Читать книгу: «Гиперборея. Королевство дварфов», страница 3

Глава 4

Зорриан и остальные дварфы стояли в недоумении. Ясно было лишь то, что прозвучавший вопль не на шутку встревожил огромного паука. Если вспомнить слова Арха о том, что подземелья густонаселены разными видами существ, это, скорее всего, означает, что новоприобретённым союзникам может грозить какая-нибудь опасность. Не в принципах рыжебородого было оставлять нуждающихся в беде, да и оказание помощи арахнидам может послужить налаживанию дружеских отношений и дипломатических связей между видами.

– Я иду дальше в подземелье! – сообщил товарищам Зорриан. – Там мне, возможно, потребуется ваша поддержка, но, если кто откажется, я пойму.

Бэррикар, ни секунды не сомневаясь, поддержал брата и вышел из-под укрытия магического купола. Торромул, слегка помявшись, тоже шагнул за границы безопасной зоны.

– В конце концов, это моя экспедиция, да и сведущий в рунной магии тебе пригодится, – проворчал маленький дварф.

Зорриан удивился храбрости и решимости младшего брата, которой за ним раньше не наблюдалось. Но вот что действительно поразило рыжебородого, так это то, что воины, многие годы служившие с ним в элитном отряде, стояли за барьером, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

– Э-э, командир, – начал Двалин. – Прикажешь – мы, конечно, пойдём, но ты видел размеры той твари. А его лапы? Возможно, это уловка, чтобы выманить нас из укрытия. Давай хотя бы дождёмся прибытия основных сил экспедиции…

Договорить он не успел, Зорриан оборвал его на полуслове.

– Так, вы дожидаетесь остальных. Подробно всё им доложите и выдвигаетесь за нами. На дальнейшие разговоры времени нет.

Небольшой отряд из трёх принцев пересёк пещеру и последовал за скрывшимся в тёмном провале тоннеля Архом.

Бородатые воины бежали по длинной наклонной шахте, уходящей всё ниже и глубже в подземелье. То там, то здесь попадались небольшие колонии грибов и мха, скудно освещающие близлежащие участки тоннеля, так что в полутьме проглядывались лишь очертания предметов, встречающихся на пути. Редкие ответвления были слишком малы, чтобы туда мог протиснуться огромный паук, поэтому с выбором направления проблем не возникало. Вдобавок пронзительный вопль, временами повторяющийся, чётко давал понять, куда нужно двигаться. Вот вдали замаячило свечение, непохожее на ранее встречавшиеся. Возможно, это и был их пункт назначения. Дварфы прибавили темп. Когда они приблизились, стало ясно, что тоннель заканчивается. Выскочив из него, братья очутились в очередной огромной пещере. Возле небольшой площадки, где они оказались, был длинный крутой спуск, который, заканчиваясь глубоко внизу, резко переходил в огромное поле, густо усеянное большими кладками паучьих яиц. Поле тянулось на десятки метров вперёд и в ширину, а вдали оканчивалось огромной бесформенной массой. Передняя часть существа напоминала паука, только чуть крупнее Арха, но остальное тело было растянуто до неимоверных размеров. Местами просвечивался кожный покров, демонстрируя расположенные близко к поверхности железы и сосудистые сетки. Самостоятельно это существо передвигаться не могло. Дварфы догадались, что это и есть королева. Но что вызвало её дикие приступы крика? И только проследив, куда движутся основные толпы пауков, они увидели, что в дальнем конце пещеры кладки яиц разорены, а из небольшой расщелины, расположенной прямо у стены, выскакивают какие-то гуманоидные существа – абсолютно голые, с телами, похожими на сгустки размокшей глины. Не зная чувства страха, позабыв об инстинктах самосохранения, они зубами вгрызались во всё, что было похоже на живую плоть. Раскалывали яйца, пожирая недоразвитые эмбрионы пауков, толпами набрасывались на взрослых особей, поедая их заживо. Вдоволь насытившись и избежав ответной смертоносной атаки арахнидов, они спешили скрыться в провале, откуда и вылезли. Преодолев крутой склон, дварфы устремились прямиком к месту бойни – помочь новообретённым союзникам.

Бэррикар, укрывшись щитом, на огромной скорости врезался в ближайшую группу отродий грязи, жадно пожирающую содержимое крупной кладки яиц. Стремительным рывком сбив с ног и опрокинув на землю пятерых, он с силой размахнулся своей увесистой булавой, обрушив мощный сокрушительный удар на голову шестой твари, устоявшей на ногах и рвущейся в атаку, выпучив свои отвратительные, лишённые зрачков глаза и открыв огромную, полную острых зубов пасть. Оружие попало точно в цель. Послышался хруст, обломки зубов посыпались на каменистый пол пещеры. Тварь взвыла, а Бэррикар, резко крутанувшись вокруг своей оси, обрушил на тварь второй удар, пришедшийся в левый висок и окончательно лишивший монстра возможности атаковать. Между тем сбитые с ног твари пришли в себя и бросились в атаку. И только прочный шлем и броня уберегли чернобородого дварфа от участи быть мгновенно растерзанным в клочья. Удары и укусы сыпались со всех сторон, оставляя глубокие царапины на доспехе и щите, но они были хаотичными. Каждая из тварей стремилась во что бы то ни стало опередить собрата и обязательно первой вонзить свои острые клыки в плоть жертвы, чем постоянно мешала другим. Один из монстров ринулся вперёд, Бэррикар заслонился щитом от атаки, рывком отбросив его. Монстр отлетел назад, угодив под ноги своим собратьям и устроив свалку, и четверо отродий грязи вновь оказались на земле. Но вот пятый, использовав упавших тварей как трамплин, прыгнул на дварфа, расставив руки и широко раскрыв пасть. Бэррикар, как следует размахнувшись, встретил открытую пасть твари торцом щита, отделив нижнюю челюсть и гортань от туловища, которое по инерции проскользило по гладкой металлической поверхности, рухнув безжизненной тушей позади чернобородого.

Пока распластанные по земле твари пытались подняться, цепляясь и мешая друг другу, дварф посмотрел по сторонам, оглядывая поле боя. Мелкие пауки держались на расстоянии, обстреливая отродий грязи сгустками паутины и кислоты, изредка вступая в бой с подобравшимися к ним тварями. Во главе восьмилапой армии, пронзая наступающих монстров длинными острыми конечностями, сражался Арх. В другой стороне рыжебородый, успешно разделавшись с парой тройкой монстров вначале, теперь притеснялся превосходящими силами противника. Монстры непрерывно лезли из разлома, теперь на поле боя их насчитывалось около двух дюжин. Чтобы их оттеснить, нужно было срочно что-то придумать, и Бэррикар придумал.

– Брат! Мельница, пол! – крикнул он Зорриану.

Рыжебородый взмахнул секирой так, чтобы освободить пространство перед собой. Сначала он вопросительно взглянул на брата, но, быстро окинув поле боя взглядом, удовлетворительно кивнул и рванул в сторону самого большого скопления врагов. Чернобородый, перехватив поудобнее щит, как следует размахнулся и запустил его по-над землёй наперерез траектории движения брата. Зорриан, разогнавшись, прыгнул. Приземлившись на одно колено, точно на вращающийся с бешеной скоростью щит, свободной рукой крепко ухватился за крепления. Вторую руку, мёртвой хваткой державшую древко секиры, он отвёл в сторону. Вращаясь с неимоверной скоростью на щите, рыжебородый дварф, словно гигантский винт мясорубки, врезался в толпу неприятеля. Отведённая в сторону секира с лёгкостью разрубала податливую плоть отродий грязи, отсекая конечности. Из обрубков на каменный пол пещеры фонтанами лилась светло-серая жижа, по-видимому, заменявшая кровь отродьям грязи, а пещера заполнилась дикими воплями боли и чавкающими звуками.

Постепенно скорость вращения стала затихать, врагов, избежавших смертоносного вихря, остались единицы. Зорриан, одной рукой опираясь на секиру, а в другой держа щит, неуверенно поднялся на ноги. Пространство вокруг ходило ходуном после устроенной дварфами центрифуги, а сам он с ног до головы был покрыт толстым слоем жижи и внутренностями врагов, налипшими на бороду и доспех. До разлома оставалось не больше десяти метров. Ещё не до конца придя в себя, рыжебородый начал отряхиваться и отплёвываться от налипшей на него дряни, и тут услышал предостерегающий крик. Он обернулся и увидел, как новая волна монстров выбралась из разлома. Осознавая, что на побег времени нет и прийти ему на помощь союзники тоже не успеют, Зорриан бросил щит и, готовясь подороже продать свою жизнь, покрепче перехватил древко секиры. Тут в воздухе перед ним, сначала еле заметно, но постепенно усиливаясь, послышался лёгкий треск, и замигали голубоватые искорки. В ноздри ударил свежий запах озона. Искорки замигали сильнее, и одну из вылезающих тварей пронзила молния, которая, не прерываясь, по цепочке переходила от монстра к монстру, испепеляя их и заставляя трястись в дикой предсмертной агонии. В конце концов разряд ударил в стену прямиком над разломом, вызвав обрушение, завалившее лаз и похоронившее отродий грязи под тоннами породы.

Зорриан обернулся. Навстречу ему спешил Бэррикар, а позади вдалеке стоял его младший брат. На земле перед ним гасла руна с воткнутыми в края узора и направленными в сторону бывшего разлома жезлами, висевшими обычно у Торромула на поясе.

Вместе с Бэррикаром оба дварфа подошли к третьему.

– Опять твоя рунная магия? – осведомился рыжебородый.

– Ага, – с важным видом кивнул Торромул.

– А ты можешь заранее готовить свои заклинания, и применять их до того, как мы вступили в бой? Не пришлось бы столько топором махать!

– Да пошёл ты! Возьми и начерти сам, а то только критиковать и можешь.

– Да, спасибо, малой. —Рыжебородый хотел было приобнять брата, но тот от него отстранился. – Ах, да. – Он осмотрел себя. – Я пошутил! Ты же мне жизнь спас.

Тем временем троих дварфов обступили пауки во главе с Архом. Бородатые воины развернулись, не зная, чего ожидать от недавно приобретённых союзников.

– Ну что, Арх, видимо, теперь мы полностью в твоей власти? – заговорил Зорриан.

– Во власти? – изумился огромный паук. – Вы пришли к нам на помощь в трудный час, рискуя собственными жизнями, помогли отбить неожиданное нападение, грозящее тотальным уничтожением нашего вида. Мы думали, эта пещера надёжна, поэтому и укрыли в ней всё наше потомство и Королеву. Но отродья грязи прокопали лаз и ударили в самое сердце. Я не могу подобрать слова благодарности, чтобы выразить вам свою признательность. Вы трое навечно друзья арахнидов, а ваш народ может беспрепятственно добывать камень в оговорённых участках подземелья. Ни один паук не станет расценивать представителя вашего народа как корм.

Стоявшие в напряжении дварфы расслабились, а рыжебородый спросил:

– А может, у вас и несколько вёдер воды найдётся? А то я испачкался в чём-то, боюсь поцарапаться, когда засохнет.

– Пойдёмте. – ответил Арх. – Тут в соседней пещере есть небольшое озеро, очень уж я его люблю, да вода там подогрета подземными источниками.

Глава 5

Проследовав за Архом и миновав череду тёмных, петляющих тоннелей, дварфы очутились в небольшой пещерке, посреди которой располагалось средних размеров подземное озерцо. Здесь также было множество хаотично разбросанных маленьких купелей, заполненных водой. Обосновавшись на берегу, дварфы скинули с себя доспехи, принявшись старательно отмывать их от налипшей грязи. Пока Зорриан с усердием отскабливал налипшие на броню ошмётки, Торромул, как наименее пострадавший, в отдельной купели вымыл лицо, пригладив непослушные белые волосы и бороду, вольготно уселся на берегу и обратился с расспросами к пауку.

– Арх! А что это за твари? Ни в хрониках нашего народа, ни в каких-либо ещё сказаниях я не встречал даже упоминания о подобном виде монстров.

– Отродья грязи? Они обитают очень глубоко, в самых недрах подземелья, и редко выбираются оттуда. Это слуги очень древнего существа, пришедшего в наш мир из другого плана бытия, они как бы часть его самого.

– Как такое может быть? – изумились братья.

– О, это долгая история, и началась она десятилетия назад.

Давно это было, я тогда только вылупился и ничем не отличался от рядовых представителей моего вида. Размером я был, ну, примерно с твой кулак. Я был ткачом. Моей обязанностью было плести паутину и доставлять попавших в неё существ в гнездо, где мне доставалась малая часть добычи, а остальное шло на нужды колонии, на пропитание для королевы, трутней, личинок или просто утративших возможность добывать себе корм особей. Так у нас заведено, такова модель нашего общества.

И вот выпало мне плести паутину в глубочайшем подземелье. Куда я, собственно, и отправился. Работа непыльная, живности много, знай себе плети да собирай. Много дней провёл я, занимаясь своим нехитрым трудом. И вот как-то плету я свои сети, никого не трогаю. Как вдруг тёмная пещера озарилась вспышкой ослепительно яркого света, я и обернуться не успел, как в меня что-то сильно и больно ударило сзади, отбросив в стену и крепко приложив о камень. Окружающее пространство поплыло, и я потерял сознание. Не знаю, сколько времени я провёл в беспамятстве, только когда очнулся, свечения и в помине не было. Я находился всё в той же пещере, но что-то изменилось. Не вокруг, а во мне самом. Я себя по-другому осмыслять начал. Нет, я всё так же понимал, что тружусь на благо родного улья, но теперь я мог сам определять свою роль, появился выбор и осознание, что этот выбор повлечёт за собой последствия.

Но это ладно, это потом.

Лежу я, в общем, спина рассечена, а рядом трепыхается нечто. Капля, маленькая такая. Я было подумал, что это моя кровь, только тёмная она была, нет, прямо чёрная. Смотрю, из неё высунулись маленькие жгутики, которыми она двигает и пытается помочь себе переместиться, а один жгут выше всех остальных поднимается, на нём кристаллик поблёскивает – маленький, размером с песчинку. Вижу, плохо ему, помощь требуется. Ну я сплёл плотную паутину, рану свою кое-как залепил, по сетям прошёлся, собрал самых мелких существ из попавшихся, принёс своему новому товарищу. Перед ним добычу сложил, а оно жгутики тянет, а захватить не может. Я тогда его кормить начал. Букашку на него положу, он всем своим телом её поглощает.

Много времени мы с этим в той пещере провели, пока оно более-менее не оправилось и не начало само принесённую добычу своими щупальцами брать. Я пропитание добывал, а оно меня обучало. Я слова выучил, говорить научился. Оно мне рассказывало, что, прибыло из запредельного пространства, где могучие сущности обитают. У них там война произошла, и против него многие сущности объединились и хотели его… как там? Ах, да! Развоплотить в великое нечто. Но оно, чтобы не быть окончательно уничтоженным, часть себя, мельчайшую частичку, отправило порталом в наше измерение. Так, по его словам, оно сюда и попало. Оно ещё много про это своё Запределье рассказывало, да вот только понять это всё очень уж трудно было. Да и сейчас я, наверно, мало что понял бы.

Также он объяснил, что из-за того, что при его появлении мы с ним столкнулись, его частичка проникла в мой организм, через рану. Моё сознание поменялось, генетическая мутация произошла. Так и длилось, день за днём, неделя за неделей. Я обучался, он медленно восстанавливался. Со временем перешёл на более крупных насекомых, потом на мелких грызунов. Я тоже за этот период подрос и уже был вдвое крупнее любого ткача, обитавшего в моём гнезде. Когда он более-менее окреп, я покидать его начал. Возвращаясь в гнездо, забирал часть добычи. Моего нового друга, как я заметил, это не особо радовало. Ну а что делать? У меня обязанности перед собственным видом есть.

Поначалу сородичи сторонились меня, так как я иной, но быстро поняв, что такая особь приносит больше пользы, чем вреда, зауважали. Я быстро продвинулся по иерархической лестнице в своём обществе, так что появилось много разных забот и хлопот. Часто навещать своего нового друга я уже не мог, но и не забывал про него, постоянно отправляя ему в помощь более мелких особей. Спустя какое-то время мне доложили, что отправляемые в глубокое подземелье особи не возвращаются. Поначалу на это не обратили внимания, я сам пропадал там долгое время. Но когда не вернулась пятая группа, забеспокоились и сообщили мне. Отложив в сторону все дела, я отправился в гости старому другу. Я спустился в глубокое подземелье, в ту самую пещеру, где мы когда-то и повстречались, и обнаружил там его. Оно уже не было мелкой беззащитной каплей. За годы оно превратилось в небольшой чёрный водоём, а маленькие жгутики стали метровыми щупальцами, хватающими всё, до чего могут дотянуться, и отправляющими в ненасытную чёрную утробу. Временами оно выпускало из себя существ, которые разбредались в разные стороны по подземелью, только лишь для того, чтобы, насытившись, вернуться и быть вновь поглощёнными своим властелином.

Я попытался с ним заговорить, но теперь, когда сторонняя помощь ему была не нужна, он ничего не хотел и слушать. Его интересовало только обретение могущества, а для этого ему нужно было поглощать. Поглощать всё и вся. Если поначалу у меня были сомнения насчёт участи моих сородичей, отправленных ему на помощь, то, когда я встретился с ним лицом к лицу, они окончательно улетучились. Безусловно, мои сородичи были сожраны. Я самолично отправил их на съедение неведомой сущности. Я для него был тогда слишком велик. Как с ним совладать, я не представлял. Поэтому покинул глубокое подземелье, запретив и всем своим сородичам спускаться туда.

Но эти отродья грязи, напавшие сегодня на гнездо, по своему виду идентичны существам, изрыгаемым его телом тогда, только в разы больше. У меня нет ни капли сомнений, что это его миньоны. Но страшно даже подумать, до каких размеров оно смогло вырасти за эти годы.

Арх с грустью окончил свой рассказ.

Дварфы, за время повествования успевшие очистить своё обмундирование и даже облачиться в него, погрузившись в свои мысли, стояли перед огромным пауком. Первым прервал молчание Бэррикар.

– Из твоего рассказа ясно, что эту проблему нельзя оставить просто так, иначе в ближайшем будущем она разрастётся до невероятных размеров. Покончив с арахнидами, это существо не остановится, следовательно, оно угрожает всем обитателям как подземелья, так и поверхности. Надо вернуться в лагерь, в пещеру с минералами. Наши отряды должны были уже подоспеть туда, перегруппироваться и выдвигаться навстречу этой неведомой сущности.

Заявление Бэррикара не вызвало никаких возражений со стороны товарищей, поэтому так и решено было поступить. Условившись, что Арх явится в ту же пещеру через сутки, чтобы указать путь в глубинное подземелье, принцы отправились назад, в лагерь.

Когда они почти добрались до пещеры минералов, принцев насторожил сильный шум, исходивший из неё. Стараясь двигаться как можно тише, они подобрались ко входу и чуть ли не нос к носу столкнулись со своими же воинами. Покинув тень тоннеля, Бэррикар, Зорриан и Торромул вышли навстречу десятку бойцов, собиравшихся отправляться на их поиски.

– Ха! А вот и подмога! – громко выкрикнул Зорриан. – Расслабьтесь, воины, вольно. Отдыхаем до завтрашнего утра.

И в окружении озадаченных дварфов они направились к лагерю, наспех раскинутому вокруг уже пустого золотистого рунного барьера, воздвигнутого Торромулом. Побросав все свои дела, остальные участники экспедиции начали собираться, всё плотнее обступая так неожиданно вернувшихся дварфов.

– Что? Что произошло? Где вы были и что видели? А где пауки? Двалин и Далин сказали, что были толпы огромных безобразных пауков, – посыпались со всех сторон вопросы.

– Безобразных! Ха! Ты своё-то лицо когда в последний раз видел? Нос картошкой, борода начёсана, да может и паук посимпатичнее тебя оказаться! – отшутился Зорриан, а толпа дварфов громогласно заржала. – Ладно, а теперь по делу. Пока всё в порядке. Арахниды нам не враги, по крайней мере, пока никто из нас не проявит агрессию к их виду. Мы заключили союз. Минералы и полезные ископаемые их тоже не интересуют. Это хорошие новости, но есть и плохие. Там в пещерах мы столкнулись с монстрами, не желающими идти на контакт. И из истории, которую нам поведали наши новые союзники, стало ясно, что монстры эти являются слугами древнего и могучего существа, цель которого – поглощение и уничтожение всего живого. Отсидеться не получится, проблема растёт, и если её не решим мы, то в недалёком будущем наши потомки столкнутся с монстром, способным поглотить всё королевство Гиперборея, уничтожив его без остатка.

Повисло тяжёлое молчание, взгляды собравшихся были устремлены на Зорриана.

– Поэтому, наша экспедиция делится на две группы! Часть остаётся и проводит геологическую разведку, здесь в пещере, а из остальных формируется ударный боевой отряд, который в сопровождении арахнидов отправляется в глубинное подземелье, навстречу неизведанному. Обе группы добровольные, но при недоборе состав будет формироваться принудительно. Вот такие вот дела, братцы! – развёл руками рыжебородый, заканчивая речь.

Возражений не последовало, и всё остальное время было посвящено формированию отряда и другим насущным хозяйственным делам в лагере.