Читать книгу: «Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Созидание, 1962 г.», страница 8
Часть 4
Танк Т- 34
После окончания Академии, Р. Е. 10 лет проработал, вернее – служил в Артиллерийском комитете Главного артиллерийского управления.
Он принимает непосредственное участие в разработке, испытаниях и принятии на вооружение пушек для танка Т-34.
Но основной свой вклад в победу он внёс, как инициатор разработки новой 76 мм пушки для легендарного среднего танка Т-34.
Основным вооружением 1940 года у нас в стране были танки – Т-34.
Они были вооружены короткой 76,2-мм пушкой Л-11 образца 1938 года с длиной ствола 30,5 калибра.
В 1941 г. очень небольшое количество Т-34 было вооружено 57-мм длинноствольной пушкой большой мощности ЗИС-4, предназначенной для поражения легкобронированных целей на больших дистанциях. Большая мощность пушки компенсировала уменьшение калибра. Но Л-11 осталась стандартной пушкой для Т-34 образца 1940 г.
Инженерные разработки располагали более удачной пушкой. Но возникали затруднения бюрократического характера по ее установке.
ОКБ завода № 92 во главе с конструктором В. Грабиным разработало новую 76,2-мм пушку Ф-32. Ее устанавливали на новые тяжелые танки КВ. При стрельбе по бронированным целям из-за более длинного ствола пушка показывала гораздо лучшие результаты по сравнению с Л-11, которой были оснащены танки Т-34 образца 1940 года.
К концу 1940 г. сотрудник ОКБ В. Грабина, П. Муравьев, адаптировал пушку Ф-32 для установки на Т-34 и на ее базе разработал новую пушку (Ф-34 с длиной ствола 42 калибра), значительно превосходящую Л-11. По собственной инициативе В. Грабин и директор завода № 92 А. Елян начали производство Ф-34 вместе с Л-11 и отправили обе пушки на Харьковский завод, занятый изготовлением танков Т-34.
Проектирование орудия началось в 1939 году, пушка представляла собой удлинённый вариант танковой пушки Ф-32 и первоначально предназначалась для вооружения танков Т-28 и Т-35.
Сам Грабин упоминает, что Ф-32 была, по требованию заказчика и против воли проектировщиков, заметно укорочена с ощутимой потерей боевых качеств ради бытовавшего тогда опасения, что танк может цеплять стволом орудия землю.
Это не позволило Ф-32 реализовать все возможности, изначально заложенные в её конструкцию. Проектирование орудия было завершено 15 марта 1939 года, первые испытания орудия, установленного на танке Т-28 прошли 19 октября 1939 года на Гороховецком полигоне.
Однако, от перевооружения танков Т-28 и Т-35 было решено отказаться, и орудие было переназначено на новый танк Т-34, на котором первые стрельбы из пушки Ф-34 были произведены в ноябре 1940 года.
14 ноября 1940 года в НКО был издан приказ № 0320 «О проведении полигонно-войсковых испытаний 76-мм танковой пушки Ф-34 завода № 92, установленной в Т-34», в этот же день заместитель наркома обороны СССР, начальник ГАУ РККА Маршал Советского Союза Кулик утвердил ТТТ на эту пушку.
21–23 ноября 1940 года танк Т-34 с установленной пушкой подвергся интенсивным испытаниям на Гороховецком полигоне МВО (за три дня было произведено 2807 выстрелов).
Комиссия в составе главного конструктора завода № 92 генерал-майора В. Г. Грабина, начальника кафедры артиллерии ВАММ военного инженера 1-го ранга Н. С. Огурцова, представителя 14-й танковой дивизии лейтенанта Амелина и конструктора завода № 92 П. Ф. Муравьёва по результатам полигонно-войсковых испытаний сделала вывод, что «76-мм танковая пушка Ф-34 является вполне современной пушкой для Т-34» и в заключении предложила рекомендовать танковую пушку Ф-34 на вооружение танка Т-34.
После внесения изменений в конструкцию, в июле 1941 года орудие было принято на вооружение Красной армии под официальным наименованием 76-мм танковая пушка обр. 1940 г.
Танки этой модели (Т-34 образца 1941 г.), в основном, использовались в качестве танков командиров взводов и рот и после начала германского вторжения очень хорошо показали себя в боях, благодаря возросшей огневой мощи. Сталину стало об этом известно из репортажей военных корреспондентов с передовой. Части, сражавшиеся на передовой, требовали больше танков, оснащенных эффективной пушкой Ф-34, чем Л-11, поэтому летом 1941 года Государственный Комитет Обороны окончательно утвердил пушку Ф-34 в качестве стандартной для танка Т-34. Ф-34 имела обычную полуавтоматическую казенную часть.
Командир мог стрелять как вручную, так и с помощью педали; он отвечал за горизонтальное вращение башни вручную или с помощью электропривода. При стрельбе из Ф-34 эти снаряды пробивали броню немецких PzKpfw III и IV (толщина лобовой брони 50-мм) с почти любой дистанции.
Серийное производство Ф-34 велось на заводе № 92 по одним источникам с 1940 по 1944 год, по другим – с февраля 1941 по 1944 год. Всего было изготовлено 38580 орудий.
Ф-34 давала Т-34 такое преимущество в дальности и поражающей силе, что немцы с превеликим трудом противостояли танку Т-34. PzKpfw IV с лобовой броней толщиной 80-мм был принят на вооружение лишь весной 1943 года.
Красная Армия продолжала оставаться на лидирующих позициях – был принят на вооружение бронебойный снаряд БР-350П. Он пробивал 92-мм броню при стрельбе с дистанции 500 м – примерно на таком расстоянии ведется стрельба в танковом бою.
Однако, появление на фронте в 1943 году новых немецких танков, специально разработанных для борьбы с Т-34, кардинально изменило ситуацию. При стрельбе с обычной дистанции Ф-34 не могла пробить лобовую броню «Тигров» и "Пантер".
Во время сражения под Курском в июле 1943 года танки Т-34 были вынуждены приближаться к немецким танкам на дистанцию стрельбы прямой наводкой либо маневрировать таким образом, чтобы выйти им во фланг или в тыл.
Проблему удалось решить, когда в конце 1943 года на вооружение была принята 85-мм пушка. Первоначально боезапас Т-34 составлял 77 выстрелов. На Т-34 образца 1943 года он был увеличен до 100 выстрелов. Стандартный боекомплект состоял из 19 выстрелов БР-350ААП, 53 выстрелов Ф-354 или ОФ-350ХЕ и 5 выстрелов СХ-350.
Первые 115 танков Т-34 образца 1940 года были вооружены пулеметом ДТ в тыловой части башни для стрельбы назад.
Пулемет образца 1928 года имел прицельную дальность стрельбы 800 м и скорострельность 600 выстрелов в минуту. Во избежание заедания и перегрева скорострельность снижали до 125 выстрелов в минуту. Пулемет имел выдвижной металлический приклад, деревянную пистолетную рукоятку и отдельный оптический прицел вместо устанавливаемого на пехотном пулемете диоптрического.
В магазине дискового типа находилось 60 патронов, размещавшихся в два ряда. Всего в боекомплекте имелось 35 дисков, одна половина из которых хранилась в стойках на задней стенке башни, а другая – в передней части корпуса рядом с местом стрелка-радиста.
Заместителю народного комиссара обороны и начальнику Главного артиллерийского управления Г. И. Кулику танк Т-34 не нравился, поэтому он настоял на внесении различных изменений. В результате производство танков Т-34 на ранних стадиях было прервано, и Совет Народных Комиссаров приказал разработать программу усовершенствования Т-34.
Усовершенствованная машина получила обозначение Т-34М. Выполнение проекта было прекращено. Морозов разработал для Т-34М новую башню с учетом недостатков, выявленных при боевом применении машин ранних моделей.
Например, германские пехотинцы из команд по борьбе с танками взбирались со стороны кормы на боевую машину и устанавливали под выступ башни дисковую противотанковую мину. Кроме того, выступ образовывал ловушку, от которой попадавшие снаряды отскакивали прямо в уязвимый башенный погон.
Разработанная Морозовым новая литая башня шестиугольной формы впервые была установлена на танк Т-34 образца 1943 года.
Она была лишена многих недостатков: не имела выступа, была существенно проще в изготовлении и крупнее, чем башни ранних образцов. Следовательно, в башне было немного больше места для экипажа. Однако, проблема маленького и перегруженного работой экипажа была окончательно решена лишь при появлении трехместной башни танка Т-34/85, производство которого началось зимой 1943 года.
Мы уже упоминали о роли Р. Е. Соркина в разработке, испытаниях и принятии на вооружение пушек для Т – 34.
Но основным его достижением, безусловно можно считать разработку новой 76-и мм пушки для легендарного среднего танка Т-34.
Часть 5
Р. Е. Соркин и баллистика
РНИИ-3
В 1942 году Рувим Евелевич Соркин был откомандирован в научно-исследовательский институт ракетной техники – РНИИ-3.
21 сентября 1933 года Михаил Тухачевский издал приказ Реввоенсовета СССР об организации Реактивного научно-исследовательского института.
РНИИ был первой в мире государственной научно-исследовательской и опытно-конструкторской организацией, объединившей различные направления теоретической и практической разработки проблем ракетной техники. Уже через полтора месяца
29-м Постановлением Совета Труда и Обороны РНИИ передается из ведения Наркомата по военным и морским делам в Наркомат тяжелой промышленности.
Реактивный научно-исследовательский институт РНИИ был создан на базе двух организаций: ленинградской Газодинамической лаборатории (ГДЛ) и Московской Группы изучения реактивного движения (ГИРД).
Институт просуществовал недолго – с 1933 по 1944-ый год. 18 февраля 1944 г. Государственный комитет обороны в связи с «нетерпимым положением, сложившимся с развитием реактивной техники в СССР» постановил «…Государственный институт реактивной техники при СНК СССР ликвидировать» и возложить решение этой задачи на Наркомат авиационной промышленности.
За 10 лет существования, институтом выполнены следующие разработки:
Экспериментальные баллистические ракеты и двигатели к ним.
1933 – завершено начатое ещё в 1929 году создание принципиально нового оружия – реактивного снаряда «Катюша».
19 февраля 1940 года сотрудники института А. Костиков, И. И. Гвай и представитель Главного артиллерийского управления РККА В. В. Аборенков получили авторское свидетельство на изобретение «механизированной установки для стрельбы ракетными снарядами различных калибров» за № 3338, ставшее основой для разработки будущей знаменитой «катюши».
17 июня 1941 года Костиков продемонстрировал членам политбюро, правительства страны и руководства НКО СССР работу установки залпового огня (УЗО), базировавшейся на автомобиле.
За день до начала войны, 21 июня 1941 года, И. В. Сталин принял решение о развёртывании серийного производства реактивных снарядов М-13 и пусковой установки БМ-13 (УЗО) и о начале формирования соответствующих войсковых частей.
Уже 14 июля 1941 года секретное советское оружие (УЗО) приняло боевое крещение под Оршей под командованием капитана И. Флерова. Результаты были ошеломляющими. Двумя сериями залпов «Катюш» была полностью разрушена железнодорожная станция Орша и переправа через реку Оршица. С этого участка фронта гитлеровцы вывезли три эшелона убитых и раненых.
В институте были также проведены —
1939 – лётные испытания крылатой ракеты 212 с двигателем ОРМ-65.
1940 – лётчик В. П. Фёдоров совершил полёт на РП-318, сконструированном в РНИИ.
1942 – лётчик-испытатель Г. Я. Бахчиванджи совершает полёт на БИ-1 – первом в СССР самолёте, оснащённым ЖРД. Двигатель был сконструирован в РНИИ.
1943–1944 – в институте был создан ряд других экспериментальных баллистических и крылатых ракет и двигателей к ним.
Р. Е. Соркин 1941 год Р. Е. Соркин 1943 год
Р. Е. Соркин работал в РНИИ-3 в 1942 году.
В этом институте он занимался разработкой артиллерийского вооружения и теоретическими исследованиями, в том числе по внешней баллистике ракет.
Мне кажется, что Р. Е. повезло в том, что он пришел на работу в РНИИ-3 всего на один год и именно – 1942 год.
Во-первых РНИИ-3 был один из первых в СССР научно-исследовательских институтов, разрабатывавших ракетную технику и первой в мире государственной научно-исследовательской и опытно-конструкторской организацией, объединившей различные направления теоретической и практической разработки проблем ракетной техники.
В процессе своего развития РНИИ становился постепенно полноценным научно-исследовательским учреждением, имеющим проектно-конструкторские отделы, научные лаборатории, испытательные стенды, аэродинамические трубы, производственные мастерские, лётную станцию и полигон для испытаний ракет.
Институт открывал перед Р. Е. широкие возможности в области теоретических изысканий и их применения на практике.
Во – вторых Р. Е. Соркин попал в организацию, в которой вся атмосфера была пропитана духом мечтателей о космосе и космических достижениях.
Институт можно считать настоящей кузницей кадров высшей квалификации, «ракетным университетом», в стенах которого выросли сотни талантливых специалистов, составивших в последующие годы основу и славу отечественной ракетно-космической науки и техники. Это: С. П. Королёв, В. П. Глушко, А. М. Люлька, М. М. Бондарюк, А. М. Исаев, Л. С. Душкин, Н. А. Пилюгин, Б. Ф. Раушенбах, В. П. Мишин, Г. И. Петров, В. Я. Лихушин, А. П. Ваничев, В. М. Иевлев, В. С. Авдуевский и многие другие.
Более 30 сотрудников РНИИ стали в дальнейшем членами Академии Наук СССР.
Третье везенье: Р. Е. пришел в институт уже после всех случившихся ранее в РНИИ-3 человеческих трагедий, связанных с множеством репрессий и доносов. В 1937 году покровитель реактивной техники М. Н. Тухачевский был арестован но приказу Сталина и казнён как «враг народа».
Та же участь постигла руководителя Осовиахима Эйдемана, под эгидой которого работала Московская группа ГИРД С. П. Королёва.
Как следствие – полетели головы многих из тех, кому Тухачевский и Эйдман оказывали своё покровительство. Это в полной мере коснулось «детища» Тухачевского – РНИИ.
2 ноября 1937 года были арестованы и впоследствии расстреляны руководители института – Г. Э. Лангемак и И. Т. Клемёнов.
Глушко был арестован 23 марта 1938 года.
Королёв – 27 июня 1938 года.
Обоих обвинили в преступлениях, предусмотренных печально известной статьей 58 Уголовного кодекса СССР, пункты 7 и 11 – «участие в антисоветской подпольной контрреволюционной организации».
Конкретно Королёву приписывались «сознательное препятствование созданию эффективной системы питания для бортового автопилота ракеты «212» и разработка бесперспективной твёрдотопливной ракеты «217» с целью задержать развитие более важных направлений».
Оба «преступника» – Королёв и Глушко – получили по, соответственно, 10 и 8 лет лишения свободы (лагерей) с поражением в правах на 5 лет и конфискацией личного имущества.
Ну, и последнее – четвёртое везение. Р. Е. – во время ушел из института в тот момент, когда начались неудачные разработки самолёта-истребителя с жидкостным ракетным двигателем.
Неудачная попытка создания собственного ракетного самолёта 302 послужила причиной для ликвидации института, несмотря на ряд других успешных и важных разработок.
В 1941 году НИИ–3 был эвакуирован в город Свердловск. Директором НИИ -3 с 1942 по 18.02. 1944 был Костиков А. Г. Именно под его руководством велись разработки самолёта-истребителя с жидкостным ракетным двигателем. Для этих разработок были установлены очень жесткие сроки.
Сроки были не соблюдены.
В начале 1943 года Костиков принял решение два первых экземпляра нового реактивного самолёта оснащать только жидкостным ракетным двигателем, а отстававший в разработке прямоточный воздушно-реактивный двигатель (ПВРД) с самолёта снять.
Темпы создания самолёта ускорились, но характеристики его (скорость, скороподъёмность, дальность) резко снизились.
К тому же Костиков совершил, принимая это решение, и серьёзную организационную ошибку, которую при желании можно было приравнять к подлогу. Он не представил проведённые принципиальные изменения в тактико-технических данных и конструкции самолёта к оформлению постановлением правительства.
В январе-феврале 1944 года правительственная комиссия, возглавленная заместителем наркома авиапромышленности А. С. Яковлевым, пришла к выводу о необходимости прекращения работ. А. Г. Костикова обвинили в обмане правительства, сняли с должности директора НИИ-3 и 15 марта 1944 года арестовали.
Почти год А. Г. Костиков находился в тюрьме (с марта 1944 по 28 февраля 1945 года). Однако, предъявленные ему обвинения в шпионаже и вредительстве не подтвердились. Выводы следствия гласили: «Разъяснения автора… верны. Автора целесообразно привлечь к более углублённой разработке. …Вражеского намерения в действиях А. Костикова, который был большим специалистом своего дела, не установлено».
С 1 августа 1945 года и до конца жизни Костиков (НИИ-3 к тому времени уже закрыли) работал начальником бюро в одном из оборонных институтов (НИИ-24), где по-прежнему занимался разработкой новейших реактивных снарядов, высоко оцениваемых специалистами.
В 1947 году Костиков непродолжительное время возглавляет представительство АН СССР в Германии.
5 декабря 1950 года Костиков скоропостижно скончался от инфаркта миокарда в своей квартире. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище (участок № 2).
Известный скульптор С. Т. Коненков создал памятник на его могиле.
Пусть всего год, но Р. Е. удалось постоять у истоков создания отечественной ракетно-космической техники.
В дальнейшем РНИИ – НИИ-3 – НИИ-1 стал родоначальником ряда ведущих организаций отечественной ракетно-космической техники, таких, как:
– в 1944 году – филиал по разработке РТТТ (ныне Московский институт теплотехники) во главе с Ю. П. Победоносцевым;
– в 1946 году – ОКБ «Сатурн» во главе с А. М. Люлька;
– в 1946 году – ОКБ завода № 293 (ныне ОКБ «Факел») во главе с М. Р. Бисноватым;
– в 1948 году – КБ Химмаш во главе с А. М. Исаевым;
– в 1950 году – ОКБ-670 во главе с М. М. Бондарюком;
– в 1952 году – ОКБ-1 во главе с Л. С. Душкиным;
– в 1954 году – филиал по разработке астронавигации крылатых ракет (ныне Московский институт электромеханики и автоматики) во главе с Р. Г. Чачикяном;
– в 1958 году – филиал по разработке ЖРД малой тяги (ныне ФГУП НИИМаш) во главе с М. Г. Мироновым.
(Скачать обои SS100, Vergeltungswaffe-2, первая в мире баллистическая ракета, Фау-2, оружие возмездия, дальнего действия, Hanomag, Третий рейх, V-2 Бесплатные широкоформатные фотографии.)
В 1943–1945 гг. Р. Е. Соркин был неоднократно командирован на фронты в действующую армию по изучению отечественною опыта применения реактивного оружия и систематизации материалов по немецкому вооружению.
Наибольшее внимание он уделил ракетам «Фау-1» и «Фау-2».
На фотографии Р. Е. Соркин – крайний слева
В 1943 и 1944 годах Р. Е. Соркин совместно с Ю. А. Победоносцевым и М. К. Тихонравовым был командирован для изучения одноступенчатой баллистической ракеты ФАУ – 2 с жидкостными двигателями и стартовых установок на немецком ракетном полигоне Близна в Краковском воеводстве.
В 1945–1946 гг. в составе советской технической комиссии Р. Е. Соркин командирован в Германию для изучения трофейной ракетной техники.
В этой комиссии он в качестве руководителя реферативного сектора принимал самое активное участие в работе по изданию «Справочника по немецкой ракетной технике».
Особого внимания заслуживает участие Рувима Евелевича в работе бригады под руководством Ю. А. Победоносцева, в 1944 году в Польше, по сбору компонентов немецкой жидкостной ракеты ФАУ-2, державшей в страхе Лондон и другие города Англии.
К тому времени немецкие учёные и конструктора в области стратегических ракет далеко опередили специалистов других стран. По результатам анализа, который проводила комиссия во главе с Соркиным, вышел Справочник по немецкой ракетной технике. Он активно использовался нашими разработчиками, что, по утверждению Победоносцева, на несколько лет ускорило создание отечественных ракет.
В 1945 году Соркин снова, уже в Берлине и под руководством С. П. Королёва занимался этой ФАУ-2. За отличную службу в годы войны Рувим Евелевич был награждён двумя орденами Красной звезды, орденом Боевого Красного знамени, орденом Отечественной войны.
«Фау-2» (от нем. V-2 – Vergeltungswaffe-2, оружие возмездия; другое название – нем. А-4 – Aggregat-4, агрегат) – первая в мире баллистическая ракета дальнего действия, разработанная немецким конструктором Вернером фон Брауном и принятая на вооружение вермахта в конце Второй мировой войны.
Технические характеристики «ФАУ- 2»:
Баллистическая ракета дальнего действия «Фау-2» (A-4/V-2) со свободным вертикальным стартом класса «земля-земля» была предназначена для поражения площадных целей с заранее заданными координатами. Внешне ракета «Фау-2» имела классическую для ракеты веретенообразную форму, с четырьмя крестообразно расположенными воздушными стабилизаторами.
Общая длина корпуса ракеты составляла 14300 мм, максимальный диаметр равнялся 1650 мм.
Стартовая масса ракеты «Фау-2» достигала 12,8 тонн и складывалась из массы боевого заряда (980 кг), компонентов топлива (8760 кг) и конструкции вместе с двигательной установкой (3060 кг).
Ракета состояла из более чем 30 тысяч отдельных деталей, а длина проводов электрического оборудования превышала 35 км.
На ракете устанавливался жидкостный ракетный двигатель с турбонасосной подачей обоих компонентов топлива. Основными агрегатами жидкостного ракетного двигателя являлись камера сгорания (КС), турбонасосный агрегат (ТНА), парогазогенератор, баки с перекисью водорода и марганцовокислым натрием, батарея из семи баллонов со сжатым воздухом.
Ракета являлась одноступенчатой, имела жидкостный ракетный двигатель, запускалась вертикально, на активном участке траектории в действие вступала автономная гироскопическая система управления, оснащённая программным механизмом и приборами для измерения скорости.
Максимальная скорость полёта – до 1,7 км/с (6120 км/ч), дальность полёта достигала 320 км, высота траектории – 100 км. Боевая часть вмещала до 800 кг аммотола. Средняя стоимость – 119 600 рейхсмарок.
«Фау-2» является первым в истории объектом, совершившим суборбитальный космический полёт, достигнув при вертикальном запуске высоты в 188 км. Это произошло в 1944 году.
Трофейные образцы Фау-2 и ее чертежи были скопированы советскими специалистами. В НИИ- 88 они были использованы при создании первой советской баллистической ракеты Р–1, которая была аналогом немецкой «ФАУ – 2».
ВЕРНЁМСЯ К КОМАНДИРОВКЕ В ГЕРМАНИЮ
В 1945 год Р. Е. Соркин был командирован в Германию в составе советской технической комиссии вместе с ведущими советскими специалистами по ракетной технике – С. П. Королёвым, В. Глушко, В. П. Мишиным, Ю. А. Победоносцевым и др. с целью сбора, изучения материалов и составления «Справочника по немецкой ракетной технике».
Летом 1945 года там был сформирован научно-исследовательский институт «Рабе». Как поясняет в своем исчерпывающем труде по истории советской ракетной программы «Ракеты и люди» Борис Черток, слово Rabe, в точном переводе означавшее «ворон», одновременно было сокращением от Raketenbau – ракетостроение.
Илья Крамник (Блоги / Техника и вооружение) – поместил 5:00 / 14.05.16 интересную статью, в которой упоминается как раз о поездке наших учёных – в Германию…
РАКЕТНОЕ ЛЕТО СОРОК ШЕСТОГО
10 мая 1946 года на ракетном полигоне Уайт Сэндз в американском штате Нью-Мексико состоялся первый пуск немецкой ракеты V-2 (Фау-2). Испытания трофейной техники велись и в других странах, получивших в свое распоряжение немецкую технику. Ракетное лето 1946 года дало старт гонке, продолжающейся и сегодня.
В интернете 10 мая 2016 года была опубликована статья Матвеева Олега под названием – РАКЕТНОЕ ЛЕТО 46-го. (Самый главный трофей СССР и США)
После статьи – предложение: «Добавить «в Мою Ленту (международная социальная сеть)». Я на стала скачивать статью в свою страничку в Facebook, но с большим удовольствием привожу эту статью здесь. Она непосредственно иллюстрирует отношение
Р. Е. Соркина к сбору и изучению данных ракетной немецкой техники.
Запуск немецкой ракеты V-2 на полигоне Уайт Сэндз. Фото: Diomedia
10 мая 1946 года на ракетном полигоне Уайт Сэндз в американском штате Нью-Мексико состоялся первый пуск немецкой ракеты V-2 (Фау-2). Испытания трофейной техники велись и в других странах, получивших в свое распоряжение немецкую технику. Ракетное лето 1946 года дало старт гонке, продолжающейся и сегодня.
БРИТАНИЯ: ПЕРВЫЕ ПУСКИ
Дорогу американской программе испытаний, впрочем, проложили британцы. Активно охотившиеся за немецкими ракетами, регулярно падавшими на Лондон и другие города страны, англичане сумели в последние дни войны получить несколько (три или четыре, по разным оценкам) экземпляров V-2, а также, во взаимодействии с американцами, захватить материалы и комплектующие, достаточные для сборки восьми таких ракет. Центром поисков был подземный завод Миттельверк близ города Нордхаузен в Тюрингии, но уже летом район заняли советские войска – по соглашению между союзниками, Тюрингия входила в советскую зону оккупации.
Три захваченные ракеты стартовали в октябре 1945 года с пусковой установки близ Куксхафена в Нижней Саксонии. Первый и третий пуски 2 и 15 октября завершились успешно, трофейные «Фау» преодолели 249 и 233 километра соответственно, достигнув высоты в 69,4 и 64 километра. Вторая ракета взорвалась вскоре после старта на высоте 17 километров, пролетев только 24 километра. Пуски, ставшие кульминацией британской операции Backfire, познакомили английских и американских военных с особенностями трофейных ракет и послужили прологом последующей ракетной гонки.
США: «СПЛОШНАЯ ОБЛАЧНОСТЬ» И «СКРЕПКА»
На новый полигон Уайт Сэндз первые компоненты захваченных в Европе немецких ракет и пусковой инфраструктуры поступили летом 1945 года. В общей сложности к весне 1946 года сюда прибыло 300 железнодорожных вагонов. 10 мая 1946 года V-2, собранная из немецких комплектующих, стартовала. Теперь пуски проводились не только для знакомства с ранее неизвестной техникой, но и с исследовательскими целями. В октябре 1946 года были получены первые снимки Земли из космоса – на очередную ракету, запущенную с Уайт Сэндз, поставили фотокамеру. Аппарат в прочной защитной оболочке остался цел после падения V-2, продемонстрировав принципиальную возможность использования новой техники в разведке. Ракеты также помогали собирать данные о верхних слоях атмосферы, изученных тогда очень слабо.
Важную роль в развитии американской программы сыграла операция Paperclip («Скрепка») по вербовке немецких ученых для работы в США. Официальный приказ Гарри Трумэна запрещал сотрудничество с членами нацистской партии и теми, кто «был более чем формальным участником ее деятельности или активно поддерживал нацистский милитаризм».
Вернер фон Браун в кругу соратников Фото: Diomedia
Но практика применения этого приказа была весьма специфической. Во всяком случае, на члена НСДАП и штурмбаннфюрера СС Вернера Магнуса Максимилиана фрайхерра фон Брауна он явно не распространялся. Захваченный американцами в будущей советской зоне оккупации, фон Браун был вывезен в американскую зону, а затем и в США, став одним из ценнейших «трофеев».
Вернер фон Браун в США. Фото: Keystone / Hulton Archive
В общей сложности до конца 1947 года в рамках «Скрепки» и соседствующей с ней «Сплошной облачности» (Overcast) в США из Германии были доставлены более 1800 инженеров и ученых, а также 3700 членов их семей. Помимо фон Брауна и ряда его сотрудников, американцам удалось заполучить специалистов в области разработки управляемого вооружения, синтетического топлива, авиационных инженеров, оптиков, физиков различного профиля и других специалистов, подготовка которых заняла бы десятилетия и стоила бы огромных средств.
Всего за последующие шесть лет, до сентября 1952 года, в США провели как минимум 64 пуска V2, но уже в 1946-м было ясно, что возможности этой ракеты исчерпаны, не устраивают ни ученых, ни военных. На основе данных, собранных в ходе пусков немецких ракет и собственных разработок, была сформирована первая собственная американская ракетная программа Hermes («Гермес»), в рамках которой разрабатывались ракеты разных типов – тактические «поверхность-поверхность», исследовательские и зенитные.
СССР: ГОНКА ЗА НЕВОЗМОЖНЫМ
По сравнению со своими союзниками по Второй мировой войне, а впоследствии – противниками в войне холодной, СССР находился в более сложном положении. Довоенное отставание в развитии промышленности, особенно в таких высокотехнологичных сферах, критичных для ракетостроения, как цветная металлургия, электроника, разработка ракетных и реактивных двигателей, усугубилось военными потерями. Выход на военную сцену реактивной авиации, ракетного вооружения и ядерной бомбы грозил отстающему неминуемой гибелью. Разрыв предстояло компенсировать в кратчайший срок.
Отчасти ситуация облегчалась тем, что значительная часть немецкой промышленной инфраструктуры, завязанной на производство ракет, оказалась в советской зоне оккупации. В Советском Союзе была своя программа поиска элементов этой инфраструктуры, а также технических специалистов – ОСОАВИАХИМ, названная в честь Общества содействия обороне, авиационному и химическому строительству, предшественника ДОСААФ.
Сергей Королев на полигоне в Пенемюнде
В Германию были направлены ведущие советские специалисты по ракетной технике, включая Сергея Королева и Валентина Глушко. Летом 1945 года там был сформирован научно-исследовательский институт «Рабе». Как поясняет в своем исчерпывающем труде по истории советской ракетной программы «Ракеты и люди» Борис Черток, слово Rabe, в точном переводе означавшее «ворон», одновременно было сокращением от Raketenbau – ракетостроение.
В общей сложности под руководством генерал-полковника госбезопасности Ивана Серова – заместителя главы Советской военной администрации Германии и уполномоченного НКВД СССР по ГСВГ (группе советских войск в Германии) – для работы на СССР было завербовано более 2000 немецких технических специалистов самых разных сфер. Специалисты вербовались в том числе и в западных зонах оккупации – для чего была запущена специальная операция «Ост». Самый ценный «трофей» этой кампании – Гельмут Греттруп, заместитель фон Брауна по радиоуправлению и электротехнике. Завербовать его, по воспоминаниям Бориса Чертока, удалось через жену – Ирмгардт Греттруп, которую убедили в целесообразности и безопасности работы на СССР.
В феврале 1946 года изучение V-2 возложили на институт «Нордхаузен» – рядом с немецким городом Нордхаузен располагался основной завод по производству ракет. Директором института стал генерал-лейтенант Лев Гайдуков, главным инженером – Сергей Королев, а начальником отдела по изучению двигателей – Валентин Глушко.
Параллельно в Советском Союзе был создан НИИ-1 Минсельхозмашиностроения, будущий Московский институт теплотехники. Впрочем, до «Тополя», «Булавы» и «Ярса» было еще очень далеко: НИИ-1 занялся разработкой тактических ракет малой дальности, авиационных неуправляемых реактивных снарядов, противотанковых реактивных гранат и зенитных управляемых ракет, в том числе – с использованием немецких наработок.
Официально первый пуск ракеты V-2 в СССР состоялся 14 октября 1947 года, однако уже зимой 1946-го над Балтикой фиксировались странные НЛО с траекторией, напоминающей немецкие баллистические и крылатые ракеты, запускавшиеся с полигона Пенемюнде. В западной прессе заговорили о «ракетах-призраках» – Ghost Rocket. Почти 200 раз НЛО наблюдались радарами на территории Германии и скандинавских стран. Точного объяснения этому явлению пока не дано, однако вероятно, что часть радарных «засечек» была оставлена запускавшимися советскими специалистами с полигона Пенемюнде трофейными ракетами, прежде всего крылатыми V-1 (Фау-1) и создававшимися на основе немецких наработок ракетами 10Х («10-икс») Владимира Челомея.
Ракета 10Х
