Читать книгу: «Ложь», страница 4
Глава 4
Полгода назад мы праздновали день рождение Евы. Тогда была очень популярна настольная игра «Кровь и след». По крупицам создается целая история, закручивается сюжет, у каждого персонажа в лице игрока – свои секреты и тайны, а карты выдают определенные факты по мере прохождения игры. Суть заключается в том, чтобы разгадать все загадки и найти преступника, которым является персонаж одного из игроков.
Хлоя принесла желанную игру, и после застолья мы сразу достали ее. Игра действительно безупречна: каждый из нас чувствовал себя актером остросюжетного фильма и не замечал уходящего времени.
– Я знаю, кто убийца, – произнес Эван, оглядев нас хитрым взглядом.
Игрок может указать на преступника, если он имеет достаточно фактов и доказательств, или логических домыслов.
– Это произошло в десять часов вечера, в загородном пинт-хаусе. Орудие убийства – железная чаша. Алиби есть у всех, кроме двоих: Марка Лью и КэриМилдмен. Но за полчаса до убийства Марк был замечен в клубе «Белые Гаваи», а оттуда до пинт-хауса как минимум час. Таким образом, Вилл убила Кэри! Какой мотив, спросите вы? Ревность. Она подозревала о связи между Марком и Вилл и таким образом решила устранить соперницу.
Марк – персонаж Брендона, а Кэри – Хлои. Я перевожу взгляд с одного на другого, смотрю, как меняется выражение их лиц.
Итак… решающий момент. Каждый игрок знает какую-то информацию, а из нее и создается цепочка преступление. Верно ли все то, что сказал Энди?
Кто-то из игроков может оспорить или поставить под сомнение информацию, если она противоречива с его собственной. И этим кем-то буду я.
– Ты не учел одного, – произношу с уверенностью, – Алиби нет у троих. Это Кэри, Марк и… ты. Твое присутствие на празднике Ситл с десяти до двенадцати – ложное сведение. Таким образом, у нас остается два претендента. Но ты утаил от нас правду. Помимо этого, твое предположение относительно мотива дает трещину – Кэри сама собиралась уйти от Марка, для нее факт их связи с Вилл был только на руку.
– А у тебя есть мотив! – заявил Макс, – После смерти Вилл наследство ее покойного отца переходит тебе.
– И эти деньги тебе просто необходимы, потому что твое предприятие почти разорилось и ему необходимы материальные средства на восстановление, – добавила Хлоя.
– Информация не оспоримая, – сказал Брендон.
– Убийца – Том! – я торжественно указала на персонажа Эвана.
Преступник раскрыт, игра окончена. Полтора часа определенно прошли не зря. Игра цепляла своей реалистичностью и атмосферностью. Осталось приятное послевкусие.
– Разве человек может убить ради наследства? – задумчиво произнесла Ева.
– Какая ты наивная, – вздохнул Эван, – Конечно может, если он напрочь лишен нравственности. Я читал о таких случаях, причем, не однократных.
– Безумие какое-то, – в ответ покачала головой девушка.
– Сыграем еще раз? – спросил Макс, указывая на игру, и, когда все ответили положительно, произнес, – Я раздаю.
У меня в руках оказалась карточка. Надпись сверху: «укажи время». Я должна прикрепить сюда цифры, разбросанные в центре доски. Что ж. Пусть будет двадцать ноль ноль.
Каждый из нас выложил на карточках цифры или же слова и положил их в мешочек фактов.
Я с нетерпением ждала, когда озвучат новую историю. Это было безумно интересно – проникать в чужой мир, в жизнь интриг и тайн, которая явно интереснее собственной. В тот момент я хотела оказаться в подобной ситуации в реальности: раскрывать преступления, разгадывать загадки, и распутывать клубки интригующих тайн.
– Эй, мы уезжаем, не разгромите дом! – донесся крик Лессы снизу.
– Ты намекаешь на то, что погреб с вином в нашем распоряжении? – поинтересовался Шон, который только что открыл дверь в комнату.
Я напряглась при виде него, а парень на меня даже не посмотрел.
– Ну что, ребятки, устроим тусовку возле бассейна? – его вопрос больше походил на утверждение, но никто не был против, наоборот, все сразу ринулись вниз.
Я выходила последней, не желая признавать какую бы то ни было идею Шона хорошей.
– Выскочка, – злобно прошептала я, спускаясь по лестнице, и все еще размышляя о недавно окончившейся игре.
Мне казалось, что моя жизнь слишком скучная. Я продумывала разные ситуации, которые могли бы со мной случиться, представляла себя на месте главной героини детективного романа. Как же я ошибалась…
Кофе со взбитыми сливками и пышный круосан, пропитанный карамельной сгущенкой, источающий пряный сладкий аромат, украшают мой уютный письменный столик – но пока я так и не притронулась к недавно приготовленному завтраку.
Раньше я любила заварить горячий чай или капучино из свежих молотых зерен, упасть на мягкое теплое кресло, укутаться в плед и включить любимый сериал или же открыть книгу в красивом толстом переплете. Эти минуты тихого безмолвного счастья я запомню на всю жизнь… Сможет ли когда-нибудь моя душа избавиться от тяжести, которая с недавних пор лежит на ней неподвижным камнем?
Глоток, еще один. Окончательно убедившись в том, что пенка от взбитых сливок и свежий запах книжных страниц больше не могут решить мои проблемы, я начинаю нервно кусать губу и бестолково бродить по комнате в поисках спасения.
Почему я решила назначить встречу именно на семь часов? Почему не на три, не на два? Что я буду делать все эти злосчастные полдня?
Я беру первые попавшиеся под руку листок и ручку, сажусь на бархатный ковер.
Орудие убийства – трудно доставаемый яд. День убийства: двадцать первое октября, час: около семи вечера.
С чего начинать поиски?
Я записываю в столбик пункты.
Осмотр места преступления. Плюс рядом с пометкой.
Я нашла лишь косвенные доказательства того, что самоубийства не могло быть.
Список подозреваемых… С этим сложнее. Кто способен на подобное? У кого был мотив?… Мия? Софи? Томас – владелец ателье, у которого Ева заказывала вещи?
Бессмысленно перебирать имена всех ее знакомых: ни у кого из них не было явного мотива. Разве что Касси… Мы пересекались с ней лишь в школьном коридоре и на уроках биологии, никогда не общались, но на Еву девушка смотрела с плохо скрываемой враждебностью. Я до сих пор не могу понять почему. Ева – сущий ангел, она не то что сделать, даже сказать ничего плохого никому не могла, со всеми была искренней и доброжелательной.
Зато у Касси есть причины не любить меня. Она была влюблена в Макса еще до того, как мы с ним стали встречаться, пыталась привлечь к себе его внимание, общаться с ним ближе. Хотя я ей отчасти благодарна. Ревность открыла мне глаза на истину: я испытывала к Максу нечто большее, чем дружеские чувства.
– Посмотри, Лиз, – произнесла Мия с характерной для нее эмоциональностью.
Я перехватила взгляд девушки.
В конце коридора Касси стояла рядом с Максом и звонко смеялась, в то время как он что-то ей рассказывал, активно жестикулируя и улыбаясь. В последнее время такие сцены стали раздражать, хотя я считала его только другом… Возможно, потому что он говорил неоднозначные фразы, странно улыбался, когда смотрел на меня и всячески дразнил словами.
В тот момент во мне проснулась дикая ревность и я просто не могла объективно смотреть на ситуацию.
– Да сколько можно? – прошипела я и направилась по направлению к парочке.
– Жду шоу! – весело крикнула в след мне Мия.
Я натянула на лицо улыбку, и уверено шла по коридору, звонко стуча каблуками о кафель. Возможно, именно в тот момент я наконец осознала, что Макс мне нравится не только как друг, и хотела как можно быстрее дать ему понять это, пока Касси сама не пригласила его на свидание – от этой прыткой девочки можно ожидать чего угодно.
Как только я подошла к ним, все внимание Макса переключилось на меня, мы обменялись приветствием и легкими объятиями. Касси замолчала на полуслове.
– Извини, что не перезвонила вчера, я увидела пропущенный только утром.
– Бывает, – ответил он, небрежно пожав плечами.
Я посмотрела на растерянную девушку так, будто только что заметила ее присутствие.
– Ты что-то говорила?
Она отрицательно покачала головой.
– Хорошо, – ответила я и переключила свое внимание на удивленного Макса, который, как мне показалось, еле сдерживал смех, – Проводишь меня?
– Я, наверное, пойду, – неуверенно произнесла Касси, с надеждой смотря на Макса, но он лишь кивнул.
Девушка прикусила губу и пошагала в сторону лестницы.
Мия, стоящая за спиной парня примерно в трех метрах от нас, подняла вверх большие пальцы обеих рук и дернула бровями. Рядом с ней уже стояла Ева, качала головой и смотрела на меня со странной улыбкой.
Я снова перевела взгляд на Макса.
– Как прошла вчерашняя тренировка?
Он усмехнулся.
– Отлично. Элизабет?
– Да?
Мне показалось, что Макс собирается спросить о чем-то личном, связанном с нашими отношениями. Я была уверена в том, что, смотря со стороны на мое поведение в присутствии Касси, он обо всем догадался.
– Ты любишь овсяные печенья?
– Что? – растеряно переспросила я.
Он вручил мне какую-то коробочку и стаканчик ванильного капучино.
– Ты ведь как всегда не позавтракала. У тебя есть на это еще десять минут до звонка.
Макс улыбнулся и потрепал меня по волосам. Я почувствовала расходящееся по всему телу тепло от его прикосновения.
Да, завтракать я действительно почти никогда не успевала, ведь на то, чтобы приготовить еду или разогреть ее, а потом еще и съесть, нужно время, которого по утрам у меня обычно нет.
В тот момент мой воинственный настрой рассыпался, словно песочный замок, а в душе пробудились странные, не поддающиеся определению чувства.
Окунувшись в приятные воспоминания, я совсем забыла о том, что должна делать. Мечтательная улыбка исчезает с лица, как только я возвращаюсь в реальность.
Пишу на листке единственное имя – Касси, бросаю карандаш на пол и ложусь на диван, закутавшись с головой в теплый мягкий плед, словно маленький ребенок, испугавшийся темноты. Здесь я чувствую себя спокойнее, будто под защитой. Знаю, глупо. Привычка, сохранившаяся с детства: пытаться спрятаться от страха. Ведь только позже мы осознаем, что это бесполезно – ведь он живет внутри нас…
Возможно, я слишком утомлена… еще в сознании, но чувствую, как отдаляюсь от реальности, погружаясь в сон…
Я отчетливо слышу свое имя, а затем такой знакомый звонкий смех.
Я знала! Я знала, что ты здесь, с самого начала знала…
Я открываю глаза и вижу ее: с румянцем на щеках, искренней улыбкой и светящимися жизнью глазами. Она будто ни о чем не жалеет, не скорбит…
Она касается моей руки, и я ощущаю это прикосновение всем телом.
Я хочу сказать многое, но не могу произнести ни слова, будто разучилась говорить…
Ева улыбается и прикладывает палец к губам.
Конечно, ты все знаешь, видишь… но ни чем не можешь помочь. И беспрекословно веришь в лучшее.
Тишину пронзает звонкий стук в дверь, я вздрагиваю, хватаю ртом воздух, оглядываюсь вокруг.
– Ева! – зову в отчаянии, но не слышу ответа.
Не вижу этих глубоких небесно-голубых глаз.
Снова настойчивый стук.
Неужели уже семь часов? Смотрю на часы. Нет, еще всего лишь четыре.
Я нехотя встаю с дивана и открываю дверь внезапной гостье.
На пороге стоит Хлоя с бледным лицом и плохо замазанными тональным кремом синяками на нижних веках.
– Я совсем рано, – произносит девушка, – Мама снова выпила. Я просто не могу там находиться.
Я сочувствую подруге и в то же время восхищаюсь ею. После развода мать Хлои начала выпивать, взвалив на плечи дочери все обязанности по дому, полностью лишив ее внимания и ласки, но в словах девушки ни разу не прозвучало ни тени злости или обиды в ее сторону. Я вижу, что Хлое искренне жаль маму, но в этой ситуации она бессильна.
– Я рада, что ты пришла. Спасешь меня от сумасшествия, – говорю я, закрывая дверь за подругой, – Чай?
Девушка качает головой.
– Не хочется.
Я смотрю в глаза Хлои, пытаясь различить тени чувств, но они смешиваются в черную массу, отражаясь пустотой.
Это безумно сложно: держать все в себе, когда хочется кричать.
Сказать сейчас или позже, когда все соберутся? Не могу повторять эти слова снова и снова…
– Лиз? – Хлоя села на диван, прижав колени к груди, – Сейчас это совсем не важно, но… через две с половиной недели соревнования. Что говорить девочкам? Мы, конечно, откажемся участвовать.
На меня словно только что вылили ведро ледяной воды. Соревнования! Совсем про них забыла… Но мы вложили столько сил, готовясь к всероссийскому этапу… Ева мечтала выиграть.
– Нет, так нельзя, – произношу я, чуть колеблясь, – Мы не можем отказаться. Она не хотела этого…
Хлоя подавляет вздох и переводит взгляд на окно, прикусив губу.
– Значит, завтра на тренировку? Мы будем танцевать и крутить пируэты, а Ева – лежать под землей в сырой могиле!
Последние слова она произносит со злостью и негодованием. Слишком больно… Знаю. Чувствую.
Я сажусь рядом с Хлоей и сжимаю ее ладонь в своей. Я вижу, что слезы, подступившие к ее глазам, вот-вот начнут струиться хрусталем по бледному фарфоровому личику.
Мы долго так сидим: укутавшись в плед и молча наблюдая за пасмурным небом и ветками голых деревьев, склоняющихся к земле под порывами ветра.
К семи часам все собрались здесь, в этой мрачной комнате; в глазах каждого – едва скрываемая скорбь и тоска по прошлому. Кто-то вспоминает о своей второй половинке, с болью осознавая, что простился с ней, так и не успев сказать самые важные слова, кто-то – о самой близкой подруге, которая знала все секреты, видела насквозь душу. Для других же она просто девушка, дарившая людям солнце.
Нас пятеро. Лишь одно приглашение осталось проигнорировано.
Почему я не удивлена?
Воспоминания о сегодняшнем утре укрепили во мне уверенность в том, что он не придет.
Ну и, пожалуйста! Без него как-нибудь справлюсь.
Дрожащим голосом я рассказываю гостям о том, что поняла сегодня утром. В том, что мне поверят, нет никаких сомнений, вопрос в другом: что мы сможем сделать своими силами?
Все внимательно слушают мои аргументы, лишь изредка задавая вопросы, переосмысливая все факты, которые знали до этого.
– Значит, Еву убили, – глухим низким голосом произносит Брендон, – Просто взяли и лишили жизни, – его голос становится громче и яростнее, – Кто, черт возьми, сделал это!? Я его отправлю в ад своими собственными руками!
Я никогда не видела его в таком состоянии. Он безумно зол и выплескивает наружу свои эмоции, но в его глазах не столько ненависти и агрессии, сколько боли… Во взгляде Шона же я ясно видела совершенно противоположное.
–Брендон, – я кладу ладонь на его широкие плечи, пытаюсь заглянуть в глаза.
Несколько секунд он не произносит ни слова.
Я знаю, что он справится. Только нужно время.
– Я в порядке, – Брендон делает шаг назад, мои руки безвольно падают вниз, – Лиз, мы должны вычислить убийцу как можно скорее. У тебя наверняка уже есть идеи?
Я грустно качаю головой.
– Я плохо представляю, с чего нужно начинать. У кого из нас отец – майор полиции?
Макс уверенно встречает мой взгляд, задумывается.
Последние несколько лет большинство моих книг – в жанре детектива, почему же? Библиотеку Макса составляют исключительно подобные произведения.
– У меня есть кое-какая идея, – произносит парень, поочередно глядя на каждого из нас, наверняка, распределяя задачи.
– Я не знаю ни одного человека, способного на такое, – произносит Хлоя, обреченно качая головой.
– Кажется, что такого просто не может быть, – добавляет Брендон сквозь зубы.
– Однако – факт есть факт, – ставит точку Эван.
Я бросаю быстрый взгляд на Макса, думая, стоит ли произносить имя Касси. Не хочу произносить такое вслух, обвиняя девушку в таком страшном поступке.
– Тогда нужно наблюдать за всеми, с кем была знакома Ева, – говорю я и вопросительно смотрю на парня.
Он кивает.
– Есть несколько вариантов: школа, друзья вне школы, случайные знакомые, друзья Брендона и компания Шона, окружение ее родителей. Последних мы можем смело исключить, потому что Софи Эрик до вчерашнего дня находилась в Италии, а других родственников у Уайтов нет, разве что пожилые родители Лессы. Со случайными знакомыми сложнее – но если убийца из этого круга, то он сумасшедший либо маньяк, и об этом в скором времени станет известно полиции: такие не останавливаются на одной жертве.
– Все правильно, – кивает Эван.
– Знакомых вне школы огромное количество, но к близким друзьям никто из них не относится. Значит, бросаем в категорию случайных знакомых.
– Не совсем, -говорит Макс, – нужно подумать еще о мотиве. Например, ревность.
Здесь мнения расходятся.
– А зависть? Соперничество?
– Мы говорим об убийстве.
Хлоя считает, что для совершения такого поступка нужны особые обстоятельства, Брендон – что тот, кто смог убить по этим самым «особым обстоятельствам», сделает это и без них. Я больше склоняюсь ко второму варианту.
– Пусть мотивом станет все, что мы перечислили. Точно не промахнемся. Что дальше? – произношу я, – Только соперничества у Евы ни с кем не было и не могло быть. А зависть и ревность… к сожалению, мы не сможем прочитать мысли людей и понять, кто что чувствует.
– Для этого не обязательно читать мысли. Хотя, зависит от умственных способностей.
Я вздрагиваю, по телу пробегает мороз, а уши сворачиваются в трубочку от одного только звучания этого голоса. Я резко разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и молча смиряю Шона раздраженным взглядом: это привычка, от которой очень сложно избавиться. Своеобразная защитная реакция…
Тихо вздохнув и ладонью откинув локоны, падающие на лицо, назад, я пытаюсь собраться с мыслями.
Шон замечает мою нервозность.
– О чем беседуем? Шелден, как думаешь, много времени тебе понадобиться, чтобы это вспомнить?
– А ты догадайся сам – блесни дедукцией, – парирую я.
Утром он разговаривал по-другому, без этого показного высокомерия и сарказма.
Снова маска! Ты хочешь скрыть свои чувства от других. От меня – не получается. Теперь я знаю твой секрет, Шон. Я вижу тебя насквозь.
– Если ты хочешь работать с нами – ни слова больше в адрес Элизабет, – с яростным спокойствием произносит Макс, обращаясь к Уайту, – Тебе понятно?
– Спроси лучшее об этом у нее.
– Ребята, дискуссия окончена, – Эван выходит на середину круга, – Распределяем круг деятельности. Наводящие вопросы, наблюдение за окружающими – это касается только тех, кто уверен в том, что не выдаст себя. Лиз и Ло – знакомые Евы вне школы, чирлидерши, да почти все выпадает на вас, Шон – твоя компания, Брендон – ваши общие друзья. Мы с Максом будем заниматься анализом и наблюдением, конечно, по мере возможности.
Я смотрю на Шона, уверенная в том, что ему такие распоряжение пришлись не по душе. Но нет, у него совершенно спокойное выражение лица, видно, он не собирается ни с кем спорить, только вот слишком высокомерное – уверена, он просто молча будет делать то, что считает нужным. Думаю, он не хотел приходить сюда вообще и собирался расследовать убийство сестры сам, но, осознав, что мы – друзья Евы, компания, с которой она проводила все свободное время – знаем гораздо больше, чем он, о ее знакомствах, передумал.
Воспользовавшись секундами тишины, я рассказываю о том, что меня тревожило с самого начала.
– Отлично. Только вот скрытые мотивы могут быть у всех, так же как хорошая выдержка и актерский талант.
– Хоть какая-то зацепка появится, – убеждает Макс, – Да и к тому же – это лишь первый вариант. Если такой подход не даст никакой информации, воспользуемся другим.
Кажется, он абсолютно уверен в том, что мы на правильном пути, и это вселяет надежду.
Я чувствую, как Макс прикасается к моей руке своей, наши пальцы переплетаются. На душе становится легко… теперь душа не стонет от отчаяния – у меня появилась цель и я иду к ней. Я сделаю все возможное и не возможное ради ее достижения. Только что мною движет? Стремление к справедливости и… жажда мести.
Ты прав, я испачкаюсь в грязи и крови, Шон. Но свежие пятна лишь на долю секунды выделяться из общей массы, ведь мои крылья уже давно не белоснежные…
В комнате снова становиться тихо: каждый думает о чем-то своем. Мысли разные, а суть – одна.
– Гораздо проще сказать о своих подозрениях и посмотреть на то, как будут реагировать окружающие, – произносит Шон с таким видом, будто ему лениво шевелить губами,– Напугать убийцу, соврав, что полиция уже ищет преступника. Он как-нибудь проявит себя, в этом я уверен.
Идея не плохая, только слишком радикальная. Но, возможно, я бы поддержала ее, озвучь это кто-то другой. Только не Уайт: соглашаться с ним – против моей природы.
– Идти напролом – не всегда лучший выход, – говорю я.
– Уж точно не тебе об этом говорить, Шелден.
С этим сложно не согласиться.
– Я поддерживаю Эвана, – произношу я, пристально глядя в глаза Шону, – Кто еще за?
Уайт делает движение в мою сторону, но Макс шагает вперед, заставляя его остановиться.
– Идиотка, ты хоть понимаешь, что творишь? – раздраженно спрашивает Шон, – Ты не соглашаешься со мной из принципа сейчас, и по той же причине всегда стоишь на диаметрально противоположной стороне. Но ты ведь осознаешь, что из этого получиться?
– Давай без оскорблений, приятель? – произносит Брендон, бросив на него не добрый взгляд, говорящий о том, что терпение на пределе.
Но я знаю, что каждое слово Уайта– чистая правда. Он читает меня, как открытую книгу. И финал тоже вполне предсказуем.
Я сама попросила его прийти сюда и участвовать в нашем расследовании, а теперь об этом жалею. Мы не сможем найти общий язык – это очевидно. И, тем не менее, друг без друга нам не справиться.
Кажется, логика зашла в тупик…
Я мирно предлагаю компромисс.
– Ладно. Твое предложение будет планом «Б».
Уайт игнорирует эту фразу, так, словно мои слова для него ничего не значат. Пустой звук.
– Где мы будем встречаться? – спрашивает Хлоя.
– Здесь, – я пожимаю плечами, – Мама все равно до десяти на работе.
Макс обещает, что поговорит с отцом, только вот вряд ли это принесет какую-либо пользу. ДилОулдман считает, что версия об убийстве беспочвенна и создана разыгравшимся воображением подростков. Он не знает Еву, к тому же у начальника отдела множество других нераскрытых дел, совсем не безосновательных, и я его не виню. На это и рассчитывает убийца, уверенный в том, что окажется безнаказанным. Только он не учел одного: те, кто раскрыли ужасную истину, не позволят этому случиться.
