Читать книгу: «Ложь», страница 15

Глава 19

Громкие аплодисменты. Вручение кубка. Восторженные крики моей команды. Объятия, счастливые улыбки.

Мы победили. Не смотря ни на что, вопреки всему. К этому были приложены невероятные усилия. И вот – цель достигнута. Стоила ли она наших жертв? Потраченного времени, огромной нагрузки: физической и психологической… Да. Определенно. Только для меня это было не жертвой, а единственной возможностью не сойти с ума.

Я смотрю на моих спортсменок, светящихся счастьем, и только в этот момент осознаю, что чувствую укол грусти. К этой победе мы долгие годы стремились вместе с Евой. И это не справедливо: то, что сейчас ее нет рядом здесь, рядом. Я знаю, что должна гордиться достижением команды и испытывать восторг и радость от осознания победы, а не выдавливать из себя вялую улыбку с золотым кубком в руках. Знаю, что нужно учиться жить дальше, жить без нее… Но пока не могу.

Когда мероприятие заканчивается, меня встречают мама и Брендон. Они поехали в столицу вместе со мной, бросив все свои дела, чтобы поддерживать меня на соревнованиях, за что я безумно им благодарна.

Раньше я не замечала, что для мамы важны мои достижения в спорте, но сейчас я вижу ее счастливые глаза и понимаю – она искренне радуется моей победе.

– Я горжусь тобой, моя девочка, – произносит мама, обнимая меня.

Отстранившись от нее, я тут же бросаюсь в объятья Брендона и чувствую, как ноги отрываются от земли и взлетают на воздух. Прокрутив меня несколько раз, друг ставит меня на землю и целует в лоб.

– Воу, теперь моя подруга – самая крутая чирлидерша страны. Лиз, ты просто умничка!

Я улыбаюсь, смотря в глаза Брендону, и боковым зрением замечаю приближающийся силуэт.

Я оборачиваюсь… и вижу Шона. Теперь не слышу ничего, кроме собственного учащенного сердцебиения. Кажется, я уже и забыла, как это: замирать и задерживать дыхание при одном лишь взгляде на него.

Я слышу тяжелый мамин вздох, но не придаю этому никакого значения. Меня больше волнует другое.

Две недели назад Шону позвонил отец и попросил срочно приехать. Лисе стало плохо, когда она случайно увидела новости, в которых сообщалось о том, что вся полиция города разыскивает ее сына, обвиняемого в убийстве. Скорая забрала женщину с сердечным приступом, а потом в процессе обследования врачи обнаружили у нее какую-то серьезную развивающуюся болезнь. Шон уехал, и с тех пор я не могла с ним связаться. Телефон недоступен. Дом пуст. Сначала меня возмутило такое отношение к себе. Он не подумал, что я тоже переживаю за Лесу и хочу знать, как она себя чувствует. Но потом я поняла: Шон просто вычеркнул меня из жизни. Я для него – нить, связывающая с неприятным прошлым, о котором лучше забыть. Как и он для меня.

– Лиз, мы будем ждать тебя в машине, – говорит Брендон и уходит, уводя с собой маму.

– Поздравляю, Шелден, – произносит он, – Ты была великолепна.

Я молча киваю, даже не пытаясь вежливо улыбнуться. Хватит с меня притворства и лжи. Я пристально смотрю на Шона, надеясь на то, что он объяснит свои действия.

– Ты злишься, – произносит он.

– На что?

Ведь по большому счету мы ничего друг другу не обязаны. Мы не друзья и не пара. Мы друг другу никто.

– Я только недавно вернулся домой. Телефон сломался еще в первый день отъезда. Я заходил к тебе несколько раз, но не застал никого дома.

Да, помню, несколько дней назад мы ездили с мамой на дачу. И снова обстоятельства сложились против нас. Тот, кто верит в судьбу, определенно сказал бы, что у нас с Шоном разные дороги.

– Ясно, – отвечаю я так, словно мне безразлично, – С твоей мамой ведь все хорошо?

– Да, ее уже выписали.

Снова между нами ледяная стена, которую построили мы сами.

– Спасибо, что приехал, – произношу я.

Шон улыбается одним уголком губ.

– Я не мог пропустить соревнования, зная, как они важны для тебя. Ну и еще, потому что ты выглядишь в этом костюме чертовски соблазнительно.

Улыбнувшись, я смущенно отвожу взгляд. Что же со мной делает этот голос, этот взгляд…

– Что-то изменилось за эти дни? – спрашивает Шон.

Я не знаю, что ответить.

– Нет. Почти, – вздыхая, я набираюсь сил, чтобы сказать следующую фразу, – Мама хочет переехать в другой город. Она считает, что мне нужно начать свою жизнь с чистого листа.

Напряженное молчание длится слишком долго.

– Ты хочешь этого?

Я поднимаю на него взгляд.

– Возможно… Знаешь, она спросила: «Тебя здесь что-нибудь держит?» А я не смогла ответить.

На самом деле в тот момент я думала, что уже ничего.

– Ты сомневаешься? – спрашивает Шон.

Я ничего не отвечаю.

Стоит ли говорить, что я всей душой хотела бы остаться здесь, с ним? Если бы только я знала, что и ему это нужно. Тогда, под давлением событий, мы не осознавали, что делали. Я не осознавала. И, возможно, я всего лишь выдумала чувство, связывающее нас.

– Я пойду. Меня ждут.

– Лиз? – произносит он, пристально глядя на меня, – Ты согласилась уехать?

Я киваю.

У меня не было выбора. Я чувствовала себя раздавленной, убитой, преданной. Я не хотела этого больше испытывать, желала лишь одного: чтобы это прекратилось.

Взгляд Шона меняется. Становится… пустым.

– Я желаю тебе счастья, Лиззи.

Губы складываются в печальной улыбке. Я должна уйти прямо сейчас. Мы друг для друга – лишь связь с прошлым. С очень горьким, страшным прошлым. Поэтому я должна переступить через себя.

– И я тебе, – произношу я, сдерживая слезы, осознавая, что это – все.

Разворачиваюсь и иду в сторону машины; туда, где меня ждут; вперед, к новой жизни.

Но нужна ли мне она, эта новая жизнь? Без него… Я останавливаюсь, не в силах сделать больше ни шагу, словно магнитом притянутая к этому месту.

Черт возьми, ну почему рядом с тобой, Шон Уайт, я не принадлежу себе!?

Слышу тихие приближающиеся шаги, ощущаю на своей шее теплое дыхание.

– Лиззи, ты ведь хочешь остаться, правда? Я знаю, ты хочешь этого так же сильно, как и я, – слышу я шепот возле своего уха.

Это не правильно. Так нельзя. Я не должна любить человека, который причинил мне столько боли. И потом готов был отдать за меня жизнь… А он не должен любить девушку, которая обвинила его в убийстве собственной сестры и называла своей слабостью… Мы неразрывно связаны и в то же время между нами огромная пропасть. Мы разрушаем друг друга, когда рядом, и убиваем себя сами, когда по отдельности…

– Не думай о том, что было бы правильно, – произносит он, будто читая мои мысли, – Вся наша жизнь состоит из исключений. Мы не должны отказываться друг от друга, слышишь? Элизабет… Лиззи… ты нужна мне больше, чем кто-либо. Ты понимаешь это? А теперь скажи: держит ли тебя что-то в этом городе?

Его слова переворачивают все внутри, пробуждая бурю смешанных эмоций. От моего ответа теперь зависит все. И я снова задаю себе вопрос… Кто мы друг для друга? Тень прошлого, которое каждый из нас должен забыть, или надежда на счастье?..

Я чувствую тоску и опустошенность, думая о том, что больше никогда не увижу его, и необъяснимый сладостный трепет, находясь рядом. Я понимаю, что буду жалеть всю оставшуюся жизнь, если уеду из родного города, оставив там все, что мне дорого, если своими же руками разрушу то, что у меня осталось.

Не важно, что будет дальше. Не важно, что думают другие. Не важно, что правильно, а что нет.

Я знаю, что людям, которых друг к другу тянет, словно магнитом, нельзя находиться порознь.

Я знаю, что не смогу быть счастливой в сотнях миль от него.

Я знаю, что нужна ему.

И это то, что действительно важно.

Прошлое уже не изменить. Но можно создать настоящее, о котором не придется жалеть в будущем.

Проходит несколько секунд, прежде чем я решаюсь произнести это вслух. Но, клянусь, с них начинаются самые счастливые мгновения моей жизни. Одно лишь слово… «Да».