Читать книгу: «Восемнадцатый», страница 11
Джамиль зевнул, глядя в иллюминатор. И замер с приоткрытым ртом. Горизонтальная пластина метрах в двадцати от катера. Черная, как и практически весь камень здесь. Покрыта плесенью, светящееся пятно круглое и довольно большое. С четкой стежкой темных следов. Человеческих следов.
Рене двинула машину вперед. Имитация ускорения приятно вдавила пассажиров в кресла. Ал-Каласади вновь посмотрел на модели. Всё такие же скучные. На краю пятна он успел заметить еще пару отпечатков, в обратную сторону.
Все вейверы имели навыки выживания не только на кораблях в открытом космосе, но и на самых разнообразных планетах. Джамиль решил стать космическим разведчиком в семь лет, когда впервые увидел их в каком-то документальном фильме. В сравнении с холеным, словно кукольном миром юного Ал-Каласади, эти необычно выглядящие и странно целеустремленные люди казались мальчишке гораздо более реальными и живыми. Он быстро понял, что на преодоление сопротивления родственников уйдут годы, но терять время было нельзя. Среди всего разнообразия учебных и спортивных программ, доступных отпрыску влиятельной семьи, Джамиль тщательно отбирал наиболее похожие на те, по которым готовили вейверов. Только вот даже самые напряженные курсы выживания для гражданских имели несколько существенных отличий, так что теперь Ал-Каласади, единственный в отряде, разбирался в трасологии. Следам вряд ли больше нескольких дней. Кто-то двуногий, носящий обувь и не прилетевший вместе с ними ходит по Вудвейлу. Джамиль глянул на показатели радиации. Медленно провел рукой по стволу лежащего на коленях универсального карабина. Планета внезапно перестала быть скучной.
* * *
Вудвейл, 2550-06-35 21:40
― А масштаб точно правильный? ― Гамилькар крутнул висящую над голопроектором переливающуюся трехмерную модель.
– Возмущение сильно неравномерное, и смещено к центру планеты. Скорее всего, Ковчег продолжает проваливаться в гравитационную яму, медленно вдавливаясь в кору, ― Рик сидел на хлипком пластиковом стуле задом наперед, подперев правой рукой подбородок.
Остальные вейверы тоже сидели или стояли вокруг мерцающего изображения в полутемном холле жилого корпуса. Лица подсвечены разноцветными бликами, словно вейверы ― это первобытное племя, собравшееся вокруг костра.
Проектор был всего восемьдесят сантиметров в диаметре, самый большой, какой они могли себе позволить.
– И какой у нее период? ― внезапно спросил Громов, заворожено глядя на несимметричную кляксу.
Джамиль неопределенно повел плечами.
– Не знаете? Вы там шесть часов торчали!
– Период больше шести часов. Всплесков, как в день обнаружения, больше не было, ― ответила за передовой отряд Алия.
Повисла несколько неловкая тишина.
– Это не хорошо, что аномалия опускается, ― Герман почесал нос. ― Насколько глубоко вниз она идет?
Рик фыркнул.
– Хах, как ты это через скалу померишь?
– То есть, там сплошной камень, и не подобраться?
– Там всё тот же винегрет, мы спустились на семьдесят метров ниже Ковчега, ― Рене остановила вращение и ткнула пальцем в картинку, ― и возмущение в тяготении практически не изменилось. Мы вряд ли сможем подобраться к границе аномалии снизу, придется влететь в этот хвост и попытаться рассечь. Если отрезать источник, снизу квантовые колебания должны быстро затихнуть сами собой под действием поля Вудвейла.
– Ну, напряжение не то чтобы впечатляющее, асом для этого быть не нужно, ― Лера просматривал какие-то данные у себя в планшете.
– Ага, не нужно было бы. Если б это всё в вакууме висело! ― буркнул Рик, переключая модель.
И тут стало понятно, почему Рикардо и Рене называют аномалию Ковчегом. Корабль действительно частично сохранился. Обезумевшее тяготение смяло и изогнуло его конструкции самым причудливым образом. Огромные металлические лоскуты тянулись от эпицентра во все стороны, сливаясь-сплетаясь с языками застывшей лавы и пластинами гранита. Кое-где виднелись даже уцелевшие коридоры и какие-то внутренние помещения.
– Слушай, а может Арбогаст и прав, ― прервал потрясенное молчание Лера. ― Может, эта аномалия не так и опасна…
– Да, просто она тонет в коре Вудвейла, продвигаясь к ядру, и, когда достигнет магмы, всего лишь состряпает супер-вулкан, а не разнесет планету к чертям собачьим, ― подтвердил, криво усмехнувшись, Филип.
– Она вон уже чего-то поплавила.
– Это не новая лава, это выходы базальта. Старое извержение, миллионы лет назад, ― подал голос Джамиль.
– Не очень важно, как это получилось, гораздо важнее, что с этим делать! ― Рик вернул обсуждение в конструктивное русло. ― На гравидвижках там летать почти невозможно, а сканеры не пробивают остатки конструкций. Чтобы запустить полноценную нейтрализацию, придется лезть в тяжелые скафандры, и в атмосфере и гравитации топать туда, ― ткнул в один из коридоров, ― для сбора нормальных исходных данных.
Вернон прикрыл глаза. Обычно на аномалию сбрасывали рой очень маленьких шариков-датчиков и отслеживали их показания, скорость ответа и траектории. На Аделаире они еще и отсканировали все астероиды вокруг, чтобы иметь больше данных. “И уронили на ядро Ковчега катер с гравидвижком…” Это тоже оказалось на удивление полезным. Реализовать ту же стратегию в переполненном барионной материей месте, голограмма которого сейчас вращалась перед Ямакавой, практически нереально. “Слишком много факторов, даже компьютер базового корабля такое не обсчитает. Хорошо, что возмущение достаточно компактное и не слишком мощное. Скорее всего, нехватку точности можно будет компенсировать грубой силой”. Командир вейверов слегка нахмурился. У размеров аномалии было еще одно, причем весьма неприятное, следствие. “Если мы уроним на нее что-то крупнее кошки, она может потерять стабильность и пойти в разнос”.
– Завтра к Ковчегу летят Наум, Дебора и Филип. Цель – найти, где можно высадиться, чтобы попасть внутрь.
– Лучше пусть Мик летит вместо Наума, ― Титов мотнул головой в сторону Гамилькара. ― Атмосферный пилот там полезнее, чем ещё один наблюдатель, ― пояснил он в ответ на вопросительный взгляд командира.
– Хорошо. В наблюдении – Наум, Якоб и Джамиль. Надо разместить сейсмодатчики вокруг долины, ― Ямакава кивнул и поднялся со своего места, показывая, что совещание закончено.
Алия бережливо погасила голоплатформу, экономя мощность для вычислений. Прошлась вдоль окон, отключая затемнение на створках. В комнату ворвался уже привычный жемчужно-голубоватый свет лун. Тени сразу стали длинными и резкими.
Джамиль встал одним из последних, и Вернон как бы невзначай приотстал от остальных, чтобы поравняться с ним. Положил ладонь на универсальный карабин в руках первого и тихо, чтобы только держащие ствол пальцы услышали, поставил оружие на предохранитель. Оба сделали еще пару шагов вместе со всеми, а потом незаметно шагнули в сторону, став невидимыми из коридора.
“Что бы подумали психологи базовой экспедиции, узнав, что ты повсюду таскаешь с собой ружье?” Про Ал-Каласади нельзя было сказать, что он любил оружие. Он, безусловно, виртуозно им владел, но вовсе не из-за романтизации войны, восхищения старыми вещами или технологическими новинками. Оружие Джамилю нужно было для дела, как планшет или катер. Говорят, что огнестрел пробуждает в некоторых людях тягу к насилию. У блистательного доктора геофизики не было такой тяги. Только готовность это насилие применить. Сегодня готовность была повышенной.
Лицо первого в лунном свете было спокойным, словно сейчас его спросят об особенностях складчатости в окрестностях Винегрета. Он медленно моргнул и начал говорить. Без звука, одними губами.
– Видел человеческие следы на пятне плесени. В обуви, но не в скафандре. Не наши. Я буду на них охотиться.
Вернон кивнул, одними глазами. Заметить движение можно было только по блику на желтых радужках.
– Живого добудь. Мне тоже интересно.
Джамиль усмехнулся, выверенно и интеллигентно. Из-за густой тени со стороны черного глаза и особенности освещения, скрадывавшей шрам, Ал-Каласади выглядел почти обычно.
Два доктора наук обсуждали охоту на людей.
* * *
Вудвейл, 2550-06-35 22:03
Малиника глубоко вздохнула и села на кровати. Увидела свое усталое лицо в отражении на маленьком иллюминаторе. За толстым сэндвич-гласом светилась голубая жемчужина быстро удаляющегося Вудвейла. Айдын вытолкнул корабль на вытянутую эллиптическую траекторию под углом почти в пятьдесят градусов к эклиптике. Примерно так же, но с меньшим эксцентриситетом будет вращаться вокруг двойной звезды квантово-гравитационный ретранслятор. Обычно их выводили на дальние орбиты в основной плоскости системы, но здесь плотные пояса астероидов значительно усложняли навигацию и связь. По свежим оценкам Малебы, коммуникационный канал с Метрополией появится через пять с половиной месяцев, а возможность скачка ― через семь. Для Вязиницыной и ее команды ― это семь месяцев тяжелого и кропотливого труда по обеспечению людей едой. Для остальных ― балансирование между энергозатратами и производительностью.
Из всех ста восьмидесяти человек на корабле только Айдын, пожалуй, смог сохранить подобие если не оптимизма, то хотя бы спокойствия. Большинство ведь даже ни разу не побывали на поверхности планеты, и многие решительно отказывались понимать, почему это опасно. Некоторые открыто возмущались… Малиника же отчетливо помнила тот липкий страх, когда она открыла расшифровку генома очередных проб индикаторных водорослей, и увидела там ровно те паттерны изменений, против которых так отчаянно боролись вудвейловские грызуны.
Хуже этого был только не улыбающийся Арчи.
Лина подтянула колени к груди, обхватила руками. Закрыла глаза, пытаясь вспомнить, улыбалась ли она сама с момента эвакуации.
* * *
Вудвейл, 2550-07-01 08:00
― Эй, вы что с машинами сделали?!
Завтракавшие за одним столом Титов и Ямакава переглянулись, одновременно встали и направились к дверям.
– Сегодня наблюдатели полетят на малыше. Нам надо протестировать оставшийся щит, ― мягкий, но полный насмешки ответ Алии.
– То есть, мы с непротестированным оборудованием полетим?!
– Почему же? Малый катер мы проверили уже, по росе сгоняли на орбиту. Всё работает, отвечаю! ― Лера.
– Чего разорались?! ― на крики из медпункта вышел Джамиль. ―Чт?
Первый увидел, чего: гравищит был снят с одного из средних катеров и частично переставлен на малый.
– Э-э-э… ― Ал-Каласади наклонил голову набок, изумленно разглядывая получившийся результат. Небольшой, выгнутый по корпусу более крупного корабля прямоугольник защиты шел малому катеру как ястребу седло. ― Авангардненько вышло.
– Это всего на один день! ― округлила глаза Барабур.
– Зачем вообще разбирали, всё ж проверили уже! ― Наум, которому предстояло сегодня быть вторым пилотом на этом уродце, задумчиво чесал в затылке. Стоявший рядом Якоб презрительно скривил губы, выражая молчаливое мнение о навыках напарника.
– Ли Ем тут роскошную идею предложил: переносные гравищиты! ― Алия чуть не подпрыгивала от восторга.
Звучала роскошная идея бредово. Вернон и Рик одновременно нахмурились.
– И кто их попрет?! Они ж неподъемные! ― взорвался Громов возмущенно махнув рукой в сторону лежащего неподалеку предмета обсуждения.
– Вполне подъемные в тяжелых экзоскелетах, ― встал на защиту своего детища вышедший из вычислительного центра автор авантюры. Ли Ем Колмогоров. Вот его в паре с Лерой генетики проверяли четыре раза. Эти двое выглядели как братья-близнецы и вели себя как братья-близнецы: высокие, но чуть ниже среднего для вейверов, темно-русые, скуластые, с одинаковым лисьим взглядом слегка раскосых серых глаз. Одинаковые повадки, одинаковые шутки. “Даже шрам один на двоих”. Это было особенно заметно, когда Колмогоров стоял справа от командира ремонтной бригады: уродливая бугристая кривая начиналась на шее Валерия, по диагонали пересекала широкое лицо, оставляя просеку в щетине и коротко стриженных волосах, переходила на висок Ли Ема, изгибалась волной над его бровью, ныряла под правый глаз, и за ухо. Заработали они это украшение тоже вместе, ещё до Нью-Цереры: оторвавшийся шланг плеснул на них каким-то химикатом. Два лучших инженера команды Ямакавы не были генетическими родственниками, но родились в один день и росли вместе чуть ли не с рождения. Редкое совпадение: обычно появление таких пар стараются предотвращать, но парни научились как-то обходить систему.
– Ну и кой черт их с собой тащить? ― продолжал негодовать Якоб. ― Энергоустановку тоже на горбу переть, что ли? Или вы изобрели способ передачи энергии на расстоянии?
– Да! ― глаза Ли Ема озорно блеснули. ― Провода!
Вейвер помахал перед собой обрезком толстого силового кабеля.
– Вы что, серьезно? ― Рик посмотрел на команду поддержки как на убогих.
– Спокойно! Мы всё просчитали, ― вступила в разговор Гвен. На Нью-Церере она была главным аналитиком, и в ее устах эти слова звучали так же железобетонно, как у Арбогаста. ― Провод будет располагаться строго между десантом и катером, так мы сможем гарантировать плоское пространство вокруг него. Наклеем на кабель универсальные датчики с шагом, скажем, полметра, это поможет компьютеру квантового гравитатора лучше контролировать поля. Так мы приблизим активные точки стабилизации к ядру аномалии, а значит, будем действовать более точно. Да и обеспечить безопасность десанта будет проще.
Девушка поправила сдвинутые на лоб защитные очки. Среднего роста, мальчишеская фигура. Неровно подстриженные, тонкие и редкие волосы мышиного цвета собраны в куцый хвостик на затылке. Резкие черты лица, широкий подбородок. Небольшие, светло-карие глаза. Невзрачную внешность Гвиневера Тейлор унаследовала от матери, и вот это действительно уникальный случай. Гвен ― дочь Алании, родившаяся за год до того, как та записалась в космические разведчики, оставив малышку на попечении бабушки. Казалось бы, девочке было впору обидеться на нерадивую родительницу и возненавидеть всю программу вейвов, но она без колебаний последовала по стопам матери.
– Ха, а неплохо вышло! На птичку в шапке похоже! ― усмехнулся Мик, направляясь к машине с уцелевшими щитами.
– Скорее на лису в волчьем наморднике! ― фыркнула Рене, ― Хорошо, что не мне на ней лететь!
– Черте что! ― Наум скептически поджал губы, но в машину полез. ― Хватит ржать, полетели уже!
* * *
Вудвейл, 2550-07-01 20:59
― Экипаж десантного катера – Филип и Гамилькар, на вторую машину – Рикардо и Рене. Остальные – десант. Щиты начнут подавление аномалии. Десант войдет внутрь сохранившейся части корабля и с помощью гравизондов, ― Ямакава подкинул на ладони небольшой, с мелкую сливу, металлический шар, ― и датчиков скафандров проведет финальные измерения и установит переносные щиты как можно ближе к ядру. За время сканирования экипажи катеров составят схему, которая позволяет забрать десантников, удерживая аномалию под контролем. Желательно разделить десантную группу на обе машины. После этого завершаем выравнивание пространства. Алия, мне нужны заготовки моделей гравитационного поля внутри обломка Ковчега.
– Почти готово, ― мягко усмехнулась Барабур. Накануне они с Деборой тщательно проработали зоны, по которым требовалось больше информации, и рыжая со свойственной ей скрупулезностью и аккуратностью дособрала недостающие данные. ― Ориентировочная продолжительность операции ― девять часов. Потом пара дней наблюдений, и готово.
– Хорошо. Вопросы?
Вопросов не было.
– Тогда всем спать. Роб, убедись, что все выспятся.
Оливо кивнул. Вейверы отправились в спальни. Задержался только Громов. Раздувающиеся от гнева ноздри, зло прищуренные глаза.
– Какого черта ты поставил меня в десант?! Почему не Филипа?!
– Он лучше тебя управляется с гравидвижками.
– Зато я лучше летаю в атмосфере!
– Лучше, чем Филип, но хуже, чем Мик.
У Якоба дернулся глаз. Да, и Рене, и Гамилькар, оба без высшей категории, летали в атмосфере пусть немного, но лучше него.
– Рик летает хуже!
– Да, но у него есть опыт пилотирования вблизи гравитационных аномалий. У единственного из всех вас.
– Ты просто не считаешь меня достойным пилотом!
Желтые глаза Вервольфа опасно сузились.
– Громов, я – лучший пилот в этом отряде. С налетом в гравитационных аномалиях больше чем полный пилотажный стаж у некоторых из вас. Кроме того, я последний в очереди. Но я напялю скафандр и пойду в обломок Ковчега пешком. ― Пауза. ― И ты пойдешь за мной, как пошел бы Альберт.
Мятежный вейвер набычился, вздернул губу, скаля зубы, но лишь резко развернулся и вышел, ничего не сказав.
Ямакава закрыл глаза, едва заметно нахмурившись. Он понял свой просчет еще не успев закончить фразу, но было уже поздно. До ровазина это может бы и сработало, но голова Якоба теперь функционировала совсем иначе, и имя кумира в устах заклятого врага лишь больше разозлило его.
Почти беззвучные шаги сзади и сбоку. Джамиль.
– Он одиннадцатый. Рыпнешься спасать – я его пристрелю.
Глава 10
* * *
Вудвейл, 2550-07-02 06:50
Вернон стоял у окна в холле жилого корпуса со стаканом воды в правой руке и галетой в левой. За окном ничего не было.
– Мда, ― заключила подошедшая и вставшая рядом Алия. ― Похоже на те сопли, что ты привез из тундры.
– Угу.
Туман был такой плотный, что даже определить, где находится взошедшее уже двойное солнце, не представлялось возможным.
– Придется ждать, чтоб хоть немного разъяснилось, а то мы машины не найдем. Хрум-хрум-хрум, ― Гамилькар.
Ямакава едва заметно прищурился. Каждый день промедления уменьшал шансы Б-32 на успех. Все данные собраны, оборудование проверено, они готовы к нейтрализации аномалии. Страшно. Все инстинкты прямоходящей саванной обезьяны рвутся в бой, нужно срочно что-то делать, чтобы избавиться от этого гнетущего ощущения угрозы, чтобы обеспечить безопасность… Именно поэтому подготовку они начали с модели рисков для колонии, и сейчас в голове командира вейверов шел обратный отсчет. До самой пессимистичной оценки точки невозврата, когда, даже в случае успешной деактивации полноценное основание поселения придется отложить, переключившись на битву за продовольствие, было как минимум три недели. Это ― без нормального учета использования существующих на планете биоресурсов и потенциального наследия людей с Ковчега. У вейверов есть этот час. У них есть этот день. Времени достаточно, и поспешность может лишь усугубить ситуацию. “Ждать – это самое простое. Ждать нас всех научили.”
Ямакава хрупнул галетой, задумчиво глядя на молочно-белую вату за стеклом. Ночью приходила Дебора. Долго стояла в дверях, не решаясь войти. Он видел ее отражение в окне. Там же она видела, что Вернон не спал. ”Малиника, пожалуй, сочла бы этот сюжет достойным наброска”. Вер тогда не повернулся к рыжей. Деб нашла в себе силы не зайти в комнату. Говорят, когда люди вместе, они делят печали и умножают радость, но эти двое были исключением, и для них всё работало в точности наоборот. Естественное желание быть рядом с близким человеком в трудную минуту в который раз играло с ними злую шутку, и они давно не велись на нее. “Мы не нужны друг другу, Деб”. И после деактивации этого Ковчега порочный круг наконец разорвется, так или иначе.
Ямакава отхлебнул из кружки. Туман за окном медленно, но верно поднимался. Водяная взвесь втягивалась назад в нагревавшийся воздух. ”Не метеоритный дождь, не извержение супервулкана, не шторм на пол-планеты. Мы на полном серьезе ждем, когда в кислородной атмосфере испарится немного воды.”
Лидер вейверов развернулся, окинув взглядом свою команду. Вероятность успеха ― девяносто два плюс семь и три минус один.
– Давайте выдвигаться.
Вероятность, что они вернутся без потерь ― не выше четырёх процентов, но остальным не нужно этого знать.
* * *
Вудвейл, 2550-07-02 10:38
Аккуратно поставив переносной гравищит, Ямакава огляделся. Десант высадился на узком уступе, образованном остатком бывшего коридора Ковчега. Аномалия вытянула и изогнула то, что изначально было стеной, сплавив ее с черным базальтом метрах в семидесяти от того места, где начинался горизонтальный участок. Уцелевший кусок пола, не более полутора метров в самом широком месте, через пятнадцать метров переходил в совершенно целый тоннель, ведущий вглубь, к ядру ДМЗ.
Пространство вокруг выглядело жутко. Компьютер пересчитывал создаваемые движком древнего корабля искривления в противоположные, выпрямляя пространство до безопасного состояния. Обычно граница действия квантовых гравитаторов невидима, и поле сравнительно плавно переходит в завихрения аномалии. Здесь же из-за того, что вся мощь ДМЗ была сжата до невероятно компактных размеров, барьер проявлялся даже в видимом диапазоне электромагнитного поля в виде странных искажений, похожих на лоскуты тончайшей мыльной пленки. “Я вижу гравитационное линзирование. Не в телескоп, а в нескольких шагах от себя. Это вообще возможно?”
– Убедитесь, что ваши скафандры получают данные с датчиков переносных щитов. Компьютер будет рассчитывать безопасную дистанцию до гравитационного бардака. За пределы радиуса без необходимости соваться не советую, ― голос Гамилькара звучит спокойно и деловито. Он управляет подавлением аномалии на десантной машине.
– Порядок, ― Деб.
– Да, работает, ― Наум.
– Угу, ― Джамиль.
– Работает, ― Якоб.
– У меня тоже, ― Вернон включает слой дополненной реальности, который рисует на шлеме искажения тяготения. Это невероятно странно, потому что в прошлый раз он видел такую визуализацию, сидя за штурвалом катера на Аделаире, и тогда возмущения были огромными, а сейчас некоторые из них не превышают нескольких сантиметров.
– Подаю энергию на переносные щиты.
Смутное, едва видимое, но всё же заметное искажение отодвинулось вглубь коридора.
Ямакава пробежался взглядом по лицам своих десантников. Дебора напряжена и сосредоточена. Наум заметно нервничает, но с ним всегда так в незнакомой ситуации: время адаптации ― около трех минут, они могут подождать. Якоб расслаблен, едва заметно криво усмехается. “Плохо”. Джамиль… “Черт!”
– В чем дело? ― по приватному каналу.
Ал-Каласади смотрит в темный тоннель сияющими от восторга глазами. Его губы расплываются в предвкушающей улыбке.
– А вдруг они там живут?
– Кто?
– Выжившие! Вдруг у них там пространственный карман, где они построили свою деревню?! Или, может, они все стали энергетическими сущностями, типа призраков, и иногда материализуются, чтобы гулять по округе? Или, ― первый наконец повернулся к Ямакаве, ― мы там попадем в портал, в другое измерение?! С магией и драконами!
– Мы соберем недостающие данные, завершим построение динамической модели аномалии, и по смыслу точно такие же, только контролируемые компьютером штуки сгенерируют квантовое возмущение, которое сделает пространство в этом месте достаточно плоским.
Джамиль тихо усмехнулся, чуть склонив голову набок.
– Ты скучный.
Ямакава нахмурился.
– Именно поэтому ты – главный.
Вернон едва заметно дернул уголком рта, усмехнувшись в ответ. Всё с Джамилем в порядке.
– Поле выровнялось. Можно начинать, ― Рене.
Гравитация ― это геометрия пространства. Человеку для жизни весьма принципиально, чтобы вокруг него пространство было более-менее гладким. Коридор, скорее всего, вел к ядру ДМЗ, но, судя по показаниям датчиков и визуальным эффектам, ткань вселенной там смята, как после ручной стирки в жесткой воде. Компьютер рассчитывал воздействие щитов таким образом, чтобы между ними и катером влияние аномалии полностью компенсировалось.
Поставить щит на границу безопасной зоны. Дождаться ее расширения. Переставить второй щит.
Продвигались не слишком быстро, но уверенно. Переговаривались, даже шутили. Радиация серьезная, но скафандры легко ее выдерживают. Воздух ― с минимумом кислорода и кучей вредных примесей, но у скафандров ― автономная система рециркуляции. Сами костюмы не пушинки, конечно, и на планете заметно замедляют движения, но экзоскелеты справляются. Тяжелая и опасная работа, не слишком-то похожая на подвиг…
– О-па! ― удивленное восклицание Наума.
Очередная перестановка щитов открыла больше плоского пространства, чем обычно. Совершенно целый фрагмент коридора, даже лампы освещения, в других местах лопнувшие или размазанные по потолку, здесь сохранились. Открытая переборка ― вход в какой-то отсек.
Дебора нахмурилась и швырнула туда три шарика-датчика. Картинка дополненной реальности дернулась, перестраиваясь, заполняясь тонкими, невидимыми в электромагнитном поле жгутами. Сплетенная из них сфера каким-то чудом висела посреди квадратного помещения, бывшего, похоже, чьей-то каютой.
– Эх, я думал, дальше быстрей пойдем… ― разочарованно хмыкнул Филип.
Джамиль зачарованно смотрел, как маленькие блестящие шарики плющит свернутое в клубок тяготение, а Совиньсон и Ямакава понимающе переглянулись. Они уже видели такой шар, но тот был полкилометра в диаметре. Ощущение дежа-вю и нереальности происходящего неприятно щекотало нервы. На Аделаире всё было невероятно похоже: от аномалии расходились лучи с меньшей амплитудой искривлений, а ближе к центру они нашли много самых неожиданных образований вроде вот таких вот шаров, окруженных почти плоским пространством. Только тогда квантово-гравитационный шторм развернулся в вакууме во всей своей непредставимой, пугающей мощи. Здесь же ботинки скафандров гулко стучали по металлу, а экзоскелеты отчетливо показывали, что тут есть верх и низ. “Словно в музее”.
– Все назад! ― громкий, уверенный приказ Джамиля.
Конфигурация, фиксировавшая шар на одном месте, похоже, разрушилась, и клубок медленно поплыл на вейверов.
– Отступите за второй щит, мощности двух хватит, чтобы его нейтрализовать, ― Мик.
Двадцать минут наблюдали, как похожие на макаронины жгуты смятого пространства растекаются по сформированной щитами поверхности, медленно исчезая.
На Аделаире в такую же штуку влетел астероид, метра три, не больше. Его порвало на несколько обломков, которые шрапнелью зашвырнуло в катер разведчиков. При воспоминании об этом моменте пальцы Вернона невольно сжались, как тогда на штурвале. Они успели уклониться, но один из камней снес аппаратуру по левому борту, и часть обшивки. Пришлось возвращаться.
Двинулись дальше, с каждой перестановкой щитов всё медленнее. На пятом часу Наум запросил у операторов подавления текущую неопределенность модели. Она, как и ожидал Ямакава, всё ещё была высока: для схождения уравнений требовались данные из непосредственной окрестности ядра.
В эту самую окрестность они выпали примерно полчаса спустя, так же внезапно, как и в карман с шаром.
Центральная часть аномалии действительно расчистила пространство вокруг себя, образовав вытянутую вверх каплю пустоты. В нескольких десятках метров над ними, на высоком конусообразном куполе, громоздился хаос торчащих вниз шипов из когда-то явно жидкой смеси камня, пластика и металла, странных тоннелей и сложно изогнутых поверхностей. Нижняя часть наоборот была почти зеркально гладкой и практически плоской, плавно понижаясь к центру.
Сам квантово-гравитационный клубок на месте ДМЗ 4-2 был невидим. Это несколько удивляло, потому что на Аделаире аномалия сияла разогнанными высокоэнергетическими барионами и фотонами по всей ширине спектра.
Дебора, в эту итерацию передвигавшая щит, отступила на пару шагов, поднимая руку и показывая остальным не приближаться, после чего посветила в открывшийся объем световым детектором. Фотоны не находили преграды, но их траектории причудливо искажались в темноте, показывая, что это не обычный карстовый грот.
– Барионы вымело почти вчистую, ― прокомментировал Гамилькар.
Десант же завороженно смотрел, как перед щитом, на границе соприкосновения квантово-гравитационного подавления с сильными полями аномалии образуется отчетливо видимый пузырь: газ, в плоском пространстве распространявшийся по обычным законам, встречал сопротивление со стороны бывшего межзвездного двигателя.
Дебора достала из подсумка горсть гравидатчиков и принялась по одному кидать их за пределы действия щитов. Шарики пролетали очень недалеко, не более полуметра, рассыпаясь в мелкую пыль, которая размазывалась в пространстве вдоль невидимой паутины.
Точность расчета модели в правом верхнем углу экрана дополненной реальности падала.
– Мик, Рене, что происходит? ― Ямакава спокоен. Сомнения, угрызения совести, страхи и волнения – всё это изгнано из его головы непоколебимой уверенностью в своих силах, казалось бы, полностью утраченной здесь, на Вудвейле. Гравитационные аномалии были его стихией.
Чего нельзя было сказать о Рене.
– Данные с датчиков противоречат друг другу, ― чуть дрожащим от напряжения голосом начала она. ― Скорее всего, структура возмущений меняется слишком активно, и датчики разрушаются слишком быстро, чтобы зафиксировать поля в динамике…
– Да покажи ему просто, балда, ― буркнул Рик, и в следующий же миг перед Ямакавой вспыхнула, затмевая реальность, визуализация модели аномалии.
Вернон едва заметно вздрогнул от неожиданности. Теперь он практически не видел, что происходит вокруг, но смутное беспокойство по этому поводу было легко отодвинуто на задворки сознания. Компьютерное представление ядра Ковчега выглядело как слегка помятый пластиковый мяч, застрявший в хаосе пластин и струн, частично заполненных металлом и камнем. Центральный шар красиво переливался мелкими деталями по краям, но внутренний объем был пуст: нет данных. Чуть сплюснутая сверху и вытянутая вниз серая зона была проткнута штырем плоского пространства, созданного катером Филипа и переносными щитами. По показаниям, собираемым вдоль этого коридора, компьютер смог восстановить крупномасштабные градиенты полей, но за передним щитом всё ещё сохранялась зона неопределенности.
Дебора бросила очередной зонд. Его показания подсветились на модели ярким витиеватым всполохом, но были забракованы алгоритмом, как противоречащие предыдущим.
– Деб, смести щит на полтора метра вправо.
Это в пределах действия другого щита, так что никакой опасности нет.
– Мик, максимальную мощность на этот щит. Нам надо переместить второй.
Дождаться, когда поле выровняется, и намеченная для второй пластины точка станет плоской.
– Джамиль.
Вместо слов отправить схему желаемого расположения щита в дополненную реальность Ал-Каласади.
– Мик, выровнять мощность.
Теперь на конце прокола, ведущего от катера к центру аномалии, образовалась небольшая сфера.
Дальше ― молча. Слова излишни. Отправить каждому траекторию, по которой надо пройти, и точку, в которой надо встать, с примерным таймингом. Дебора ― слева, Наум ― слева спереди, Джамиль ― справа спереди, Якоб ― справа. Самому тоже двинуться к своей позиции, в центре сферы, чуть ближе к переднему краю, где на границе безопасного пузыря кипит квантовая пена.
