Читать книгу: «Канал имени Москвы. Стройка века. Судьбы людей», страница 16
Врачи и музыканты
К 1935 году смертность среди зэков достигла ужасающих размеров. Руководство ОГПУ было озабочено тем, что среди зэков может в любой день вспыхнуть эпидемия. Требовалось найти высококлассного специалиста среди эпидемиологов. Выбор пал на Александра Дмитриевича Воскресенского, работавшего главным врачом инфекционного отделения Сокольнической детской больницы.
В следственной тюрьме ВЧК хранилась «зацепочка» еще с 1921 года о превентивном аресте и допросе Александра Дмитриевича Воскресенского и его супруги Лидии Александровны (в девичестве Бари). С них была взята подписка о не выезде из Москвы (Как же! Сын священника, а братья и младшая сестра жены эмигрировали в 1918–1920 г.г. в США). В семейных архивах Воскресенских сохранилась подлинная «бумага».
«Всероссийская Чрезвычайная Комиссия. Тюрьма.
Удостоверение № 136. Декабря 2 дня 1921 года.
Выдано гр. Воскресенской Лидии Александровне в том, что он (она) освобожден (освобождена) сего числа из тюрьмы и В. Ч. К. С него (неё) взята подписка о невыезде из Москвы И явке по первому требованию в В. Ч. К.» Печать Начал. Тюрьмы ВЧК подпись
Делопроизводитель подпись
А. Д. Воскресенскому в знак «уважения» к его профессии дали всего-то три года спецлагерей и срочно отправили в Дмитлаг на 1-й, самый опасный в санитарном отношении участок. Лидия Александровна оставалась в Москве. Младшего Александра, десятилетнего школьника, она не могла оставлять одного в квартире без присмотра и в полуголодном состоянии. Сашу Воскресенского отправили к отцу, в лагерную зону около деревни Иваньково. В лагере ему было очень интересно смотреть на строящиеся сооружения. Вот только в школу он не посещал с 1935 по 1938 годы, но вспоминал, что они с отцом ходили в соседнее село Подберезье в храм на богослужение.
Александр Дмитриевич за добросовестную работу был досрочно освобожден, ему скостили три месяца. Но он остался вольнонаёмным врачом и ожидал полной реабилитации. После завершения строительства канала Александр Дмитриевич Воскресенский награжден Почетным знаком «Строитель канала Москва-Волга», но в паспорте оставалась отметка о судимости. А это означало, что он может работать только на 101-м км от Москвы. Поехал в Александров Владимирской области, но работы не нашлось. Тогда устроился в Можайске.
В 1941 году немецкие войска подходили к Можайску и уже обстреливали и бомбили город, а врач так и не мог поехать к семье в Москву из-за отметки «101-й километр». Лидия Александровна сама сумела добраться до Можайска. Она кинулась к мужу: «Бросай всё, с тебя сняли судимость!». Чудом успели вырваться в Москву. Во время Великой Отечественной войны Александр Дмитриевич много работал в госпиталях, был награжден орденом Ленина, орденом Отечественной войны 1-й степени, стал профессором.
Лечебный пункт Центрального района строительства канала. В центре – врач-инфекционист А. Д. Воскресенкий с сыном Александром.
Прошли годы. Сын Александр Александрович защитил диссертацию, стал кандидатом химических наук. Он много раз бывал в Мытищах. Его дед по линии матери, Лидии Александровны, был одним из основателей Мытищинского вагонного завода – известный талантливый инженер и предприниматель Александр Вениаминович Бари.
Пётр Николаевич Триодин родился в 1887 году в Петербурге. В 1908–1912 годы он учился на медицинском факультете Университета в Юрьеве (Тарту) и брал уроки по музыкально-теоретическим предметам у профессора Петербургской консерватории Александра Константиновича Глазунова. П. Н. Триодин прибыл на строительство канала, имея за плечами опыт работы военврача ещё со времён первой Мировой войны 1914 года. После войны он жил в Смоленске, где был одним из организаторов Оперного театра и симфонического оркестра, в котором сам играл на фаготе. В конце 1940-х годов П. Н. Триодин переехал в Москву и здесь активно сотрудничал с оркестром русских народных инструментов имени Н. П. Осипова. На канале он организовал работу службы санитарного надзора. Но Пётр Николаевич был не только высокопрофессиональным врачом и музыкантом, он был и известным композитором. Ещё в 1910 году в Юрьеве (Тарту) прозвучала его 1-я симфония, затем в Смоленске – 2-я и фортепьянный концерт. На сцене филиала Большого театра была поставлена его опера «Степан Разин». В дни молодости он в содружестве с таким же одаренным музыкантом-врачом С. П. Черновым написал оперу «Князь Серебряный», которая была поставлена в театре С. И. Зимина, где выдержала 63 представления. Сам П. Н. Триодин виртуозно играл на всех деревянных духовых инструментах, занимался инструментовкой и писал стихи. Таков был Главный инспектор санитарной службы Дмитлага. Его уважали подчиненные, но не жаловали начальники строительства из-за его жёсткой и принципиальной позиции специалиста-врача. По его настоянию приказом по Дмитлагу за № 433 от 15 ноября 1933 года Санитарному отделу было предписано приступить к организации специальных сангородков «в целях скорейшего восстановления сил и здоровья тех групп лагерников, которые по каким-либо причинам представляют собой неполноценную рабсилу». В 4-ом отделении Дмитлага на Оревском участке организовать сангородок на 1 500 человек с перспективой – на 2 500 человек. Назначить начальником санчасти А. Я. Долгобородова. На Рахмановском лагпункте организовать лазарет на 600 человек, ответственным врачом назначить С. Я. Колядко. На Андреевском лагпункте – лазарет на 500 человек…
Главный инспектор санитарной службы Дмитлага П. Н. Триодин.
Приказом начальника Дмитлага работы в зимнее время прекращались при 30 градусах мороза (для нацменов – при 25 градусах). Санотдел Дмитлага подготовил и издал санитарный минимум для жилых помещений (бараков), в которых жили зэки: каждому лагернику полагалось не менее трех кв. метров жилой площади при кубатуре воздуха – не менее 6 куб. метров; температура в жилом помещении в зимнее время должна быть не ниже 14 градусов тепла в дневное время, а вечером – не ниже 18 градусов. 30 января 1934 года в Северном районе МВС был организован городок инвалидов с соответствующим режимом и лечением. Инвалидов использовали на подсобных работах.
По воспоминаниям сына, отец был руководителем и дирижёром симфонического оркестра Дмитлага, там же был и хор – более 100 человек. В Дмитлаге Пётр Николаевич находил коллег среди зэков (как врачей, так и музыкантов) и добивался их расконвоирования, досрочного освобождения, ходатайствовал о реабилитации. Здесь же, в Дмитрове, была поставлена его опера «Кому на Руси жить хорошо».
В 1941 году П. Н. Триодин добровольцем ушёл на фронт. После Великой Отечественной войны он готовил к постановке свою оперу «Дед Макар» (о партизанах Великой Отечественной войны). Главлит не утвердил сюжета и тотчас критики принялись за травлю. У Петра Николаевича уже не было ни сил отбиваться, ни возможности. Он скончался в 1950 году. Его имя предали забвению. И только народные хоры помнят, чтят и исполняют незабываемую русскую народную песню в его обработке «Ах ты, степь широкая…»
Духовым оркестром в Дмитлаге руководил известный композитор и капельмейстер Макс Авельевич Кюсс – легенда Одессы. В Дмитлаге он был оформлен как стрелок ВОХРа44.
Родился Макс Кюсс в 1877 году. Его детство прошло в Одессе. После смерти отца на руках матери осталось трое детей. Всё образование Макса уместилось в четыре класса городского музыкального училища. Мать с трудом устроила его учеником жестянщика. Но вскоре он убежал из мастерской, где стучал по вёдрам и кастрюлям, подбирая аккомпанемент под знакомые мелодии. Соседи и знакомые сочувствовали матери – непутёвый растёт сын.
В те годы в Одессе на площадках парков и бульваров по выходным дням и в праздники часто выступали военные духовые оркестры. Однажды Максу повезло – он впервые взял в руки трубу и вот чудо – сыграл знакомую мелодию. Музыканты обратились к матери – ваш сын талант, отдайте его в оркестр и мы научим его настоящему искусству. Мать только и могла ответить, что сын гораздо нужнее дома; может быть получит когда-нибудь настоящую профессию и станет человеком…
Молодой Макс собирает небольшой состав оркестра из любителей. Одесса, ласковая, цветущая и весёлая, радуется весне. На бульваре любительский оркестрик. На звуки знакомых мелодий собирается публика. Дамы в роскошных туалетах выбираются из экипажей в сопровождении кавалеров. Они приезжают послушать музыку в исполнении этого оркестрика под руководством молодого и обаятельного маэстро. Макс в порыве экстаза берёт то трубу, то скрипку и творит невероятное. Едва смолкали аплодисменты, как в оркестре зазвучали первые аккорды вальса «Грёзы любви», написанного М. Кюссом, и возникала мелодия «страсти томительной звуки».
Руководитель духового оркестра Дмитлага Макс Авельевич Кюсс.
Не имея систематического музыкального образования, он стал известен как автор многочисленных произведений для духового оркестра и заслужил признание среди профессиональных композиторов. Маэстро с южного бульвара отправляется на службу капельмейстером во II-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, расквартированный во Владивостоке. Владивосток был не только портовым городом. Это город с большим контингентом сухопутных войск: в каждом полку свой духовой оркестр и марш своего полка. Ежегодно проводимые смотры духовых оркестров, с исполнением военно-строевого и концертного репертуара, всегда вызывали неизгладимое впечатление у жителей города.
В 1908 году на смотре духовых оркестров присутствовала вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, которая засвидетельствовала своё почтение оркестру Макса Кюсса, занявшему на смотре первое место. А Максу Авельевичу собственноручно вручила золотые часы. Эта награда оказалась единственной за всю творческую жизнь композитора. Здесь, во Владивостоке, М. Кюсс написал и свой бессмертный шедевр – вальс «Амурские волны». Дальнейшая работа – капельмейстер духового оркестра отдельного батальона Георгиевских кавалеров. В смутное время М. Кюсс вернулся в Одессу, надеясь здесь получить новый импульс вдохновения. Но к этому времени Одесса изменилась до неузнаваемости, достичь прежнего успеха не удавалось. В 1919 году он добровольно вступил в ряды Красной армии, а после Гражданской войны приехал в Москву и был назначен капельмейстером музвзвода 1-го конвойного полка. В последующие годы музвзвод будет преобразован в образцовый оркестр РПК (Рота Почётного караула). 1927 год круто изменил всю дальнейшую жизнь маэстро. Сохранилась выписка из аттестации Макса Кюсса – командира музвзвода:
«Тов. Кюсс с большими музыкальными познаниями. Своё дело любит и знает его хорошо. Оркестр поставить может… Как администратор слаб. Подход к подчинённым неумелый, не твёрд в требованиях, касающихся внутреннего распорядка. Политически отсталый и в этом отношении работает над собой недостаточно. Как специалист назначению своему соответствует. Как администратор нуждается в помощнике в лице старшины. Заключение аттестационной комиссии: подлежит увольнению из армии, как не представляющий ценности.
Как не пользующийся никаким авторитетом среди музыкантов и за преклонностью лет. Необходима замена новым капельмейстером». 26 января 1927 года.
Командир бригады Петров Военкомбриг Смирнов
В эти годы (1923–1928) ротой Почётного караула командовал выпускник Института Красных командиров Сергей Михайлович Кочкаринов45. Потомки Сергея Михайловича сохранили в семейных архивах запись процедуры развода караула по номерам постов и голос командира: «Ровняй-й-сь, смир-р-р-но! Равнение на средину…» Далее следовал доклад о готовности караула заступить в наряд. После доклада – развод караула под звуки марша «Привет республике», который написан М. А. Кюссом.
За свою творческую жизнь Макс Авельевич Кюсс сочинил более 300 произведений разного жанра. Им написаны многие вальсы и марши, в том числе: «Амурские волны», «Скорбь души», «Разбитая жизнь», «Грёзы любви», «Королева экрана». Не всё написанное удалось издать. Многие его произведения исполнялись уже под чужим авторством, а Макс Кюсс ещё несколько лет с оркестром из случайных музыкантов развлекал покупателей ГУМа. Его профессией оставалась музыка, а любимым инструментом – труба…
Знакомые сообщили Максу, что в Дмитлаге требуется знающий дело музыкальный руководитель духового оркестра, там уже проводятся музыкальные мероприятия и нужен композитор. К Пушкинским дням, проводившимся на разных участках строительства канала, Макс Авельевич срочно составлял партитуры и расписывал голоса для духовых оркестров разных составов и ансамблей на заказанные темы.
Композитор – стрелок ВОХРа М. Кюсс организовал Центральный духовой оркестр, который играл в зоне на трассе канала и обслуживал все политические мероприятия в Дмитрове. Вторым составом из вольнонаёмных музыкантов играли в городских кинотеатрах. Здесь, в Дмитрове, по его инициативе возродилась традиция смотров самодеятельных духовых оркестров.
После завершения строительства канала его снова увольняют с подозрением на то, что он немец; политически отсталый и, стало быть, опасный. Макс Авельевич уехал в родную Одессу. Там он тоже занимался музыкой – руководил духовым оркестром в военномузыкальной школе при Управлении милиции. В Одессе его узнавали, а узнав, вспоминали маэстро и свою молодость. М. Кюсс снова пользовался популярностью, но его личная жизнь проходила в одиночестве. Он вёл замкнутый образ жизни – без родных и близких друзей, словно предчувствуя новую беду. Долго ждать не пришлось. В первые же дни Великой Отечественной войны его снова арестовали. Бдительность во имя бдительности – как же, немец – значит враг. Перед оккупацией Одессы его освободили, а немцы, захватив Одессу, по-своему распорядились его судьбой. Кюсс для них немецкий еврей – расстрелять…
Глава восьмая
Судоподъемник на Северном канале. Разрез. Перспектива. Фасад. Автор – архитектор Петров В. А.
Несостоявшиеся планы
На канале Москва-Волга ещё продолжалась стройка, а руководители строительства и архитекторы уже были озадачены новыми планами и занимались проработкой предпроектных заданий. Составлялись эскизные варианты окончательной развязки канала. Эти замыслы так и не воплотились, так как большую часть рабочей силы после официального открытия канала перебросили на выполнение срочных работ в Завидовском районе. Также направляли людей на строительство гидротехнических сооружений в Угличе и Рыбинске. А вскоре началась Великая Отечественная война. О проектах и Генеральном плане реконструкции и развития Москвы забыли.
Генеральным планом предусматривалось создание в черте столицы водного кольца: соединить Химкинское водохранилище с Москвой-рекой через дополнительный самостоятельный, Северный канал, который должен соединить канал Москва—Волга с рекой Яузой. Целью сооружения являлось: подача грузов водой в юго-восточную часть столицы, создание судоходного кольца вокруг города, обводнение и оздоровление Яузы и прилегающих районов.
Северный канал должен начинаться на левом берегу Химкинского водохранилища напротив плотины. Трассу хотели проектировать через Старое Коптево, территорию Тимирязевской сельскохозяйственной академии, Останкинские пруды, Алексеевский студенческий городок. Она должна соединиться с новым водохранилищем на Яузе – ниже Ярославской железной дороги у завода «Красный богатырь».
Пешеходный мост Останкино. Автор – архитектор Аозинская Т. Н.
На канале предполагалось установить заградительные ворота, однокамерные шлюзы и судоподъёмник, который должен был поднимать и опускать суда с одного уровня воды на другой. Шлюзы рассчитывались на подъём и опускание судов на 6,6 м; судоподъёмник – на 25,4 м. Длина предполагаемого водного пути по реке Яузе – 13,8 км. 16 пассажирских и 6 грузовых пристаней намечалось построить вдоль набережных канала, одетых в гранит, и Яузы. Все прилегающие к водному пути городские водоёмы и пруды должны были заполниться волжской водой. За счёт водных запасов Долгих прудов у с. Виноградово (г. Долгопрудный) проектировалось подпитывающее водохранилище, соединённое с каналом Москва – Волга. Расходы предполагалось отнести на «Дирижаблестрой». Северный канал должен был вступить в строй в весеннюю навигацию 1939 г. Но этот проект так и остался на бумаге в виде архитектурных эскизных проработок.
Случилось это к счастью или нет? Но если бы проект воплотился в реальность, то мы лишились бы уникального архитектурного исторического памятника – Ростокинского акведука46, как неотъемлемой части знаменитого Мытищинского водовода.
В 2004 году отмечалось 200-летие Мытищинского водопровода (водовода)47. Его строительство началось ещё в 1779 году по указу императрицы Екатерины II. К юбилею акведук капитально отреставрировали, прилегающая территория неузнаваемо преобразилась. Здесь разбит прекрасный парк. В перспективе планируется создать Историко-просветительский центр на базе Московского музея воды, перебазировав его с Крутицкого Вала на новое место. А на территории Мытищинского водозаборного узла установлена стела с бюстом императрицы.
Мост на Ярославском шоссе через Северный канал. Перспектива. Автор – архитектор Савицкий Д. Б.
Воплотись проект в реальность, серьёзная проблема могла возникнуть и при последующей эксплуатации этого канала. Проектируемый завышенный уровень воды в канале и шлюзовых камерах и неизбежная фильтрация могли вызвать подпор грунтовых вод, питающих Яузу. Общий водосток в этом случае будет направлен в сторону более низкого уровня – в сторону Яузских плавней. Такая проблема могла, вполне реально, коренным образом изменить природу Лосиного острова, как Национального парка.
На участке Москвы-реки от Тушино до Южной гавани в районе Перерва-Кожухово планировалось построить обводной канал таким образом, чтобы обойти мелкие излучины Москвы-реки в районе Тушино и Серебряного бора и сократить трассу на несколько километров. Здесь же было запроектировано строительство железобетонных мостов и заградительных ворот. Планировалось также срезать трассу, построив канал в обход Воробьевых гор до Кожухово (Андреевский канал) и сократить водный путь ещё на 10 км. Конец водного пути – Южная гавань. Гавань была запроектирована на левом берегу Москвы-реки юго-восточнее подмосковного села Кожухово, на месте частично занятого огородами старинного Сукина болота. Южная гавань – это часть единого Московского порта. Здесь планировалось принимать грузы, идущие в столицу по Московско-Окской речной системе. В состав Южной гавани должны были входить: грузовая гавань, речной пассажирский вокзал, бункеровочный бассейн, пристань местного сообщения, левобережная оградительная дамба и станция перекачки нечистот с судов на станцию аэрации. Предусматривались места складирования и размещения строительных материалов, металла и различного оборудования; хлебофуража, плодоовощей и живого скота. Намечалось оборудовать и специальные причалы. Длина причальной линии была запроектирована длиной 2,2 км. Предусматривалась и механизация погрузочно-разгрузочных работ, а специальная железнодорожная ветка соединялась бы с окружной железной дорогой. Планировалось осушение Сукина болота, Нагатинской поймы и сооружение заградительной дамбы длиной 1,6 км. На правом берегу Москвы-реки планировалось построить набережную на протяжении 5,5 км. Гавань вошла в строй в навигацию 1939 года, но проекты обводных каналов остались только на рабочих топографических картах.
Ярославский мост. Деталь устоя.
Дорцовый мост через реку Яузу. Автор – архитектор Савельев.
В «Записках уцелевшего» С-М. Голицын вспоминает: «Однажды к нам в контору явился высокий статный военный в сопровождении трёх или четырёх гражданских лиц. Он отрекомендовался:
– Жуленев Иван Владимирович, начальник строительства Ковровской ГЭС.
Сразу с места в карьер он потребовал указать, как пройдёт створ плотины, бетонной и земляной, где намечено здание гидростанции. Оторопевший начальник геологической партии Николай Владимирович Альшанский сказал, что партия только начала изыскания, и где строить, пока неизвестно. Жуленев помянул имя товарища Берии, которому должен доложить о начале строительства, и объявил новость, приведшую нас всех в ужас: идут эшелоны с заключёнными, а фронта работ нет… Сразу после ухода Жуленева Альшанский уехал в Улыбышево, там забил тревогу. К нам прибыл сам (начальник отдела геологии) Семенцов со специалистами из Гидропроекта… Члены комиссии с картой местности в руках переправились через Клязьму, с ними увязался и я. Мы подошли к старице, называемой озером Пакино, постояли в раздумье, председатель комиссии указал: «Вот тут!». Так без какой-либо геологической разведки был выбран створ плотины!
Пешеходный мост Сыромятники через реку Яузу. Автор – архитектор Лозинская Т. Н.
Не смогли раздобыть лодку и даже не измерили глубину озера. Озеро длинное, по словам погостовских жителей, глубокое, перегородят его двумя земляными перемычками, из середины между ними откачают воду, и получится готовый котлован под бетонное здание самой ГЭС. Казалось бы, как мудро выходило!
Проектировщики заверили Жуленева, что в самом скором времени выдадут чертежи. Когда выдадут? Как только геологи проведут разведку грунтов по всей полосе вдоль створа будущей плотины. И началась у нас горячка.
Наше счастье, что озеро и Клязьма замёрзли. Сперва бурили скважины ручным способом на небольшую глубину. Когда прибыли механические станки, стали бурить глубже, до ста метров. Под дном озера известняк оказался рыхлый, да ещё с пустотами. Позднее разведка под земляную плотину на правом берегу Клязьмы давала керны, твёрдые, как скала. Тут бы и ставить гидростанцию и бетонную плотину. Да было уже поздно: в Москве проектировщики до поздних вечеров сидели, не поднимая голов, перебросить будущие сооружения – означало признать свои ошибки. А такое признание тогда назвали бы вредительством… И не решились. Чтобы закрепить грунты под дном озера Пакино, и днём и ночью загоняли через скважины цементный раствор. Под землёй раствор растекался в стороны… Очень скоро стало ясно, что строить на дне озера нельзя, но всем пригрозили: будете болтать – знаете что? И прикусили языки. И появился приказ Жуленева: насыпать поперёк озера две перемычки. Всю зиму и всю весну 1941 года работники геологической партии усердно бурили скважины, загоняя в них раствор, а я привязывал скважины и наносил их на план.
Пристань на Северном канале.
На станцию Федулово, первую остановку от Коврова в сторону Владимира, стали прибывать эшелоны с зэками. Сколько их прибыло, не знаю – цифры держались в секрете. Эти зэки были краткосрочники – от года до трёх лет – за опоздание на работу более 20 минут. Среди них было много женщин. Выглядели они несчастными, ошарашенными неожиданно свалившимися на них бедами, были среди них совсем юные девушки. Они таскали на носилках и возили на тачках тяжёлые смёрзшиеся комья земли; кто выполнял норму, получал полную пайку – 600 граммов хлеба, кто не выполнял – получал меньше.
Начальник строительства Жуленев был из тех молодых специалистов, какие выдвинулись ещё на канале Москва-Волга, каким в НКВД доверяли полностью; их называли «гепеушными инженерами». За предыдущую работу он был награждён орденом Ленина. Он был беспощаден для зэков. Никому никаких поблажек не давал, требовал выполнять приказ – засыпать обе перемычки через озеро до наступления весны.
Богатырский мост через Яузу. Перспектива. Автор – архитектор Кринский В. Ф.
Началась весна 1941 года, началось бурное таяние снегов, перебираться на другой берег Клязьмы было опасно. После ледохода река вышла из берегов и начала затоплять пойму. На её пути поперёк озера Пакино встала верхняя перемычка. Вода забурлила, вспенилась. Её уровень поднимался всё выше, сперва поверх перемычки потекли струи, вскоре начали низвергаться потоки. Перемычку размыло в два счёта, вода ринулась на нижнюю перемычку. И труд тысяч зэков за несколько минут пропал полностью. Жуленев с бледным, как кость, лицом стоял на берегу, скрестив руки на груди в позе Наполеона в битве при Ватерлоо, когда его войска получили сокрушительное поражение.
Через неделю Клязьма вошла в свои берега, и опять женщины-зэки потащили носилки с грунтом. Снова постепенно поднимались обе перемычки…
Шлюз № 2 на Яузе. Автор – Кринский В. Ф.
Приехал на стройку старший геолог Федотов и сказал, что вышло постановление о строительстве на Клязьме и её притоках ещё четырех ГЭС… Я убедил Федотова, что мне необходимо побывать на площадках будущих ГЭС: на реке Уводь у села Усолье, в Гороховце, Вязниках и на реке Тезе. На место будущей четвёртой ГЭС, на реку Тезу я попасть не успел. Внезапно всё в нашей стране переменилось, всё перемешалось – грянула война. Строительство Ковровской ГЭС было закрыто. Как же обрадовались геологи, что не придётся ставить ГЭС на рыхлом известняке и на карстовых пустотах! Так и течёт величаво и спокойно красавица Клязьма, и на тучных берегах её поймы накашивают колхозы и совхозы многие копна сена».
Мост на Новом шоссе через Северный канал. Автор – архитектор Кринский В. Ф.
Сергей Михайлович Голицын после завершения строительства канала Москва-Волга был принят на работу в Гидропроект (ГП-1) и направлен, как геодезист, на строительство Куйбышевского гидроузла. Первоначальные изыскания проводились на левом притоке Волги реке Сок у деревни Старо-Семейкино, затем изыскания пришлось проводить у посёлка Красная Глинка. После проведения изысканий – многочисленных шурфов и бурения скважин до глубины 200 метров – был проведён анализ геологических структур. Правительственные комиссии пришли к выводу, что строить ГЭС на слабых известняках с карстовыми пустотами нельзя. Работы проводились с 1938 по 1940 годы. И было принято решение передислоцировать всех зэков и вольнонаёмных на строительство Верхневолжских гидроузлов. А С. М. Голицын получил направление на строительство Ковровской ГЭС. В его «Записках» имеется небольшой комментарий: «Я тепло распрощался со своими рабочими-зэками. Мы запаковали геодезические инструменты, засели в камералке подводить итоги. Рассказывали, как произошло это историческое событие.
Высокояузскии мост через реку Яузу. Автор – архитектор Кессель. В Москву был вызван главный инженер Жук. Отправился он в Кремль и где-то на дорожке встретил Сталина в сопровождении свиты. Великий вождь пожал ему руку и сказал якобы следующее:
– Идёмте с нами в кино, говорят, очень интересный фильм. – Зашёл разговор о том, о сём. Вдруг Сталин добавил: – Между прочим, мы решили ваше строительство закрыть. Так ли происходил тот достопамятный разговор или это легенда – не знаю».
Пассажирская пристань на Северном канале. Автор – архитектор Лозинская Т. Н.
