Читать книгу: «Фрилансер», страница 6
А про вологодскую красоту не знает никто. Если у тётки просили конкретики: что она имеет ввиду, рассказывая про свою вологодскую красоту, пусть пальцем покажет, тётка неизменно отвечала: «Своих глаз нету?»
Похоже, один майор Казанцев разглядел её внешнюю тайну.
В Усолье предположили, что замужем Варвара подобреет. Куда там!
С родными Варвара мужа не знакомила. И подробности встречи покрыла завесой. Лишь Денису все тайны открылись. Из писем майора.
Письма.
Папка первая. Год 1995-й.
Из этой папки Денис узнал, как они познакомились. А вот как: тётка – языковой культуролог – не раз объезжала воинские части, изучала мат. Она даже научное открытие сделала, что с каждым призывом культурология языка претерпевает изменения. В тот раз Казанцев обеспечивал её сопровождение. К концу командировки сопровождал сам.
Командировка окончилась, началась переписка.
Чтение захватило Дениса. Сидит на полу, читает, читает…
Майор искал поводы для встреч. Предложил Варваре помощь в научной работе: собирал уникальные языковые обороты, и, похоже, некоторые сочинял сам. Обороты он подробно комментировал и отсылал по почте.
Тексты его писем мочились фольклором, со страниц капала похоть.
Очевидно, тётка имела тайную цель и долго оставалась недотрогой.
Всё чаще его письма вопрошали «Когда же?». Похоть без устали билась о бетонную стену, чем копировала сливки. Если сливки без устали бить, они собьются в масло. Так и похоть Казанцева, билась о бетонный характер Варвары, пока не сбилась в страсть.
Прочитать бы тёткины ответы. Но, их нет. Только догадываться.
Похоже, она требовала дорогих подарков. Не исключено, что ставила условие. В подтверждение – фраза майора: «Не волнуйся, тебе больше не придется жить в нищете. Твоя нужда позади, Варварушка».
Интересно, когда ж Варварушка жила в нищете!
Большие деньги позволили майору перейти в контрнаступление.
«В её подвесках ты – Анна Австрийская». Ну, и подарочек!
«У Грейс Келли на шее столько же. См. фото». Ну, дает!
Из письма 1996 года: «Варюша! Ей уже ничего не нужно. Поверь, всё твоё. Дарственные, как ты хотела, передам в среду. Жить без тебя не могу».
Кому «ничего не нужно?».
Стоп.
Выходит, Казанцев дарил тётке украшения, принадлежавшие другой женщине. И тётка об этом знала. Как путано. Дениса увлекает распутывание загадочной истории. Ну, не детектив ли.
Похоже, так: на деньги, прилипшие при распродаже военного имущества, Казанцев покупал драгоценности, передавал их какой-то женщине. Потом влюбился в тётку, изъял брюлики у первой и передал тётке. А первая-то, кто: жена, сестра, мать?
Странно, конечно, передавать ценности полузнакомой любимой…
Денис ощущает себя Шерлоком Холмсом. Наверное, гуманитарной направленностью он в тётку. Не случайно она выбрала наследником именно его. А может, выучиться на следователя, пока молодой.
«Дарственные», надписано на папке чётким почерком тётки.
Как же майор любил Суходольскую, как доверял ей, если не на хранение отдавал, а дарил! При этом тётка замуж не спешила. Денис перебирает нотариально заверенные бумаги. Их много! Пачка целая. 1995, 1996, 1997 …
«Я, Казанцев Сергей Георгиевич, проживающий по адресу… и Суходольская Варвара Васильевна, проживающая по адресу… заключили договор о следующем:
Я, Казанцев С.Г., подарил Суходольской В.В., а я, Суходольская В.В., приняла в дар от Казанцева С.Г. ювелирное украшение…»
Дарственная на квартиру. Так и квартира – его подарок!
Да, повезло тетеньке, раскрутила дяденьку. Вытащила счастливый билетик. Хитрая стервь – так Денис озаглавил Варвару – шантажировала органом, не заработанным ей, а данным в наказание другим. Честно ли.
Денис даже завидует тётке, её хваткости, хитрости, выдержке, хладнокровию. Хотя, ему-то что завидовать. Она мёртвая, а он живой. Денис наследник её интриг, монетизированных в будущую безбедную и счастливую его жизнь.
И вновь вопрос: любила ли тётка мужа? Где фотографии, запечатлевшие их, счастливых, вместе. И вообще – где его фотографии? Обычно вдовы вешают фото ушедших мужей на стены. Или выставляют в рамках-гробиках на трюмо. Трюмо есть, а где гробики?
Воображение Дениса рисует картину.
Итак, тётка водила майора за нос, разводила на деньги, да брюлики, но, не спала с ним. Вообще-то, все Суходольские очень похотливы. Денис в этом смысле плоть от плоти Суходольский и тётка должна такой же быть. Но, из писем очевидно: врата в свой ад тётка отворила зимой. А познакомились они летом.
И Денис, с помощь шерлокхолмсовского метода дедукции, составил портрет тёткиного мужа: толстозадый коротышка-особист, с сальными волосами и тремя слизлявыми подбородками. Картину дописывает застиранный, но, грязный воротник, нечищеная обувь и вонючие носки. С богатыми так часто. Понятно, почему тётка не знакомила мужа с родственниками. Стыдилась.
А потом Казанцев сбежал от неё в мир иной. Вот подарок, так подарок.
Из писем выходит: тётка не допускала майора до своей плоти с Ивана Купалы до Деда Мороза. Но, брызги шампанского лед её оков не растопили. Свидания майор вымаливал, обижался, что Варвара не подходит к телефону, а на письма отвечает не на раз-два.
Сколько же презренного металла пришлось навалить на тёткины весы, чтобы уравновеситься в её глазах! Тётка, конечно, стервь, но и жертва. Жила с жабой, если дедуктивная картина, нарисованная Денисом, верна.
Последняя папка. Март 1998 года. В конце марта они поженились, переписка завершилась. Денис развязывает тесёмочку и начинает читать.
Не сказать, что Денис интеллектуально развит, обычный. Не сказать, что чрезвычайно умен, как все. И склонным к состраданию не назовешь, себе на уме. Но, последние письма майора …
Денис понимает: драгоценности не у матери майора хранились, не у сестры прятались, а жене законной принадлежали. На момент знакомства Казанцева с Суходольской, у жены Казанцева был рак. Но годы шли: 1996, 1997, 1998, а жена не умирала. Рак есть, а смерти нет. Майор из командировки в командировку, чтобы реже дома бывать. Не хочет с онкобольной в одном доме находиться. Майор уверяет тётку, что жену разлюбил, как только та заболела. Да, и раньше не очень-то любил. Любовь к тётке окончательно отвратила от жены. И Казанцев подал на развод с умирающей, просит тётку как можно скорее оформить с ним отношения. И он забудет прошлую жизнь как лишний сон.
Денис перечитал дважды:
«Забуду прошлую жизнь как лишний сон, любимая моя Варварушка».
По гороскопу Казанцев оказался скорпионом, как и Суходольская. Встретились два паука, сползлись две гадюки. И Шерлок Холмс, наконец, понимает, почему тётка избегала телефонных разговоров и личного общения, почему требовала писем и хранила их зорко.
Его письма – её алиби. А, если Казанцева арестуют, а если объявятся родственники умирающей жены, а если суд божий. У Варвары же все документы в порядке. К махинациям Казанцева она не имеет отношения. Вот почему тётка тянула, не выходила замуж. Варвар, а не Варвара эта Варвара Васильевна.
Денис умом прост и с отягощенной наследственностью. Вернее, с наследственностью не неотягощённой условными рамками рефлексии. Но, его реакция на последнее письмо ставит вышесказанное под сомнение.
Последнее письмо.
Казанцев подтверждает дату возвращения из командировки, дату бракосочетания, значит, уже развелся. Вновь обещает вечную преданность и клянется в чувствах. А вот и фраза, которую тётка ждала три с половиной года: «Все ценные вещи, любимая, до последней запонки, перевезены в нашу квартиру и принадлежат тебе. Там ничего не осталось, будь уверенна. Вступаю в новую жизнь с чистой совестью».
И не постигла их кара земная. Ушли в мир иной майор Казанцев и культуролог Суходольская неотмщёнными.
И Денис берет на себя миссию высших сил, всегда справедливых.
Он решает побросать в ведро фото Варвары, письма Казанцева, его фото, если найдутся и все сжечь, т.е. символически кремировать. Так Денис избавится от чёрных теней, подведет черту и по-настоящему вступит во владение богатствами, принадлежащими теперь ему по праву наследования.
Папка «Сергей. Фото» нашлась не сразу, в другой день, глубоко на антресолях. Ого, толстенькая! Денис готов посмотреть в глаза монстру, пусть и давно мертвому. Наконец-то он увидит тёткиного мужа, так тщательно скрываемого. Шерлоку Холмсу кажется, монстр должен смотреть в глаза смерти бесстрашно!
Наиболее циничные преступники шли на казнь с гордо поднятой головой, зачастую смеясь. И Казанцев перед сожжением должен высоко держать голову. А тётка-то на фото вылитая вологодская милашка. И милашку в огонь.
Ведро – палач с топором – ждет. Спичка – чирк – готово. Фитиль – вспых!
Папка тяжелая, фотографий много. Между фото наверняка деньги. В манере тётки. Денис вошел в роль Шерлока Холмса всерьёз. Подходит к окну. Кладет папку на подоконник, тесёмочку развязывает медленно, в голове музыка из фильма про Шерлока Холмса: там-трам-тара-татара-рам…
Денис раскрывает папку и видит фото Казанцева.
Денис столбенеет…
Дыхание по тормозам.
Мурашки по телу.
Пальцы разжимаются сами.
Фотография тёткиного мужа летит на пол.
***
Кэрол узнала, как петухи топчут кур.
Её теперь не переубедить, а Серебров всё приговаривает: «курочка моя». К стереотипам привыкаешь легко. Надо признаться, Кэрол нравится, как он её топчет. Ещё б изнутри не щекотал… И всё же, она улетучивается выше туч. Блаженство налицо и на все остальные органы, кроме внутренних.
Серебров впивается в её тело коленями и пятками одновременно, пронизывает тектонические отложения острыми стержнями тонких пальцев, проходит слой за слоем, давит на точки, о существовании которых Кэрол и не догадывалась.
Так не только кур топчут, так виноград давят. В наиболее ценное вино. И Кэрол превращается в ценное вино. Сама превращается, сама и пьянеет.
Разбирая жиры, слой за слоем, массируя их, Серебров проходит мышцы и добирается до внутренних органов. От Сереброва достается всяким, но более других почкам, печени, придаткам, желудку, молочным железам, глотке и кишечнику. Серебров работает без устали, пока не кончит. Кончает он долго – это и хорошо, и плохо. Лучше бы просто массировал. Лучше, чем Пётр массажиста нет. От салонного массажиста в жизни не дождешься «курочка моя».
По разу в день, по часу, а то и более Кэрол взмывает над тучами.
У нее прекрасный дом, а она проводит время выше.
Но, первого без второго нет. И Кэрол, исподтишка, чтобы не вспугнуть, начинает рассказывать Сереброву про коллег, в том числе про замечательного фотографа Джонни.
С какого-то момента, а именно, на второй день совместной жизни, имя Джонни звучит в особняке постоянно. И, интересное дело – Пётр не ревнует, он заинтересован. Он давно хочет объявить себя меценатом, только не знает кого меценировать, вокруг одни пройдохи. По настоянию Кэрол, Серебров готов встретиться с Джонни, посмотреть его работы.
– Студия убогая, но снимки от бога, – готовит почву для инвестиций Кэрол.
– Значит, у твоего приятеля всё есть, – доволен Петр.
Кэрол закусывает губу:
– Он может вознестись выше облаков, так талантлив, – проговаривает Кэрол, но Пётр уже не вникает и Кэрол уносится выше туч.
Они впервые расстаются после Кипра. Пётр летит в Норильск, всего-то на пару дней, а прощается, как на неделю, с запасом, с потерей чувства меры. Воланчиком над теннисным кортом Кэрол летает по трехпольной кровати. Пётр вернулся с тренировки, и сопровождает её полет теннисным рыком. Кэрол закрывает глаза и кажется ей, будто с ней не Пётр, а Мария Шарапова. Серебров невероятно нежен, а с виду бешен, истоптал весь корт, не только Кэрол.
Она ловит секунду свободного рта, а, поймав, выкрикивает:
– Петя!!!
– Чего тебе.
– Ты бог! – вставляет она, прежде чем вставляют ей.
А в сексуальном плане – ноль. Кэрол даже обидно. Другая бы от счастья подавилась, а Кэрол имитирует. «Фригида на татаме», – лупасит себя Кэрол безжалостным резюме.
Пётр в самолете. Высматривает Норильск сквозь облака. Пётр блаженствует. Норильск трепещет, а зря.
***
Так Кэрол выпало увольнение. Она спешит к Джонни. Соскучилась. И Джонни соскучился. Целых три недели друг без друга. Кэрол в глубине души надеялась, что Лиза осталась в прошлом, но Лиза осталась в настоящем. Раздраконенная Петром, Кэрол смотрит на Джонни иначе, с сексуальным уважением, что ли. И Джонни замечает изменения в Кэрол.
– Похудела… не пойму.
– Сплюнь. Мне теперь нельзя.
Звонил Влад Перепелкин, требовал повлиять на Джонни. Скоро сдавать журнал, а Джонни тянет с репортажем. Если «Души» не попадут в ближайший номер, журнал пролетит мимо World Press Photo. Влад рассчитывает на участие «Мегаполиса» в фотоконкурсе. Влад готов порвать Джонни на куски и выставить неустойку. За такой гонорар любой шахтер фотографом станет!
– Пляши!!! Муж готов вложить в тебя деньги, я настояла. У тебя будет студия, лучшая в мире, самая современная, самая крутая. Выбирай – Нью-Йорк, Лондон. Что молчишь…
В принципе она с мужем договорилась. Уезжая в аэропорт, Пётр сказал, что доверяет жене, и, если она настаивает, он вложится в фотографа.
Кэрол ожидала встретить счастливые глаза Джонни.
– Не знаю, не хочу, что-то ушло.
– Не поняла…
Эй, Джонни! Что с тобой?
Кэрол осуществит твою мечту. Случилось чудо, она нашла волшебную палочку и взмахнула ей. Все произошло одновременно, в тот самый момент, когда Джонни открылась великая тайна, хотя, казалось, в 21 веке открыто всё. Его, одного из миллиардов пропустили в затаённейшее из пространств. И тут же явилось финансирование в лице Сереброва. А если Серебров послан в помощь Джонни? Такая неожиданная мысль пришла Кэрол.
Ближе Кэрол у Джонни никого нет. Вот Сереброва и встретили с Кэрол.
Тогда кто есть Лиза, вставшая между Джонни и его судьбой? Если Джонни помогают силы высшие, то Лизу ведут силы низшие, черные, равносильные?
А если и Лиза, и Серебров дело одних и тех же «рук». Тогда никто, кроме самого Джонни ему не поможет.
Джонни испытывают: долг или соблазн, труд или искушение. Что выберешь, Джонни? Можно балансировать между. Так ходят по проволоке. Или по карнизу. Пройдешь или сорвешься. Хочешь рискнуть? Опасно. На кону – жизнь.
Избранные себе не принадлежат.
Под прицелом все, но пока избран ты, ты – защищен.
Выбирай себе роль: охотник или добыча. Винтовка или мишень.
О чем она думает. Кэрол, о чем ты думаешь?
Кэрол страшно за Джонни. Очень страшно! Он не смеет бросить фотографию. Он не имеет права отойти в сторону.
– Джонни.
– Что, Кэрол.
– Ты с ней спишь?
– Нет. Пока нет.
– Ты должен отдохнуть. Я куплю тебе билет в любую точку мира, поезжай куда угодно, но один…
Договорить Кэрол не успела, ее перебил мобильный.
– Лиза… Стоит о ней подумать, тут же звонит.
– Не поднимай трубку, Джонни!
– Почему.
– Просто, не поднимай!
– Она будет волноваться.
– Пусть. Ты можешь один раз выполнить мою просьбу!
– Скажу, что перезвоню позже.
– Нет!
Телефон лупит по мозгам Кэрол, как пулемет, мысли разлетаются вдребезги, Кэрол не может сосредоточиться.
– Выключи телефон.
– Ну, так совсем глупо. Говори.
– Подожди, сейчас соберусь с мыслями.
– Пока соберешься… Черепашка, привет!
Кэрол, веселая, когда не смешно, владеющая собой, хотя самообладанию не училась, позеленела. Вырвала телефон из рук Джонни и грохнула об пол.
– Дурак! Дебил! Ты можешь укатать весь мир. Ты – гений. Она – дьявол. Ты пустил её в свою Душу. Она уничтожит тебя, вместе с твоей Душой. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я могу дать тебе всё и ничего не прошу взамен!
Кэрол разревелась от обиды и бессилия. Увы, оказывается, здравый смысл – миф. Трусливый заяц, вот что такое здравый смысл. Он украшает душу логикой, как пирс на День рыбака сдутым спасательным кругом, для вида. Здравый смысл как домработница: аккуратно протрет от пыли и расставит по полочкам дорогие вазы, но гвоздь выскальзывает из стены и полки летят на хрен. В голове кавардак.
Логика чуть что – в кусты, а клялась спасать.
Телефон разлетается на мелкие осколки, как зеркало в сказке про Снежную королеву. Джонни собирает детальки. Но, в телефон их не сложить.
***
Серебров вернулся по-деловому. Привез подарок, ключ от Норильска.
Приучает Кэрол владеть частью России, раз она теперь олигархша. Пока в игровой форме. Серебров позвонил из аэропорта и сообщил, что едет в Кремль, к Президенту. Время есть, решила Кэрол и пошла набирать воду.
Он застал её лежащей в джакузи. Наколол с Кремлем.
Оказывается, в Кремль вечером. Тот ещё хитрец!
Она напустила пару как дыму и когда дверь в джакузишную распахнулась, Кэрол не сразу разглядела, кто посмел её распахнуть. А это Серебров сквозь пар выглядывает. Костюм, галстук, пышный букет желтых хризантем, стиснутых вкруг холеными пальцами. Кэрол хихикнула, ухватилась за поручни и, распрямив руки, ушла под воду с головой, спряталась. Пётр отложил цветы, скинул пиджак, засучил рукава, руки в воду, нащупал сиськи и потянул за соски.
Серебров тащит упирающуюся Кэрол, напевая марш Мендельсона:
– Там-там-та-рам – там- там…
Пётр выудил из своего пиджака её паспорт.
– Это чего? – удивилась Кэрол.
Серебров раскрыл нужную страницу и огласил: Кэрол вышла замуж.
– А кукла на радиаторе…
– У нас каждый день кукла на радиаторе.
Так, лежа в джакузи и даже не накинув халата, Кэрол вышла замуж.
Но, Серебров тот ещё разводила. Страну развел со всеми её элитами и боеголовками. Что уж говорить про беззащитную девушку. И, промокнув руки насухо, Кэрол раскрыла новенький, хрустящий, пахнущий свежими водяными знаками документ. Раскрыла и чуть обратно под воду не ушла.
– Люся Львовна Кац? – пробормотала она вопросительно. – Я – Людмила! – Но быстро справилась с первым волнением: не обманул!
Веселая у Сереброва женушка. Предыдущая, Анжелика отличалась самоедством. Пётр подозревал, что самоедство – нелегальный способ похудеть. Уж очень хотелось Анжелике сбросить килограммов 100. Кэрол другая: ест, пьет, да смеется. Хорошо б и ежедневный привес фиксировала.
***
Тяжелую артиллерию на рубеж атаки!
Кэрол не отступиться от Джонни. Да, крыша у парня упорхнула, будто воробушек. Но, на то и пушки, чтоб из них по воробушкам. А чтоб наверняка – осколочными. Серебров к бою готов. В качестве пехоты выступит Денис. Кэрол и его подключит. Они вдвоем вправят Джонни мозги.
Но, Денис не дослушав, перебил Кэрол:
– Срочно приезжай. Я тебе такое покажу – упадешь!
– Дэн, надо поговорить о Джонни.
– Вот и приезжай. Только срочно!!!
– Сегодня не могу. Я ж замуж за олигарха вышла.
– И я теперь олигарх, полный дом брюликов. Приезжай же скорее.
– Завтра, часа в два.
– Жду в два, только не опаздывай.
***
У Дениса всё чешется, потому что ему неймется.
Он узнал тайну тайн. Ему ужас, как хочется поделиться ей. И увидеть эффект, который тайна произведет. Потому что его тайна – бомба! А все бомбы хотят взорваться. Для бомбы взрыв – это секс.
С кем бы поделиться…
Денис, например, никогда не видел, как старухи грохаются без чувств. Если поделиться с Ярославной, её наверняка разорвет, и старушечьи ошметки разлетятся в обморок. Увлекательное получится движение. Денис набрал Ярославну.
– Кто её спрашивает, – ответил незнакомый голос.
– Дэн.
– А, это ты, – Ярославна перешла на обычный тембр. Она всегда меняет голос, когда не узнает абонента.
Отреагировала рысью: «Еду!». А слова «такое покажу – в обморок грохнитесь», придали старухе ускорение: «Беру такси!».
До Дениса минут сорок пути. Если пробки – с час.
Чайник закипел, а уже звонок в дверь. Будто Ярославна не на такси ехала, а на метле летела.
– Быстро вы. Дороги свободные?
– Нет, пробки.
– На ракете прилетели?
– Нет, на метле.
Конечно, Ярославну бы чаем напоить с дороги, но пусть сама решает:
– Чаем напоить, или убить сразу?
– Сразу убить.
Комнат две. Прошли в большую. Ярославна осмотрелась. Разгром на канцелярской фабрике. Картонные коробки с бумагами, тетради, папки, книги, скоросшиватели. Пыли-то! Ярославна чихнула. Среди книг Денис смотрится чуднО, но передвигается гоголем. Хозяин.
– А теперь держитесь за перила!
Ярославна ухватилась за подоконник.
– Вы часто падаете в обморок?
– Не поняла.
– У вас на лбу пластырь.
– А это… Ерунда. Ты хотел меня убить.
Откуда в примитивном существе столько лицедейства, – отслеживает Ярославна движения Дениса. Но, с молодёжью все равно хорошо. Молодому человеку мозги ни к чему. Бывает, годы идут, а мозгов не прибавляется. Сказать больше: у многих с годами мозги вообще исчезают, но тоже ничего страшного. Тем временем Денис, скашивая на Ярославну подёрнутый вуалью глаз, опускает на подоконник папку «Сергей. Фото».
– Сергей. – Читает Ярославна прищуриваясь. – Кто это?
– Терпение, мадам!
Первый эффект произведен. Ярославна заинтригована.
И Денис приступает к главной части шоу. Он медленно раскрывает папку, вытягивает верхнее фото и подносит его к самому лицу старухи.
– Кто это, Ярославна?
– Ни черта не вижу, – вновь прищуривается Ярославна, – За очками схожу.
Ярославна уходит в прихожую за очками.
Эх, сцену испортила, недоволен Денис, но ждет недолго. Ярославна возвращается в очках, берет в руки фотографию, поворачивает её к свету, рассматривает.
– Итак, кто на фото? – не унимается дознаватель.
– Как кто? Джонни. Ему идет военная форма, взрослит.
– Нет, Ярославна. Это не Джонни!
Ярославна поднимает на Дениса удивлённые глаза.
– Не Джонни, а кто?
– Это его отец.
Денис передает Ярославне по очереди фото из папки.
– Господи! Одно лицо!
– Вы хотели увидеть мать Джонни. Смотрите.
– Ах! Какая красавица!
Снимков много. Самый ранний – примерно третий класс. Джонни без лица, не оформился ещё, как и все дети. Седьмой класс, девятый. Птенец превращается в птицу, нарождается индивидуальность, проступают глаза, появляются черты, проявляется форма.
Последние фото, десятый класс, предвыпускной. Да, в десятом Джонни уже необычайно хорош. Просто загляденье. Ярославна рассматривает снимки медленно, не спешит переходить от одного к другому.
– Откуда у тебя фотографии. Джонни дал?
– Нет.
Денис-то хотел повалить старуху навзничь, но она лишь пошатывается. Денис попробует свалить её словами. Может, ещё и грохнется.
– Хотите сесть.
– Нет. Я никогда не устаю.
– Молодец!
И Денис приступает к чтению избранных писем Казанцева с комментариями. Достается и тётке, хотя Денису от тётки столько досталось, мог бы и промолчать. Ярославна слушает, реально рот открыв. Просто закрыть забыла, с кем не бывает. Слушает и не может поверить. Такая картина, что Саврасов меркнет.
Выходит, мама Джонни, красавица неписаная, умерла от рака.
Отец Джонни ограбил больную, бросив на произвол с сыном-школьником.
Ярославна прожила жизнь, пусть не до конца ещё, но, ничего похожего ни слыхом не слыхивала, ни читом не читывала.
Время перейти от рассказов к показам.
Денис откидывает ящик с вещественными доказательствами. Ярославна охает или ахает. А может и ахает, и охает. Сокровища Али Бабы!
Старуха перебирает изумрудные бусы как сандаловые четки. Дышит на увесистый бриллиант, схваченный в тяжелый золотой капкан, трет его о джинсовую юбку. После чистки бриллиант все ещё блестит! Волнение не скрыть. Ярославна силится оторвать глаза от музейного великолепья. С трудом отрывает. Переводит на стену. А на стене-то, батюшки…
– Саврасов, – подсказывает Денис.
***
Ярославна захлопывает короб с драгоценностями как наручники, в один щелчок. Смотрит на Дениса размазанным взглядом. Денис доволен собой и эффектом в целом. Он же видит, старуха потеряла разум. Эмоционально она ниц, т.е. в обмороке:
– Денис. Драгоценности принадлежат Джонни. Ты должен их ему вернуть.
Денис думал об этом. Но, одно маленькое «но». «Но» ещё маленькое – в этом году оно заканчивает школу. «Но» снесло Джонни крышу. Денис же с глазами. Он всё видит и всё понимает. Ему очень больно. Очень! Ему невыносимо больно. Невыносимо! Он столкнулся с Лизой один раз. Так вышло. Джонни не хотел. Денис уверен, получив драгоценности, Джонни передарит их Лизе. Просто драгоценности такие, карма у них необычная. Переходить их рук в руки. От любящего её к любящей их.
– Нет, я продам брюлики и оборудую для Джонни студию.
– Ты меня не услышал. Здесь всё принадлежит Джонни.
– Я же сказал: куплю студию для Джонни.
– Мой тебе совет, Дэн, – Ярославна прибегает в молодежной лексике, – не держи ювелирку дома, снеси в банк. Опасно.
– Завтра в два придет Кэрол. Она статьи про камни пишет, оценит. Сразу и отнесу. Я что, дурак, по-вашему?
***
На свежем воздухе Ярославна очухалась.
Затхлый дух старых стен не располагает к осмыслению. Свежий воздух – другое дело. На улице пасмурно. Морось держит городскую пыль в узде, не дает ей распыляться. Дышится легко. Ярославна идет медленно, но внутри вся ходуном ходит. Активно думает. Пятидесяти четырех шагов оказалось достаточно. Ярославна улыбнулась.
Она придумала!
В её руках ключик от золотой дверцы – тела Джонни.
Слава богу, Ярославна не доколошматила себя вконец.
Ну и жизнь! Какой сюрприз подкинула. Такую идею поддала.
Ярославна заполучит Джонни. И она знает как.
Он не посмеет сказать: «Нет». Ни-за-что!
Часть 2
Каждое утро Валентина Попович уходит на работу. Отправит ребенка в школу, затем постоит у окна, проследит, как Гоша завернёт за угол, и на работу. Вале хочется, чтобы из окна открывался вид на парк или на лес, на озеро или на реку. А за окном крыши, крыши… Ей необходим релакс. Но за окном коллапс.
Мрачные плоскости давят на сознание Валентины. Они караулят её днем и ночью, заглядывают в окна. Валентина пугается всякий раз. Крыши покрыты облезлой краской, треснутой черепицей и черным рубероидом. Как никакое другое покрытие, рубероид любят голуби и годы. Рубероид напоминает о бренности бытия с особым цинизмом.
Крыши враждебны ей, но Валя не сделала им ничего дурного. Пыталась протянуть руку дружбы, приласкать всем своим взглядом, но крыши ощетинились всем своим видом.
Хоть к окну не подходи, но она подходит всегда, провожая сына из дома.
***
Родители Валентины обомлели, узнав, что их дочь одинока.
И живет – конспиратор – в дешевой квартире в не лучшем районе. Была замужем – не работала, развелась – стала безработной. Муж обеспечивал Валентину от и до. Воспитывая ребенка, Валентина ни в чем не знала отказа. Артём хотел второго, третьего. Но Валентина говорила: третий – лишний. И до второго не дошло.
Про развод родители узнали не сразу, а как узнали, бросились на помощь. Все дела свои бросили и на помощь.
Распахнув дверь, и увидев тестя с тёщей, Артём не удивился, хотя надеялся на чудо, т.е. надеялся увидеть не их.
– Мы не бросим тебя, Артём. Мы с тобой. Держись!
– Артём, – вступила тёща, – Артёмушка…
Продолжить не смогла, захлебнуло. Обнялись.
Так и стояли, обнявшись: тесть и Артём стиснули зубы. Тёща выла. Потому что Артём прототип песни «Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил».
Ирина Александровна – мать Вали кричала в трубку:
– Ты нам не дочь!
Петр Романович – Валин отец – пытался трубку вырвать, но жена не отпускала, вцепилась крепко, по-бабьи. Петр Романович пристроился рядом, раскраснелся. Цаплей на болоте неудобно, но он стоял цаплей и орал похожие крики сбоку. И Артём стоял, уткнувшись головой в серебристую дверь морозилки Miele.
Кому, как не им знать: Валентина не дает заднего хода.
Артём с Валентиной не афишировали развод. Все продолжали считать их завидной парой. Артём – молодой, но вполне успешный юрист: обеспеченный и очень любящий. Валентина эффектная домохозяйка: обеспеченная мужем и тоже любящая. Есть ребёнок – славный сын. Услышав о разводе, друзья делали одинаково: будто дула револьверов тыкали в виски указательные пальцы и крутили ими фуэте.
Теперь Валентина в квартирке с крышами. Лучше бы – с полем. Она бы вообще в деревню уехала, дальнюю-дальнюю. Но, ребёнок учиться в лучшей школе города.
Валентина впала в депрессию, черную, как крыши за окном и густую как голубиный помет поверх рубероида. Спасибо родителям, приняли сторону Артёма, отказались от дочери. И она их не допекает. Ребёнок уходит в школу, а Валентина ложится на диван, утыкается лицом в подушки и дышит пылью. Ей сейчас никого не видеть, не слышать.
С дивана поднимает ребёнок. Депрессия депрессией, но ребёнок есть хочет. А деньги на исходе. Нужна работа. Обзвонила подруг. Так подруги узнали о разводе. Но, работу нашли. Работа нашлась по душе.
***
Эх, Валя-Валя… – Говорила себе Валя, когда дело рассыпалось.
Ух, Валя-Валя! – Говорила себе она, когда дело клеилось.
И в одном и в другом случае Валентина ни при чем. Но, она своё дело любит, и жизнь принимает близко к сердцу. Валентина теперь помощник дознавателя. Входит в следственно-оперативную группу. Дознаватель по фамилии Каплин – мужик подозрительный с репутацией невыносимого. Максималист. Так мозги вынесет! Дознаватель каждого подозревает в семи смертных грехах. Коллег, в том числе. Предыдущего помощника в тюрьму посадил за разглашение секретной розыскной информации на два года. Лично довёл до суда, хотя это уж вообще не его собачье дело.
С дознавателем мало кто может сработаться. Но, у Валентина получилось. А что ей оставалось. Она с ребёнком. Такая согласится на всё, лишь бы работа в график. Она уже год, как помощник. Он ей ключи от сейфа доверяет. А доверие дорогого стоит.
Конечно, помощник дознавателя, это, ну самый низ. Для женщины – ненамного выше. Но, следственно-оперативной группой Валя гордится. Ребята настоящие, всегда на помощь придут, мебель передвинуть, тяжёлое занести.
Валентина решила жить одна и воспитывать сына одна.
А попала к замечательным ребятам, среди которых есть женщина, Ядвига, кинолог, и ее пес, Самец. Теперь Валентина при всём желании не может считать себя одинокой. Они одна семья: следователь, дознаватель, кинолог, криминалист, два младших оперуполномоченных, фотограф. А когда собираются вместе, к ним обязательно присоединяется патологоанатом, тоже бесстрашный человек. Они всё бесстрашные, включая Самца. И Валентина хочет стать бесстрашной, чтоб от коллег-друзей не отставать. Только с дознавателем никак не сроднится. Он отчитывает Валентину, а бледнеют многие. Так у дознавателя получается. Профессионал. Но, Валентина нашла поддержку: скашивает взгляд на бесстрашного Самца. Вот уж кому все до одного места.
***
Лиза считает, что лучший грумер на свете, это дикая природа. Домашние животные расслабились. А дикие всегда в тонусе. Их жизнь заставляет добывать еду, хорошо выглядеть и оптимально себя содержать. Лиза убеждена, чтобы придумать новую прическу для кошки, надо присмотреться к семейству кошачьих, чтобы предложить нечто новое собаке, надо понаблюдать за волчачьими.
– Хочешь в зоопарк? – Джонни целует Лизу.
–Ты и мысли мои читаешь! – Лиза смотрит на своего Джонни с восхищением, ведь если он читает её мысли, значит любит её также, как и она любит его. – Ура! Мы идем в зоопарк!
