Читать книгу: «Фрилансер», страница 8
Они тянет за ручку, но стеклянная дверь не поддается.
Откройся же!
Он стучит по двери сначала кулаком, затем ногами
Кирпич. Джонни хватает с земли кирпич и со всего размаха бьет в стекло. Кирпич разлетается на мелкие, красные камешки, стекло даже не поцарапалось. Джонни прислоняется к двери ухом, услышать, хотя бы что-то. Но, слышит лишь удары дождевых струй по омертвевшему стеклу.
Мокрый насквозь, Джонни вернулся домой, а переодеться не успел.
– Мерзкая погодка, – Лиза прижала себя к Джонни. Почувствовал её тепло, он начал успокаивается. – Промок. Где ты был?
– Да, так…
– Я все рассказала родителям. Они хотят с тобой познакомиться.
– Лиза!!!
– Что?
– Я должен работать.
– Мне уйти?
– Нет. Не уходи, пожалуйста. Сделай чай.
Джонни садится к компьютеру. Я должен, должен, должен…
Открыл архивную папку: «17-20 лет. Парни» Огромный архив.
Влад предложил «Лица мегаполиса», зная, что Джонни любит снимать людей, тратит время. Очень много времени тратит Джонни на людей. Влад даже не удержался как-то:
– Помнишь, что Татьяна говорила Онегину: жениться вам надо, барин.
Полистав папку, Джонни ткнул в первое попавшееся изображение.
Лиза даже чай делает уютно, садится рядом, хочет положить голову на плечо Джонни, а Джонни хочет – на плечо Лизы. Их лбы сталкиваются:
– Бам!
И снова: – Бам! Трах! Дзынь!
Дверной звонок разбивает тишину, как кузнечный пресс хрустальную вазу.
Ярославна.
Основные волосы свалялись, остальные вразброс. Лицо красное, руки бледные, в руках пакет.
– Мне плохо.
– Заходите.
Пробежав в комнату, не сняв обувь, не обратив на Лизу внимания, Ярославна плюхается на диван. Её руки ощупывают тело, взгляд в пол.
– Сердце? – Лиза берет холодные руки Ярославны в свои, согревает их.
– Воды… – Ярославна вырывает руки.
Лиза бежит за водой на кухню. Джонни в кухонном шкафу ищет валидол.
Оставшись одна, Ярославна выхватывает из кармана паспорт Дениса, сует подальше под диван. И дарственные из пакета максимально глубоко под диван.
Уф! Готово. Не верила, что так легко выйдет. Встала, пошла к двери.
– Подождите, я вызову скорую,– остановил Джонни Ярославну.
– Вода, пейте!
Ярославна оттолкнула Джонни и, выйдя из квартиры, с силой захлопнула дверь.
***
Судьба Ярославны в руках одной лишь Почты России.
Главное – паспорт Дениса и дарственные у Джонни под диваном.
Бандероли она отправляла со всеми наставлениями: доставка мигом, авиа, vip и через DHL. Правильно, что платила, не скупясь. Удавка желания душит Ярославну, а силы сопротивления любви иссякли, организм ослаблен возрастом, иммунитет на выдохе, под восемьдесят как-никак.
Каждое утро теперь Ярославна вновь пьет гоголь-моголь и тщательно пережевывает манную кашу, мать говорила: моголь и каша силы дают, тело здоровьем наполняют. Мать как в воду глядела. Ярославна выросла сильной – два раза рожала и пять абортировалась. И здоровой: пять раз абортировалась и два раза родила.
За дверью скрип или показалось? Показалось, что за дверью. Это сердце бьет грудную клеть изнутри. Ровно бьет, безостановочно пока.
Звонок Джонни: – Вы в норме?
И сердце вприсядку. Пусть тренируется. Пригодится ему. Скоро уже.
***
Денис избавлялся от драгоценностей, чьих, тёткиных?
Но, почему не позвонил, почему отправлял почтой. Боялся, что Джонни откажется принять? Взял бы такси, да привёз.
Бандероль DHL пришла в день, когда он обнаружил тело Дениса. Судя по заветренности мяса, Дениса убили раньше. Если посылка доставлена в день отправления – как декларирует свои способности DHL – драгоценности отправлял не Денис. Убийца? Но почему на адрес Джонни.
Джонни вновь разложил украшения на столе. Он рассматривает вязь золотых плетений, простые и причудливые линии оправ, смотрит на просвет камни, как делал это когда-то.
Общих знакомых, тех, кто знал о дружбе Джонни с Денисом ни так много: Кэрол, Ярославна, Лиза, которая видела Дениса один единственный раз. Кто его убил? Юная воздушная Лиза – даже смешно, старая немощная Ярославна – даже не смешно.
Кэрол? Ревность к Денису. Рассказав о своем сне, Кэрол призналась Джонни в любви, да, ещё какой любви! Кэрол наверняка ждала, что Джонни предложит ей… Но, убить Дениса – это слишком, – размышляет Джонни, перебирая сокровища …
***
– Мама, не надо, пожалуйста.
– Ты дал слово! Слово надо держать.
– Не надо, мама…
Содержимое большого пакета выскользнуло на гладкую поверхность кухонного стола. Семейный фотоархив. На снимке Джонни. Здесь ему лет пять. Ребёнок вглядывается в объектив, мама с папой на заднем плане.
Мама рвёт фото, возвращая в пакет мелкими клочьями.
Зоопарк. Джонни никогда не видел розовых куриц.
– Это фламинго, Георгий, – объяснил папа.
– Взлетая, фламинго превращаются в розовую тучу, – сказала мама.
Розовых туч Джонни тоже никогда не видел, он хочет дождаться, пока фламинго взлетят и превратятся в тучу.
– Не взлетят, у них подрезаны крылья, – папа обнял Джонни за плечи.
– Фото на память.
Зоопарковский фотограф имеет звериное чутьё. Он не предлагает сниматься всем подряд, только тем, кто не откажется.
Хороший снимок. В мелкие клочья.
– Помнишь, что сказал папа.
– Да. У фламинго подрезаны крылья. И обняло меня за плечи…
– Для других фотография, для тебя – кино.
Мама рвала снимки мелко-мелко. Все. Без исключения.
– Придет время, спасибо скажешь.
Уничтожив фото, мама вернулась в комнату и легла.
– Джонни, – позвала она.
Он приоткрыл дверь, заглянул.
– Ты устала, мам?
– Интересно, где карточки, которые он забрал с собой. Надеюсь, выкинул на помойку… Квартиру продай. Сразу же. Понял.
– Мама…
– Ничего не должно напоминать… Мне там будет спокойнее. И тебе, здесь.
***
Съезжая с квартиры, Джонни обнаружил за батареей соскользнувшую со стола фотокарточку. На снимке мама. Откинувшись в кресле, она сжимает пальцами спадающие с шеи бусы.
Стоп. Совершенно точно: на фото те же бусы, что сейчас перед ним на столе. А кольцо на её пальце. Джонни рассматривает кольцо в увеличительное стекло.
Как украшения мамы оказались у Дениса? Чертовщина.
Денис знал, что украшения принадлежат матери Джонни?
Спокойно. О происхождение украшений знали лишь отец Джонни и убийца. Выходит, убийца Дениса и отец Джонни одно лицо?
После ухода отца, Джонни не видел его ни разу, и не слышал о нём никогда. Отец стёрт из памяти. Получается, отец знает новый адрес Джонни. Но, зачем убивать Дениса. Выяснив, откуда отправлялись бандероли, Джонни узнает, как выглядел отправитель. И поймет, кто убил его друга.
Неужели и вправду отец…
Джонни поехал в главный офис DHL.
Красным на желтом надпись, стеклянные двери, просторный холл. Офис DHL подталкивает к отправлению. Чай, правда, не предлагают.
По просьбе Джонни, сотрудники сделали многое из того, что не принято. Операционистку нашли по фамилии получателя, времени и дате отправления. Оказалось, женщина выходная. Но, позвонили – всё для клиентов – и попали на рынок, в фермерские ряды: операционистка выбирала парную телятину. Отошла от прилавка, но отправление не вспомнила.
Есть ещё Почта России.
***
Валентина смилостивилась, как говорят её родители. По характеру они непреклонны как дочь, это и понятно, Валя же их дочь. Но Валя не зверь какой-то, да и они ей: папа с мамой. Не лишать же сына бабушки с дедушкой, пока те живы. На выходные сын отправляется к старикам, где и встречается с отцом. Лишь бы самой с отцом не встретиться. Она его так и называет: отец ребёнка. Ни Артём или мой бывший муж, а отец ребёнка.
Когда сын болеет, он лечится у бабушки с дедушкой, как сейчас. Валентина же работает. Когда много преступлений, Валя работает до глубокой полуночи. Навесит сына и на работу. Дознаватель разрешает приходить с опозданием, когда ребёнок болеет. Что-то человеческое ему у других не занимать.
На стоп-кадре мутное изображение Джонни, входящего в подъезд и выходящего из подъезда с разницей в несколько минут.
– Жильцы не опознали.
– Лицо размыто, как опознать, – всматривается в изображение Валентина.
– Валь, не будь наивной, – учит Ядвига Валю, а за ухом чешет Самца, – по одежде могли узнать, по движению. Не узнали.
Видео предполагаемого дня убийства не сохранилось.
Как вдруг…
– Так я знаю его! – вскричал фотограф. – Это – Джонни!!!
Самец удивленно вскинул брови. Следователь вздрогнул:
– Джонни. Иностранец?
– Джонни – погонялово. Его настоящее имя Гоша Казанцев.
Фотограф ликует. Следователь ожил. И дознавателю визави.
Пять минут – и полная информация: родился, учился…
Следователь в группе главный, да и воробей он стреляный. Его первый закон – не вспугни. А то, что Джонни приходил именно к Денису – сомнения нет: в телефоне убитого забито «Дж». Подозреваемый активно звонил Суходольскому сразу после дня предполагаемого убийства. Что заставило его тревожить место кровавой бойни. Понадобилось алиби? Следователь собирался вызвать "Дж" на допрос, вскрывшиеся обстоятельства торопят допросить "Дж", но свой первый закон следователь не отменял.
***
В прошлой жизни младшие оперуполномоченные были улитками. Или лемурами, уверен следователь. Потому что в следующих жизнях, как правило, всё наоборот: теперь они – Джек Рассел терьеры. Их зовут Игорь и Аркадий. Не терпится им расследование проводить и секунды на месте не посидят, всё с версиями пристают. Ладно бы, советовались, а то торопят.
– Ждать! – уже не просит, а приказывает следователь.
Оперативники не слушаются.
– Сидеть! Лежать!
Один Самец выполняет команды: садится, ложится, ждет, а голос подает исключительно по команде «Голос».
И, следователь шлет оперативников на Главпочтамт. Вдруг Казанцев отправлял что-нибудь или получал вдруг. Электронной почтой профессиональные убийцы давно не пользуются, у некоторых за плечами вышка, бауманка или плешка. У особо опасных – МГИМО.
***
– Я – следователь Барсуков. Дениса Суходольского знаете, Георгий?
От первого допроса зависит всё. Формула следователя проверена серьёзными раздумьями: Как начнешь, так и покатит. Как выстрелишь, так и полетит.
***
Оперативники вольнодумны и на почту не идут. На почту их отправляли в прошлое убийство. Пустое. Теперь они сработают по своему плану, начальством не утверждённому, как полицейские в американских фильмах и в некоторых наших. Под угрозой увольнения, даже тюрьмы, американские, да и некоторые наши полицейские ради торжества справедливости нарушают закон, то и дело ослушиваясь приказов. Игорь с Анатолием идут не на почту, а ва-банк: на лавочку к подъезду Казанцева.
Игорь подмигивает Анатолию, протягивает семечки «от Мартина». Игорь подставляет ладони лодочкой. Ждут, когда Казанцев покинет квартиру. Если понадобится долго ждать, они дождутся. Терпения им не занимать, когда дело горит. Джонни квартиру уже покинул, но, им-то откуда знать. И они терпят.
***
Следователь Барсуков стремится знать всё. И дознаватель Каплин тут как тут. Невозмутим, насуплен… У Каплина есть особенность, он покуривает. Покуривают пожарные, онкологи, учителя начальных классов, стресс снимают. Дознавателю стрессовые ситуации взять неоткуда. Он создает их сам, не участвуя в них, только купаясь. Каплин редкий оригинал. И даже не в том, что покуривает. Ведь покуривают офицеры в наряде, хоккеисты НХЛ, невесты перед первой брачной ночью. Сигарету они, как правило, запивают кофе, иногда чаем, чаще вином или водкой. Каплин оригинал редкий, он покуривает и запивает молоком. При том, что Каплин не романтик. Он прагматик. Перед каждым допросом самонастраивается. Как ракета Бук на пассажирский Боинг. Каплин умеет ловко завалить визави навзничь. Делает это с молниеносностью сурка и с большой охотой. И опыт у Каплина огромный. И у Барсукова немалый. Они ждут Джонни, не переглядываясь.
Джонни приходит вовремя. Он приходит за правдой, хоть и не сам напросился. Все трое стремятся узнать правду: Барсуков, Каплин и Джонни. Первые двое наседают, Джонни отступать некуда, потому что он невиновен. Но Каплин с Барсуковым ищут обратное.
– Когда вы били в квартире убитого последний раз?
– После убийства, зашел, увидел мертвого Дениса, – Джонни говорит всё, потому что виновен не он.
– Почему вы не вызвали полицию, когда обнаружили труп.
– Не помню, как домой вернулся … Что говорят соседи?
Дознаватель не позволит, что бы у него хлеб отбирали:
– Здесь вопросы задаю я!
– И я, – Барсуков ставит Каплина на место.
– Вопросы задаем мы, – Каплин признает главенство Барсукова.
Они нескрываемо подозревают Джонни в убийстве друга, а это не так.
– Вы, кроме меня кого-то подозреваете? – не унимается Джонни.
– Тебя, – пользуется Каплин грубой словестной силой, перейдя на «ты».
– Меня?
Джонни даже растерялся, его невозмутимость становится деланой, что не ускользает от опытного глаза Барсукова.
***
Ровно в это время, буквально минута в минуту кончились семечки.
Игорю и Анатолию надоело ждать. Подъезд не локоть – близко, укусишь. И они вошли в него, натянув хирургические перчатки. Один в дверь звонит, второй ухо прикладывает. Один ключи подбирает, второй с ноги на ногу переступает. Не терпится. Однокомнатная квартира идеальна для работы пары: Игорь в кухне перекладывает, Аркадий в комнате перебирает.
Профессиональному человеку, оперативнику, не надо копаться в чужом белье, потрошить ящики письменного стола. Подождут. Да, и стол не убежит, хоть и на четырех лапках. Прощупав карманы одежды в прихожей, вернувшийся из кухни Игорь опустил глаза. Игорь сканирует обувь. Перед ним три пары кроссовок, одни отмыты особо. Эти внимание и привлекают. Игорь рассматривает протектор трепетно, с профессиональной надеждой, у него и лупа всегда в кармане. На всякий случай, такой, как этот.
– Посмотри.
Бордовый налёт, похож на кровь, доказательство присутствия на месте убийства. Но, налёт не всегда кровь. Слово за экспертизой. И оперативники продолжают делать свое дело.
Игорь выдвинул ящик стола.
– Ой! – Игорь даже отпрянул.
Из ящика в упор смотрит покойный Денис, торс голый, руки за головой.
На крик подскочил Аркадий, взял фото в руки, рассматривает. Взгляд убитого потряс обоих, испуганный и умоляющий о снисхождении. Взгляд-желание. Взгляд-мольба. Фоторепетиция убийства? Парень заслоняется от слов как от топора. А мысли-то, мысли! Игорь с Аркадием друг на друга не смотрят, опытные оперативники, а краснеют, как дети малые.
Под фото покойника лежат старуха, девчонка, мужик… всего девять штук.
– Десять негритят, – произносит книгочей Игорь.
– Один негритенок уже откинулся, – подхватывает киноман Аркадий.
– А если ты прав! Один процент из тысячи, что ты прав.
И они продолжают обыск.
***
На обратном пути Джонни заглянул в молочный.
Глаза-ракеты засекли цель мигом. Пли,– раздалось поверх мятых кружев:
– Джонни!
Ярославна не рассчитывала встретить его, просто тайно надеялась.
– Ты мне нужен. Это очень важно. Идём.
В квартире Ярославны фотографии Джонни везде, в красном углу, например. Джонни осмотрелся, он здесь впервые. Одна Ярославна фотографий не замечает, будто так и должно быть в квартире каждого пожилого человека.
– Сядь.
Странное поведение выглядит ещё более странным, когда человеку под восемьдесят. Раскоординация движений должна настораживать, а мысли о микроинсульте не покидать. Джонни неприятно, он хочется покинуть квартиру, но садится. Ярославна сейчас напоминает не саму себя.
Она долго планировала встречу, меняла план, подбирала темп слов, готовилась. Выжать слезу заклинанием: «Денис, бедный мальчик!» не проблема. И слезы градом.
– Джонни, Денис погиб…
– Откуда вы знаете?
От верблюда.
– Денис, бедный мальчик!
И слезы градом. Ярославна, будто подкошенная, рушится на колени.
И будто крылья вырастают у неё сзади.
А это руки, разведённые в стороны и согнутые в локтях.
Упор в колени Джонни, рывок, колени в стороны. Бросок головы вглубь. Нос Ярославны упирается в предел.
Быстро-быстро она сучит носом влево-вправо, в надежде на ответную эрекцию. Но чувствует лишь грубые джинсовые швы, да мягкое под. Её восставшая плоть разверзла черный провал рта, чтобы губами цапнуть, да не успела: Джонни вскочил!
Ярославна давно разучилась терять самообладание, не теряет его и теперь, цепляясь за руку Джонни. Он пытается руку вырвать, но и рывка достаточно, чтобы поднять старуху. Джонни отступает к двери, стряхивая с себя Ярославну окончательно. Она норовит ухватиться вновь, но руки его недосягаемы. Вот-вот схватит, но Джонни уворачивается. Её новая попытка также бесславна, Джонни пятится быстрее, Ярославна хлопает ладонями по воздуху, будто моль ловит.
Ещё мгновенье и Джонни выскочит из квартиры.
Стоп его!
– Украшения! – Ярославна меняет тактику, отступает, втягивая Джонни назад. – Ты получил украшения. Так ведь? Мы продадим их. Ты купишь студию. Твоя мечта рядом, только протяни руку.
Что она бормочет?
– Теперь ты богат. Мы теперь богаты, мы вместе, как Бонни и Клайд. Сядь!
Но, Джонни продолжает отступать.
– Сядь же! Мы теперь муж и жена, а как иначе, не понимаю.
Джонни остановился. Муж… жена… ключевые термины, скованные в диковинную фразу, пролетают мимо его сознания.
Она знает и про смерть Дениса и про украшения!
– Сядь же, голубок …
Ярославна сдувается на глазах. Руки свисают вдоль тела безопасными плетьми, спина горбится, волосы превращаются в как будто немытые, даже колени подгибаются, демонстрируя потерю воли. Если Ярославна упадет, Джонни уйдет, не дав нашатыря.
Без диплома (когда-то Ярославна думала поступать на психологический, но передумала, хоть всегда и задумывалась, правильно ли, что передумала), но тонкий психолог от рождения: сдуваться до тряпочки она не планирует. И в мыслях не было отрепетировать такое. Она сдувается лишь до степени, не представляющей опасности партнёру.
Джонни стоит перед выбором: сесть или уйти. Ничего, кроме отвращения он не испытывает. Перед ним полутруп в полный рост. Да, спора нет: картина может заворожить, не на шутку раззадорить геронтофила, пьянчугу, лояльного повесу, но не Джонни.
Мыслимы ли сейчас вспышки картинок с Денисом, но они пулеметной стаей врываются в его мозг, срабатывая тормошителем. Мысль-боль пронзает Джонни острым своим концом: Дениса нет. И никогда не будет. Всё. Конец.
Легко, без задних мыслей, передних, сбоку, слева, справа они встречались. Желание Дениса казаться испорченным лишь обозначало его наивность. Джонни не имел обязательств перед Денисом. Это подкупало. Затем появилась ответственность за прирученного. Оказалось, с Денисом можно и поговорить, его незатейливая философия имела право быть. Денис вползал в Джонни терпеливо, став единственным другом. Как вдруг – пустота.
Джонни захлопнул дверь. Ярославна знает про драгоценности мамы, которые унёс отец и вернул Денис. Она знает, что Денис убит. Несвязанные между собой сюжеты не могут не быть связаны.
***
Руки Аркадия задрожали, когда он нащупал паспорт Дениса под диваном.
Так удача никогда ещё не баловала его. Во-вторых, паспорт нашел он, не Игорь. Лицо Аркадия покраснело, выступила испарина, а показывать-то чувства неловко и Аркадий прикрыл лицо ладонями.
– Ну-ну, – успокаивает его Игорь, – всё будет хорошо.
Легко сказать, «всё будет хорошо». В первый раз за три года ненормативного труда судьба не просто раскинула объятья и крепко обняла Аркадия, судьба обнажилась перед ним. Как поверить в такое. Пойди они на почту, подчинись приказу Барсукова и что тогда. Пошли же на почту в прошлое убийство, упустили время, а убийца на Запад ушел, в Гродно уехал.
«Сейчас он позвонит Барсукову», – подумал Игорь согласно инструкции.
Но, Аркадий медлил. Поменялась и краска. Аркадия осенило. Сначала покраснело, затем осенило, и он сунул паспорт обратно под диван.
Игорь удивленно сморщил лоб.
Гибкость ума Аркадия, быстрота дум, оценка ситуации в доли мгновенья и – решение есть. Аркадий рассудил хладнокровно, а именно: раз удача улыбнулась, надо разделать её как курицу: перья в перину, грудку в суп, голень на вертел, кости на холодец. Безотходное производство.
Три года Аркаша с Игорем состоят в опергруппе и всё младшие оперуполномоченные. Долг долгом, служба службой, но завтрак завтраком, а обед обедом. А ещё дети. И у Аркаши, и у Игоря. Страшнее детей – жёны. Долг долгом, кричат они днем как петухи на рассвете, но обед обедом! Разница в оплате труда младшего оперуполномоченного и просто оперуполномоченного десять тысяч рублей, которые на дороге не валяются.
Волны рапортов о повышении разбиваются об один и тот же волнорез: где ваши подвиги младшие оперуполномоченные, покажите профессиональное чутье, предъявите гибкость ума, быстроту дум, оценку ситуации в доли мгновенья.
Барсуков хочет, чтобы Игорь с Аркадием его профессионально удивляли. Как будто они актеры, а Барсуков зритель. Вообще-то они ищут преступников, убийц часто. А где убийцы, там жизнь висит на волоске, пусть и от случая к случаю. Они в партере театра военных действий, а не на сцене Гоголь-центра.
Находку паспорта Барсуков оценит как чистой воды случайность.
Ну, нет!
И у Аркадия возник план-многоходовка, четкий, какой и должен возникать у полноценных оперативников, а именно: они с Игорем настоят на обыске квартиры Казанцева. Обыск проведут в присутствии Барсукова. Начальник станет свидетелем, как мастерски знает свое дело и ведет его Аркадий, а чутье подсказывает куда. Аркадий извлечет из-под дивана паспорт. И Игорь, не теряя ни минуты, вытащит кроссовки с кровью в лабиринте протектора. Надо лишь засунуть кроссовки подальше, например, за шкаф.
По инструкции оперативники должны немедленно докладывать начальству обо всех следственных действиях. Они и доложат, но часом раньше, часом позже, суть не изменится. Плюс пять минут, чтобы выписать ордер на обыск. Пять минут никогда ещё роли не играли, как не играл роли и час.
Карты спутать может лишь Казанцев, если вернётся. Кто знает, какие у него связи, знакомства, родственники. Вдруг он племянник кого-то из МВД. А Игорь с Аркадием в его квартире, без разрешения на проникновение в неё. Грубое нарушение инструкции. И на почту не пошли, грубое нарушение приказа. Следователь Барсуков снесёт им голову, а дознаватель Каплин съест мозг. Нет уж! Главное сейчас не схватить убийцу голыми руками, а покинуть квартиру быстрыми ногами, пока не вернулся хозяин!
И они выскакивают за дверь.
Мчатся по лестнице, вдруг Казанцев из лифта выйдет, чтоб не лоб в лоб.
Игорь с Аркадием перепрыгивают через две ступеньки. Как ловко они ускользнули от преступника, как умело они воспользуются удачей. Оперативники мчатся вниз духоподъёмно, о чем говорит песенка, которую они напевают при этом: «Каждому-каждому в лучшее верится…».
С Джонни столкнулись, выбегая из подъезда. Тот дверь открыл, но войти не успел. Игорь с силой оттолкнул Джонни, а Аркадий пулей просвистел мимо, буквально в десяти сантиметрах от его сердца.
Они бежали как конькобежцы, хоть и по асфальту, но как по льду, не задирая ног, а вперед их выбрасывая, будто скользя. Так учил тренер в бесплатном спортзале для работников силовых ведомств. И научил: дыхалка работает бесперебойно, ноги тоже.
Тренер говорил: Запомните! У ног мозгов нету, но есть память. Задайте мышцам последовательность движений и не мешайте её выполнять, не сбивайте с ритма. Тогда мышцы будут работать максимально долго, не уставая. Главное, не ломать ритм! Язык ваш – тоже мышца. Если работать языком ритмично как ногами, он до Киева доведет, – даже растерялся тренер от яркости вспыхнувшего образа.
Вторую половину пути Аркадий с Игорем начали ехать на троллейбусе.
***
Постель пахнет лавандой. Джонни в постели нет. Джонни не крадется в кухню на цыпочках, боясь разбудить любимую, которая притворяется спящей. Он не на кухне. Он не боится греметь посудой, но она слышит, как он пьет воду, взахлеб утоляя жажду после горячей ночи, когда сбылись все её завершающиеся желания: коньячок, разорванные кружева, секс.
Ярославна медленно ведет рукой между одеялом и простынёю. Холодно, всё ещё холодно, холодно окончательно – подушка холодна и не смята. Непонятно, где план дал сбой, она же выиграла бой. Самую невероятную часть плана осуществила – убила. Как Россия из рабовладельческого строя скакнула в капитализм, перескочив стадию феодализма, как Сергей Бондарчук из заслуженных артистов РСФСР скакнул в народные артисты СССР, проскочив стадию «народный артист РСФСР». Так и Денис: из молодости перескочил в смерть, миновав зрелость и увядание. Осуществленный план – это вклад Ярославны в историю своей страны, её народа.
А если подвела почта, если обманул DHL. Тогда Джонни вел себя логично: удивился, вскочил, выскочил. Ярославна сомневается редко, не сомневается и теперь: почта пришла в срок.
Почему же возведенный ею монолит рассыпался, словно карточный домик.
Деньги делают чудеса.
Их придумали для чудес, как когда-то придумали фантики. Потому-то деньги так похожи на фантики. Для начала следует загадать желание, которое фант должен исполнить. В отличие от фантиков – конфетных оберток, фантики–деньги придуманы, чтобы желания исполнять. Деньги быстро заканчиваются для того, чтобы не заканчивалась вера в чудеса. Чтобы не пресыщаться чудесами, которые материализуют деньги. От исполнения конфетных оберток можно отвертеться, от исполнения разноцветных банкнот практически никогда.
Упаковывая жемчужную гирлянду поверх коралловых бус, Ярославна не оставила себе ничего, хотя могла. Ярославна уверена, денежная масса обеспечена массой желаний. Две эти массы живут накоротке. И чем больше первая масса, тем надежнее исполнение второй.
Она упаковывала рубиновую брошь с изумрудным оберегом, тыл к тылу, и уже чувствовала, как кончик горячего языка её дотягивается до склеры его обворожительного глаза (любимый, у тебя соринка, мне виднее). Она запускает руки под его майку и нащупывает лопатки. Лопатки горячие, руки ледяные, лопатки сводит судорога, любимый согрейся: коньячок, кружева в клочья, секс.
Ярославна открыла глаза, осмотрелась. Оп-па! А она уже на кухне. Шла лунатиком по его не следу. Теперь сидит, уставилась в хромированный салатник и ничего там не видит. А там ничего и нет. Её поимели как холопку, раздели догола, сняв всё: перстни с бриллиантами, кольца с сапфирами, ожерелья рубиновые на шее, изумрудный браслет с голеностопа, александрит в коробочке…
Роковая ошибка отрезвила. Драгоценности следовало продать.
Да, пришлось бы ждать, продажа дело не быстрое. Но хруст купюр слепит посильнее луча бриллианта. Ярославна совершила непоправимое, отдала Джонни его же предметы от имени Дениса, человека, которого нет.
Резонный вопрос: Ярославна, а причем здесь вы?
Как же она просчиталась в расчетах!
Ярославна пыталась объяснить Джонни, что семейные реликвии вернулись благодаря её вмешательству с топором. Но Джонни не дослушал.
Вторая попытка жизненно необходима.
Ярославна будет доказывать, умолять. Она упадет на колени.
Нет, на колени она уже падала, испугала только.
Она будет стоять.
Стоять до последнего.
***
Человек рождается не по своей воле. Родили без согласия и говорят: Дальше сам. Куда, зачем? Совет: включи дальний свет и дуй вдоль луча.
Но, Кэрол не знала, где у не дальний свет включается, так бы и не узнала никогда, если бы жизнь сама не повернула рычажок. Жизнь ждала-ждала, когда Кэрол сообразит, да ждать устала. Какие к Кэрол претензии. Она с утра до вечера по клавишам долбила, статьи писала. А так, чтоб подняться над клавиатурой, взглянуть масштабно – никак. А баба-то хорошая. И решила жизнь помочь Кэрол.
Сейчас она у собственного бассейна, но мучается.
На веранде, выходящей в вишневый сад, на журнальном столике из полновесного оникса раскрыты «Роковые яйца», читай – не хочу. Кэрол уверена, кроме яиц Пётр вообще ничего не читал. Да, и зачем ему книги читать – Пётр до всего доходит своим умом. В случае с яйцами его сбило название. Открыл, но втянулся, дочитал, правда, книгочеем, в силу ума своего природного, не стал. Теперь он и Кэрол рекомендует: прочти, говорит, яйца.
Желание мужа – закон. Но, позже.
Ещё недавно Кэрол боялась остаться без средств. С утра до вечера статьи писала. Пальцы её без устали гонялись по клавиатуре. Кэрол иногда представляла, что это не пальцы, а коротконожки – бегут, бегут. Поставила цель накопить на безбедность, но бежала по кругу. А по кругу на безбедность не накопишь. Пальцы-ножки утаптывали пространство, ограниченное манежем клавиатуры, удаляясь от флажка «а», они утыкались во флажок «я», работали будто робот-пылесос, от стенки к стенке метались, высасывая из клавиатуры слова, конвертируя их в рубли, размером своим соотносимым с площадью клавиатуры.
Аренда квартиры, еда, иногда отдых, иногда майки, женские штучки, редко джинсы. Мелочи, но, конец месяца и сальдо объявляет счет: ноль-ноль.
Однажды Кэрол страшно перепугалась, представив, как ломает себе обе руки. Перспектива – голодная смерть на улице, которую не надо арендовать. Перспектива и есть настоящая цель?
И, трах-тибидух как в сказке: Пётр.
К своему новому положению Кэрол привыкла быстро. Она теперь запросто может стать космической туристкой, улететь в космос, если мужа упросит.
Свобода – деньги мужа – набросилась на Кэрол дикими собаками динго. Они рвали её мозг, выбрасывали наружу желания. Теперь она в состоянии исполнить любое желание Джонни. Она может купить ему всё!!!
Есть деньги – нет проблем.
Так она думала до последней встречи с Джонни. И оказалось…
… оказалось, что деньги не решают ничего, их сила – миф, блеф в красивой обертке. Деньги учат лгать, чтобы затем поймать тебя на вранье, кочевряжатся и глумятся. Глум-глум – так хрустят новенькие купюры, когда их разминаешь пальцами.
Растерянность Кэрол у бассейна не ускользнула от Петра.
Кэрол поотнекивалась, но, прижатая к стенке, решила соригинальничать: у фотографа Джонни съехал эмульсионный слой. Пётр не понял. Кэрол перевела: Джонни – лучший фотограф из тех, чьи работы она видела, включая Лялю Кузнецову и Гнисюка. Лучший фотограф решил забросить фотографию и заняться стрижкой собак.
Пётр даже присвистнул: – Он что… (дальше последовало нецензурное слово "охуел")
Кэрол чувствовала, что не смогла обрисовать ситуацию во всем её ужасе. И прибегла к другому образу, упрощённому: Джонни влюбился, вообразил, что Лиза его муза, а музу, которую ему послал всевышний, Джонни послал на фиг.
Последний образ возмутил Петра. Жизнь выучила представителей высшего бизнеса, сросшихся с высшей властью, решать вопросы сразу и наверняка, и Пётр предложил убить Лизу.
– Убить? – не поверила своим ушам Кэрол.
– Есть другие варианты?
Простота решения опешила Кэрол. Взять и убить? Так просто?
Пётр терпеливо разъяснил, что можно и сложно. Да, Кэрол жила вдалеке от реальной жизни, но теперь попала в самое её пекло, в высшее общество.
