Читать книгу: «La Critica (первая книга казанской трилогии)», страница 27
Итак, хоть мы с Глебом уже не работали на «Кефире» и нас никто не звал, но Даша не возражала против того, чтобы мы тоже поехали в этот тур. Естественно, за свой счёт. Стальская была рада, что мы составим ей компанию. Она считала, что созерцание бедной провинции и несчастных сирот пойдёт на пользу нашим душам.
*****
03 апреля.
На следующий день в телефонном разговоре с Глебом Сицилия сказала, чтобы она не имеет ничего против нового сезона «Пьяного Дивана», лишь бы мы справлялись с текущими нагрузками. Получив так называемое «добро» от начальства, мы с лёгким сердцем отказались от предложения, потому что это была не та «река», в которую мы могли бы войти дважды.
Напоминаю: если кому-то не досталась двенадцатая La Critica, а он желает ознакомиться, то всегда сможет это сделать в центральной библиотеке нашего субъекта, а также в центральной библиотеке нашей страны.
*****
04 апреля.
Кинотеатр «Peace» позвал нас на фильм про Исход ювелиров и ростовщиков из Египта под водительством Кристиана Бейла. Лет май пипл гоу!.. (once again). Мы сходили и нам понравилось. Нам с Мартой точно понравилось, а Глеб уснул. Но нам с Мартой таки понравилось.
*****
05 апреля.
После осени-зимы-раннейвесны тканевая крыша моей повозки стала выглядеть, как портянка Первой Мировой. По счастливому стечению обстоятельств, одна из двух моек в нашем городе, которая делает хим… (или не «хим…») …чистку тканевых верхов с последующей пропиткой её водоотталкивающим раствором, принадлежала нашему Шубе. Глеб в коем-то веке не был занят и составил мне компанию. Егор был рад нас видеть, но был занят и постоянно убегал. Процедура занимала какое-то время, поэтому, оставив ключи сотрудникам сервиса, мы с Глебом решили пройтись пешком до моего жилища.
Когда мы перешли дорогу, мой телефон зазвонил. «Тётя Сара», – надпись на экране. Помню, что Марта записала мне её номер накануне дня, когда я должен был возить пожилую даму по делам. Записала на случай, если мы с ней друг друга не найдём в условленном месте.
– Здравствуйте, тётя Сара, – проговорил я.
– …………
– Нет-нет, ничем не занят.
– …………
– Так…
– …………
– Так.
– …………
– Могу.
– …………
– Лови мотор, – закрыв пальцем микрофон мобильного, сказал я Стальскому.
– Что? – переспросил Глеб.
– …………
– Тормози тачку. Или такси, – снова обратился я к нему.
– …………
– Через десять минут мы с Глебом подъедем, – сказал я тёте Саре.
Я повесил трубку, а Стальский в этот момент остановил попутку.
*****
– Глебушка, выпей ещё чаю.
– Нет, спасибо, тётя Сара, я больше не могу, – развалившись в кресле, ответил Стальский.
Я заметил, что он чувствует себя здесь как дома. Похоже, правда, что старая дама является для Стальских кем-то вроде наречённой бабушки. Я решил ещё раз всё уточнить:
– Так значит, не более трёх страниц, да?
– Да-а-а, – протянула тётя Сара. – Можно даже две.
– Мне нужно за что-то уцепиться, – задумчиво проговорил я.
Глеб решил помочь мне мыслить:
– Военный госпиталь в эвакуации, молодая врач, постоянное чувство голода, добрые глаза раненого офицера…
– Да-да-да… – бормотал я.
– Маленькая девочка, похожая на мальчишку-беспризорника шастает по палатам, а солдаты угощают её печеньем и сахаром…
– Да-да… А радио ведь было? – спросил я у тёти Сары.
– Конечно, Вадимчик! – воскликнула она. – Сводки с фронта и песни.
– Какая песня вам нравилась, тётя Сара? – спросил Стальский.
– Ну, всякие. Концерты Рихтера, Шульженко с Коралли, Козин, Утёсов, Юрьева, Русланова…
Звонок телефона Стальского отвлёк нас от размышлений. Шуба на том конце провода говорил так громко, что я его услышал даже без громкой связи. «Забирайте своё корыто, тут у нас полный двор клиентов».
– Готово что-ли? – переспросил Глеб.
«Готово что-ли!» – ответил Егор.
– Всё понятно, – сказал я, вставая.
Уже в прихожей, когда Стальский завязывал шнурки, я на всякий случай сказал:
– Тётя Сара, вы же понимаете, что это будет рассказ по мотивам ваших воспоминаний, а никак не фактов из биографии. Так необходимо для большей художественности.
Стальский, поднимаясь от своих ботинок, пояснил:
– Кое-что вам может показаться не слишком правдоподобным, но читателям того и надо.
– Я понимаю, понимаю, – закивала тётя Сара.
Мы попрощались и ушли.
Дело обстояло в следующем. К юбилею победы в Великой Отечественной Войне выпускался сборник под названием «Дети Войны». Тётю Сару, чьё детство выпало на годы Войны, коллеги врачи попросили набросать коротенький рассказик – воспоминания о тех днях. Тётя Сара, никогда не любившая халтуру и любительщину, набрала номер Марты и спросила: «Кто-нибудь из твоих мужчин-журналистов (Вадимчик или Глебушка) может написать рассказ для сборника». Марта указала на меня.
Я был горд и преисполнен энтузиазма.
«Дороги сплелись
В тугой клубок влюблённых змей,
И от дыхания вулканов в туманах немеет крыло…»
Мельница
Глава о том, что нет ничего хуже, чем хорошее начало
06 апреля.
С самого открытия торгового комплекса мы втроём бродили по магазинам. После обеда решено было выезжать вслед за автобусом «Кефира». Путешествие по провинции предполагалось на автобусе. Но мы втроём собирались следовать за командой «Кефира» на машине. Глеб настоял, чтобы мы взяли Ягуар, хотя простая человеческая логика прямо таки кричала: «Идиоты, езжайте на Hammer!»
Итак, в Меге.
– Хочу кое-что купить в подарок детям, – сказал Стальский и свернул в сторону магазина цифровой техники, когда как я собрался свернуть в сторону продуктового супермаркета.
– О хорошо, а что именно? – заинтересовался я.
– У меня нетривиальная идея: подарить самым отстающим ученикам электронные книги с загруженными на них произведениями, которые есть у меня на компе. Пиратство, конечно, а что поделать…
– Отличная идея. Самым отстающим? Чтобы чем-то заинтересовать… Я тоже в этом участвую, – согласился я.
– Давай половину денег.
– Так. Сейчас, – я полез в карман. – Карточка.
В этот момент на горизонте появилась Марта и махнула мне рукой, чтобы я подошёл к ней, – наверное хотела, чтобы я составил ей компанию, пока она будет шастать по магазинам одежды.
– Ладно, иди один. Я с Марткой прошвырнусь, – сказал я Глебу, вызвав у него ироничную улыбку.
Я дал Глебу депозитку и напомнил код.
Бродя за Стальской как хвост по рядам женских одежд, я развлекал её разговором:
– Сейчас в туалете около сушилки какой-то чувак, тыча пальцем в мои ботинки, спросил: «Это Dr. Martens?» Я говорю: «Да. Натуралка, брат. Из Англии заказал». А ты говорила, что никто не поймёт. Ха! ФирмА, ё! Мадонна в таких ходила… по Пикадилли под ручку с Риччи.
– Да уж, не зря убивал ноги. Один человек на весь город оценил твой выбор, – листая вещи на вешалках, заметила Марта.
– Это они выглядят так монструозно, а на самом деле очень лёгкие и удобные. Полностью кожаные изнутри.
– Ты в них выше, – рассеянно заметила она.
– И да, я в них выше.
«Пупу-питу!» – раздалось из телефона.
– О, смс-ка от банка. Глеб что-то купил малолетним правонарушителям. Мы с ним скинулись напополам, – пояснил я, доставая телефон. – Шесть двести пятьдесят, – вслух прочитал я отчёт о расходах.
– И что он купил на двенадцать с половиной тысяч? – задумчиво произнесла Марта, перебирая шмотки на плечиках.
– Говорил, что хочет купить несколько электронный книжек и загрузить на них всю свою библиотеку, – ответил я.
– И сколько книжек он купил? Две? – Марта сняла с перекладины тонкий серый джемпер и начала изучать состав ткани.
У меня зазвонил телефон, это был Глеб. Я сказал в каком магазине мы находимся, и через минуту он подошёл. В руках у него было два больших пакета с логотипом электронного супермаркета. Мы с Мартой заглянули внутрь, извлекли каждый по одному экземпляру книги, повертели в руках и положили обратно. Глеб выглядел воодушевлённо. Он сказал:
– Двадцать пять штук, думаю достаточно. По пять подарков в каждый из пяти детских домов.
Стальская похвалила брата за инициативность. Я одобрительно покачал головой, а в следующее мгновение у меня шевельнулась неприятная мысль. Я как можно непринуждённее достал телефон, зашёл в смс-ки и внимательно посмотрел на сумму расхода по карте. При правильном прочтении эта сумма звучала вот так: «Шестьдесят две тысячи пятьсот рублей». И этому человеку принадлежит фраза: «Благотворительность – тупик фантазии»! В подтверждение моего открытия, Глеб сказал:
– По пять косых за штуку, итого: сто двадцать пять. Мне скидку сделали.
Я натужно улыбнулся. Мне не жалко.
*****
Сто шестьдесят километров, а также автобус «Кефира» были позади и, чтобы не уснуть, я решил потрепать языком. Смешным голосом запел:
– «Мы – бродячие артисты, мы в дороге день за днём. И фургончик в поле чистом – это наш родимый дом», – похлопал глазами на Стальского, чтобы он продолжал.
Стальский не подвёл и тоже смешным голосом продолжил:
– «Не великие артисты, но понятны и просты. Мы певцы и музыканты…»
– Наркоманы и шуты, – неожиданно влилась Марта с заднего сиденья.
Не было смысла продолжать. Нам необходимо было размяться. Глеб остановился около сельпо.
Весь километраж по пяти городам, два из которых были столицами республики Башкортостан и Удмуртской Республики, – Уфа и Ижевск соответственно, и обратно составлял около полутора тысяч километров. Вся «прелесть» нашего путешествия заключалась в том, что первой остановкой являлась самая дальняя точка – Уфа, затем команда «Кефира» должна продвигаться в сторону дома, – Ижевск, затем ещё три города поменьше, – в составе нашего субъекта.
*****
Двести километров позади. Впереди ещё триста пятьдесят километров. Стальская рулит. Глеб слюнявит самокрутку и улыбается.
– Вот едем мы по этим деревенским просторам, дышим чистым воздухом, и думаю я одну мыслюшку, – начал Стальский разговор.
Я, подыгрывая его интонации, спросил:
– Какую же мыслюшку думаешь ты, Алёнуш… то есть Глебушка?
Марта сменила сосредоточенное выражение лица и улыбалась в ожидании развязки этого шутливого диалога.
– А такую: счастливее ли мы с тобой, Вадечка, – городские-от жители – этих вот сельских людей-человеков, обывателей?
– И к каким выводАм ты приходишь, Глебушко?
Стальский состряпал скептическую физиономию и утрированно «нормальным» голосом произнёс:
– Конечно! Что уж ты в самом деле!.. Ц!
Марта и я посмеялись. Оставшуюся часть дороги Глеб копировал библиотеку со своего лэптопа на двадцать пять электронных книжек, Стальская аккуратно рулила по среднего качества трассе, а я умирал от скуки.
*****
Выехав в час дня, мы прибыли в пункт назначения в девять вечера. Автобус прибыл всего на полчаса позже. Уфа оказался гораздо большим городом, чем я думал. Город-миллионник. «И почему из Башкирии так много едут в наш город?» Мы с Глебом, хоть и не входили в состав официальной делегации, но по возможности бронировали номер(а) в той же гостинице, что и все «кефировские». В Уфе мы с Глебом поселились в одном двухместном номере.
Часы показывали без пяти минут десять вечера, когда мы, умывшись и переодевшись, спустились из своих номеров на ужин в ресторан. Официальная делегация, ещё не заселившись, уже приступала к ужину. Даша нам махнула от своего столика, который она делила ещё с одним работником канала. Мы расселись и открыли меню.
– Выпить не мешает, – подала здравую мысль Дарья.
– Точно, – сказал Стальский и пролистал меню на карту бара.
– Даша, завтра к половине восьмого утра? – спросила Стальская.
– Да. Не проспи. В восемь около автобуса, – сказала Даша.
– Мы тоже поедем, – сказал я.
Даша закатила глаза и, обращаясь к Стальской, сказала: – Не рассчитывай на этих алкашей, подходи к автобусу.
– Ладно-ладно, – закивала Марта.
*****
Спустя час и полторы бутылки водки на четверых. Даша с древнерусской тоской в очах, подперев щёку кулаком, молвит:
– Последнее время я всё чаще просыпаюсь чуть свет и по целому часу, а то и больше, лежу и думаю: не пора ли сбрасывать доллары. Иногда так лежу до тех пор, пока будильник не прозвенит; встаю, собираюсь на работу.
– Я иду спать. Всем спокойной ночи, – говорит Марта и поднимается со своего места.
Я – как того требует этикет – пытаюсь приподняться, но… Стальская уходит.
– Давайте уже допиваем и расходимся, – говорит мужчина-коллега с канала и разливает «с горкой» по четырём рюмкам.
*****
07 апреля.
Вопреки предсказаниям Дарьи, мы с Глебом без всяких оправданий проснулись по будильнику и занялись приготовлениями.
– Что, Стальский, все зеркала как сговорились: показывают одну и ту же опухшую рожу? – весело прокомментировал я смотрение Глеба в зеркало в ванной комнате.
– Всё путём. Я роскошный, – отрапортовал Глеб и совершил заключительный взмах расчёской.
*****
08 апреля.
Ижевск. На этот раз мы с Глебом ночевали в отдельных номерах. В половину восьмого утра он заглянул в мой номер, чтобы убедится в том, что я проснулся и собираюсь.
– Пятнадцать минут, – прокричал я из ванной.
– Жду в лобби, – прокричал он в ответ.
Когда через минуту я вышел из ванной, чтобы взять из сумки бритву, в комнату постучали.
– Открыто, – сказал я.
Вошла Марта и, кинув «доброе утро, милый», уселась в кресло в какой-то напряжённой позе. Я немного помялся и сказал:
– Ты сиди, а я пойду побреюсь. Мне надо выглядеть получше, чтобы… чтобы…
– Иди, – улыбнулась Стальская. – Я тут тебя подожду.
– Окэ, – ответил я, а подумал следующее: «И чего ты тут забыла, Крошка?»
– Но, побрившись, опасайся, что тебя примут за одного из воспитанников детского дома, – вдогонку пошутила Марта.
– Ладно, – из-за двери ванной ответил я.
Когда через пять минут я вышел из ванной и начал рыться в своей дорожной сумке в поисках лосьона, Стальская всё ещё сидела в кресле, но, доселе напряжённое, тело Марты теперь приняло какую-то томную позу; правая нога покачивалась вправо-влево, уперевшись большим пальцем в ковровую дорожку.
– Да где этот лосьон?!.. – прошептал я и мельком глянул через плечо на Стальскую.
– Эй, – тихо позвала Марта.
Я обернулся с недоумённым видом.
– Что тебе надобно, Стальская? – использовал я стилистический приём Александра Сергеевича.
– Эй… – тихо позвала она снова, а когда я подошёл, глазами показала вниз, прищурилась и закусила уголок нижней губы.
«Да ты совсем охренела, девочка…» – самому себе прошептал я, опускаясь на колени.
*****
Без десяти девять утра на служебном автобусе мы все подъехали к зданию местного молодёжного центра, где, как и в предыдущем городе, должны были смотреть концерт, подготовленный воспитанниками местного детского дома, а потом Марта и другие ведущие «Кефира» будут вручать призы и дипломы преуспевшим ученикам. Когда мы вышли из тонированного салона на освещённую весенним солнцем парковку, Стальский во всеуслышание воскликнул:
– Аронов, что у тебя с рожей?! Вся покраснела, как будто делал «куни» сразу после бритья! Ха-ха!
Наши «кефирные» коллеги оценили шутку и тупо заржали.
– Чей космолёт «пелотировал»? – не унимался Глеб.
Даша даже приблизила свои очи к моему покрасневшему лицу, чтобы получше рассмотреть красные пятна.
– Горничную отблагодарил? Да?! – покатывался над собственными шутками Стальский. – Ей ведь немало лет так-то… Могла заработать приступ, а ты бы потом отвечал. Ахаха!
Я густо покраснел, стараясь не посмотреть при этом на Стальскую, но, видимо у меня не получилось, потому что в следующую секунду все взоры были переведены на Марту, которая, стараясь выглядеть непринуждённо, выглядела в высшей степени принуждённо.
– Понятно, – весело сказала Даша и подтолкнула в спины коллег. – Тут не на что смотреть. Обычные последствия орального секса. С кем не бывало.
Стальский с тупым оскалом смотрел то на меня, то на сестру и покачивал головой.
– Что?!.. – одновременно и невесело спросили мы с Мартой.
– Вы не перестаёте меня удивлять своей непоследовательностью, – пояснил Глеб и пошёл вслед за группой.
Мы с Мартой секунду смотрели друг на друга со смешанными чувствами, а потом тоже зашагали в сторону здания.
Марта и её коллеги с канала сели в первый ряд посередине, а мы с Глебом оказались ряду в шестом и с краю. Актовый зал им. Кирова, кроме нас, был заполнен ещё какими-то «неравнодушными людьми» смахивавшими на госслужащих, которые явились сюда в добровольно-принудительном порядке. Через несколько минут на сцену вышла женщина средних лет с бордовыми волосами и торжественным голосом начала вступительную речь.
– И что? У вас Ренессанс в отношениях? – шёпотом, улыбаясь, спросил Глеб, когда начался показ самодеятельности.
– Нет. Имела место односторонняя сделка, – кинув мимолётный взгляд на сидящую впереди Марту, тоже шёпотом ответил я.
Глеб на мгновение задумался.
– Но она тебе сказала что-то типа: «Милый, настанет вечер, и будет полноценное сношение…»? Ха!.. – немного громче чем надо, спросил Глеб, и Даша с Мартой на мгновение повернули головы в нашу сторону.
Я немного сполз в кресле и меня совсем не стало видно, а Стальский напротив – приосанился, – типа он сидит смирно и смотрит концерт.
У меня дрогнул телефон; смс-ка от Марты: «Все уже знают?» Я посмотрел на впереди сидящую Стальскую, – она смотрела на сцену. Написал ответ: «Знаешь выражение: «На лице написано»?»
Я сделал жест ладонью, чтобы Глеб наклонился пониже, и прошипел ему в самое ухо:
– Нет, чёрт возьми, она сказала: «Надеюсь, ты не примешь это минутное проявление безволия за тенденцию?» Представляешь?! Какая коварная! Минутное, как же!.. Десятиминутное! А то и все «Одиннадцать минут». Эти её: «Вот сейчас-сейчас!..» и «Уже скоро-скоро, не останавливайся, милый!..»
– Избавь от подробностей, – в преувеличенном жесте отвращения отстранился Стальский.
– Что мне теперь, психологу платить?! Опять… Слушай вот! – прошипел я.
«Ш-ш-ш!..» – зашикали на нас сзади.
– Коварная сучка, – через минуту раздумий резюмировал Глеб.
– Согласен, – согласился я.
*****
В следующий – третий – город этого тура Стальская поехала без нас. Вот как всё было.
В антракте ижевского концерта мы с Глебом решили смыться, чтобы осмотреть родной город Калашникова. Дарение электронных книг Глеб перепоручил сестре.
Мы пешком прогулялись до гостиницы и забрали с парковки Ягуар. Прокатившись по центральной улице, мы заехали на заправку. Пока я заправлял машину, Глеб изучал на I-pad’е карту достопримечательностей города, чтобы решить, что мы хотим посмотреть.
– Девяносто пятый же? – между делом спросил я, когда мы отъехали от заправки метров на двести.
– Что? – не понял Глеб.
– Бензин, – пояснил я.
– Что?
– Бензин-бензин, бензин-то девяносто пятый для твоего коня? – весело затараторил я.
Глеб включил поворотник и почти сразу остановился у обочины. Заглушил двигатель. Он молчал. Я начал соображать, но мне в голову ничего не приходило, поэтому я спросил:
– Что?
– Ты что заправил машину бензином? – с оттенком трагизма спросил Глеб.
– Ну, а чем, малыш, её заправлять, Дюшесом что-ли? – я изобразил крайнюю степень иронии.
Стальский улыбнулся и, качая головой, произнёс:
– Ох, Вадечка-Вадечка, доверяй тебе технику, – дотянулся до курительной шкатулки, которая лежала на заднем сиденье, и начал крутить папиросу.
Я нахмурил ум, но не мог отыскать ответ на происходящее. Но мне было интересно догадаться самому в чём заключалась моя оплошность. Я немного посвистел, посмотрел в окно, почесал переносицу; сказал:
– Ладно, говори.
– Дизель, – сказал Глеб.
– Что Дизель? Вин Дизель? Ох, блядь, дизель! – наконец дошло до меня; я мгновенно вспотел.
– Ты хоть знаешь, что починить эту марку в этом городе невозможно? – спросил Глеб.
– Мы проехали совсем немного… – промямлил я, а потому воскликнул: – Мы с Мартой тебе говорили, что не надо ехать в провинцию на легковой машине, а теперь выясняется, что она ещё и дизельная! Хорошее дизтопливо даже в крупных городах ещё поискать нужно!
– «Говорили мы с Мартой…» – передразнил Глеб и прикурил папиросу.
Стальский залез с мобильного в Интернет и узнал адрес ближайшего магазина автомобильных запчастей; двадцать минут ходу. Хоть мы и предполагали, что просунуть в бензобак шланг скорее всего невозможно, однако всё равно собирались попробовать этот вариант. «Отсасывать будешь ты», – сказал Глеб. «Потом поменяемся», – попробовал пошутить я, но нам было не смешно.
– Может надо кому-то из нас остаться в машине? – предложил Глеб.
– Да что может произойти?.. – отмахнулся я от перспективы одиночества в незнакомом городе.
Оставив машину на обочине, мы отправились в путешествие к магазину. По пути, я написал смс-ку Марте, чтобы она ехала в следующий город с группой, а мы их догоним через несколько часов. «Что произошло? Вас забрала полиция?» – тут же перезвонив, тревожно спросила Стальская. «За кого ты нас принимаешь? За преступников?» – парировал я, ещё не зная, что она угадает.
Через пятьдесят минут, купив шланг и трос, мы вернулись к тому месту, где, предположительно, оставили машину. Отсосать содержимое бака на месте не представилось возможным, так как машины на том месте, где мы её оставили, не было. Стальский предпринял попытку задушить меня купленным шлангом, но я не был настроен на ролевые игры.
Мне не удержаться от гонения пурги, – я трепло
и у меня наверняка есть враги
В. Васин
Глава об «Уитнейле и обо мне»
Всё ещё 08 апреля.
К счастью нам удалось остаться в той же гостинице, правда пришлось переехать в один двухместный номер. А остаться нам пришлось, потому что и в этом городе, как и в нашем, забрать машину со штраф-стоянки можно было лишь на следующий день. Из плюсов этой ситуации по сравнению с той, когда у нас была забрана «шесть-девять» с первым выпуском La Critic’и, было то, что неоплаченных штрафов у Глеба не оказалось, а из минусов – всё остальное, и главное – удалённость от родного города.
С тяжким вздохом упав на гостиничную кровать, я набрал номер Марты и ввёл в новый курс. Она выразила сочувствие и пожелала удачи во всём. Мне показалось, что она была зла. «Я почти не виноват в том, что перепутал сраные шланги на заправке!» – насупившись, подумал я.
– Это ты во всём виноват, – подал голос Глеб с соседней кровати.
– Извини… – ответил я и уставился в потолок. – Но всё равно: надо быть очень самоуверенным засранцем, чтобы отправиться в глухую провинцию на дизельной пузотёрке ценой в целое состояние. Извини…
Глеб тоже повернулся на спину, и теперь мы оба изучали потолок. Он снова заговорил:
– Ты не заметил, что горловина бака слишком широкая для этого пистолета?
– Заметил, но подумал, что она просто растянутая от частого использования, – ответил я.
Глеб усмехнулся, я тоже. Хотелось праздника.
*****
В девять часов вечера мы спустились в ресторан гостиницы, чтобы перекусить.
– Вот, смотри: в этом городе тоже есть «Старый Горшок», – пережёвывая пищу, проговорил Глеб, поворачивая в мою сторону экран своего телефона. – Шато де Лямур, Робинзон, Вино и Мясо, Горький…
– А ещё что есть? – тоже с набитым ртом спросил я.
– Та-а-ак… Клубы. Бар Весёлых Историй. Не хочешь сходить?
– Неа, – ответил я.
– Фараон, – продолжил перечисления Глеб.
– Такой же как наш «Фараон»? Только для членов клуба? Ха! – вставил реплику я.
– Скорее всего. Резиденция, Кристалл…
– Жлобские названия.
– Согласен. Литос, Бархат, Пепелац…
– «Бархат» и «Литос» звучит неплохо, – сказал я.
– Улица Карла Маркса двести сорок два, – прочитал Глеб.
– Это какой?
– «Бархат». А что это ты вдруг захотел в клуб? Там ведь народу полно. Все орут и танцует. Никто книжки не читает, – улыбаясь, спросил Глеб.
– Мне всегда было интересно, что это за «клубы» такие. Все только и говорят: «в клубе то…», «в клубе сё…», – посмеялся я.
– Понятно-понятно.
– И вообще: я журналист, исследователь.
– Ага, ты такой.
*****
Несмотря на середину рабочей недели в клубе было немало народу. Хотя, конечно, я не знаю, сколько людей здесь бывает в пятницу и субботу. Так как мы уже ужинали, то сразу сели за стойку и заказали по золотой текиле. Выпили. Осмотрелись. Граждан всех возрастов здесь было примерно поровну. Одна треть – малолетки, треть – молодые, и последняя треть – взрослые. Музыка гремела. Стальский общался с барменшей жестами.
Спустя три шота Стальский раздобыл трёх студенточек нам в компанию, и мы заказали сразу целую бутылку текилы. Я довольно быстро достиг нужной степени вдохновения и вот он я – рву танцпол на пару с одной из трёх юных красавиц. Электроклэш – то, чему я не в силах сопротивляться.
Wanna be by yourself
And no one else
Alright
Now you wanna go out
Wanna scream and shout
Tonight
You want some space
Now get out of my face
Alright
Now you want me back
Put your life on track
Tonight
Около бара Стальский обнимается с двумя оставшимися, улыбается во все шестьдесят четыре зуба и позирует для селфи. Вокруг красивые молодые люди, веселье, танцы и вдохновение, – что ещё нужно для отдохновения такому эстету и фэшн-философу, как я?!..
*****
Пять тридцать утра 09 апреля.
– Лови-лови! Чёрт! – выругался Стальский, когда мы упустили ещё одну попутку.
– Да мы, наверное, уже половину пути пешком прошли, – сказал я Глебу, садясь на поребрик.
– Я вообще не уверен, что мы в правильном направлении, ик! идём, – тоже усаживаясь, сказал Глеб.
На улице был не месяц май, поэтому долго рассиживаться на бетонном поребрике было небезопасно для здоровья потомков. Мне в голову прилетела мысль.
– Всё стеснялся спросить: ты спишь с Джессикой?
– Иногда, – ответил Стальский, прикуривая самокрутку.
– А-а-а?.. – я не знал, что спросить далее. – Извини, что интересуюсь, просто…
– Да, ничего-ничего, интересуйся на здоровье, – выдыхая дым в прохладную апрельскую ночь, сказал Глеб.
– А зачем?
Стальский усмехнулся.
– Вот ты даёшь, Аронов. Ведь ей надо с кем-то спать.
– А, ну да. И ты, как бы, по-дружески оказываешь ей такую услугу? Да?
Я смущался задавать подобные вопросы, но этот нюанс нашего общежития мне давно не давал покоя.
– А она тебя не ревнует к твоим… к твоему образу жизни?
Стальский положил на асфальт окурок и придавил ботинком.
– Джессика – она ведь такая…
«Фью-ю-ю!..» – раздался откуда-то из-за спины свист, прервав размышления Стальского. Мы поднялись с бордюра и приготовились к общению с аборигенами.
– Сколько их, Аронов? – спросил Стальский.
– Не вижу пока, – ответил я.
Через несколько секунд стало очевидным, что к нам приближаются четыре человека мужского пола.
– Справишься? – шёпотом спросил я у Глеба.
– Ц!.. – покачал головой Глеб, имея в виду мою многолетнюю привычку прятаться за его спину. – Если у них не принято носить с собой АК.
– Надеюсь, что не принято, – с нервным смешком кинул я.
– Не выёбывайся раньше времени, – шепнул мне Глеб напоследок.
Оппоненты приблизились на расстояние вежливого разговора. Двое – среднего роста, один – ниже среднего и полноват, четвёртый – высокий и худой.
– Вечер добрый, пацаны, – начал четвёртый. – Заблудились?
– Просто осматривает достопримечательности, – беззаботно ответил Глеб.
– Туристы? – продолжил беседу четвёртый.
– Ага, – ответил Стальский и назвал наш родной город.
– О! – воскликнул переговорщик, услышав название нашего города. – И как там у вас? Здорово?
– Не то слово, – ответил Глеб.
Коллеги нашего собеседника молчали и оглядывались по сторонам, – не было никакого сомнение, что в отношении нас замышлен гоп-стоп. Я стоял и был готов в любой момент… упасть в обморок. Как назло в карманах не было ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия. В моём кармане была только тугая денежная котлета весом примерно в девяносто тысяч рублей, с которой я уже мысленно простился.
– Давайте посмотрим, что у вас в карманах, – не откладывая в долгий ящик, перешёл к кульминационному моменту «четвёртый».
Стальский с грустным вздохом засунул руки в карманы своего лёгкого пальто и… замер в такой позе. Аборигены недоуменно переглянулись. Видимо, какие-то остатки выпитой текилы не до конца расщепились в моём организме и вот теперь дали последний толчок опьянения и куража.
– У меня встречное предложение, – сказал я весёлым бодрым голосом.
– Ыы-м!. – все взгляды перевелись на меня.
Я, чувствуя внимание аудитории, продолжил:
– Давайте так: вы, ребята, прямо сейчас в позиции «лёжа на боку» отсосёте друг у друга, а я с коллегой сниму это всё на телефон и выложу в Интернет.
Уже когда я высказывал идею, Стальский вытащил руки из карманов. Звук моего голоса стих, смысл слов проник в сознания наших оппонентов. «Ккк…» – издал кто-то из них такой вот звук, а в следующее мгновение Стальский левой рукой ударил одного из тех, кто был «среднего роста», тот, согласно одному или нескольким сразу законам физики ускорился в противоположную от удара сторону и снёс своим телом коллегу среднего же роста.
Далее события развивались так: высокий бросился на Стальского, а жирный на меня. И если Глеб вошёл в контакт, то я избрал тактику измождения противника, кинувшись убегать. Бежал я не с целью убежать, а чтобы дать время Стальскому расправиться с «мистером четвёртым». Всё случилось согласно моей теории и, когда, обежав эллипс, мы с моим жирдяем прибыли к точке старта, Глеб уже был совершенно свободен, чтобы заняться последним, стоящим на ногах, противником. Ещё десять секунд и что мы имеем: четверых охающих и ахающих аборигенов, порванное пальто Глеба, и взмокшего от спринта меня. Чтобы перевес оставался на нашей стороне, мой партнёр не забывал в порядке полуживой очереди пинать лежачих в область лиц.
«Что дальше?» – всё отчётливее вставал вопрос. Если честно и откровенно, – я был в ужасном шоке от произошедшего и от происходившего до сих пор. Глеб вошёл в раж и уже откровенно добивал лежачих. «Это его лежачие, – имеет право», – оглядываясь по сторонам, подумал я. Особенно много доставалось высокому четвёртому, – это потому что он разговаривал. Я не знал как подступиться к разъяренному Стальскому, но если этого не сделать прямо сейчас, вероятно совершится убийство… или четыре.
– Всё! Всё!.. Пойдём отсюда, – потянув Глеба за пальто, громко зашептал я.
– Хххх! Тфу! – напоследок плюнул он в лежащее тело.
С минуту мы стояли и смотрели на четыре фигуры на тротуаре. Когда стало очевидным, что все они живы и даже в сознании, просто прикинулись ветошью, мы решили, что пора смываться и побежали предположительно в направлении гостиницы.
Мы бежали уже, наверное, двадцать минут или полчаса– мне было как-то недосуг засекать время, – когда я сказал: «Всё!.. Я больше не могу. Давай передохнём». Я остановился и, опершись на дерево и трогая правый бок, тяжело и со свистом задышал. Вся моя одежда пропиталась потом, а Стальский в свете уличного фонаря выглядел как серийный убийца, – весь в брызгах крови, с разбитыми кулаками, безумным взглядом.
– Я узнаю места. До гостиницы пару километров, – прерывисто дыша, проговорил Глеб и плюнул на асфальт.
