Читать книгу: «La Critica (первая книга казанской трилогии)», страница 10
– Да-да, – отозвалась Даша из-за своего стола. – Я обо всём договорилась. Каждый получите по… По сколько там получается?
– Где-то по… – задумался представитель. – Где-то по семьсот тридцать.
– Где-то по семьсот тридцать, – сказала Даша. – Это в течение двадцати четырёх выпусков. Равными платежами. На тот же счёт, что и оплата от канала.
Мы молчали, так как всё поняли, но Даша решила, что мы молчим, потому что не поняли ничего, поэтому громким голосом продолжила объяснение:
– Вот смотри, Аронов: делишь в уме семьсот тридцать тысяч рублей на двадцать четыре, – полученная сумма прибавляется к твоей зарплате за каждый выпуск.
– А? – с тупым выражением на лице сказал я.
– Блин! – выдохнула Даша.
– Да поняли мы всё, – успокоил её Глеб.
– А хера тогда?!.. Ладно, – сказала Даша. – Этот вопрос решён.
– Так мы договорились? – зачем-то спросил представитель. – Вы согласны на наши условия?
– Согласны-согласны они, – ответила Даша. – Насчёт рекламы я сама им всё объясню. До свидания, Олег.
Олег ещё раз пожал руки нам с Глебом и отвесил ещё один поклон Стальской. Затем Олег удалился.
– Давайте, рассаживайтесь, – замахала нам Даша.– Поболтаем, пока там всё готовится.
Спустя двадцать минут.
– Во-о-т, значит. А в воскресенье вечером зрители всей республики увидят ваши, так сказать, светлые лики на экранах своих телевизоров. А некоторые, я уверена, посмотрят передачу в Интернете, когда до них дойдут слухи о том, что передача стоит того, чтобы её смотреть, – медленно говорила-рассуждала Даша.
Мы сидели в её кабинете и ждали звонка. Зазвенел стационарный телефон на столе Даши. Она сняла трубку.
– Всё. Всё. Идём, – сказала Даша в трубку, затем положила её.
Мы зашевелились.
– Всё. Всё. Идём. Студия освободилась, – сказала Даша нам и поднялась с кресла.
*****
Половина восьмого вечера этого же дня.
Начав в половине первого, мы закончили только полчаса назад. Это были долгие шесть с половиной часов. Как я и боялся, мы не смогли расслабиться, и мысли не шли. Декорации студии были почти один в один скопированы с нашей гостиной в Вертолётострое, но, для усиления эффекта, журнальный стол был заменён на две трёхногие табуретки. Надо сказать, что Даша, контролировавшая весь процесс, к выбору декораций, а также наших сценических костюмов, подошла с большим вкусом. Лично мне совершенно не в чем было её упрекнуть. Однако дело не шло. Мы с Глебом постоянно отвлекались на три, направленных на нас камеры, а также на людей за кадром. Естественно, мы не смотрели на них, но их присутствие нам мешало. Через два часа мямлянья, Даша хлопнула в ладоши, велев прервать съёмку.
– Так, господа хорошие, – садясь рядом с нами на диван и положив руку на коленку Стальского, сказала она. – Давайте-ка снимем рекламу.
Ассистент притащил бутылку «Метели» и два гранёных стакана, и в течение следующего часа были сняты несколько рекламных роликов с товаром-спонсором.
– Продолжим, – махнула Даша режиссёру.
Ассистент попытался унести «Метель».
– Стойте-стойте, – поднялся с дивана Глеб. – Может попробуем нажраться?
– Здесь вода, – предупредила Даша.
– Да знаю, я ж понюхал, когда наливали, – ответил Глеб. – А настоящая есть?
Даша задумалась, затем сделала шаг в темноту, затем снова появилась в поле нашего зрения.
– Есть, – ответила она. – Только не «Метель».
– Вот и хорошо, – шепнул я Стальскому, предчувствуя веселье.
– Перельём в бутылку из-под «Метели», – махнул Глеб.
Даша ушла за водкой. А когда она вернулась, всё стало «красиво».
Тем не менее, чтобы впоследствии нарезать всего час эфирного времени считая рекламу, мы отсняли пять с половиной часов, в течение которых нам показывали новости, мы листали газетами, а вся редакция подкидывала нам темы для обсуждения. Это было тяжело. Все утомились. А мы с Глебом ещё и напились, причём без закуски.
Итак, половина восьмого вечера этого же дня. Марта выезжает с парковки «Кефира» и везёт нас в «Фанерный Пейзаж», где нам предстоит разбор полётов, с Сицилией Владимировной в роли председателя заседания.
*****
В самом начале совещания наш куратор подняла вопрос электронных средств коммуникации. Когда Стальские высказались по этому вопросу, Владимировна перевела взгляд на меня:
– У тебя? Есть аккаунты где-нибудь?
Меня повеселило слово «аккаунт». Я ответил:
– ВКонтакте есть. Только я пароль забыл. Полтора года прошло…
– Хорошо, – заключила Сицилия. – Тогда страница Глеба в Твиттере будет официальным электронным ресурсом «La Critic’и» и «Дивана» и всего остального, чем вы занимаетесь.
Марте явно не терпелось что-то сказать. Все перевели взгляды на неё.
– Сегодня сутра пораньше уже начали названивать рекламодатели, – восторженно начала Марта, разводя руками по кабинету Владимировны. – Наверное, больше половины из тех компаний, кому Вадим и Глеб полтора месяца назад рассылали СПАМ с рекламным предложением, звонили мне на телефон! Да, мальчики? Наверное, большая половина тех?.. – Марта посмотрела на меня.
Мы с Глебом сидели и улыбались. Владимировна тоже улыбалась, глядя на радость Стальской. Я не мог не спросить:
– Сицилия Владимировна, всё, что мы заработаем на рекламе ведь наше?
– Разумеется, – сквозь улыбку ответила Сицилия и покачалась на кресле вправо-влево.
Стальский, вполголоса, риторическим тоном заметил:
– Ещё бы!.. Тогда жалкие три тысячи были, а сейчас миллионы! Плюс материал на последней странице.
– Я, конечно, всем дозвонившемся говорила, что старые цены уже недействительны. Говорила всем: «Перезвоните после пятнадцатого».
– Ты записала всех, кто звонил? – повернувшись к Стальской на вертящемся кресле, спросил я.
– Ц!.. Конечно, – покачав головой над моим глупым вопросом, ответила Марта.
Сицилия усмехнулась. Было видно, что у неё хорошее настроение.
– Сами выберем: чью рекламу размещать, – проговорил Глеб.
Таким образом, визит к Сицилии превратился в обсуждение стратегии развития, а сама хозяйка кабинета с полуулыбкой на устах смотрела на нас и покачивалась на кресле из стороны в сторону. Минут через десять Владимировна сказала:
– Ладно, мои хорошие, всё идёт по плану.
Она замолчала. Мы ждали и тоже молчали.
– Так что?.. – начал я.
– Да-да, можете ехать, – сказала Владимировна.
– Это всё что-ли? – спросил Глеб.
– Всё. Если у вас всё, – ответила Сицилия.
– Так мы что, можем ехать? – спросил я.
– Не держу, – ответила Владимировна.
– Мы тогда поехали? – то ли сказал, то ли спросил Стальский.
– Езжайте, – сказала Владимировна.
– До свидания тогда, – сказал я, привставая.
– Ага, – сказала Владимировна.
– Ну, всё, мы пошли, да? – тоже привставая, сказал Глеб, смотря на сестру, которая тоже зашевелилась.
– До свидания, Сицилия Владимировна, – попрощалась Марта.
– До свидания, Марточка, – попрощалась с Марточкой Владимировна.
– А зачем мы приезжали? – спросил я.
– Аронов, – вдруг как будто вспомнила Владимировна. – Насчёт «последней страницы».
– Да, слушаю, – снова усаживаясь в кресло, сказал я.
– Просто хотела сказать, что меня всё устраивает, но можно и пожёстче.
Чтобы представить себе незнакомую ситуацию, воображение пользуется знакомыми элементами и именно потому не представляет её себе
М. Пруст
Глава о том, что хорошая погода не залог хорошего настроения
На следующий день я проснулся около полудня, но выспавшимся себя не чувствовал. Зашёл в ванную, затем спустился вниз. Стальский сидел за компьютером за стойкой и попыхивал папироской.
– А-а-а!.. – зевнул я и спросил: – А где Мартка?
– А-а… – заразился зевотой Глеб и ответил: – В город уехала. Незаконченные юридические дела. Типа. Но мы-то знаем.
Я поморщился и ответил:
– Ничего мы не знаем. Думаешь, она встречается со своим адвокатом?
– Думаю, да. С нашим адвокатом, – уточнил Глеб.
Моё настроение было испорчено. До следующего понедельника делать как будто было нечего. Хотя как сказать.
– Слышь чё, – привлёк я внимание Глеба, усаживаясь напротив него. – Не будем откладывать в долгий ящик сбор материала для следующего номера. Лучше пусть будет что-то лишнее, что мы сможем потом выкинуть, заменив чем-то более интересным, чем будет сплошная вода. Да?
– Да-а-а!.. – снова зевнув, ответил Глеб. – Да. Да. Да. Чем займёмся? У нас куча желающих поместить рекламу. Можем с этого начать.
– Да, согласен, – перемещаясь на диван напротив камина, ответил я.
– Холодильник нужно купить. Бейджики можно сделать, такие, знаешь, с фотографиями, ламинированные, – рассеянно рассуждал Глеб, глядя на экран своего лэптопа.
– Точно, – принимая горизонтальное положение и прикрывая глаза, ответил я.
– Вот прям завтра и начнём, – утухающим голосом сказал Глеб.
– Ага, прям завтра, ни свет ни заря, часа в три дня… – погружаясь в дрёму, ответил я.
*****
Второй раз за этот день я проснулся в два часа дня. Выглянув в прихожую, я заметил, что обуви Глеба нет. Вышел во двор. Он был там, собирал сухие ветки то ли для камина, то ли для мангала.
– А что нам мешает забабахать шашлыки? – риторическим тоном спросил Стальский, поднимая взгляд от земли.
– Ничего, – ответил я.
– Ошибаешься, нам мешает отсутствие нормальных дров. Или угля.
– Можем до Чудино прокатиться. Или Марте сказать, чтобы привезла, – предложил я, а потом, резко сменив тему, сказал: – Надо бы моего квартиранта выселять.
– Вадим, колесо спущено, – показывая пальцем на заднее левое колесо, сказал Глеб.
Я приблизился к единичке и убедился в том, что колесо действительно спущено.
– Бле-е-еа-ан! – досадливо протянул я. – Что там, докатка есть шоль?
– Ты ему уже звонил? – спросил Глеб, имея в виду моего квартиранта.
– Да. Договорились, что он живёт до седьмого июля. А потом умирает, аха-ха-ха! – рассмеялся я пришедшему на ум каламбуру.
– Смешно.
– В общем-то, так и получается, – прикинул я, припоминая: когда он поселился и сколько уже заплатил. Что там за голоса?
Я подошёл к забору и забрался на стопку кирпичей. В начале нашей улицы – метрах в ста пятидесяти от нашего дома – стояли два одинаковых чёрных внедорожника. Трое парней в одежде спокойных тонов стояли около машин, беседовали и бросали взгляды в сторону нашего дома. Я спустился вниз, подошёл к Стальскому и, скрывая тревогу, тихим голосом спросил:
– Эй, Стальский, любишь марку Range Rover?
– Кто ж не любит, – ответил он. – А что?
– Да там… – показал большим пальцем через плечо я.
Стальский взобрался на прислонённые к стене кирпичи и глянул через забор. Я тоже вскарабкался на горку кирпичей, и теперь мы с Глебом вместе украдкой рассматривали подозрительных типов. Мы не хотели, чтобы нас заметили, поэтому, когда кто-то из них бросал взгляды в сторону нашего дома, мы приседали, скрываясь за оградой. После нескольких минут таких вот гляделок, мы с Глебом сползли вниз и затаились, усевшись на груду кирпичей и прислонившись спинами к ограде.
– Думаешь, они по нашу душу? – спросил Глеб, заставив меня побледнеть от ужаса.
– Да с чего бы?.. – промямлил я.
– Кого ты там обосрал в своей статье на последней странице?
Я напомнил Глебу фамилию фигуранта.
– Это тот, который…
– Да.
– Это тот, у которого ещё…
– Ну, да.
– Нам конец. Это точно за нами, – с усмешкой фаталиста подытожил Глеб, а потом, повернув голову в мою сторону, нарочито писклявым голосом спросил: – Что же нам теперь делать, партнёр?
– Парабеллум, – не к месту блеснул эрудицией я.
Стальскому явно не понравился мой ответ, потому что он сердито спросил:
– Позволь спросить: до какого момента ты будешь строить из себя крутого? До первой оплеухи?
Стальский злился, а злость редко сочетается со страхом; этот факт меня немного успокоил. С другой стороны: раз уж сам Великий и Ужасный Стальский начал рассуждать как разумный человек, то дело действительно серьёзное; этот факт меня снова растревожил.
– Может забронирУем мартовский Hammer?..
– Для тебя всё это игра?! Да?! Если с Мартой что-нибудь случится, то я убью сначала себя, потом тебя. Договорились?
– Глеб… – в моём горле встал комок обиды и отчаяния. – Глеб, давай позвоним Сицилии.
Глеб приложил телефон к уху и посмотрел в небо. Секунды ползли еле-еле.
– Что там? – сморщившись, стоял я над душой у Стальского. – Что там, а?
– Не берёт, не берёт, – не своим голосом ответил Глеб и скинул вызов.
– Давай посмотрим ещё раз, – может они уехали, – предложил я.
Мы снова встали ногами на кучу кирпичей. Два чёрных Range Rover по-прежнему стояли в начале нашей улицы, и теперь уже не трое, а четверо мужчин смотрели в нашу сторону. Один из них смотрел (даже!) в бинокль. А у одного из них (я отчётливо разглядел!) под пиджаком виднелась двойная кобура. Мы «стекли» по забору и сели на стройматериалы. Зазвонил глебовский телефон, заставив нас вздрогнуть.
– Сицилия? – с надеждой спросил я.
– Нет, Марта, – ответил Глеб и снял трубку. – Алло.
– …………
– Нет-нет, не подъезжай! Возвращайся в город! Я не шучу! – почти проорал Глеб в трубку.
– ………….
Связь прервалась, значит Марта проезжает короткий отрезок леса около которого были линии электропередач, которые глушили мобильный сигнал.
– Что?! – дрожащим голосом спросил я.
– Она подъезжает, – прошептал Глеб. – Просит открыть ворота.
– Чёрт, чёрт, чёрт… – в ужасе зашептал я, схватив Стальского за ворот поло.
Глеб высвободился из моих скрюченных пальцев и подбежал к BMW. Открыл дверь и снова захлопнул.
– Это они прокололи колесо! – пришла мне в голову ужасная догадка. – Они испортили машину, чтобы мы не смогли удрать, и теперь ждут приезда Марты, чтобы замочить всех сразу!..
– Бля-а-ать, – трогая нижнюю губу, прошептал Стальский.
Глеб стал дозваниваться Марте, но абонент был недоступен.
Я, более не говоря ни слова, взял один из кирпичей и подошёл к калитке. Глеб последовал моему примеру.
И вот мы идём по нашей улице в сторону двух одинаковых чёрных внедорожников со стоящими около них четырьмя одинаковыми людьми. Краем левого глаза замечаю Картавого с дымящимися, как горящие автомобильные покрышки, крыльями. Каков наш план? Напасть с кирпичами на вооружённых парней? Скорее отвлечь. Да! Отвлечь! На фоне наших целей появляется мартовcкий Hammer, головы незнакомцев отворачиваются от нас и поворачиваются на Танк. Один из парней, кажется, достаёт телефон и прикладывает к уху. Между нами и ими примерно семьдесят метров. Танк равняется с Лэнд Роверами и… проезжает мимо, приближаясь к нам. Парень с телефоном около уха становится просто парнем, потому что убирает телефон в карман. Марта в тридцати метрах от нас, она замедляется. Мы уже видим её недоумевающее выражение лица. Она останавливает машину, смотрит на нас, разводит руками. «Что?» – читаем мы по её губам.
– У меня новый план, – сообщаю я партнёру.
– Слушаю, – отвечает Стальский.
– Сейчас прыгаем в Танк и уёбываем отсюда на всех порах.
– Единогласно, – говорит Глеб и бросает свой кирпич на обочину.
Я бросаю свой кирпич вдогонку первому, и мы трусцой бежим к Танку. Добегаем. Дёргаем ручки, – закрыто. Я стучу ладонью по стеклу. Боковым зрением замечаю, что двое из четырёх мужчин садятся в один из внедорожников, и включаются фары. Щёлкает центральный замок, мы ныряем внутрь и запираем двери.
– Вы что? – смеётся над нашими перекошенными рожами Марта. – Думаете, я забыла где дом? Ха-ха!.. Я привезла телевизор…
– Гони вперёд, – говорю я. – В конце улицы направо, потом снова направо. Я покажу.
– Да что с вами такое? – с недоумевающей полуулыбкой спрашивает Марта.
– Давай-ка я сяду за руль, – с заднего сиденья говорит Стальский.
Я, как будто только тем и занимался всю жизнь, щёлкаю ремнём безопасности, которым пристёгнута Марта, завожу левую руку за её спину, а правую ладонь кладу ей на лоб; в следующее мгновение рывком вытаскиваю Стальскую с водительского кресла, на которое тут же приземляется Глеб. Следующее мгновение: Стальская прерывисто дышит, сидя у меня на коленях на переднем пассажирском сиденье, а Глеб гонит машину по ухабам просёлочной дороги. Один из Лэндов точно следует за нами.
– Здесь?! – орёт Глеб.
– Да, направо! – ору я.
– Здесь?!
– Прямо пока! – отвечаю я. – Так-так-так…
Я силюсь припомнить альтернативный выезд из Нового Чудина. Мы мчим по раздолбанной дороге со скоростью семьдесят. На каждой кочке всё содержимое машины, включая нас, подпрыгивает до потолка. Марта переползает на заднее сиденье. Она молчит. Она в ужасе, как и мы.
– Здесь второй… Нет, третий поворот, – кричу я.
– Направо?
– Нет, налево!
Глеб совершает манёвр, во время которого я и Марта ударяемся об правые стёкла.
– Узнаёшь дорогу?! – спрашиваю я Глеба. – Мы здесь ездили, когда заблудились два года назад зимой.
– Так-так… Да!
«Первый, второй, третий…» – в уме пытаюсь сосчитать перекрёстки я.
– Здесь прямо? – орёт Глеб.
– Так-так… Налево! – ору я.
– Нет-нет! Пгямо! – в левое ухо орёт картавый двойник.
– То есть прямо! – поправляюсь я.
Стальский поддаёт газу. Впереди – в сорока метрах от нас, из боковой улицы слева – показывается нос чёрного Лэнда, а когда в следующую секунду между нами остаётся всего пара десятков метров, Рэндж Ровер выезжает поперёк нашей траектории, и передний пассажир из открытого окна делает нам знак рукой, чтобы мы остановились.
– Как скажешь, дорогой, – как бы отвечая на его жест, бурчит себе под нос Глеб и, не притормаживая, сносит Лэнду правую переднюю часть, разворачивая его на девяносто градусов.
Какая-то жестянка прилетает в наш открытый люк, – это передний номер вражеского автомобиля. Фейерверк из оторванных деталей английского внедорожника ещё оседает на землю, когда Стальская и я одновременно поворачиваем головы назад.
Через минуту Танк выпрыгнул с грунтовки на асфальт. После пары поворотов мы выехали на дорогу, ведущую в Чудино. Через три минуты мы уже выезжали из Чудино в сторону города.
– Что?.. Что случилось? – прерывистым голосом спрашивает Марта, появляясь между подголовниками передних кресел.
Глеб ежесекундно смотрел в зеркало заднего вида. Вроде бы вторая машина за нами не гналась. Только когда мы выехали из лесополосы и на светофоре повернули направо в сторону города, Глеб ответил на вопрос сестры:
– Аронов-гад, втянул нас в сраную жопу! Вот что случилось.
Марта сжала моё левое плечо и жалобным голосом спросила:
– Вадим, что это значит?
– У нас на аллее нарисовались эти типы, – прерывисто стал рассказывать я. – А у единички проколото колесо. А Сицилия не берёт трубку. Наверное, эта драная коза нас подставила. Я не знаю, что делать…
– Что за зудение?! – раздражённо спросил Глеб, прислушиваясь.
– Как будто телефон вибрирует, – предположила Марта, глядя себе под ноги.
– Где твой телефон? – спросил я у Глеба.
– Мой сел, когда я подъезжала к дому. Только сказать успела, чтобы ворота открывали, – сказала Марта, демонстрируя свой мобильный.
– Мой дома остался, – сказал я.
Стальский похлопал себя по карманам, затем потоптал ногами по полу; сказал:
– В карманах нет. Наверное, выпал, когда мы скакали по кочкам. Аронов, глянь себе под ноги.
Я пошарил у себя под ногами, но ничего не нашёл, запустил руку под сиденье и извлёк сотовый Стальского. Он вибрировал, так как принимал звонок. «Владимировна», – гласила надпись. Я хотел «нажать на зелёную кнопку», но вызов прекратился.
– Кто? Сицилия? – спросил Глеб.
– Да. Сейчас я ей пе-ре-зво-ню, – комментировал я свои действия. – Так-так… Алло, Сицилия Владимировна…
– …………
– Давайте-ка я сначала расскажу вам про …
– …………
Я посмотрел на Глеба, который лавировал в потоке машин и кидал на меня короткие взгляды.
– …………
Я обернулся на Марту, которая внимательно следила за моим выражением лица.
– …………
– Нет, не пришло, – ответил я Сицилии.
– ………….
– По-вашему это смешно, Сицилия Владимировна? – спросил я.
– Что там? – спросил Глеб.
– В чём дело, Вадим? – машинально теребя мой рукав, спросила Стальская.
– А что, раньше позвонить нельзя было?.. – сказал я в трубку.
– …………
– Что? – снова спросил Глеб.
– Тормози, – ответил я ему.
– …………
– Что? – переспросил Стальский.
– Тормози, тормози. Прижмись к обочине.
Стальский глянув в зеркало заднего вида и свернул с дороги. Заглушил мотор.
– …………
– Да, мой телефон дома остался. У Марты сел аккумулятор, – сказал я в трубку.
– Да. Сел аккумулятор, – прошептала Стальская.
– Сейчас, – сказал я и включил громкую связь.
Положил мобильник Стальского на приборную панель. Салон наполнился горьким смехом Сицилии Владимировны. Она сказала:
– Ахуеть, ребята. Стоило мне впервые за много лет не взять сотовый телефон с собой в туалет, как развернулись события ёбанного боевика. Ну, как так, а?
– Что это за придурки с биноклями? – задал главный вопрос Стальский, ответ на который я уже знал.
Сицилия, тяжело вздохнув, ответила:
– Глеб, мой хороший, эти придурки – ваша охрана. Была. Двое из них сейчас едут в больничку с разными недугами. Марта, ты там?
– Да, здесь, – ответила Стальская с заднего сиденья.
Сицилия продолжила грустным голосом:
– Начальник бригады мне позвонил, когда подъехала Марта. Сказал, что думает, что вы заподозрили их в злом умысле. Спрашивал инструкции. Я велела не преследовать вашу машину, и стала звонить на все номера. У Марты – недоступен. У Аронова – не отвечает. Так как последний пропущенный был с номера Глеба, – стала долбить на него. Такие дела… Уф…
– Так что?.. – задал незаконченный вопрос Глеб, и уверенно прибавил: – Мы не виноваты.
Сицилия заговорила урезонивающим тоном:
– Никто вас не обвиняет. Они сами виноваты, что крутились у вас на виду. Было сказано: «Не привлекать лишнего внимания. Проверять всех посторонних, кто приближается к коттеджу: записывать номера. В случае проникновения на огороженную территорию, оказать поддержку». Стандартное задание, чёрт возьми.
– А что? Мы нуждаемся в охране? – задала вопрос Марта.
– Ну-у-у… – протянула Владимировна высоким голосом. – Чтобы гипотетический неблагожелатель видел, что вы под присмотром. Вы-то не пострадали от удара? Все целы? Мне сказали, что у вас даже фара не разбилась.
– Мы перезвоним, – сказал я.
– Ладно, – ответила Владимировна и скинула вызов.
Мы вышли из машины. По левому борту Танка была оживлённая дорога, ведущая в город. Собственно говоря: это и был уже город. Меня всё ещё трясло и трепало. Стальский нервно потирал руки. Марта медленно приблизилась к передку своего Hammer’а, чтобы оценить повреждения. Мы с Глебом подошли к Марте с двух сторон. Картавый, который был всё ещё тут, пожимая крыльями, виновато промолвил: «Я не знал».
И вот: стоят трое людей и смотрят на погнутый кенгурятник огромного чёрного автомобиля. Один из этих людей постоянно потирает свои ладони, другой приглаживает волосы, а девушка оправляет платье. Так продолжается несколько минут. Странное зрелище. Минует ещё полминуты. Откуда-то из недр чёрного авто раздаётся скрип. Трое людей, немного отпрянув, замирают. Вдруг погнутый кенгурятник, скрежеща, отделяется от автомобиля и с грохотом падает на асфальт. Пребывающие в неимоверном напряжении наблюдатели, от такой неожиданности, совершенно теряют рассудок и пытаются убежать кто куда. Высокий парень сталкивается с высокой девушкой, а другой парень приседает, закрыв голову руками.
– Ой, шишка будет, – потирая лоб, смотрит на своё отражение в зеркале заднего вида Марта.
– Всё. Мне надо покурить, – возвышенным тоном сообщает переживший катарсис Стальский.
– Сразу предупреждаю: я сегодня напьюсь до поросячьего визга, – ставлю в известность партнёров я.
А колесо Единички было проколото естественным образом.
Всегда можно уехать в Голливуд и стать актёром,
хотя бы в порно
Г. Стальский
Глава о втором выпуске «Дивана» от девятого ноль шестого
Наверное, стоит упомянуть о премьере «Пьяного Дивана», которая состоялась в минувшее воскресенье в десять часов вечера на канале «Кефир». Даша сказала, что «очень много телезрителей посмотрели наше шоу», а к утру понедельника набралось ещё пять тысяч онлайн просмотров, в чём мы убедились, зайдя на сайт телекомпании. «Это не мало?» – спросили мы у нашего продюсера. «Нет, нормально», – ответила она.
Вторая запись прошла немного легче, чем первая, однако, времени было затрачено примерно столько же. Персонаж Марты получил больше эфирного времени. В перерывах мы отсняли ещё несколько роликов про спонсора показа и его главный продукт – водку «Метель». Мы снова изрядно приняли на грудь во время записи, но и явились к часу дня на студию уже в изрядном состоянии. Ещё вторая запись отличилась от первой тем, что мы с Глебом использовали несколько домашних заготовок. В общем я рассчитывал на больший… драйв. В конце записи Даша нам объявила, что не далёк тот час, когда мы начнём приглашать гостей. Мы обрадовались и испугались такой перспективе.
Второй выпуск «Пьяного Дивана», равно как и первый, всегда можно посмотреть на официальном сайте телекомпании «Кефир», нажав соответствующую вкладку.
В.А.: По-твоему сколько шансов, что мы проведём ночь вместе?
М.С.: Ноль.
В.А.: Ноль?
М.С.: Ноль.
В.А.: Что ж… Не так уж мало, если сравнивать
с моим средним показателем
М.С.: Т-с-с-с…
Глава о флирте
Спустя два дня. Утро.
– Стоят? – спросил я у вернувшейся с пробежки Марты, имея в виду «джеймсов бондов» на Лэнд Роверах.
– Ага. Одна машина. Я им кофе в бумажных стаканчиках отнесла и бутерброды. Надо не забыть ещё стаканчиков купить.
– Может очаруешь их и выведаешь, – на кого они трудятся? – в шутку предложил я.
– Один из них «гомо», – сообщила Марта и нажала кнопку блендера.
– Неужели?! – удивлённо сказал я, когда блендер стих.
– Да. Может, ты очаруешь его и выведаешь, – на кого они работают? – с улыбкой спросила Марта.
– Оу!.. А ты не будешь ревновать? – с хитрым видом спросил я.
– Ну ты же ничего не будешь делать? – недоуменно промолвила Марта и отпила из чаши.
– Не знаю, Крошка. Вдруг всё зайдёт слишком далеко: и вот, после часа активных уговоров мы лежим с ним на мятой-перемятой постели в единственной в Чудино гостинице, курим, тяжело дышим, стесняемся посмотреть друг на друга. Он такой: «Что ты хочешь знать, дорогой?! Я всё тебе расскажу!» А я такой: «Молчи, зайчонок, это уже совершенно неважно; главное, что судьба свела нас!..»
Стальская с трудом дослушала, и, когда я, на пониженной ноте, закончил описание этой сцены, от души рассмеялась.
Я решил, что сейчас самый подходящий момент и спросил:
– Можно я прижмусь своими губами к твоим? А? Тебе сама мысль об этом не отвратительна? – я сохранял невозмутимый вид и пристально смотрел на Стальскую.
– Нет, – ответила Марта.
– Это ответ на какой вопрос? – деловым тоном поинтересовался я.
– На оба.
Я сделал два шага по направлению её тела. Она прижалась поясницей к столешнице и следила за мной взглядом. Я взял её горячую руку и наши пальцы переплелись. Марта слегка наклонила голову, а я слегка приподнялся на цыпочках. Ещё секунда…
– Доброе утро, господа, – громко проговорил Глеб, входя на кухню.
Я и Стальская отпрыгнули друг от друга, как ударенные током.
– Доброе утро, братец, – сказала она.
Глеб просканировал нас взглядом и, потуже завязывая халат, прошёл к холодильнику.
– Не обращайте на меня внимания, серьёзно, – смешным голосом сказал Глеб.
Мы усмехнулись. Момент был упущен.
P.S.
Новые бумажные стаканчики покупать не пришлось, потому что, когда через день Стальская вновь вышла на пробежку, за ней погнались местные собаки, и она решила, что с бегом на улице надо завязывать. Сближения с нашими «няньками» так и не произошло.
Нет-нет, голая баба – это чистый спирт;
я предпочитаю коктейли
Г. Стальский
Глава о некоторых событиях последних полутора недель, в том числе о третьем выпуске «Пьяного Дивана», запись которого проходила в понедельник шестнадцатого июня; но в основном эбаут multi-level marketing (другими словами: «лавине взаимного объегоривания»), нашем с Глебом чувстве юмора, и о том, какая Марта артистка; ах, да! чуть не забыл: о том, что чистить зубы перед завтраком то же самое, что чистить зубы перед ужином
В один из дней в середине месяца мы всерьёз забеспокоились о том, что у нас нет объединяющей темы для третьего номера La Critic’и. Накидывались различные варианты, но всё было не то. Не за что было уцепиться, ведь ни одной статьи ещё не было написано. Впереди маячила перспектива перерегистрации газеты с информационно-аналитической на рекламную, благо недостатка в желающих разместить рекламу в двухмиллионном издании не наблюдалось. Но проблема разрешилась.
Может я начну слишком издалека, но дело было так. Когда – лет десять назад – в нашем славном городе начали возводить разные амбициозные архитектурные сооружения, – для проведения спортивных, культурный и чисто развлекательных мероприятий, – почти с тех самых пор каждый год в начале лета большинство этих площадей ангажировались «всемирно известными компаниями» под проведение конгрессов, собраний, фестивалей и всякого рода сходок. Конечно, я говорю о сетевом маркетинге. В эти погожие летние деньки количество неадекватных людей на улицах, в парках, в ресторанах и гостиницах (всех звёзд) города зашкаливало. Легко было, прогуливаясь по улице, нарваться на двоих или троих взрослых людей, которые пристанут к тебе с нескромным предложением вроде: «А, молодой человек, а здравствуйте. А не хотите ли за следующий а финансовый год заработать миллиард рублей? А?» Эти дамы и джентльмены съезжались в нашу третью столицу со всей России-матушки, дабы повидаться с братьями по разуму, точнее по отсутствую оного. Косметическо-…, фармацевтическо-…, дието-…, програмнообеспечительско-…, кухоннопосудо-…, бытовохимо-…, личностноростовые… и даже hi-tech-аферисты заполонили наш город подобно саранче из художественного произведения про египетские казни. Конечно же, город посетили и некоторые гуру MLM, чтобы лично нассать в уши своим адептам. Эта ситуация явилась благодатной почвой для издания под названием La Critica, ибо эти с нездоровым блеском в глазах граждане прямо таки напрашивались на критику. Следующий вопрос был таким: в каком ключе писать статьи? Понятное дело, – в критическом. Если представить объект критики в виде жидкости, то сама критика подобна граненому стакану, – можно смотреть на жидкость под разным углом; а высшим пилотажем было бы: окрасить эту жидкость в какой-нибудь цвет, для пущего эффекта. Скажем, в сиреневый, скажем, марганцовкой.
Глеб, в отличие от меня, владел уже некоторыми теоретическими знаниями, благодаря одному ресурсу в Интернете, который он часто посещал. Именно об этом ресурсе несколько недель назад Глебом сказал: «Не пойму: то ли я действительно расширяю кругозор, то ли просто-напросто засираю себе мозг? Моск. Мозги!..»
Вернёмся в настоящее. Если Стальский кое-что разумел, то мне пришлось почитать. Мы с Глебом так углубились в вопрос, что даже проштудировали книгу Якова Перельмана «Живая Математика», хоть это было явным отступлением от темы.
