Читать книгу: «Загадки сражений Александра Невского», страница 2

Молчание шведских источников

Много вопросов вызывает то обстоятельство, что Невский поход не упомянут в шведских источниках. Особенно странным это кажется на фоне количества сообщений тех же источников о Ледовом побоище.

Следует отметить, что все известные исследователям немецкие источники того времени описывают в основном историю Ливонии или собственно Германии и вообще уделяют небольшое внимание истории Швеции. Последняя упоминается в некоторых произведениях, например в хронике Адама Бременского³⁹, отдельных грамотах и т. д.

К сожалению, все указанные источники не описывают события середины XIII в., т. е. период, который нас интересует.

Что касается собственно шведских источников, то, как известно, существует всего три письменных источника по истории раннесредневековой Швеции: хроника Эрика и два жития святых (св. Ансгария и св. Сигфрида). Также наука располагает рядом юридических документов (завещания, списки земель, дарений и т. д.), не затрагивающих напрямую политическую историю⁴⁰.

Таким образом, количество письменных источников по политической и военной истории Швеции того времени сводится только к одному источнику, хронике Эрика.

Возможно, это связано с тем, что в Швеции XIII в. только начала создаваться устойчивая государственность, заинтересованная в своей легитимизации, в том числе и через письменные источники. Вопрос о пропаганде своих деяний, столь важный для рыцарских орденов, заинтересованных в привлечении пожертвований и добровольцев, перед шведами не стоял.

С другой стороны, в Скандинавии существовала мощнейшая традиция создания устных произведений – саг, выступавших в определенной степени конкурентами хроник как произведений, предназначенных для воздействия на слушателей. Позднее многие из этих саг были записаны в Исландии и дошли до нас. При этом следует учитывать, что Исландия была провинцией Датско-норвежского королевства, и заселялась в первую очередь выходцами из этих стран, которые и сохраняли саги о деяниях своих предков. Соответственно, если шведы тоже фиксировали свою историю через создание саг, то многие из них, вероятно, просто не дошли до нас.

Возвращаясь к хронике Эрика, заметим, что она – важный источник по истории Швеции XIII – начала XIV вв. Сама хроника была написана в 20-е или 30-е годы XIV в.⁴¹ В данном произведении описываются события, связанные с жизнью герцога Эрика Магнуссона (1282–1318), что показывает и его название, а также его рода (династии Фолькунгов). Соответственно, события до 1290 г. в данном источнике изложены сравнительно кратко⁴².

Ярл Биргер, основатель королевской династии и предок главного героя хроники, не раз упоминается в ее начале.

Кроме упоминания о его браке с сестрой короля, рассказывается о его успешном крестовом походе в Финляндию, борьбе за власть, воспитании им сына-короля, принятых им законах и основании им же будущей столицы Швеции – Стокгольма.

Отсутствие упоминаний в этом списке Невской битвы дало ряду исследователей основание утверждать, что либо Биргер не участвовал в этом сражении, либо само сражение не имело особого значения, а потому не осталось в памяти шведов.

Между тем легко заметить, что в хронике описываются в основном внутренние события Швеции. В ней не упомянуты ни внешнеполитические контакты с Норвегией (куда Биргер ездил послом в 1241 г.), ни мир, заключенный с этим королевством в Ледсе в 1249 г. Не заинтересовали автора хроники и такие важные события русско-шведских отношений, как принятие в Швеции иностранного правителя (князя Андрея Ярославича) в 1253 г. или поход шведов на Нарву в 1256 г., ни даже вторжение войск Александра Невского в шведскую Финляндию в 1257 г., хотя последнее и вызвало гневную буллу папы римского Александра IV⁴³.

Также легко заметить, что все упомянутые в хронике Эрика события прославляют Биргера, т. е. описывают его достижения. Но… не затрагивают его неудачи.

Таким образом, мы можем констатировать, что отсутствие указаний на Невскую битву не означает, что ее не было или что она была незначительной. Просто автор не стал ее упоминать, как и многие другие важные события.

Все-таки перед нами не подробная хроника жизни Биргера Магнуссона, а история его потомков, в которой важно подчеркнуть достижения предка, причем именно успешные, что подчеркивает величие рода в целом. Не более того.

Таким образом, отсутствие сообщений о Невской битве в одном-единственном источнике, пусть и важном, не означает, что его не было или оно было незначительным.

Историография

Количество работ по теме исследования уже к середине прошлого века превысило цифру в несколько сотен⁴⁴, и само по себе их описание стало отдельным направлением, которое изучают исследователи.

Как и многие другие авторы, пишущие на данную тему, автор только попытается наметить основные тенденции историографии данного вопроса.

Вначале следует признать, что исследуемые события почти сразу стали использоваться в рамках идеологической борьбы. Сам факт создания Жития говорит о стремлении прославить Александра Невского, которое разделяли и его ближайшие потомки (великие князья Дмитрий и Андрей), и их окружение, а также наследники его младшего сына – московские князья, а потом и цари. Позднее историю Александра Невского, боровшегося за контроль над Невой и прибалтийскими областями в целом, активно использовал Петр I и его сподвижники. Позднее ее подхватили и советские ученые, которые активно использовали ее в рамках концепции борьбы с Западом. Большую роль играло и использование этих побед для демонстрации стойкости и жизнеспособности Руси в период завоевания ее монголами.

Таким образом, исследуемые события использовались как часть патриотического воспитания и идеологической борьбы на протяжении большей части истории.

К сожалению, это нередко вело к тому, что их воспринимали пристрастно, в том числе и многие историки. Это проявлялось в желании изменить масштабы и значение этих событий, не важно, с целью преувеличения или принижения их роли.

Также следует учитывать, что сейчас для большинства интересующихся этими событиями основными источниками информации служат либо школьные учебники, либо художественные произведения разного рода и научно-популярные работы. Далеко не все задумываются о том, что всегда существует большая разница между общепринятыми в массовом сознании представлениями и тем, что известно профессионалам, в данном случае историкам.

Учебники, рассчитанные на детей, дают упрощенную версию событий по понятным причинам. Авторы художественных произведений (фильмов, исторических романов, газетных статей, роликов в интернете), ориентированные на массового потребителя, нередко стремятся заменить серьезные, а потому сложные объяснения исторических событий яркими и понятными, т. е. простыми образами, пусть и не всегда верными с точки зрения науки.

Первым автором, во многом сформировавшим общеизвестную версию событий, был патриарх отечественной истории Н.М. Карамзин⁴⁵. Позднее его идеи серьезно дополнили и расширили советские историки. При изучении Невской битвы нельзя не отметить исследования И.П. Шаскольского. Именно они легли в основу сложившегося в современном массовом сознании представления об этой битве.

Применительно к Ледовому побоищу следует упомянуть работы Е.А. Разина и коллектива под руководством Н.Г. Кареева, организовавшего экспедицию, в течение ряда лет исследовавшую район сражения (в самом широком смысле, включая различные предполагаемые места поля боя, температурный режим озер), собиравшую местные предания и легенды, исследовавшую местную топографию. Особо следует отметить работу с источниками, которую проделали Ю.К. Бегунов, И.К. Клейнберг и И.П. Шаскольский.

В итоге сложилась та «классическая» версия, которая до сих пор активно используется как исследователями, так и в научно-популярной литературе.

Впоследствии ученые выдвинули новые идеи. К сожалению, работы современных историков, изучавших данное событие, в первую очередь исследования В.А. Кучкина, А.Н. Кирпичникова, А.Я. Дегтярева, С.М. Титова и многих других, меньше повлияли на массовое сознание и остаются известными преимущественно специалистам. Исключением являются работы Д.Г. Хрусталева.

В отношении Ледового побоища споры о том, где именно оно проходило, бушуют до сих пор, и консенсус так и не достигнут.

Важную роль в изучении указанных событий сыграли появившиеся в 1990-х гг. исследования иностранных историков, – Д. Фенела, Д.Г. Линда. Нельзя еще раз не упомянуть и работы И.Н. Данилевского, который весьма критически подошел как к «Житию Александра Невского», так и к традиционному образу этого государственного деятеля в целом.

Своим критическим, но, безусловно, научным отношением к исследуемым событиям указанные ученые и их последователи внесли свежую струю в изучение вопроса.

Их усилиями была создана вторая, условно говоря, критическая версия исследуемых сражений, сводившаяся к их пониманию как малозначительных по своим масштабам и значению.

Данную версию разделяют и многие исследователи истории Тевтонского ордена, как российские, так и иностранные. Они рассматривают указанные события как самостоятельную инициативу руководителей отдельных комтурств, которую не поддерживали ни руководство ордена, ни руководители его Ливонского отделения. Соответственно, постулируется, что исследуемые события имели небольшие масштабы и минимальное значение как для истории ордена, так и для истории России и Прибалтики.

Некоторые сторонники так называемой фолк-истории используют критическую версию как основу для собственных рассуждений, нередко пренебрегая фактами.

Прежде чем перейти к дальнейшему изложению, автор считает своим долгом заверить читателя в своем уважении ко всем исследователям, работавшим по данной теме и тем более упомянутым в данной работе.

Критика тех или иных положений их построений ни в коем случае не касается их лично, но строится на уверенности в том, что, только предлагая новые, но при этом научно обоснованные идеи, мы можем развивать историю, как это сделали многие из упоминаемых авторов.

Глава II. Невская битва

Задачи шведской экспедиции

Из источников известно, что в начале июля 1240 г. шведская экспедиция появилась в районе впадения реки Ижоры в Неву, примерно в тридцати километрах от устья последней.

Вот как об этом сообщает НПЛ: «…сташа в Неве в устье Ижеры, хотяче восприяти Ладогу, просто же реку и Новгород и всю область Новгородскую»⁴⁶.

Словарь древнерусского языка толкует слово «възприати»⁴⁷ как желание получить что-либо, и большинство историков считают, что шведы хотели получить/захватить Ладогу и всю Новгородскую землю. Но вопросы, почему для этого они остановились на Неве, почему здесь упоминается река, остаются предметом дискуссий.

Житие утверждает что «король страны Римская из северной земли подумал про себя “Пойду и завоюю землю Александрову”»⁴⁸.

Строго говоря, личным владением Александра был его удел с центром в Переславле-Залесском, но здесь речь явно идет о Новгороде.

Таким образом, русские источники сообщают о захватнических планах шведов, но конкретные планы шведского командования не сообщают, что вполне логично, так как они их, скорее всего, просто не знали, ориентируясь, как и современные исследователи, на действия шведов.

Поскольку появление армии в пределах новгородских земель было явно недружественным актом, большинство исследователей считают, что шведы стремились захватить русские земли. Впрочем, есть и другие версии.

И.Н. Данилевский раскритиковал цели шведов, описанные в НПЛ, посчитав, что приведенное выше сообщение «выглядит некоторым преувеличением», поскольку «сил для этого было явно маловато»⁴⁹. К сожалению, исследователь ничего не предложил взамен, оставив читателям гадать, зачем, с его точки зрения, шведы вообще появились на Неве.

Оригинальное понимание шведских действий предложил В.И. Стулин, посчитав, что шведы представляли собой торговый караван, который просто собирался торговать в устье Невы⁵⁰, но Александр с новгородцами его просто ограбил.

Эту точку зрения как один из вариантов поддержал и А.Н. Нестеренко⁵¹.

Данная версия игнорирует малолюдство тех мест в середине XIII в., снаряжать караван из Швеции, а потом еще неделю стоять в устье Невы было просто глупо.

Кроме того, для живущих торговлей новгородцев грабить купцов было крайне опасно, а собирать в поход дружину князя и отряды новгородцев и ладожан во главе с ним самим для грабежа каравана – дорого и глупо. Наконец, при большом желании это можно было сделать и в самом Новгороде. В целом гипотеза представляется малоубедительной.

Также следует указать основную версию А.Н. Нестеренко, который считает, что шведы собирались не нападать на русские земли, а «просто перекрыть устье Невы, чтобы преградить дорогу для нападений карелы и ижоры на берега Швеции»⁵². При этом он игнорирует то обстоятельство, что Нева была владением Новгорода, т. е. речь в любом случае идет о захвате чужой территории.

Таким образом, версия о захвате шведами русских земель как цели похода является единственно логичным обоснованием их действий.

Некоторые современные авторы, вспоминая о походах новгородцев и их союзников на Финляндию и Швецию, видят в шведском походе справедливое возмездие. К сожалению, войны являлись частью жизни людей того (как и сейчас), поэтому говорить об особой справедливости шведов или новгородцев не приходится. И те и другие стремились к усилению своего влияния и расширению своих владений, и те и другие совершали захватнические походы.

Но в данном случае именно шведы атаковали русские земли.

Вопрос о конкретных планах шведского командования остается открытым. Поэтому для понимания мотивов шведов следует изучить их действия.

Маршрут шведской экспедиции

Многолетние контакты шведов с русскими – военные набеги, торговля, дипломатия, браки, переселения и т. д., безусловно, вели к тому, что шведы хорошо ориентировались в данном регионе. Следовательно, они заранее спланировали свой маршрут в соответствии со своими планами, который мы можем попытаться восстановить.

Пусть и на основе рассуждений.

Базой экспедиции, безусловно, была Швеция, а точнее, один из шведских портов, скорее всего, в районе озера Меларен, политическом и экономическом центре королевства.

Об этом говорит наличие в армии собственно шведов, в том числе епископов. Второе владение шведской короны, т. е. захваченные области Финляндии, было не слишком велико, а потому не могло предоставить для экспедиции больше одного епископа и достаточное количество воинов.

Учитывая наличие в шведском отряде финнов и необходимость отдохнуть после морского похода, логично предположить, что промежуточной остановкой шведского маршрута стал город Або (Турку), тогдашний центр шведских владений в Финляндии. От Швеции до Або можно было добраться примерно за одну-две недели в зависимости от погоды.

Из Або экспедиция последовала к устью Невы.

Д.Г. Хрусталев логично предположил, что шведы двигались вдоль левого, не очень освоенного мореплавателями берега Финского залива⁵³. Этот путь был не столь удобен, как путь вдоль эстонского побережья, т. е. по торговым путям, где располагался Ревель и другие немецкие города, зато позволял избежать внимания новгородцев и их местных партнеров. К тому же позволял забрать из Або местные отряды.

Путь из Або до устья Невы занимал примерно две-три недели⁵⁴.

Следовательно, путешествие заняло примерно месяц (плюс-минус неделя).

Учитывая, что в дельте Невы шведы появились в начале июля (см. ниже), можно предположить, что экспедиция покинула Швецию в начале июня.

Войдя в Неву, шведы затем прошли по воде 30 км и остановились в месте впадения в Неву реки Ижоры.

Если ветер был встречный, то они шли на веслах, со скоростью примерно 3 км в час, т. е. преодолели этот путь за 1–2 дня. Если попутный, то быстрее и легче, т. е. могли прибыть к устью Ижоры за один день.

Источники не говорят, сколько времени экспедиция находилась в том месте. Но мы можем проделать расчёты на основе ответных действий русских войск.

Маршрут и время движения русской армии

Согласно Житию, о появления шведов в устье Невы сообщил старейшина Пелгусий, которому русские поручили следить за Невой. Факт, что русские быстро узнали о предыдущем вторжении (1164)⁵⁵, говорит о том, что система контроля за Невой была налажена уже давно.

Можно предположить, что уже в первом письме Пелгусий докладывал о точном количестве кораблей и примерной численности экипажей (количество и размеры кораблей он (или его разведчики) видел, примерную численность экипажей вполне можно посчитать, потому как в кораблях того времени людей не спрячешь).

Ближайшим русским городом была Ладога, и именно она подвергалась прямой опасности в случае проникновения шведов.

Но Житие сообщает, что Пелгусий сообщил именно князю о нападении, то есть либо старейшина отправил гонцов в Ладогу и в Новгород одновременно, либо из Ладоги направили гонцов в столицу.

И НПЛ, и Житие сообщают о том, что, получив эти сообщения, Александр (далее А.Н.) двинулся на врага с «малой дружиной»⁵⁶. Известно, что князь не подтянул отряды из других городов Новгородской земли, не запросил помощи у отца. Таким образом, можно уверенно сказать, что князь сильно торопился.

Впрочем, необходимо уточнить, что значит «сразу». Учитывая расстояние от устья Ижоры до Новгорода (180 км), Александр получил информацию о появлении шведов примерно через двое суток.

Определённого времени потребовало и само принятие решений, поскольку его, вероятно, принимали и Александр, и новгородский совет во главе с архиепископом (де-юре сеньором республики) и посадником.

Главное, понадобилось какое-то время на сборы воинов, как дружинников, так и новгородцев, а также припасов для них.

Представляется, что все эти сборы заняли не меньше суток.

Как минимум часть дружинников выполняла различные поручения князя, для прочих следовало подготовить обоз, а новгородским воинам тем более следовало дать время на сборы.

Маршрут А.Н. до места сражения не описан в источниках и вызывает дискуссии историков.

Исходя из состояния дорог, участия ладожан и логических рассуждений, исследователи предлагают два варианта маршрута русских войск.

Первый вариант: Новгород – Ладога – Нева.

Известный историк В.А. Кучкин считает его наиболее логичным. Он предполагает, что сразу после получения сведений о появлении шведской эскадры (спустя примерно два дня после появления шведов) А.Н. спешит в Ладогу, потратив на дорогу 3–4 дня⁵⁷.

Прибыв в Ладогу и выяснив, что шведы остаются на месте, он уже оттуда вместе с ладожанами двинулся на врага.

Расстояние между Ладогой и Ижорой – примерно 100 км. Т. е. еще 2–3 дня русские тратят на дорогу.

Учитывая, что ладожанам тоже нужно было время, чтобы собраться, а также что русские вряд ли хотели измотать людей и лошадей перед боем, в обоих случаях наиболее вероятными представляются последние расчеты.

В итоге этот вариант пути у русских занял бы примерно десять дней.

Возможен другой вариант: русские использовали водный путь, доплыв на судах до Ладоги по реке Волхов. Данный вариант рассматривает А.Я. Дегтярев, предполагая, что затем русские, также на кораблях, добрались до впадения в Неву в реку Тосну, а уже оттуда по суше атаковали шведов⁵⁸. Как подсчитал Д.Г. Хрусталев, этот путь также требовал порядка десяти суток⁵⁹.

Основным минусом этого маршрута, является, на взгляд автора, тот факт, что князю нет никакой необходимости направляться в Ладогу, да еще так поспешно.

Защита земель вокруг Ладоги просто не имеет смысла по той причине, что Александр узнает о вторжении шведов через два дня, собирает войска (а возможно, и корабли) и тратит еще несколько дней на сам путь до Ладоги.

За эти пять – шесть дней шведская экспедиция при желании уже успеет добраться до города и ограбить окрестности.

Защита самой Ладоги осуществляется силами местных жителей, предупрежденных Пелгусием, т. е. готовых к отражению нападения. Соответственно, нет никакого смысла торопиться и запирать в Ладоге ядро своей армии. Более того, это опасно для русских.

Ведь в этом случае шведы смогут спокойно грабить всю Новгородскую волость и даже атаковать сам Новгород или его окрестности, а заодно и громить подходящие подкрепления русских.

Логичнее было бы дать шведам осадить крепость, уже готовую к обороне, потратить силы на подготовку к штурму, а самому тем временем собрать всю новгородскую армию, после чего атаковать измученного подготовкой, а в идеале и неудачным штурмом врага. Именно так поступили новгородцы в 1164 г., и это принесло им победу⁶⁰.

Второй вариант маршрута предполагает выдвижение новгородских войск напрямую к Неве. Старая дорога вела от Новгорода прямиком к истоку Невы – месту, где она выходит из Ладожского озера. Двигаясь по ней, русские оказывались неподалеку от шведского лагеря.

Археолог А.Н. Кирпичников считает более вероятным именно этот вариант⁶¹. Согласно его версии, князь сразу двинулся к устью Ижоры, чтобы получить эффект внезапности и защитить окрестности Ладоги. По пути к нему присоединились ладожане.

Согласно предположениям А.Н. Кирпичникова, Александр дал бой уже спустя три дня после получения известия о точном местонахождении шведов. Соответственно, бой состоялся примерно спустя пять дней после появления шведов на Неве.

При этом князь, по мнению историка, за сутки собрав войска, двигался на максимально возможной скорости (70–80 км в сутки) и потратил на движение два дня. По пути к нему присоединились ладожане. Историк ссылается на опыт сбора войск Дмитрия Донского перед Куликовской битвой, когда дружины отдельных русских князей двигались в таком темпе.

Замечу, что одно дело – движение на своей территории, во время сбора войск, когда нет угрозы вступления в бой на уставших лошадях, зато есть уверенность, что, добравшись до места сбора, люди и кони смогут передохнуть. Да и проблемы снабжения сводятся к минимуму, так как в месте сбора войска наверняка имеется возможность обеспечения приходящих войск. Но совсем другое дело – движение перед боем, ведь подобная гонка, безусловно, вымотает и людей и коней.

Не стоит забывать и о том, что сбор войск Дмитрия проходил на своих территориях и по окончании маршрута войска прибывали в тот или иной город. В 1240 г. русским войскам приходилось действовать на расстоянии от своих баз. Следовательно, войска Александра должны были везти припасы на время похода туда и обратно плюс некий запас на случай, если бой состоится не сразу.

Кроме того, при такой скорости очень сложно, практически невозможно скоординировать взаимодействие и соединение отряда из Ладоги и армии из Новгорода. Ладожанам необходимо было передать приказ о выходе (для чего гонцам нужны минимум сутки), время, чтобы собраться (оставляя свои дома и семьи поблизости от шведов) и выдвинуться к месту соединения, преодолев расстояние порядка 100 км, что выше даже той максимальной скорости передвижения, о которой говорит А.Н. Кирпичников. При этом отряд ладожан не должен был обогнать армию Александра, иначе он рисковал быть разбитым в одиночку.

Представляется, что дорога заняла бы у ладожан намного больше времени, чем двое суток, поскольку они наверняка вышли из Ладоги сразу, как только узнали, что князь с дружиной ждет их поблизости, прикрывая их от шведов, то есть что их город и семьи в безопасности.

Наконец, важно отметить, что выводить армию к Неве имело смысл только в том случае, если существует абсолютная уверенность, что шведы остановились около устья Ижоры надолго.

В противном случае появлялась опасность, что, пока лучшие силы русских носятся по берегу Невы, шведы нанесут удар в другой точке, например атакуют Ладогу или даже Новгород.

Также следует отметить, что ореховская дорога, о которой говорит исследователь, идет к месту, где Нева вытекает из Ладоги⁶². Получается, князю надо было проделать путь от истока Невы до устья Ижоры (20 км), что также требовало бы времени.

Таким образом, представляется, что подобная гонка мало реальна. Скорее всего, русская армия атаковала шведов не спустя пять суток, как считает А.Н. Кирпичников, а несколько позже.

Этот вариант просчитал петрозаводский историк С.М. Титов. Он считал, что князь двигался обычным для конного войска ходом (30–40 км в день), по пути соединившись с ладожанами в заранее оговорённом месте. Согласно его подсчётам, сбор войск и продвижение к Неве заняли примерно 10 суток⁶³.

Данные расчеты выглядят вполне логичными и позволяют предположить следующий график пути маршрута Александра следующим образом.

Получив сообщение о появлении шведов в устье Невы (спустя сутки-двое после этого события), Александр и новгородская верхушка начали собирать войска (дружину и новгородский городовой полк).

В город были вызваны все находящиеся поблизости воины. Также формируется обоз. Параллельно мобилизацию, несомненно, проводят и ладожане, готовясь к возможной осаде.

Это происходит в промежутке 1–3 июля.

Узнав о долговременной остановке шведов (спустя еще один-два дня), Александр принимает решение о немедленном выходе из города.

Таким образом, спустя четыре-пять суток после появления шведов на Неве он выходит из Новгорода по ореховецкой дороге, одновременно посылая гонцов в Ладогу (5–7 июля).

Спустя примерно четыре дня, подойдя к Ладожскому озеру, он дожидается отряда ладожан (10–12 июля).

Возможно, ожидание заняло один-два дня и дало возможность новгородским воинам передохнуть (12–13 июля).

Именно такую передышку для коней рекомендуют кавалерийские уставы.

Местом встречи, скорее всего, стало пересечение ореховецкой дороги и реконструируемой П.Е. Сорокиным дороги, шедшей параллельно Ладожскому озеру и Неве между бродами притоков указанных водоемов⁶⁴.

После соединения с ладожанами еще примерно сутки заняло продвижение от места встречи до реки Тосны (14 июля).

В любом случае можно с уверенностью сделать вывод, что, по какому маршруту ни двигались бы русские войска, скорее всего, они появились на месте сражения примерно десять дней спустя после появления шведов в устье Невы. Соответственно, шведская эскадра вошла в устье Невы в начале июля.