Читать книгу: «Рассказы для друзей», страница 3

Его звали Зурон

Рядом шумела чистая горная река Куфаб. Она бежала вниз к реке Пяндж, в сторону Союза. На её берегу сидел пожилой афганец.

Это был Зурон. Связанный по рукам и ногам, привязанный грубой верёвкой к вбитому в землю колу. Афганцы такой верёвкой привязывают свою скотину. Зурона поймали местные жители. Хотя, опасаясь мести басмачей, расскажут своим землякам, что это сделали мы, «шурави».

Новая народная власть построила в кишлаке школу. Прислали из Файзобада учителей. Школа такая себе, без стекол в окнах, в зимнее время ученикам объявлялись длинные каникулы. А как потеплеет, по горным тропам к школе шли ученики. Да вот в банде Зурона оказались «настоящие мусульмане» ваххабиты. В Афганистане я впервые услышал про ваххабитов и сначала решил, что это просто люди избанды некого Абдул Вахоба, был и такой в этих горах.

Зурон решил, что учителя в школе преподают неправильно, не так, как он своей лысой головой понимает ислам. Банда сделала налёт на школу. Восемь учителей были схвачены, приведены к реке, где Зурон лично перерезал им горло. А такой благообразный старичок! Я даже убрал часть фотографии, на которой видно нас с солдатом – переводчиком, из советских таджиков, и связанного телохранителя Зурона. Всякое бывает: кто-нибудь разместит в интернете или СМИ фотографию с комментариями, что советские чекисты издеваются над стариками.

В семидесятых годах в Высшей школе КГБ занятия по военной подготовке проводил ветеран Отечественной войны, который участвовал в уничтожении банд ОУН-УПА после войны. Тема занятия: «Войсковые мероприятия по прочёске лесной местности». Он нас учил, чтобы мы дисциплинированно вели цепь по лесу, намечали «рубежи выравнивания», при огневом контакте отправляли на место боя резерв, а вся цепь оставалась бы на месте. В его практике были случаи, когда после провокационных выстрелов вся цепь сбивалась, бойцы шли на подмогу, а банда уходила из ловушки. Приходилось всё начинать с начала. На привалах он нам рассказывал, как озверевшие националисты после окончания войны уничтожали партийно-хозяйственный актив и даже врачей и учителей.

– А зачем учителей?

–Так они, по мнению бандитов, могли научить детей интернационализму и коммунистическим идеям. А им нужен национализм и смерть «ворогам».

А кто эти «вороженьки», о которых даже в современном украинском гимне упоминается, что они «сгинут?» Список гибкий. Дежурные враги – жиды, москали и поляки. Теперь поляки временно вычеркнуты из списка, жиды под вопросом, а москали поделились на «ватников», «колорадов», «сепаратистов». Произошли ещё и мутации: появились «жидобандеровцы» и русскоязычные бандеровцы.

Бандиты убивали учителей. И ваххабиты, и бандеровцы. Идеология отличается, результат одинаковый.

Я потом взялся курсовую работу писать по истории органов ВЧК-КГБ, о тактике действий опергруппы «Ходоки», которая вела борьбу с националистическими бандами. Создавалась группа из числа жителей Карпат, многие из которых воевали в конце войны в рядах Советской армии. Разве была у меня мысль, что бандеровцы воскреснут на Украине и станут «героями»?

Теперь переписывают историю. Вятрович из «Института национальной памяти» и его компания бесстыдно фабрикуют «документы», которые должны свидетельствовать, что учителей, врачей и других мирных жителей уничтожали именно группы НКВД – МГБ, чтобы вызвать недовольство местных жителей. Живых свидетелей тех времён всё меньше. И всё больше на Украине тех, кто «обманываться рад».

В Афганистане мы тоже формировали такие группы из числа бывших моджахедов и сочувствующих народной власти горцев. Работа с такими людьми должна быть тонкая и очень деликатная. Они работают в интересах своей Родины, своего народа, «светлого будущего». У них родственники в каждом селе, их там знают. И они не роботы, чтобы выполнять любые инструкции. Представляю, что было бы с нами, если бы мы дали им задание убить учителей, для того чтобы вызвать недовольство местных жителей бандитами. Они бы могли нас расстрелять на прощание и уйти к басмачам. Так вот, учителей в афганском кишлаке убил Зурон! Может, тоже перепишете историю и скажете, что это мы резали учителей в Афганистане? Чтобы вызвать недовольство Зуроном. Пошлите туда в командировку Вятровича и его подручных. Они найдут «документы». Подтвердят.

Как они подтверждали «голодомор». Это такое слово, означает, что русские украинцев уничтожали с помощью голода. Американское изобретение времён Ющенко. Его жена-американка раскручивала кампанию. И все забыли, что у коммунистов был «классовый подход». Могли уничтожить дворянство как класс. А вот уничтожить по национальному признаку – это обвинение совсем не по адресу. Этим занимались националисты и фашисты.

Звонок Вятровича в СБУ одной из южных областей Украины.

– Дайте данные, с фамилиями, сколько человек в вашей области умерло от голода в 1932-33 годах.

Опять звонок через пару дней.

– Почему так мало? Посчитайте всех, кто умер за этот период.

Посчитали, передали.

– Маловато будет. Добавьте всех, кто умер ещё и в 1934 году.

Добавили.

Как досадные недоразумения воспринимаются националистами разоблачения, что обнародованные украинскими политиками фотографии голодомора на самом деле сделаны в Поволжье или в Америке в начале двадцатого века. Или в документах МГБ, якобы свидетельствующих о провокационных расправах на Западной Украине советской власти над своими врачами и учителями в послевоенные годы, стоит подпись секретаря, которая была принята на работу в КГБ в шестидесятых годах.

Догадываюсь, что всё уже исправили: и документ, и фотографии убрали, и активных докапывающихся унасекомили.

А в последние годы ложь о событиях на Украине видна без глубоких исследований и аналитики. Вот, известный удар украинского самолёта-штурмовика по центру Луганска. Погибли мирные жители. Погиб бывший военнослужащий загранобъекта «Убагн» погранвойск СССР в Афганистане Александр Гизай. Он выжил в сложных боевых условиях, а погиб в центре города Луганска. Всё очевидно. Вменяемые власти должны были извиниться и пообещать найти и наказать виновных. Но не на тех напали! Началось дурацкое враньё про кондиционер, который взорвался на окне городской администрации.

Любой факт украинской повседневности начинаешь перепроверять – обнаруживаешь ложь. Вот Порошенко поехал в Европу с куском обшивки автобуса, который, по его словам, был уничтожен «сепаратистами» при обстреле блокпоста в районе Волновахи 13 января 2015 года. Верю только своим глазам. И что вижу на фотографиях? Ни одного следа крупного осколка от ракеты БМ-21, обшивка не деформирована, передние и задние стёкла целые. На ступеньках просматривается поражающий элемент от мины направленного действия МОН. Снарядов «Града» с такими элементами не выпускалось. Но ведь имеются съёмки удара, по блокпосту. Рассказываю свою версию другу, тоже бывшему офицеру, ветерану афганской войны.

– По моей версии, взрывом «Града» вырвало большой кусок мерзлой земли, который прилетел к посту, ударил по мине. В результате она развернулась на сто восемьдесят градусов и взорвалась. Есть же съёмки момента взрыва.

(Хотя самому мне такое объяснение напоминает выступление адвоката в Европе, защищавшего арабского насильника. Якобы насильник нечаянно споткнулся и упал на девушку, и так всё получилось в падении.)

– Ты знаешь, я разговаривал с адекватным полковником, который служит в районе «АТО», – начал объяснять друг.

– И что он рассказывает?

– Да плюется, что не может научить слабоумных солдат ставить МОН вогнутой стороной к противнику. Вот так они и поставили мину на посту возле Волновахи. А кто-то из пассажиров автобуса сбегал «в кусты».

– А как же съёмки обстрела? – спрашиваю друга.

– Съёмки были в другое время и в другой день. Там всегда стоит какой-нибудь автобус, картинка всегда одинаковая.

А зачем Порошенко обманывал, что в день трагедии с «Боингом» на Донбассе ни один военный самолёт Украины не поднимался в воздух? Оказалось, что поднимались. Диспетчеры знают. В сложных операциях всегда что-то идёт не так, как планировалось. И тут у военного самолёта не выпускалось переднее шасси. Ему искали аэродром без бетонной дорожки, чтобы посадить на фюзеляж. Нашли под Днепропетровском, аэродром «Майский». Туда приехали СБУшники в чёрной форме, выгнали всех до единого с аэродрома. Самолёт приземлился. Его в этот же вечер распилили на части, накрыли тентом и с наступлением темноты вывезли с аэродрома. Зачем такая секретность? Какое отношение к сбитому «Боингу» имел этот самолёт? Узнаем через много лет или никогда?

Разве можно жить в семье, основанной на лжи? А создать крепкое государство? Семья не сохранится. И государство не получается.

2017 г.

Люди и звери

Люди

Если начинался обстрел, то чаще это происходило на закате. Бандиты знали, что с наступлением темноты могут уйти по ущелью. Или в первой половине ночи. И уже так повелось, что офицеры, которые служили на этом объекте в афганских горах, ложились спать очень поздно. Ходили на проверки постов или играли в «шиш-беш», так там назывались нарды. Сверху нас прикрывал маленький пост, назывался «Микрон». Старшим там был офицер-«двухгодичник», были и такие в нашей армии. Высокий симпатичный лейтенант, кандидат в мастера спорта по борьбе самбо. Тёмным безлунным вечером звонит по телефону командиру объекта.

– Товарищ майор, часовой доложил, что камушки посыпались с осыпи; у меня автомат с ночным прицелом, я вышел из землянки, посмотрел, а на тропе сидят пять вооруженных душманов!

– Ну так расстреляй их!

– Не могу, товарищ майор, я их вижу, а они меня нет, это как убийство.

Майор отнесся к этому с пониманием – уже третий год на войне.

– Хорошо, гранату сможешь в них бросить?

– Сейчас попробую.

Через некоторое время раздался взрыв. Потом доклад по телефону.

– Они услышали, как я ходил звонить, и стали уходить по тропе. Я им вслед бросил гранату.

В его голосе звучала радость, что не пришлось убивать.

Мы стали обсуждать, как в наших людях глубоко сидит заповедь «не убий», и что это нормально.

– Душманов нельзя жалеть,– сказал майор, – они под Чатнивом убитым из засады бойцам разрезали горло и язык вытаскивали. Им что овцу зарезать, что человека. Не зря у них идёт 1365 год. Жестокое Средневековье.

– Мы же не они, у нас 1985 год.

Все с этим согласились. Кто-то пропел появившуюся в тех краях песенку: «Здесь в сердцах уживаются ярость и жалость, и по-прежнему в душах надежда жива». Жалость.

Однажды группа с объекта вышла организовать засаду к мостику через горную речку и по пути движения наткнулась на крупную банду, которая шла в соседний кишлак. Головной дозор был из опытных бойцов. Бросили по гранате, открыли огонь по вспышкам выстрелов и отступили вместе с основной группой, на объект. Без потерь. У молодого офицера в горячке после боя появилась идея обстрелять кишлак из 120 мм миномета. Но опытные офицеры сразу ему объяснили, что этого делать нельзя. Мы не звери.

– Стрельни и садись сразу писать объяснительную. А завтра пойдешь объясняться со старостой села и местными властями по поводу убитых или раненых мирных жителей.

Обработали тропы из ЗУ-23 и на этом успокоились. Да, афганское население было для нас людьми. По кишлакам били очень редко. А по городам – никогда. Люди и на войне – люди.

Звери

Вот мы и дожили до 2014 года. На Украине. В Одессе. И вдруг в людях проснулась звериная ненависть. К своим. Или к бывшим своим. Что для этого должно было произойти? Воздействие на подсознание пропаганды или, может, крикнуть сто раз «Слава нации, смерть врагам», «Слава Украине, героям слава», «Слава нечистому» вместо традиционного «Слава Иисусу», и что-то необратимое произойдёт в душе, в подсознании? Ведь учили нас методу самоприказа для преодоления стресса: скажи себе 100 раз: «Спокойно» – и начнёшь успокаиваться. Скажи человеку много раз, что он свинья, и запахнет свиньёй. Особенно если говорить будут большим хором.

Вспоминаются чьи-то психологические исследования о том, что людоеды никогда не ели людей. Люди– это они сами, а ели они не людей, а врагов, которые нелюди. Но это троглодиты, а современному человеку как внушить, что его одноклассник, сослуживец или родственник теперь«вата», «колорад» или «сепар», а совсем не человек, и его можно убить и съесть? Оказалось, что можно внушить это не только молодым, не читавшим ничего длиннее СМС и не утруждавших себя мыслью, но и вполне образованным людям.

Один мой бывший сослуживец поехал воевать в так называемую АТО. Я думал, что он из денежных соображений, говорил ему, что лучше утонуть золотом, чем всплыть дерьмом, – оказалось, что его сознание тоже тронулось 1365 годом.

Когда приехал назад, мы у него спрашивали, как же можно убивать своих людей?

– Да какие они свои? Все уголовники. Я посмотрел, как их тела закапывали в траншею в районе Краматорска – все они синие от татуировок. Если бы им Россия не дала оружие, мы бы их удавками передушили.

– А зачем?

– Они же враги.

– А чего они хотят, поговорить с ними не пробовали?

– Они враги, они пришли на нашу землю.

– Сам же говоришь, большинство – местные…

Знакомый cотрудник СБУ «инструктирует»:

– Если кто-то из ваших попадется на «бытовом сепаратизме», ну скажет что-то вразрез с официальной точкой зрения, то главное, чтобы с ним не поступили «по-фронтовому».

– А как это–«по-фронтовому»?

– Да тут «фронтовиков» приняли на службу«по-фронтовому»– это не получив доказательств, по одному доносу, схватить человека, надеть мешок на голову и пытать, пока признается. Потом обыск и обязательное обнаружение гранаты. Хотя в последнее время практикуются больше «жесткие задержания». С поломкой рёбер… Да мало уже осталось в следственном изоляторе сепаратистов и изменников родины, всего человек 50. Жизнь нормализуется. Времена меняются. Меняются ли?

Спрашиваю ещё одного офицера, как же там стреляют по Донецку, – мы даже в «чужом» Афганистане такого не делали.

– А я тоже спросил артиллериста, как можно стрелять по городу, где живут люди?

– Яки там люди? Люди уихалы, залишились террористы та сепаратисты. Огонь! – скомандовал артиллерист.

Людоеды не ели людей. Только террористов и сепаратистов с другой стороны острова, тех, которые не люди.

Одесса, дом профсоюзов. Выберу психологические моменты, характеризующие событие. Вот все уже сгорели. Одесский подонок звонит на идущую в прямом эфире передачу Шустера и торжественно объявляет, что якобы у всех сгоревших российские и приднестровские паспорта. И студия зааплодировала! Не один человек, не два, большинство присутствующих! Сожгли не людей, а приднестровцев и россиян! Людоеды не едят людей! Потом оказалось, что погибшие – свои, одесситы. Да аплодисменты уже улетели, назад не вернёшь. Съедено.

А выпрыгивающих с третьего-четвёртого этажа на асфальт добивали контрольным ударом в голову! При этом кричали: «Смерть врагам и слава Украине»! Это им, по-видимому, давало возможность приобщиться к очень большой социальной группе, растворить свою ответственность, получить социальную поддержку. А было ли в их подсознании понятие «не убий»? Не вложено, не запрограммировано родителями и обществом? Или убито специальным «вирусом»?

Из здания слышится женский крик: «Помогите»! Из окружающей толпы: «Хай тебе Путин поможет»! Смех и опять: «Слава Украине»! Прославили. Но Путин не помог. И бог не вмешался. Они были очень далеко и не слышали. Не слушали.

Игоря Немодрука, прошедшего этот кошмар, поразили некоторые наблюдения. Ему, лежащему в крови, какой-то «футболист»в военных ботинках зафутболил под глаз с такой силой, что мясо слезло со щеки. А потом подошёл молодой человек с электрошокером. Приставил его Игорю в бок, нажал и стал с улыбкой заглядывать в глаза, наблюдать реакцию. А на небольшом удалении стояла молодая пара. Парень, как на экскурсии, показывал рукой на тех «патриотов», которые в это время разбивали битой головы сидящих или лежащих перед ними окровавленных людей, а девушка улыбалась. (А у нормального организма при таком зрелище возникает рвотный рефлекс. Однокашника Алексея рвало во дворце Амина, а когда через несколько месяцев вручали Орден Красной звезды – накатили воспоминания: пропитанное кровью ковровое покрытие и этот запах, –выбежал из зала, опять вырвало. Здорового мужика.)

А эти улыбки как объяснить? Пляска людоедов перед поеданием поверженного врага? Почему не съели?

Если не хотели есть, то как всё это можно понять? Уничтожение «колорадов» для спасения своей любимой картошки? Так и «картошку» совсем не спасли.

Сказать:«гражданские войны самые жестокие» – тоже мало что объясняет.

Особенно в Одессе, где войны ещё не было. Может, виноваты компьютерные игры? Плохих орков или инопланетян убить всех.

Написал, чтобы сделать вывод в конце: «Не понимаю». Как люди становятся зверьми? Есть ли для них обратный ход? Хотелось бы верить, что есть. В начале Отечественной войны тоже многие наивно верили, что вот сейчас немецкие рабочие передушат фашистов, не дадут нас в обиду. И не понимали. Люди не понимают зверей.

2015 г.

Граница

Наша коррида

Нет, я не испанец. И корриду не люблю. Я уважаю животных. Даже после того случая с зайцем на охоту не хожу. Да, я запрыгнул в воронку, оставшуюся от войны, такую, заросшую низким колючим кустарником. Там был заяц. Он заметался в разные стороны, потом засунул голову под густой куст терновника и замер. Я рассмотрел его: шерсть с колючкой и клещи в ушах, от таких же мы лечили нашу кошку. Я ему похлопал в ладоши, он подпрыгнул и убежал под аплодисменты. Это была последняя охота.

Но я не об этом хотел рассказать. Про корриду. Испанцы дурят бедное животное красной тряпкой, издеваются над ним, при этом наряжаются и двигаются, как настоящие геи. Их теперь вот так культурно называют.

Это случилось в те годы, когда ещё никто не знал этого слова, как и многих других новомодных. А я был одет в лёгкий спортивный костюм и без красной тряпки. Зачем мне красная тряпка, если я побежал на зарядку?

Да, надо оставаться спортсменом даже в далёкой комендатуре Бахты на китайской границе. Рано утром, если не был в командировке на границе, я бежал в степь к длинному такому пруду и делал там зарядку.

Привычка! Вся жизнь в спорте: два года срочной службы в спортивном подразделении, где тренировки по борьбе самбо два раза в день, потом учёба в Москве и «защита спортивной чести» учебного заведения на десятках соревнований. Вроде кто-то вечно хотел лишить этой чести. Плюс участие в ведомственных соревнованиях по боевому самбо в команде знаменитого Долматова. Это я к тому, что я был самонадеян, считая себя если не более сильным, то уж точно более быстрым и настойчивым, чем бык. Ах да, и более умным, чем это животное.

И вот я стою на берегу пруда, делаю зарядку, машу руками. Вдали, в степи, пасётся стадо коров. Одна корова отрывается от стада и бежит в мою сторону. Умная корова, знает, что возле пруда трава сочнее. А может, пить очень хочет, вон как быстро бежит. Вы уже поняли, что это был бык.

Он остановился в десятке метров от меня и начал рыть землю копытами.

Я ещё надеялся все решить переговорным путем, выразил глубокую озабоченность ситуацией, а сам посмотрел на пруд. Вода холодная, а берега грязные. Ещё не хватало, чтобы меня, спортсмена, бык загонял в грязную воду. А бык побежал на меня.

Я принял боевую стойку: колени полусогнуты, руки полусогнуты в локтях перед собой.

Вспомнилось, как мы прыгали на тренировках через спортивного коня, как гимнасты –через стойку на руках на спине этого коня и, сделав «подъём разгибом», приземлялись на ноги. Этот вариант я отбросил –у спортивного коня не было рогов, и он не бежал. А тут бежит, рогами вперёд. Я оценил его скорость: убегать и подставлять спину было неразумно. Решил, как в боевом самбо, продемонстрировать уход с блоком с линии огня пистолета: уйти в сторону и чуть вперёд, отбив голову с рогами, и ускорить своё движение за счет отбива. Тут важно начать движение ни мгновением раньше –чтобы противник не поменял направления удара, ни мгновением позже. И максимальная скорость.

Получилось удачно. Хотя удар у него оказался сильней, чем я ожидал. Я думал, что коррида кончилась, тем более что зрителей не было, кроме зелёных лягушек в пруду. А жаль: пусть бы испанские геи в обтягивающих штанишках надели себе на грудь красную тряпку и сделали то, что делаю я. А зрители бы посмотрели. Знай наших. Это наша коррида.

Оказалось, что эта неудача очень разозлила быка. Это простительно –такое и у людей бывает. Он опять ко мне бежит во все копыта. Я повторил прием. Ещё раз пять или шесть –мы с быком быстро сбились со счёта. Но я же не зря в начале написал, что умнее быка, –я был лейтенант, а бык вообще без звания. Если бы он тренировался, как я, десяток лет, то он бы быстро меня одолел. И я придумал. Встал на краю обрывчика возле пруда: бык должен очередной раз промазать и охладить свой пыл в воде и грязи. Он попал точно в грязь, но не охладился, а ещё более разгорячился, роет землю, как кошка перед туалетом. Вот опять летит на меня, грязный. Теперь я решил с ним побороться. Ушёл от удара и схватил пробегающего задиру сзади за рога. Думаю, как скручу ему рога и переднюю подножку сделаю, чтобы свалился. Он оказался слишком сильным и на четырёх ногах. Мы были в разных весовых категориях. Мало того что он меня измазал грязью, не хотел падать, так он меня поднимал высоко в воздух, но мне удавалось становиться на ноги, когда он опускал рога. Судьи бы оценили с его стороны только активность в борьбе, ни одного броска, но и с моей стороны не было успеха. В голове роились дурацкие мысли: «На службу опоздаю, позавтракать не успею». Но главная мысль – вечный русский вопрос: «Что делать?»

В очередную атаку я его опять поймал за рога и решил проверить, может ли добро победить зло? Начал ему чесать шею под подбородком. И произошло чудо. Бык расслабился и начал тихо мычать. Я его осторожно отпустил, продолжая чесать его подбородок. Он шёл рядом. Я ему чесал подбородок до самой дороги. Потом быстро, не оглядываясь, побежал домой. Судя по отсутствию топота, кроме моего, он меня не преследовал. Да, добром можно добиться большего, чем грубой силой.

2015 г.