Читать книгу: «Героями рождаются. Сборник рассказов», страница 6
О чём песня?
Совсем старенький музыкальный инструмент, он достался от мамы. Гитара. Потом гриф от неё понадобился для электрогитары. Мы сделали красивую, с рогами, пластиком обклеили. Но это потом. В девятом классе. А тогда по вечерам звенела гитара во дворе. И захотелось научиться. До этого с первого класса и до пятого меня пытались в музыкальной школе приучить к пианино. Мама всё повторяла, что вот повзрослеешь, поумнеешь и поймёшь, и понравится. Не сложилось. Поумнел, но не повзрослел. Или не понял. Ушёл в спорт. Там таким место. О пианино остались воспоминания. Весна, тепло, во дворе пацаны в футбол играют. А я учу этюды Черни. Я представлял, что это этюды-черви. Недоучил, а потом бреду за своей тройкой в музыкальную школу. А ещё так называемые академконцерты. Собираются учителя с ручками и бумагой, сидят за спиной, и в паузах ты слышишь, как скрипят карандаши. Это они пишут, какой ты козёл в музыке. Или благодарственные стихи сочиняют? И оценку ставят. Четвёрку с минусом. С длинным минусом. Им моя музыка была убога и безразлична, как и мне.
А гитара – другое дело! Её слушали и девочки, и мальчики. И песни разные звучали. И тюремные, и приличные, студенческие. Показали аккорды. Нарисовал их на бумажке, научился брать. И вот в седьмом классе изобразил родителям первую песню в духе рок-н-ролла. Про чемоданчик, набитый какими-то планами. И припев был что надо: «Идёт скелет, за ним другой, а кости пахнут анашой»… «Анаша, анаша, до чего ж ты хороша»! Родители были удивлены. Но не обеспокоены. Я увлечённо занимался спортом.
Потом появились другие песни. Печальные. «Где же тебя отыскать, дорогая пропажа»? – спрашивалось в одной. Да ясно где. Прошляпил, пока сидел в печали. Она теперь стала «чьей-то верной женой». И этого печального очень расстроили оба обстоятельства. И что чужая, и что верная. Никаких вариантов. Или: «А ты опять сегодня не пришла». И тут важно, чтобы никто не заорал: «Широкая и плоская, как рыба камбала». И неправильное ударение на последний слог. Романтический образ скомкан. А там же ещё дальше: «Перчатки снимешь прямо у дверей и бросишь их, пройдя, на подоконник». После «пройдя» я старался сделать паузу. Чтобы никто не подумал, что она прошла на подоконник, как кошка с улицы грязными лапами. Вытирай потом.
А ещё одесская лирика. Типа, про рыжего паренька, который ездил в Херсон за арбузами. Морем. На самом деле «арбузов он там не покупал, лазил у прохожих по карманам». Я не понимал, зачем на челноке с парусом плыть в не очень благозвучный город? Что, в Одессе карманов не было? Или здесь было очень много воров и мало карманов, всем не хватало? И девушка «его ждала у причала в платье тёмно-синем». Не причал в платье. Девушка. А он её обманывал. Арбузов не давал. Рыжий урод. Но девушки таких и любят.
А вот и Высоцкий зазвучал. После фильма «Вертикаль». Захотелось в горы с гитарой. С друзьями. «Там поймешь, кто такой». Каждый верил, что он не «раскис и вниз», каждый надёжен и суров. Слова песен переписывали друзья. Вот один дал мне слова «Пародии на плохой детектив» Высоцкого. Там был текст, про шпиона: «И не ведал, дурачина, что кому всё поручил он, был чекист, майор разведки и прекрасный семьянин». Но почерк был ужасный. Слово «чекист» я так и не разобрал. Там явно читалось «геклай». Я решил, что это фамилия майора разведки. Всякие бывают фамилии. Вот и Геклай. Так и пел. Потом услышал на магнитофоне правильный вариант. А через много лет жизнь так сложилась, что на службе я встречал и настоящих чекистов, и конченных геклаев.
А после Высоцкого много песен было интересных: Визбора, Круппа, Кукина, Кима и других бардовских. Песни Окуджавы переделывали на более живую мелодию. Стихи хорошие. Но когда он начинает нудно «зарывать виноградную косточку в землю», то кажется, что он её хоронит. И все песни в такой же манере. Может, у него что-нибудь болело?
А военные афганские песни услышал в Афганистане. Сидели в землянке. Кто-то принёс магнитофонную кассету. Было приятно, что о нас помнят, про нас поют. «Этот мир без тебя, просто голые скалы». Да, посмотришь вокруг – одни скалы. «Здесь душманские «Буры» стерегут перевалы». Ну правильно. Вон там перевал и тропа в Пакистан. Не только «Буры» – старые надежные винтовки, – но и минометы, и американское безоткатное орудие. «Этот мир без тебя всё же полон тобою», – тоже правильно, мысли о любимой, о семье всегда с тобой. А там все чувства обостряются. «А декабрь тут синий, руки стужей вяжет». Вот про блох и вшей ничего не написали. Ну и правильно. Душевные песни, правдивые. Для своих не соврёшь. Потом начали писать о войне кому не лень. Ложь закралась. Бездушие.
Теперь появились песни про Донбасс. «Когда война на пороге. Русские своих не бросают – это закон», – поёт автор Александр Скляр. Он так хотел думать. Но через пять лет войны можно уже сделать ораторию на эту песню. Чтобы солист пел «русские своих не бросают», а хор подпевал: «Бросают, бросают, бросают»!
Это краткий рассказ о песнях. Всё поймёт тот, кто знает пароль:
«Порвался пассик». Это значит, что «битлы» больше не поют, танцы прекращаются. Надо заменить пассик. Где он обитает? В магнитофоне. Как объяснить современному молодому человеку, что это? Ну, типа, компьютер завис. Если совсем чел продвинутый, и ему приходилось открывать капот своего автомобиля, то там есть такая резиновая фигня, ремень называется, которая передаёт вращение круглым штучкам. Вот и пассик такой же в магнитофоне. Был. Так я о песнях? Да нет, о нашей жизни. Как теперь жить без пассика? Порвался пассик.
2019 г.
Рыбки
Если человек долго молчит, то это раздражает. А аквариумные рыбки тоже молчат, но успокаивают. Для любителей монологов рыбки могут быть идеальными собеседниками. За молчание рыбкам надо отплатить кормом. Не только сухим, но и свежим. Он продается в Одессе на Староконном рынке. Валя в воскресенье там и купила целый пакет живых красных червячков. Их называют «мотыль». А Валя – секретарь в нашем отделе. И аквариум у неё на работе. Успокаивает. Там всегда есть от чего успокоить.
Вот она едет на работу на длинном желтом автобусе номер 148. Остановка. Народу много. В пятницу совсем было мало людей. Один даже бежал за отъезжающим автобусом, запрыгнул на ходу. Задыхаясь, спросил пассажиров: «Какой это автобус?» Ему сразу ответил один из одесситов: «Икарус!» С большой гордостью за производителя. Люди улыбнулись. Улыбчивое было то время.
А в понедельник много пассажиров. Один, симпатичный парень с усами, на джигита похож, стоит на ступеньках ниже Валентины. А второй подталкивает её в плечо. Неудобно, держаться надо. И тот, на ступеньках, джигит, тоже вертится. Как-то ненатурально. Валя посмотрела вниз и сразу заметила весь сюжет. Картина маслом! Тот красавец с усами, что на ступеньках, расстегнул её сумочку, шарил там рукой, залез в кулёк с червяками, открыл и перевернул его. Ярко-красные червячки расползлись по всей её красивой сумочке, добавляя яркости в картину. Сумочка для любой женщины – это святое место. Почти как причёска. Её нельзя трогать даже близкому человеку, а чужому… Волна гнева стремительно нарастала в Валентине. Захватила её всю. Червяки ползают в сумочке! Вместе с воровскими руками! Она себя уже не контролировала. Очень беспечно стоял тот, что на ступеньках. Сумочка с червями была, видно, пятьдесят восьмого или шестидесятого размера. Хорошо налезла на голову джигита. Даже уши почти не помешали. Он что-то возмущённо мычал в сумке с червями. Потом всё-таки вытащил свою кучерявую голову. Точно, его размер. Сдувая красных червяков с красивых усов, под стук падающей помады, туши и прочих предметов, что хранятся в сумочках, он всё повторял: «Какая нехорошая женщина!» «Женщина какая нехорошая!» Пассажиры не поняли, что происходит. Остолбенели. А черви шевелились в его прелестных кучеряшках. Он их пытался вытаскивать пальцами. Но весёлые червячки падали за шиворот. Отряхивался, как собака, до ближайшей остановки, где воришки быстро выпрыгнули из автобуса. Бедные рыбки! Остались без свежего корма! Как они это перенесут? Как всегда, молча, успокаивая свою хозяйку. Они же рыбки.
2021 г.
Почём одесские пирожки
У него были большие карие глаза. И он был полковником милиции в нашем городе. Он уже прекрасно разобрался, от каких мелочей зависит карьера украинского милиционера. А тут авральная ситуация: в наш тёплый город Одессу приехал собственной персоной президент Украины по фамилии Кучма. Чтобы на него нападать – так он никому не нужен, но охранять его надо красиво. Он поедет по Французскому бульвару и должен видеть, как на каждом перекрёстке отдает честь милиционер в форме. А через каждые двести метров стоят два сотрудника в штатском. Они бдительно озираются, готовые грудями защитить главного человека страны. Вот так должно было быть. Но полковник опытный, знает, как бывает в жизни. Поэтому он поехал со своим заместителем раньше основного кортежа с президентом. И правильно сделал.
Вот въезд на красивый Французский бульвар. Много зелени. Тогда ещё почти все деревья были целы. На перекрёстке отдаёт честь сотрудник. Вид бравый. Вон возле деревьев стоят двое, демонстрируют предельную бдительность. Проехали ещё немного. Но что это? Большие карие глаза полковника стали совсем выпуклыми, как у пинчера, нет, ещё больше, как у Филиппа Киркорова. Двое в штатском, один длинный, другой короткий, стояли у дерева и поедали пирожки! Полковник остановил машину. Быстро, как молодой коршун, он подлетел к нарушителям. И, как птица, от возмущения не нашёл подходящих слов.
– Бросьте! – закричал он срывающимся баритоном, указывая перстом в стоящую рядом урну. Двое застыли с пирожками во рту.
– Немедленно бросьте! – повторил полковник свой приказ.
Первым опомнился короткий: до длинных всегда доходит дольше. Он не только бросил пирожки в урну, но и тщательно выплюнул то, что ещё не было проглочено. Затем пришёл в себя длинный и сделал то же самое.
– Шо, они отравлены, товарищ полковник? – спросил короткий.
– Я же говорил, надо было брать с капустой. А ты: «С мясом, с мясом!» – испуганно запричитал длинный.
От такой наглости опешил и полковник. Остекленел карими глазами.
«Это одесская наглость, – подумал он. – Какая наглость!»
– Вы у меня ответите дисциплинарно за эти пирожки! – закричал он, косясь одним карим глазом на дорогу, не едет ли уже Кучма, чтоб он скис.
– Нет такого закона, чтобы запрещал пирожки есть, товарищ полковник, – робко возразил длинный.
– Мы же не знали, что они отравлены, – поддержал его тот, что короче.
– Они ещё издеваются, – возмутился полковник. – Доложите немедленно, в каком подразделении трудитесь, разгильдяи!
– Сталепроволочный цех завода «Стальканат», – доложил тот, что длинней. И даже вытянулся, как в армии.
Полковник глупо хихикнул и зачем-то заглянул в пустую урну, на дне которой виднелись румяные пирожки.
– Давайте я вам оплачу четыре пирожка, – произнёс он странную фразу.
– Спасибо, не надо, – отозвались совсем растерявшиеся представители рабочего класса.
Полковник, нервно смеясь, запрыгнул в машину, и она рванула вперёд.
– Ты посмотри, там двинутых на всю голову больше, чем у нас на заводе, – сделал умозаключение тот, что длиннее.
– Давай лучше с капустой купим.
– Нет, расхотелось, лучше пива.
– Да, пиво не отберут.
На том и согласились.
2020 г.
Тигры появляются ночью
Кино. Самое обычное развлечение и событие в той жизни. Пригласить в кино – это начало знакомства. Это предмет для разговора, когда парень провожает девушку домой. Это своеобразный взаимный тест. Или им легко и весело вместе, или тяжело и нудно.
Для нас с Леной это уже был далеко не тест. Мы бежали в кино, явно опаздывали. Кинотеатр большой, московский, незнакомый нам.
Вбегаем в кассу, берём билет на фильм, который уже начался. На улице мороз, не идти же на прогулку по морозу. Фильм называется «Тигры появляются ночью». Заходим в зал, садимся. На экране ночь, аллея. По ней идёт девушка. Темно. Мы опоздали на самое главное событие. Я так думаю. Надо спросить у женщины, что сидит рядом.
– Скажите, тигры уже появлялись? – приглушённым голосом отправляю вопрос в темноту в сторону уха.
– Кроме вас никаких тигров не было. Вот вы появились и мешаете.
– А фильм давно начался?
– Да уже прилично.
– И тигров ещё не было?
– Может быть, вам надо в зоопарк, а не в кино?
– Не бойтесь, мы рядом. Тигры ещё появятся.
Мы стали смотреть и ждать тигров. Показывают любовные душещипательные истории. Вот парень, мясистый такой. Тиграм понравится. И девушка худенькая совсем. С большими глазами. Понимаю режиссёра. В этих глазах будет отражаться ужас.
Вот они гуляют по парку. Южная ночь. Целуются. Самое время появляться тиграм. Выжидает режиссёр. Нагнетает обстановку. Они появятся в самый неожиданный момент. Это же и ежу понятно.
– Лена, не пугайся, сейчас выскочат тигры.
– Да, я уже жду.
А может, это немецкие танки «Тигры»? Нет, тогда бы в кавычках написали. А тут всё натурально.
Вот и ещё одна ночь. Герои уже в постели. А тигров нет. Ну пусть только попробуют выйти на улицу. Тут им будет хана. Ну да, одеваются. Выходят. Тигров нет. Садятся на такси. Водитель немного похож на тигра. С Кавказа или с востока. Нет, не тигр. Вот и прощальный поцелуй. Конец фильма.
Обманули! Выходим из зала. Смотрим на афишу. В кинотеатре, оказывается, три зала. Мы попали не в свой зал. Смотрели польский фильм про любовь, а тигры приходили в другой зал. Да и ладно. Мы на них в цирке посмотрим.
2018 г.
Принцип падающего мела
Это было перед уроком математики. Подошёл ко мне друг Коля.
– Сейчас получу двойку. Не подготовился к занятиям, не сделал домашнее задание, не решил задачу.
– Да, в начале урока Пчёлка (мы так звали эту учительницу) проверяет домашнее задание, а списать уже не успеешь.
– А я ведь сегодня дежурный по классу! Давай выбросим мел, и я в начале урока пойду на первый этаж за мелом. Пока с четвёртого этажа черепашьей походкой дойду и вернусь – так уже закончится проверка.
Я взял мел и открыл окно. Внизу баскетбольная площадка, на которой ученики в это время играли в футбол. Я бросил мел на пустой участок поля, чтобы ни в кого не попасть. Но в это время туда покатился мяч, и обе команды бросились за мячом. Первый был у мяча самый быстрый футболист.
Ему в голову и попал кусок мела. Футболист забыл про мяч, резко развернулся и ударил кулаком в лицо преследовавшего его противника. Началась драка, к которой подключились обе команды. Появился преподаватель физкультуры, который разнял дерущихся. И обе команды не могли определить, кто кого первый ударил.
Про этот случай я вспомнил через много лет, когда стали происходить так называемые цветные революции.
Разработчики операций из специальных служб стали создавать и использовать подобные ситуации и стравливали людей для достижения своих политических и экономических целей. Что для этого надо сделать? Поделить население на команды, вывести их на улицу и попасть мелом в голову одного из участников процесса. Вместо мела у них снайперские пули.
Мы на Украине наблюдали за «арабской весной» на Востоке, и все были уверены, что наш народ ещё сохранил советское образование, не поведётся на интернетовские «флешмобы» и разрушение своей страны. Забыли, что уже выросли несколько поколений, которых не учили мыслить, а только выбирать варианты.
Тем не менее понадобилась целая серия провокаций, чтобы люди повели себя агрессивно и бездумно. Важно показать в СМИ первую кровь. Для этого в первых рядах протестующих должны быть молодые и в белой одежде. Красная кровь на белой одежде хорошо смотрится. Но тут дело происходило осенью, поэтому для фото окровавленной жертвы пришлось использовать фотографию молодой голливудской актрисы. Одиночные убийства действовали недостаточно эффективно. Пришлось организаторам уничтожить целую «небесную сотню», причём убивали участников конфликта как с одной, так и с другой стороны.
Этот же метод был использован для озлобления толпы фашиствующих болельщиков и майдановских «сотен» в городе Одессе. Первый застреленный «активист» появился из их числа. После чего подготовленную толпу направили на сожжение людей в Доме профсоюзов.
Если на Западе кинофильм имеет успех, из него делают сериал. Если метод успешно опробован – его не меняют.
По этому же сценарию был нанесён удар из реактивной установки БМ-21 «Град» по центру города Мариуполя. Он должен был вызвать ненависть среди местных жителей по отношению к ЛДНР.
– Скажи, что тебе известно об этих событиях? – спрашиваю бывшего офицера, проживающего в Мариуполе.
– Очень много странностей было связано с этим обстрелом.
– Каких странностей? С какого направления стреляли?
– Стреляли со стороны ДНР, но в то время там была тридцатикилометровая нейтральная зона, куда мог заехать кто угодно.
– А ещё какие странности?
– В центре города за два часа до удара отключили газ. Ранее такого не случалось.
– А сам ты где был во время обстрела?
– Дома, в центре города, куда и стреляли.
– И что ты делал?
– Я выскочил на улицу. Возле дома сидел тяжело раненный дед. А возле него уже крутились военные корреспонденты. Я подбежал и начал накладывать жгут на ногу деду, – у него было сильное кровотечение. Они меня стали прогонять, объясняли, что я мешаю съёмке. Скорая помощь очень долго не приезжала, а военные корреспонденты были готовы.
Всё было инсценировано так грубо, что жители города не поверили, что ополченцы обстреляли город, где живут семьи у многих из них.
И мой товарищ, ветеран, согласился, что по почерку этой провокации организаторы – те же, что и на Майдане. Было много жертв. Но жертвы этих людей с чёрной душой не волнуют. Их волнует политика, личное благополучие и деньги. Много денег.
А не в Белоруссии ли они сейчас делят людей на команды? Или в России? И кусочек мела уже приготовлен.
2018 г.
Путешествие из города Находки в город Чоп
Был 1963 год. И мы уезжали из Находки в город Чоп, который в Закарпатье. Папа был майором пограничных войск. Мне казалось, что он всегда был майором, ещё на войне. Но потом узнал, что он всю войну был старшиной, а офицерское училище закончил по ускоренной программе после войны. А мне было девять лет. Папе предложили продолжать службу в другом районе страны, в городе Чоп. Контейнер с вещами, среди которых, по моему мнению, главной вещью был мой велосипед, уже отправили. И вот командир части Донсков, которого отец знал с периода войны, приехал проводить нас на вокзал. У нас были чемоданы и бумажный мешок с большими копчёными красными рыбинами. Через бумагу проступали маслянистые пятна. Жирненькая была рыбка! Для родственников из Красноярска. Там нет такой рыбы. Там лес и медведи. Родственники присылали нам кедровые орехи и мёд от медведя. Мешок уложили под нижнюю полку, и он издавал характерный запах копченостей. Через день мы к нему привыкли. Мы заняли всё купе. Папа, мама, старшая сестра Валя и я.
Поехали. Мелькнул наш пляж на море, озеро Солёное, прощай, Находка.
Во Владивостоке мы ждали, когда наш вагон прицепят к поезду на Москву. Владивосток – это тот город, куда папа ездил в командировки и обязательно привозил оттуда какой-нибудь подарок. Самый лучший – огромный металлический игрушечный подъёмный кран. Башня вращалась. И можно крутить ручку и поднимать на верёвочке грузы. Потом я его вынес на улицу, сел верхом и съехал с горки. Второй раз оси автомобиля не выдержали нагрузки, и колеса разъехались. Красивая, зелёная, крепкая была машина. Но я её сломал.
После Владивостока был Хабаровск. Когда переезжали Амур, я увидел на берегу детский санаторий, где провёл семь месяцев после болезни. Хороший был санаторий. Директор купил себе мотороллер с кузовом и постоянно его использовал для хозяйства санатория. То привезёт сметану или молоко в бидонах, то саженцы, то нас прокатит. Очень добрых, отзывчивых врачей, медсестёр и воспитателей он подобрал. Или все были тогда такими? Многие старшие дети были из неблагополучных семей. Поэтому никаких новых ругательств или блатных песенок за дальнейшую жизнь я не услышал. Все думали, что моя фамилия Сафронта. Я рассказывал анекдот, который начинался словами: «Шли солдаты с фронта». Я произнёс «са фронта» и стал спорить, что так правильно говорить. Так меня и прозвали. Мечтал я порыбачить на Амуре. У меня в кепке были заколоты рыболовные крючки, как у всех моих друзей в Находке. Привязал на крепкую нитку, вместо грузила – военную пуговицу, червяка нашёл под камнем. Повели нас на прогулку на берег Амура, я закинул свои снасти, и сразу попалась довольно крупная рыба. Воспитательница не верила, что это я поймал, спрашивала, где я взял рыбу. Я её рыбакам на берегу подарил.
Когда я вернулся из санатория, первое, что я сделал, за что мне было очень стыдно, столкнул головами папу и сестру. Со словами: «Кто из вас сильнее? Толкайте друг друга через мой кулак, а я определю» я выдернул кулак, и они ударились лбами. Плохая шутка. Как из тюрьмы.
Запомнил, как я испугался на станции Биробиджан. Папа пошёл купить две бутылки пива, а поезд поехал. Я думал, что он отстал, кричал, что надо сорвать стоп-кран, но он вошёл в купе. Он сел в другой вагон, когда поезд отправлялся.
Перед Иркутском долго ехали вдоль Байкала. На станциях продавали копчёную рыбу из этого озера, омуль называется. Рыба как рыба. Мелкая. У нас под сиденьем огромные пахнут до Красноярска. Если бы я хорошо смотрел в окно в Иркутске, то, кроме трамвая, заметил бы шестилетнюю девочку, мою будущую жену Лену.
Очень внимательно я рассматривал тайгу. Всё хотел увидеть лису, волка, белку или зайца на крайний случай. Не попались. А на станции с романтичным названием Зима купили солёные грузди в стеклянной банке и горячую варёную картошку в бумажном кульке. Какая вкуснятина!
Иногда нас вёз не тепловоз или электровоз, а большой паровоз! Тогда ночью можно было увидеть проносящийся мимо окон дым и искры!
Ну вот и Красноярск. В вагон вошли двоюродные сёстры, широкоплечие и крепкие, как мой папа. И бабушка, папина мама. Совсем старенькая и маленькая. Удивительно, как она родила такого большого папу! Нам подарили торт с грибами из печенья, а мы им мешок с той рыбой.
Красивая была Сибирь! Март, а снега много. По дороге идёт лошадь, везёт сани, а видна только её голова из-за сугробов по бокам дороги. Утром холодно, вдали деревня, в домах из каждой трубы идёт дым вертикально вверх до самого неба.
Новосибирск. Вышли на перрон. Вечер. И чудо! Стоит светится автомат с газ-водой! Туда можно бросить копейку, и потечёт газ-вода! А три копейки – так с сиропом, как лимонад из бутылки! Первый раз увидели! В Находке газ-воду продавала тётя в белом фартуке, возле большого синего ящика, стоящего на велосипедных колёсах. Наливала сироп из длинной стеклянной колбы с краником в стакан, потом газированную воду и ещё размешивала ложечкой.
Волгу переезжали ночью. Не запомнилась. Зато Москва – это было впечатление на всю жизнь!
Поезд пришёл рано утром. Пересадка на другой поезд через трое суток. Поехали к папиным друзьям на такси. Машина большая, черная, ЗИМ. Окна замёрзшие, я их протаивал рукой, чтобы всё видеть. Огромные дома! В Находке были трёхэтажные, а здесь не меньше десяти!
Метро совсем поразило! У входа продавали эскимо! Не в стаканчике мороженое, а на палочке! Потом самодвижущаяся лестница! Мы про неё в букваре читали. Взрослые рассказывали. А навстречу нам ехал на лестнице самый настоящий совершенно чёрный негр! Первый раз увидел! Настоящий негр!
Стены на станциях были из гранита и мрамора разных цветов. Я читал уже книжку про всякие камни, а тут увидел. И ещё в метро была металлическая статуя военного, в руке медный револьвер. Так и хотелось его забрать себе, но он припаян намертво!
Стояли мы в огромной очереди, чтобы попасть в Мавзолей. Но он меня не впечатлил. Взрослые сказали, что здесь недавно ещё и Сталин лежал. Ленин был желтоватый и не похож на человека. Подсветки правильной ещё не было. И металлические цветы. Страшновато.
А вот Третьяковская галерея – это было славно! Тогда мозг ещё не был поражён сиянием мультиков и электроники. Восхищали все картины. Многие – как старые знакомые с фантиков конфет, шоколадок и обложек учебников. «Три богатыря», «Утро в сосновом лесу», «Рожь» – что на обложке «Родной речи». Алёнушка из сказки. Сложные чувства вызвала картина, где Иван Грозный убивает своего сына. А что, разве так бывает? Он что, дурак?
Огромная картина «Явление Христа народу». Как её рисовали? Художник ползал по ней и колени испачкал краской?
И тут восторг, как от новогодней елки, только таинственный, «Лунная ночь на Днепре» художник Куинджи. Она светилась теми зеленоватыми красками, которые есть у дальневосточной бабочки чёрного махаона. Завораживающая картина. Смотрел несколько раз на неё уже взрослым, но что-то потерял в восприятии, нет того ощущения сказки.
До свиданья, Москва, едем в Киев. Очень много троллейбусов в Киеве, мороженые сливы, от которых горло заболело, и смешная надпись «перукарня», которая совсем не пекарня, а парикмахерская. Надписи на украинском языке, а говорят все по-русски.
Теперь едем в Чоп. Много церквей. В каждом селе церковь. На Дальнем Востоке их было совсем мало. В купе подсел мужчина, сказал, что он дипломат, едет за границу. В костюме с галстуком, волосы гладко зачесаны назад. Стал рассказывать про Париж и другие города и страны. Мама с интересом слушала. А мне он напоминал рыжего Ваську-вора из санатория: глазки бегают, всё по вещам да чемоданам. У меня в санатории была школа жизни. Когда он вышел, мама сказала папе, что вот так интересно надо жить. Папа даже обиделся. А разве мы живём неинтересно? Вон какая прекрасная страна. Мы закрыли двери на ночь, кто-то дёргал дверь, по ошибке, но дипломат больше не приходил.
В Чоп приехали в темноте. В городке было дневное освещение, чего ещё не встречали в Находке. Длинные лампы на столбах. Чисто. Брусчатка на дороге, много венгров, их церковь, а рядом клуб железнодорожников. Горлицы кричат, мы таких птиц не видели и не слышали.
Какая огромная была страна! Четырнадцать дней в пути! Тысячи километров Родины. Как тяжело её строили, защищали, и как глупо её уничтожили!
2022 г.
