Читать книгу: «Реклама артефактов!», страница 7
Духовный побратим
Ни соратник, ни помощник, мне в этом деле особо не нужен был.
Но стал задумываться об участии в моем деле Эдика Сикорского после того, как на протяжении трех недель я случайно встречал старого товарища. Опять нечто похожее на указывающий знак.
Обычно, после гибели Андреича, виделись не чаще раза в год. А тут, решил проехать к деловым партнерам побыстрее, объехав пробку, вижу из окна Эдика. Стою на светофоре, напротив машина Эдика. Иду через пешеходный мост, внизу прогуливается Эдик. Наверняка это знак. Да и с Сикорским дело то пойдет. По сей день ревностно смотрим на то, чтобы не упасть друг перед другом в грязь. Для исследования теперь и время и силы найдутся.
Была история, после которой мы могли в некоторых особых делах полностью положиться друг на друга.
Начало девяностых. Я с друзьями ездил в один городок, где по контракту работали вьетнамцы. Меня, естественно, интересовали секреты вьетнамского боевого искусства. Среди них были опытные бойцы, испытавшие свое искусство во время войны, и специалисты, у которых можно было кое-чему полезному и научиться как старым традициям, так и методам управлениям внутренней энергией.
Отношения складывались дружеские. Во время совместного чаепития проводились очень интересные беседы. Один раз разговорился со мной очень приятный паренек очень неплохо говоривший по-русски, мы называли на наш манер его Геной. В ходе обсуждения каких-то интересных событий, он упомянул, что его дедушка (имя не помню) – учитель одной из школ единоборств. Но его, Гену в секреты посвящать не стал – по внешним признакам на голове и торсе – у Гены не было шансов стать просветленным мастером. Так зачем тратить на него время. Эффективным приемом боя Гену конечно же обучили. Я в этом убедился.
Истинная причина для решения мастера, отказавшего в обучении внуку, меня заинтересовала. В тот приезд я был как раз с Эдиком. Мы на пару стали задавать разные наводящие вопросы. Это, в тот день, почему то, стало важнее дыхательных упражнений и прочих разных премудростей боя.
Гена сказал простой ответ, но меня все же реально взволновал. Будучи подростком, он случайно подслушал разговор отца и деда. Папа спрашивал, неужто Гена столь бестолковый, что с ним не стоит заниматься. Дедушка ответил, что на роду Гене написано, что он не будет ни героем-лидером, ни простым хранителем традиции. То есть он не будет ни управлять повозкой истории, ни помогать возничим. Ему предстоит стать одним из тех камешков, о которые спотыкаются лошади или колесо опрокидывает в сторону. Да, он не из толпы, которая жмется сзади в кузове или помогает вгору подтолкнуть телегу. И, если ему дать большую силу, все равно возничим он не станет, просто камень под ногами лошадки будет очень уж большим.
И все это написано знаками на лице и на теле. Так сурово у них в Азии решают будущее своих деток знающие люди.
Эдик после встречи, высказался – а ведь и я наверняка не принц и не герой. Неужто и моя судьба быть подножкой перед колесом истории. Обидная участь. И сурово насупился. В тот день мы с ним не проронили ни слово.
Почему-то в моей душе также разбередило массу переживаний. И на себя примерял такую же роль. Да, кое-что удалось достичь. Среди некоторых коллективов вроде бы уважаем. Но ни разу не было ощущения, что оказываюсь в нужном месте, в нужное время. Судьба помогает, но не так заметно, как известным деятелям. И ни одна идея, греющая душу в юности, не стала мощным потоком лавы, увлекающим за собой сильных личностей и добрых помощников. Наивное ожидание превращения в сказочного принца после особого дыхательного упражнения, или от настойчивой работы, как-то резко потухло. Трезво на себя посмотрел и в душе зародился червячок некоторого сомнения в моей предстоящей судьбе, стал ощущать себя таким же, как и Гена.
Месяц бередило душу, еще месяц пытался найти плюсы в своем новом образе. Итого два месяца. Успокоился, вызвонил Эдика, решил обсудить переживания.
Эдик один в один как и я воспринял на себя такую позиции. Решили посоветоваться с кем нибудь более опытным и знающим. Остановились на Владимире Андреиче. Мои предложенные кандидатуры в то время были кто в Европе, кто в Сибири. Эдик предлагал пройтись по азиатам или по ламам в Калмыкии. Нет, все же Андреич.
Разыскали его достаточно быстро, и, уже через три недели, мы уже вместе пили чай. Его заинтересовал наш вопрос и то, что мы оба примерили на себя столь специфичный образ.
Сам то он от подобных сравнений себя защищал идеей того, что ему судьба дала роль искателя-исследователя. Я, имея опыт работы в научных учреждениях еще при Союзе, не мог согласиться с такой ролью Андреича. Те крохи знаний которые выдавались тренируемым и нам, молодым коллегам, переработанных и систематизированных будущим шефом, не тянули по качеству ни на докторскую, ни на монографию. Максимум – серия научно-позновательных статей. И результаты работы за многие года, даже десятилетия, от исследователя, имевшего доступ к разного рода информацией, должны проявляться.
Мы с Эдиком, как тогда я считал, в самооценке были более честны или по-другому наивны.
Лет за десять до того именно Андреич отучил нас задавать вопросы, на которые уже есть ответы, и вопросы, которыми хочется зарисоваться – вот я какими темами интересуюсь, возьмите меня в ближний круг. Теперь никаких эмоций, серьезный подход к вопросу, чтобы получить четкий ответ, а не разглагольствование на близкие темы.
Я стал перечислять темы нашего с Эдиком интереса.
Образ камня-спотыкача нас зацепил за душу. Нам стоит приложить теперь силы в более узком русле духовных поисков, или это всего то отрезвление от юношеских иллюзий, детских надежд.
Гена-вьетнамец рассказал историю все же более похожу на нью эйдж, а не старые восточные притчи. Может наш интерес на пустом месте.
Понятно, как себя вести, я не спрашивал. Это наше личное дело с Сикорским. Так я здесь передавал манеру вопросов.
В общем, после упоминания, чей племянник был Гена, Андреич сказал, что знает про него. Хотя тот и работает на рабочей специальности, за плечами у того обучение во Франции. Направили его в Союз ввиду политики Вьетнамского руководства, что бывших мафиози Сайгона, можно перевоспитать трудом на заводах у Старшего брата. Хотя, возможно, что этот молодой вьетнамец при всех своих талантах, как многие его коллеги из ОПГ (организованных преступных группировок), просто скрываются от мести конкурентов.
Значит Гена мог рассказать правильную информацию в европейском стиле. И души срезонировали на настоящую идею.
Коли такая правда для нас с Сикорским, значит нужно расти из размера песчинки в камешек и переползать поближе к колее, где пока без нас телеги истории едут прямо. Идея не из алмазной колесницы буддизма, но все же обязывает к личностному росту. Вот и чудненько!
Это коренным образом поменяло стратегию личностного роста и духовных поисков для нас с Эдиком. Главное, мы стали более реальными в своих делах.
В Индии браминов называют дважды рожденными. И не потому, что судя по пустым и бездумным лицам многих окружающих их людей более низких каст, считается что те впервые родились в образе человека, а до того были животными. А высшие касты все же имеют опыт предыдущих жизней в образе человека, притом приподнявшегося над общей массой. А потому, что у них есть Что-то по типу обряда умирания и рождения при жизни.
Так вот тогда, после Гены, мы с Эдиком ощутили уже не переход из детских иллюзий во взрослое понимание жизни, а жесткую душевную встряску, сравнимую со смертью всего внутреннего отношения к миру и новое рождение.
Почти через двадцать лет после того переживания, мне довелось после травмы понюхать запах смерти и пережить долгую невыносимую боль. Но нет, именно тогда, после слов Гены, внутреннее перерождение было скачком в дваждырожденные.
Геоприбор и Эдик
Сикорский после рассказа о моих геоприборах с артефактами не проявил никакого особого любопытства. Но из вежливости, решил потратить время на пару местечек в не самых красивых точках города.
Он прошелся пару раз туда – обратно, вышел из зоны действия прибора. Вернулся, замер, закрыв глаза. Прошло минут десять, опять прошелся, с невозмутимым видом направился ко мне. И, только с первой фразой, с лица спала маска величественного спокойствия.
– Это вещь, если так будет действовать пару лет, то мы сможем поучаствовать в создании чуда! – со вспышкой засиявшими глазами, с по-детски счастливой улыбкой воскликнул партнер.
Работают все по сей день.
С одним местом была интересная история. Повадилась к нему одна пожилая женщина. Просто по долгу стоит, облокотившись на трубу, смотрит прямо с полуулыбкой и ничего не делает. Возле нее постоянно терлись три черных дворняжки, которые неприятно лаяли на всех появляющихся в поле зрения.
Вычислить что за сущность, то ли продвигающаяся к вершинам духа, то ли ведьма, то ли еще кто, мы с Эдиком не смогли. Проходя мимо нее, не ощущалось ни заряда, ни дискомфорта.
Но стало приходить ощущение, что сила того места убывает. Специально приносил статуэтки вместе с другим артефактом. Еле-еле дребезжит. А поздней осенью, вообще перестал. Место явно теряло свои возможности.
Но артефакт все никак не забирал. Подъезжал то в хорошей одежде, а залазить нужно было на не самые чистые камни, покрытые мхом.
Женщина перестала появляться, я, наконец, взял с собой во что переодеться. Только то намерился влезть на камни, даже нет, только подошел к грязи, окружающей главный валун, в сердце что-то приятно ёкнуло. А сила этого места стала возвращаться.
Не сразу, не мощно, по чуть-чуть. Да, геоприбор восстанавливался.
Вернусь к работе с партнером.
Сразу определились в том, что ежели научный и статистический анализ работы чудесных мест не пошел, значит время его не пришло. И, если люди в геоприборах появляются не часто, а нам еще нужны не просто люди, а те, в душе которых есть некоторый свет, то не будем ждать милости от волшебной природы, возьмем все сами.
У нас достаточно интересных знакомых, со способностями и со светлой головой. Будем приглашать их в эти места, смотреть на результаты. А уж затем, определим следующий пункт плана.
Жаль, что там нельзя устроить закрытую вечеринку, самим распределить билеты, и ждать у кого проявится самореализация, у кого воссияет свет. И вообще, что с каждым произойдет.
И это не из-за того, что места неудобные. Чаще это тропинка вдоль забора или стены технического сооружения.
Подход и анализ результатов должен быть индивидуальным. Хотя бы из-за того, что люди нами очень уважаемы, да и взаимное их влияние друг на друга обязательно нужно исключить.
Весь разговор об этих чудесных местах я завел именно потому, что после того, как в эти места я приглашал интересных людей, люди или сразу, или по прошествии пары дней, приходили ко мне и делились одной из сокровенных тайн или особым, лично им открытым достижением.
Может те геоприборы и понемногу излечивали, пробуждали материнство или отцовство. Может некоторым людям и помогал с просветлением, или освобождал душу от давления ненужных иллюзий. Оценить это возможно по прошествии долгого времени.
Для меня и Эдика то, что мы были причастны к образованию чудесной зоны, было уже неоценимым событием, подтверждающим, что жизнь прошла нельзя.
Первым посетителем всех трех геоприборов был Эдик. Пробило его на откровенность через день. Человек не отличавшийся ни разговорчивостью ни особой открытостью с кем бы то ни было, приехал ко мне домой и до часа ночи обсуждал интересные события в его жизни. Он поднимал разные темы – и проблемы в бизнесе, боевые искусства, духовные практики. Он искал за что же зацепиться, потому что все о чем он откровенничал не могло вынуть занозу непонятной потребности из взволнованной души.
Попытался вскользь упомянуть его маленькое открытие, личное достижение в пользовании артефактами, и стало попускать. Заноза была подцеплена щипчиками, осталось рассказать, и вот оно, освобождение и сброс проблем от томящих переживаний.
Эдик, как и я, был рожден всего только для добычи артефактов, а не для реального их использования. Также как и я, он под благовидным предлогам нескольким знакомым подсунул по вещичке, слава Богу, с огромной пользой. Но один из подопытных нормально сопоставил факты, и понял, что ему достался от Сикорского мощный предмет, обладание которым делает счастливчиком и баловнем судьбы. А уж если Эдик, соблюдая правила, передал за гроши, то у Сикорского наверняка есть еще, да и помощнее.
С этой идейкой он поделился со своим кумом. Тот работал то ли помощником, то ли еще какой то шестеркой крупного чиновника. С явным желания продвинуться к кормушке поближе, разрекламировал Эдика как раздавальщика волшебных талисманов. Тот поверил и приказал доставить к нему Сикорского.
Прислужники слуги народа были неплохими психологами и не дали съехать Эдику в «не понимаю», или с тупой улыбкой сымитировать дурака. Встреча произошла на взаимном уважении, даже были обещаны преференции.
Одним словом попались на крючок. Сикорский держал паузу. Попросил неделю на раздумье, но перезвонил через три дня. Говорит, что вещи достались ему не просто так и отдаст в руки тем, кто с их силой реально поможет расцвести стране. Но, уточняя свое романтическое виденье, должна быть команда, ведь новый герой может повернуть не в то русло, и, с новой его силой никто не справится. А если трое, заряженных особыми тонкими полями, то и легче все преодолеть, и, в нужный момент друг друга подкорректирует. Так что на Алмазную колесницу Ваджраяны только втроем.
Через пару дней встреча уже была вчетвером. Нет, еще не было передачи, ведь Эдику нужно было определить достойных.
Все трое слуг народа нередко мелькали по телевизору, так что можно и не делать предварительных смотрин. Выслали бы по факсу список и все стало бы на свои места. Каждому чиновнику тихо сказал где и когда передаст один из трех его самых сильных артефакта, но за все попросил обеспечить ему путешествие в Иран, к огнепоклонникам, в места, откуда на Тибет пришла Бон По.
Глядя еще при первой встрече на нукеров первого государственного деятеля, Эдик понимал, что следить наверняка будут. Так что в сторону своего хранилища он не направлялся еще пару месяцев после Ирана.
Артефакты тем важным мужам решил не давать. Причины были как субъективные – не понравилось их выражение глаз, так и чисто логические. Не будут менять систему те, кто, расталкивая локтями друг друга, рвался к власти, все греб под себя. А предел их духовной практики – это светские рауты, куда приглашали разных священнослужителей и воспоминания о забавных случаях на пьяных гулянках.
Вызвонил с одноразового телефона знакомого археолога – черного копателя, взял у него три наконечника стрелы достаточно старых, чтобы своим видом немного обнадежить чиновников. И очень интересно передал.
С каждым встречался вечером в их рабочих кабинетах. Просил произнести обещание, положа руку на сердце, с поклоном, в черной коробочке на бархате вручал наконечник стрелы. И, пока тот с любопытством и некоторой надеждой рассматривал кусочек железки, сбоку, короткими пасами делал ритуал для уменьшения потерь.
Через месяц двое из троих стали замечать, что удача стала на них посматривать все чаще. К концу второго месяца, третий деятель чудом избежал аварии. Вроде субъективно стало лучше. Они поверили. Точно не эффект плацебо. Везенье было и в личной жизни и в бизнесе и в карьере.
Эдику сделали серьезный тур в края истоков Бон По. Он удачно съездил.
Но что же такое за ритуал уменьшения потерь. Я то про подобное и не слышал.
Сикорский признался, что это его личное открытие. Чуть ли на ходу сделанное под развод чиновников. Но результат то дает.
Эффект получается от удивительно простого решения. Наверно немного языческого, но, все же, без традиционного колдовства.
Идея возникла у Сикорского еще в то время, когда мы изучали боевые танцы индусов. Игра тела и изменение внутреннего состояния давало простор для развития. Я очень тогда увлекся, даже сейчас периодически к ним обращаюсь.
Эдик же обратил внимание на ту часть, которая очень напоминала ритуальные тибетские танцы с масками страшных демонов.
Однажды, в очередной раз рассматривая видео с тибетскими танцами, ему привиделось, что в какой то момент, у танцующих за спиной оказываются совсем не те демоны, маски которых одели ламы. У танцующих лам сзади расправляются крылья. И танец оживает. Уже не примитивное потаптывание по кругу. Это как кружение птиц величественных и сильных. Только вместо клювов у них были маски.
Эдик как будто прозрел. Много раз еще пересматривал фильмы с тибетскими танцами. И все больше убеждался в своей догадке. Хоть ламы и пританцовывали в полусогнутой позе, был момент, когда их спины немного как освобождаясь, расслаблялись. Еле заметно меняли форму. Самих то крыльев, естественно видеть можно было только в мечтах.
Теперь анализ боевых и ритуальных танцев Эдик делал по-новому. Не наполненность спиралей и восьмерок стали главными, не игра смены ритмов движений, а качество и наполненность нашего панциря черепахи, защиты и опоры всей спины и раскрытие крыльев за спиной, которые соединяют нас с тонким миром. Стал смотреть по сторонам. На везунчиков и успешных, на опустившихся и на не самых умных. Где же крылья раскрыты, Где сложены в тонусе для быстрого взлета. И у кого безвольно волочатся за спиной.
Это была игра представлений художника, который видит разницу в тонусе спины в разных манерах двигаться, оборотах и поведение в стрессовых ситуациях.
Вот Эдик и рискнул с чиновниками сыграть в свою идею – погладить и раскрыть крылья на спине слуги народа. Или, по другому говоря, небольшими пасами загладить вооброжаемые дырки в щите на спине у государственного мужа и, после этого, раскрыть крылья.
Риска особого не было. Если бы эффекта не было, можно было бы съехать на тему их тяжелой кармы, из за которой все произойдет в течении нескольких лет. Месть и наезд на бизнес Эдик остерегался, но не сильно. Да и фирма Сикорского оформлена на тетку. Он там всего то, как будто наемный работяга. Месть от разочарования совсем не предчувствовалось.
Но ведь сработало! Любопытно, как надолго будет действовать волшебство Эдика. Все, будем наблюдать.
После того, как Сикорский показал важные детали его открытия, о том, как должен действовать настоящий артефакт при пасах на крыльях, его, как будто что-то отпустило. Он, счастливый, успокоился. И задал вопрос, это место только на меня так действует, разрывая сердце, требует с тобой поделиться сокровенным?
Нет, пока все впервые с тобой.
Кстати, говорит Эдик, после того как я побывал в фокусе твоего геоприбора, у меня перестал болеть зуб.
А что ты планируешь с этими геоприборами. – спросил Сикорский перед уходом.
Да не могу реально определиться. Места необычные, да и знаки указывают на какую то перспективу в том, что последует от работы с этими чудесными участками земли.
Знаки – это дело серьезное. Опять молодость и искания. Радуюсь за тебя, – подытожил Эдик.
Гости в зонах артефактов
Это был последний этап, пока еще втемную, перед поворотом к изготовителям чудесных картин.
Позапрошлой осенью я как будто спохватился. Все же начинал с создания прибора для выявления артефактов. Хватит отстраненно наблюдать, пора двигаться дальше. Стал обзванивать знакомых коллекционеров и археологов, чтобы определиться, с кем из них начну работу с разными старинными предметами. Многие наслышаны о предметах, приносящих неудачи. Если я смогу на моих геоприборах их выявлять, то может и смогу обезопасить близких.
В гостях первыми у меня, точнее в моих геоприборах побывали два знакомых ювелира, один коллекционер и еще один археолог любитель.
Все они были раздельно. Может из уважения, а может и искренне отметили, что места очень необычны. Мне, собственно не очень и нужно было тестировать их чувствительность. Меня, как и их, в последствии интересовал обретение способа или прибора, как обнаружить среди их антикварных или просто ценных предметов те, которые влияют на жизнь.
Обнаруживают. И, судя по тому, что каждый из них некоторые предметы испытывали, не вынимая их холщевых мешочков, к испытаниям у геоприборов, весьма серьезные и солидные люди отнеслись серьезно.
Мы складывали вместе фигурки Мирона без артефакта с какой либо из ценностей и проносили мимо тех заборов и камней, где мои артефакты срабатывали. Также делали с артефактами, но без фигурок.
С фигурками начинали вибрировать ценные предметы, которые вроде как приносили удачу. По крайней мере, подозрений о вреде от них не было.
А вот те предметы, о которых были подозрения во вреде, начинали немного дрожать после того, как побывали в окружении и фигурок и артефактов, но только в зоне геоприборов.
Что делали с выявленными вредоносными ценными предметами, мне не известно. Важен был факт их обнаружения.
Но за месяца ювелирно-антикварных испытаний, у меня не был замечен ни один знак. Ничто не подтверждало, что для моего духа это принесет пользу. Ох не стать моим поиском новой отраслью в антикварно – ювелирном бизнесе. Пора искать развития темы дальше.
Попозже, я своим соратникам рассказывал об этих испытаниях с добавлением новых красок. Но, честно говоря, не было ни крутых охранников в черных костюмах, ни предложений за прибор баснословных сумм.
Пару раз видел поодаль ребят в свитерах, скорее всего то ли водителей, то ли родственников. Но, хотя все с интересом попроверяли немалое количество своих ценностей, коммерческих перспектив в приборе не видели. Им для проверки достаточно было моей дружбы, чтобы проверить новинки, а распространять подобные возможности и не стоило. И в мудрость такого подхода, я принял, хотя некоторое разочарование бизнесмена чуток посверлило душу.
