Читать книгу: «Жестокие женские игры», страница 11
–А ты ещё защищаешь её! – возмущённо выговаривала Екатерине Елизавета Андреевна, когда они вдвоём собрав и перемыв всю посуду, сели пить чай на кухне. – Я ведь говорила тебе, что она самая настоящая ведьма, только посмотрела на Вику и сама видишь, чем это закончилось.
– Ну не преувеличивай, может это просто совпадение – ответила Катя, сама при этом до конца не веря своим словам, уж очень эффектным было недавнее зрелище. Совершенно не склонная к мистике, она тут же попыталась найти этому подходящее объяснение: – Может, у твоей Вики спазм какой-нибудь в голове произошёл. Всё-таки перелёт, смена часовых поясов, да и перенервничала, наверное, когда Макса увидела. Елизавета Андреевна только пожала плечами в ответ. Сама она в тот момент смотрела на них обоих, и видела, каким ужасом наполнились Викины глаза, когда она, не отрываясь, смотрела на Полину.
Попав, домой, Вика, первым делом направилась к отцу в кабинет и, найдя, в баре бутылку коньяка, стала пить его как воду прямо из горлышка. Постепенно по всему телу разлилось восхитительное тепло, и страх, сжимавший горло, стал понемногу отступать. Инстинктивно Вика понимала, что думать сейчас ни о чём нельзя, что измученному сознанию необходим хотя бы небольшой отдых. Выпив ещё немного и оглушив себя спиртным как снотворным, она заснула, даже не успев снять с себя верхнюю одежду. Спала она долго, и, проснувшись на следующий день, с удивлением обнаружила голову совершенно ясной, без каких-либо признаков похмелья. Вспоминая вчерашний день, она поняла, что теперь её жизнь будет иной. При мысли о Полине, всё внутри неё стало наполняться холодной, обжигающей душу ненавистью и не в силах усидеть на одном месте, она принялась ходить по комнате. Лихорадочное хождение продолжалось, по меньшей мере час. Всё это время Вика пыталась осмыслить, как могло случиться, что эта рыжая дрянь не только сломала ей жизнь, оказавшись под колёсами её автомобиля, но и отняла самого дорогого человека.
– О Господи, – застонала она, – я ведь чуть не сошла с ума от страха, когда эта дрянь являлась мне по ночам! Я оплакивала её, а она всё это время была жива!
Не в силах больше находиться в замкнутом пространстве квартиры, Вика быстро переоделась в джинсы, ветровку с капюшоном, который почти полностью скрывал её лицо, и выбежала из дома. Она шла по улицам, почти не разбирая дороги. Ноги сами несли куда-то, и только очутившись у кладбищенской ограды, поняла, что попала сюда отнюдь не случайно. Пройдя мимо входа, возле которого толпились женщины продающие цветы и жуткого вида самодельные, дешёвые венки, она дошла до маленькой церквушки. Постояв в нерешительности у входа, словно что-то окончательно решая для себя, Вика глубоко вздохнула и вошла внутрь. В этот утренний час народу там почти не было. Из-за моросящего с утра дождя было сыро и темно, и только огоньки свечей, ласково мигавшие возле икон делали обстановку уютней. Глубже натянув капюшон, она подошла к служительнице купить несколько свечей.
– Умер кто? – поинтересовалась женщина, увидев перед собой её бледное, измученное лицо.
–Да, – немного помедлив, сказала Вика, – умерла, раба божья Полина умерла. Вот, хочу свечку за упокой её души поставить.
–Поставь, а то, как же, обязательно поставь – согласно закивала головой служительница. – Сейчас, слава Богу, начали люди, наконец, понимать, что и об усопших заботиться надобно. А отпевать будете?
–Отпевать? Не знаю. А как это делают?
– Известно как. Покойника в церковь привозят, а батюшка отпевает. Ну, а если не захотите везти, тогда можно потом, заочно отпеть. Только свидетельство о смерти принеси, без него нельзя. На секунду, задумавшись, Вика с еле уловимой усмешкой произнесла: – про отпевания не знаю, это родственникам решать. Мне хотя бы свечку поставить, чтобы спать спокойно. – Тогда обеденку закажи, если денег конечно не жалко, всё ей там спокойней будет – посоветовала служительница. – Я…, я не знаю как, – ответила Вика, – можно я вам заплачу, а вы закажите?
– Почему нельзя, можно конечно. Сейчас, только имя запишу, чтобы не забыть, служба то, только в субботу будет. А сколько ж ей лет-то, было? – поинтересовалась женщина.
–Точно не знаю, двадцать, наверное.
– Ох, молодая ведь совсем. А случилось то что?
– Машина её сбила, а она, представляете, выжила. Правда мучилась после этого год, но вчера, наконец, скончалась – ответила Вика и вытащила из сумки деньги. – Вот, возьмите всё – протянула она женщине довольно внушительную сумму.
– Да зачем так много то? – удивилась такому неожиданному подарку служительница.
– Это немного, заодно будете мои грехи замаливать – ответила она и, взяв у неё несколько свечей, отошла к алтарю.
– А как звать то тебя? – опомнилась женщина.
– Виктория – ответила она и, повернувшись, быстро вышла из храма.
Идя вдоль ограды этого, наверное, самого старого в Москве кладбища, Вика с любопытством рассматривала памятники, больше похожие на архитектурные шедевры, чем на надгробия. Заглядевшись на один особенно необычный, она споткнулась, и, нагнувшись, чтобы поправить развязавшийся на туфельке шнурок, вдруг прямо у себя над ухом услышала: – Чем же она так провинилась перед тобой, что ты ей живой, за упокой свечку ставишь? Не боишься грех такой на душу брать?
В этой особой тишине, которая бывает только на кладбище, голос прозвучал особенно зловеще. Резко выпрямившись, Вика испуганно уставилась на стоящую перед ней интеллигентного вида женщину лет сорока, одетую в строгий тёмный костюм, на котором ярким пятном выделялась небольшая золотая брошь в виде змейки. Женщина, не отрываясь, молча смотрела ей в глаза и вскоре Вика почувствовала, как все внутри неё начинает сжиматься от страха. За внешней респектабельностью угадывалось что-то жуткое, чему она даже не могла подобрать названия.
– А с чего вы взяли, что она жива? – еле слышно произнесла она. Женщина продолжала молчать, будто не слыша обращённых к ней слов, и тогда, немного осмелев, Вика добавила: – что вы вообще ко мне пристали? Незнакомка опять ничего не ответила, а только чуть улыбнулась в ответ, и от этой её полуулыбки, больше похожей на оскал, у Вики начался озноб, сменившийся липким, холодным потом. Она попыталась идти, но не смогла сделать и шагу. Ноги будто налились свинцом, стали тяжёлыми, неподъемными. Женщина сделала ещё один шаг навстречу, уменьшив и без того небольшое расстояние между ними, глаза её, похожие на чёрные угли, время от времени вспыхивали каким-то потусторонним светом, и, не мигая, в упор смотрели на неё. Это продолжалось не больше минуты, но совсем скоро Вика почувствовала, как весь её страх куда-то улетучился, ей вдруг стало удивительно спокойно и тепло.
– Что вам нужно от меня? – спросила она незнакомку, которая почему-то уже не казалась ей ни страшной, ни странной.
– Я помогаю таким как ты – услышала она в ответ. – Пока ты не дошла до края, но уже близка к нему. Придёт время и тебе станет так плохо, что ты начнёшь проклинать день, когда появилась на свет, и в тот момент, когда будешь уже не в силах терпеть боль в своей душе, когда решишь, что сходишь с ума, вспомнишь обо мне.
Повернувшись, женщина неторопливо пошла по дорожке вглубь кладбища, к противоположному выходу, где её уже час дожидался новенькая «Мазда», с неприметного вида мужчиной за рулём. Вика же так и осталась неподвижно стоять на дорожке.
–Ну, как она? – спросил мужчина свою спутницу.
–Всё нормально, хотя повозиться пришлось. Внешне выглядит лучше, чем я предполагала, но это только внешне. Она на пределе, я еле вывела её из транса. Так что можешь не сомневаться, через неделю мы с ней встретимся.
–Ты дала ей телефон?
–Зачем? Через несколько минут она меня всё равно забудет, а, найдя в кармане листок с незнакомым номером, просто выкинет его. Она вспомнит меня, когда ей будет совсем плохо, а, вспомнив, прибежит сюда. Так что пока можем забыть о ней, у нас других дел полно.
–А если она всё же не придёт?
–Тогда поможем прийти, не в первый раз. У тебя ведь большой опыт в такого рода делах, не мне тебя учить.
Удовлетворённо кивнув в ответ, её спутник завёл мотор и, выехав на шоссе Мазда растворилась в потоке других автомобилей.
Открыв глаза, Вика обнаружила себя сидящей на мокрой скамейке возле чьей-то заброшенной могилы и, оглядевшись вокруг с удивлением подумала, что не помнит, ни как очутилась там, ни как начался дождь. В голове шумело, неприятно стучало в висках и очень хотелось спать. Ей казалось, что она только что с кем-то разговаривала, но в голове был сплошной туман, и вспомнить ничего не удавалось. Как она добралась в тот день до дома, Вика не помнила, а, войдя в квартиру, устало опустилась на пол прямо у входной двери и долго сидела, не обращая внимания на мокрую, прилипшую к телу одежду и идущий от пола холод. Силы оставили её, и в таком сумеречном состоянии, между сном и явью, она провела около двух часов, пока, наконец, настойчивая трель звонка не привёла её в чувство. Открывать не хотелось, но звонок продолжал звенеть, и его громкий звук отзывался резкой болью у неё в голове. На секунду у неё мелькнула мысль, что это Максим но, распахнув дверь, увидела, что ошиблась, это была Елизавета Андреевна. Увидев Вику, Елизавета Андреевна была потрясена, узнать в ней вчерашнюю красавицу было почти невозможно. Особенно пугали глаза, пустые, безжизненные.
–Вика, девочка моя, – в ужасе воскликнула она, – что случилось? Еле сдерживая порыв броситься к ней и рассказать обо всём, что мучило её, Вика постаралась, как можно спокойнее ответить: – Елизавета Андреевна, извините меня за вчерашний вечер. Я, наверное, испортила Максиму весь праздник, но это получилось не нарочно.
– Вика! О чём ты говоришь! При чём тут праздник? О Господи, да ведь на тебе лица нет, краше в гроб кладут. Объясни мне, что случилось. Чем тебя так напугала Полина?
– Со мной всё в порядке, не беспокойтесь. Просто у меня очень болит голова, но это скоро пройдёт. Я всё объясню, только, пожалуйста, не уходите, побудьте немного. Мне здесь так страшно одной, всё время кажется, что в доме есть ещё кто-то.
Не слушая никаких возражений, она почти силком втянула Елизавету Андреевну на кухню и, открыв холодильник, принялась вытаскивать всё, что попадалось ей под руку. Несмотря на свои усилия, ей никак не удавалось сотворить хоть некое подобие бутерброда. Колбаса казалась слишком твёрдой, масло крошилось, а сыр тянулся как резина. Нож то и дело падал из рук, а когда она чуть не опрокинула на себя чайник с кипятком, Елизавета Андреевна, не выдержав, усадила её за стол и принялась хозяйничать сама.
Она заставила Вику выпить большой бокал горячего, сладкого чая, съесть кусок булки с маслом, и только после этого, убедившись, что лихорадочное волнение немного улеглось, спросила: – Так что насчёт Полины? Ты знала её раньше?
Всё это время Вика лихорадочно пыталась найти более-менее правдоподобный ответ на этот вопрос, но в голову лезла разная чепуха. Она так устала, что хотела уже плюнуть на всё и раскрыть Елизавете Андреевне истинную причину своего вчерашнего исчезновения но, в этот же самый момент почувствовала, что какая-то сила заставляет её произносить совсем другие слова: – Елизавета Андреевна, вы только, пожалуйста, не думайте, что я сумасшедшая, сейчас я вам всё объясню. Когда-то у меня была одна знакомая. Я говорю, была, потому что она умерла, когда я ещё жила в Москве. Ваша Полина её точная копия, они будто близнецы. Поэтому, увидев её вчера, в первую минуту подумала, что встретила приведение. Лицо, рост, глаза, волосы – всё как у той девушки. Увидев её, я так растерялась и испугалась, что до сих пор не могу опомниться. Елизавета Андреевна облегчённо вздохнула. Ей казалось, что она прекрасно понимает Вику, ведь и в её жизни в последнее время также ожили давно забытые образы, которые, не будь они из плоти и крови, тоже могли бы сойти за приведения. Был ещё один вопрос, который Елизавете Андреевне необходимо было обсудить, а так как другого удобного случая могло не предвидеться, она решила сделать это, не откладывая.
–Вика, я хотела поговорить с тобой о предстоящей свадьбе. Не скрою, мне очень хотелось, чтобы на месте Полины была ты. Я до последнего надеялась, что вы с Максимом будете вместе, но, видимо не судьба. Не знаю, права я или нет…, – тут Елизавета Андреевна на несколько секунд замолчала, думая, стоит ли вообще говорить об этом, но потом всё же продолжила: – в общем, мне кажется, что ты всё ещё любишь моего сына. Поэтому я и хочу спросить, хватит ли у тебя сил присутствовать на его свадьбе? Вика долго молчала глядя прямо перед собой в тёмный проём окна. Наконец она подняла на неё свои ставшие опять безжизненными глазами и ответила: – Вы правы Елизавета Андреевна, я действительно очень сильно люблю Максима. Это как наваждение. Я больна им, если так можно сказать. Я старалась избавиться от этого чувства, но, как видите, не смогла. А насчёт свадьбы не беспокойтесь. Я не приду. У меня и в самом деле не хватит на это сил.
Они ещё поговорили немного, и, получив от Вики заверение, что они ещё увидятся перед её отъездом в Вену, Елизавета Андреевна уехала домой.
–Полинка. не сходи с ума. Ты вообще ни в чём не виновата. Это мне идиоту не нужно было приглашать её.
– Но, она смотрела на меня вчера не с ненавистью, не с ревностью. У неё в глазах был такой ужас, будто перед ней не я, а монстр какой-то. Представляешь, что теперь обо мне будут думать все твои родственники и друзья?
Немного помявшись, он всё же решил рассказать ей о том, что сам узнал вчера от матери.
–Лин, я не хотел тебе ничего рассказывать, история эта довольно грустная, а ты и так сильно нервничаешь последнее время. Но если это тебя так задело то, слушай. Не так давно умерла какая-то Викина знакомая, а ты, как она объяснила моей матери, очень похожа на неё. Вот она и уставилась на тебя как на приведение. Всё это, конечно неприятно, но и с ума сходить из-за этого тоже не стоит, тем более что с Викой ты больше не увидишься, она пообещала не приходить на свадьбу.
Максим хотел ещё что-то добавить, но в этот момент в комнату вошла Лариса Николаевна, и сказала, что такси, которое должно отвезти их в аэропорт уже ждёт у подъезда.
Родственников у Вишневецких почти не было, но зато были замечательные, по настоящему близкие друзья. У Веры и Павла Ковалёвых не было своих детей, поэтому Полину они всегда считали немножко своей дочерью и им было совсем не безразлично за кого она выйдет замуж. Увидев дядю Павла и тётю Веру у стойки контроля, Полина с радостным визгом бросилась им навстречу и потом ещё несколько минут переходила из одних объятий в другие. Дома, пока Павел вытаскивал из огромной сумки коробки конфет, домашнюю колбасу от одного запаха которой текли слюнки, и ещё какие-то свертки и пакеты, источавшие не менее соблазнительные ароматы, Вера, Лариса Николаевна и Полина распаковывали привезенное Ковалёвыми свадебное платье из роскошного белого атласа. Его сшила тётка Веры как только узнала, о предстоящей свадьбе. Каждая сшитая тётей Эльзой вещь, была настоящим шедевром, но к всеобщему мнению, в этот раз она превзошла саму себя. Облегая стройную фигурку будущей невесты, платье каким-то непостижимым образом закручивалось книзу, и при ходьбе создавалась полная иллюзия, что оно непрерывно кружится вокруг ног. К платью прилагались длинные до локтя перчатки, короткая фата и коробочка с маленькими искусственными цветами.
–Между прочим, перчатки и фата прямо из Парижа. Это Павел постарался, он ведь теперь на международных рейсах. Эльза раз сто, наверное, не меньше повторила ему, какой они должны быть длины, и не успокоилась, пока бедолага не выучил это наизусть. Бедный Павел, он жаловался потом, что эти цифры снятся ему по ночам, смеясь, сказала Вера, когда они вместе с Ларисой Николаевной отошли в глубь комнаты, чтобы дать возможность Полине полюбоваться на себя и немного привыкнуть к своему новому образу. Увидев в глазах подруги слёзы, Вера ласково погладила её по плечу, прекрасно понимая, о чём она сейчас подумала.
–Спасибо вам, просто не знаю, что бы я без вас делала тогда и сейчас. А твоя Эльза просто волшебница, такого чуда я ещё никогда не видела. И ведь без примерки сшила!
– Ну что ты Лора, Янек ведь был как брат для Павла, а я всегда считала тебя сестрой. Ну а что касается Полинки, ты ведь знаешь, мы любим её как родную.
Проводив Елизавету Андреевну и закрыв входную дверь так, чтобы нельзя было открыть снаружи, Вика вернулась в бывший отцовский кабинет. Там, отключив телефон и задёрнув тяжёлые тёмные шторы, она принялась за уничтожение бутылки виски, которую нашла в шкафу на кухне. Следующий день прошёл для неё как в тумане, несколько раз кто-то звонил в дверь, но она не реагировала на эти звонки, продолжая оглушать себя спиртным. Возврат к реальной жизни был ужасен. Очнувшись утром и почувствовав неприятный запах, исходивший от её тела и одежды, окинув недоумённым взглядом пустые бутылки, крошки и шкурки от колбасы на столе, Вика со страхом поняла, что никогда ещё не опускалась так низко. Поморщившись от тяжёлого, застоявшегося запаха, она распахнула обе половинки выходящей на балкон двери и, пошатываясь, пошла в ванную комнату. Там, увидев в зеркале своё отражение, Вика в ужасе попятилась от смотревшего на неё неизвестного существа со всклокоченными волосами и худым, мертвенно бледным лицом, на котором тёмными провалами выделялись лихорадочно блестевшие глаза. Не в силах оторваться от своего отражения, она вдруг с ужасом осознала, что в своей ненависти стала похожа на мчащийся неизвестно куда с огромной скоростью поезд, у которого полностью отказали тормоза. Схватив старую отцовскую электробритву, она запустила ею в зеркало и молча смотрела, как вместе с рухнувшими на пол осколками исчезает её изображение. Один из осколков довольно сильно порезал ей руку, но она не стала пытаться остановить капающую из ранки кровь.
–Я больше не могу так, ну должен же быть хоть какой-нибудь выход! – простонала она, оглядывая груду лежащих на полу осколков, в которых, как в кривом зеркале отразилось её лицо. Стараясь не вглядываться в своё отражение, она кое-как смела, осколки в угол и залезла под душ. Вода быстро привела её в чувство и выйдя из ванной, Вика вдруг почувствовала такой жуткий голод, что бегом бросилась на кухню. Огромный холодильник, когда она его открыла, издал жалобный стон и Вика невольно рассмеялась.
–Похоже, дружок, ты тоже, как и я, скоро зарычишь от голода – пробормотала она, разглядывая пустые полки, на которых не оказалось ничего кроме двух сморщенных огурцов и завядшего пучка зелени. Хлеба тоже не было и, придя к выводу, что от похода на рынок и по магазинам ей никуда не деться, Вика пошла одеваться. День обещал быть пасмурным, но она всё равно одела большие в пол лица тёмные очки, которые не только хорошо скрывали синяки под глазами, но и в достаточной степени меняли её внешность, что тоже было немаловажным. Рынок был недалеко, и она решила пройтись пешком. Ей всегда нравилось бывать там, нравились ароматные ряды зелени, овощей и фруктов. Супермаркеты Вены, поразившие поначалу её воображение, конечно, обладали куда большим выбором, но еда с рынка была вкуснее. Через час, заполнив сумку продуктами, она уже шла к выходу, как вдруг услышала голос Максима. Резко обернувшись, она чуть было не столкнулась с ним и Полиной, но они прошли мимо, даже не заметив её. Всего полчаса назад, под влиянием утреннего испуга, она готова была вернуться к мужу и, постараться как-то наладить свою собственную жизнь. Но теперь, увидев как эта рыжая дрянь, с сияющими от счастья глазами по хозяйски тянет его за руку, как он что-то нежно шепчет ей на ухо, а она счастливо смеётся ему в ответ, Вика отчётливо поняла, что не сможет жить спокойно, пока не уничтожит её, иначе сама будет уничтожена своей же собственной ненавистью.
Приняв решение, она почувствовала удивительное спокойствие и, придя, домой, с удовольствием занялась приготовлением обеда. Мысли, крутившиеся в голове, пока она тушила мясо и резала салат, не имели ничего общего с кулинарией. Совершенно серьёзно она обдумывала различные способы убийства, но, трезво поразмыслив, пришла к выводу, что убивать самой было бы глупо, так как, учитывая все обстоятельства сама оказалась бы первой в списке подозреваемых. При мысли, что она бессильна в данной ситуации, не может вмешаться и нарушить ход событий, в голове у неё вдруг возникла резкая боль, которая стала спускаться всё ниже и ниже, заставив корчиться в муках, о существовании которых она даже не подозревала. Это умирает моя душа, успела подумать она, перед тем как потерять сознание. Её измученный рассудок, в борьбе с тёмными силами, поднявшимися с самого дна души, потерпел последнее поражение. Не сумев смириться и оценить то, что дано было судьбой, она переступила грань, за которой полностью теряют своё значение общечеловеческие ценности и начинается путь в никуда. Придя в себя, Вика с удивлением обнаружила, что взявшаяся неизвестно откуда боль прошла, оставив как напоминание о себе сильную слабость. Попытка встать ни к чему не привела, пол и потолок вдруг стали меняться местами, а пространство между стенами начало сжиматься, превращая комнату в некое подобие каменного мешка. Она хотела позвать на помощь, но из груди вылетал только чуть слышный хрип. Что было дальше, Вика помнила очень смутно. Вроде она слышала чей-то голос зовущий её по имени, в голове возникал образ какой-то женщины, но кто она, Вика никак не могла вспомнить. Ей казалось, что кто-то вывел её из дома на улицу, и она долго ещё шла куда-то одна. Окончательно придя в себя, Вика обнаружила, что сидит на скамейке возле знакомого старого кладбища. Неожиданно от одного из могильных памятников отделилась тень и стала приближаться к ней. Тень оказалась той самой женщиной, с которой она разговаривала два дня назад. Подойдя, женщина внимательно посмотрела на неё, и Вике показалось, что взгляд этих глаз проникая в самые сокровенные уголки сознания, видит её насквозь.
–Сейчас ты поедешь со мной туда, где мы сможем спокойно поговорить – властно сказала незнакомка. Сопротивляться этому взгляду не было ни сил, ни желания, проще было подчиниться и потому, Вика молча последовала за ней к выходу и так же молча села в ожидавшую их машину с шофёром за рулём.
–Домой – властно произнесла незнакомка, и машина тут же тронулась с места. Выехав за город, они ещё около часа ехали по загородному шоссе, пока не свернули куда-то в лес. Дорога по лесу заняла минут семь-восемь, и вскоре они уже остановились у высокого забора, за которым угадывалось строение. Машина въехала за ворота, и Вика невольно ахнула, такого красивого дома ей ещё ни разу не приходилось видеть. В два этажа, с опоясывающей по второму этажу верандой, с огромными окнами, дом, казалось, был весь наполнен тёплым лунным светом. Они вошли внутрь. Сделав знак следовать за ней, женщина провела Вику в небольшую комнату. Не успели они сесть в кресла, как в комнату вошёл тот самый мужчина, которого она уже видела сегодня за рулём автомобиля, с небольшим подносом в руках. Не обращая внимания на гостью, он постелил на стол красивую, нежно голубого цвета льняную скатерть, снял с подноса кофейник, чашки, блюдце с нарезанным лимоном, тарелку с очищенными грецкими орехами и молча, быстро вышел из комнаты.
–Ну вот, теперь, мы, наконец, можем познакомиться и спокойно поговорить. Меня зовут Марина, можно без отчества. А ты если я не ошибаюсь, Виктория Шубина – сказала она, после того как налила себе и гостье горячий, ароматный кофе и удобно устроилась в глубоком, уютном кресле.
–Откуда вам известно моё имя и что вообще вы знаете обо мне? – изумилась Вика.
–Достаточно много. Хотя, честно говоря, ты попала в поле моего зрения случайно, в связи с совершенно другим делом. Но, так как я привыкла считать, что случайностей в жизни не бывает, то потихоньку стала собирать информацию о тебе. Не буду вдаваться в подробности, расскажу только о недавних событиях. Год назад ты сбила девушку и посчитала её мёртвой. В спешном порядке тебя выдали замуж за гражданина Австрии, и ты на целый год исчезла из моего поля зрения. Я даже подумала, что ты счастлива в браке, но неделю назад ты вернулась в Москву и я поняла, что всё самое интересное ещё впереди. Ты узнала, что сбитая тобой девушка не только жива, но ещё и собирается выйти замуж за человека, которого ты до сих пор очень любишь. И теперь ты сгораешь от желания избавиться от неё любым способом. Вика сидела совершенно потрясённая. Это было просто непостижимо. Она не могла понять, откуда этой женщине известны такие подробности её жизни.
–Не беспокойся, выкладывать эту информацию правоохранительным органам я не собираюсь – поспешила успокоить её незнакомка.
–Тогда зачем вам понадобилось наводить справки обо мне?
–Прежде чем ответить на вопрос, расскажу немного о том, кто я и чем занимаюсь. Как ты успела, наверное, заметить, я довольно состоятельная женщина. Ведь ты уже прикинула стоимость моего дома, обстановки, картин в этой комнате, машины и даже кольца на моём пальце. Вика невольно покраснела, эта женщина, будто читала её мысли.
–Можешь не смущаться, это вполне естественная женская реакция, я бы обиделась, не заметь ты этого, а так наоборот, даже приятно – невозмутимо продолжила она.
–Но это всё, далеко не главное в моей жизни. Дом может сгореть, машина сломаться, ценности могут быть украдены. Это всё приходящее, постоянно лишь то, чем я занимаюсь. Я говорю о моём, незаметном для окружающих бизнесе, который даёт возможность жить в своё удовольствие и ни от кого не зависеть.
–Почему вы считаете его постоянным? Откуда такая уверенность?
–Моя уверенность основывается на знании человеческой натуры. Людские пороки неискоренимы, именно они и явились для меня отправной точкой. Я собираю сведения о людях, в чьих руках сосредоточены власть и деньги. Это не так трудно сделать, как кажется. Шофёр, горничная, репетитор, врач, домработница и парикмахер во все времена являлись бесценными источниками информации, с них я и начала. Потом в эту сеть стали входить всё новые и новые люди, так что порой, моей осведомлённости может позавидовать даже ФСБ. Основа бизнеса – правильное использование этой самой информации. Число потенциальных клиентов огромно, уж поверь. Всегда найдётся муж, который захочет отомстить за измену жене и при этом остаться вне подозрений. Жена, которая захочет избавиться от молоденькой соперницы, дети, не желающие жить с надоевшими им родителями. Вариантов множество. При этом я никогда не выхожу за рамки закона, меня скорее можно сравнить с опытным режиссёром, который заставляет жертву играть по своим правилам, даже если она и не догадывается об этом. Я никого не убиваю физически, мои методы много тоньше, но я всегда добиваюсь нужного результата, и стоит это очень больших денег. Марина улыбнулась Вике спокойной, ласковой улыбкой, как бы приглашая её высказать своё мнение. Вика была потрясена. Эта женщина сейчас ясно дала понять, что может решить все её проблемы, если она всего-навсего заплатит за это деньги.
–Вы, то есть ты, действительно можешь помочь мне избавиться от неё?
–Я помогу тебе, если захочешь. При этом ты можешь совершенно не бояться, что об этом кто-нибудь узнает. Я гарантирую конфиденциальность информации, так как именно это является залогом успешного сотрудничества. Несколько минут Вика молчала, обдумывая сказанное, а потом продолжила.
–Как я поняла, клиенты сами находят вас. Почему ты сделала исключение для меня?
–Интересный случай. Неверные жёны, мужья, конечно выгодный в финансовом отношении вариант, но скучный. Схема практически не меняется. А с твоим делом, чувствую, придётся повозиться. Для меня это великолепная возможность проверить ещё раз свои силы и квалификацию моих помощников. Кроме этого есть ещё одна причина, но о ней мы поговорим позже.
–Я согласна на все условия, но прежде…, как вы узнали, что именно я сбила её?
–Ты не поверишь, как просто всё на самом деле. Мой автомобиль стоял на противоположной стороне улицы, я всё видела и успела записать номер твоей машины. Остальное дело техники – улыбнулась хозяйка дома.
–И ещё одно, мне кажется, что в тот день, ну когда я ушла со дня рождения Максима, за рулём такси, отвезшего, меня домой, сидел ваш шофёр. Я не ошиблась?
–Да, это действительно был он. Кстати говоря, ты заставила его изрядно побеспокоиться. Пока вы ехали, у тебя было такое лицо, что он решил, будто ты хочешь покончить с собой, но, увидев, пустую бутылку из-под виски, успокоился, накрыл тебя пледом, выключил свет и ушёл.
–Вы хотите сказать, что совершенно посторонний мне человек был в тот вечер в моей квартире, а я этого не заметила?
–Я понимаю твоё возмущение. Обычно мы не занимаемся такими вещами, но твой случай особый. У тебя уже была попытка суицида, поэтому я и разрешила ему самому проверить, всё ли с тобой в порядке.
Несколько минут Вика молчала, сосредоточенно обдумывая ситуацию и наконец, окончательно решив что-то для себя, заговорила: – Вы сказали, что не убиваете, но тогда как вы поможете мне избавиться от неё?
–Мы не специализируемся на насилии, предпочитаем другие, не менее эффективные методы. Просто подводим человека к нужным нам действиям. Поверь, это вполне реально. Но, прежде чем мы приступим к сотрудничеству, необходимо чётко решить, что именно ты хочешь.
–Я не хочу её смерти, хватит того, что она целый год была моим ночным кошмаром. Просто сделайте так, чтобы каждый раз, когда она будет считать себя самой счастливой женщиной, всё вокруг неё начинало рушиться. Пусть она почувствует такую же боль, которую испытываю я сейчас. Пусть она сама уйдёт от него!
–Этот процесс может затянуться на несколько лет, ты отдаёшь себе в этом отчёт?
–Вполне. Меня это даже больше устраивает, чем дольше она будет мучиться, тем лучше. Когда вы начнёте?
–Послезавтра. Послезавтра утром Полина Вишневецкая получит от нас свадебный подарок. Кстати, было бы хорошо, если бы тебя не было в это время в Москве. Поезжай к матери, это ни у кого не вызовет никаких подозрений и будет превосходным алиби для тебя.
Весь следующий день у Вики был заполнен до отказа: нужно было попрощаться с Елизаветой Андреевной, с отцом и купить билет на самолёт до Питера. Иван Александрович заехал за ней в семь вечера. Они договорились поужинать вместе, а потом он должен был отвезти её в аэропорт.
–Я думал ты пробудешь здесь не меньше месяца, с чего вдруг такая спешка? Вроде ты говорила, что пойдёшь на свадьбу Максима или передумала?
