Читать книгу: «Рассказы Черной Дыры: Млечный Путь», страница 14

Лучший город в Земле закручивает центральное самое длинное кольцо – город Дватри. Только здесь вылеплены такие искусные фигуры на яичных домах. Дома прозвали яичными по их подобию к яйцам существ. Символ плодородия. Яички покачиваются из стороны в сторону, не двигаясь с места. Конечно, ведь за столько лет осмияцы разработали новую формулу металла: любой материал взаимодействует с магнитным полем ядра, которое в свою очередь удерживает предмет на месте. Многие имморты переехали в город: осмияцы в поисках отдыха от тяжелой работы на поверхности, а зажиточные землежители, уставшие от постоянных переплытий на работу в Верхний Осмияц в поисках стабильного питательного хуманса.

Город Земля оснащался питательным хумансом, но тот быстро растворялся в магмоворотах из-за высоких температур, которые достигали 2950°C. Питались в основном простейшим, да и город пустовал из-за постоянных командировок в Верхний Осмияц. Зато сколько здесь плавает загадочных архивов из прошлого периода раздела территорий! Дватрийцы в поисках идей и ради развлечения приплывают сюда и занимаются разархивацией. Здесь тоже покачиваются домики-яички, правда с устаревшими картинками: старые дома осмийцы и дватрийцы утилизируют, ведь землежители мастерят им новые. Но в старых домах тоже комфортно спать, поэтому мобильные землежители заплывают их себе.

Питательный хуманс считали усложненным простым, он сильно отличался от растворенного после случайной смерти имморта, а, может, и подстроенной. Иммортовский хуманс обладает ярким неповторимым вкусом, дарящим неиссякаемый источник энергии. Те, кто хоть раз пробовали, ставили целью своей жизни попробовать еще раз. Для этого отправлялись в Верхний Осмияц творить хуманс по своему образу, усложняя организмы на поверхности, или путешествовали глубже в Землю, сохраняя потом в периферии сенсо подробности убийств, а в ядре этот манящий вкус.

Глава 5

Все меньше нуждались в обществе имморты. Их обязанности были разделены, поэтому бесконечная жизнь казалась рутиной. Вот-вот должно произойти великое воплощение имморта в хумана на поверхности, вот-вот появится питательный хуманс. Тогда жизнь наполнится. Время перестанет проплывать круговыми одинаковыми потоками, а остановится и затвердеет. Запечатлеет момент. Событие не удалится, пока есть сознание. Но все остается только во Вселенной, а заворот до ста восьмидесяти градусов уже однажды был утерян, несмотря на непрекращаемый поток накопления сознания. Были утеряны и предыдущие события. Сколько петель Мебиуса мы уже пережили. А может, она одна? И в трехмерном пространстве ее не вместить. Сколько градусов в петле, может, больше семисот двадцати? Может, она не петля вовсе, а запутанная волнистая лента?

OS3 из Верхнего Осмияца устало от рутины, оно решило искусственно остановить крутящийся поток, добавив в опыт новых впечатлений и информации. OS3 отправилось поближе к взрывной радиации, к ядру. Что оно хотело там найти? Что-то интуитивное, подсознательное подсказало дорогу. Имморт откликнулось на трансляцию о постройке хумансовых труб в Земле. Работу уже было передали самим жителям, никто не хотело возиться рядом с тремя тысячами градусов. Но привыкшие к жаре землежители плохо владеют грубыми технологиями программирования металла, поэтому исследовать периферию и причинно-следственные связи решения осмийца не стали. К тому же землежители уже на грани бунта из-за вечного голода.

Путь к ядру у имморта занял более сотни лет. Как не пожить в Дватри? Не пообщаться с решительно отличавшимся менталитетом и не акклиматизироваться к работе у ядра. Так ближе познание себя и раскрытие древних архивов опыта, передающихся на генетическом уровне. Как не почувствовать город Земля, не окунуться во время несколько тысячелетий назад. Найти свой старый дом и не достать из периферии чувства тех лет. Но время движется вперед, а Вселенной уже известно, что ОS3 вплывет в событие, заворачивающее петлю дольше ста восьмидесяти градусов. У имморта нет шансов бездействовать, хотя в его сознании воля к следующему гребку только активизируется и нарастает. Она пока под сомнением, в его сенсо нет гарантий, что имморт выживет, что его действия надолго сохранятся в чьей-то, а тем более общей памяти.

Первое, что существенно продвинуло вектор времени в сторону ста восьмидесяти, опять же событие, косвенно близко связанное с OS3. Впрочем, все во Вселенной связанно, что даже незначительно в сознании всех наблюдателей. Однако это происшествие возле значения выражения в причинно-следственной связи.

OS3 исследовало околоядерные территории, чтобы вычислить допустимую длину труб со сложным хумансом для продления. Имморт заплыло чуть глубже, чем этого требовали практические цели, зато этого требовало сенсо. Эмоциональная встряска казалась необходимой. Боль давно перестала влиять на сознание иммортов. Боль, совместимая с жизнью, а другую они узнавали только в последний миг своего существования, не смея с кем-либо поделиться. Имморты натыкались на магмовороты, врезались в трубы, отрезали щупальца металлами и наблюдали скорость изменения температуры собственной крови, выливая всю в ящик. Такую боль можно отправлять сразу в периферию, не обрабатывая. Оттуда она даст сигнал, что нужно двигаться осторожнее, не резать конечности и не делать прочие безрассудства. OS3 по периферийному осознанию боли знало, что такое обжигающая магма, именно поэтому и отправилось вниз. Периферийное предупреждение здесь самое яркое. Обмануть себя тоже не каждое бы смогло. Таким образом, имморт чинило поломку сенсо. Оно рисковало расплавить весь опыт в себе и слепить в одно из нестыкующихся деталей. Это означало конец, поломку в перерождении, от которой надо избавиться. Не было бы планулы, опыта, субъективного взгляда. Но все произошло так, как должно. Глубина, претендующая на бессмертную жизнь, на этот раз сжалилась и отпустила имморта, подарив вызывающий и излечивающий опыт.

YAD603 и YADW81 искали сокровища с древними архивами неподалеку. Рингвудитовый запрет абсолютно игнорировался землежителями. Мало кто следило за выполнением планетных правил в глубине. Кстати, это одна из причин существования города на протяжении стольких лет. Два имморта, уставшие от тяжелых переплывов и физической работы, решили ловить свою удачу в древних металлических ящиках. Они помнили показательные примеры, например, как из архивов когда-то расшифровали идею постройки труб для хуманса. Простые землежители стали осмияцами и до сих пор владеют значительным опытом во всей Магме, только от рингвудитовой зависимости им пришлось экстремально лечиться. Удалять опыт они ни в какую не согласились.

Рингвудитовой зависимостью здесь страдают все, OS3 привыкло к жалобным трансляциям о мнимой потребности в цельном кристалле, и на этот раз не сосредоточило ядерного внимания, по его мнению, никчемных трансляциях. За миллиарды лет имморты научились отключать периферийный нескончаемый шум трансляций и сосредотачиваться на своих раздумьях или отдыхать, чувствуя движения магмы. Магма прекрасна. Она также бесконечна, как жизнь иммортов, но только старше. Так считают наблюдатели, забывая, что магма существует лишь в субъективном сознании, а значит, живет магмой ровно столько, сколько наделяется свойствами со стороны.

Магма прекрасна, может ли она стать еще лучше? Может, если рядом расплавляются два физических сознания, утопая частично металлами в центре планеты и частично растворяясь на хуманс.

OS3, никогда не пробовавшее цельных рингвудитов, зная меру в сложном хумансе, опьянело от удовольствия. Имморт чуть не упало в ядро, рискуя стать таким же вкусным лакомством. В момент чьего-то конца, время жизни планеты приблизилось к красивой отметке. Красива ли она, если ее не может оценить все сознательное? А является ли сознание, потерявшее опыт, существующим. Ведь сознание здесь определяется в трехмерном пространстве.

Во что бы то ни стало, у OS3 появилась цель. Оно не только излечилось, но и обрело. Оно поняло, почему остальные осмийцы крутятся в рутине, не нуждаясь в перезагрузке. У них есть цель, несмотря на то, что истоки одной и той же цели разные. Повезло ли тем, кто принял ее из прямой импликации: почувствовало питательный хуманс – добивается его вновь. Это вопрос. Возможно, те, кто приняло цель из трансляций чужих сенсо, живут свободнее. Они обладают потенциалом для создания новых прямых целей, неведомых магмовому обществу. Эти имморты легко откажутся от всего, ранее имевшего смысл, если им разрешит коллективный разум. Можно ли считать зависимость целью? Несмотря на масштабность цели, она не совпадает с инстинктивной – сохранение вида. Где архивная память, которая должна предупредить об опасности, о движении времени, убивающим все. Или уничтожение – тоже обязательный этап. Или уничтожение сознания – это лишь его перезагрузка. Или необходимый отдых для Вселенной, которая устала от наблюдателя. Нужен ли он Вселенной? Если она тоже обладает сознанием, то ей нужна оценка. А если она получает оценку, значит, обладает сознанием. Значит, она исследует и познает саму себя и свою бесконечность. Значит, Бог, и правда, есть. Вселенная – это Бог. Он созвал гуголы сознаний, чтобы они познавали каждую частичку Вселенной, а затем присваивает сознания себе. Он сам их создал и не чувствует перед ними вины. Он – это и есть все сознания, созданные по образу. Или все в мире случайное стечение обстоятельств, не требующее анализа и наблюдателя?

Питательный хуманс – не выдумка. Его можно создать. Он уже близко. Отрезвев за несколько лет работы в глубоком городе, OS3 анализировало случившееся наедине с собой и магмой.

Что отличает нас от хуманса на поверхности? Это и нужно добавить в код хумана. Например, сейчас. Я строю трубу. Что такое строить трубу? Создавать благо для других. Я рискую собственной жизнью для комфортной жизни землежителей, уже не для выживания. Это является актом самопожертвования. Существует ли самопожертвование наверху? Существует! Но лишь для похожих видов. А что, если сделать его шире? Внести его в код глобально? Создать новый уровень, выше инстинктивного. Как же его реализовать, через какую переменную? Страх? Страх сильная эмоция. Нужно конкретизировать. Страх смерти! Точно! Они ищут пути сохранения жизни, но не боятся смерти. А при этом страхе активизируется самопожертвование. Они будут чувствовать друг друга, и узнавать во всем себя. Истинный эгоизм прикроется маской самопожертвования! Может, даже сверху появится культура? Самопожертвованием я подарю им самостоятельность. Мнимую самостоятельность и цель! Цель сохранить свою и чужую жизнь! Решено!

Проходили года, магма пополнялась питательным хумансом. Конечно, идея OS3 не сработала в своем чистом изначальном варианте, она лишь наполнила значением одну из неизвестных переменных задачи. Каждое имморт внесло свой вклад, будь он прямым или косвенным. Схожесть организма с организмом сознания, ощутившим питательный хуманс однажды, уже творит потребность. OS3 – просто имя, наблюдатель времени, заслуживающий такого же смысла, как и существо простейшего хуманса. А те, кто принимали непосредственное участие в программировании и физическом создании хумана, наделили его своими качествами. Они постарались повторить иммортовское мироощущение и средства познания окружающего всего. Подарили хуманам стремление изучить себя и все вокруг. Придумали уникальный раствор для каждого носителя сознания, привлекающий и побуждающий. Раствор – это синтетические гормоны по свойствам совпадающие с иммортовскими. Оставалось только наблюдать за своим творением, направлять и запрещать, своим опытом предупреждая опасность исчезновения вида.

Точка, в которой имморты отпустили свой шедевр, решив, что хуманы достаточно самостоятельны, раз назвали себя, и является последним отрезком петли для сознания на поверхности. Она же ускорила вектор к точке начала и конца иммортов. Творение, которое субъективно нельзя было отпускать, сотворило новые петли и открыло новые клочки Вселенной. Так было всегда. Но сейчас имморты с любопытством следили за хуманами, помогая им делать шаги к самостоятельности.

Глава 6

Магма вокруг ядра планеты существенно остыла, город Земля стал более благоприятным для жизни. Однако общая память обитателей планеты пока не принимала новые условия. Нужно еще время, чтобы все предрассудки относительно города растворились. Все чаще стали натыкаться на архивы искатели легкой добычи. Профессия перестала считаться опасной и интересной. Например, YADFR15 и YASWE797. Они давно занимаются поисками древнего опыта, поэтому переключиться на что-то другое, кажется им невероятно сложным. К тому же, впереди вся бесконечная жизнь, заботиться о будущем бессмысленно, пусть этим занимаются осмийцы. Пусть придумывают себе и нам что-то поинтереснее питательного хуманса. А здесь все еще есть шанс, не напрягаясь, перескочить выше на несколько уровней, к тому же цельные рингвудиты можно безнаказанно и безопасно поглощать. Не будь их, то, возможно, все красивые слова в мыслительном процессе иммортов-искателей опроверглись бы в миг.

После изобретения питательного хуманса время стало медленно течь по вектору петли Мебиуса. Наблюдатель бы решил, что время заморозилось и остановилось, но это не так. Миллиарды земных лет прошло, прежде чем случилось знаковое событие для Магмы, а значит всего сознательного мира. Древний ящик нашли. Нашли те самые бездельники YADFR15 и YASWE797, которые просто существовали, пользуясь всеми благами, созданными себеподобными. Весь смысл бесконечной жизни имморты сосредоточили в поиске и приятных мечтах об опыте славы. Звено между находкой и популярностью со временем стерлось. Что делать с таким ящиком, как его разархивировать осталось неясным. В итоге все зашифрованные воспоминания в неопытных сенсо расплылись по магме под щупальца тысячи таких же путешественников. Опыт, конечно же, не разархивировался, но заработал подобно периферийным архивам. Одно за другим имморты начали придумывать технологии обустройства, казалось, без подводящих факторов. Для жителей и правителей всех городов вся ситуация была нонсенсом. Как может малоопытное дно выдумывать такие идеи? Чудо-имморты быстро переформировались из сообщества искателей сокровищ в прекрасную Тысячу по количеству. А остальные с удовольствием приняли объединение и обожествили. Бог перестал существовать в качестве забытых А7 и А28, но перевоплотился в физически реальную Тысячу. Она была ближе всего к каждому из живых существ, поэтому переплеталась с внутренним Богом. Словосочетание, которое магически ощущается, но на деле действует наоборот.

А7, А28 и новую Тысячу объединяет одна информация. Значит ли это, что информация – Бог, а Бог – это ресурс? Или информация – это очерченный периметр дальности наблюдения сознания, а Бог это нечто бесконечное, Вселенная, которая существует всегда. Бог стабилен, но не стабильна площадь ощущения его, поэтому кажется, что Вселенная постоянно расширяется. Возможна ли перезагрузка вида иммортов по отличному сценарию? Да! Петля Мебиуса соприкасается во всех точках с другими петлями, а каждая следующая петля соприкасается еще с другими. И так бесконечно. Все существует всегда. Может, какой-нибудь наблюдатель, осознающий четвертую меру времени, все это знает и смеется над несовершенными простыми существами, выдумавшими начало и конец.

Часть 4

270°C – 360°C

Глава 1

В человеческом споре про яйцо и курицу победило яйцо, несмотря на одновременное существование. Так решил коллективный разум, наблюдая селекцию естественного отбора. Так считали и имморты, сооружая из курицы яйцо. В четырехмерном пространстве и курица снесла яйцо, и из яйца вылупился цыпленок. Получается, что, живущие в одной точке временной петли Мебиуса, наблюдатели противоположно оценили реальность, сойдясь в одном, но искажая действительность на сто процентов.

В маленький отрезок времени между закручивающими событиями над землей и под землей соседствовали два мира, два крупных разума. Они не интересовались друг другом, потому что те, кто глубоко, охладели к своему творению, а те, кто наверху, и рады бы узнать об ином мире, но у наблюдателя не хватает чувствительных органов и абстрактного мышления. Площадь, которую захватывали оба сознания, была ничтожна мала, но, тем не менее, имела точки соприкосновения в субъективных оценках. Еще бы, два мира созданы по одной модели, правда, при разных обстоятельствах. А как они были созданы, кто их породил, если они циклично порождают друг друга? Вопрос, уместный для наблюдателя, пропутешествовавшего по вектору расстояние хотя бы двух петель Мебиуса. Если попасть на нее, продвинуться вперед и вернуться в ту же точку, что почти нереально из-за сбивающих пересечений других петель, вопрос не изменится. Это два условия для постановки такого вопроса, в остальных случаях с половинной вероятностью имморты создадут хумана или человек эволюционирует в имморта. А как быть с реальностью? Можно ли в трехмерности представить одновременное существование всего и везде? И не является ли наименование «реальность» субъективной оценкой само по себе? Неужели ошибка порождается уже в вопросе?

Так или иначе, физически два мира существовали, подавая сигналы присутствия в родные разумы. Брошенный создателем мир двигался к необъективному пику своего существования, там же находился его прамир. Из-за хаотично разбросанных петель в пространстве наблюдателю неясно: это очередное пересечение или единый мир, зависящий от каждого своего проявления. Наблюдатель даже не может оценить свой мир, а стремиться познать все, пропуская логические звенья. Существует ли связь между вектором времени и познанием? Может, оно все-таки отсрочивает разрушение, разбавляя жизнь вида событиями?

Внутри большой петли кружат маленькие петельки. Их тоже бесконечное количество и они все разные с нескончаемыми вариантами пересечений и ответвлений. Петельки кружатся и дают энергию вектору глобального времени. Каждая наполнена субъективной целью и смыслом. Все они – маленькие наблюдатели, сверяющие реальность друг у друга.

В этом относительно благоприятном отрезке закрутилась маленькая петелька, по праву определяющая себя целой Вселенной и нуждающаяся в оценке миров внутри себя. Потому что свою бесконечность можно познать только освещая, как фонарем, спрятанные места. Пока они спрятаны – их нет, когда есть искатель – их бесконечность.

Глава 2

5 ноября 2001 год, 16.21

Ну и говорите на своем английском, я тоже свой язык придумаю. И будем на нем с Ксюшкой разговаривать. Будем смеяться. А вы спрашивать, что я сказала, что я сказала. И я выучу английский, а вам не скажу. И буду знать, о чем вы говорите. А вы не будете знать, что я знаю. А потом как скажу что-нибудь, рассужу их. Они будут знать!

Что там, телевизор включили. О, моя любимая песня! Виланами далёка! Вот так я танцую, вот так. Кто выключил? Пойду разбираться. Сейчас я всех в угол поставлю!

Ой. Мама плачет. Надо ее пожалеть. Я ее сейчас крепко-крепко обниму.

Ну, и не надо. Ну, и буду теперь вечно сидеть в этой комнате. И никогда не выйду. А вдруг папа ударит маму? Он же такой сильный. Я не хочу, чтобы маму били. А вдруг он ее убьет. Я должна ее защитить. Я сейчас выйду и всех рассужу. Может быть, вообще она не права. Папа старше нее на целых два месяца, значит, он прав. Я сейчас войду и забегу в середину. Да! И не уйду оттуда!

Мама плачет. Я тоже хочу. Я сейчас поплачу и всех рассужу. Они опять на своем английском. Ой! Зачем папе молоток? Только не бей мамочку, мамочку не бей. Я не хочу, чтобы бабушка мне писю мыла. Ой! Он чинит дверь. Мама не надо ничего говорить, мама. Он же с молотком. Неужели тебе не страшно. Мама, мамочка. Так, папа подходит.

Он сейчас будет меня ругать за то, что я маму защищаю. А вдруг он меня ударит? Я боюсь, что будет больно. Ой!

Он такой ласковый. Я тоже люблю тебя, папочка. Сейчас я доплачу и скажу тебе. Папа. Наверное, мама была неправа. Ну и пусть дальше плачет, а я к папе пойду на ручки. Мама обиделась. Зачем она так говорит? Я же ее защищала. Все, я буду только с папой дружить. И пусть бабушка мне писю моет.

24 декабря 2006, 14.10

Ух ты, какое красивое. Сверху как будто настоящий апельсиновый сок. Оно такое белое, такое нежное. Я хочу его попробовать. Оно похоже на крем с апельсином. Или сладкий творожок. Оно, как моя тетрадка с апельсином и льдом. Такое свежее. Как раз мне жарко. А апельсин весь течет, губы от него трескаются, все чешется. Или то, зеленое. Интересно, а зеленое, это какой вкус? Хочу оба!

- Мама, я выбрала эти два… – Но я хочу эти… – Нет, то невкусное, а это вкусное… – Ну, мам!… – А ты их не пробовала… – А зачем их продают, если они невкусные… – Ты же сама сказала выбирать любое… – А я хочу это!… – Ну, мам… – Нет, не уходим… – Бери любое… – Самое говняное… – Ну и ешьте… – А я больше никогда не буду есть пирожные… – Нет, мне не бери… – А я все равно его есть не буду.

Ну и пусть лежит ее «Черный лес», пока не пропадет. А я когда-нибудь возьму это апельсиновое, когда мне восемнадцать будет. Типа случайно куплю при ней. И скажу, это самое вкусное пирожное на свете. Она вспомнит сегодняшний день, ей станет очень-очень стыдно. Она пожалеет, что не купила мне это пирожное. А пока я не буду вообще есть пирожные. И похудею сильно-сильно. Я буду надкусывать и говорить: «Фу, какая гадость! Как это есть?».

А если я никогда не попробую это пирожное. Надо запомнить название магазина и маршрутки, какие здесь проезжают. Рядом «Евросеть» и мамин ювелирный. Тут еще памятник бородатому.

10 октября 2008 год, 10.58

Он врет, он заулыбался, когда уходил. И нос чесал. Я скажу Насте, что читала про признаки вранья, а то она мне не поверит. Она спросит: «Где?». Ну, скажу, что где-то в газете. На море ездили, а я читала. Я же правда на море один раз читала газету.

А она и без газеты поняла. Ды я тоже без газеты поняла. Сделала открытие, тоже мне. Зачем я наврала про газету? Это ведь и так понятно. Он наврал.

Надо как-то продолжить разговор. Как-то ее удивить. А то Лена тогда сказала, что я скучная. Надо больше говорить. Скажу, что два месяца не ела сладкое. Ну не ела, что дальше? Расскажу, как в музыкалке жук по фортепиано ползал. Надо как-то поинтереснее чтобы было. Например, крыса из фортепиано вылезла. Не. Скажу, что у нас кто-нибудь играл на отчетнике, а полезли жуки из фортепиано. И прям на руки. А этот кто-то и не заметил. Или лучше я. Что я играла и не испугалась. Да. Спрошу, а она боится жуков? Точно боится. Вот это она меня зауважает.

24 марта 2011 год, 10.28

Да блять! Почему я не могу взять и выставить вторую ногу. Вот же, шаги, раз-два, раз-два. Возвращаюсь. Просто шагнуть. Закрыть глаза, может? Как высоко. Страшно закрывать, все кружится.

А девушка год назад упала и еще неделю жила. Какой у нее был, четырнадцатый. Не хочу, чтобы было больно. Они потом поржут только, что калекой осталась. Как отец все время говорит, лучше, чтобы машина насмерть сбила, чем мы потом семьей будем мучаться с инвалидкой-колясочницей. Ну, конечно, если на красный светофор, то будем мучаться, а как жить в квартире без дороги со светофором, то нормально, потерпят.

Мама сама хотела всегда под трамвай прыгнуть. Не плакать, а то мама прыгнет под трамвай. Мама все время терпит меня. Ничего не умею. Пою так себе, учусь так себе. Внешность так себе. Слова ответить не могу. Дочь так себе. Даже ногу одну выставила, а вторую не могу. Я вся так себе. Ни о чем. Наверное, даже если упаду, то так себе, выживу.

Здесь семнадцать. Стоп. С чердаком же, считай восемнадцать. Про столько не слышала. Надо загуглить дома. Так, как спросить. Сколько этажей считаются смертельными. Бред. С какого этажа выжить нельзя. Не то. С какого этажа падали и выживали. Нормально.

Так, сейчас дома надо помыться, пизду побрить и трусы красивые надеть. И загуглить.

Можно поискать двадцать пять этажей. Это уже далеко от школы будет, кто ко мне будет тогда приходить цветы класть? В доме Леши отлично! Каждый день будет обо мне думать! Только надо упасть красиво, чтобы на спину. Струйка крови будет сочиться изо рта. Накрашусь вишневой помадой! Интересно, а с парашютом прыгать так же? А если я буду руками махать, я смогу пролететь хоть немножко? Я и сальто смогу сделать. Класс, свободное падение.

Сегодня же можно все! Последний день живем! Хочу торт! Я съем его целиком! Хоть бы дома никого не было. И сижки куплю. Кто меня теперь поругает за спизженные из комода деньги? Вот это я придумала! Оля, красотка!

Новая продавщица не продаст мне алкашку, ну, я попрошу кого-нибудь.

Что еще надо для моего последнего дня? Гуляю на все!

Бабушка будет недовольна. Меня же будут вскрывать. Поймут, что я курила и пила. Всем расскажут. Они потом умрут и придут ко мне на небеса, будут ругать. Как мне там с остальными потом общаться. Вот бы меня никогда не было. Никто бы за меня не краснел.

О, мама выходит, значит, дома никого. Папа в командировке, бабушка с дедом на работе. Олечка, гуляй! Все на твоей стороне сегодня.

И сфоткаться надо. В ванной, в мокрой белой блузке, с размазанной помадой, класс. Пусть знает, кого потерял! Настю придется звать, чтобы сфоткала. Блин! Ну, скажу потом, что мама написала. И пусть пиздрует домой.

Але, Насть, привет, приходи ко мне, пофоткаемся. У меня сижки будут.

– Настя, привет. Я иду за алкашкой, придешь ко мне, все за мой счет. Заодно пофоткаемся… Да, давай, подходи тогда к магазину с сижками… А, ты с Юлей, ну, приходите.

Юля эта, блин. Не пофоткаемся нормально. Все скурит, еще с собой попросит. Не буду давать. На уши присядет, начнет рассказывать, слова не вставишь.

Надо еще маме позвонить. Скажу, что у Кати днюха, что мы пока у нас печенье ей приготовим, а потом пойдем гулять. О, и деньги на подарок попрошу! И на сливки какие-нибудь.

– Але, привет. Мам, у Кати сегодня День рождения… Ну, той, что с музыкалки… Нет, которая светленькая… В кафе пойдем… А ты когда домой… Как зачем, мне деньги на подарок нужны… Рублей пятьсот… Хорошо, а где они лежат?… Как все уйдут, так и приду… А ты во сколько дома-то будешь?… Ну, просто спрашиваю! А то, может, с остановки меня встретишь, вместе пойдем… Ладно, поняла… Часов в семь… Мам, ну, какое кафе, я не помню. Мы на остановке встречаемся и едем… Да, там еще ребята будут, ты их не знаешь… Нет, Насти не будет, и она не прошмандовка… Хорошо, пока. Стой! Так ты меня встретишь?… Ладно… Я и не радуюсь…. Пока, мам.

До четырех пью, до восьми трезвею и с легкой ноги отправляюсь в последний путь! Как все успеть! Надо же еще записку написать! Чтобы новую фотку на могилу положили! И с компа все переписки почистить. Блять! Удалю аккаунт из контакта. У меня же больше нигде ниче такого нет, а фотки там вроде беспалевные все в альбомах, я проверяла. А как он будет на мою страничку тогда заходить без аккаунта? Ну, так поудаляю, немножко, с Настей, с Оксаной, с Лешей. С кем еще…

Так стоп! Зачем мне трезветь? До восьми пью, а потом иду. Так и прыгнуть легче.

Вот он мой, седьмой этаж. Последний раз сюда возвращаюсь. Надо написать что-нибудь на лифте. «Прощай». «Прощайте». «Спасибо». «Я вас любила». Нет, так слишком палевно. Надо, чтобы только догадывались. Ключ опять не поворачивается. Как можно было поставить сразу сломанный замок! Мужик этот еще показывал: «Смотрите, как легко!» Спасибо, увидели.

Деньги, деньги, деньги, деньги. Ага, вот они родненькие. Для последнего дня можно попробовать что-нибудь получше. Какой-то блейзер, нет. Умирать надо красиво. А что там у родителей в серванте, ага. Так-так, «Пять озер», «Царская», «Старый Кенигсбер». Отличный выбор, Ольга, вы знаете толк в хорошем алкоголе. Но яшку тоже возьму на всякий случай. И «Собрание» еще куплю. Ну, это для себя. Для Насти Bond, по классике. Еще я буду Насте «Собрание» давать, пусть нормально общается, тогда и буду давать. А то нахуй и я могу послать. Я ей все: и списать, и Настенька, и сижки, и яшки. А она с Юлей своей меня нахуй посылает. Сама пошла нахуй. И не буду ей тени возвращать, а в записке напишу, что Настя курит. А лучше в почтовый ящик ее кину, пусть мама посмотрит.

В этой точке петли на Земле казалось, что по вектору времени теперь ожидает только лучшее. Все страшные войны и ключевые открытия уже произошли. Человечество якобы научилось прогнозировать. Прогнозирование якобы стало означать контроль над угрозой. Якобы, обозначая ядерную проблему и ядерные последствия для человечества как вида, предупредители фиксируют в ядерных отделах головного мозга всех индивидов действительно существенную информацию. Как будто петли вида и конкретного индивида совпадают по периметру. Как будто весь опыт сохраняется в одном. А все, что впереди по петле Мебиуса будто касается сознания маленького индивида. Как будто рождение равно бессмертию. Если убрать «как будто», то все потеряет смысл и сознание. Не будет существовать понятия «воля». А Вселенная, судя по всему, ищет оценку. Значит, требует сознания. Наблюдателя. Несмотря на не нуждающуюся в доказательствах связь событий в пространстве времени, люди и имморты развили в себе двоемыслие. Вселенная обеспечила его для себя. Все появилось сразу и навсегда. Но наблюдатели уверили себя в существовании воли. Будто субъект больше объекта. Вселенная бы посмеялась, если бы была праобразом своего творения и в принципе умела бы творить. Ни один субъект еще не воспринимал объект тождественно другому субъекту. Это ли не доказательство бесконечности и мощи объекта.

В этой точке петли на Земле люди значительно расширили площадь своего наблюдения. Цифры километров и события пространства сильно не совпадали в своем качестве, однако звучало все очень глобально. Люди в этой точке уже даже назвали четвертое измерение, как смогли, объяснили, но открытие все равно считали персонализированной заслугой. Индивидуальность в этом времени была на пике своей силы. Все открытия, существующие всегда, присваивали отдельным лицам, представителям вида. Будто это исключительная заслуга, вырванная из логической цепочки последовательностей.

24 марта 2011 год, 19.50

Неужели сейчас у меня случится первый поцелуй. Я, наконец, стану взрослой! Первый поцелуй в четырнадцать, конечно, поздно, уже пора бы и девственности лишаться. Мне же недавно четырнадцать исполнилось, скажу, что в тринадцать. Просто не хотела никому говорить. И парня того бросила. Мы с ним в музыкалке типа мутили. Я его бросила, переживала, поэтому и не сказала никому. Но мы наверстаем. С Костенькой все случится так, как я и мечтала. Я буду в белом шерстяном платье, надо купить, маму уговорить. В белых гетрах. У меня будет две косы. Свечи, цветы, лепестки роз. Класс. Костя симпатичный, как я раньше его не замечала. Так, куда он лезет? Ладно, он старше, он умеет целоваться. Я помню в сериале тоже, когда они целовались, он ее за сиську хватал. Ну, конечно, не так, как я думала. Больновато. Когда целуешься, надо закрыть глаза. А то он подумает, что мне не нравится. Мне вообще-то и не нравится. Так, зачем ему моя рука? Так, точно, что я их повесила, надо обнять его, показать, что мне нравится. Куда он тащит руку? Что это? Это его член? Фу! Я думала они другие. Неужели я ему и правда симпатична? Неужели я красивая. Такой взрослый парень обратил на меня внимание! Съешь, Настенька! Сегодня не ты в центре внимания. Зачем он снимает трусы. Хоть бы он не видел мои прыщики от бритвы. Надо продолжить его целовать. Так, как там, водить языком. Всякие буквы рисовать языком. Активнее надо, чтобы ему понравилось. Нет, ну лифчик я уже не позволю снять. А то он увидит мои маленькие сиськи и не захочет со мной встречаться. Ольга Дубовина. Звучит! У нас родятся двое прекрасных деток. А как мы по школе будем ходить! Как раньше Настя с Олегом. Все обзавидуются. Черт! Я, кажется, протрезвела. Как это больно! Он куда-то не туда пихает. Надо поправить, так, ага. Говорят, первый раз всегда больно, а потом понравится. Мама звонит. Так, я уже трезвая. Могу ответить. Я у Кати.