Читать книгу: «Не один дома», страница 4

Глава 4

Больница

Тесты, вопросы, анкеты… Это все утомляло Дэниэла, но он покорно выполнял все, о чем его просили. Когда, наконец, его оставили одного в палате, он потянулся рукой к книге, которую взял в комнате сына. Покрутив ее в руках, он с облегчением для себя установил, что это не ужасы и даже не мистика. На обложке было написано «Женщина в клетке», автор Юсси Адлер-Олсен. Детектив? Похоже на то. Еще и европейский. Чем же он привлек Макса?

Вспомнив о сыне, Дэниэл не задумываясь поднял голову в сторону стены, на которой висело зеркало. В нем отражалось окно и стена рядом с ним: никаких пугающих картин в зазеркалье. И голова не болит. Дэниэл улыбнулся. Новые таблетки ему однозначно нравятся больше прежних.

Книга. Почему именно «Женщина в клетке»? Имя автора Дэниэл слышит впервые. Но ведь он никогда и не был книголюбом, как его сын. Он открыл первую страницу, бегло пробежал по ней глазами, а потом еще одну и еще. Брови удивленно полезли на лоб. «Когда я ее успел прочитать? Снова провалы в памяти?» – спрашивал Дэниэл сам себя. Перелистывая, он понял, что половину написанного в романе он уже знал. Откуда? Макс рассказал? Он не помнил этого. Дойдя до места в книге, где Мерета на протяжении трех мучительных для нее дней большими ржавыми щипцами удаляет себе больной зуб, пребывая в шоковом состоянии от боли, Дэниэл скривил лицо, словно ему во рту попалась гнилая ягода винограда. «Она сплевывала в горсть и размазывала кровянистую массу сперва по одному окну, затем по другому», – было написано в книге. И как только Макс это читает?

Макс… как он там? Как Рита и Молли? Где они сейчас? Ему было одиноко. Снова больница, снова один. Но и, будучи дома, он тоже был один. Все члены семьи отдалились друг от друга. Конечно, Молли много проводила времени с матерью, но все семейные традиции словно испарились. Не было совместных обедов, вечерних прогулок, семейных просмотров фильмов с несколькими огромными ведрами поп-корна. Куда все это подевалось? И из-за чего? Что послужило причиной такой трещины в семье Дэниэла? Неужели авария? Обычно беда объединяет, сближает семью, а с их случилось что-то совершенно странное.

Он заснул с открытой книгой на груди. И снова кошмар… только этот кошмар был из реальной жизни, а не из зазеркалья. Так он подумал, когда только очутился там. Помятая машина, словно консервная банка, стоит на обочине. Из двигателя на землю натекла лужа масла. Или это было не масло? Это кровь, что растекается бурой лужицей от сиреневого пальто. Дэниэл безучастно смотрит на это, но не из машины: он стоит рядом. Его левая рука, ребра и голова пульсируют от боли, по виску стекает кровь.

Стекло в окнах машины толстое, но голове Макса оно поддалось: правое заднее пассажирское сиденье было усыпано мелкими окровавленными осколками, а на остатках стекла в двери кровавой брошью прилипли темные вьющиеся волосы мальчика. Рука его безжизненно висела на ремне безопасности. Дэниэл подошел к переднему пассажирскому сиденью и не заметил на нем никого. Присев, он увидел Риту на водительском месте в уже знакомой ему позе: голова находилась у коробки передач с вывернутой на сто восемьдесят градусов шеей, одна нога была рядом с головой, вторая в ремне прижата к сиденью подушкой безопасности. «Это объясняет, почему я ни разу не видел Риту в крови – от удара ее защитила подушка», – подумал про себя Дэниэл. Стоп. Но ведь за рулем был он. Он стал причиной этой аварии, даже Макс позже его в этом обвинит. Дэниэл сделал несколько шагов назад и только теперь увидел, что это – синяя машина Риты, он обернулся и увидел позади себя свой серебристый Форд, который стоял, припаркованный к обочине, целый и невредимый. Что же это? «Рита!», – закричал он и бросился к жене. Покореженная дверь не открывалась, а Рита оставалась недвижима.

– Папа, почему ты нас бросил? – раздался столь милый и родной голос дочки за спиной. Дэниэл медленно повернулся и увидел Молли, стоявшую за ним. От лужи вели маленькие красные следы в сторону машины. Ее длинные и мокрые от крови кудри были перепачканы пылью, но стрекоза на макушке все еще крепко сдерживала густые пряди. Лицо девочки было окровавлено. Дэниэл заплакал:

– Доченька, Молли, иди к папе, – пробормотал он и протянул руки к дочке.

– Я пойду с мамой, – ответила девочка и прошла мимо отца к водительской двери.

– Отец, – прозвучал голос Макса. Дэниэл, по щекам которого текли слезы, повернулся в сторону заднего правого пассажирского места. Там рядом с машиной стоял его сын, чья правая сторона головы вся была перепачкана кровью. Левая рука сына висела плетью, а в правой руке лежал младенец. – Отец, – повторил Макс, – Мартин так похож на меня! Почему вы скрывали его? Мы бы с ним подружились! Мне так не хватает брата. Я словно стал неполноценной частью чего-то одного целого. Взгляни, какой он хорошенький, – и Макс, прихрамывая, пошел в сторону Дэниэла.

Дэниэл попятился назад, но споткнулся и упал. Какое-то мгновение он, сидя на земле, недоумевая смотрел на своих детей и синюю разбитую машину, затем стал отползать к дороге, словно страшась все приближающегося сына и того, кого он держит в своей руке.

– Дорогой, что с тобой? – спросила Рита.

Дэниэл с ужасом взглянул на дверь, которую он еще пару минут назад не смог открыть. Теперь же оттуда в полусложенном виде буквально выползала его жена. Оказавшись на земле, она попыталась принять вертикальное положение, и ей это почти удалось, однако голова так и осталась вывернутой в противоположную сторону.

– Я перед отъездом испекла творожные кексы. Хочешь попробовать? – снова спросила Рита.

– Это сон, – повторял Дэниэл, – это сон!

Так и пятясь в сторону дороги, сидя на земле, Дэниэл обнаружил, что вся его рубашка в крови, а упираться в землю левой рукой нестерпимо больно. Он потрогал свою голову: все та же открытая рана, из которой кровь стала вытекать стремительнее, чем было пару минут назад, левая кисть сломана и уже посинела и распухла, а боль в ребрах мешала дышать.

– Тебе больно, дорогой? – заботливым голосом спросила Рита, которая подошла уже вплотную к Дэниэлу. – А не надо было трахать эту стерву! – злобно прокричала она и толкнула мужа ногой на проезжую часть. Он лишь успел увидеть яркий свет фар грузовика, мчащегося на него, а затем проснулся, подскочив на кровати.

Холодный пот капал со лба. Дэниэл обтер его, убедившись, что крови нет. Он в больнице. Голова не болела. Кажется, что не болела. Рука потянулась за стаканом с водой, что стоял у кровати, а взгляд упал на окно, за которым уже стемнело. Окно было грязным. Дэниэл встал с кровати и пошел к нему. Подходя ближе, он с ужасом все больше убеждался, что окно было перепачкано в крови. «Она сплевывала в горсть и размазывала кровянистую массу сперва по одному окну, затем по другому», – снова прозвучало в голове. Всматриваясь в стекло, Дэниэл увидел в отражении, что за ним кто-то стоит. С ужасом развернувшись, он обнаружил возле себя того самого старика, которого видел в палате на первом этаже. Но ведь старик тот был мертв. А сейчас он стоит напротив, и расстояние между их лицами было не больше двадцати сантиметров. Больничная одежда, мертвенно-бледное лицо и впалые небритые щеки.

– Ты бросил их одних, – сказал старик, и прежде, чем Дэниэл успел что-то ответить ему, улыбка снова зловеще растянулась, казалось, до уголков глаз, и старик, словно обладая силой молодого атлета, стремительно двинулся на Дэниэла и толкнул его в перепачканное кровью окно. Стекла зазвенели, он полетел вниз и приземлился на левую руку, ребра и без того больную голову. А затем снова проснулся. На груди так и лежала открытая книга.

– Я схожу с ума, доктор Брукс, – сказал Дэниэл утром на осмотре доктору, – я надеялся, что вне дома кошмары прекратятся, я был согласен смириться с тем, что в моем доме поселилось зло, что-то не из этого мира, и оно мучает меня и сына. Но мне снова приснился кошмар. Сон во сне.

– Расскажи мне о нем, – сказал Брукс.

– Я видел аварию, но наблюдал за всем со стороны. На водительском месте сидела Рита. Вернее будет сказать: лежала… я не знаю. А затем она толкнула меня под проезжавшую мимо машину. Я проснулся. Я думал, что я проснулся. Подошел к окну. Рядом со мной оказался… – Дэниэл стеснительным взглядом взглянул на доктора.

– Все в порядке, Дэниэл, – сказал Брукс, – продолжай.

– Рядом со мной был тот пожилой мужчина, в палату которого я вчера забрел… Он сказал мне, что я бросил свою семью, а затем толкнул меня в окно. От падения во сне я проснулся по-настоящему.

– Ты как-то связываешь эти сны? – спросил Брукс.

– Я не могу их связать и совсем не понимаю их. Скажите, доктор, что же это – я действительно псих?

– Дэниэл, я уже тебе объяснял, – сказал доктор, – что даже настоящим сумасшедшим я не говорю, что они таковы. Твой мозг вытеснил некоторые события из памяти, заменив их своей интерпретацией происходящего. Нет, ты не псих, но ты нуждаешься в лечении.

– Рита не давала о себе знать? – спросил Дэниэл.

– Нет. Дэниэл, я хотел тебе что-то показать. – Брукс взял лежавший все это время рядом планшет и включил видеозапись. Дэниэл увидел себя, бродящим по коридору больницы, немного наклонившимся на левый бок. – Эта запись была сделана сегодня ночью. Ты помнишь, как ходил по коридорам?

– Определенно нет, – ответил Дэниэл, – я не помню этого. Рита была права. У меня провалы в памяти. Это было снято сегодня ночью, здесь?

– Да, – повторил Брукс. – Ты помнишь, в котором часу ты проснулся от своего кошмара?

– Было около двух часов ночи.

– Присмотрись, – Брукс показал Дэниэлу время, указанное на съемке, – почти половина четвертого. И ты ничего из этого не помнишь?

– Нет, – виновато опустил голову Дэниэл.

Брукс отложил планшет и взял книгу, лежавшую на тумбочке.

– Что читаешь? – спросил он.

– Европейский детектив, взял у сына, – ответил Дэниэл.

– И много прочел?

– До половины… – сказал Дэниэл и задумался. – В конце ему прострелили ногу.

– Кому, Дэниэл?

– Карлу, Карлу Мерку, – ответил тот. – В конце книги ему прострелили ногу.

– Ты же мне только что сказал, что дочитал лишь до середины.

– Я сам был уверен в этом до того, пока вы не спросили, – сказал Дэниэл. – Но сейчас я отчетливо понимаю, что знаю, чем книга закончилась. Что это значит? Я не помню ни о том, что ходил ночью, ни о том, что дочитал книгу?

– Именно так, – подтвердил Брукс. – И я почти уверен, что такое с тобой случалось и дома: в моменты, которые ты не помнишь, ты тоже читал книги. Или…

– Но зачем мне это? – перебил его Дэниэл. – Я не был никогда особым любителем книжек.

– А Макс? – спросил доктор.

– А причем тут Макс?

– Я смею предположить, что ты, сам того не осознавая, копируешь поведение сына, хочешь быть на него похожим или, более того, хочешь быть им, – сказал Брукс.

– Что значит – быть им? .

– Присмотрись к себе на этом видео, – Брукс снова взял планшет, показывая Дэниэлу стоп-кадр, где тот стоял с неестественно опущенной вниз левой рукой. – Почему ты так стоишь?

– Рука Макса была вырвана из сустава, разорваны почти все связки и сухожилия, – сказал Дэниэл.

– Дэниэл, – сказал доктор, – а что еще произошло с Максом?

– Голова, – ответил тихо тот, – у него была разбита голова с правой стороны. Я помню его кровь на стекле. Мой бедный мальчик. Через что ему пришлось пройти…

Брукс молчал.

– Дэниэл, я обещаю, мы поговорим и о Максе, и о Рите, но позже. Сейчас меня больше волнуют твое состояние, твои провалы в памяти, твои сны.

Дэниэл с какой-то брезгливостью посмотрел на книгу. Неужели он и вправду читал книги Макса? Откуда же он знает то, о чем в них написано?

После обеда Дэниэла направили на магнитно-резонансную томографию головы. Он помнил эту процедуру и знал, что сейчас его ожидает полчаса барабанного боя. «Под такое не заснешь, и это радует», – говорил он сам себе. Дэниэл боялся спать. Он не сказал этого Бруксу, но он не хотел засыпать. Он боялся, что не выдержит того ужаса, что приходит к нему во сне. А что, если однажды он не сможет проснуться и навсегда останется в том кошмаре? Да, лечение – это хорошо, это очень хорошо, но после выписки было бы неплохо все же обратиться к какому-нибудь медиуму, или как их еще называют, чтобы тот обследовал их дом: дом Дэниэла, Риты и детей. Дом Коллинзов. Дэниэл верил Бруксу – с ним что-то не так. Но дело не только в этом, он чувствовал. Что-то еще произошло. Что-то недоброе поселилось рядом с ним или в нем самом. Ведь что-то мучает его.

Или так и выглядит совесть?

Глава 5

Кто дома?

Первое время Лиза неловко чувствовала себя в доме. Постоянно ей что-то слышалось, боковое зрение то и дело хотело уловить движение чьих-нибудь фигур. Здравый смысл подсказывал ей, что с ней не может быть того, что происходило с ее братом: она не попадала в аварию, она не падала с высоты, она не прошла через то, через что прошел Дэниэл. Безусловно, ей тоже было тяжело, но ее боль несравнима с той, что свела ее брата с ума. А ведь свела, Лиза, не желая того, признавала этот факт.

Раздался звонок ее мобильного, от которого она даже немного вскрикнула, словно услышала его впервые.

– Привет! – сказала Лиза. – Как поживает мой любимый племянник? Как дела в школе? – последовал ответ в трубке, затем Лиза продолжила: – Ты не поверишь, где я сейчас нахожусь!

– …

– Я у вас дома! Я приехала навестить папу.

– …

– Неважно… сейчас он в больнице, – сказала Лиза, – но я уверена, что он поправится и приедет к тебе в гости.

– …

– Нет, дорогой… я уверена, я знаю, как ты хочешь этого, но вряд ли вы сможете жить с папой. Бабушка рядом? Дай ей трубку, пожалуйста.

– …

– Привет, Маргарет, – поздоровалась Лиза с матерью Риты. – Я сейчас в доме Дэниэла и Риты.

– …

– Меня сюда вызвал лечащий доктор Дэниэла. Маргарет, с Дэниэлом не все хорошо… Точнее с ним совсем плохо.

– …

– Физически он здоров, мне так кажется. Но вот его голова… он видит галлюцинации, ему снятся реалистичные кошмары, которые буквально сводят его с ума.

– …

– Он сказал мне, что Рита забрала Молли и несколько дней назад ушла из дома. Он уверен, что она просто обиделась и решила переждать какое-то время у подруги. А Макс… Макс всегда закрыт в своей комнате. Я была там. Там горит тусклый свет и навалены большие стопки книг.

– …

– Думаешь, что меня это не пугает? – ответила Лиза. – Еще как пугает! У нас с доктором есть небольшая задумка, как помочь Дэниэлу вспомнить прошлые события. Но тебе это не понравится, поэтому я пока не буду рассказывать, к тому же я не уверена в эффективности этого метода. И еще, Маргарет. Я думаю, тебе стоит обратиться в суд и попросить не временной, а постоянной опеки.

Голос в трубке перебил Лизу и что-то долго рассказывал. Затем Лиза попросила поцеловать за нее мальчика, попрощалась и завершила разговор. Она пошла на второй этаж и остановилась возле закрытой двери комнаты, в которую ее брат уже очень давно не входил. Положив руку на ручку двери, она не сразу решилась повернуть ее, а открыв, увидела зеркальное отражение комнаты Макса. Только здесь было полное запустение: на кровати лежал не застеленный матрас, шкафы и полки были пустыми. Комната явно была нежилой. Внимание Лизы привлекло полотенце, что завешивало зеркало в приоткрытой ванной комнате. Значит, все же, Дэниэл бывал здесь в последнее время и, скорее всего, не помнил об этом.

Ей хотелось плакать, рыдать и кричать. Она стала заложницей в этом доме по собственной воле. На первом этаже все еще шел фильм. Уже другой, не тот, который Лиза начинала смотреть до телефонного звонка, но она не обращала на это никакого внимания.

Это Дэниэлу мерещились разные отвратительные вещи, не ей. Так почему же она теперь боится? Или брат прав, и в этом доме поселилось зло, целью которого было свести с ума всех его жителей? Необъяснимый страх принуждал ее обходить зеркала в доме стороной и стараться не заглядывать в них, прислушиваться к несуществующим шорохам и вздрагивать от бликов солнечного света.

– Немудрено чекнуться здесь… – пробормотала она. Промелькнула мысль: позвонить своему парню и попросить его приехать к ней. Но, в отличии от нее, его работа была куда более серьезнее, и он не мог сорваться с места и лететь выручать сумасшедшего братца своей невесты. Он был адвокатом, тем самым, что помог Дэниэлу добиться компенсации от лихача-байкера, выскочившего на дорогу прямо перед машиной Риты, которая, смахивая слезы, управляла дрожащими руками своим автомобилем. Ее вины в аварии не было, но, будь она не на взводе в тот момент и не несись она с такой скоростью, возможно, последствия у аварии были бы совершенно другими, и ее голова не оказалась бы у коробки передач.

Лиза подошла к холодильнику, взглянула на фото в самодельной детской рамке: она, ее брат и его жена.

– Как ты мог все забыть? – сказала она, глядя на радостные глаза Дэниэла. – Ты разрушил все своими руками, а теперь создал новый мир, которого нет.

Раздался звонок в дверь. Лиза вздрогнула скорее от удивления, чем от страха. Подойдя к входной двери и выглянув в окно во двор, она увидела там Майка – делового партнера Дэниэла. Во двор заехал небольшой грузовик, на котором было написано: «Мебель Миллера и Коллинза для вашего дома».

– Майк, – улыбнулась Лиза, открыв дверь и протянув руку гостю, с которым ее брат дружил со школьного возраста.

– Рад видеть тебя, Лиззи, – ответил он, – прекрасно выглядишь!

– Спасибо. Ты к Дэниэлу?

– Да, он дома?

– Вообще-то нет, – печально ответила девушка, – проходи в дом, я заварю чай или кофе.

– Я кое-что привез по поручению Дэна, – сказал Майк, переступая порог.

– Да, и что именно?

– Это, конечно, странно, но Дэн просил меня сделать для комнаты Макса большой книжный стеллаж. Он сказал, что Макс слишком много стал читать, а книги просто навалены на столе. Я, конечно, не стал возражать, переубеждать его в чем-то и спорить с ним и решил, что лучше сделаю так, как он просит, а он уже пускай сам решает, что с этим шкафом делать…

Лиза не сказала ни слова, лишь подняла глаза наверх туда, где была расположена комната Макса.

– Шкаф для книжек Макса… – повторила она. – Майк, Дэнни сейчас в больнице. Меня сюда вызвал его врач, чтобы я помогла ему. Хотя я до сих пор не понимаю, чем именно я должна буду помочь. Я еще не знаю, что мне надо делать: подыгрывать брату столько, насколько хватит у меня сил или же убить его правдой.

– Да, это тяжело… – сказал Майк.

– Я звонила Сюзан…

– Сюзан? Зачем? – удивился Майк.

– Доктор Брукс думает, что ее появление здесь поможет Дэну самому вспомнить все, что произошло. Его мучают страшные видения, во сне он видит ужасные вещи, но ничего не помнит об этой девице.

– Я догадывался, конечно, по его словам, что наш друг немного не в себе, – сказал Майк, – но не думал, что все настолько плохо.

– Скажи честно, ты знал о Сюзан?

– Лиззи…

– Знал или нет? – настаивала она.

– Знал, – ответил Майк, – да, я знал. И я виню себя за то, что никак не повлиял тогда на все то происходящее. Да, я знаю, я должен был вразумить Дэниэла или сам рассказать обо всем Рите. Тогда, возможно, я потерял бы друга, но удалось бы избежать того, что произошло.

– Возможно…

– Но пойми меня, – повысил голос Майк, – я не мог так поступить! Это личное дело Дэна и Риты. Я не имел права вмешиваться.

– Тебя никто не винит, – спокойно ответила Лиза, – я не вижу смысла искать виноватых в той ситуации, которую поправить невозможно. Что случилось, то случилось. И как бы ни было теперь больно, поиски виноватых ни к чему не приведут.

– Когда Сюзан будет здесь? – спросил Майк.

– Когда вернется Дэниэл. Я позвоню ей и попрошу приехать. Если и это не поможет, тогда я не завидую своему брату…

– Как дела у Маргарет? – спросил Майк.

– У них все хорошо, – ответила Лиза. – Они звонили буквально час назад. Он скучает… сказал мне, что хочет вернуться в дом. Но я не верю, что это когда-то станет возможным. С бабушкой ему будет лучше, чем здесь. Если Дэниэл не поправится, мне придется искать сиделку либо оставить его жить в больнице.

– Ты хотела сказать: в сумасшедшем доме? – уточнил Майк.

– Возможно. Но я не хочу думать об этом.

– Что делать со шкафом?

– Поставь его в комнате Макса, как и просил Дэниэл, – сказала Лиза. – В конце концов, книжек там в последнее время действительно стало слишком много.

Следующие две ночи и два дня для Лизы показались сущим адом: нет, ей не снились кошмары, ее не преследовала Рита с вывернутой головой, как рассказывал Дэниэл. Но страх не покидал ее. Телевизор работал круглые сутки. Забавно, ведь это всего лишь говорящий светящийся ящик, который уже давно перестал быть ящиком, не способный защитить ни от людей, ни от нечисти, в какую, казалось, уже верил Дэниэл. Но все же с телевизором Лизе было спокойнее. И она следила, чтобы на экране обязательно шла либо развлекательная передача или ток-шоу, которые она в обычные дни терпеть не могла и никогда бы дома добровольно не стала смотреть, либо легкая комедия или незадачливый сериал для тех, кто не особо любит шевелить своими плоскими мозгами. Так она всегда говорила. Но триллеры и детективы, которые она так любила, сейчас она избегала. Даже новости старалась переключать, чтобы не увидеть ничего такого, что могло бы повлиять на ее предстоящие сны. В передачах новостей самих новостей, как таковых, она никогда не видела – лишь повторяющийся хаос, каждый раз показываемый с нового ракурса. Истерия заразительна.

Когда наконец ей позвонил Брукс и сообщил о том, что привезет Дэниэла домой, она с облегчением выдохнула. Уж лучше быть в доме со свихнувшимся братом, чем вздрагивать от собственной тени, страшась непонятно чего. Книжный шкаф был заполнен книжками и стоял, как и просил Дэниэла Макс – на месте кожаного кресла, выполненного на заказ всего в двух экземплярах эксклюзивно для семьи Коллинзов.

Осматривая перед приездом доктора и брата на предмет беспорядка первый этаж, на котором и жила эти дни Лиза, она вспомнила, что все зеркала на этаже завешаны одеждой. «Надо срочно их открыть, иначе Брукс подумает, что у нас вся семейка чекнутая», – подумала Лиза и принялась открывать зеркала, с ужасом заглядывая в них и не видя там ничего, кроме своего отражения. Зачем она их завешала? Она не знала ответа на этот вопрос. Верила ли она, что ее брат был прав, когда говорил, что здесь обитает зло? Мало вероятно, однако она сделала то, что сделала. Быть может проще признать существование некоего мистического монстра, чем смириться с безвозвратным помешательством.

Они приехали после обеда в тот же лень. Лиза ужаснулась, увидев Дэниэла, который своим взглядом напомнил ей Джека Николсона в фильме «Пролетая над гнездом кукушки», что вышел на экраны задолго до рождения самой Лизы. Ей стало страшно и одновременно жалко своего брата – он явно был под действием препаратов, потому что напоминал засыпающего зверя с обезумевшими глазами, которому вкололи смертельную инъекцию.

– Это временный эффект, – шепнул доктор обеспокоенной девушке.

– Привет, сестренка, – улыбнулся Дэнил. Лиза обняла его и укорительно посмотрела на доктора Брукса, стоявшего за спиной брата. Позже она скажет ему, что брат стал похож на наркомана, и будет права.

– Я рада видеть тебя, – обняла Лиза брата, с трудом сдерживая слезы. – Я приготовила обед, а вечером мы ждем гостей, – с намекающей улыбкой она посмотрела на Брукса.

– И кого же? Рита возвращается? – спросил Дэниэл.

Улыбка с лица Лизы исчезла.

– Нет, – сказала она, – одна знакомая заедет проведать тебя.

– Как Макс? – спросил брат.

Лиза вопросительно посмотрела на доктора, а тот разрешающе кивнул.

– Приезжал Майк, – ответила Лиза, – он поставил в комнате Макса книжный стеллаж. Теперь все книги приведены в порядок!

– Рад это слышать, – пробормотал Дэниэл, речь его была не совсем четкой. – Я схожу наверх, переоденусь, а потом присоединюсь к вам, хорошо?

– Хорошо, Дэниэл, – одобрил Брукс, – только не ложись отдыхать.

– Доктор, – отчаянным взглядом он взглянул на Брукса, – я скорее выпью весь кофе, что имеется в этом доме, чем снова засну здесь.

Сестра и доктор Брукс проводили Дэниэла взглядом и сели за стол.

– И что теперь, доктор? – недоверчиво спросила Лиза.

– Сейчас я скажу вам то, о чем, наверное, вы и так догадались, – начал Брукс. – Сейчас ваш брат на успокоительных таблетках, и ему следует их принимать какое-то время, пока мы не добьемся от него того, чтобы он вспомнил, а главное, и принял прошлое. Это не простая потеря памяти, он вытеснил реальные воспоминания своей выдуманной реальностью. Но это не самое страшное. Те провалы в памяти, которые случались с ним в последнее время… Они происходили из-за того, что в те моменты он мнил себя другим человеком. Это называется ДРИ – диссоциативное расстройство идентичности.

– Я не совсем понимаю, – сказала Лиза.

– Скорее всего, вы понимаете, просто боитесь признать, – ответил Брукс. – Ваш брат неконтролируемо отключает свое сознание, становясь в какой-то степени Максом, своим сыном. Чаще всего именно Максом.

– А как же Мартин и то, что Дэниэл о нем говорил? Тот сон с младенцем?

– Этого я пока не понял, – сказал доктор. – По каким критериям ваш брат отобрал действующих лиц для своего представления – мне неизвестно. Я надеюсь, мы внесем ясность в происходящее с появлением той женщины, Сюзан, если я не ошибаюсь.

– Мне крайне неприятно было ее сюда приглашать…

– Но крайне необходимо.

– Эти припадки, – сказала Лиза, – кошмары и видения: в больнице они преследовали его?

– В первую ночь однозначно да, – ответил Брукс, – он бродил, не осознавая того, ночью по коридорам, а перед этим ему приснился кошмар. После того он мне не рассказывал свои сны. Он запоминает их, хотя не помнит реальности. Я думаю, он специально говорит о них, так как не хочет, чтобы ему давали успокоительные. От них он снова засыпал, и сны, возможно, повторялись.

– Тогда зачем вы пичкали его снотворным? Ведь он никому не причинил вреда, – со скептицизмом в голосе спросила Лиза.

– Мне необходимо выявить, какими методами я смогу подавить в нем пробуждение других личностей.

– Личностей?

– Я думаю, что здесь, – Брукс указал пальцем на свой висок, – у вашего брата обитает не только его сын.

– Каковы ваши прогнозы, доктор Брукс? – спросила Лиза со слезами на глазах.

– Не могу говорить наверняка, – сказал, опустив голову, Брукс, – возможно, он вспомнит все и будет справляться с подавлением внутри себя «другого я». Это наилучший вариант развития событий для Дэниэла. В противном случае я буду вынужден признать его психически неуравновешенным человеком.

– И тогда – сумасшедший дом… – произнесла Лиза, глядя куда-то в одну точку.

– Вполне вероятно, к моему большому сожалению…

– Обо мне говорите? – спросил с улыбкой Дэниэл, когда спускался со второго этажа. – Я зашел к Максу. Майк молодец – книжный шкаф просто отличный!

Лиза печально посмотрела на Брукса.

– Дэнни, садись, перекуси, – сказала она брату. – Я запекла картофель с сыром и приготовила мясо с овощами, как делала мама. Ты всегда это любил.

Дэниэл обнял сестру, от чего слезы снова проступили на ее глазах.

– Спасибо, Лиззи, – сказал он, – спасибо тебе за все! За поддержку, за помощь, за то, что присмотрела за Максом.

– Я же твоя сестра, Дэн, – сквозь слезы улыбнулась она.

– Ну, ну! Не надо плакать. Все ведь хорошо! Никто не умер. Подумаешь, твой старший братец немного сошел с ума, – улыбался Дэниэл, – но мистер доктор вылечит меня и все будет, как прежде! Правда, док? – повернулся он к Бруксу.

Тот лишь улыбнулся и немного кивнул.

– Я накрою на стол, – сказала Лиза и смахнула слезу. В дом позвонили.

Лиза открыла дверь. Перед ней стояла высокая стройная блондинка в облегающем платье. «Шлюха», – подумала Лиза. «Рада видеть», – сказала она гостье.

– Я приехала немного раньше, – ответила та, переступая порог. Она повернула голову вправо в сторону кухни, где за столом вместе с Бруксом сидел Дэниэл. – Здравствуй, Дэниэл, – улыбнувшись, сказала она.

– Сюзан?.. – удивленно ответил тот, вставая из-за стола. В глазах читались испуг и растерянность.

– Проходите, – сказала гостье Лиза, и Сюзан пошла в сторону Дэниэла.

– Мне надо выпить воды, – пробурчал Дэниэл и принялся искать стакан для воды. Пока он это делал, Лиза усадила Сюзан за стол напротив брата.

– Добрый вечер, – сказал Брукс, привстав, когда за стол садилась Сюзан. – Дэниэл, присядь, будь добр.

Колени подкашивались, ноги сами искали стул, чтобы поскорее опустить на него свое враз обмякшее тело. Глаза пристально смотрели на только что пришедшую женщину.

– Дэниэл, ты помнишь меня? – спустя несколько мгновений спросила она.

– Ты позвонила моей жене, – пробормотал Дэниэл, – ты позвонила Рите, а затем выслала ей…

Он замялся, и Лиза продолжила за него:

– Фотографии и переписку, Дэнни. Она выслала Рите ваши фото и переписку.

– Да, переписку, – сказал он, не сводя глаз с Сюзан. – Зачем ты это сделала? – беспристрастным голосом спросил ее Дэниэл.

– Прости, Дэниэл, я очень сожалею об этом, – ответила Сюзан, глядя на него умоляющим взглядом. – Прости меня. Я была очень злой и расстроенной и таким образом решила отомстить тебе за то, что ты бросил меня.

Дэниэл поднял взгляд на лестницу, ведущую на второй этаж, а потом опустил его на то, что было под лестницей.

– Лиззи, – сказал он сестре, – а ведь раньше здесь у лестницы стоял журнальный столик.

– А на нем антикварная шкатулка, – не поднимая взгляд с точки на столе дополнила Лиза.

– Где они? – спросил Дэниэл.

– Это ты нам скажи, – спросил его Брукс.

– Прости меня, – прошептала Сюзан.

– Лиззи, – сказал Дэниэл возбужденным голосом, действие успокоительного, по всей видимости, стало резко снижаться, – где моя семья?

– Дэнни, ты только не нервничай, пожалуйста, – ласково ответила сестра, глаза же ее излучали страх и полную растерянность.

– Где моя семья? – снова спросил он, делая акцент на ударении в каждом слове. – Макс! – закричал он и, вскочив со стула, побежал наверх.

– Простите, доктор, но я так больше не могу, – сказала Лиза и побежала вслед за братом. – Идем, я отвезу тебя к твоей семье, – сказала она Дэниэлу, когда он, растерянный, выходил из комнаты сына. – Скорее.

Дэниэл направился за ней в сторону входной двери.

– Лиза, что вы делаете? – закричал Брукс.

– То, что давно должна была сделать вместо того, чтобы звать сюда эту… и смотреть на мучения своего брата, – ответила Лиза и проскочила во двор, за ней последовал и Дэниэл. Брукс не помешал им то ли из-за того, что не успел, то ли из-за того, что и не пытался. Никто так и не понял этого.

– В машину, быстро, – скомандовала Лиза. Дэниэл сел в ее машину на пассажирское сиденье, и Лиза отъехала от дома.