Читать книгу: «Не один дома», страница 10

Глава 14

Мистер Коллинз

Высокий молодой человек в строгом дорогом костюме вошел в здание больницы. По подсказкам медперсонала, он без труда нашел нужный ему кабинет, дождался разрешения и вошел в него.

– Доктор Брукс. Рад встрече.

– Взаимно, мистер Коллинз. Присаживайтесь. Давно мы не виделись.

– Да, вы правы, давно… Скажите, как его состояние?

– Его состояние… – задумчиво сказал доктор. – Его состояние не меняется много лет.

– Напомните, какой диагноз стоит?

– Терминов я могу назвать много, такие, как: обсессивно-компульсивное расстройство в самой тяжелой его форме проявления, неврастения, шизофрения и, самое редкое и сложное: диссоциативное расстройство идентичности. Но это все вам ни о чем не говорит, верно? Если изъясняться обычными словами, то ваш отец живет в собственном мире. Его давно не волнует то, что происходит вокруг. Глядя на людей и на вещи, что его окружают, он может видеть совершенно не то, что видим мы. Он уверен, что призраки мучают его, пугают и хотят убить. Но на самом деле это он сам пытался несколько раз покончить с собой, из-за чего мы вынуждены ремнями пристегивать его к кровати. Иногда он выглядит абсолютно нормальным и здравомыслящим, и тогда мы на некоторое время даем ему немного свободы в пределах больницы, всегда пристально наблюдая за ним. Но почти каждый раз это заканчивается попытками побега или суицида.

– Вы сказали: «…расстройство идентичности» … это раздвоение личности?

– Да, только на моем языке, – Брукс улыбнулся. – Это заболевание проявляется у вашего отца реже остальных, но последствия всегда сложнее. Именно в этом состоянии он пытается убить себя, хотя для него это выглядит так, будто его хочет убить Сюзан. Я полагаю, вы знаете, кто это.

– Да, я знаю, о ком речь. Но я не совсем понял вас.

– В какое-то время он просто перестает помнить, что он – Дэниэл Коллинз, – сказал Брукс. Он уверен, что он – это Сюзан, которая хочет отомстить ему за то, что он убил ее. И пытается из мести убить его.

– Но ведь он ее не убивал.

– Это и не важно. Ведь это не наш мир, а его, – пояснил доктор. – Насколько мне известно, Сюзан давно вышла замуж и переехала куда-то далеко отсюда. Реже он «перевоплощается» в Риту, вашу мать. Он хранит в своей памяти ее образ, как образ матери и любящей жены. Поэтому, когда вместо Дэниэла предстает Рита, она всегда мило беседует с Молли или с Максом.

– Но не со мной…

– К сожалению, или к счастью – нет, – сказал доктор. – Вас совсем нет в мире Дэниэла. Иногда он что-то говорит о Билли – так он сам назвал не рожденного ребенка вашей матери, которого она носила в себе во время аварии.

– Она была беременной на момент гибели?

– Вы не знали? – удивился Брукс. – Прошу прощения, что именно я вынужден был сказать об этом, но это правда. Видимо, ваши родные в тот момент решили не говорить вам об этом. И правильно поступили. Так или иначе, Билли существует в мире вашего отца. Но чаще всего мы видем Макса. Дэниэл тяжелее всего перенес именно эту потерю. Возможно, если бы он не пострадал сам и смог присутствовать на похоронах, он бы не забыл, что у него остался еще один сын. Но обстоятельства сыграли против него. Травма физическая плюс травма психологическая полностью отторгли реальность и вытеснили факты из его головы. Все наши попытки сообщить Дэниэлу о вашем существовании заканчивались тем, что у него начинались головные боли, сопровождающиеся галлюцинациями.

– Скажите, он понимает, что происходит?

– Иногда, – сказал Брукс. – Меня это удивляет, но иногда он осознает, что его близких нет в живых, что все, что он видит, происходит лишь в его голове, понимает, что лежит в больнице. Но потом он начинает вспоминать, из-за чего все произошло, и чувство вины поглощает его, унося снова туда, куда мы заглянуть не можем.

– Но ведь он какое-то время жил самостоятельно. Тогда его состояние было лучше?

– Когда только его выписали после лечения травм, он был вполне вменяем, – ответил доктор Брукс. – Первое время он сидел один дома, обложившись фотоальбомами и семейными видео. Он много пил. Как врач, я говорю, что это неправильно. Как человек, я понимаю, что поступил бы так же. Дай Бог мне этого не испытать. Тогда еще Дэниэл знал, где вы. Он общался с вашей бабушкой – с Маргарет. Возможно, именно поэтому он и не внес ваш персонаж в свой мир – он знал, что с вами все хорошо. Видимо, в один день он просто решил для себя, что те, кто погибли, вовсе не погибли, а живут с ним в доме. Тогда и началось его расстройство, как личности. Таким образом он нашел для себя выход из скорби. Мы с вашей тетей Лизой сообщили ему правду, после чего Дэниэл осознал, что, скорее всего, сходит с ума. Я пытался блокировать медикаментозно его приступы, но это не помогало. Однажды на Рождество я нашел вашего отца замерзающим на могиле ваших родных. Тогда я понял, что больше нельзя тянуть время. Практически с тех самых пор Дэниэл Коллинз лежит в этой больнице. Правда, однажды он все же сбежал, когда еще лечился в обычной городской клинике, не здесь. Там не следят за пациентами так пристально, как в психиатрической больнице. Это было в День рождения вашей мамы. Слава Богу, я сразу нашел его: он снова был на кладбище на ее могиле. И это была его последняя «прогулка» вне лечебных учреждений.

– Все это время я практически не навещал его… – виновато сказал сын Дэниэла.

– Эти посещения ни к чему бы не привели, – сказал Брукс. – Что по-вашему означает диагноз «душевнобольной», мистер Коллинз?

– «Сумасшедший»?

– Не совсем. Многие ушли от этого выражения, потому что не все врачи признают наличие души у человека. Я не такой. «Душевнобольной» – для меня это тот, у кого больна душа. Именно ее я здесь и пытаюсь лечить. Душа вашего отца застряла между нашим миром и его. И, как бы я ни пытался, мне не удалось его вытащить к нам. Он не хочет этого. Он сам мне об этом однажды сказал, когда я заметил, что он выбрасывает таблетки, которые я ему прописал. Тогда мы перешли на уколы. Он не хочет, чтобы я блокировал его мир, потому что, помимо ужасов и кошмаров, что его там преследуют, он может бывать там со своей женой и погибшими детьми.

– Это он вам сказал?

Брукс утвердительно кивнул.

– Вы знаете, почему я приехал именно сегодня?

– Конечно, – сказал доктор, – вашему отцу сегодня исполняется пятьдесят лет.

– Я не мог не приехать к нему в этот день. Тринадцать лет прошло… Я видел его всего дважды с тех пор.

– Не стоит себя винить за это. На примере вашего отца видно, что чувство вины может свести с ума. Как сказал Цицерон: «Не существует никакого великого зла, кроме чувства вины». Это зло и поглотило Дэниэла Коллинза.

– Если я скажу ему, кто я – он поймет?

– Не уверен, – ответил Брукс. – В его новом мире вы давно мертвы. Как-то он сказал мне, что его удивляет, что даже Билли приходит к нему, но не вы. Это было очень давно.

– Он связан сейчас?

– Нет. Однако несколько дней назад нам пришлось усмирять его. Медсестры держали его за руки, а я вколол успокоительное.

– Что он делал?

– Сперва долго разговаривал сам с собой перед зеркалом, – ответил Брукс, – а потом схватил себя за голову, упал и стал биться ею о пол. Мы связали его, но после многочасового сна он снова стал спокойным. До тех пор, я думаю, пока какой-то кошмар в его сознании снова не выведет его из стабильности.

– Отведите меня к нему.

– Конечно, – сказал Брукс. – Но надо быть готовым ко всему. Ваш отец не агрессивный, нет, просто поведение его может показаться очень странным.

– Дэниэл, – сказал, войдя в палату, доктор Брукс, – к тебе гости.

За столом у окна сидел широкоплечий, местами поседевший мужчина. Он читал книгу и, услышав Брукса, отложил ее в сторону.

– Разве есть кто-то, кто ко мне может приехать, доктор Брукс? Или у тебя новая медсестра устроилась на работу? – Сделав паузу, он добавил: – Неужто Лиззи приехала?

– Нет, Дэн, ни то, ни другое, – ответил Брукс. – К тебе пришел более важный гость. И я очень надеюсь, что ты хорошо примешь его.

Брукс отошел в сторону и в палату вошел высокий молодой мужчина с короткими темными вьющимися волосами. Дэниэл привстал и округлил глаза от удивления.

– Макс?.. – произнес он дрожащим голосом.

– Нет, папа, – ответил тот, шагая к окну, – Я – Мартин.

Дэниэл выпрямился, и оказалось, что Мартин был немного выше его, но любой бы сразу понял, что рядом стоят отец и сын: сходство было поразительным. А еще взгляд отца Мартину совсем не казался безумным.

– Нет, – тихо сказал Дэниэл, – Мартин умер еще в младенчестве.

– Нет, папа, это не так, – возразил сын, вплотную подойдя к отцу, – возьми меня за руку. Я живой. И я уже взрослый.

– Это невозможно… – Дэниэл отвернулся и снова сел на стул. – Хотя что возможно? Я уже привык к невозможностям, происходящим здесь, – он показал пальцем на свою голову. – И ты, видимо, одна из этих невозможностей.

– Отец, – сказал Мартин, присев на второй стул, – посмотри на меня. Я не галлюцинация и не призрак. Я – твой сын, Мартин. Ты же был на кладбище. Если бы я умер, ты бы видел там мою могилу. Но там только могилы мамы, Макса и Молли. Ведь так?

– Тут ты прав…Но я столько кладбищ видел за последнее время, что уже и не помню, где чья могила. Доктор Брукс даже приготовил одну для меня!

Дэниэл обернулся к Бруксу, который стоял у двери.

– Да-да, доктор Брукс, я все знаю, – сказал Дэниэл.

– Постарайся вспомнить, отец, – просил Мартин. – Мы с Максом были близнецами, я родился через полчаса после его рождения, и ты, если я не ошибаюсь, присутствовал при нашем появлении на свет. Я помню Молли, я помню свое детство. Помнишь те два кресла, которые ты подарил нам с Максом на наш день рождения? Мое до сих пор стоит у нас в доме.

– У нас в доме? – удивился Дэниэл.

– Да, папа, я живу теперь в нашем доме, – сказал Мартин. – Кресло Макса я нашел в гараже, мое же все это время стояло в моей комнате, которая расположена рядом с комнатой Макса. Сейчас это спальня моей дочери, которой уже два года, и ее зовут Рита, как маму.

– Ты привел семью в этот проклятый дом? – испуганным голосом спросил Дэниэл.

– Папа, я живу в нем с тех пор, как женился, – ответил парень, – и наш дом не проклят.

– Ты говоришь: Рита?..

– Да, я назвал дочку в честь мамы. Бабушка, Маргарет, смогла через суд добиться опеки надо мной, тетя Лиззи не была против. Те выплаты, которые выплачивал тебе твой бывший партнер, Майк, были переведены на мой счет. Так мы смогли сохранить дом, а я закончил университет.

– Ты правда – Мартин? – спросил Дэниэл, пытаясь осторожно коснуться рукой лица сына.

– Да, правда, – ответил тот и улыбнулся.

– Мартин, – шепнул Дэниэл и придвинулся к нему поближе, – в подвале дома есть кирпичная пристройка. Никогда не разбирай ее…

– Я навел в подвале порядок и не находил там никаких кирпичных пристроек, – сказал Мартин.

– А будка во дворе?

– Будки тоже не было. Мы не заводим животных, так как у маленькой Риты аллергия на шерсть.

– Но как же… Сюзан… Неужели ее кто-то нашел? – спрашивал, казалось, сам у себя, Дэниэл.

– Посмотри на меня, отец, – сказал Мартин. Дэниэл поднял взгляд. «Морщины вокруг глаз были слишком глубокими для его возраста, – подумал Мартин, – но глаза – это были не глаза сумасшедшего, скорее – глаза несчастного человека». – Ты веришь мне? Ты веришь, в то, что я – Мартин – один из твоих сыновей-близнецов?

Дэниэл встал. Он подошел к тумбочке, что стояла у кровати, и открыл ящик. Оттуда он достал старую, в четыре раза сложенную фотографию, и подошел к столу. Он отдал фото сыну. Развернув, тот увидел на изображении себя и своего брата в разных костюмах супергероев. Кудрявые мальчишки стояли, обнявшись, возле торта, который держала их мама. Ее на фото видно не было, только руки, держащие торт, на котором было написано: «M & M».

– Глядя на эту фотографию, – сказал Дэниэл, – я думал, что это – проделки Сюзан, чтобы еще больше терзать меня, чтобы мой разум безвозвратно растворился у меня в голове и превратился в кисель. Выходит, из всего, что меня окружает, реальной была только эта правда, – он постучал пальцем по фото. – У меня еще кое-что есть, – сказал Дэниэл и положил на стол заколку в виде стрекозы. – Я хранил ее все это время. Хотя я даже не уверен, сколько времени прошло. Судя по тому, как ты вырос, достаточно много… Сколько тебе лет, Мартин?

– Двадцать семь, – ответил тот.

– Но как ты выжил? Я был на месте аварии, но не видел там тебя.

Мартин обернулся к Бруксу, глазами прося о помощи.

– Дэниэл, – сказал доктор, – на момент аварии ты истекал кровью. У тебя был проломлен череп. И лишь чудом ты продержался так долго, не потеряв сознание. Ты мог отключиться раньше, и тогда была бы еще одна авария: с участием твоей машины. Тебя шокировало увиденное: твоя жена, твои дети… Вид их изувеченных тел навсегда остался запечатленным в твоем поврежденном мозгу. Именно поэтому ты и не заметил Мартина. Сынок, – Брукс обратился к парню, – ты помнишь, что произошло? Расскажи отцу, как все было.

– Помню, – ответил Мартин. – Я помню все с самого начала. Мама кричала на тебя и ругалась, когда мы были еще дома. К твоему приходу наши вещи уже были собраны. Она долго плакала, но потом, дождавшись тебя с работы, сообщила, что обо всем знает, и мы переезжаем к бабушке и дедушке. Вы кричали в своей комнате, мы с Максом и Молли были в гостиной внизу. Вещи уже были в машине. Когда мама вышла, ты схватил ее за руку, чтобы остановить, но она оттолкнула тебя, и ты упал вниз, прямо на журнальный стол. Казалось, все это произошло за одно мгновение. Она испугалась, вызвала скорую. Но когда увидела, что ты стал шевелиться и пытаешься подняться, тут же вывела нас и усадила в машину.

Мы ехали очень быстро. Я сидел посередине между Максом и Молли и не был пристегнут. Я видел, как выскочил тот мотоцикл. Это было молниеносно. Я упал между сиденьями и застрял там, это меня и спасло. Дверь, возле которой сидела Молли, не просто открылась, ее буквально вырвало. Каждый раз, когда машина ударялась правым боком об асфальт, Макс бился головой о стекло двери. Когда я очнулся, я видел осколки, что торчали из его виска. Я видел маму, я видел Молли… У меня были синяки и ушибы, но ни одной сломанной кости или другой серьезной травмы. Да, я помню все…

– Как ты сохранил свой разум после всего пережитого? – спросил Дэниэл у сына, словно завидуя ему.

– Маргарет долго водила меня к психологу, – сказал Мартин, – но основную работу с собой я провел сам. И я знаю это. Я просто понимал, что, раз я остался жив, значит так было нужно. И я не имею права не воспользоваться этим.

– Прости, сынок, но я так не смог, – сказал Дэниэл.

– У меня для тебя подарок, – сказал Мартин после небольшой паузы и достал бумажный пакет из внутреннего кармана. Дэниэл взял сверток и раскрыл его. Внутри была рамка с фотографией маленькой кудрявой девочки.

– Это моя дочка, Рита, – сказал Мартин.

– Она похожа на Молли, – ответил Дэниэл. По его щеке стекла слеза. Дэниэл обернулся и сжался на стуле. – Твоя мама сейчас здесь, – сказал он шепотом Мартину, но Брукс услышал его.

– Ты видишь Риту, Дэниэл? – спросил доктор. Дэниэл лишь равнодушно посмотрел на него, ничего не ответив.

– Уходите, – сказал он, немного погодя. – Уходите оба.

– Ты выгоняешь сына? – спросил Брукс.

– Они сейчас придут, они зовут меня, – сказал Дэниэл. – И, если он, – он указал на Мартина, – действительно мой сын, ему лучше уйти. Ему не надо знать моих демонов, видеть мою борьбу. Если это Мартин, тогда я понимаю, почему я ни разу не встретил его там. Макс рассказывал мне как-то, что видел во сне младенца в крови… но кто знает, может он говорил о Билли…

Дэниэл, казалось, говорит сам с собой. Если сперва Мартину показалось, что его отец создает впечатление разумного человека, то сейчас он убедился в том, что тот все же находится там, где ему и положено. Мартин встал из-за стола, а Дэниэл схватил фоторамку.

– Это оставь мне. Пожалуйста…

– Я принес ее для тебя, чтобы ты увидел свою внучку, – сказал Мартин.

– Внучка… – произнес Дэниэл. – Напомни, сколько лет прошло?

– Тринадцать, – ответил Брукс, – тринадцать лет, Дэн. Мы с тобой уже немного постарели, не так ли? – он улыбнулся.

– Да, док, постарели… А Рита все такая же, – ответил Дэниэл, глядя куда-то в сторону.

– Я еще приеду к тебе? – спросил Мартин.

– Если они позволят… – сказал Дэниэл. – Проверь подвал, – шепнул он напоследок.

Перед выходом из палаты Мартин обернулся и сказал:

– С днем рождения, пап.

Дэниэл удивленно посмотрел на него.

– Тебе сегодня пятьдесят, мистер Коллинз, – улыбнулся Брукс и вышел следом за Мартином.

***

– Так вот, что ты хотела, чтобы я вспомнил? – спросил Дэниэл у Риты, сидя на диване в темном подвале старого дома перед белым экраном телевизора. Рита, сидевшая рядом, утвердительно кивнула. – Я до сих пор не могу до конца поверить, что Мартин жив. Я не могу это принять. Представляешь, у нас с тобой есть внучка! Маленькая девочка, которую Мартин назвал в твою честь. Она так похожа на Молли…

– Пора, – сказала Рита и встала с дивана.

– Ты о чем? – спросил Дэниэл. Рита ушла в темноту, ничего ему не ответив. – Рита! – крикнул он.

Раздался скрип ржавых петель, на которых держалась маленькая дверь, ведущая в подвал. Она открылась. Дэниэл достал из кармана коробок с одной спичкой, зажег огарок свечи и пошел к лестнице. Когда он поднялся на первый этаж все того же мрачного, старого дома, который он считал своей душой, то увидел возле пианино Билли.

– Идем, – сказал мальчик и протянул руку Дэниэлу.

Они вышли из дома. Ледяного ветра не было, но солнце по-прежнему не светило. Дэниэл взял Билли за руку.

– Куда мы идем? – спросил он.

– Домой, к маме, – ответил ребенок.

Они прошли мимо кладбища. Девочка, как и прежде, пела неизвестную Дэниэлу песню. Увидев его, на помахала ему и Билли рукой. Пройдя еще немного, они дошли до того места, где однажды Дэниэл встретил Брукса: к могиле, над которой было написано имя Дэниэла.

– Мы пришли, – сказал мальчик.

– Это же просто холм, – ответил Дэниэл. Но Билли уже не было рядом. Дэниэл стоял один у могилы с собственным именем. Серые тучи медленно плыли над ним, вдалеке, если прислушаться, можно было услышать тихую песню девочки, которая, по всей видимости, умерла очень давно.

Дэниэл присел у холма. Он не заметил, как земля в одном месте стала проседать. Медленно на поверхность пробивалась рука. Увидев это боковым зрением, Дэниэл вскрикнул и хотел было отпрыгнуть, но не успел. Рука ухватила его за рубашку. Дэниэл пытался вырваться, но у него ничего не получалось. Постепенно из-под земли показались сперва локоть, затем плечо, а после и голова вместе со второй рукой. Дэниэл замер от увиденного: перед ним было его собственное лицо, вот только кожа что на лице, что на руках, уже подверглась процессу разложения. Улыбка, местами сгнивших губ, была натянута до кончиков мутных глаз. Пара рук мертвой хваткой вцепилась в Дениэла и стала тащить его в землю. Он пытался отбиваться, но против себя трудно устоять. В последний момент Дэниэл успел осознать, что ни Рита, ни Сюзан, ни кто-либо другой не были причиной всех ужасов и кошмаров, что происходили с ним все эти тринадцать лет. Он сам – тот монстр и призрак прошлого. И он сам только что затащил себя в могилу.

***

На следующее утро, после того, как Мартин побывал у отца в клинике для душевнобольных людей, проверив свой телефон, он обнаружил больше десяти пропущенных звонков. Половина из них была от Брукса, вторая половина – от тети Лиззи. Еще было одно сообщение, в котором было написано: «Не смог вам дозвониться. Сегодня ночью ваш отец умер во сне. Я уже оповестил вашу тетю. Перезвоните, нужно заниматься организацией похорон. Доктор Брукс».