Читать книгу: «Фантомы», страница 4
Пока его не было, она и забыла, что такая сила ощущений, чувств и эмоций вообще возможны. Будто выдумала все это сама, будучи молоденькой мечтательной девчонкой. А потом убедила себя, что только выдумала их.
Сейчас она вспоминала, как после заточения на месячный карантин, она была поражена впервые выйдя на улицу и вдохнув воздух! Дома она, оказывается, не дышала, хоть и регулярно проветривала и даже «гуляла» на балконе. Настолько воздух обильно заполнил ее ошарашенные отвыкшие легкие.
Теперь же и с Ромой она была поражена знанием, как дышится с по-настоящему желанным мужчиной. Без него она и не дышала вовсе. Зачем же они потеряли столько времени? Столько лет врозь… Когда можно было все это время ДЫШАТЬ.
Приехал Олег – мужчина, с которым Лина вот уже пять лет состояла в отношениях. Три из них они жили вместе, вели совместный быт и планировали пожениться. Он вероломно вломился в дом, шумно скидывая свои сумки, и также шумно приземляя свое уставшее тело на банкетку:
– Ааа, задолбался я с этими командировками, перелетами, – ворчал он, как дед, – рейс задержали. Проторчал там, в аэропорту, без толку! И смены часовых поясов…один город, другой…уже тошнит от этой адской карусели.
Лина смотрела на него с раздражением. Только вошел, а уже с кислой миной и ноет! Не в масть ее романтическому настроению. И хотя он вел себя так всякий раз в первые минуты приезда, сегодня девушка будто не ожидала подобного и до глубины души оскорблялась его поведением.
– Но наконец-то я дома. – стихало его недовольство, – Есть че пожрать?
А ее недовольство лишь нарастало. Раздражала необходимость для него что-то делать, готовить для него… Хотелось взбунтоваться. Взрослый человек, мужик, а надо кормить его! Как ребенка что ли?! Еще с ложечки пусть попросит. Фу, беспомощный. Лицо ее кривилось раздражением, хоть она и понимала, что не обоснованно. Сама удивлялась своим мыслям.
А вот Роме бы она с удовольствием сейчас что-нибудь приготовила. С наслаждением и радостью. Она даже заулыбалась, размышляя об этом.
– Я сделаю спагетти с куриной грудкой. Будешь? Это быстро. И томатная паста есть, и сыр. Добавим.
– Понятно, – цыкнул Олег брюзгливо.
В ней кипело желание засандалить ему чем-нибудь в лоб. Пусть будет благодарен ее любезности, он еще фыркает!
– Ты все равно сначала в душ пойдешь. Я не хотела готовить заранее, потому что когда остывает – невкусно, – старалась она проговаривать ласково, но гнев непослушно раскачивал ее челюсти из стороны в сторону.
– Ладно, пошел мыться, – он дежурно чмокнул ее и проследовал в ванную.
Лина принялась готовить заявленные блюда, борясь с желанием послать все к черту. В это же время в голове нарезался целый тазик винегрета. Сегодня утром она проснулась с твердым осознанием, что Рома – единственный мужчина, который ей нужен. А с Олегом необходимо расстаться. Осталось подобрать правильные слова и удачный момент для сообщения новости. И затем, вероятно, съехать? Как же еще.
Однако ей нравилось здесь жить, в самом центре, на Малой Бронной, со своей закрытой парковочкой, с шумными компаниями стильных людей во дворах, с пробками в местных узких улочках сплошь из шикарных машин, мимо которых Лине приятно было прогуливаться до Патриарших, воображая себя на авто-выставке. Словом, она дорожила тем местом, где живет. Она любила и атмосферу вокруг дома, и все, что находилось внутри их квартиры. Ну как их? Квартира принадлежала Олегу. У Лины тоже имелась своя, но не в центре и купленная и обставленная для сдачи, а не для ее комфортной жизни. Да и дополнительный источник дохода терять не хотелось. Тем более если она уходит.
А куда переезжать? К Роме? Где он хоть сейчас живет? Полтора часа, говорил, ему ехать от нее. И это ночью и без пробок. Где ж такое счастье находится?.. Может, не слишком уж и кислая мина у Олега? Надо присмотреться.
С другой стороны, конечно, никто не сравнится с Ромой по способности делать ее счастливой. Она же это выяснила. Без него и не вдохнуть нормально. Никто не способен заставить ее испытывать чувства такой же ошеломляющей силы.
Она погладила свою ключицу с татуировкой, на глазах выступили слезы. Господи! Разве могут сравниться материальные блага с его объятиями? В его объятиях для нее заключен целый мир. Она бы почла за истинное счастье быть в его объятиях хоть сколько далеко от Малой Бронной лишь бы каждый день и так до самой старости. Да и потом, не безработный же он! И живет, как ни крути, в Москве. И машина какая-никакая, а имеется. Завидный жених! Зачем в нем сразу сомневаться, потянет ли ее? Он предприимчивый, смышленый. Все еще впереди. Она сейчас станет его музой и он вообще стремительно взлетит по карьерной лестнице, как податливая пробка, вылетающая из бутылки шампанского. Оно, может, так даже и лучше. Если не дурак, то поймет и оценит ее вклад в свой успех. А он не дурак. Уважать будет. Благодарить.
Вот только… звал ли он ее куда-то за собой? Похоже, что нет. Лина бы такое предложение мимо ушей не пропустила. И не пишет еще, гад, весь день!
Лина треснула кулаком по столешнице из натурального камня. Вполне возможно, подумалось ей, Олег ее так бесит, только потому что Рома не пишет! И чего ж он не пишет-то? Каждый день же писал!
Хотя в целом, может же человек быть занят? Смягчалась теперь она. Да и в принципе только полдня прошло. Есть еще вечер. Она же взрослая женщина, неужели же нужно так огорчаться из-за пустяков?
Или это они переспали и все теперь? Это был механический секс и чувств у него никаких нет?
Но подождите, но как же разговоры о любви! Ее одну любил все эти годы! И татуировку не свел. И говорит о ее важности, об их нерушимой годами связи. И чувствует то же, что она! Это нельзя выдумать. И он пришел к ней на работу! Что-то же им двигало? Ради того, чтоб разочек переспать? Нет, ну надо быть совсем дебилом… А он умный человек. И вчера! Сколько в нем полыхало страсти! Сколько ревностного «моя, моя, моя»! Ему определенно важно быть с ней, важно заполучить именно эту женщину и никогда не отпускать. Это видно. Видно же?
Так она нарезала винегрет в своей голове на все более мелкие тонкие кусочки, что они смешивались в однородную неопознанную пропущенную через блендер массу.
– Ну привет… – смыв с себя в душе всю брюзгливость, промурлыкал Олег, обхватывая свою женщину сзади.
Хороший он. Подходящий ей. И много всего сделал для нее. Всегда на него можно положиться, можно быть уверенной в нем. Он скала и гарант ее безопасности. И вместе они сильно выросли. Отчего же сейчас она ощущала между ними непроницаемую стеклянную стену, не пропускающую ни единой эмоции? Когда она успела вырасти?
Ей так нравилось раньше, когда он подходил вот так обнимал со спины после душа, наваливаясь на нее приятными ароматами средств для мытья. Сейчас же это казалось настолько ничтожным и незначительным, что заставляло ее усомниться, являлось ли когда-то правдой. Как экран телефона, настроенный на ночь, становится черным и пустым при ярком солнечном освещении, так и Олег становился иллюзорным, несуществующим бесплотным духом в даже незримом присутствии Ромы.
Поскуднели его краски, облупились, обвалились, осыпались. Девушка обернулась к нему, обняла его тоже, поражаясь своему безразличию. Подушку обнимать эмоциональнее. Что это за мужчина с ней рядом? Почему это именно с ним они планировали свадьбу и обсуждали, сколько хотят детей?
Она чуть отклонилась от него и разглядывала испытующе. С любопытством, жалостью и сожалением.
Ее чувства к нему теперь торчали голыми облетевшими ветвями изъеденных короедами деревьев. Безжизненными, сухими и колючими, ничем не выдающими своих возможностей вновь цвести буйной зеленью.
А ведь он был лучшим. За ней ухаживали разные, она могла выбирать. И выбрала. Лучшего. И то их история оказалась хлипкой, как конструкция доминошек. Раз – одно неаккуратное движение – и все годы строительства насмарку.
Страшно, какое Рома исполинское влияние имеет на нее. Но, может, и правда их союз заключен на небесах и потому связь нерушима, и потому так сильна?
Ее телефон провибрировал. Она несдержанно высвободилась из объятий Олега, хватая айфон. Уведомление по электронной почте. Господи, черт побери! Что за наказание?
Олег покосился на нее, но ничего не сказал.
Они устроились на диванчике и к ужину включили кино – комедийный боевик в качестве компромисса между французской мелодрамой и фильмом ужасов, который не нравился ни одному из них. Налили вина, следуя своему плану, и тихо мирно сидели рядышком, как подобает обычной паре.
Во время титров он стал стягивать с нее одежду, как бы между прочим. Она легонько отпихнула его и принялась уносить грязные тарелки. По возвращении Лина подхватила бокалы.
– Ну подожди, – глухо усмехнулся он, выхватывая у нее бокалы, и ставя их на стол, – я тебе потом помогу все убрать.
Мужчина потянул ее футболку наверх. Она зажала ее руками, убийственно глядя на него.
– Чего? – возмутился он.
– Чего?! – передразнила она его нервно, – Ты даже меня не поцелуешь! Не скажешь слова ласкового! Просто как с куском мяса – давай и все тут!
Он поморщился в непонимании:
– Ну щас начнем и поцелую.
– В смысле начнем и поцелуешь? А я не хочу так начинать!
– Ну давай сейчас поцелую, – бурчал он.
– Спасибо за снисхождение, милый! – язвила она.
– Да че те надо, я не пойму?
– Ну страсть хоть какая-нибудь! Желание что ли, так, ради приличия, – саркастично выплевывала она ему претензии, – А не это типо как зубы почистить.
– Какая тебе африканская страсть, детка? Мы пять лет вместе. Как ты хотела? Это уже рутина.
– Ты себя слышишь? Мы всего 5 лет вместе! А уже заскучавшая пара.
Он недовольно фырчал, не зная, что ответить.
– Да что там! – продолжала она, размахивая руками, – Мы, по-моему, сразу были заскучавшей парой! В самом начале тоже не припомню никакой африканской страсти.
– Да какая тебя муха укусила?! На работе проблемы?
– На работе!.. – она осеклась и неожиданно для себя выдала, – Рома к нам пришел.
Олег поймал в ее глазах испуг, тотчас спрятанный ею, но поздно. И секунды хватило увидеть его.
– Какой Рома? – проговорил он медленно и спокойно, будто между ними только что не разыгрывалось никакой ссоры.
– Тот самый, – настороженно проговорила Лина.
История их с Олегом начиналась с дружбы. И в то самое время, когда Лина открыто страдала по своим разрушенным отношениям, Олег ее утешал, выслушивал и постепенно втирался в доверие.
– И как? И…и ты поэтому? – он в растерянности развел руками.
– При чем здесь он?.. – Лина говорила предательски тихим неуверенным голосом, – Я же сказала, мне не нравится… не нравится, как у нас все безэмоционально.
Олег смотрел на нее молча с загробным видом. Смотрел. Молчал. Осознавал. Обдумывал.
– Ну а к нему какие эмоции? – спросил он невзначай, будто ему не очень-то и интересно.
Лина насупилась, глядела на него исподлобья, оскорбляясь вопросом. Олег смотрел выжидательно. Лина молчала. От откупорил новую бутылку вина и хлебнул из горла.
– Так в смысле пришел? Просто мимо проходил?
– Устроился на работу.
– Кем?
– Водителем.
Олег нервно кивнул, хмыкая.
– И как, катает тебя?
– Что ты имеешь ввиду?
– Как поняла, на то и отвечай.
– Нет, у меня не разъездная работа же. В его задачи это не входит. Мы вообще не пересекаемся по работе.
– А не по работе? – мужчина закипал, под кожей лица заездили жвалы.
– Олег!
– Что, блять? Обычный вопрос – вы спите?
– Ты о чем?! Мы вообще, говорю, не видимся!
– И не общаетесь вообще? И не на его сообщения ты срываешься?
Лина смотрела на него злобно:
– Не на его!
– Тогда дай посмотреть вашу переписку.
– Ее нет.
– Дай посмотреть, что ее нет, – настаивал Олег, пытаясь выхватить у нее телефон.
– Ты ничего такого там не увидишь!
Они повалились на диван в борьбе за телефон. Лица их раскраснелись.
– Мне просто не нравится, когда проверяют мои сообщения! Это как копаться в моих вещах, в сумке, в нижнем белье, в кошельке, понимаешь?
– И мне нельзя в твоем нижнем белье копаться?
– Это вопрос моих личных границ! Мы это выясняли еще на заре наших отношений! Если ты не помнишь. Я ничего не придумала. Мне всегда это не нравилось и не нравится!
Она неожиданно для них обоих дала ему затрещину. Он рассвирепел, в глаза полыхал огонь негодования.
– А мне не нравится, когда мою женщину трахают!
– Никто меня не трахает!
– Особенно я!
Рука ее снова смачно хлестнула мужчину по щеке. Он с силой схватил ее за запястье, хоть и было уже поздно.
– Да хватит меня лупить!
– А ты хватит пороть эту чушь!
Олег отпустил ее, отсел, тер лицо, будто силясь стереть с него неподдающийся пристывший мазут. Продышавшись, он заговорил спокойно:
– Я не знаю, трахались вы или нет, но в любом случае, ты к нему не безразлична.
В комнате стало неприятно тихо.
– С чего ты взял? – почти шепотом откликнулась Лина.
– Сама скажи. Он тебе безразличен?
Два его серых глаза устремились на нее испытующими лучами, словно лампа следователя. Лина поежилась.
– Он мне… он мне…
Запнулась. Не могла выговорить дальше. Язык не поворачивался. Не слушался! Никак.
Так глупо… ведь нужно просто это произнести, даже если неправда. Что в этом сложного?
От того, что она не может справиться с такой простой задачей, по лицу ее поползла непослушная улыбка. Это было самое тупое, что сейчас можно сделать, но она не могла перестать улыбаться, как и произнести, что Рома ей безразличен. Чисто физически совершенно никак не могла.
Олег смотрел на нее смешанным и хорошенько взболтанным коктейлем эмоций. Злость, непонимание, страх, презрение…
Она мотала головой и нервно хихикала:
– Это…это…безумно странно, мило и смешно.
– М-мило и смешно? – повторял мужчина одними губами.
Он откинулся на спинку дивана, моргая скорыми движениями век, словно теряет сознание, и раскрыв рот, как галчонок, пытался набрать побольше воздуха. Затем он резво вскочил, заходил по комнате рывками, как лев в клетке. И как он же разъяренно заревел рыком:
– Ты офигела что ли?! Он гребанный водила, блять. Ты издеваешься? Это продолжалось все время, как мы вместе? О водиле грезила? Сука… Чем он так хорош хоть? Что он тебе сделал? Сумку Lui Vuitton хоть подарил?
Лина отрицательно покачала головой.
– А что так? – ехидно взвизгивал он, наигранно сарказмируя, – Тогда, может, в Левантин на ужин сводил? Ассадо в соли покушать.
Она снова мотнула головой.
– Ну цветочки хотя бы подарил? Какой-нибудь сраный задрипанный один цветочек? Не вижу!
– Нет, Олег, прекрати. Мы же с ним не в таких отношениях, – сипло откликалась она, у самой в сердце защемило.
– Ааа. У вас так, без этих дурацких прелюдий.
Они помолчали.
– Прекрати, Олег… – передразнивал он с недоумением, закипая по новой, – Прекрати, Олег! Продолжай, водила!
– Что за цирк?! Завязывай, будь добр!
Олег с силой сжал ей щеки одной рукой у самых губ. Лицо его все тряслось от злости. Во взгляде сверкала часть Олега, способная на убийство. Лине стало по-настоящему страшно. Взгляд этот был ей знаком. Она нередко видела его в детстве у пьяного отца. Взгляд – предвестник безжалостной и напрочь лишенной справедливости физической расправы. Невольно окунувшись в свое прошлое, она вновь почувствовала себя беспомощной маленькой девочкой в ступоре. Глаза наполнились соленой водой, как единственный возможный ответ в подобной ситуации.
