Читать книгу: «История бродяги. Метаморфозы», страница 5
Тихон снова замолчал, а Женька, накрыв на стол, позвал завтракать пока еще весьма демократичного мажора.
Когда с едой было покончено, в комнате вновь повисло неловкое молчание. Тихон равнодушно рассматривал стены своей хижины, не обращая никакого внимания на присутствие Женьки. Дергачев еще пару раз делал попытки завязать разговор, однако мажор неуловимо дал понять, что в собеседниках не нуждается и Женька послушно отстал. Если бы все, что происходило сейчас не было бы связано с очередным экспериментом одержимого ученого, если бы не обещание, данное ему, Дергачев непременно распрощался со сдержанным парнем и вернулся бы к себе в дом. Однако Женьке было страшно оставлять молодого мажора, неосведомленного во многих вопросах, поэтому бродяга продолжал сидеть, постепенно вызывая у Тихона глухое раздражение.
«Долго вы планируете еще составлять мне компанию, в которой я не очень нуждаюсь? – наконец не выдержал подросток, обращаясь к Женьке»
Дергачев почувствовал смущение, вызванное своей навязчивостью и нехотя поднялся. Даже сейчас, когда мажор был чуть старше его собственной дочери, Женька чувствовал робость в его присутствии, которую сам не мог себе объяснить. Он вежливо кивнул Тихону и вышел на улицу, прислушиваясь к полнейшему безмолвию, оставшемуся за стенами хижины. Махнув рукой на все обещания, данные ученому, Женька направился в сторону своего дома. От него все равно не было никакой практической пользы. Молодой мажор справиться сам, думал Женька, шлепая по нагретым камням, а что касается препарата, я не смогу решить эту задачку.
Возле калитки его поджидала Варвара. Едва заметив Женьку, она со всех ног рванула к нему и повисла на его шее.
«Мама очень разозлилась тогда, – бормотала девочка, утыкаясь в Женькину щеку, – она запрещала мне вообще из дома выходить. А противный Роня зудел ей в такт, уча меня жить.»
«Как же тебе удалось вырваться? – поинтересовался Женька, стаскивая девочку на землю»
Варвара торжествующе подняла сияющие глаза и объявила:
«Я сбежала насовсем! Я даже вещи собрала. Я буду жить у тебя, а если ты меня прогонишь, я пойду в бродяги!»
Женька только вздохнул, оценивая масштабы трагедии. Через день заявиться Марина и сцена месячной давности повториться слово в слово. Ну, возможно зрителей немного убавиться, подумал Женька и снова вздохнул, вспоминая Тихона, оставленного им в хижине. Где-то в глубине подсознания заворочалась совесть и бродяга замер, обдумывая решение.
Глава 9
Варвара не обратив внимание на Женькино замешательство, принялась носиться по комнатам, раскладывая повсюду вещи, привезенные в маленьком рюкзачке. На самом деле, она конечно заметила, как растерянно застыл ее Женя и расценив его раздумья, как сомнения, принялась метить территорию. Ее мать по дороге в Ейск, тогда, после чудесной сцены, разыгранной непонятно для кого, выговаривала ей свое категоричное «фи» относительно странной дружбы Варвары с отцом неудачником. Попутно она пыталась выяснить, что связывало этого недоделка с красавцем богачом, навестившим его с утра пораньше. Обычно Марина не позволяла себе озвучивать свои определения, придуманные бывшему, но встреча с Тихоном выбила ее из образа светской дамы. Варвара не прониклась долгими речами и тут же разработала свой собственный план, не желая ни секунды больше находиться в противной квартире. В понимании Варвары Женя имел все те качества, которыми должен обладать идеальный отец. Он был добрым, заботливым, никогда не навязывал свои идеалы и разрешал Варе быть самой собой. И еще он был всегда один, а значит ей не нужно было делить его внимание ни с кем. Управившись с делами, Варвара отыскала во дворе своего Женю и начала пересказывать ему все свои девчачьи новости. Женя невнимательно слушал болтовню невозможной девчонки и старательно искал способ помочь Тихону. В его голову вдруг пришла фраза, оброненная мажором в тот день, когда он решил навсегда расстаться со здравым смыслом и заглотил только что сваренный препарат. Процессы омоложения происходят во время сна, говорил он, а значит, Женьке не в коем случае нельзя было допустить, что бы молодой Тихон ложился спать. Иначе манная каша неминуема. Оставив Варвару во дворе, бродяга решительно направился к хижине, надеясь застать там мажора. Барышня было увязалась следом, но была остановлена решительным «оставайся дома, Варя и веди хозяйство, раз уж теперь мы живем вместе!»
Женькина отповедь не слишком обрадовала девчонку, но спорить она не решилась и глубоко вздохнув повернула обратно.
Мажор был дома. Он внимательно изучал свои собственные записи из кожаной тетрадки и на появление Дергачева отреагировал весьма холодно, если не сказать раздраженно. «Опять вы? – пробормотал он, поднимая голову, – вас Фил нанял, да? Следить за мной? Чего вы таскаетесь сюда постоянно?»
Женьке хотелось тут же рассказать ему о причине своего визита, предостеречь подростка, но слова застряли в горле, и он только смущенно переминался с ноги на ногу, стоя в дверях.
«Послушайте, – нервно продолжил мажор, – передайте Филу, что со мной все в порядке, я не пью, не вожу девчонок, не балуюсь с препаратами. На самом деле препараты и я вещи несовместимые, но Филу этого не докажешь. Хотя может у вас получиться. А сейчас проваливайте, вы мне откровенно надоели!»
Грубость мажора никак не задела Женьку, он повернулся к выходу и у самого порога все же произнес:
«Постарайся как можно дольше не засыпать, слышишь? Это очень важно для тебя!»
В ответ мажор неопределенно хмыкнул, но промолчал.
До самого дома Женька корил себя за полное неумение найти общий язык с заносчивым мажором в его любом возрасте. Если раньше эта проблема только слегка тревожила Дергачева, то сейчас она откровенно пугала неотвратимыми последствиями. Несколько раз Дергачев ловил себя на желании вернуться и рассказать упрямому Тихону о том, что он часть эксперимента и что его ждут неприятности, если он проигнорирует этот факт. Но озвучив в голове эту незамысловатую фразу, Дергачев мысленно усмехнулся и продолжил путь до дома.
Варвара встретила его на пороге с полным отчетом о ведении хозяйства, возложенном на ее плечи.
«Я приготовила тебе обед! – заявила она и ухватив Женьку за руку, потянула в кухню. Там на столе были расставлены столовые приборы, вполне грамотно и по правилам, а между ними в тарелках плескалось приготовленное Варварой угощение. Женя погрыз недоваренную картошку, разрезанную пополам и сглотнув горячую водичку с мелконарезанным в ней таким же сырым луком, вежливо поблагодарил дочь за проявленную заботу. Гордая Варвара осталась мыть посуду, а Женька вышел во двор, присаживаясь на крыльцо. Была вторая половина дня, до наступления ночи было еще очень далеко, однако Женьку терзал страх за неоправданное доверие, оказанное ему ученым. Внезапно возле калитки раздались уверенные шаги, а следом за ними прозвучал знакомый голос подростка: «Женя, вы дома?»
Женька подскочил на месте и рванул к забору. Мажор нерешительно топтался в дверях, отстраненно поглядывая на дорогу, в любой момент готовый повернуть обратно.
«Заходи, – пригласил Дергачев, втягивая Тихона во двор.»
«Меня заинтересовали ваши слова, – так же отстраненно произнес мажор, – что вы имели ввиду, говоря об опасности сна?»
Дергачев пытался подобрать фразы, объясняющие его предостережения, но молодой мажор оказался слишком нетерпелив в своем желании узнать истину.
«Что вы молчите? – поторопил он, – или все это явилось не слишком умной попыткой привлечь к своей тусклой персоне мое внимание? А, Женя?»
«Не льсти себе, – вдруг разозлился Дергачев, – если я проделал такой путь, чтобы сказать тебе о том, что сказал, значит на то были причины. Твое внимание мне по барабану!»
«И в чем же эти причины заключаются? – снова озвучился Тихон, не обращая внимания на гневный тон собеседника. Сейчас в его голосе звучало больше интереса чем раздражения»
«Ты видел кожаную тетрадку на рабочем столе в хижине? – вместо прямого ответа спросил Женька»
«Видел, – согласился Тихон. – весьма любопытная тетрадка. Она ваша?»
«Она твоя, – отозвался Дергачев. – ты проводишь всякие химические эксперименты с собственным организмом, выясняя степень воздействия на него разных препаратов. Я помогаю тебе в том, правда моя помощь минимальна, но тем не менее, я несу ответственность за тебя. Ты создал препарат, вызывающий омоложение организма, но так как ни один из опытов ты не проверяешь до конца, то и в этот раз в твои расчеты влезла ошибка. Вместо того, чтобы молодеть постепенно, ты сразу рванул в подростковый возраст и теперь грубишь мне чисто по-детски. Все процессы происходят во время сна и если ты заснешь, то станешь еще моложе. Поэтому старайся не спать»
Женька вывалил все что знал на едином дыхании и сейчас с изумлением наблюдал как меняется выражение лица его собеседника. Тихон недоверчиво смотрел на Женьку и вдруг весело расхохотался:
«Здорово придумали! – сквозь смех проговорил он, – вы знатный сказочник. Ну признайтесь, вы сумасшедший?»
«Я легко могу доказать тебе, что нет, но тогда ты засомневаешься в собственной психике, – пообещал Дергачев. – сосредоточься на изготовлении препарата, который блокирует память, тогда, по твоим же собственным словам, ты сможешь вернуться в свой биологический возраст.»
«И до какого же возраста я должен дорасти? – с усмешкой произнес Тихон, явно не веря ни одному Женькиному слову»
«В момент начала эксперимента тебе было тридцать восемь лет. – сообщил Женя. – торопись, у тебя мало времени.»
Тихон презрительно хмыкнул. Даже если бы он вдруг поверил бы в сказки непонятного человека, он не смог бы за полдня изобрести препарат, блокирующий память. Да и любой другой препарат тоже. Он был несведущ в вопросах химии и прямо заявил об этом Женьке. Внезапно Тихону стало стыдно за свое вызывающее поведение. Женька рождал в нем неосознанную симпатию, непонятную, но уверенную, и поэтому он немного скомкано извинился за неподобающее отношение к незнакомому человеку.
«Я не обижаюсь на тебя, Тихон. – улыбнулся Дергачев. – ты всегда был таким. Но все же постарайся придумать что-нибудь, иначе завтра ты станешь еще моложе. Если верить твоим же утверждениям»
Тихон надолго замолчал, осознавая услышанное и вдруг спросил:
«Погодите, вы наверняка шутите, – протянул он, – вы говорите, что мне тридцать восемь, но я ничего не чувствую. Я не чувствую этого возраста, я ничего не помню из того, что происходило со мной за эти годы. Что я делал до того, как стать подростком? Я вам не верю.»
Твердо заявил он и прислонился спиной к забору. Дергачев решил больше не напрягать парня подробностями, дав ему время осознать услышанное и направился в дом, оставив Тихона одного. В дверях на него наскочила Варвара, но Дергачев, занятый своими размышлениями, не обратил на нее внимания, и, поднявшись к себе в спальню, мешком рухнул на кровать и закрыл глаза. Голова нестерпимо гудела, придумывая способы спасения горе -ученого.
Тихон неловко маялся возле калитки, не приходя к единому решению, уйти ли ему сейчас или выспросить еще массу подробностей у непонятного Жени. В этих сомнениях застала его вездесущая Варвара.
«Привет, – смело подошла она к симпатичному мальчику внезапно оказавшемуся у них во дворе. – ты чего тут стоишь?»
«Привет- механически отозвался Тихон, не вполне осознавая, что говорит»
«Кто ты такой и что делаешь у нас дома? – не отставала Варя, настойчиво пытаясь разговорить гостя. – как тебя зовут?»
Мажор не отвечал, погруженный в собственные мысли и даже не слышал, что бормочет незнакомая девчонка.
«Дай угадаю, – снова влезла Варвара. – тебя Тихон зовут, так? Угадала?»
Услышав свое имя, мажор наконец то вернулся в реальность и уставился на маленькую худенькую девчушку, усердно проявляющую знаки внимания.
«Угадала, – усмехнулся он, – а кстати, почему ты решила, что я Тихон? Я вообще тебя впервые вижу»
«У Жени есть друг, он тоже Тихон. Я называю его чокнутый профессор, ну про себя, конечно. Женя ничего не знает. Он очень сердиться, если я начинаю смеяться над этим Тихоном. Говорит, что тот гениальный ученый. Я ничего гениального в нем не вижу. Ты на него похож! – заявила Варвара и наконец, замолчала.
«Чем похож? Такой же чокнутый? – усмехнулся Тихон»
«Такой же симпатичный. – вдруг мучительно покраснела Варя и отвернулась. Помолчав, она добавила едва слышно, – у вас с ним глаза одинаковые, только тот Тихон старый, но ужасно богатый. А ты?»
«Что я? – не понял мажор. – я не старый вроде… а тот ученый, он где сейчас?»
Их разговор был прерван окриком Женьки, снова показавшимся на крыльце. Он звал Варвару в дом, и девочка недовольно скривилась, не желая покидать загадочного гостя.
«Пока… приходи к нам еще! – пригласила Варвара нового знакомого и нехотя направилась к дверям, по дороге то и дело оглядываясь на Тихона.»
Дергачев не находил себе места от беспокойства и наконец принял решение оставить Тихона у себя, чтобы иметь возможность наблюдать за изменениями, происходящими с подростком. В том, что эти изменения не заставят себя долго ждать, Женька не сомневался, вот только как остановить эти процессы, не имел никакого понятия.
«С какой стати я должен оставаться у вас? – возмущенно поинтересовался мажор, мгновенно ощетинившись на Женькино приглашение. – у меня есть дом, и я возвращаюсь туда!»
Категорично заявил Тихон и уверенно направился к калитке.
«Погоди, стой! – бормотал Женька, цепляясь за рукав мажора, – я не могу оставить Варвару одну на целую ночь, но и тебя тоже не могу оставить. Я обещал, я должен сдержать свое обещание…»
Женька не находил слов, чтобы убедить Тихона в опасности, которая ему угрожает и в то же время понимал, что его присутствие ничего не сможет изменить. Это сводило Женьку с ума, но еще сильнее лишало рассудка невероятное упрямство избалованного мажора, который не желал даже слушать этот, как он считал, сказочный бред. Наконец, что-то похожее на жалость шевельнулось в душе мажора и он, оценив искренность переживаний, решил заночевать в незнакомом доме.
«Я делаю это не из-за нелепого страха перед какими-то там превращениями, а только чтобы немного сбавить ваше неясное для меня беспокойство – заявил он, гордо заходя в гостиную и усаживаясь на диван.»
Женьке были безразличны причины, по которым заносчивый тип соизволил посетить его дом. Теперь Дергачев хотя бы мог контролировать то, о чем вообще имел весьма смутное представление. До темноты Тихон просидел, не шевелясь и вызывающе поглядывая в сторону хозяина дома, не делая попыток поддерживать беседу или как -то по-другому проявлять основы воспитания. Чем гуще становились сумерки, тем уверенней разрасталась тревога в душе Дергачева. Он несколько раз за этот день успел пожалеть о своем согласии на участие в этих экспериментах, но гораздо большее сожаление вызывала в нем его неспособность вовремя отговорить упрямого ученого от безумного решения испытывать на себе неопробованный препарат.
Сумерки давно сменились пронзительной темнотой южной летней ночи, а Тихон и Дергачев продолжали сидеть на диване в гостиной, молча пялясь друг на друга и сохраняя гнетущее молчание. Наконец молодой организм мажора не выдержав напряжения, сдался, и Тихон устало привалился к спинке дивана, сонно бормоча что-то невнятное и закрывая глаза. Дергачев пересидел его ненадолго, тоже погружаясь в дремоту и когда первые лучи солнца робко объявили о начале нового дня, они оба крепко спали, неудобно развалившись на нешироком диване.
В реальность их обоих вернул звонкий голосок проснувшейся Варвары.
«Доброе утро! – возвестила она и мгновенно осеклась, заметив в гостиной вчерашнего гостя. Вопреки опасениям Дергачева, в Тихоне не произошло никаких видимых перемен, однако и следов взросления в нем тоже не наблюдалось. Мажор был в точности похож на того заносчивого гордого парня, каким был вчера. Первое, что сделал Тихон, проснувшись, это показательно подошел к зеркалу у входной двери и оглядел себя с головы до ног. Женька настороженно наблюдал за его движениями и не произносил ни слова, совершенно не зная, как реагировать на отсутствие перемен. Тихон, закончив осмотр, обернулся в сторону Дергачева и с легким презрением поинтересовался: «Скажите мне, какую цель преследовали вы, так настойчиво упрашивая меня остаться в вашем доме с ночевкой? В то, что меня постигло влияние неведомого зелья я больше не поверю. Постарайтесь придумать причину поубедительней!»
С этими словами он развернулся и зашагал на улицу, не удостаивая хозяина даже взглядом.
«Почему Тихон ушел? – тут же вклинилась Варвара. Почему Тихон пришел, Варвару не заинтересовало»
«Потому, что он наглый невоспитанный тип, чересчур избалованный вниманием, – пробормотал Женька, пряча досаду»
Дергачев прекрасно понимал реакцию мажора на назойливое стремление незнакомого мужика удержать возле себя молодого парня. Со стороны это должно было выглядеть по меньшей мере глупо и в высшей степени неприлично. Дергачев отчаянно покраснел, представив себе, что может подумать о нем нынешний Тихон, однако все эти мысли разом исчезли, стоило Женьке припомнить подробности того сна, который рассказал ему ученый и снова вполне обоснованная тревога подняла голову.
За завтраком Варвара то и дело возвращалась к разговору с Тихоном возле калитки, в который раз пересказывая содержание их невнятного диалога. За полчаса Женька узнал какой чудесный парень этот Тихон, какие у него замечательные волосы и красивые глаза, а его способности произносить некоторые слова и звуки вызывали у Варвары эстетический коллапс.
«Он придет еще? – в пятый раз уточняла девчонка и Женька в пятый раз отвечал «Разумеется, придет.»
Наконец, Дергачеву надоело выслушивать Варины впечатления от знакомства с мажором, и он круто сменил тему:
«Позвони своей маме и предупреди ее, что ты вернешься к обеду. Пусть не переживает.»
Варвара осеклась на полуслове, и Женька не узнал какие еще тонкие душевные качества успела раскопать Варвара в Тихоне за время их пятисекундной беседы у забора. Вместо этого он познакомился с весьма качественной истерикой, которую закатила ему дочь, услышав про отъезд домой.
«Я приехала к тебе навсегда! – орала она, размазывая по щекам злые слезы, – я не вернусь к этим бандерлогам! Не хочу!»
«К кому? – машинально переспросил Женька, услышав в лексиконе Варвары новое слово»
«Так говорит Роня, – всхлипывая, пробормотала она, – когда вспоминает своих друзей…»
«Вот видишь,» – произнес Женя прислушиваясь к шагам во дворе, – Роня источник многой информации»
Варя принялась снова шмыгать носом, но появление на пороге Тихона разом вернуло ей светский лоск. Мажор не обратил внимания на кокетничанье девчонки, а кивнув Женьке попросил его выйти на улицу. Сердце Дергачева сжалось в нехорошем предчувствии, но он, не подав вида, появился на ступеньках, рассматривая мажора.
«Я прошу меня извинить, – пробормотал он, не глядя на Женьку. – мое поведение недопустимо. Но я пришел не только извиниться. Я еще раз перечитал записи в той тетрадке. Вы были правы, препарат существует и судя по описанию, он должен был подействовать на организм, за счет ускорения нейронных связей. Я по-прежнему не верю, что стал его испытателем, но его существование готов принять.»
Тихон замолчал, ожидая реакции Дергачева.
«Я не химик,» – произнес Женька, – и всегда был далек от естественных наук. Твои опыты увлекли меня, но я в них мало что понимаю. Поэтому не рассчитывай на мою конкретную помощь, Тихон. Ты планировал сам составить препарат, в процессе эксперимента.»
Тихон заметно побледнел от слов бродяги, но не подав вида, молча развернулся и направился к калитке.
Глава 10.
Смелые заявления моего соседа по побережью вызывали во мне откровенную усмешку, и звучали детскими страшилками. Я ни на секунду не верил в опасные эксперименты, которые, по словам все того же соседа, превратили меня из взрослого мужчины в подростка. В его неумелых попытках донести какую-то важную, по его мнению, мысль, виделось мне неловкое стремление завязать знакомство и обратить на себя мое внимание. Странный Женя казался мне неплохим человеком, одиноким и не слишком счастливым, но я предпочитал не зарываться в дебри человеческой психологии излишне глубоко. Моя вынужденная оторванность от мира, от моих друзей, от привычного быта, рождала раздражение, переходящее в лютую ненависть, адресованную вездесущему Филу. Все дни своего пребывания на побережье я тупо пялился на собрание реактивов и пробирок и невольно сжимал кулаки в бессильной ярости. Какого черта Фил снова влез в мою размеренную веселую жизнь? – билась в голове единственная мысль, до тех пор, пока ее не прервал несмелый стук в дверь. На моем пороге показалась вчерашняя девчонка, так настойчиво втягивающая меня в свои детские разговоры. Я так и не понял, кем она приходиться невнятному Жене, кто она такая вообще и кажется совершенно не запомнил ее имени. Девчонка неловко протиснулась в мою конуру и уставилась на меня огромными темными глазищами, отдаленно напоминающими Женькины.
«Привет! – произнесла она и покраснела»
«Привет, – отозвался я и замолчал. Мне не хотелось заводить разговоры с девчонками, к тому же такими мелкими и глупыми. Я нетерпеливо ждал, когда она наконец озвучит мне причину своего визита, мельком рассматривая ее тощую фигурку»
«Меня Женя прогнал! – заявила она и снова приклеила ко мне любопытный взгляд, ожидая моей реакции»
«Молодец, – машинально ответил я, не вдумываясь в контекст, чем вызвал в девчонке открытое негодование.
Она вскинула лохматую голову и задрав подбородок, вызывающе воскликнула:
«Кто молодец?! Он больше не желает видеть меня и отправил к маме в Ейск. А я не хочу к ним! Там Роня снова начнет учить меня жизни, считая себя слишком умным! Ненавижу его!»
Внезапно я почувствовал к девчонке искреннюю симпатию, основанную на общей беде. Меня так же настойчиво учил жизни Фил, и я так же ненавидел его за это.
«У меня тоже почти такая же песня… – вздохнул я, – поэтому я сбежал. И теперь живу один. А ты еще маленькая и тебе нужно возвращаться к маме.»
Моя гостья упрямо покачала головой и обхватила себя тоненькими ручонками, отгораживаясь от всего мира. Всем своим видом она желала донести до меня идею самостоятельного принятия решения и полного игнорирования советов. Я пожал плечами и отвернулся. Пусть делает, что хочет, думал я, возвращаясь к своим собственным обидам.
«У тебя есть телефон? – неожиданно осенило меня»
Девчонка с готовностью кивнула и протянула мне довольно приличный аппарат. Я выхватил у нее из рук дорогую игрушку и принялся вбивать цифры.
«Аппарат абонента выключен…– донеслось до меня. Я повторил попытку, потом еще, после чего с изумлением уставился на экран. Не может быть, чтобы вечно занятой и внимательный Филипп хоть на мгновение отключил свой телефон. Такими же безуспешными оказались мои попытки набрать матушке, Антохе и моей подружке. Я с сожалением протянул телефон девочке и откинулся на неудобную спинку. Все как будто сговорились игнорировать меня, думал я, генерируя обиды. Девчонка присела рядом со мной и пристально посмотрев на меня заявила: «А ты не такой уж и взрослый, каким показался мне у Жени. Сколько тебе лет?»
Я покосился на маленькую приставалу и пробормотал:
«Пятнадцать, и я уже вполне самостоятельный. – и словно опровергая мои же слова мой голос странно сорвался и прозвучал совершенно по-детски»
Девчонка весело засмеялась и толкнула меня в плечо. Я свалился на диван и тоже рассмеялся. Больше странная девчонка не выглядела навязчивой. Обычная девчонка, жаль только, что я не запомнил, как ее зовут.
«А с чего ты решила искать меня тут? – отсмеявшись поинтересовался я, усаживаясь обратно на диван»
«Ну вообще то я думала найти здесь Тихона, ну того чокнутого…, а увидела тебя… – пробормотала девчонка и смутилась – но так даже лучше…»
«Он живет в этой берлоге? – очень искренне удивился я»
«Да, Женя часто рассказывал про него, про его эксперименты, все время говорит мне, что умнее никого не встречал.... Женя вообще странный… и Тихон тоже. Взрослые все идиоты! – засмеялась девчонка»
Внезапно мне показалось, что я нашел объяснения непонятной одержимости моего соседа. Видимо когда-то в этой хижине и жил ученый, возможно даже гениальный, но потом уехал. Или растворился в кислоте. Или с ним случилось что-нибудь еще. А Женя настолько проникся его наукой, что теперь во всех видит своего гения. Этот Женя немного того, девчонка права. Придя к таким очевидным выводам, я немного приободрился и решил заняться тем, ради чего и появился на побережье. Покрутившись по комнате в поисках хоть чего-нибудь, отдаленно напоминающих учебники и не найдя ничего, я снова наткнулся на кожаную тетрадку. Ее содержание было мне уже знакомо. Страницы в ней все сплошь были исписаны загадочными формулами и непонятными ремарками, вынесенными на поля. Как оказалось, неведомый Тихон когда-то ставил эксперименты на бомжах и видимо добился в том значительных успехов, судя по его цитатам. Самыми последними в его тетрадке были формулы уже без пояснений, но кое-что в них мне показалось понятным. Вероятно, безумный ученый все же изобрел препарат, ускоряющий работу нейронных связей, но к чему это приводит, я так и не сообразил. Научная деятельность здорово утомила меня, вызвав во мне непреодолимое желание заснуть. Прошлая ночь, поведенная на Женькином диване, отдыха не принесла, поэтому сейчас, тело ломило и выкручивало, а глаза сами по себе слипались. Кое-как убедив свою гостью отправляться домой, к Жене или к маме, или куда угодно, по желанию, я улегся на диван и замотавшись в одеяло, провалился в крепкий здоровый сон.
Сновидения никогда не беспокоили меня, а о ночных кошмарах я знал только из ужастиков, однако именно в эту ночь один из них решил присниться и мне.
В моем сне я шел вдоль побережья, а в шаге от меня плелся одетый в страшные лохмотья худой заморенный человек. Я зачем-то пытался удержать его возле себя, мысленно приказывая ему остаться. Человек с трудом переставлял ноги в огромных непарных башмаках и в любую минуту был готов свалиться без чувств. Однако продолжал плестись, не отходя от меня ни на шаг. Потом человек обернулся и в нем я с удивлением узнал своего соседа по побережью, того самого Женю, что так настойчиво уговаривал меня не засыпать. От неожиданности я вздрогнул и проснулся.
В окно моей хижины пробивались первые солнечные лучи, создавая в тесном пространстве пугающие тени и превращая очертания мебели в чудовищ. Я потянулся, откидывая одеяло, и с удивлением заметил, что мои руки и ноги стали тоньше, а я сам будто уменьшился в размерах. Подскочив с дивана, я оглядел свое похудевшее тело и принялся натягивать на себя одежду, валяющуюся на полу. Если вчера мои джинсы едва удерживались на мне при помощи ремня, то теперь они весьма свободно упали к ногам, вызвав во мне полное недоумение. Рубашка повела себя приблизительно так же. Она конечно не стала сваливаться на пол, зато повисла на мне огромным белым флагом. Именно в эту минуту на память пришли Женькины предостережения и опасения и мне по-настоящему стало страшно. Не то, что бы я мгновенно поверил в эти сказки, просто теперь его слова не выглядели совершенным бредом. Кое как закрепив на себе ставшую огромной одежду, я со всех ног бросился к дому на побережье, в котором жил тот странный человек.
Женя сидел на ступеньках и видимо ждал моего появления. Стоило мне показаться возле калитки, он тотчас вскочил и зачем-то ухватил меня за плечи, словно проверяя мое существование, после чего, не говоря ни слова, развернул меня к выходу и поволок обратно в хижину.
«Вспоминай, Тихон, все, что ты знаешь о химической науке, – бормотал он, вцепившись в мое плечо, – любые формулы, названия элементов из таблицы, что угодно! Ты должен вспомнить, как создать препарат, блокирующий память, ну же, давай!»
Его слова рождали во мне панику, но больше самих слов, пугало поведение Жени. За то краткое время, что мы были знакомы с ним, я видел в нем весьма спокойного, сдержанного и замкнутого человека. Во всяком случае, в моем присутствии, Женя держался крайне несмело, однако сейчас от его неуверенности не осталось и следа. Еще вчера его требования о препарате вызвали бы у меня откровенный смех, но сейчас, воочию видя в себе явные изменения, я и сам был готов придумать что угодно, лишь бы возвратить себе прежние размеры и формы.
Вернувшись в хижину, Женя бросился к записям в тетрадке, бестолково перелистывая страницы и пытаясь отыскать формулу противоядия. Тихон, тот, ученый, возможно без труда бы справился с этой задачей, но его здесь не было и помочь мне было некому. Поняв бесплодность своих попыток, Женя обессиленно опустился на стул, растерянно глядя на меня.
«Я не знаю, Тихон, как тебе помочь. Я совершенно не разбираюсь в этих твоих формулах, если бы ты дал себе труд рассказать мне о своих исследованиях, сейчас возможно, я и смог бы что-нибудь придумать, – раздраженно проговорил он, впиваясь в меня потемневшими глазами. От его слов по моей спине пробежал холодок. Женя не выглядел сумасшедшим. В его простых рассуждениях было больше трезвой мысли, чем в иных заумных речах. Взяв себя в руки, Женя снова обратился к записям. Я невольно приблизился к столу и заглянул в тетрадку. За бесконечной чередой цифр пряталось очевидное решение, я почему-то понял это, однако и мне, и Жене это решение оставалось недоступным. На рабочем столе в пробирках блестели какие-то растворы и составы, в беспорядке расставленные по всей поверхности. Я тупо пялился на их радужные отсветы, не находя в своей голове ни единой мысли и непроизвольно переставляя с места на место бесконечные склянки.
