Читать книгу: «Эмансипантки», страница 2

ГЛАВА 4

Линку перевели на завод со Cтрыйского филиала. Конечно добираться далековато, но деньги несравненные. Стрый – маленький захудалый городок, в котором единственное большое и престижное предприятие – это мебельный комбинат. Там работает её муж. Работать с ним на одном предприятии она не хотела, да и кем туда возьмут? Разьве что в цех, разнорабочей, а у неё как ни как пединститут, все же надо держать марку. Поэтому, когда открылась возможность попасть в филиал львовского завода в Стрыю табельщицей – пошла сразу. Все же не голая ставка как в школе. Здесь и 13, и квартальные, и возможность отправить детей летом в пионерский лагерь. Да и во Львов лишний раз можно смотаться из этого угрюмого Стрыя. Пройтись по магазинам, пробежать по Стометровке (центральная аллея проспекта Шевченко) всегда приятно. Правда после пробежки чувствовала легкую досаду. Как это львовянки всегда умеют выглядеть на все 100%. Она вроде и в новом плаще, платье, пальто, зависит от сезона, и подстрижена, а корова коровой. И туфли пыльные, и лицо какое-то опрокинутое, и какая-то постоянная неловкость во всем. В магазине стесняется подойти к продавщице, все кажется, что она сразу увидит её деревенское нутро и не ответит на вопрос. Ну да что там говорить, Львов – это Львов.

В стрыйском филиале было полегче, все таки знакомый, который пристроил, хоть и переспал с ней будучи другом мужа, но в далнейшем не очень интересовался и не докучал своим вниманием. Бывает, конечно в основном по праздникам, после того как хорошенько выпили, мигнет, чтобы вышла. Приходится выходить. Как то хотела не пойти, так он не церемонясь зашел в отдел, подошел к столу и громко попросил на выход, мол муж звонит. Ещë не хватало, чтобы скандал усроил. Все соития происходили у него в кабинете, в основном на стуле. Сначала было неудобно и противно, но потом пообвыклась и даже в дни праздников одевала чулки, а не колготки, чтобы не надо было снимать сапоги, или туфли, опять таки зависело от сезона.

Работа была не пыльная, что там стоит обойти народ, которого было как кот наплакал и накрутить восьмерки в табеле. А так в основном сидели в отделе, если зимой, а когда начиналаось теплое время года фактически работали до обеда. По неписанным законам уходили так, чтобы кто-то оставался и, в случае крайней необходимости, мог обзвонить всех и вызвать на работу.

В тот день была пятница и была Линкина очередь прикрывать. Обычно в пятницу после полудня не только сотрудников днем с огнем не найдешь, но и начальство отсутствует. А тут как назло пришел начальник, посидел за соседним столом, для годится вяло спросил где все. Она что-то ответила тоже вяло и невразумительно и уставилась в окно, которое выходило на улицу. Ещë осталось пару часов и надо бежать забирать младшего из садика, да надо зайти в школу что-то старший натворил… Она так задумалась, что и не заметила как Васыль, шеф, уже стоял около неё и запускал руку за кофту (все прилюдии начинались с этого жеста, уж очень он любил её грудь). Чёрт бы побрал! Во-первых середина дня, хотя народу никого и можно закрыть дверь, но дело даже не в этом. Во-вторых она была совершенно не настроена, да и в колготках. Так не хотелось разуваться. Но что делать, ведь не отстанет, просто так что-ли притащился в пятницу в отдел. Медленно нагнувшись, расстегнула туфли и начала снимать колготы. Васыль уже был готов, принес стул и пошло по накатанному. Хорошо, что стул стоял у окна и она успела увидеть, как подъехала машина. Явно львовская, потому что чистая да и мужики стали из неё вылезать не чета стрыйским – все холёные.

– Васыль, кто-то приехал, давай приводить себя в порядок, это явно к тебе. Пока разберуться где ты, я успею здесь убраться.

Только успели все расставить, застегнуть туфли и открыть двери, как уже стучались. Да, действительно, приехали из Львова: зам директора по капитальному строительству, началник ОКСа и главбух. Решили в пятницу нагрянуть в филиал. Васыль, красный как рак, засуетился. Предложил перейти в его кабинет, а ей приказал варить каву. У них всегда была представителькая кава с печеньем, конфетами и бутылкой коньяка. Если одной бутылкой не обходилось, значит из сейфа доставалась вторая. Дело было к вечеру, на улице весенняя погода, все в расслабленном состоянии. Линку, как единственную женщину, пригласили посидеть в мужской компании. Когда была выпита и первая, и вторая бутылка, и третья глазки у начальника ОКСа стали блестеть не по делу.

– А где это в Стрыю работают такие красивые женщины?

– В плановом.

– А кем?

– Табельщицей.

Разговор не получил развития, потому что вдруг все засобирались. Оказывается уже пятый час, а ещë ехать.

– Я скоро приеду, – сказал начальник ОКСа и при этом многозначительно пожал ей руку.

«Дядя», так она назвала начальника ОКСа (отдела капитального строительства) для себя, не обманул. Приехал на следующую пятницу один. Прошелся по территории, заглянул к ней в отдел и попросил выйти на минуту. Она вышла.

– Что ты скажешь, если мы сейчас с тобой пойдем в ресторан, – с места в карьер и на «ты» начал Дядя. – Про Васыля не волнуйся, я ему сказал, что хочу тебя пригласит, главное что ты скажешь?

«Это самый настоящий торг, – подумала она. – На что он рассчитывает и на что я могу рассчитывать?»

– Ну хорошо, пойдем в ресторан, а потом что?

– Как говориться все зависит от тебя.

Ресторан стоял на опушке леса. Стилизованнй под колыбу, с хорошенькими клумбочками цветов и висячими горшками герани в кашпо. Она редко здесь бывала, этот ресторан работал в основном на приезжих львовян и стрыйский авиаотряд, поэтому здесь её не знали. В самой колыбе столики были отделены друг от друга перегородками. Народу мало, обычно к вечеру сходились офицеры и кое-какие приезжие. Начали с шампанского. Оно быстро ударило в голову и стало как-то всё равно. Дядя довольно витиевато ухаживал, хотя стало понятно, что кончится все так, как с Васылем. После бутылки шампанского и графинчика водки, он подсел ближе и начал поглаживать руку. Потом рука переместилась на колено, а потом несколько выше. При этом рот не закрывался. Он рассказывал, какие зарплаты во Львове, какие премиальные, особенно в ОКСе, потому что ОКС ближе всех к директору и он их не обижает. Начальник, как говорят, «гнал пургу», которая к ней пока не имела никакого отношения.

– Знаете что, давайте выйдем на улицу. И подумала: «Может остынет?»

На улице было чудно. Уже тепло, всеже май, зелено. Как то незаметно начали углубляться в лес. Дядя осмелел, прислонил её к дереву и начал бесцеремонно гладить грудь. Как всегда начинается с этого. Незаметно руки перешли под юбку и он стал оглядываться, где бы пристроиться. Недалеко стояли лавки и довольно высокие пеньки вокруг мангала. Как нельзя кстати, оказалось. Выбрали лавку. «Все как с Васылем, —подумала она. – Фантазия у мужиков небогатая, но Васыль был пообходительней, а этот почти в отцы годится, но прыть и напор нешуточный, даже не ждёт, когда сниму колготы, просто их порвал. Совсем оголодал мужик.» И уступила напору.

– Пора по домам, у меня много дел и я больше не могу, нет времени.

– Ну что ж, домой так домой, – согласился Дядя, сытым голосом.

«И слава богу, что все позади, – подумала Линка, – может больше не приедет?»

Но Дядя стал приезжать каждую пятницу и так длилось целое лето и осень. Васыль перестал приставать, видать дали по рукам. Но тот факт, что она оставалась на хозяйстве каждую пятницу не ускользнул от сотрудниц. Сплетни поползли как сорняки из всех дырок. Единственная подружка из отдела, Надийка, сказала, оглядываясь по сторонам, чтобы, не дай бог никто не услышал:

– Слушай, Лина, делай что-то, они догадываются, что этот, из Львова, приезжает к тебе. Да и Васыль, пару раз я слышала, что- то на тебя катит бочку. Смотри как бы до мужа не дошло.

В следующий Дядин приезд она сразу взяла быка за рога:

– Что это вы себе думаете? Мало того, что я каждый раз рискую работой, ухожу раньше, так ещë и сплетни начинаются. А ну как дойдет до мужа, так меня свекровь со света сживет, а у меня дети малые. Не приезжайте больше!

– Ну перестань, я уже над этим думаю, мне самому надоело ездить туда— сюда. В нашем отделе одна сотрудница идет на пенсию, я тебя возьму на её место. Правда работа для тебя мало знакомая, но я тебе помогу, прикреплю на время к кому— нибудь, а там ты и сама въедешь.

Так она появилась во Львове. На заводе приняли её достаточно дружелюбно, тем болеё, что с подачи начальника отдела. Никому и в голову не пришло, что это не просто так. Работа была довольно сложная и первое время непонятная. Надо было курировать объекты, которые проектировал проектный отдел, работать с инженерами по строительству в банке и подписывать выполнение у подрядчиков. Дядя, конечно, прикрывал, но многому надо было учиться. В наставники дали молодого парня, который сам не так давно занялся этой работой, но в силу ума и образованности очень быстро разобрался, что к чему. Приходилось с ним выезжать на объекты, которые были разбросаны в разных местах. Началась мотанина по Закарпатью, по Львовской области, по Стрыйскому району.

«Не такое это уже и благо работать во Львове и получать высокую зарплату, – в другой раз думала она». Но, когда приходил день получки, понимала, что выбор сделан правильно. Любовь Дяди, после перехода во Львов на работу, расцвела пышным цветом. Сейчас не нужно было ни перед кем отчитываться, можно было в любой момент, предворительно договорившись, встать и уйти. Львов предоставлял широкие возможности.

Постепенно она начинала привыкать к удобствам и достатку. Уже обедалось в «Интуристе» или «Москве». Если квартира, то в центре. И не какая-нибудь комнатка с протертым диваном, как в Стрыю, а приличные аппартаменты с шикарной ванной и бидэ. Если гостиница, то «Интурист» или «Турист», или «Львов» – все они совсем новые и красивые. Недавно появился «Днистер» и она с Дядей, в очередную встречу, опробовала номер в «Днистре». Метаморфозы происходили и с ней. Из нескладной коровы, Львов начинал делать львовянку. Уже можно было не стесняясь придти в магазин и покапризничать у прилавка, небоясь продавщицы.

Все было почти замечательно. Муж ни о чем не догадывался и стал даже с уважением поглядывать на неё, когда по самым скромным подсчетам оказалось, что она приносит в дом в три раза больше, чем он. Это не считая того, что ещë ею не декларировалось, а получалось так, на мелкие расходы от Дяди, на «булавки» как он любил говорить. Летом удалось впервые съездить на море с детьми, в пансионат, в Морское. Что было радости! Мальчишки впервые увидели море. Единственно, что её угнетало, так это длительные поездки из Стрыя. Так бы хотелось жить во Львове! Как то, когда Дядя уж совсем воспылал, после длительного удовольствия, она решила заикнуться о переезде.

– Ну что ж, – вдруг неожиданно доброжелательно сказал он, – я подумаю. —Мне б ещë чаще хотелось с тобой встречаться, эти поездки и правда пожирают ценное время.

«Экий неугомонный, – подумала она.» Но ничего не сказала, а только опустила глаза, чтобы он не заметил радости от его решения. Может что-нибудь удастся с квартирой? Завод как раз начал большущее строительство. Конечно очередников дочерта, местком это дело контролирует, но ведь начальник ОКСа не последний человек, может что-то можно придумать, хоть и работает она во Львове всего ничего.

ГЛАВА 5

Я познакомилась с Игорем, когда шла на работу. Меня неожиданно со спины кто-то взял за локоть и сказал:

– Привет, Соломия.

Я испугалась, отпрянула, повернулась и увидела перед собой совершенно незнакомого мужчину.

– Извините, но я вас не знаю, – сказала я.– Что вы хотите?

– Ради бога простите, я вас перепутал с Соломией, у вас похожие пальто, я думал, что это Соломия. Вы не пугайтесь, я новый сотрудник соседнего отдела, давайте познакомимся. Я Игорь, а вы Жанна? Соломия мне вас когда-то показала и сказала, что вы её подруга. Я не ошибся?

– Да, это я, – сказала я. И подумала, что пальто мое и Соломии совсем не похожи. Мое пальто довольно редкое, потому что куплено в «Каштане» мамой. Приехали мамины родственники из-за границы и все вместе пошли и купили подарки в «Каштане». Мама выбрала мне пальто, я как раз приехала из Ленинграда, обносилась и она сделала мне подарок. Но что с него взять, мужчины смотрят на силует, а детали и качество их не волнуют.

– Соломия приходила к нам на согласование и её направили ко мне как к новому сотруднику, потому что мне передали этот объект, вы знаете, что Вера Викторовна ушла на пенсию?

– Да, я знаю, что у вас там какие-то перестановки, но конкретно не интересовалась. Ну что ж будем знакомы.

Так незаметно и дошли до работы. В обед Соломия подошла ко мне и сообщила, что мы получили приглашение на каву.

– А когда это вы успели познакомиться? – с какой-то даже ревностью спросила Соля.

– Да Игорь принял меня за тебя, короче разобрались кто есть кто, так и познакомились

– Пойдем?

– Ну когда мы с тобой отказывались пройтись на каву? Конечно идем, а что остается, не сидеть же целый обед в отделе?

В перерыв тройца стояла на каве и весело трещала обо всем, что приходило на ум. Игорь оказался тоже архитектором, но проектную работу не любил и поэтому пошёл в отдел капитального строительства. Это по его понятию по мужски лазить по стройке, сидеть в прорабской, ездить в командировки. Если честно, то для женщины это занятие несколько обрименительно, но, если б более комфортно было, т.е.лучше транспорт, почище прорабские и меньше мата, то и женщина вполне может работать на строительстве. Знаю не по наслышке.

При болеё близком рассмотрении Игорь оказался несколько тяжеловат в общении. Я не могла никак понять почему. И вроде легко излагает и знает много, но в самой речи чувствовалась какая-то внутренняя тяжесть. Казалось что вот сейчас ему не хватит слов или дыхания. Превносила неловкость и манера замолкать чуть ли на пол— слове. Поэтому он производил впечатление тяжелого чемодана, который тяжело нести и жалко бросить. Ему очень подошло наше общество, было по всему видно. При его неуклюжести, чувствовалось, что человек отдыхает душой c нами. Мы ничего от него не требовали, а принимали его таким, каким он есть. Хотя бытует мнение, что мужчина и женщина не могут дружить. Может дружить и не могут, а вот приятельствовать— могут— это мы с Соломией дружно доказывали.

Часто после работы мы дружной тройцей шли домой. Игорь жил недалеко от работы. Соломия тоже. Мне надо было на троллейбус и они меня провожали. Особенно мило было пройтись летом. Когда мы по очереди уходили в отпуск, то всегда с радостью возвращались, привозили друг другу какие-то мелочи и рассказы про отпуск. Игорь в отпуск ездил с женой. Мы никогда его жену не видели, но по рассказам получалось, что это «фам фаталь». Она была старше Игоря на 10 лет, уверенная в себе и красивая женщина. Уверенности в ней должно быть более, чем на 100 процентов. Во-первых на 10 лет старше, а во— вторых работала на телевидении. Я была удивлена, что Игорь говорит об этом с легкостью, без стеснения. Как-то ему не стремно было признаться, нам двум молодым и привлекательным женщинам, что жене под 50, но Игорь уже пообвыкся. Он был женат пять лет. Детей не было. У них большая и комфортная квартира, интересные друзья. Но ему всё же хотелось дружить с ровесниками, видать серьезные дяди и тёти всеже несколько угнетали. Может когда-то он и был легким парнем, но взрослое окружение, в которое он попал в молодом возрасте, сневелировало его под себя. Да это и понятно, когда молодой человек попадает в общество людей старше на 10—15 лет и варится в нем, то естественные молодые замашки выглядят вульгарно. Приходится соответствовать.

Когда Эдит Пиаф познакомилась с Тео Сарапо ему было 25, а ей 45. Они недолго были вместе, Эдит очень скоро умерла. Но Тео Сарапо так и не смог жить нормально и тоже скоро умер. Но сначала он умер морально, никак не мог успоиться после смерти Эдит, чудил и бедокурил. Старшие женщины, в отличии от старших мужчин, всегда проходят тяжелым катком своей жизни по молодым мужчинам.

Игорь не исключение. Хотя его жена и не Эдит, но свой каток она прокатила. Мне все время казалось, что Игорь чего-то недогаваривает, что хочет что-то изменить в своей жизни.

Через какое-то время у Соломии появился, как мы говорили, «человек». После работы она обламывая копыта бежала на свидание и ей стало не до нас с Игорем. Нет, мы продолжали болтать в коридоре, ходили на каву, обменивались информацией о новостях в отделе, но милые прогулки втроём прекратились и мы стали ходить на троллейбус вдвоем.

Приятельствование приближалось к опасной черте. Я уже не раз замечала, что он как-то перестал рассказывать какие-то интересные новости про походы с женой в гости, меньше стал говорить о её друзьях, а все больше сбивался на интимные темы. Бывало и после работы Игорь мог меня пригласить на каву недалеко от троллейбусной остановки. Я понимала его настроение и понимала, что наши отношения как снежный ком начинают обрастать ненужной двухсмысленностью. Если честно, хоть Игорь и был похож на мальчика, который мне нравился в школе, такой тип мужчины меня уже не волновал. Конечно можно было завести роман для счета, но стоит ли? Внутреннее чувство подсказывало: «Не стоит». Такие парни, которые решаются на брак с женщиной на десять лет старше, довольно серьезные во всех отношениях. Неизвестно можно ли будет перевести, любовные отношения с Игорем в игру или в легкий флирт. А вдруг будет не отвязаться? Да и обременительно это. Ну понимаю, когда уж очень человек совпал с твоей внутренней вибрацией, а просто так… Все же дружба между мужчиной и женщиной никак не получается. Постепенно отношения стали переходить из приятельких в служебные. Как-то Соломия заметила:

– А что это с Игорем? Сегодня шли вместе на работу, я предложила пойти потрещать на каву, он отказался. Сослался на занятость. Жанка, уж не влюбился он в тебя?

– Ты считаешь, что это возможно? – спросила я.

– А почему нет? Сколько можно торчать около своей бабушки?

– Да, может бабушка и надоела, но для танго надо двое.

– Понятно, – ответила умная Соломия.

ГЛАВА 6

Линка опять ушла с работы. Игорь уехал в командировку в Воловец. Дядя заметил, что она томиться без дела и предложил провести время с пользой, т.е. встретиться. Ей и в голову не пришло отказаться, хотя, если честно, очень не хотелось куда-то выходить. На улице холод, поздняя осень. Транспорт плохо едет, а добираться в центр.

Новая квартира для встречь теперь расположилась просто в центре, недалеко от дома, в котором жил Виктюк, как сообщил для непосвящённой Дядя. Дом старый с остатками польской роскоши. Широкие лестницы, кованые перила. Площадки перед квартирами такие большие, что спокойно можно выгородить ещë одну квартиру. На площадку выходят две красивых двери. На одной медная табличка «Одинцов Б. В. адвокат». Борис Викентьевич, отец Викентия Борисовича, старинного друга Дяди. Их отцы принадлежали к тем офицерам, которые пришли с советскими войсками в сентябре 1944 года. Они заняли квартиры врачей, адвокатов. Польская интеллигенция уходила от советов, взяв с собой только детей, документы и ценности. В квартирах, занятых высшими чинами советской армии, до сих пор мало что изменилось. Мебель, картины, габилены, посуда, оставались теже, что и при бывших хазяевах. Менялась разве что сантехника, благоустройство кухни и состав книг в библиотеке. Ремонт делался выборочно, потому что единоразово сделать никакой возможности. Мебель, сплошной антиквариат, была довольно ветхая и несоразмерно громоздкая. Передвинуть, переставить совершенно невозможно, разве что несколько подреставрировать. Поэтому всё было на своих местах и почти такое как когда-то, в 1944.

Линка впервые была в такой квартире и она её впечатлила. Становилось понятно, почему из-за этих квартир были чуть ли не бои локального значения. Это неправильное представление, что любой мог въехать в такую квартиру. Такие квартиры получали офицеры не ниже полковника.

Как бы не было, но квартиры были получены и перешли детям по наследству. Здесь жил дух красоты и роскоши, которая Линке была незнакома, но которая её все больше очаровывала. Поэтому она где-то была благодарна Дяде за то, что он её, селюшку, выбрал и так запросто знакомит с красивой жизнью. Правда с друзьями он её не знакомил, да она и не обижалась. Зачем? О чем с этими москалями говорить, что они знают? Всегда устроены за счет партбилетов и связей, всегда сыты, хорошо одеты. Да бог с ними, завидовать грех.

Дядя встретил чуть ли не на пороге и сразу стал поспешно снимать с неё пальто. Сам, как видно, пришел уже давненько, успел выпить, судя по запаху, коньяку, и подготовиться, был в спортивных штанах. «Спортивные штаны – это чтобы не терять времени, – неприязненно подумала она».

Кровать была большая и круглая, выглядела как подставка под легковой автомобиль на выставке, только то, что не вращалась. У Дяди теперь была новое пристрастие. Он заставлял её одевать черные чулки с резинками и черное бельё. Черная комбинация к ней шла. Довольно белая кожа, становилась ещë белее. Ноги в черных чулках становились ещё стройнее. Дядя начинал сопеть и волноваться и это был, пожалуй, самый неприятный момент. Но коньячная анастезия скрашивала сопение и удовольствие было вполне полноценным и длительным. В другой раз она подумывала поговорить со своей однокласницей Оксаной, которая была формацевт, о каких-нибудь припаратах, которые бы действовали как коньяк, но не давали запаха. Без каких-либо возбудителей было никак не обойтись, а все время алкоголь – это не то. Да и муж несколько раз унюхал и пришлось рассказать сказку про день рождения. Черные чулки сделали свое, они перешли в столовую, опять выпили и залегли расслаблено в широких креслах.

Покрутившись немного Дядя опять мягко подтолкнул к дверям спальной и опять засопел. «Действительно коньяк имеет дубильные свойства, – подумала она», когда Дядя мягко попросил заняться им. «Конечно в его возрасте каждую неделю встречаться это более, чем хорошо. Да и нарикать на его возможности нельзя. Муж не идет ни в какое сравнение. Во-первых часто или выпивши или усталый, а во-вторых и условий никаких. Свекровь всегда дома да ещë и на ночь дверь открывает в их комнату, а комнаты смежные. Видети ли, дышать ей нечем».

– Ну что там слышно с квартирой? – спросила она, поглаживая ногу в черном чулке.

– Работаем в нужном направлении, – сказал Дядя и жадно потянулся к ноге.

– Ну, ну, хватит, хватит, надо собираться, а то мы здесь и заночуем, мне далеко добираться.

– Надо будет подумать над вопросом как бы это и заночевать, – сказал Дядя, но поползновения прекратил.

Потихоньку собрались и вышли на темную улицу. Уселись в машину и Дядя повез её на вокзал.

Пока доехала в электричке, пока дошла до дома, было уже восемь вечера. Свекровь сидела на кухне, кормила младшего, старший в большой комнате делал уроки, почти ночью. Муж на диване, с газетой, периодически поглядывая в телевизор. Ждет её, чтобы поужинать.

– Ну що нового? – спросила она, глянув в зеркало все ли так с лицом и одеждой.

– Та що там, може буты нового, роботы до чорта, а зарплату знову затрымалы.

«Ну, ну, – подумала она. – Поэтому то ты сегодня и трезвый. Это где-то даже и хорошо, что задерживают. Завтра дам на обед и ни копейки более, а то опять нажрешся.»

– Ну що ты не змиг з дытыною зробыты урокы? Вже восьма годына, а вин ще за урокамы.

Раздражение начало подниматься в ней горячей волной. Вот ведь паразит! «Никогда не может заняться детьми. Ведь пацаны итак целыми днями один в школе на продленке, второй – в садике. Только к 5 часам приходят домой, а этот мудак после работы мог бы уже в полшестого быть дома, так нет, идет с коллегами в пивную, а если как сегодня, придет раньше, так будет валяться на диване, и пальцем не пошевелит, чтобы дома что-нибудь сделать. Считает, что, если живем с его мамочкой, то уж ему, как сыну, совершенно ни к чему заниматься домом. О, Господи, хоть бы Дядя, что-нибудь сделал с этой квартирой. В другой раз кажется, что сойду с ума, никто не хочет меня понять и поддержать, а уж о помощи и просить не приходится. Хорошо хоть свекровь дома сидит. Конечно основная работа по дому на мне, но хоть за парнями присмотрит.»

– Ну що ж, пишлы исты, – сказала она.