Читать книгу: «Целительница: на грани», страница 11
– О несложившемся женском счастье.
– Это вы так думаете? Это ваше женское счастье не сложилось?
– Не знаю.
– Мама растила вас одна?
– Да.
– Ей было тяжело?
– Очень. Она много работала, чтобы я выбилась в люди.
Анна тихо заплакала с закрытыми глазами.
– Ваша бабушка растила вашу маму одна?
– Да, одна.
– Ей было тяжело?
– Очень тяжело. Это было послевоенное время. Только закончилась Вторая мировая война.
– Ваша прабабушка растила вашу бабушку одна.
– Точно не знаю всего. Там странная история. Кажется, семью раскулачили, а бабушка какое-то время была в детском доме. Мне особо не рассказывали.
– Сейчас, когда вы вспомнили историю нескольких поколений вашего рода, скажите мне: одиночество и сожаление – это ваши чувства?
– Мои. Я же тоже одна.
– Сколько вам лет?
– Тридцать.
– Вам всего тридцать.
– Уже, – поправила Анна сквозь слёзы.
– Женщины выходят замуж после тридцати?
– Да.
– А вы допускаете мысль, что можете выйти замуж позднее, например, в тридцать пять?
– За кого? Я же осталась одна.
– Вы поставили на себе крест?
Пономарёва многозначительно молчала.
– Что сказала ваша мама, когда узнала, что вы больше не встречаетесь с Анатолием?
– Что я повторяю её судьбу, но хорошо, что у меня ещё нет детей.
– Вы согласились с этим?
Анна молчала, слёзы из её глаз потекли сильнее.
– Самый близкий вам человек сказал, что вы повторяете его судьбу, которая была тяжёлой. Вы согласились с этим? – ещё раз задала неприятный вопрос Пятницкая.
– Да, – с горечью прошептала Пономарёва.
– Скажите мне ещё раз. Чувства одиночества и сожаления – ваши? Ваша жизнь уже заканчивается? Разве у вас не может быть счастливого будущего?
– Не может, – повторила Пономарёва безучастно. – Нет. Я не согласна. Я не хочу повторять судьбу мамы или бабушки! – вдруг очнулась и запротестовала она.
– Вы сейчас очень правильно сказали про судьбы близких. Это родовая программа. Вы готовы её завершить прямо сейчас и жить дальше без необходимости оставаться одинокой?
– А так можно?
– Кто или что вам мешает жить иначе, когда вы это осознали? Разве вы должны повторять несчастную судьбу своей матери? Или бабушки?
– Нет.
– Тогда скажите мне сами, можно ли вам жить иначе. Вы готовы разрешить себе это?
– Да! – безапелляционно заявила Анна в свойственной ей манере, окончательно перестав плакать.
– Я использую при исцелении энергию из божественного источника. Если вы скажете «да», то прямо сейчас могу опустить её на вас, чтобы в ней растворились чувства одиночества и сожаления, доставляющие вам боль.
– Чему она научилась за время одиночества? – спросил ангел в сером. – Что в этом хорошего?
– Только предварительно ответьте мне на вопрос. Чему вы научились, пока были одиноки? – по совету ангела спросила Пятницкая.
– А это чему-то учит?
– Разве нет? Как это повлияло на вашу судьбу?
– Я начала рано работать и обеспечивать себя. Хотела разгрузить маму.
– Значит, такой вы стали рано?
– Не понимаю ваш вопрос.
– Если вы ещё в юном возрасте стали обеспечивать себя и отвечать за себя, то какой вы стали?
– Самостоятельной? – неуверенно спросила Пономарёва.
– Верно!
– А какой вы будете, если вам предложат выйти замуж. И вы будете замужем?
– Несамостоятельной, – задумчиво произнесла Анна.
– Вы готовы завершить урок самостоятельности, когда вы учились полагаться только на себя и свои силы?..
– Пользу от урока самостоятельности зафиксируйте, – подсказал ангел.
– …но чтобы остались все умения и навыки, полученные во время него, – добавила Виктория. – И пусть начнётся новый этап в вашей жизни, когда вы будете учиться жить с любимым мужчиной и быть замужней.
– Да, пусть! – согласилась Анна.
И Виктория опустила на неё энергию безусловной любви, исцеляющую и завершающую родовую программу женского одиночества.
– Как вы себя чувствуете? – спросила Вика после окончания процесса.
– Я в порядке, – кивнула Анна.
– Ещё не всё, – снова подсказал ангел в сером. – Нужно простить всех, кто был передающим и принимающим родовую программу одиночества и сожаления.
Неожиданно Пономарёва поделилась:
– Только мне очень грустно, что всё это было. Что я потратила столько лет на хандру. Я ведь говорила маме: найди себе кого-то; не нужно всё время говорить, что ты живёшь ради меня; я буду рада твоему счастью.
– Вы готовы простить за произошедшее себя и свою маму? Всех женщин в вашем роду, которые передавали и принимали эту негативную программу – жить без женского счастья?
– Готова простить, – спокойно согласилась Пономарёва. – Пусть всё завершится. И наш род станет счастливым.
– Да будет так! – сказала Пятницкая и снова пропустила через Анну божественную энергию, отправляя остатки негативных чувств в центр Земли, в другой божественный источник.
– Спасибо вам за всё, особенно за терпение, – с тёплой улыбкой поблагодарила Анна. – Я уже чувствую, что это и правда конец моих мучений. Я сейчас без пафоса это говорю. Просто чувствую.
– Я рада. Пусть так и будет, – улыбнулась Вика.
– Как вы с этим живёте?
– С чем?
– Со всеми этими историями? С этим бесконечным негативом. К вам же не приходят счастливые люди?
– Не приходят, – подтвердила Виктория. – Я не знаю, как бывает иначе. Я вам говорила: я исцеляю столько, сколько себя помню. Это просто моя жизнь.
– Тяжело это.
– Я привыкла.
– Зато вы делаете добрые дела.
– Да, – улыбнулась Пятницкая. – Мне пора уходить. Удачи вам, Анна.
– И вам! Спасибо большое ещё раз! Обращайтесь, если смогу быть вам полезной. Буду рада тоже помочь.
– Предупреди, что у неё практически нет алгоритмов поведения при совместном проживании мужчины и женщины. Она не жила в полной семье и других примеров толком не видела. Ей придётся почти всему обучаться с нуля, так что пусть наберётся терпения. Активируй в ней это умение – терпение. Пусть не рубит с плеча.
Вика почти дословно передала Пономарёвой слова ангела и с её согласия активировала новый навык, а после снова попрощалась и поспешила домой.
* * *
По дороге к метро Вика, всё ещё в режиме видения, мысленно спросила ангелов:
– Вас стало двое. Почему? Это хороший знак?
– Наш собрат отправился на четвёртый план бытия – поговорить с Тимофеем и обсудить, что тот хочет в оплату своей помощи тебе, – пояснил ангел в синем костюме.
– В оплату? – переспросила Пятницкая, не понимая.
– Да. Люди не могут использовать магию четвёртого плана бытия безвозмездно, если обращаются за помощью к существам четвёртого плана напрямую или используют, например, силы природы. В случае с силами стихий – луны, солнца – всё тривиально, их нужно просто почитать, с духами же нужно договариваться о цене за услугу.
– Ага, интересно складывается: без меня меня женили. Попросили Тимофея мне помочь, а потом мне за это расплачиваться.
– Это было необходимо после того, как ты исцелила Михайлова. Нас ты не слышала, а с Тимофеем готова была общаться, потому что чувствовала вину за его смерть. Этим мы решили несколько трудностей: смягчили негативные последствия после оживления Михайлова, избавили тебя от вины за невозможность исцелить ребёнка, начали твоё обучение истиной магии, знакомя тебя с устройством мироздания.
– Ясно, – сухо резюмировала Виктория. – А за воссоединение с тотемом я что буду должна?
– Принять тотемное животное в себе.
– Так это же я в нём?!
– Это у тебя нет веры в свои истинные силы, поэтому ты в нём, а не оно в тебе.
– Я больше, чем эта медведица?
– Значительно больше, – подтвердил ангел.
Вика поёжилась и отключила видение, заходя в метро. Не хотелось ей больше думать о магии или работе, хотелось домой к мужу, сесть с ним на подоконнике и болтать о чём-то лёгком и незначительном.
Однако сквозь звуки мчащего её поезда метро она услышала приятный голосок ангела:
– Тимофей хочет, чтобы ты поговорила с его матерью и уговорила её уехать из страны. Предложение по работе в Швейцарии уже есть. Она не хочет.
– Кажется, это будет непросто, раз он об этом просит, – мысленно ответила Вика вернувшемуся с четвёртого плана бытия ангелу.
– Всё сложится, главное – начни процесс. Номер её мобильного телефона он мне сообщил.
– Ага, хорошая память у пятилетки, до сих пор не отшибло в райских пущах, – со странным сарказмом заметила Пятницкая. – Хорошо, я позвоню, как выйду из метро. Теперь давай-ка ты отключись, а я всё же отдохну от работы, магии и всего остального.
Вика вышла из метро и тут же позвонила маме Тимофея:
– Здравствуйте, Елизавета. Это Виктория Пятницкая. Мы виделись с вами в больнице, когда я приезжала к Тимофею.
– Добрый вечер, я вас помню. Что вы хотели?
– У меня есть для вас информация. Не могли бы вы уделить мне время и встретиться со мной?
– Нет, спасибо. Мне не интересно общение с вами. И прошу вас не звонить мне больше. До свидания, – спокойно и холодно ответила мать Тимофея и отключилась.
Пятницкая озадаченно смотрела на телефон, словно это как-то могло помочь делу. Что делать дальше, она пока не знала. Тут телефон завибрировал. Это была Маша Новикова.
– Привет, Вик. Можешь говорить? У меня к тебе вопрос на засыпку.
– Привет. Могу, – отозвалась Виктория.
– Ты, когда находишься в источнике, слышишь там голос? Кто там с тобой разговаривает?
Пятницкая удивилась настолько, что решила не шутить на эту тему:
– Нет, я ни с кем там не разговариваю. Просто растворяюсь.
– Точно? – смутилась и переспросила Мария.
– Абсолютно, – подтвердила Вика.
– Пусть свяжется с твоей мамой, – подсказал ангел в синем.
Виктория начала отличать ангелов по голосам, не переходя в режим видения, чтобы рассмотреть их.
– Позвони моей маме, спроси. Это она мне указала путь к источнику. Ей точно известно больше, чем мне, – предложила Пятницкая.
– Хорошо, – согласилась Новикова. – Предупредишь её, что я буду звонить?
– Конечно! Напишу ей прямо сейчас.
– Спасибо! Когда увидимся? Хочу рассказать тебе о впечатлениях об источнике и просто поболтать.
– Маш, честно, пока не понимаю. Точно не в будни. Может, что-то получится в выходные, если не будет много запросов на исцеления.
– Ладно, звони, если что! Пока!
– Удачи!
Пятницкая снова озадаченно посмотрела на телефон, а потом обратилась к ангелам:
– Крылатые мои, как же так? Вы же говорили, что всё сложится с матерью Тимофея?
– Всё сложится, – в один голос подтвердили они.
– Как-то я этого не вижу.
– Всё сложится, – снова повторили ангелы. – Пусть пройдёт время. События уже запущены.
– Ага, – грустно кивнула Вика и пошла домой.
* * *
В четверг Виктория вышла на обед в торговый центр. Сегодня ей хотелось побыть в одиночестве – без обсуждения рабочих вопросов или личных бесед с коллегами. И ей это почти удалось. Её уединение было нарушено уже под кофе. Как обычно, Алексей бесцеремонно сел напротив и начал беседу:
– Привет! Куда пропала? Не видел тебя на этой неделе.
Вика немного поёжилась, вспоминая сцену ревности мужа, но взяла себя в руки и сказала:
– Привет! Не было больших совещаний, а работы много. Мне на каждую встречу по проекту ходить? У моих сотрудников это прекрасно получается.
– У меня к тебе есть предложение.
– Не люблю я такие твои заходы, – призналась Пятницкая.
– Завтра я работаю последний день, – сказал Смолин и сделал многозначительную паузу.
– Не поняла тебя. Ты в отпуск идёшь?
– Нет. Я ухожу из ТТК-банка, – улыбнулся он.
– Ого! – удивилась Вика, судорожно соображая, как это повлияет на её жизнь. Ведь ей теперь не нужно самой уходить из банка, а раньше и думать больно было на эту тему. Напряжение, которое держало её с пятницы, спало. – Судя по выражению твоего лица, тебе поступило интересное предложение.
– Весьма интересное, – подтвердил Алексей. – Пойдёшь со мной? Дам тебе зарплату вдвое больше и по должности не обижу. Ещё не понимаю, что по структуре можно придумать, но точно будет что-то значительнее твоей текущей позиции. Будешь моей правой рукой. И место тебе знакомо.
От этих слов у Пятницкой пробежал ток по спине.
– Лёш, ты что, в ГорБанк переходишь? – ужаснулась она своей догадке.
– Да, – заулыбался Смолин.
– На какую позицию? – холодно спросила Вика.
– Буду руководить департаментом стратегии.
Тут Пятницкая наконец вспомнила, откуда ей известно имя Александра Аверина. Когда она ещё встречалась с Алексеем, тот познакомился с ним на одном экономическом форуме, чему был несказанно рад. А потом он невероятно гордился, что ему удалось наладить с Авериным контакт.
– Ты издеваешься надо мной? – честно спросила Виктория.
– Нет.
– Но ты сместил моего мужа, – как можно спокойнее произнесла Вика.
– Так и ты сместила Полянского, став руководителем службы.
– И всё же… – неодобрительно покачала головой Пятницкая.
– И всё же я просто принял выгодное для себя предложение. И делаю выгодное предложение тебе. Что вдвойне интереснее, пока твой муж без работы. Не знал, что у них там такие большие зарплаты.
– Нехорошо, – вновь покачала головой Вика.
– Перестань! – одёрнул её Смолин. – Ты давно не девочка-колокольчик, чтобы я пытался как-то оградить тебя от правды жизни. И позиции для своего департамента ты отстаиваешь лучше некоторых мужчин и не менее настойчиво и жёстко. Так что давай без театральных вздохов, прямо и честно. Думай. Неделю тебе на размышления.
– Давай прямо и честно, – спокойно согласилась Вика, потому что её окончательно отпустило всякое напряжение. – Мой ответ: нет. Я уверена в Краснове как в руководителе, а в тебе я не уверена. И я рада, что ты уходишь. Это решает одну мою проблему. Я должна была уйти из ТТК, но теперь могу остаться и работать в любимом банке.
Смолин пристально посмотрел на Вику и, улыбнувшись, сказал:
– О, не думал, что он ревнует тебя ко мне. Это лестно узнать.
Вика пожалела о своей честности, однако сдержала выпад Алексея и снова спокойно сказала:
– Что ж, удачи тебе на новом месте. Можешь потом не рассказывать, как устроился. Я обойдусь без подробностей.
– Ладно, остывай и допивай свой кофе, не буду тебе сейчас мешать. До встречи!
– Прощай, Лёш. Прощай!
Смолин неопределённо махнул рукой, улыбнулся и ушёл, оставляя Пятницкую наедине с неприятными мыслями.
Тут ей пришло сообщение от Елены Подольской:
«Мы срочно завешиваем вопрос на правление о подтверждении лимитов кредитования в регионах. Сможешь подойти сейчас и поставить свою подпись? Сегодня в пять закрывают возможность завешивать вопросы к рассмотрению на текущем заседании, а Краснов уедет через час на встречу и будет только завтра. Долго собирали согласования по вопросу, поэтому такая срочность. Вопрос технический. Изменений не вносим».
«Это лимиты, которые мы переутверждаем каждые полгода?»
«Да, верно. В этот раз они без изменений».
Вика посмотрела на остывающий кофе, думая, стоит ли ей бежать срочно в офис или лучше спокойно допить. Ей было жаль, что нужна её живая подпись и она не может делегировать подписание технического документа Лесковой электронной визой.
И в это же время ей пришло сообщение от неизвестного абонента:
«Здравствуйте, Виктория! Я бы хотел с вами встретиться. Когда это возможно? Пётр Савелов».
Пятницкая замерла над телефоном. Ей совсем не хотелось общаться с Савеловым. Не знала она, что ему говорить и как при личной встрече реагировать, зная о том, что он делал с женой и сыном.
– Договорись о встрече, – услышала Вика подсказку ангела.
Она выдохнула и ответила Подольской:
«Буду через десять минут у себя. Заходи, я всё подпишу».
По дороге в офис Пятницкая опомнилась и написала сообщение мужу:
«Смолин уходит из ТТК. И займёт твою позицию в ГорБанке».
«Печально, – пришёл ответ от Поспелова. – Причём печально ещё и то, что теперь ты не захочешь уходить из ТТК».
«Не хочу уходить, ты прав».
«Тогда завязывай с исцелениями».
«У меня ещё есть время подумать».
«Как скажешь. Но по окончании этого времени компромисс невозможен. Либо одно, либо другое».
Вика не стала отвечать Виктору и поспешила на работу. Петру она тоже ничего не написала, а в офисе и вовсе забыла про его сообщение.
Глава 16
В пятницу утром Виктория вышла из лифта на тридцать первом этаже, где находился её новый отдельный кабинет. Прошла через входные двери в опенспейс. Мебель привезли и даже начали собирать, поэтому её сотрудники могли оформлять заявки на переезд.
Проходя по коридору, она поняла, что соседний кабинет больше тоже не пустует. Зашла внутрь, миновала пустую приёмную и увидела Антона Мягкова.
– Привет! Успел переехать? – спросила Пятницкая.
– Как видишь. Привет! – ответил Антон.
– Нам нужно договориться, где будут сидеть твои сотрудники, а где мои. Моих немного. Уступишь ближайшие два ряда столов для моей службы? А то, твои когда сядут, моих придётся искать на другом конце офиса.
Антон странно посмотрел на Вику, а потом спросил:
– Сведёшь меня с Михайловым?
– Так вы же и так знакомы? – не поняла просьбу Пятницкая.
– Он закрытый человек. Общается только по делу.
– А ты с ним как хочешь общаться? – снова не поняла Вика.
– Он делает интересные проекты. Хотел бы поучаствовать в этом. Где-то активностью, где-то наш департамент мог бы стать спонсором. И ему будет хорошо, и нам реклама.
– Хочешь заняться общественной деятельностью?
– Почему нет? И мне лично реклама не помешает, впрочем, как и новый опыт.
Телефон Пятницкой завибрировал в сумке. Она достала его, чтобы посмотреть, кто звонит, и тут же показала Мягкову. На экране светилось имя: «Иван Михайлов».
– Я поговорю с ним, но прогнозировать его реакцию не могу, – сказала Вика, не отвечая на звонок. Она хотела договорить с Мягковым, а потом уже пообщаться с Михайловым.
– У тебя получается обычно людей уговаривать, – с нотками лести сказал Антон.
– Я поговорю. Это я обещаю.
Её телефон снова завибрировал. Это снова был Михайлов. И это было странно.
– Мои начнут оформлять заявки на переезд на ближайшие столы, ладно? И мне всё же нужно ответить, извини. Может, что-то случилось. Иван слишком настойчиво звонит.
– Хорошо, – согласился Антон с лёгкой улыбкой.
Виктория вышла из его кабинета и ответила на звонок Ивана.
– Привет! Ты мне очень нужна, – излишне холодно и чётко сказал Михайлов. – Машину за тобой уже отправил. Ты же на работе? – спросил он, но ответа не дождался и сказал: – Спускайся к выходу. Вера, моя жена, в больнице. На операционном столе прямо сейчас. У неё перитонит. Какой-то гангренозный аппендицит. Волнуюсь я. Помоги. Она должна жить.
– Приве-е-ет, – озадаченно протянула Вика, словно растягивая время, чтобы подумать. – Я спущусь и приеду, хоть для меня расстояние и не важно. Я могу дистанционно с человеком работать. Только я твою жену никогда не видела и не слышала её голос. Фото пришли мне, где она одна. Загвоздка в другом: мне нужно её согласие. Или с душой поговорить, но я не знаю, как это сделать, не касаясь человека.
– Она под наркозом. В операционной. С ней нельзя поговорить, а жить она должна. Понимаешь?! Она мне нужна. Как хочешь, но спаси её. Скорая привезла её в больницу почти без сознания. Ты ведь уже спускаешься?! Мерседес. Чёрный. Номер пятьсот восемнадцать. Вера обезболивающее выпила. Думала, просто живот болит. Кто же знал, что при аппендиците этого делать нельзя. Что врачам будет сложно диагноз поставить.
– Я захожу в лифт. Как выйду – перезвоню, – сказала Пятницкая и оборвала разговор, отчасти радуясь небольшому перерыву в потоке информации от Михайлова.
– Я проведу тебя на пятый план бытия, чтобы ты поговорила с душой Веры. Ты закроешь глаза и расслабишься. Ты сможешь это сделать в машине по дороге в больницу, – сказал ангел в бордовом костюме.
– Хорошо! – обрадовалась Вика. И напряжение отпустило её.
Как только Вика вышла из лифта, её телефон снова завибрировал. Это был Иван, который успел отправить ей пять фото своей жены во всех ракурсах.
– Я сейчас постараюсь договориться, чтобы тебя пропустили в операционную.
– Не надо, – отказалась Вика, в красках представляя, как Михайлов будет это делать: врываясь в операционную посреди процесса, пытаясь там с кем-то договориться, вклиниваясь в разговоры хирурга с ассистентами о скальпелях, зажимах и тампонах. – Мне обещали подсказать иной способ.
– Ты же в лифте ехала?! – не понял Иван. – Как ты успела с кем-то связаться? По вай-фай?
– У меня иные средства связи и помощники необычные, – спокойно пояснила Пятницкая. – Я всё же целительница.
– Понял. Пропуск в больницу для тебя я сделал. Тебя встретят и проводят ко мне. Что тебе нужно для исцеления Веры? Что мне организовать?
– Мне ничего не нужно, кроме её согласия, которое я буду получать по дороге в больницу. Поэтому от тебя сейчас требуется не беспокоить меня, пока я буду ехать.
– Как ты это будешь делать? – не понял Михайлов.
– Пойду, так скажем, в другой мир и буду разговаривать с ней там.
– Как в другой мир? Она что, умерла? – опешил Иван.
– Ваня, тебе нужны объяснения или исцеление? Я сделаю всё, что в моих силах, и врачи тоже. Просто дай нам делать нашу работу.
Иван молчал.
– Я поняла, как тебе дорога твоя жена. Честно. Я сделаю всё, что в моих силах. Всё. Сажусь в машину. Поговорим уже в больнице.
– Хорошо, – скрепя сердце, согласился Михайлов.
Не успела Вика открыть дверь машины, как телефон снова завибрировал. Она устало выдохнула и сняла трубку.
– Привет! Куда собралась? – услышала она голос Краснова.
– Привет! У Михайлова жена попала в больницу. Попросил исцелить её. Еду туда. Не против? Сегодня нет никаких важных совещаний. Я буду на связи.
– Ладно. Поезжай.
– Можно я не буду сегодня возвращаться в офис? – спросила она с подачи ангела в бордовом.
– Не приезжай. Если что, позвоню. До четырёх будь на связи. Потом я сам уеду.
– Хорошо! Спасибо тебе!
– Да, спасибо мне, – согласился Николай. – Может, нам исцеления добавить в ВИП-пакет услуг к расчётному счёту?
– Добавь, – улыбнулась Вика. – Перестану исцелять по выходным и всех буду проводить официально.
– Договорились, – усмехнулся Краснов и отключился.
* * *
– Здравствуйте! – поздоровалась Вика, забираясь на заднее сидение автомобиля. – Нам долго ехать?
– Здравствуйте! – откликнулся водитель. – Нет. Минут пятнадцать.
– Поняла. Я подремлю. Не будите меня, пока не приедем.
Водитель кивнул.
– Нам хватит времени? – мысленно спросила Вика у ангелов, закрывая глаза.
– Конечно, – ответил ангел в сером. – Там нет времени. А здесь мы его растянем, так что пройдёт только пара мгновений. Главное, помоги себе расслабиться.
Пятницкая ничего не ответила и стала делать дыхательную практику, концентрируясь на выдохе и вдохе и отпуская всякие мысли, приходящие в голову. Через некоторое время ангел в сером сел возле неё в полный человеческий рост и протянул руку.
– Возьми мою руку, – сказал он. – Я перенесу тебя за пределы атмосферы.
Пятницкая повиновалась и взяла его ладонь. Не успела она и глазом моргнуть, как они оказались в космосе. Под ногами была Земля. Это было очень красивое зрелище, но отчасти грустное, потому что она не могла почувствовать единения с этим местом.
– В твоём случае это нормально, – успокоил ангел, прочитав её мысли. – Тебе нужно попасть в источник божественной энергии и уже оттуда дать команду переместиться на пятый план бытия, чтобы встретиться там с душой Веры. Когда ты делаешь что-то через источник, то избегаешь необходимости быть обязанной кому-либо за что-либо при общении с обитателями планов бытия. Так всё свершается при божественном участии.
– Я могу так дать любую команду? – ошеломлённо спросила Виктория.
– Можешь.
– И всё сбудется?
– Сбудется то, во что ты веришь и что может быть по замыслу Творца.
– Значит, всё же не всё? – переспросила Вика.
– Разве ты уже начала что-то желать с верой в сердце и оно не осуществилось?
– Подловил, – улыбнулась она. – Даже не начинала.
– Я покажу тебе планы бытия, чтобы ты знала, где какой. Первые два плана бытия заключены в третьем. Первый план бытия – неорганические вещества, которые могут образовываться без участия живых организмов, то есть минералы, соли, вода. Второй план бытия – это органические вещества: растительный и животный мир. Третий план бытия – человеческий мир.
– Ты делишь неделимое, – усомнилась Пятницкая.
– Всё верно. Как ты не можешь осознать третий план бытия без первых двух, так я не могу осознать пятый план бытия без первых четырёх. Деление условно и неусловно одновременно. Четвёртый план бытия тебе известен – это мир духов, в том числе тотемных животных, и мир заблудших душ. Он находится на пути к источнику – там, где вспышки света, помнишь? – спросил ангел и вдруг стал огромным, а Вика превратилась в маленького человечка в его ладошке. – Садись теперь ты на моё плечо, я донесу тебя до седьмого плана бытия, – предложил ангел и помог Вике устроиться поудобнее.
Они полетели ввысь за пределы Галактики, мимо вспышек света, которые являлись воротами в четвёртый план бытия. Когда они пролетали через некий золотистый слой, ангел объяснил:
– Это пятый план бытия. Если уменьшиться до минимальных размеров, увеличить скорость до максимальной и направить себя мысленно в золотистую частицу, то ты окажешься на пятом плане бытия, где живу я, а ещё души людей и духи просветлённых людей. Святых не стоит искать на четвёртом плане бытия, если вдруг захочешь с ними пообщаться.
– Пообщаться?
– Да, – подтвердил ангел.
– Так просто?
– Так же просто, как с Тимофеем. Главное – это принять.
– Принять что?
– Принять то, что это возможно.
– Как ты видишь мой мир? – спросила Вика.
– Так же, как и ты, – спокойно ответил он.
– Да? – удивилась она. – Но ты же другой. В тебе нет дуальности, как я знаю.
– Представь, что ты уйдёшь далеко в горы от привычного тебе города. Вокруг будут первый и второй планы бытия во всей своей красе. Вот так мне сейчас на третьем плане. Непривычно и восхитительно.
– Тебе не хочется обратно?
– Я знаю, что вернусь обратно, когда придёт время. И нет смысла его торопить. Мне есть чем наслаждаться на Земле. Тем, чем я не смогу наслаждаться на пятом плане.
– Сахар, – улыбнулась Вика.
– И он тоже, – согласился ангел, полетев дальше. – Как ты верно заметила, я не подвержен дуальным терзаниям, поэтому, находясь на третьем плане, не скучаю по пятому, а наслаждаюсь тем, что есть на Земле. А люди могут скучать по хот-догу, находясь на склоне горы и не замечая при этом красоту заката.
– Это плохо?
– Это факт. Я не делю никого на плохих и хороших. Вы созданы такими. А мы созданы другими и созданы, чтобы помогать вам.
Тут они залетели в желеобразную субстанцию, переливающуюся всеми цветами радуги.
– Я не буду здесь останавливаться, иначе нас затянет на шестой план бытия. Это план законов мироздания. Здесь же творят судьбу человека.
– То есть «творят»? Всё предопределено заранее? Тимофей говорил, что это не так.
– Тимофей всё верно говорил. Предопределены те знания, которые ты пришла постигать, твоя душа так решила, а пути их постижения могут быть различны. Поэтому жизнь многовариантна, а её течение напрямую зависит от твоих решений и решений тех людей, которые рядом с тобой. Возможные варианты как раз и просчитываются на шестом плане бытия. Поэтому я знаю, что тебе нужно было ответить Петру Савелову и встретиться с ним. От этого зависит, уедет его жена в Швейцарию или нет. А Ивану Михайлову стоило бы умереть или хотя бы значительно заболеть, чтобы оставить свою работу. Тогда ты приняла иные решения, но сейчас разворачивается новый виток событий, который вернёт тебя к намеченному пути.
Ангел замолчал, останавливаясь возле сгустка света, который теперь виделся как некий портал в белое пространство.
– Почему Михайлову лучше было умереть?
– Это тебе объяснит душа его жены, – ответил ангел. – Тебе пора. Дальше ты сможешь всё сделать сама. Поднимаешься повыше в самую белоснежную гущу – это седьмой план бытия, растворяешься там до момента, пока не останется только твоё сознание и даёшь команду: перенеси меня на пятый план бытия туда, где я смогу пообщаться с душой Веры.
– Хорошо, – согласилась Вика и взмыла наверх в источник божественной энергии.
Отдав нужную команду, Пятницкая обнаружила себя в пустой просторной белой комнате и смутилась, подумав, что это никак не может быть пятым планом бытия. Ангелы ассоциировались у неё с голубым небом и белоснежными кучевыми облаками. И только она успела так подумать, как оказалась по пояс в белой дымке. Оглянулась. Это была небольшая тучка посреди голубого неба, местами украшенного кучевыми облаками.
«Ага, так правдоподобнее, – улыбнулась Вика самой себе. – Присесть бы ещё, пока жду». Как только она подумала это, на краю облака появились несколько мягких бесформенных кресел. Правда, бесформенными они были, пока Пятницкая не присела в одно из них. Кресло тотчас приняло форму её тела. А одна нога Вики свесилась за край облака, что сделало происходящее ещё оригинальнее.
Мгновение спустя во втором кресле материализовалась миловидная женщина лет сорока с русыми волосами, собранными в пучок. Её фигура была пышной, но ей это невероятно шло и даже располагало к общению, потому что благодаря этим значительным формам она казалась очень доброй.
– Рада познакомиться с вами, Виктория. Я – душа Веры Михайловой. Предлагаю сразу перейти на «ты».
– Здравствуйте, – улыбнулась Вика. – Мне тоже приятно. И да, на «ты» будет удобнее.
– Не гадай, – сказала душа Михайловой. – Я сейчас выгляжу как Вера, чтобы тебе было проще меня воспринимать. Ты привыкла если и видеть души, то как проекции живых людей.
– А это не так? – уточнила Виктория.
– Не так. В понятной тебе терминологии мы, души, – это сгустки энергии, способные принимать различные формы. Вера – одно из моих воплощений на Земле. До неё были другие и ещё будут новые. Но если я предстану перед тобой в форме многоликого создания, в твоём понимании это будет устрашающе. А если приму естественные очертания, ты меня не увидишь, потому что глаз человека не способен воспринимать моё изначальное состояние.
– Ты здесь, на пятом плане бытия, а не на третьем. Значит, с Верой всё плохо? Ты отлетела?
– Нет. Я здесь и там одновременно. И я даже внутри Вериного тела. Она принимает меня.
– То есть принимает? Может быть иначе?
– Может, когда человек отрекается от себя и отдаёт себя во власть эгрегоров, злых духов или демонов. Когда человек подменяет понятия и вместо счастья идёт за его иллюзией.
– Но почему мы так делаем? Почему у нас столько помощников, а мы всё равно всё делаем по-своему? Зачем людям дана эта странная свобода?
– Невозможно узнать что-то новое, не делая ничего нового, следуя лишь изведанными маршрутами. Вы постигаете мир.
– Мы как подопытные кролики у вас?
– Ты делишь неделимое. Без Веры нет меня, а меня – без Веры.
– И при этом ты говоришь, что человек может отвергнуть душу. Как тогда?
– Тогда человек бредёт в потёмках. Тогда нам всем сложнее: в этом случае я совсем не могу помогать и подсказывать ему на пути. И я тоже страдаю.
