Читать книгу: «Целительница: на грани», страница 14

– Ты не сгущаешь краски? – осторожно и смущённо спросила Таня.

– Я анализирую ситуацию, отбрасывая эмоции. И ещё раз тебе напомню, что у меня нет личной антипатии к Вере. Просто это место работы – не её. Сама структура – не её, а следовательно, и я как руководитель не подхожу ей. Так что нам мучиться? Мы же клятв о вечной службе и дружбе друг другу не давали.

Тут Пятницкую осенило, что она всё ещё подключена к эгрегору ТТК-банка и теперь понимает, что же такое эгрегор, а вот мама ошиблась на этот счёт. И Вика продолжила свой монолог, только уже больше для себя, чем для Лесковой, чтобы закрепить свои знания словом:

– Мы с тобой работаем в огромной структуре – это как государство в государстве. Такие структуры неповоротливы и не могут быстро изменяться в отличие от небольших банков. Причём наш банк можно сравнить с тоталитарным государством. И это не написано в регламентах. Мы говорим о негласных правилах. У нас первый вопрос, который зададут: «Кто виноват?» А ещё: «Кого наказывать?» А вот в ГорБанке, откуда я пришла, был бы другой вопрос: «Что делать?» И вот тебе отличный пример. Казалось бы, незначительное происшествие: Вера Кузнецова из нашей службы готовила документы на правление и не убрала лишнюю строчку для визы от казначейства. Бумаг было много, чтобы не терять время, визировали всё параллельно, а значит, подписи были не на одном листе, а на разных, за суетой никто этого и не заметил – ни Подольская, ни я, ни Краснов, ни секретари правления. Внутренний контроль заметил. И что было бы, если бы я сказала, что подписи нет, и не стала бы её получать задним числом? Может, головы бы и не полетели, а вот выговор бы кто-нибудь мог схлопотать за неуважение к членам правления. Или лишили бы премии всех по вертикали за то, что потратили время важных людей впустую. Вот потом пришлось бы налаживать отношения с секретарями правления, которые своих детишек не смогли в аквапарк сводить из-за нашей оплошности, а я бы доказывала Николаю, что больше такого не повторится. Мелочь? В нашем банке – нет. В нашем банке такие законы. А в ГорБанке я бы честно пошла к сотруднику внутреннего контроля и показала ему пункт в инструкции, согласно которому эта виза не нужна, а потом его согласование отнесла бы секретарям правления, которые бы это зафиксировали и забыли, потому что там иные негласные правила. А Вера, как говорится, полезла в чужой монастырь со своим уставом: нет визы – и не надо. Это всё равно, что в мусульманской стране, где женщины ходят в парандже, пойти в мини-юбке, потому что в нашей стране это нормально. Если ты хочешь комфортного пребывания, соблюдай правила того места, где находишься, в том числе и негласные. А если не нравится жить по этим правилам, смени местоположение, ты же не дерево.

– Почему у нас нельзя так, как в ГорБанке?

– В теории можно было бы попробовать, если бы я понимала, что сейчас набирают обороты новые веяния на упрощение схем согласования и внутренний контроль даёт подобные рекомендации в своих актах проверки, если бы понимала, что в текущий момент времени они готовы к диалогу, а не к настоятельным рекомендациям, если бы… Но тут было проще дать, чем объяснять, почему нет. Я честно признаю, что у меня не тот уровень, чтобы диктовать в банке свои правила. И я не принижаю себя, я реально оцениваю положение. У меня нет задачи сделать протестное движение, при этом, как ты видишь, наша служба всецело стоит на передовой, делая проекты, которые изменяют процессы к лучшему. Пусть это не так быстро, как могло бы быть в ГорБанке, но банк меняется. Без революции. Ведь любая революция – это кровь и слёзы. Если бы я не приняла эти правила игры, я бы ушла из ТТК, но мне нравится моя работа. А вот мой муж точно не хочет здесь работать. Ему будет здесь некомфортно. Вот и Вере здесь некомфортно, но она зачем-то держится за своё место.

– Понятно, – кивнула головой Лескова, хотя было видно, что совсем непонятно.

– А теперь третье и самое важное в нашей беседе. И я надеюсь, что после моих подробных предыдущих разъяснений, ты поймёшь, что я сейчас не придираюсь к тебе, не имею личных претензий или чего-то подобного, а даю ценный совет на будущее. Вот мы с тобой уже час разговариваем о том, почему я приняла то или иное решение. И знаешь, я не могу объяснять тебе или другим сотрудникам все свои решения, да и не хочу. Потому что тогда у меня не останется времени на работу. Прими изначально, что у меня как минимум больше сведений, чем у вас, для принятия этих решений. Я не твой учитель, я руководитель. Либо ты доверяешь мне, либо нет, а если нет, то конструктивного и взаимовыгодного сотрудничества не получится. Если тебе не хватает каких-либо знаний, посмотри, какие есть семинары в корпоративном институте, пришли мне то, что тебе интересно, и мы обсудим с тобой, куда тебе лучше пойти и когда это возможно по времени. Это не значит, что я запрещаю тебе задавать мне вопросы. Это значит, что перед тем как задавать их, попробуй найти ответ сама. По текущему вопросу с Верой все исходные данные у тебя были. И с твоей головой ты и сама до всего могла дойти.

– Хорошо, – несколько угрюмо сказала Татьяна, всё же принимая на свой счёт третий пункт.

Лескова вышла из кабинета, а Пятницкая призадумалась, почему она так любит ТТК-банк с его заглавным вопросом: «Кого будем наказывать?» И ответ, пришедший ей в голову, совсем её не обрадовал, потому как получалось, что не избавилась она ещё от жертвенной позиции внутри себя: хоть та и не была видна другим со стороны, но довлела над ней, как довлеют негласные правила эгрегоров.

Вика не знала, что с этим делать, поэтому решила плюнуть и забыть. Она открыла ежедневник, чтобы посмотреть задачи на день, но тут же отложила его и потянулась к телефону.

– Привет, мам! – сказала Вика.

– Привет! Рада тебя слышать, – ответила Анастасия Георгиевна.

– Помнишь, я когда-то спрашивала тебя о копировании чувств? А это всё-таки плохо или хорошо?

– Это как имплантат – может прижиться, а может и нет. Тут правильнее говорить о том, насколько ты осознанно это делаешь и убираешь ли потом умения или убеждения, которые противоположны новым навыкам. Иначе может быть аллергическая реакция, причём на физическом уровне. Но у тебя вроде всё прижилось.

– Может, и так, – немного отрешённо согласилась Вика. – Заеду сегодня?

– Будем рады.

– Вите скажу, может, тоже приедет.

– Прекрасно! До встречи!

– Пока.

* * *

С среду в обеденное время Елизавета Савелова сама позвонила Виктории, хотя ещё вчера не ответила на три её звонка.

– Добрый день, Виктория! Это Елизавета, мама Тимофея.

– Добрый.

– Вы хотели встретиться со мной. Не знаю, что вы сказали моему мужу, но теперь я тоже хочу с вами встретиться.

– А знаете, нам вовсе не нужно встречаться. Я недавно разговаривала с Тимофеем, как бы это странно ни звучало, и он пожелал сам с вами поговорить. Я могу это устроить: отвести вас туда, где он сейчас обитает. Я могу повести вас голосом по телефону.

Елизавета молчала, явно не понимая, как это будет происходить.

– Вы сядете в удобную позу и закроете глаза в комфортном месте, где вас никто не будет беспокоить в течение получаса. И наденете наушники, чтобы не держать телефон в руках, так будет удобнее, – пояснила Вика.

Елизавета всё молчала.

– Вам даже ехать никуда не придётся, что вы теряете?

Молчание.

– Не хотите – не надо, – Виктория применила приём, который часто срабатывал, когда она уставала уговаривать человека.

– Хочу, – тут же отозвалась Елизавета. – Просто боюсь и не очень-то в это верю.

– Не верьте. Следуйте за моим голосом – и всё.

– Если я вам перезвоню через пятнадцать минут, вы сможете это сделать?

– Смогу, – сказала Пятницкая, понимая, что остаётся без обеда.

Но дело откладывать было нельзя. Она позвонила Татьяне и попросила принести ей что-нибудь из буфета перекусить.

Мать Тимофея осталась под впечатлением после визита на четвёртый план бытия, а Виктория слушала её благодарности и удивлялась, что последнее исцеление было вовсе и не исцелением, а телефонным разговором. Внутри у неё было пусто.

Глава 18

Через пару недель в конце рабочего дня Виктории позвонила Тамара, бывшая помощница её мужа.

– Привет! – весело поздоровалась она. – Я теперь работаю рядом с тобой, почти в соседней башне. Ты свободна? Может, прямо сейчас зайдёшь выпить кофе и поболтать?

– Привет! – порадовалась факту звонка Пятницкая, хотя сама информация её смутила. – Ты не дождалась, пока Виктор найдёт новую работу, и ушла из ГорБанка?

– Ушла, – снова весело подтвердила Тамара. – Предложение было заманчивое. Остальное расскажу за чашкой кофе.

– Интригуешь, – усмехнулась Вика.

– А как иначе занятого человека уговорить встретиться?

– Ладно тебе, для тебя я всегда найду время.

– Приятно слышать! Так что? Зайдёшь? Информацию, как пройти, сейчас скину в сообщении. Пропуск уже заказала.

Пятницкая полчаса назад заглядывала в свой ежедневник, поэтому знала, что волею судеб срочных дел у неё нет, так что ей ничего не оставалось, как согласиться на предложение Тамары. Отправляясь на встречу, она захватила с собой сумку, решив не возвращаться на работу – на часах уже было полседьмого.

Перед входом красовалась синяя вывеска: «Банк «Мир»».

«Вполне достойное место, – подумала Пятницкая, заходя внутрь. – Входит в десятку крупнейших банков страны».

Тамара встретила её у лифта на четвёртом этаже и повела коридорами в приёмную.

– Кто твой новый начальник? – спросила Вика, пока они шли.

– Я вас познакомлю, – улыбнулась Тамара. – Прекрасный человек.

– Даже так? – смутилась Пятницкая, хотя отказываться не стала. Банковский мир был так тесен, что новые знакомства не могли быть лишними.

– Вот, – сказала Тамара, открывая дверь в приёмную. – Заходи в кабинет, а кофе я сейчас принесу.

– В кабинет? – снова удивилась Вика.

– Да, – заулыбалась Тамара. – Познакомьтесь, пока мой босс не ушёл. Рабочий день уже закончился, вдруг он захочет вовремя уехать домой к любимой жене.

– Ага, – кивнула головой Пятницкая. – Может, ты нас представишь друг другу?

– Он ждёт, проходи. Я предупредила его, что пошла тебя встречать.

– Ну ладно, – махнула рукой Вика и зашла в дверь.

В просторном кабинете за большим тёмным столом сидел Виктор, читая что-то с монитора ноутбука.

– Витя?! – удивилась Пятницкая.

– Как тебе мой новый кабинет? – улыбнулся он, поднимаясь ей навстречу.

– Мрачноват. И бурная стройка прямо за окном. И всего четвёртый этаж. А так – очень даже. Но как ты мог мне ничего не сказать?!

– Хотел сделать сюрприз.

– У тебя получилось! – выдохнула Виктория.

В этот момент в кабинет зашла Тамара с подносом и поставила чашки на стол переговоров.

– И себе принеси, раз обещала выпить со мной кофе, – поддела её Пятницкая.

Поспелов кивнул в знак согласия.

– Хорошо, – заулыбалась Тамара, радуясь такому предложению. – Кстати, принесли таблички на дверь. Сейчас покажу.

Она быстро сходила в приёмную, принесла таблички и положила их перед Виктором и Викой.

– Член правления Виктор Константинович Поспелов, – прочитала вслух Пятницкая.

Виктор лишь довольно улыбнулся.

– А шампанское у вас есть? Это повод отметить!

– Нет, – смутилась Тамара. – Не было такого распоряжения.

– Пейте кофе, ещё успеем отметить в более подходящей обстановке, – сказал Виктор. – Тома, завтра займись организацией этого. Я дам список, кого пригласить на встречу, и пожелания по месту.

– Есть! – ответила довольная Тамара, отхлёбывая кофе.

– Как в старые добрые времена, – улыбнулась Вика. – Кого ещё перетащил за собой?

– Сейчас расскажу…

* * *

Не успел водитель отъехать от Москва-сити, как метров через триста остановился.

– Пойдём, я покажу тебе кое-что, – сказал Виктор, помогая Виктории выйти из машины.

– Мне кажется или здесь за забором тоже стройка?

– Не кажется.

– Ты так полюбил вид из своего нового кабинета на стройку, что теперь жить без этого не можешь? Переезжаем сюда? – пошутила Вика.

– Да, милая, как раз сюда мы переедем через годик, когда этот дом достроят. Я уже забронировал квартиру на двадцать первом этаже с видом на реку. Если ты скажешь «да», то я её оплачу.

Пятницкая так расчувствовалась, что не могла вымолвить ни слова. Виктор не торопил её, лишь взял за руку и продолжил рассказывать:

– План квартиры покажу дома. Они предлагают планировку, но можно сделать свою, если мы захотим. Наймём дизайнера-проектировщика. У меня точно будет кабинет, остальное можешь решать сама.

– Мне нравится место, – наконец сказала Вика. – На работу можно будет ходить пешком.

– Да, с учётом московских пробок – это прекрасно! Ещё здесь недалеко детский парк и пруды. Есть где погулять или побегать.

– Поехали скорее домой, хочу посмотреть план квартиры.

– Конечно! Рад, что тебе понравилось.

* * *

Вика стояла у окна в своём кабинете и улыбалась: вид на гостиницу «Украина» и Москву-реку не переставал восхищать. Это был редкий момент, когда все дела по работе приведены в порядок и можно было расслабиться и ничего не делать до конца дня. Вике было комфортно работать лишь в банке и никого не исцелять: оставалось достаточно времени и на мужа, и на друзей, и даже на автошколу хватало. Пятницкая чувствовала себя счастливой.

Запиликал мобильный телефон. Она приняла звонок.

– Вика! Вика! Беда! – сразу закричала Тамара. – Она влетела в окно! Сорвалась и влетела! Я несла чай! Беда!

– Что случилось? Что влетело? – не успев ничего понять и испугаться, спросила Пятницкая.

– Балка! Груз сорвался с крана! – продолжала судорожно и быстро тараторить Тамара. – Она влетела в кабинет. Задела Виктора. У него кровь, Вика! Струится изо рта. Я вызвала скорую, местных врачей. Но он лежит. Я не знаю, что делать. Прям в спину! Это ужасно! Вокруг осколки. Я в ужасе! Я как-то случайно подслушала вас. Ты?! Ты… можешь? Ты можешь его исцелить?

Мир рухнул. А потом резко возник вновь, активизировав неимоверные силы внутри Вики.

– Закажи мне пропуск, я бегу к вам! – закричала Пятницкая и бросилась к двери. Но резко остановилась.

«Расстояние не важно!» – осекла она саму себя, мгновенно опустилась на пол и вошла в состояние видения.

– Только будь жив, милый. Только будь жив… – умоляла она мужа, устремляясь мыслями к источнику за чистой энергией безусловной любви.

* * *

Пятницкая сидела прямо на земле. Отрешённая и молчаливая.

– Время лечит, – услышала она голос матери.

– Лечит? – вздрогнула Вика. – Это лечит?! – закричала она, тыча в крест с фотографией Виктора.

– Всё лечит, – спокойно ответила Анастасия Георгиевна.

Папа подошёл к Вике, присел рядом и положил руку ей на плечо.

– А я не буду. Я больше никогда не буду лечить. Пусть Он сам исцеляет… – начала тихо Пятницкая, а потом снова сорвалась на крик, поднимая глаза к небу: – Не буду, слышишь! Как ты со мной, так и я! Не вернусь!

Вика отстранила руку отца, встала и пошла прочь, не оборачиваясь.

– К чёрту все ваши исцеления, учения, видение! К чёрту! – бросила она напоследок.

– Сколько у тебя тогда длился кризис веры? – тихо спросил Анастасию Георгиевну муж, смотря, как Вика бредёт среди могил.

– Три года, – ответила Анастасия Георгиевна.

– Может, у неё быстрее пройдёт?

– Три года… – эхом повторила она, и глаза её наполнились слезами.

А небо мгновенно посерело, затянулось тучами и заплакало мелким дождём.