Читать книгу: «Целительница: на грани», страница 10
– Добрый вечер! Вы здесь одна? Вы потерялись?
Та ничего не смогла сказать, лишь кивнула и заплакала.
– Вы… Вы немая? – внезапно поняла Пятницкая. – Слышите меня? Понимаете?
Старушка кивнула.
– Помните, с кем пришли сюда?
Старушка помотала головой и подумала: «Нет, не помню».
«Так, уже легче, я могу слышать её мысли», – успокоилась Вика.
– Вы одна пришли?
«Не помню», – подумала пожилая женщина.
– Где живёте, вы помните?
Вновь отрицательный ответ.
Виктория оглядела старушку: у той не было сумки.
– В карманах есть что-то? Телефон? Документы? Записки?
Бабушка проверила боковые карманы пальто, но те были пусты.
«Господи, помоги мне, ведь ни одной зацепки. Что мне делать?» – взмолилась Виктория, мыслями улетая к источнику безусловной любви и опуская её на себя и заодно на потерявшуюся.
Вдруг Вика увидела, как что-то оранжевое светится в районе живота старушки, а из этого яркого шара тянется светящаяся оранжевая ниточка в сторону торгового центра.
Сначала Пятницкая хотела последовать за этой путеводной нитью, однако осознала, что будет странно куда-то тащить и без того испуганную бабушку. Поэтому она решила потянуть за данную энергетическую связь и, когда коснулась оранжевого луча, на другом его конце увидела образ мужчины. Он явно сильно нервничал и не стоял на месте, а метался из стороны в сторону.
По нити Виктория отправила ему энергию из источника, чтобы погасить в нём излишнее напряжение, а потом дёрнула за нить, отправляя мужчине зов идти к ним. Она вела его по горизонтальной связи и чувствовала, как это тяжело даётся. Сил у неё почти не осталось.
«Должен быть иной вариант!» – вознесла руки к небу Пятницкая и снова взмыла к источнику. Воссоздавая в мыслях образ мужчины, она опустила на него энергию, находясь непосредственно в источнике, и отправила ему посыл двигаться по направлению к ней и старушке. Вернувшись на Землю, но всё ещё оставаясь в режиме видения, Виктория наблюдала, как небесный свет, неразличимый для обычных людей, ведёт мужчину прямо к ним.
– Мама! – воскликнул мужчина и ускорился, заметив пожилую женщину. Подбежал и обнял, скупо радуясь, что нашёл родного человека. – Только в туалет отошёл – и вот… Спасибо вам, – поблагодарил он Викторию и чуть коснулся её плеча.
– Я ничего не сделала, лишь подошла к вашей маме. Мне показалось, что она потерялась.
– Да. У мамы бывают провалы в памяти. Увы. Отец год назад умер – и началось.
– Ваша мама немая? А вы говорите?
– Да, это с детства у неё. Проблемы с центральной нервной системой. Неврождённое. И отец мой говорил: нет наследственных патологий. Спасибо вам, что подошли! Не прошли мимо.
– Пожалуйста, – скромно ответила Вика.
Она прислушивалась к себе и не чувствовала посыла спросить, нужна ли этим людям её магическая помощь. В голове не рождались вопросы и не приходили картинки из прошлого.
– Всего доброго вам! – улыбнувшись, сказала Пятницкая.
Она собиралась уйти, но старушка остановила её, взяв за запястье правой руки. Виктория посмотрела ей в глаза и прочитала её мысль: «Помоги мне».
«Но как вы узнали?» – тоже мысленно спросила Вика.
«Молилась и ждала. Он озарил вас сейчас. Я молилась и просила иметь возможность сказать сыну, что люблю его. Мужу не успела сказать».
У обеих женщин покатились слёзы по щекам: старушка плакала в преддверии чуда, Пятницкая плакала, осознавая, что есть такие простые и важные вещи, недоступные некоторым, которые другие совсем не ценят. Мужчина с непониманием смотрел на них.
Вика слила негативные чувства в центр Земли, вернулась в рабочее состояние, опустила на старушку божественную энергию и засвидетельствовала, как эта сила восстанавливает у той отсутствующую подвижность языка. Проблем со связками и с дыханием у женщины не было. А ещё Пятницкая увидела, как та в годовалом возрасте оказалась в доме малютки, когда из-за аварии умерли её родители, и как её удочерили в пять лет. Но как ни старались приёмные родители, важный период формирования речи, когда логопеды и психологи смогли бы помочь ребёнку, у которого отнялся язык после тяжелейшей психологический травмы, был уже упущен. Момент исцеления наступил только сейчас.
– Ви… – выдала старушка, глядя на сына.
– Мам! – ошарашенно сказал он. – Ви. Виталик. Да, Ви!
Глаза мужчины тоже наполнились слезами. Он обнял мать, не веря своим ушам.
– Ей всё равно придётся учиться говорить. Навыка нет. Мышцы не развиты. Но язык начал двигаться. Хорошо, что она слышащая. И дальше дело практики, больше не нужно ждать чуда.
– Но как?! – все ещё не понимал мужчина.
– Вера, – пожала плечами Виктория. – И молитва.
«Спасибо большое», – подумала старушка, мысленно обращаясь к Пятницкой.
«Это Бог, я лишь проводник, – ответила Вика, не произнося ни слова. – Мне пора идти, удачи вам!»
Мужчина был так обескуражен, что только кивнул на прощание, крепко держа мать за руку, чтобы та больше не потерялась.
– Провалов в памяти у неё больше не будет, – вдруг пообещала Вика, обернувшись. – Ваша мама уже нашла меня. И ей больше нет смысла теряться.
– Как нам вас отблагодарить? – вдруг опомнился мужчина.
– Поставьте свечку за моё здоровье, кажется, у меня скоро настанут нелёгкие времена, – вдруг попросила Пятницкая и пошла к метро.
Но туда она так и не дошла, а села в ближайшем кафе, взяла кофе и написала мужу:
«Милый, забери меня, не могу сама ехать. Я в ближайшем Старбаксе у ТТК. Я в прострации. Больно и одиноко. Сейчас помогла одной женщине. Не могу собраться».
«Еду», – коротко ответил Поспелов.
Пятницкая ждала его и думала, что ей очень повезло с мужем. В такие моменты он всегда был готов приехать и не задавать лишних вопросов, пока она сама не начинала рассказывать очередную историю исцеления.
* * *
Виктор сидел на диване и читал книгу. Он сознательно оставил Викторию наедине с её мыслями.
– Забыла тебе рассказать, – вдруг вспомнила Вика и встала с подоконника. Она вышла в коридор, вытащила из сумки небольшую чёрную коробочку и передала её Поспелову со словами: – Это подарил мне Михайлов.
– О! Вот тебе и золотой парашют к твоему уходу из банка, – одобрил Виктор, посмотрев на подарок.
– Шутить изволите? – в манере мужа спросила Вика.
– Что ещё остаётся, если я сам тебе это не додумался подарить? Да и пока глупо будет, если подарю такую вещицу, будучи безработным.
– Я хотела вернуть, но Иван не взял.
Виктор улыбнулся:
– Решила нажить себе врага?
– Если резюмировать, то именно это он и сказал мне, когда я пыталась вернуть браслет обратно, – подтвердила Пятницкая. – Но мне всё равно неудобно.
– Почему?
– Дорогой подарок.
– Не дороже денег, – бросил Виктор.
– Вижу, ты злишься? – расстроилась Вика.
– Злюсь, но не на тебя или Михайлова, а на себя, потому что сам не могу сделать такое.
– Это временно, – приободрила мужа Пятницкая.
– На этом и держусь.
– И вообще, ты же знаешь, я спокойно отношусь к украшениям.
– А вот это совсем неважно в данном контексте. Я не ищу повод расслабиться и ничего не делать. Если бы у нас была квартира, а я с лёгкостью мог бы подарить тебе пару таких побрякушек, то мне было бы спокойнее, случись вдруг что со мной.
– Даже слышать о таком не хочу! Это необоснованные страхи из-за текущей ситуации. С тобой ничего не случится, и у нас всё будет в порядке. Надеюсь, психолог, к которому ты пойдёшь, разберётся с твоими страхами.
– Хочешь виски? – вдруг спросил Виктор.
– Хочу, – кивнула Пятницкая, закрывая неприятную тему разговора.
* * *
Вика очнулась в знакомой пещере на четвёртом плане бытия, закованная в тушу своего тотема. И заплакала. Маленькая девочка лет семи была вживлена в шкуру, которая явно была ей не по размеру. Её растягивало во все стороны, растаскивало на события, а она словно ещё не наигралась в куклы. А играла ли вообще? Не было воспоминаний.
Она многое не помнила. Воспоминания шли как в умело смонтированном фильме: вот она сидит за школьной партой, а потом новая сцена и титр: «Спустя месяц». Впрочем, чёрт с ними, с событиями тех лет, она не могла даже вспомнить, как начались отношения со Смолиным, почему она пошла учиться на финансового менеджера, если в детстве она грезила стать врачом.
Внезапно Вика почувствовала в груди плотный ком давящей боли. И лишь образ медведицы не дал ей упасть на холодные камни. Пятницкую знобило. Красивейшая голубая пещера стала вдруг ледяной тюрьмой.
– Оставьте меня здесь! – прокричала Вика неизвестно кому, пытаясь упасть на камни, и снова не смогла, соединённая с тотемом.
Ей было очень больно от понимания, что она мала и незначительна, что она все ещё кроха, хоть и во взрослом обличии. Ей не удавалось проснуться, вернуться на привычный третий план бытия, и не было возможности выбраться из звериной туши, поэтому она, даже сломленная собственными страхами, начала вспоминать дыхательную гимнастику. Поначалу получалось плохо, потом ей удалось встать и выпрямиться. Она тут же унеслась мыслями к источнику божественной энергии и наполнила себя. Когда каждая клеточка организма напиталась безусловной любовью, она позволила энергии хлынуть за пределы тела, чтобы заполнить пустоты между ней и образом медведицы. Теперь она чувствовала себя в этом образе вполне комфортно.
Вика очнулась в кровати. Боль в груди отступила, стоило ей прижаться к мужу всем телом. Но новый сон пришёл не сразу.
Глава 15
Во вторник вечером Пятницкая сидела на кухне родителей, грея руки о чашку с облепиховым чаем. Анастасия Георгиевна уже вытащила булочки из духовки и выкладывала их на блюдо.
Теперь Вика и сама видела, что мама была права: они действительно отдалились друг от друга в последнее время, очень давно они не сидели так на кухне и не говорили по душам.
– Почему ты молчишь? – улыбнулась мама, присаживаясь за стол рядом с дочерью.
– Не знаю, какая из тем важнее.
– Какая разница, с какой темы ты начнёшь, если мы никуда не спешим?
– Верно, неважно, – смутилась Пятницкая. – Тогда начну со своих переживаний. Я не рассказала Виктору про воссоединение с тотемным животным. Мне кажется, это будет как-то странно.
– Он знает о твоём даре, видел твою работу в действии. Встреча с тотемным животным – ещё одна история из твоей неординарной жизни. Что тебя смущает?
– Это слишком похоже на галлюцинацию, на сон, на мою сказочную фантазию.
– Красивая фантазия, почему бы и нет?! И в то же время это такая же фантазия, как использование магии Луны, подключение к эгрегору, видение нашего мира через потоки различных энергий. Но, судя по твоему виду, всё это тебя не убеждает.
– Нет, – призналась Виктория. – Так много людей живут и вообще ничего об этом не знают, так странно. Почему они не знают? И я на работе тоже частенько забываю о своих магических способностях.
– Не пришло время этому знанию проникнуть в массы. Люди не готовы. А ты сейчас словно орёл, удивляющийся, отчего он не воробей или почему все вокруг не орлы. Люди разные даже в твоём банке. И именно в этом разнообразии и есть прелесть нашего мира. Разве порыв ветра одинаково колышет разные листья с одного дерева?
– Так много аллегорий, мам… – тихо сказала Вика.
– Чем больше ты будешь узнавать наш мир, тем больше их будет. Есть знания, которые невероятно сложно выразить словами. Вот тот же тотем? Это же энергетическая структура, которая призвана активировать знания, которые уже есть в тебе, но сокрыты от тебя же самой. Это триггер. В нас изначально есть всё, что нам нужно, чтобы благополучно прожить жизнь, сделать всё запланированное и ещё получить от этого удовольствие. Однако наши страхи, негативные установки и сомнения не дают нам это осознать, потому и появились тотемные животные как носители определённых качеств, способные активировать их в человеке, если он готов принять это. Красивый ритуал, разве нет?!
– Механизм понятен, и с его эффектностью я спорить не стану, – согласилась Вика. – Непонятно, зачем изначально всё это нужно.
– Зачем дети играют в игры? Они так постигают наш мир и получают жизненный опыт. Вот и мы тоже.
– Это игра? Наша жизнь – игра?
– В некотором роде игра. Это как раз одно из тех знаний, которое сложно передать словами, его можно только однажды понять и принять. Моё сравнение – как максимально упрощённая модель.
– Вот и Витя часто приводит примеры из жизни детей. Вы как сговорились.
– Примеры наглядные, особенно если уже есть дети. И тебе это понятно, так как Ваня растёт на твоих глазах.
– И всё же почему представления о нашем мире различаются?
– Разный личный опыт и среда, в которой человек живёт. Ты росла в семье, в которой магия была привычна и не являлась элементом исключительно сказок. Для тебя магия – это нормально. А для кого-то магия под запретом, так как человек вышел из рода, который частично был истреблён во времена охоты на ведьм. И если ты начнёшь доказывать ему, что магия реальна, есть большая вероятность категорического протеста. Там в жилах течёт страх смерти из-за применения магических сил. И этот яркий пример описывает лишь два возможных случая, а их, конечно, больше. И ещё много различий, которые и вовсе не бросаются в глаза: растёт человек в квартире или в собственном доме, разрешают ему есть сладкое или запрещают, укладывают спать или с рождения он приучен делать это самостоятельно, собирается ли дружная семья за большим столом в выходные или его воспитывает один родитель и больше особо нет родственников. Потому и выяснять причину болезни нужно индивидуально с каждым, хотя на самом деле причин не так уж и много: различные эмоции, активирующие программы самоуничтожения и наказания.
– Причина болезни, – повторила эхом Пятницкая. – Об этом мой следующий вопрос. К Анне Пономарёвой снова вернулись боли, и я в тупике. Мне казалось, я отыскала причину болей, которая была связана с её мужчиной.
– Это не причина, а следствие. Она выбрала такого мужчину, имея определённый запрос на него. Ядро проблемы стоит искать в раннем детстве, примерно до трёх-пяти лет.
– Так рано?
– Рано – это в прошлой жизни, – улыбнулась Анастасия Георгиевна. – Хотя не совсем мы жили в ней. Впрочем, не советую тебе так далеко копать. Все проблемы можно решить в текущем воплощении. И да, бывает, что негативная установка сформировалась позднее трёх-пяти лет, но тогда при каком-то серьёзном потрясении: смерть близкого, нападение, насилие, жёсткие ограничения свободы или что-то в этом роде.
– И всё же? Почему до этого возраста?
– Редкий человек помнит себя до пяти лет. А даже если помнит, воспоминания обрывочны. Значит, самому ему сложно осознать, что он тогда решил делать и как поступать. Нужен проводник.
– Если человек не помнит, то как можно вспомнить, что было?
– Тебе не нужно вести человека к чётким воспоминаниям, тебе нужно, чтобы человек рассказал тебе те негативные установки, которые он тогда принял для себя за правило и с которыми идёт по жизни. Нужно, чтобы он это осознал и был готов сменить на убеждения, которые сейчас будут ему в помощь, а может, и просто растворить негатив в божественной энергии. И есть ключевое действие, без которого все остальные разговоры бессмысленны – это прощение. Негативные установки не появляются на пустом месте, значит, было какое-то неприятное событие. И нужно простить всех участников того события, в том числе и себя, за то, что произошло. Ведь это урок, который позволил человеку стать лучше, научил чему-то новому.
– Подожди, разве всех можно простить? Вот один мужчина избивал жену и сына. Как же его просто взять и простить?
– Я не сказала, что это просто. Было бы просто, люди бы не болели из-за своих обид, злобы, стыда или отчаяния. Что же касается прощения, человек от радости не пойдёт кого-то бить, от любви – насиловать, а от восхищения – красть. Кто знает, что случилось с этим мужчиной и изменило его настолько, что он стал способен, а вернее, не способен совладать со своей злостью и начал избивать самых близких.
– Ты хочешь подвести меня к принятию этого факта? Это же ужасно!
– В идеале хочу. И в то же время я уже буду рада, если после нашего разговора ты хотя бы перестанешь судить его. Судьба и без тебя его наказала. А принятие однажды придёт к тебе. Я в это верю.
– Представь, что меня бы избивал муж. Что тогда?
– Не могу представить. Это невозможно.
– Откуда такая уверенность?
– В тебе нет алгоритмов поведения, которые привлекли бы таких людей. И я сейчас вовсе не возвышаю тебя над кем-либо. У тебя иные задачи на эту жизнь, поэтому я понимаю, что подобного с тобой не произойдёт.
– Что-то ведь может произойти плохое?
– Оно уже происходит, и я это принимаю, доверяя Богу и его замыслу.
– Происходит? – не поверила Пятницкая.
– Увы, – подтвердила Анастасия Георгиевна. – И я также принимаю, что это последствия моей слабости.
– Слабости?! Ты же очень сильна в магии.
– Я сейчас совсем не о магии. Вне зависимости от наших способностей и умений мы остаёмся людьми, творениями Господа, стремящимися к идеалу в этом непростом дуальном мире. Я не идеальна и совершила ошибку – прекратила твоё обучение магии, последствия которой сейчас наблюдаю. Насколько бы ты была сильна сейчас и полезна для мира – одному Богу известно.
– Ты меня окончательно запутала, – всплеснула руками Вика, пытаясь улыбнуться. – Как Сократ говорил: я знаю то, что ничего не знаю.
– Ты права, сейчас тебе нужно узнать алгоритм, который поможет вам с Анной увидеть первопричину её головных болей. Как я понимаю, они уже начали тебе активно подсказывать.
– Господи, да кто такие «они»? – вырвалось у Пятницкой.
Странный разговор с матерью, не проясняющий ситуацию, а наоборот, всё больше запутывающий её, разбудил в Виктории неведомую злость. Внутри неё забурлили болезненные потоки энергии, сгруппировались в голове и ударили все вместе в центр лба, стремясь вырваться наружу. Боль была такой, что Вике показалось, что этой энергии и правда удалось излиться во вне.
– Чёрт! – выругалась Пятницкая, закрывая глаза, в которых помутнело. И почти сразу открыла их. А после снова в ужасе воскликнула: – Чёрт! – и вскочила на стул, будто увидела мышь.
Анастасия Георгиевна с интересом наблюдала за поведением дочери. Проследила за её испуганным взглядом и, улыбнувшись, сказала:
– Это не черти, а ангелы.
– Ага. Ну это всё меняет, конечно, – с сарказмом закивала Пятницкая. – Хоть не черти.
– Садись-садись, не стой. Это наши ангелы-хранители. Нет повода бояться.
– Ну да, – повторила Пятницкая, присаживаясь обратно. – Сказка пришла в мою жизнь сама. А я ещё смущалась, рассказывать ли Вите про тотемное животное, с которым встречаюсь во сне. Вот об этих папа тоже знает? – с ехидными нотками спросила Вика, указывая на четырёх маленьких крылатых человечков, усевшихся на краю сахарницы.
Они были в современных строгих костюмах – тёмно-синем, тёмно-сером, тёмно-зелёном и тёмно-бордовом – и белых рубашках без галстуков. Кажется, один лакомился кубиком сахара, держа его в руках.
– Ангелы очень любят сладкое, – объяснила мама, улыбаясь. – На пятом плане бытия, где они обитают, еды нет. И да, твой отец знает всё, что знаю я. Хотя он не видит ангелов, не путешествует по планам бытия и никого не исцеляет.
– Ага, хоть кто-то в нашей семье нормальный.
– Дар передаётся по женской линии, – подтвердила Анастасия Георгиевна.
– Хорошо, что у меня нет детей.
– Я тоже боялась материнства. Это проходит.
– Я не боюсь, я не хочу, – поправила маму Вика, уже с интересом рассматривая ангелов. – Что они такие маленькие? Размером с мышку.
– Они могут быть любого размера. Сейчас им удобно быть такими. Находиться в центре событий и не мешать нам. Разве на этой кухне удобно разместилось бы ещё четыре человека? Не стоять же им кольцом вокруг нас.
– Логично. А почему не в балахончиках?
– Ты, вероятно, имеешь в виду, почему они не в хитонах или хламидах, как на иконах?
– Наверное, да, – смутилась Пятницкая, не зная таких названий.
– Века изменились. Сейчас влиятельные люди ходят в костюмах. Диадем не носят, скипетры в руках не держат.
– Понятно. А на иконах почему иначе?
– Предположу, что это лишь дело привычки. Да и мода сегодня одна, завтра – другая. Иконы же создаются на века.
– Понятно. У каждого человека есть ангел-хранитель?
– Да.
– А почему их четыре? Мой, твой, папин. Чей ещё?
– Тут нет папиного. Один – мой и три – твоих.
– Три?
– У тебя всегда было два, ты особенная. Но недавно появился третий. Так бывает, когда наступает сложный период.
– И они прямо всегда с нами?
– Всегда.
– Даже когда я в туалет хожу?
Анастасия Георгиевна улыбнулась.
– Ангелы – бесполые существа. Стыд быть увиденным голым или занимающимся чем-то интимным – в нашей голове. Ангелы же не судят. Для них естественные процессы так и остаются естественными. На пятом плане нет дуальности. Но если тебя это смущает, попроси их не проявляться в этот момент.
– Как попросить?
– Общайся с ними как с духами – мысленно. Впрочем, можешь и вслух. Они тебя и так и так поймут.
– Сейчас они почему молчат?
– Ты к ним не обращалась.
– Ты же говоришь, они начали мне подсказывать?
– Они делают то, что идёт им свыше. Сейчас же мы с тобой просто разговариваем. Не происходит ничего, в чём требуется их помощь.
– Раз людям подсказывают ангелы, почему мы ошибаемся?
– Мы, люди, вольны слушать подсказки или не слушать. Иногда мы в принципе отказываемся от Бога и идём своим путём. И ангелам остаётся только повиноваться нашей воле. Хотя они всё равно подсказывают, это мы их не слышим, потому что не хотим.
– Значит, когда мне из ниоткуда приходило какое-то знание о прошлом человека или нужный вопрос, это были подсказки ангелов?
– Да, всё верно.
– Почему они рассказывают не всё о человеке?
– Они дают тебе ровно столько информации, сколько нужно, чтобы ситуация разрешилась благополучно. А иногда ты что-то не готова слышать, потому и не слышишь. Твой ум блокирует информацию. Помнишь, как было с Виктором, когда ты совсем не хотела замечать, что он женат?
– Помню, – подтвердила Вика. – И теперь понимаю, почему я вела людей в фантазии и задавала странные вопросы. Какой или какая ты? Что самого страшного случится, если это произойдёт?
– Правильно ещё извлекать опыт из тех ситуаций, которые произошли. Поэтому задавай вопросы: что хорошего дала тебе эта ситуация? чему это тебя научило?
– Точно! Я спрашивала об этом.
– Я и в следующий раз подскажу, – спокойно пообещал один ангел приятным звенящим голоском, на время оторвавшись от кусочка сахара.
Вика и Анастасия Георгиевна переглянулись и улыбнулись. Это выглядело мило.
– Поеду домой, мам. Поздно уже. Сейчас вызову такси.
– Хорошо, – согласилась мама. – Ты теперь их видишь и слышишь, мне намного спокойнее.
Уходя из квартиры родителей, Вика бегло посмотрела на себя в зеркало и застыла на мгновение с улыбкой на лице. Три ангелочка сидели на её правом плече, свесив ножки. И все прихватили с собой по кусочку сахара.
– Теперь я понимаю, почему в нашем доме всегда стоит сахарница на столе. Хотя чай с сахаром пью только я.
Анастасия Георгиевна лишь улыбнулась.
* * *
Виктория вышла из душа, обернулась полотенцем и собралась почистить зубы. Подошла к зеркалу и увидела, как за её спиной крылатая троица что-то бурно обсуждает. Эта картина её невероятно смутила, поэтому она сказала:
– Так, мои крылатые помощники, давайте вы будете визуально проявляться, только когда я перехожу в режим видения, а то я сойду с ума постоянно наблюдать вас. Кусковой сахар в сахарницу я уже закинула. Она на столе на кухне.
– Подсказывать тоже можно только в режиме видения? – в один голос спросили ангелы, порхая возле головы Пятницкой.
– Подсказывать можно, когда это нужно.
– Хорошо, – закивали они и исчезли.
Вика выдохнула. Но вдруг услышала вопрос мужа:
– Милая, с кем ты там разговариваешь?
– С ангелами, – честно призналась Виктория.
– Ага, – хмыкнул Виктор. – Как закончите разговаривать, приходи. Я уже отчаянно борюсь со сном.
– Вот так и живём, – тихо сказала Пятницкая своему отражению в зеркале.
* * *
В среду Пятницкая снова проснулась рано и, не придумав ничего лучше, поехала на работу. У входа в банк она встретила хмурого Красного.
– Привет! Иди за мной, – буркнул он. – Из-за тебя так рано встал.
– Да? – смутилась Вика, забыв поздороваться. – У службы всё вроде в порядке.
– Пойдём-пойдём! Не буду объяснять, лучше покажу.
– Ладно, – согласилась Вика. – Привет, кстати. А то я не поздоровалась.
Николай лишь махнул рукой: мол, не отставай.
Лифт остановился на тридцать первом этаже. Они зашли в офисное пространство. Опенспейс был пуст в прямом смысле этого слова. Не было ни столов, ни стульев, ни шкафов. Краснов подошёл к большому окну и посмотрел на предрассветный город под пасмурным тёмным небом.
– Красиво, когда солнце, – словно сам себе сказал он и жестом позвал Пятницкую следовать за ним. – Заходи, – пригласил он, открывая вторую дверь по левому боковому коридору. – Твой новый кабинет. Нравится? Или можешь выбрать следующий. Он по размеру больше, но вид отсюда лучше.
– Я схожу посмотрю? – спросила Вика.
– Конечно, – разрешил Николай.
– Этот кабинет лучше, – сказала она, вернувшись. – Просто подарок. Спасибо!
– Я знал, – довольно улыбнулся Николай. – Если возьмёшь свою мебель, то переезжай хоть сегодня. Если хочешь что-то новое, придётся ждать закупку. Своих посадишь в опенспейсе. Согласуй с московской дирекцией, где они будут сидеть, а где вы. Я и остальные, кто сейчас работает на тридцатом этаже, там и останемся. Всем здесь места не хватит. Весь этаж нам не отдали. Остаётся ещё подразделение Машковой на третьем этаже, постараюсь договориться, чтобы и им на тридцать первом место нашлось, как раз пойду сейчас обсуждать. В общем, будем рядом. Мебель в опенспейсе должны начать устанавливать завтра.
– Функциональность моей мебели меня вполне устраивает, – ответила Виктория.
– Вот и хорошо! Оформляй заявку на переезд как можно скорее, пока административный департамент не передумал отдавать нам это пространство. Кстати, теперь у тебя не будет отмазки, что лифт долго ждала. До моего кабинета сможешь дойти пешком по лестнице.
– Хорошо, – улыбнулась Вика.
Краснов ушёл, оставив её смотреть на пробуждающийся город. Вика стояла у панорамного окна, любуясь рекой. Где-то вдали виднелись кусочек Белого дома и гостиница «Украина». Как там было в её мечтах пару месяцев назад? Вот теперь у неё есть свой кабинет на тридцать первом этаже. Она всегда носит платья и обувь на каблуках. И вообще так много всего ещё впереди! Гордость охватила Пятницкую.
* * *
В среду после работы Виктория зашла в кафе, где была назначена встреча с Анной Пономарёвой. Та ещё не появилась, а дальний столик с большими креслами был свободен. Вика присела там и заказала капучино. Тут же показалась и Анна, на ходу попросив принести ей американо.
– Я перестала бояться опоздать и не прихожу теперь заранее, – улыбнулась Пономарёва. – Мне кажется, это побочный эффект от прошлого разговора. А вот боли вернулись.
– Приятно слышать про исчезновение страха, а с болями сейчас будем разбираться.
Переключившись на видение, Пятницкая просканировала Анну и увидела, что исправленные ранее божественной энергией позвонки сместились вновь, а приток крови к головному мозгу повторно нарушился из-за лишних изгибов сосудов.
Вика тут же услышала шорохи со стороны стола и чавканье.
«Ну конечно, ангелы-помощники», – усмехнулась она про себя, посмотрев на стол, где была сахарница. Их было только двое: в синем и сером костюме.
– Что активировало боли снова? – спросил ангел в сером костюме, сидящий на краю верхней части сахарницы и закидывающий кристаллики сахарного песка себе в рот, как орешки.
– Вы хотя бы примерно помните, когда боли вернулись? – воспользовавшись подсказкой, спросила Вика у Анны.
– Я точно помню. К маме в гости заезжала в четверг. Ничего особенного – ужинали, общались. И в середине ужина боли вернулись, я даже на чай не осталась. Вернулась домой и легла в кровать. Сначала не хотела вас беспокоить, думала пройдёт. Но не прошло. А я так расслабилась, что уже и обезболивающие перестала с собой носить.
– Вы хотели ехать к маме в гости?
– Что значит – хотела или нет? Это же моя мама. Мы регулярно встречаемся по четвергам.
– Я поняла. У вас есть традиция встречаться с мамой по четвергам. Но именно в этот четверг вы хотели ехать к маме в гости?
Пономарёва взяла паузу, потупила взор и лишь потом ответила:
– Нет. Я очень устала. Отчётный период. Много работы. Не хотела, – подтвердила она. Это признание далось ей явно нелегко.
– Почему поехали?
– Маме было бы одиноко. Всё-таки традиция.
– Что вы почувствовали, кроме боли? Какие чувства появились у вас тогда?
– Вроде никаких, – смутилась Пономарёва.
– Помоги ей расслабиться. На бессознательном уровне она очень напрягается, чтобы не сказать чего-то плохого о своей матери или о своих негативных чувствах по этому поводу, – подсказал всё тот же ангел.
– Как ей помочь расслабиться? – не поняла Вика, мысленно уточняя у помощника в сером.
– Попроси её сделать пять глубоких и спокойных вздохов и выдохов. Опусти на неё энергию безусловной любви без каких-либо команд об исцелении или каких-то ещё.
Вика удивилась, что не додумалась до таких элементарных вещей сама. И объяснила Анне, как ей нужно подышать, а пока та делала дыхательную практику, опустила на неё божественную энергию.
– Помните, как вы в прошлый раз фантазировали? Предлагаю сейчас сделать что-то похожее. Что первое приходит вам на ум, когда вы входите в квартиру матери?
– Мрак, – тихо ответила Пономарёва через какое-то время. – Там всегда полумрак. Деревья загораживают окно. Тёмная мебель. И даже если включить свет, лампы тусклые. Я предлагала маме поменять люстры, но она против. Не хочет ничего менять.
– Вы росли в этой квартире?
– Да.
– Там всегда было так тускло?
– Обстановка не менялась со времён моего детства.
– Закройте глаза и мысленно зайдите в этот мрак.
– Это обязательно?
– Вам – нет. Придумайте себе волшебного помощника, который сделает это за вас.
– Кого? Красную Шапочку? – улыбнулась Анна.
– А почему бы и нет? Пусть она сходит и посмотрит, какие неприятные чувства доставляют вам боль.
– Ладно, я лучше сама. Что нужно делать?
– Ты упрямее её, – вдруг сказал ангел в синем, но Вика отмахнулась от этой реплики, увлечённая процессом.
– Зайдите во мрак, – повела она Пономарёву голосом. – Что вы там чувствуете?
– Мне неприятно.
– Из-за чего вам неприятно? Какое чувство это вызывает?
– Одиночество и сожаление.
– Это не её чувства, а её матери. Она впитала их с молоком. Её родители разошлись, когда Анне было шесть месяцев. Это чувство передаётся в роду от женщины к женщине, – подсказал ангел в сером.
– Сожаление о чём?
