Читать книгу: «Целительница: другая», страница 4
– Ты снова пытаешься меня убедить, понимаешь? Это не про любовь. Когда она есть, не нужно убеждать, хочется быть с человеком вопреки всему.
– Проблемы будут, не рисуй себе идиллических картин.
– Согласна, будут. Но мне захочется их решать, чтобы быть с человеком. А сейчас мне не хочется. Я готова быть одна.
– Я не понимаю тебя.
– И к этому я тоже готова.
– Что у тебя с Климовым?
– Ничего, хоть это к теме нашего разговора не имеет никакого отношения. Ты ищешь внешнего врага, Лёш. А его нет. Я знаю, как может быть, и на меньшее уже не согласна.
– Вика, Виктор умер. Вернись в реальность.
– Я это понимаю как никогда. Я прожила свою скорбь. Да, Витя уникален. И да, его больше никогда не будет в моей жизни. У меня осталась только память. При этом, в том числе благодаря тебе, ко мне пришло осознание, что я могу испытывать радость с кем-то ещё. Я имею право быть счастливой. Даже без Виктора.
– Так давай я сделаю тебя счастливой!
– Лёша, счастье рождается внутри. Оно не приходит извне. С тобой не так. Я правда не знаю, как это ещё объяснить.
– Не объясняй. Просто не гони меня…
Вике показалось, что в его левом глазу заблестела слеза. Он смахнул её рукой.
– Не буду. Значит, будем решать это вместе, хоть я и не знаю пока как, – обняла его Вика.
– Я поговорю с Леной, даже если мы больше никогда не будем вместе как пара.
– Спасибо.
– Ты спешишь?
– Нет. До четырёх я свободна.
– Прогуляемся?
– Давай. Только сначала сфотографируй меня на фоне озера. Здесь так красиво! – Вика вскочила, на ходу передавая Алексею телефон.
Тот начал было тянуться за ним, а потом резко дёрнул Пятницкую за руку, усаживая к себе на колени.
– Берегись! – только и успел крикнуть он.
Мимо пронёсся велосипедист.
– Ты чуть не попала под колёса.
– Спасибо, – выдохнула Виктория и поднялась. – С кем не бывает… – махнула она рукой.
– Мне понравилось, – лукаво добавил Смолин.
– Кажется, кто-то сейчас пойдёт гулять один.
– Какие мы нежные…
– Ну тебя! – фыркнула Виктория. – Пойдём уже.
И они зашагали по набережной.
Глава 7
– Ты даже раньше. Голодная?
– Нет, – покачала головой Виктория, заходя в гостиную на первом этаже белого дома.
– Помирилась со своим мужчиной? – рассматривая её, спросил Роман.
– Поговорили. Останемся друзьями. И мне по душе такой исход.
– А глаза-то сияют.
– Потому что отпустило, – отмахнулась Пятницкая и расположилась на диване напротив Климова.
Тот сидел в кресле.
– Почему тебе нравится быть одной?
– Я больше двух лет как вдова. И у меня был очень хороший муж.
– Соболезную.
– Спасибо. А ты почему один?
– Поздно понял, что моей бывшей жене нужна была семья, а не я.
– Как это?
– Она хотела замуж, семью и детей. Я же появился в нужный момент и в нужное время. Когда дети подросли, стало слишком очевидно, что любви нет.
– Как же привязанность, общие ценности? Сколько вы прожили вместе?
– Чуть больше двадцати лет.
– А чувства? Теоретически страсть должна была трансформироваться… хм, – задумалась Вика, подбирая слова, – в любовь? Истинную любовь?
– Нечему было трансформироваться. Она не любила. Я потух. Так бывает. Ты до сих пор одна, значит, тоже понимаешь ценность чувств в отношениях.
– И ты всё это время был один? Тебе пятьдесят семь. Двадцать лет был в браке. Даже если предположить, что ты женился в двадцать пять, то ты должен быть лет десять как свободен.
– Свободен, – с задумчивой улыбкой произнёс Климов и, чуть помолчав, пояснил: – Она испугалась переезжать из России в Швейцарию.
– Тоже не любила? – нахмурилась Пятницкая.
– Она испугалась всё изменить, а потом стало поздно. Вышла замуж за другого и родила. Так тоже бывает.
– Как-то стало грустно. Захотелось вина ещё до прихода гостей.
– Ты же моя гостья? Значит, уже можно. Пойду принесу. Красное?
– Да.
– Ты пока достань бокалы из серванта. Любые на твой вкус.
Зазвонил видеодомофон. Климов открыл дверь, ничего не спросив, и проследовал за вином на кухню.
– Как хорошо меня здесь встречают – с вином! Привет, дружище! – услышала Пятницкая знакомый мужской голос.
Этого человека она никак не ожидала здесь увидеть, поэтому застыла у серванта, не решаясь взять третий бокал.
– Давай я останусь у тебя сегодня, всё равно рано не разойдёмся. А завтра махнём с тобой кататься на лыжах. Я поэтому и приехал на две недели раньше. Посмотрел, что снег ещё лежит в горах. И только на следующей неделе грозят, что будет аномальное потепление. Что тут за брошюра? Про какие-то модели мышления. «Рассмотрены варианты физических теорий с отсутствием абсолютного времени и с наличием дополнительных миров». Н-да-а-а…
Пятницкая не выдержала и развернулась к мужчинам, гремя тремя бокалами.
– Это мы со Стасом обсуждаем, – пояснил Климов. – Вы лучше познакомьтесь: это Виктория, а это Иван… – начал было он.
– Да ладно! – прервал его Михайлов. – Вика! Не ожидал, но рад невероятно.
Иван поднялся и пошёл обнимать Викторию.
– Как ты? Я по твоему совету почти выпал из московской жизни. Ты не звонила – значит, всё хорошо?
– Давай всё потом расскажу, мы тут решили с Ромой выпить вина. Начнём лучше с приятного.
– Добро!
***
Для раклета нужны правильный сыр с одноимённым названием, пара банок корнишонов с маринованным лучком и мелкая картошка в мундире. Теперь-то Пятницкая это знала.
На середину кухонного стола Климов водрузил раклетницу: большой прямоугольный электрический гриль, который сверху и снизу плавил сыр на индивидуальных мини-сковородках. В правильный момент, который Виктория никак не могла уловить, чем забавляла остальных, нужно было быстро достать сковородочку, специальной лопаткой соскоблить с неё расплавившийся сыр на тарелку, где уже лежал гарнир: картошка, лук да маринованные огурчики, – и спешно съесть всё это, пока сыр не затвердел. Можно было посыпать всё это специями, только Вика и так не успевала. В итоге после второй сковородочки она решила передохнуть, выпить спокойно вина и понаблюдать за мастерством сотрапезников.
Елизавета добавляла к гарниру кусочки белого хлеба, а лук не ела. Иван макал в расплавленный сыр маленькие колбаски, найденные у Романа в холодильнике. А муж Лизы Сергей пил пиво вместо вина. Алекс в это время видел второй дневной сон в коляске на открытой веранде. Вечер начинался хорошо, раскрашивая закатными красками гладь озёра Леман.
– Как Вера? – спросила Лиза.
– Она прекрасно. Это я скучаю. Вера на Гоа. В очередном своём йога-ретрите. Вернётся через три недели. Кормилица наша, – засмеялся Иван. – Никогда бы не подумал, что можно нормально зарабатывать на обучении йогой. А приезжайте к нам в конце апреля на недельку? Что скажешь, Сергей?
– Если начальник отпустит, – покивал муж Елизаветы.
– Ро-о-ом? – протянул Иван.
– Обсудим по датам. Не скажу навскидку. Есть вопросы, которые стоит решить до мая.
– Вы вместе работаете? – уточнила Пятницкая.
– Да, – одновременно подтвердили Сергей и Роман.
– А вы друг друга давно знаете? – обратилась Виктория уже к Ивану и Роману.
– Тебя ещё не было, – непривычно тепло сказал Михайлов. – Этот молодой да ранний физику мне преподавал.
– Недолго. Ваня быстро одумался и понял, что физтех ему ни к чему. И переехал в Москву экономику изучать.
– Земляки мы. Оба из Новосиба. Сначала не ладили, а потом поговорили по-мужски – и вот до сих пор всё разговариваем порой. Давайте выпьем за дружбу! Как бы ещё мы все здесь собрались?
Под звон чокающихся бокалов проснулся Алекс. Елизавета и Сергей пошли с ним гулять и решили потом не возвращаться. Остальные переместились в гостиную.
– Помнишь, мы обсуждали с тобой тему неслучайных случайностей? – обратился к Виктории Роман. Он как обычно сидел в своём кресле, а Вика на диване – с той же стороны, что и прежде. – Я знал Ивана и Елизавету. Ты их тоже знала. Так что наше знакомство вполне закономерно.
– Но при этом наша встреча с Ваней – чистая случайность. Мы познакомились в кинотеатре. А могли бы и не познакомиться. Я тогда ещё была с мужем.
– Если мы не видим и не ощущаем силу притяжения, то это ещё не значит, что её нет. Я вполне допускаю наличие сил, которые люди для себя ещё не открыли. Ты знала, что математические системы с хаотическим поведением – детерминированные, то есть они подчиняются некоему строгому закону и в этом смысле являются упорядоченными. Вместе с тем, когда мы что-то вычисляем, мы используем параметр с некоей точностью, и чем масштабнее и сложнее вычисления, тем больше погрешность. Поэтому мы и получаем хаотические явления, ведь для нас хаос – это то, что мы не можем просчитать.
– То есть как «ещё была с мужем»? – вдруг опомнился Михайлов. – Не понял твою формулировку. Вы расстались?
– Он погиб два года назад.
Михайлов отставил бокал и откашлялся. Его взгляд испепелял Вику.
– Вас оставить вдвоём? – тактично спросил Климов.
– Нет. Мы лучше прогуляемся по берегу. Мне нужно подышать свежим воздухом. А Виктория составит мне компанию.
– Вик, дать тебе куртку потеплее? Вечером будет холодно у воды.
– Да, Ром, и шапку можно.
– Вань, это же она? – вдруг в дверях спросил Климов.
– Она, – сухо бросил Михайлов.
– Не, друзья, я так не играю. Почему вдруг я – это она? Мне кто-нибудь объяснит?
Но Климов не отреагировал на её вопрос и в задумчивости пошёл наверх, а Михайлов вышел, так что Пятницкой уже ничего не оставалось, как догонять Ивана.
***
– Ты чего молчишь?
– Дышу воздухом.
– Я уже начала замерзать.
– Не придумывай. У тебя куртка тёплая.
– И короткая. Пойдём обратно.
– Твой муж умер. Что ещё произошло, пока мы не общались? – вдруг остановившись, спросил Иван, стараясь не смотреть на Викторию.
Он спустился с бетонной дорожки на небольшой песчаный берег внизу. Зачерпнул горсть мелких камней на линии прибоя и начал бросать их в озеро.
– Я ушла из банка. Сейчас без работы. Потеряла дар. Вроде всё.
Михайлов набрал ещё голышей.
– Ты снова молчишь.
– Считаю выдохи, чтобы не ругаться матом.
– Пойдём, посчитаешь в доме.
– Хочешь прилюдной порки?
– Хочу, чтобы ты по-дружески принял эту информацию. Вот и всё.
– А я друг?
– Чувствую подвох в вопросе.
– Если я друг, почему ты мне не позвонила? Я никогда не обладал даром предвидения. Откуда я мог знать, что у тебя случилось? Не звонишь, не пишешь – значит, всё хорошо.
Теперь замолчала Вика. Михайлов был прав. Это она закрылась в своём горе и отвернулась от друзей. От Маши тоже.
– Мы с Романом можем годами не переписываться и не созваниваться, но если что-что происходит, то мы обязательно на связи. Это и есть дружба для меня. А не поздравлять друг друга с праздниками.
– Извини, – прошептала Вика.
Она похлопала Ивана по плечу, тоже набрала камней и начала бросать их в Леман.
– Теперь понятно, почему ты седая. А почему с работы ушла?
– Как-то однажды проснулась и поняла, что всё, больше ничего не могу. Поначалу наоборот: бралась за все проекты, за любые дела, чтобы не думать о Викторе. В воскресенье выходила на работу. А когда закрыла ипотеку, что-то резко внутри изменилось. Я потеряла смысл. Чувствовала себя совсем чужой среди коллег. Ушла. Через пару месяцев поняла, что совершила ошибку. Стало совсем невыносимо и от самой себя, и от мыслей о Викторе.
– Почему не вернулась?
– Странно ушла. Мы с Николаем даже не попрощались и до сих пор не общаемся. Не нашла сил позвонить.
– Ты слишком много замкнула на себе, а потом сдалась. Могу его понять.
– Единственное, что мне хотелось тогда, – исчезнуть. Не умереть, а именно исчезнуть. И я исчезла. Отключила телефон. Перестала со всеми общаться. Читать новости.
– Помогло?
– Нет. Тот случай, когда думаешь, что уже достигла дна, но падаешь всё ниже и ниже. И, чтобы не чувствовать боли, я начала пить.
– Смотрю, поборола это пристрастие?
– Да, почти. Перестала чувствовать эффект. Что так плохо, что этак, но от алкоголя ещё и тошнит. Выпиваю пару бокалов вина, чтобы уснуть.
– Попрошу Веру, пусть тебе из Индии травяной чай привезёт. Будешь его пить перед сном. Есть у них там замечательный сбор, успокаивает. На себе проверил.
– А ты что, переживал?
– Переживал. Тяжело было принять, что большая часть людей общалась со мной только из-за статуса. Первые полгода было ещё ничего, люди думали, что я вернусь. А когда поняли, что нет, что я уже не помощник в их делах, стали игнорировать. Как-то мерзко, когда ты поздравляешь кого-то с днём рождения, а он тебе не отвечает, хотя ещё год назад неделями мог добиваться встречи с тобой. Но я считаю, мне повезло. И спасибо тебе, что тогда настояла на моём отъезде. Теперь я знаю, кто мой друг, а кто нет. Это ценно. И бизнес мой стал процветать. Я начал больше доверять тем, кто со мной остался работать, а они стали делать это эффективнее. Ладно, давай решать твои проблемы, у меня-то их нет: жив, здоров, прекрасная жена, доходный бизнес, да ещё радуюсь испанскому солнцу. Москву-то солнце не часто балует визитами. Так чем тебе помочь?
– Не знаю, – пожала плечами Пятницкая. – Нет, всё же знаю. Пойдём обратно. Я замёрзла.
– Идём, – согласился Иван и протянул ей руку, чтобы помочь переступить с песка на дорожку.
Пятницкая сделала ответное движение навстречу, но тут же оступилась и начала падать. Михайлов мгновенно отреагировал и поймал её. Голова Вики зависла в двадцати сантиметрах от большого булыжника, одиноко лежащего на песке.
Иван тяжело выдохнул, помог Виктории подняться и, промолчав про камень, чтобы не пугать свою спутницу, сказал:
– Так чем ещё я могу тебе помочь? Я подумаю, кто у меня остался в банковской сфере и куда тебя можно пристроить.
– Я не хочу в банк. Не моё это, – отряхиваясь, сказала Вика.
– Не зря дома сидела. И что хочешь?
– Не знаю.
– По тону понимаю, что знаешь. Рассказывай.
– В детстве мечтала стать врачом. Хирургом. Но это уже поздно.
– Почему? В России нет ограничений по возрасту при поступлении в вуз.
– Мне почти тридцать. Я закончу учиться лет в тридцать семь.
– Так ты хочешь или нет?
– У меня денег нет.
– Вот я и спрашиваю: чем тебе помочь?
– Но это безумная сумма будет.
– Для тебя – да, для меня – нет. Плюс выплаты растянуты по времени. Хочешь? Поступай.
– Мне нужно всё это переварить. Я нахожусь в шоковом состоянии.
– Не только же тебе людей удивлять.
– Дай мне пару дней, и я отвечу.
– Добро! А знаешь, я ведь не просто так приехал пораньше с Романом повидаться. Лиза позвонила, сказала, что тебя встретила и что у тебя что-то случилось.
– Спасибо Лизе. И спасибо, что приехал. Мне как-то легче на душе стало. Рада, что у меня есть близкие люди.
– Вот и славно.
***
Вика в нерешительности застыла в дверях гостиной: зайти посидеть с Романом и Иваном, выпить ещё вина или пойти спать?
– Поедешь завтра с нами в горы? – спросил Климов.
Иван в этот момент попытался протиснуться между Пятницкой и дверным косяком.
– Я не катаюсь на лыжах, – ответила она, делая шаг в комнату и освобождая проход Михайлову.
– Прогуляешься, а потом вместе пообедаем на свежем воздухе.
– Ладно, – согласилась Вика, вновь пятясь назад.
– Тогда подъём в семь. И… – замешкался Климов.
– Что, Ром?
– Ты можешь исцелить Стаса? Он толковый парень, если не будущий гений. Но с его болезнью… Он может умереть в любой момент.
Пятницкая уставилась в пол, не зная, что ответить. Ей даже не хотелось спросить, что за болезнь. Тело оцепенело от внутреннего холода, бесконечная грусть разлилась по венам, сердце пропустило стук. А где-то под оцепенением пульсировала мысль: нужно бежать отсюда.
«Хотела быть обычной? Вот. Будь».
– Ром, Вика потеряла дар, – тихо сказал Иван. – Она бы с радостью, но не сможет.
– Жаль, – искренне ответил Климов. – Извини за вопрос.
– Мне тоже жаль, – выдавила из себя Вика, стараясь сохранять голос спокойным. – Доброй ночи.
– Не забудь поставить будильник на семь! – крикнул ей вдогонку Михайлов.
Вика легла в кровать. Сначала она не поняла, что не так, а потом осознала, что не чувствует расслабления в постели. Положи её сейчас на лавку, эффект был бы тот же. Мышцы затвердели, как в ожидании очередного удара.
«Очередного? – подумала Виктория. – Когда я в последний раз расслаблялась? Разве что со Смолиным. Даже алкоголь не особо способствовал этому…»
Она стала глубоко дышать, ощущая, как сильно сдавлено её горло от языка до щитовидки. По телу побежали мурашки, словно показывая, что оно ещё не потеряло чувствительность. Только стало зябко, даже под одеялом. И так печально от мысли, что снова и снова она замечает у себя реакцию «сбежать». Вспомнилась череда детских садов и школ.
«Сколько их было? Три сада и две школы. Тула. Ярославль. Я всегда куда-то бежала. Или это началось не с меня? Беглянка. Ты прав, Рома, прав. Я беглянка».
Дрожь усилилась, озноб тоже. Вика решила выпить чаю, чтобы согреться. Оделась, натянув на футболку ещё и толстовку, и спустилась вниз. Горло сдавило ещё больше, не хватало воздуха. И так не хотелось говорить ни с Иваном, ни с Романом… Наверное, страх этого и сжал ей горло ещё сильнее. Она поспешила выйти во двор, захватив куртку.
Добрела до лавочки под цветущим деревом. Опустилась на неё. Небо было звёздным.
«Звёзды ведь всегда там, это мы не всегда можем их видеть, порой не готовы даже поднять голову».
Вика посмотрела вдаль на озеро. Чёрный забор в темноте казался тёмно-серым. Хлопнула входная дверь дома. Пятницкая обернулась, но никого не увидела, поэтому вновь перевела взгляд на озеро. Забор стал казаться светлее.
«Свет луны? Хотя тогда забор, наоборот, стал бы совсем чёрным. Это непроста».
Вика быстро поднялась и пошла к калитке. Вышла за ограду, которая точно была белой. Остальной пейзаж оставался неизменным: озеро, дорожка, дерево поодаль. Она резко обернулась, чтобы проверить цвет дома. Белый.
И тут в белую калитку зашёл Виктор Поспелов.
– Стой! – закричала Пятницкая, бросаясь к белому забору, но оступилась и упала на бетонную дорожку.
– Вика! – подбежал к ней Михайлов: в футболке, штанах и гостевых тапках. – Что с тобой? Ушиблась?
Он помог ей подняться.
– Нет, наверное, – пребывая в шоке, прошептала Пятницкая.
– Почему ты кричала? Кого-то увидела?
– Своего мужа.
– Это его дух?
– Вот так же, как сейчас я вижу, что Рома выходит из чёрной калитки, я видела, как мой муж заходил в неё. Только цвет калитки был белый.
– Что это значит?
– Я не знаю. У меня же больше нет дара.
– А может, уже есть? Попробуй.
Виктория мысленно взмыла ввысь, но ничего не случилось. Перед глазами была темнота. Она попробовала ритуальную магию, вскидывая руку и обращаясь к Луне. Ничего.
– Нет, способностей нет. Но я видела Витю, впервые со дня похорон. Вань, я же не могла сойти с ума? У меня же сейчас всё нормально.
– Всё нормально, – неоднозначно произнёс Иван.
И тут Пятницкую осенило, она побежала к Климову.
– Не сошла с ума, – вдогонку усмехнулся Михайлов.
– Ром, – с непривычным напором сказала Пятницкая, – что там написано в этой книжке про другие миры?
– Дополнительные, – немного смутился Роман, вопроса он явно не ожидал.
– И что про них?
– Модель с параллельными мирами не противоречит законам физики. Значит, она имеет право на существование. А что?
– А то, что я только что видела параллельный мир. Я думаю, в этом доме портал. Это началось ещё вчера. Я слышала его голос. Там, в другом мире, мой муж жив.
– У меня нет аргументов оспаривать то, что ты видела. Я буду только рад, если ты поможешь доказать теорию дополнительных миров. Однако тот мужчина – не твой муж. Иначе как бы ему оказаться в параллельном мире?
Пятницкая оперлась на забор, закрывая лицо руками. Как же больно в который раз потерять надежду!
– В понедельник утром придёт Стас. Ему нравится беседовать про иные миры. Вам всё же стоит познакомиться. А сейчас пойдёмте в дом. Здесь прохладно. И вообще завтра рано вставать.
– Да, – отрешённо согласилась Вика.
– Может, чай? – предложил Климов, пока они шли к дому. – Мне как-то привезли хороший травяной сбор аланских монахов. Успокаивает. На ночь самое то.
– Да, – не стала возражать Вика.
– Ну и я с вами, раз здесь больше ничего другого не наливают, – усмехнулся Иван.
– Завтра катаемся. Так что и нам с тобой пора перейти на чай.
– Ох, какие же вы, физики, нудные, прям как йоги…
Глава 8
Вика проснулась раньше будильника. Только начинало светать. Она спустилась вниз, мечтая о чашке кофе.
На кухне уже сидел Климов. Он странно посмотрел на неё.
– Что? – не выдержав взгляда, спросила Пятницкая вместо пожелания доброго утра.
– Думаю, в чём ты поедешь в горы? В своей курточке и кроссовках?
– Я могу и не ехать.
Роман прищурил глаз, оценивая Викторию, поджал нижнюю губу, выдохнул и сказал:
– Пойдём. Проверим мою теорию.
Он достал из кладовки под лестницей несколько коробок и начал их распаковывать. Белая шапочка с помпоном, голубой лыжный костюм с оранжевыми лампасами на штанах. Белая флиска и синие лыжные ботинки.
– Это её? – вдруг поняла Вика.
– Да. Примеряй. Ботинки на тридцать восьмой.
– Как-то я в них не влезаю, хотя у меня тридцать восемь.
– Как же не влезаешь? Влезаешь. Тут нужны усилия и сноровка, – начал помогать ей Климов.
– Пальцы упираются. Наверное, малы.
– А если чуть присесть?
– Ну если присесть, то ничего.
– Тогда в самый раз. Ещё расходишься.
– А зачем мне ботинки? Я же не катаюсь?
– Вот и попробуешь. Я лыжи тоже возьму. И всё лучше, чем в кроссовках по талому снегу ходить.
– Талому?
– Ага. Солнце уже тёплое. К обеду снег в горах превратится в кашу. Поэтому и едем рано, чтобы покататься с утра. Но для тебя это как раз хорошо: на таком снегу меньше скорость.
– Поверю на слово.
– Жаль, шлема нет. Ладно, на первый раз пойдёт. Ты же всё равно только плугом осилишь кататься.
Вика надела штаны и куртку. Костюм был ей чуть свободен, но сидел хорошо.
– На… – проглотил чьё-то имя Михайлов, спускаясь по лестнице. – А, Вика! – наконец опознал он Пятницкую в лыжном костюме. – Тебе идёт, – закивал он. – Я даже не подумал, что тебе не в чем ехать. Будем ставить тебя на лыжи! – обрадовался он.
– Меня начинает пугать твой энтузиазм, – смутилась Пятницкая.
– Не переживай, не ты первая.
Вике было не по себе: и волнующе, и страшно – и хорошо, что так, потому что это помогало не думать о вечернем приключении с Виктором.
***
Пятницкая стояла на горном склоне и с замиранием сердца смотрела вниз. Мимо промчался Роман, не сбавляя скорости на пригорке, почти по прямой траектории.
– Тебе так ещё рано, не засматривайся, – усмехнулся Михайлов. – Я бы мчался быстрее, с моим-то весом, – мечтательно сказал он. – Не люблю я учить людей кататься плугом, потом сложно их переучивать. Какая у тебя нога опорная?
– Левая.
– Тогда поставь лыжи вправо, почти параллельно склону и лишь чуть-чуть вниз, градусов на двадцать, и катись. Надавливай ногами на правые канты лыж, то есть на правые края. Мы не катаемся на прямых лыжах. А всегда чуть давим – то левее, то правее, в соответствии с той же стороной. Ну как на роликах или коньках, если ехать под горку. Мы управляем движением корпусом и коленями. Каталась?
– Да.
– Тогда проще. Делая дуги, ты гасишь скорость и можешь управлять ею, в том числе и движением в целом.
– Под горку на роликах у меня не очень получалось ездить, больше падать.
– Здесь ты одета и снег, если что – падать не так больно.
– Это ты типа успокоил? – нервно усмехнулась Вика.
– Да, – ободряюще похлопал её по плечу Иван. – У тебя всё получится. Если что – я рядом.
Совсем близко от них какой-то лыжник сделал вираж, чтобы притормозить чуть ниже по склону. Вика от неожиданности потеряла контроль, лыжи понесли её прямиком вниз. В испуге она завалилась на бок. При этом нога её вывернулась, и острый кант правой лыжи упёрся в правый бок. Так её протащило вниз метров двадцать почти у самых синих вешек.
Когда она остановилась, виновник падения мгновенно подъехал и протянул руку:
– Are you okay?
– Лёша, какого чёрта? – узнала она голос Смолина.
– Вика? – не поверил он. – Но как?
– Могу спросить то же самое? – ехидно поинтересовалась она.
Смолин помог ей подняться. Она схватилась за правый бок, но язвить не перестала:
– Это типа ты так обо мне волнуешься, катаясь на лыжах, да?
– Вика, – обеспокоенно начал Михайлов, подъезжая к ней, – дай посмотрю!
Он задрал её куртку и стал разглядывать ушибленный бок.
– Хорошо, что канты не наточены. Костюм не порван, значит, максимум, что будет, – это синяк. Хорошо, что не открытая рана.
– Больно, – скривилась Вика.
– Тогда кофе, а потом продолжим. Ресторан недалеко. Можем пройти пешком. Видишь, тут метров сто… – Михайлов махнул рукой направо. – Чуть дальше от подъёмника.
– Кофе и ещё раз кофе. Не хочу я больше вставать на лыжи.
– Я с вами, – сообщил Смолин, поднимая маску на шлем. Из кармана куртки он достал солнечные очки и надел их.
– Алексей? – усмехнулся Михайлов. – Здравствуйте!
– Да, Иван Иванович, здравствуйте! Рад вас видеть.
– Вы знакомы? – скривила лицо Пятницкая.
– Да, Иван Иванович – уважаемый клиент нашего банка, – подтвердил Смолин.
– Этот мир становится похожим на коммунальную квартиру с одной общей ванной. Я с ним тоже знакома, Вань, не удивляйся. Мы раньше даже встречались. Неудачно.
– Я бы так не сказал, – улыбнулся Алексей.
– Тсс! – огрызнулась Вика. – Мне нужен кофе. Оба молодцы, не бережёте меня. Нужны мне эти лыжи? Пусть даже и в Швейцарии! Как их снять?
– Сейчас, – подавляя смех, сказал Иван. – Давай на «ты»? И потом расскажешь о вас, – подмигнул он уже Алексею. – Давно я её такой возбуждённой не видел.
– Кофе! – потребовала Виктория, спускаясь вниз по склону. – А эти чёртовы лыжи сами несите!
Смолин и Михайлов переглянулись и засмеялись.
– Я возьму, – согласился Алексей.
– Ага, давай только я нашему другу напишу, где мы будем, и догоню.
***
– Что ты так неосторожно тормозил? – начал было Михайлов.
– Не мог и подумать, что в таком крутом костюме и без шлема стоит новичок, – пожал плечами Смолин.
– Н-да, плохо, что без шлема. Падала тут уже…
– Падала? – насторожился Лёша. – Вик, а давно это с тобой?
Пятницкая хотела отмахнуться, всё ещё дуясь, но вдруг задумалась.
– Не знаю. Тогда на набережной впервые, кажется.
Она стала подниматься, чтобы сходить в туалет, но клипса на ботинках зацепилась за лавку, и Вика полетела на пол. Её успел подхватить Климов, подходящий к столику.
– Спасибо, – испуганно поблагодарила его Пятницкая и села обратно, забыв, что хотела сделать.
– Не нужно тебе сегодня кататься, – покачал головой Иван. – Просто пей свой кофе.
– Ага, – согласилась она, шумно сглатывая.
– Я Роман, – сменил тему беседы Климов и протянул руку Смолину.
– Алексей, – представился тот, отвечая на рукопожатие.
– Чей вы знакомый или друг? – уточнил Роман.
– Общий, – вмешалась Пятницкая. – Мой бывший мужчина. Нынешний банкир Ивана. И все мы, такие россияне, сидим тут в Швейцарии.
– Это Франция, Порт дю Солей, – улыбнулся Климов.
– Вообще чудесно! Не удивлюсь, что и с тобой, Ром, у нас найдутся общие знакомые. Хоть телефонными книжками обменивайся, чтобы вычислить взаимосвязи.
Смолин скривился в улыбке. Михайлов же умилялся Викиному настрою.
– Я слишком давно живу в Лозанне, в которой ты впервые, так что навряд ли. И в России года три как не был. Нет уже повода.
– А здесь чем занимаетесь? – заинтересованно спросил Смолин.
– Инновациями в сфере компьютерных технологий. Я не ваш клиент, мне самому нужны инвестиции, не кредиты.
– Я не поэтому спросил, мне просто интересно. Как вам Швейцария?
– Мне – хорошо. Это уже мой дом.
– Вы сразу это поняли?
– Нет, лет через семь.
– Я год в Швейцарии. Мне нравится, но остаться навсегда я бы не хотел.
– Всё зависит от целей и смыслов вашего пребывания в стране. У меня здесь дети родились и выросли, мне интересно здесь работать и в целом нравится страна. Я могу спокойно видеть и положительные, и отрицательные стороны швейцарской действительности, не сравнивая их с российской.
– Ты совсем не скучаешь по России? – удивилась Вика.
– Если ты имеешь в виду слово «скучать» в значении «грустить», то нет, так я не скучаю. Но Россия – страна, в которой я родился и вырос. И я с теплом вспоминаю Новосибирск и Академгородок.
– Но ты не ездишь навестить своих друзей? – уточнила Вика.
– Мои друзья раскиданы по всему миру, а вот в Новосибе их как раз не осталось. Ты хоть на Ивана посмотри: даже он, величайший патриот, которого я знаю, живёт сейчас в Испании.
– Это временно, – заметил Иван. – Впрочем, мне там уже вполне комфортно.
– А я не знаю, смогла бы переехать или нет, – задумалась Пятницкая.
– Такие вопросы на пустом месте не решаются, только когда есть необходимость. Тебе сейчас бесполезно об этом размышлять, – сказал Климов.
– Тогда посоветуй мне что-нибудь местное, вкусное и калорийное, чтобы я наелась и точно ни о чём не думала.
– Возьми тартифлет, – закивал Роман. – Картошка, бекон, сливки и лук, запечённые под сыром. Невероятно вкусно и сытно.
– То что надо, спасибо!
***
Вечер был теплее предыдущих. И всё же на лавочке под цветущим деревом Вика куталась в плед. Смолин подошёл и сел рядом.
– Сидишь здесь в темноте одна, почему?
– Как-то неприятно видеть, как вы все сдружились. Болтаете как закадычные друзья.
– Почему?
– Ты словно влез в мой мир без спроса. И вроде как тебя и обвинить не в чем, так как это получилось случайно, но мне всё равно неприятно.
– Почему? – вновь искренне спросил Алексей.
– Мне было спокойно в этом доме, а теперь нет. Когда я смотрю на тебя, то иногда вспоминаю о Лене и её колких сообщениях в мой адрес. Вспоминаю, как снова обманулась. Мне так хотелось верить, что я смогу стать счастливой…
– Прости, – с чувством сказал он. – Хочешь, я уйду?
– Хочу, – кивнула Вика.
Смолин не пошевелился.
– Но ведь ты не уйдёшь, – грустно отметила она.
– Я не хочу, Вик, – всё также искреннее сказал он. – Мне тоже хорошо в этом доме. И рядом с тобой. Климов – невероятный человек. Да и Михайлов. Не мог и подумать. И я снова прошу тебя: не гони меня. Я ведь совсем один здесь. И ты права: в моей карьере пауза. Я женат, но не люблю свою жену, и у нас нет взаимопонимания. Лишь миллион обид друг на друга и мои финансовые обязательства по обеспечению её и сына. Я вижу, как переношу наши с ней проблемы на отношение к нему. Это невыносимо. И я трусливо сижу в Швейцарии и ничего не решаю.
Вика молчала и думала, что она тоже трусит начинать всё сначала. И ей просто везёт, что пока всё само волшебным образом разруливается.
– Я купил билеты в Москву. Лечу в следующее воскресенье. Хочешь, полетим вместе. Я куплю тебе билет. Не беспокойся о Лене, я с ней поговорил. И настоятельно рекомендовал не трогать тебя. А ещё договорился о встрече с шефом, поговорю с ним и выясню, возможно ли моё возвращение в Москву, а если да, то на какую позицию.
– Всё же не трусишь… – констатировала Вика и отвернула лицо в сторону, чтобы Смолин не увидел слёзы в её глазах.
