Читать книгу: «Дух дороги.Сборник рассказов», страница 3
Утром, так и не сомкнувшая глаз, но сияющая, она вышла на улицу. Бледно-голубое небо и пожухлая местами зелень радовали её как ребёнка. Да разве бывает иначе, если сердце человека поёт? Если его заполняет, как наводнение, давно сдерживаемая любовь? Если оно верит в ответное чувство? И что может остановить такое сердце, готовое биться рядом с другим «в горе, и в радости, в болезни, и в здравии»?
Аня шла на Алёшину улицу, к знакомому кирпичному дому, навстречу своей судьбе.
Бумажная снежинка
Диме было грустно. Самое обидное, что грусть настигла его 31 декабря, накануне самого любимого праздника – Нового года. И уж совсем плохо, что у грусти было три веских причины.
Во-первых, ему, похоже, придётся встречать новый год без папы. Дима слышал, как мама говорила об этом бабушке и дедушке вполголоса, чтобы он, Дима, не услышал и не расстроился. А он уже не маленький, в будущем, новом году пойдёт в первый класс, поэтому сделал вид, что ничего не слышал, чтобы не расстраивать маму, но сам всё-таки загрустил…
Папа часто уезжал в какую-то Командировку, где это – Дима не знал, но думал, что это очень хорошее место, ведь оттуда он всегда привозил сыну подарки. И ещё он там иногда задерживался. А ведь задерживаются люди там, где им очень нравится, – в детском парке, на пляже… Дима знал, что ему надо порадоваться за папу, но им-то с мамой, бабушкой и дедушкой будет без него невесело…
Во-вторых, вчера Дима поссорился с лучшим другом Костей. Совсем из-за пустяка. Костя хвастался новенькими пластмассовыми санками и так красиво расписал свой будущий полёт на этих санках с горы, что Дима в ответ начал вспоминать, как хорошо играть с большой машиной-самосвалом, которую он получил три месяца назад на день рождения и которая (он точно знал!) очень нравилась Косте. До хрипоты они перекрикивали друг друга, доказывая, что лучше – санки или игрушечный самосвал, и разбежались по домам врагами. И только потом Дима сообразил, что спорить было не о чем: он давным-давно не играл с самосвалом, потому что какая же игра с затвердевшим от мороза песком (в комнатах сыпать его никто не позволит!), а Костя не мог опробовать свои санки – за весь декабрь с неба не упало ни снежинки. И это была третья и последняя причина для грусти: снег Дима любил.
Вот и слонялся он от окна к окну, поглядывая то на небо, то на дорогу – вдруг пойдёт снег? Вдруг приедет папа? А в сторону синих ворот Костиного дома он старался не смотреть.
Мама и бабушка были очень заняты. Хотя в гости не ждали никого, кроме тёти Зины, маминой сестры, от приготовления праздничного угощения их никто не освобождал, вот они и хлопотали. И сразу выпроваживали Диму, если он заглядывал на кухню, привлечённый вкусными запахами. В конце концов, намаявшийся от одиночества, он пошёл в комнату деда. Дед будто не замечал предпраздничной суеты, тихо сидел и читал газету. И Дима присел возле него и как-то незаметно выложил всё, что не давало ему покоя.
Иван Кузьмич покачал головой. Да уж, не задался Новый год у внука. Но одной беде он, кажется, в силах помочь…
– Бери, Димка, ножницы! – распорядился он. – Сейчас мы снег сделаем.
Через полчаса их дом в самом деле оказался занесённым снегом! Только почему-то не снаружи, а внутри. Белые снежинки, которые дед учил Диму вырезать из белой бумаги, были везде – на столе, на ковре, на ветках ёлки… Обрезки, аккуратным сугробиком ссыпанные на предусмотрительно расстеленную газету, тоже напоминали снег.
Дима повеселел. Он вспомнил, что этот Новый год ему разрешили встречать со взрослыми, ведь он уже совсем большой – осенью в школу. Это ещё больше подняло ему настроение, и мальчик так и начал сновать из комнаты в кухню, путаясь под ногами у мамы и бабушки, и продолжал весёлое занятие до тех пор, пока ему не пригрозили немедленным укладыванием спать. Тогда он занял самое уютное место за праздничным столом – поближе к пахнущей лесом ёлочке – и притих, поглядывая на часы. Вскоре к нему присоединились все члены семьи. Время приближалось к полуночи.
И вот он – волшебный момент! Взрослые встают, тянутся друг к другу бокалами с шампанским, Дима тоже, только в его стакане любимый вишнёвый компот. И вдруг с еловой ветки срывается одна из их с дедом рукотворных снежинок, самая красивая, самая резная, и ложится прямо ему в ладонь. И сама собой вспомнилась песня, которую пела девочка в одном весёлом фильме про то, что Новый год «…исполнит вмиг мечту твою, если снежинка не растает, в твоей ладони не растает, пока часы двенадцать бьют!».
Дима отлично понимал, что бумажная снежинка растаять никак не может и, наверное, загадывать на неё желание нельзя, но всё же зажмурился и подумал: пусть сейчас в их дверь войдёт… нет, не Дед Мороз, а папа! Он сжимал хрупкую бумагу в пальцах, слушал бой курантов и думал только об этом. И когда вслед за последним ударом часов раздался громкий стук в дверь, он даже не удивился.
– Папа! – закричал он.
– Да что ты, – одёрнула его мать и пошла к двери. Лицо её было слегка встревоженным.
– Кто там? – донеслось из прихожей. Потом – звук отпираемого замка, радостные возгласы… Тут уж Дима не мог усидеть на месте и побежал вслед за матерью. В коридоре стоял отец – высокий, улыбающийся. Он протянул сыну руки, и тот с визгом повис на нём. Куртка отца пахла холодом и чем-то незнакомым, но очень приятным. Потом Дима подумал, что так пахнут чудеса…
Пока вся семья хлопотала вокруг новоприбывшего, слушала его рассказ о том, как удивительно удачно удалось завершить все командировочные дела и приобрести билет, поймать запоздалого частника, который подвёз прямо к крыльцу, Дима тихонько сидел под ёлкой. Папа привёз ему чудесный подарок – большой сложный конструктор, с помощью которого он ещё построит много дворцов и крепостных башен, но это потом, а сейчас его больше всего интересовала снежинка, вырезанная дедушкой из листа простой белой бумаги. «Она волшебная, – с восхищением и некоторой опаской думал мальчик, – а если попросить у неё ещё что-нибудь? Для проверки?» Правда, куранты не бьют, но он может засечь по часам минуту и держать всё это время снежинку в руках. А попросит он у неё… ну конечно! Он попросит снега!
В новогоднюю ночь Дима лёг поздно, поэтому и проснулся в первый день нового года тоже поздно, когда было совсем светло. Дедушка заглянул к нему, подмигнул и посоветовал посмотреть в окно. Дима выглянул из-за занавески и ахнул: вокруг было белым-бело. Снег! Мягкий, пушистый! Он даже затанцевал на месте от радости и нетерпения – бежать, скорее бежать на улицу! И тут же посерьёзнел, вспомнив кое-что.
– Теперь я точно знаю, что ты волшебная, – шепнул он снежинке, беря её в руки. – Пожалуйста, выполни ещё одно моё желание. Мне очень-очень надо!
Первым, кого Дима увидел на горке в конце улицы, был Костя. Он лихо катился вниз по склону на новых санках, потом карабкался вверх по уже протоптанной сбоку дорожке, чтобы снова полететь вниз в облаке снежной пыли. Вот он устанавливает санки на вершине спуска, оборачивается и видит Диму. И радостно, будто и не ссорились они вчера, кричит:
– Димка, садись сзади! Прокачу с ветерком!
У Димы отлегло от сердца. Не то чтобы он сомневался в волшебной силе снежинки, но… но всё получилось, вот что главное! И они вместе долго-долго катались на Костиных санках, а потом Дима сообразил, что на его самосвале можно возить не только песок, но и снег, и принёс его из дома, и они с Костей затеяли большое снежное строительство, к которому подключились и другие ребята. Они бы успели и обжиться в новенькой снежной крепости, но начало темнеть и пришлось расходиться по домам, тем более что родители уже выкликали от калиток своих разрумянившихся и обсыпанных первым снегом детей.
Поужинав, Дима пошёл проведать свою снежинку. Она висела на своём месте. Мальчик подошёл, взял её в руки, подержал и положил обратно на ветку. Не было у него желаний – так счастлив оказался он в этот вечер. «Завтра что-нибудь загадаю, – решил он. – Или нет – расскажу про снежинку Косте, и мы вместе что-нибудь придумаем». С этой мыслью он и уснул.
* * *
Из приоткрытой форточки потянуло сквозняком. Бумажная снежинка, неустойчиво лежащая на еловой лапе, шевельнулась, соскользнула и, медленно кружась, опустилась на ковёр.
А утром мать решила прибраться. Чтобы не будить спящего сынишку, тихо смела веником осыпавшиеся на пол кусочки праздника: обрывки серебристого «дождика», конфетти, первые сухие хвоинки и одну из дедушкиных снежинок. Поколебалась: не повесить ли её опять на ёлку, но махнула рукой – вон их сколько, отсутствие одной никто и не заметит. И вместе с другим сором упаковала в мешок и отнесла к мусорному баку.
Через полчаса, встав с постели, Дима первым делом пошёл посмотреть на своё волшебное сокровище и не поверил своим глазам, обнаружив ветку пустой. Он осмотрел пол под ёлкой, заглянул во все углы, изучил все оставшиеся снежинки. Её среди них не было – он хорошо запомнил узор этого бумажного чуда, самый красивый, самый сказочный… Дима бросился на кухню, к уютному позвякиванию и звуку маминого голоса.
– Мама, а где?! – крикнул он, едва переводя дыхание.
– Что где? – удивилась мать. – Ты что шумишь?
Бабушка тоже посмотрела на растрёпанного внука удивлённо и чуть укоризненно. Но ему было всё равно.
– Снежинка… Она на ветке висела. Белая такая! – сбивчиво объяснял он, готовый заплакать.
– Ох, я-то думала, – облегчённо вздохнув, мать повернулась назад к плите. – Была какая-то, на полу валялась. Я утром подметала и выкинула. Их же много, Дима!
Но он уже не слушал – бежал в прихожую. Его курточка висит высоко – не достать, зато мамина домашняя небрежно брошена на стул, вот и хорошо, она длинная, прикроет голые ноги, и скорее бежать, вдруг мусор уже увезли! Или волшебная снежинка обидится и перестанет исполнять желания! Её надо скорее достать!
За порогом его встретил морозный ветерок, но мальчик не замечал холода. По утоптанной дорожке, ведущей к мусорным бакам, бежать было легко. Вот их пакет на самом верху, Дима узнал его по конфетной коробке, надо подпрыгнуть и схватить… Есть!
Переминаясь с ноги на ногу, он торопливо развязал пакет, запустил в него руку и вытащил лёгкий комок из мишуры, фантиков, обрывков и обрезков. Сейчас он найдёт…
– Дима! – зазвенел над головой возмущённый голос матери. Он вздрогнул и уронил всё, что было в руках. А ветер только того и ждал – подхватил лёгкие бумажки, понёс их вдоль улицы, закружил, поднял до самого неба… Вот тут уж Дима заревел во весь голос, поняв, что теперь ему ни за что не найти свою волшебную снежинку. Мало ли в чей двор она упадёт, на какой ветке повиснет?
Мать крепко схватила его за руку и потащила за собой, что-то сердито выговаривая ему, но Дима не слушал. Он плакал, кричал, упирался, всё-таки порываясь побежать вслед за ветром – а вдруг ему всё же улыбнётся удача? Но мать была непреклонна, и через пять минут он уже сидел в своей комнате. В его затуманенный слезами мир издалека доносился возмущённый голос матери, жаловавшейся Анне Петровне и Ивану Кузьмичу:
– Не понимаю, что с этим ребёнком!? Убежал на улицу без шапки, в одних тапочках! Рылся в мусоре! А теперь истерику закатил! Одни капризы на уме! Сил моих нет…
А минут через двадцать в комнату внука тихо заглянул дедушка, присел рядом на кровать, обнял за тёплые худенькие плечи. И Дима, как обычно, сам не заметил, как всё ему рассказал: про волшебную снежинку, про все чудеса, произошедшие с ним за несколько дней нового года, и про желания, которые он не успел загадать и которые теперь, конечно, не исполнятся…
– Дедушка, – вдруг вскинулся он и с надеждой заглянул в стариковские глаза, смотрящие на мальчика ласково и чуть грустно, – а ты можешь сделать ещё одну такую же снежинку? Волшебную?
Иван Кузьмич помолчал минуту, словно обдумывая просьбу внука.
– Нет, Дима, – тихо ответил он. – Я волшебных снежинок делать не умею. А если уж получилась такая, то как её повторишь? Я ведь тебе говорил – узор каждый раз новый получается, я их и не запоминаю.
Старик ласково посмотрел на внука.
– А ты не грусти. Снежинка ведь три твоих желания исполнила? То-то. Больше и не положено. Теперь она к другому мальчику отправилась. Или к девочке. А то ведь что получится – только у тебя желания будут исполняться, а больше ни у кого? Нехорошо выйдет.
Дима притих. А ведь и правда. Столько радости принесла ему волшебная снежинка: папа встречал Новый год вместе с ним, и снег выпал, а самое главное – с Костей они теперь друзья! А какой-нибудь другой мальчик смотрит сейчас в окно на красивый пушистый снежок и не радуется, потому что нет у него друга, и нет такого умного дедушки, и папа не привёз ему в подарок пожарную машину. А если это девочка, то она, наверное, плачет…
Тут Дима вспомнил, что сам сидит зарёванный хуже девчонки, и зашмыгал носом от стыда.
– Правда, дедушка, нехорошо, – согласился он. – Пусть другие тоже желания загадывают. А отличником я и сам стану. И знаменитым футболистом тоже. Тренироваться буду…
Он посмотрел в окно, за которым нежданный солнечный луч скользнул по заснеженным веткам, осыпав их россыпью искр, и вдруг опять повесил голову.
– Деда, мы с Костей хотели сегодня в снежки играть… А вдруг мама меня не отпустит? Потому что я на улицу убежал и в мусорный бак полез?
Дед погладил внука по светлым вихрам, улыбнулся:
