Читать книгу: «Если бы куклы могли говорить», страница 3
«Что за бред?» – молодой алхимик запутался в собственных мыслях. Понятно, что Данарел принял новый облик, но почему тогда размеры изменились?
– Ну, привет, – его копия заговорила, и голос в такой непосредственной близи от Майкла оказался пусть и не оглушительным, но достаточно громким. – Как ощущения в новом теле? Не жмет?
Данарел хохотнул. Затем его огромная рука потянулась к обездвиженному Майклу и с легкостью подняла его в воздух. И тут до парня дошло, что это не его учитель, приняв новый облик, вырос в размерах, а его собственное тело изменилось, и как минимум уменьшилось. Стало страшно и противно. Хотелось кричать, звать на помощь, но шевелиться он по-прежнему не мог. Более того, до молодого алхимика дошло, что он не дышит. Вообще. Он не чувствовал, как поднимается и опускается его грудь, не чувствовал, как воздух попадет в легкие. Дальше было еще страшнее – прислушался к себе и не услышал знакомого стука сердца, которое сейчас должно было биться с удвоенной силой от страха.
«Я что, труп?» – Майкл понял, что сейчас сойдет с ума, если не успокоится и не соберется с мыслями.
Данарел крутил его в руках и от этих движений менялся угол зрения Майкла. Парень в очередной раз убедился – да, именно его размеры изменились. Комната стала больше. Предметы увеличились. Его учитель между тем подошел к письменному столу и бросил Майкла на столешницу. Ощущения от соприкосновений с предметами никуда не пропали. Раньше он чувствовал тепло рук своего двойника, сейчас – прохладу столешницы и легкий удар. Значит, не все так ужасно, как казалось раньше. А пропавшее дыхание и стук сердца – может, это просто иллюзия?
Данарел между тем стал проверять карманы, словно искал что-то.
«Сигареты» – с удивлением отметил Майкл.
Так и оказалось. Одежда его учителя после эксперимента не изменилась, но вот привычки передались от истинного хозяина тела.
– Черт, – Данарел осознал, что делает, и вновь наклонился над Майклом. – Идиотское пристрастие, не находишь? Хотя пара месяцев – и от него я избавлюсь. А вот тебе теперь сложнее.
Он улыбнулся так, что Майклу стало страшно.
«Что ты со мной сделал?» – В который раз мысленно возопил молодой алхимик, надеясь, что учитель слышит его мысли. Но куда там, Данарел наслаждался новым телом в полной тишине.
– Ладно, не буду тебя мучить, – старик в новом облике определено был доволен ситуацией. – У тебя впереди еще много мучительных часов. Так что давай я тебе все расскажу. О, ну только не принимай меня за героя какого-нибудь глупого романа, который выкладывает свои планы противникам, решив, что победил. Планы мои тебя уже не касаются. А вот что произошло, это я тебе во всех красках распишу. Видишь ли, когда несколько лет назад я свалил из этого города, многие слухи, что про меня ходили, были правдой. Я действительно хотел подорвать власть совета. И почти это сделал. Помнишь, как тогда чуть не полетели головы начальников? Да, когда их сокровенные темные тайны повылезали наружу. Ну, вот тогда я и постарался. Какие только вещи не узнаешь, чего только люди не прячут. Но тайны, которые я так бережно собирал и представлял вышестоящим людям, почему-то не придали огласке. Прикрыли их, а вернее сказать, с их помощью король взял власть над главами совета в свои руки. Да уж… Следовало изначально не рассчитывать на правителя. Он оказался умнее. Или ему подсказали, как быть умнее. Вот уж не знаю. Свои тайны король охраняет очень хорошо. В общем… Я оказался в незавидном положении. Рискнул всем и проиграл. Вовремя сбежал – вот что меня тогда спасло. Мухи они, конечно, жужжат, но слепни больно кусают. А у нас тут целый рой слепней. Пришлось уходить. Знаешь, а ведь никто кроме тебя не знает, что я в городе. Мне вообще повезло, что не до всех моих знакомых дошла правда. Не все поверили. Особенно радовало, что ты не поверил. Ты у меня из всех учеников выделяешься. Наиболее доверчивый и амбициозный мальчик. На тебя повлиять – ничего не стоит. Особенно если знать за какие ниточки дергать. За гордость, например. За желание быть первым. Вообще, удачно все сложилось. Я не знаю, кто выдвинул тебя на должность королевского алхимика, но он это удачно подгадал. Совет тебя не принял, не докажи ты им что достоин. Тут даже врать не пришлось. Они на твоем месте давно видят другого человека. Но вот смотри, чуть подтолкнуть, и ты уже готов на нарушение закона, лишь бы выиграть, лишь бы не показывать свою слабость. А знаешь, что самое забавное? Месяц назад я бы ни за что тебя на такое не уговорил. Но ты так зацепился за идею возвышения себя любимого, что готов уже на все. Тут я и вспомнил про круги замены. А с ними все просто, только надо правильно прописать все ожидаемые изменения. Сложнее составить правильный алгоритм перемен. Так что бы мое тело изменилось, приняв твой облик. И да, ты прав, так что бы ни один вшивый военный алхимик с его индикаторами не распознал. А еще надо было убрать тебя. Вообще. Мало ли что. Тут еще удачно ты поругался с друзьями, теперь никто кроме тебя самого меня бы не раскрыл. Но как заткнуть рот живому человеку и при этом не убить его? М? Как думаешь? Ну, давай, ты же умный мальчик.
Данарел откровенно над ним издевался. Майкл чувствовал, как приступы гнева жгут сознание, но обездвиженный, он не мог ничего сделать. Ну он и кретин, что поверил своему учителю. С самого начала весь план был глупым и играл против него. Но нет, он погнался за мечтой. Говорили же ему… Воспоминания о словах Эрика и Линды охладило гнев, но на его место пришло раскаяние и дикое желание вернуть все на свои места, вновь увидеть друзей.
– Ладно, раскрываю карты. – Данарел протянул руку и развернул Майкла так, что он мог теперь видеть весь письменный стол и самое главное – свое отражение в металлических тарелках, которые предназначались для сжигания бумаги с алхимическими знаками. Тарелки стояли на подставках почти вертикально, чтобы не занимать много места, и отражение в них пусть и искажалось, но было достаточно четким, что бы Майкл понял весь ужас своего положения. Мысленно он издал такой вопль, что при реальном его исполнении стоящий рядом Данарел как минимум на пару минут оглох. Несчастный алхимик не мог отвести взгляда, не мог закрыть глаза и отвернуться. Он мог только смотреть на себя, осознавая простую и в тоже время ужасную по своему содержанию мысль. Майкл Эшнер превратился в деревянную куклу!
***
Данарел все же нашел сигареты в выдвижном ящике стола. На первых порах он не мог еще управлять привычками своего нового тела, и это его бесило. Майкл слышал, как учитель нервно выдергивает сигареты из пачки, пытается справиться с зажигалкой. Слышал его приглушенные ругательства. И ему было откровенно все равно. После того, как он увидел свое новое тело, в сознании разлилась абсолютная холодная пустота. Все мысли и эмоции отошли на задний план, освободив место для полного отчаянья.
Теперь, кричи, сколько хочешь, а никто не поможет. Никто кроме Данарела не знает о случившемся. Никто не догадается, что с ним произошло. В глазах окружающих – он детская игрушка, вырезанная из дерева. Внешний облик сохранил черты схожие с его живым телом: черные волосы до середины шеи, зеленые глаза, форма носа, губ. Но все это смазалось и срезалось под воздействием магии, стало похоже на неудачную копию. Его лицо и тело были деревянными. Даже волосы и глаза оказались не более чем нанесенной на дерево краской. Его привычная одежда, рубашка, брюки и ботинки, так же уменьшились, подогнались под кукольные размеры под воздействием магии. Майкл хотел только одного: заплакать от бессилия, но и этой возможности он теперь лишился.
– Ну, вот скажи, зачем ты куришь? – Данарел затушил сигарету прямо о стол и вернулся к своему ученику. Майкл слышал его голос и непроизвольно вникал в сказанное. Сквозь туман ужаса и отчаянья он пытался зацепиться за слова, чтобы окончательно не сойти с ума.
– Я вообще, вначале думал тебя оставить в доме. – Данарел продолжил рассказ. Казалось, ему не терпится с кем-то поделиться своим успехом. – Как трофей. Но потом подумал: надо от улик избавляться. Паранойя, что поделаешь. Тут, видишь ли, есть такая загвоздка. Если твое нынешнее тело уничтожить – то с моим как раз ничего не случится. Просто лишняя фиксация. О да, пришлось долго думать, как это провернуть на круге, но как видишь – получилось. Так что ты меня, конечно, извини, но мы с тобой расстанемся, и уже навсегда. Правда мне совесть не позволяет тебя убить. Я так долго с тобой занимался, что обидно. Так что… Придется тебе умереть от чужой руки. Тут я тоже вариант продумал.
Он склонился над Майклом и хмыкнул:
– Видишь, какой у тебя умный учитель!
«Сволочь!» – Мысленно ответил ему Майкл и добавил еще пару десятков отборных ругательств.
Данарел вышел из кабинета на несколько минут. Вернулся одетым в зимний плащ Майкла. Весело насвистывая себе под нос, он подхватил своего ученика и запихнул в боковой карман. Заколдованный алхимик погрузился в душную темноту, пахнущую сигаретами. Его учитель по великодушию своей души оставил ему способности видеть, слышать, чувствовать запахи и прикосновения. По крайней мере, Майкл не ощущал себя заточенным в каменный мешок, медленно угасая сознанием. Он мог воспринимать окружающий мир, и это давало поводы для размышлений. Голова работала, а значит, разум был в порядке. Правда, сейчас Майкл больше всего мечтал о том, чтобы его сознание потухло. Вот просто взяло и потухло. Страх мучительной смерти соседствовал со страхом сойти с ума и убегать от реальности в мир бредовых идей.
Он даже представить себе не мог, что ждет его дальше. Но и те варианты, что рождало его воображение, не радовали. Данарел мог сбыть его в магазин, а там – кто знает, кто его купит. Взрослый – еще полбеды. Ребенок – судьба незавидная. Он прекрасно помнил кукол с оторванными руками, а то и головами. Нет, лучше вообще не думать о таких вещах.
Меж тем его учитель покинул дом, вышел на улицу, судя по звукам – проезжую. Он долго шел куда-то, и возможно специально, похлопывал по карману, словно проверяя там его груз или нет.
Наконец, Данарел остановился и вытащил пленника на свет. Совсем рядом шумела река. Майкл почувствовал, как страх вползает в сознание. Если он окажется в воде, рано или поздно она смоет с него краску, значит, зрение он потеряет. Затем дерево разбухнет, разрушится. Вот такая мучительная смерть.
«НЕТ!» – парень взвыл, уже не первый раз за день, но, как и раньше, никем не услышанный, продолжал ждать своей участи.
Вариант с водой, по всей видимости, его учителя не устраивал. Он ждал чего-то, всматриваясь и прислушиваясь. И вот вдали зазвенел одинокий медный колокольчик. Его звук показался Майклу смутно знакомым, воспоминание из детства.
– Видишь ли, – Данарел поднес Майкла ближе к лицу, говорил он тихо, чтобы не привлекать внимание случайных прохожих. – У старьевщика к концу дня остаются вещи только на сожжение. А сейчас дело к закату.
Сил на вопль уже не оставалось. Измученный за пару последних часов молодой алхимик только с ужасом слушал, как приближается тележка. Старика, полностью потерявшего слух, знали все. Когда Майкл был еще ребенком, старьевщик был вполне себе сильным и рослым мужчиной, правда, он уже тогда плохо слышал. Из-за этого его и не брали на работу. Ему приходилось всю жизнь собирать на свалках и во дворах потерянные или выброшенные вещи. Днем он торговал ими на улицах, или возвращал хозяевам, если таковые находились. К вечеру он свозил вещи в свой домик на краю города и там сжигал оставшиеся деревяшки, тряпки и бумагу, согреваясь в холода. В последнее время старик стал плохо видеть. Так что даже заметь он Майкла в своей тележке, все рано бы принял его за мусор. А значит, Данарел продумал до простоты убийственный план – он лишь передает Майкла в руки его невольного убийцы, который даже не догадается что сделал. Смерть в огне? Несчастный алхимик с легкой истерикой понял, что у него не осталось сил бояться. Только желание поскорее принять свою судьбу и пусть все закончится.
Его учитель, а ныне его копия, довольно улыбаясь, ждал, пока повозка старьевщика поравняется с ним. Колокольчик, оповещающий о прибытии продавца потерянных вещей, звенел устало и тоскливо.
– Прощай, – Данарел посмотрел в лицо Майклу и вздохнул. – Мне тебя даже жаль. Но все равно ты мне пригодился.
Он швырнул куклу в центр повозки, на кучу тряпья и дерева, бывшего когда-то стульями, и, проводив старьевщика взглядом до ближайшего поворота, отправился обратно в новый дом. У Данарела было много планов и на новое тело, и на новые возможности. И последнее, о чем о сейчас думал, это о возможной новой встрече со своим учеником, которого уже похоронил.
***
Майкл телом ощущал все кочки и выбоины на парковой дороге. После ровных городских мостовых он ярко чувствовал эту разницу. Его кидало по все повозке. Он то головой, то спиной встречался с досками, дощечками и прочим деревянным барахлом. Он уже размечтался, что очередной удар выбьет из него сознание, но оно сидело крепко, привязанное алхимией к деревянному телу до самой смерти. И судя по всему – скорой смерти. Старьевщик резко свернул налево, на очередную ветку парковой дороги, и Майкла с силой швырнуло на самый край повозки. Боль утихала в считанные секунды, но приятного от этого было мало. Алхимик, запертый в кукольном теле, только ругался при каждом новом ударе. Зависнув на самом краю тележки, он с тоской подумал, что исчерпал все свои знания в области нецензурной лексики. Уже решил, что можно начинать придумывать новые, но тут под колесо тележки попал очередной камень, и его выбросило из повозки в мягкий первый снег.
«Вот этого Даранел явно не учитывал» – истерично смеясь про себя, подумал Майкл и попытался успокоиться. Вышло не очень. Звон колокольчика на повозке удалялся, и молодой алхимик с жалостью вспомнил, что ему жутко не хватает возможности закрыть глаза. Он лежал на боку и смотрел прямо перед собой на свежий, белый снег, прикрывший за прошедшую ночь темную землю, вперемешку с палой листвой. Лежал и думал, как же быстро ломалась его жизнь, и куда теперь его занесет.
Начинало холодать, несколько раз шел мелкий, легкий снег. Снежинки падали на лицо Майкла. Опускались на глаза, не таяли, а больше мешали обзору.
«Ничего удивительного, – думал парень – я теперь игрушка, во мне нет человеческого тепла. Да и было ли оно раньше?»
Он с тоской вспоминал друзей, иногда срываясь на истеричный крик внутри собственного сознания, словно надеясь, что они его услышат.
Сколько прошло времени. Час, два или больше? Но постепенно мир начали захватывать сумерки. И вместе с сумерками пришли изменения в судьбу несчастного алхимика. Совсем рядом он услышал чьи-то шаги. Торопливые, переходящие со спокойного шага на быстрый. Затем он смог различить дыхание, частое, сбившееся после бега. Человеческое дыхание. Шаги приближались. Он уже мог различить шорох ткани, но самого человека не видел. Кто бы он ни был – он приближался со спины алхимика. Человек остановился совсем рядом с Майклом. Тень нависла над ним, и чьи-то тонкие пальцы подняли кукольное тело с земли. В процессе взлета вверх парень услышал звонкий голос, радостный и возбужденный:
– Привет! А ты кто?
Его развернули, и заколдованный алхимик увидел прямо перед собой миловидное детское личико, на котором застыла радостная улыбка. Щеки покрывал яркий румянец, какой бывает после долгого бега на холодном воздухе.
«Ребенок! – Майкл уже и не знал, что думать. – Хуже того – девчонка. Маленькая совсем. Лет восемь, может, десять».
Девочка чуть отодвинула свою находку от лица, и парень увидел, что одета она в клетчатое зеленое пальто с мехом. Из-под верхней одежды видна была пестрая юбка и сапожки до колен. На голове девочки красовалась вязаная шапка с помпоном, из-под которой выбились пряди светлых пушистых волос.
«Ну все. Мне точно конец. Оторванные руки-ноги обеспечены».
Но, судя по всему, бояться ему было еще рано. Девочка держала его крепко, но бережно. И проверять на прочность явно не собиралась.
– Я тебя с собой возьму. – Девочка подмигнула Майклу и дернула рукой. Только сейчас алхимик заметил, что на плече у нее сумка из черной ткани. Расстегнув сумку, она бережно усадила несчастную куклу так, чтобы верхняя часть ее была на свободе.
– Не бойся, – девочка улыбнулась. – Я не буду тебя обижать.
«Ох, надеюсь» – мысленно простонал Майкл.
Всю дорогу до дома девочка бежала. Хотя и дороги-то Майкл толком не видел. Его новая знакомая неслась через парк, по зарослям невысоких кустарников, цепляясь юбкой за ветки, или мимо вековых деревьев, но при этом точно выбирая направление.
«Видимо, не первый раз так бегает» – думал алхимик, уже не надеясь понять, куда несет его судьба. Надо отдать должное, девочка больше думала о его положении, чем о целости юбки. Даже в самых густых кустах, она бережно придерживала сумку, и не замечала, как трещит ткань одежды.
Сумерки сгущались, и Майкл начинал волноваться за судьбу ребенка в парке, но тут впереди замелькали огоньки. Он видел их, когда сумка во время бега девочки, по инерции улетала чуть вперед своей хозяйки. Через пару минут алхимик понял, что его новая знакомая выбежала к одному из отдаленных, но вполне респектабельных районов города. Новостройки, сплошь двухэтажные коттеджи, были ярко освещены фонарями последних моделей. Вокруг каждого дома – идеальная лужайка или садик. Девочка бежала вперед, по мощенной мостовой, которая начала заметно уходить вверх, словно вела на холм. И правда, дом, к которому она спешила, стоял на естественной возвышенности, пусть не сильно, но все же выделяясь среди остальных строений. Стоило девочке открыть калитку в высоком железном заборе и ступить на участок, как из дома вылетели сразу две девушки в одинаковых платьях с передниками – стандартной форме наемного персонала. Они нависали над ребенком и всем своим видом и громкими возмущенными восклицаниями, показывали, насколько недовольны, что девочка только сейчас соизволила появиться дома.
– Мисс, вы хоть понимаете…– голосила высока брюнетка.
– Мы так волновались… – вторила ей низенькая шатенка с курносым носом.
Они пытались говорить по очереди, но получалось это у них плохо. Все равно перебивали друг друга. У Майкла в голове зазвенело от их воплей. Девочка, похоже, не первый раз сталкивалась с такими проявлениями заботы. Она спокойно отдышалась и пошла к дому. Девушки следовали за ней. Их голоса постепенно затихали и, наконец, они перешли на бурчание и ворчание. Их маленькая подопечная словно этого и ждала. У самого крыльца она развернулась лицом к барышням, заставив их резко остановиться, и заявила:
