Читать книгу: «Дорогой скорби: «Долиною смертной тени»», страница 6
Глава восьмая. Чудо Жизни
Вечер этого дня. К северу от Чейзгарда.
– Прекрасный закат, – вдохновлённо произнесла рыжеволосая эльфийка, поправляя зелёную броню на торсе, перед боем.
Два эльфа уставились взглядами на далёкий горизонт, утопающий в золоте и огне уходящего солнца. Там, на далёких рубежах, где солнечный диск касается морской глади, небо красится в изумительные цвета, пестрит пламенным сиянием и в душе рождается ощущение, что сейчас оттуда ринуться к ним колесницы, охваченные жарким пылом и светом. А вода… она словно покрылась напылением чистого и раскалённого злата, став драгоценностью и возвещая о скорой ночи. На востоке же небо посыпается холодным серебром далёких звёзд, и сапфирово-аметистовый покров наступает со стороны Сиродила.
– Да, – согласился Азариэль, смотрящий на своё отражение в плоскости клинка; секунда и меч убран в ножны, а рука прошлась по чёрному панцирю. – Закат сменяет день, а ночь закат, подобно тому, как эпохи сменяют друг друга.
– Мудрая мысль… эльфийская. Явно не от людей.
– Я слышу, ты всё никак не избавишься от расовых предрассудков? Гэ’эль, ты столько сражалась бок о бок с Готфридом, Лирой, Айк’Араном, Арианом и прочими. Не уж то ты всё ещё считаешь, что они причина всех бед и недостойны править Тамриэлем? – удивился Азариэль. – Или ты всё ещё живёшь подростковой травмой души?
– Азариэль, – тягостно вымолвила эльфийка. – Я всю жизнь живу бок о бок с людьми и то, что случилось в моей деревеньке, всего лишь начало. Когда-нибудь, эльфы вернут контроль над своей родиной, знай.
Парень не стал разговаривать на эту тему с девушкой. Понимание того, что всем руководит психотравма, что она настолько глубоко засела в подсознании, настолько укоренилась, что его подруга уже не мыслит жизни без осуждения людского рода.
– Ладно, – отмахнулся Азариэль. – Думай как хочешь. Меня вот что удивляет – почему ты пошла за нами?
– Потому что вы снова сражаетесь против тьмы, марионетками которой стали, как ни удивительно – люди.
– Эн-нет, – усмехнулся парень. – На сей раз всем заправляет не только человек, но и босмерка. Царица Рихада устроила весь этот ужас с даэдропоклонничеством.
– Да-а, грустно получилось. Даже эльфы медленно падают перед злом. Знаешь, – бодро сказала Гэ’эль. – Кто ещё кроме меня за тобой присмотрит? Вот кто? Опять схватишь яду или поймаешь меч. Кто тебя спасёт тогда?
– И то верно. – Азариэль посмотрел на гладкое золотистое лицо дамы. – Я рад, что ты с нами.
– И я рада, что смогла найти тебя. Во всяком случае, это намного веселее, чем бегать по пустошам Морровинда и отбиваться от скальных наездников. – Гэ’эль перевела тема, усмешкой говоря. – Помню ты меня как-то напоил угольным вином.
– А ты мне тогда конфет дала, – улыбнулся Азариэль. – Это… прям до глубины души.
Девушка повернула голову, и они встретились взглядами – нефритовый холод Азариэля и волнующая буря Гэ’эль, в которой парень нашёл свой покой, воспоминания о прошлом размыли боль по Лире. Они бы ещё смотрелись, но сумбурная грубая речь оборвала взаимосозерцание:
– О, вот они. Вы ещё тут за ручки подержитесь, – с недовольством напомнил о себе Крог. – Нам предстоит бить померших ночников, а они здесь не к драке готовяца, а зенки вытаращили.
– Крог, что ты такой нервный? – спросил Азариэль, поправив сумку.
– Ишь ты. Потащил меня в драку и спрашивает. А против кого драца-то будем? Не подумал. Нашёл врагов…
– Это всего лишь стая вампиров, Крог. – На губах Гэ’эль проявилась лёгкая улыбка. – Не думаю, что они сделают нечто страшное нам… тем более я – маг.
– Да шо ты говоришь? А если там высокородные твари? Вот шо ты с ними делать будешь, спрашивается? Ладдно, – гоблин обратился к большой сумке, что у него на пузе. – На те, берите в лапы свои, – Крог протянул двоим странные бумажные свёртки, от которых исходят фитиля. – Это особые «бабах-бабахи». Там пыль и стружка от белых блестяшек, ароматный чеснок, и мне эт, твой папаня дал какой-то сладко-пахнущей смолы. Моя маманя говорила, что это упырей гонит.
– Хорошо, – Азариэль взял два свёртка себе, ибо дама отказалась их использовать. – Посмотрим, что из этого выйдет.
В стороне от всех, пока отряд находился на каменной дороге, Варкут’нель-Гайн на песке соорудил походный жертвенник – пять камешков в середине которых расположилась чашечка из металла. В ней дымятся благовония и щепки, а в качестве жертвы выступили хлебные крошки – единственное, что помещается здесь. Ревнитель Единого посыпал граммами сухих крох чашу и слабый огонь, раскалённые угли красных щеп поглотили их, сделав чёрными и воскурили жертву. После этого, Варкут’нель-Гайн стал тихо шептать, да так, что только гоблин услышал:
– Славен Ты, Единый. Прими скромное подношение слуги Твоего, приносимое в сожжение во грядущую победу. Даруй нам силу и благодать победы в сражении, что грядеши ныне. Даруй нам силу света Твоего, чтобы разогнать бестий ночи. Не остави слуг Твоих в битве с порождениями ночи.
Варкут’нель-Гайн достал ещё одну порцию хлеба и опустил её на дно чашечки, возлив струйку елея на него из маленького сосуда, и пламя вновь пожрало приношение, воскуривая его.
– Слава, тебе Единый. Прими сии жертвы во очищение от грехов и да будешь Ты прославлен и вечно благодарим.
Закончив молитву, служитель Единого поднялся с колен и оставил сооружённый жертвенник дымиться. Его тяжёлый взгляд упал на небольшую крепостную башню, которая возвышается в паре километров отсюда. Туда теперь ведёт его рука Единого, и туда направлялся сын вдовы чейзгардской. Варкут’нель-Гайн не забудет доброты, которая оказала им бедная женщина – накормила всех, дала приют и кров на время, а потом дивилась, что мука и масло её приумножились, по прошению его к Единому. Судя по всему, там собираются вампиры… по крайней мере так говорило несколько городских стражников, несших патруль по близости от старого строения.
– Ада’Ануге-Малату, – обратилась Гэ’эль к вставшему проповеднику тем именем, которым он представился для неё. – Ты готов?
Варкут’нель-Гайн посчитал что только для Азариэля он может представиться на драконисе, так как тот больше походит на человека, а остальным мерам являл сущность своего имен на айлейдисе.
– Да, мы можем начинать.
Магия снова вырывается из рук девушки и Азариэль с Крогом спешат под её светоносное крыло чар, которые моментально перенесли их к башне. С чувством ударившего в лицо ветра, Азариэль «прилетел» прямо к подножью башни. Высокое трёхэтажное строение кажется заброшенным – старые бежевые стены, отёсанные ветрами и песком, покрытые трещинами и выбоинами, с выдранными «руками» времени кусками, держат на себе верхнее помещение, увенчанное короной зубцов. Вокруг лишь песок и руины от пристроек, от которых исходит слабое завывание ветра.
– Мда, а местечко-то не внушает радости, – пробурчал Крог.
Азариэль пошёл первым. Тихий лязг клинка предвозвестил его слабое сияние. Второй аккуратно ступает Крог, защищённый панцирем из пластин стали, и в руках его самодельный самострел, который тот смастерил буквально на коленке из подручных средств и того, что смог найти в доме вдовы или выменять на рынке.
– Ничего, не в первый раз такие места посещать, – тихо проговорила девушка.
Третей идёт Гэ’эль и утончённые пальцы её охватывает тёплый огонёк, который в любой момент мотет стать смертоносным болидом из взрывного пламени. И четвёртый медленно идёт Варкут’нель-Гайн,
Свет с рук девушки озарил посещение, и тьма отступила, из-под её покрова выступили руины, разваленки и куски обтёсанных камней, потонувших в занесённом песке. Тут ничего особенного – только разбросанные осколки от башни и разметанная старая мебель. Абсолютная тишина, которая нарушается только соприкосновением сапог о песок, неожиданно разбилась в дребезги.
Шорох раздался за секунду до того, как тень отделилась от тьмы и выступила в бой, невидимой молнией бросившись на пришельцев. Азариэль, испытав прилив силы и волнения, заблокировал удар до того, как когти рассекли бы ему грудь. Вторая тень швырнулась на спину Азариэлю. В лохмотьях и с отращёнными когтями вампир летит к эльфу с голодом в пылающих очах, но в него врезается струя пламени и он улетает в песок. Тварь попыталась встать, но боль, с посеребрённым наконечником угодила в грудь твари, упокоив её вконец.
Азариэль, сделав пару шагов назад, отбил пять острозаточенных когтей и перешёл в наступление. Он использовал серебряную пыль в кармане и облако ядовитого для нежити металла ударило в лицо существа. Сморщенная уродливое лицо задымилось и порождение ночи, взвыло, приложив когтистые лапы к пламенеющему месту тела. Парень одним широким взмахом поставил тварь на колено и приставил клинок к груди врага, острием.
– Где Айона?! – крикнул парень. – Среди вас должен быть парень по имени Айона! Отвечай, упырь!
– Хахахах-аха! – разгоготалось существо, которое раньше было редгардом. – Ты хоть понимаешь, на кого напал. Да мои братья и сестры по ковену напьются крови из твоих вен, мясо!
– Отвечай, и я дарую тебе упокоение.
– Ха! Я не боюсь тебя, – фыркнула тварь и скускило рожу. – Ты мне ничего не сделаешь!
К вампиру подошёл гоблин, держащий в лапах покачивающийся мешочек. Он взял лапу нежити и вылил содержимое сосуда на кожу, которая сей миг покрылась страшными волдырями и нарывами, а альтмер закрыл нос, чтобы не задохнуться от едких паров.
– Вот-вот! – заголосил Крог. – Если не скажешь, я тебе её в рот залью. Серебрянка и чесночинка.
– Внизу! – взревел вампир, от боли вздымая грудь к верху. – Он на самом нижнем этаже! Его наш господин оставил себе! Он единственный, кто не встал на нашу сторону, хоть и был обращён.
– Хорошо, – парень махнул девушке. – Подари ему избавление.
– Нас арми-мия! Нас ведёт Ильг, – вампир не успел договорить, как эльфийка огненным касанием отправила душу монстра на встречу с вечностью.
– Стой! – закричал Азариэль, но не успел – чёрный прах вампира осел на песок и от него уже ничего не получишь и махнув, указал клинком на небольшое углубление, ведущее в подземные казематы. – Идёте, нас уже ждут.
– Прости, – выдавила Гэ’эль, – я не успела остановиться.
– Нечего. Просто… приготовься.
Оставив прах, отряд двинулся дальше. Там, за кусками камней, оказалась винтовая лестница, ведущая вниз. Судя по всему – те двое были дневной стражей, а остальные находились в дрёме, но истошный крик собратьев по любому их разбудил.
Они спустились по винтовой лестнице, аккуратно опуская стопы на каменные и потрескавшиеся ступени, а сияние шара света над головами разгоняет тени и из-под вуали мрака всё сильнее проступают детали внутреннего интерьера. Перекрытия наверху и подпорки держат потолок, у самого входа в длинный коридор нагромождение из камней, деревяшек и песка. За ним же слышится эхо, странные шорохи и пугающий шёпот, напоминающий о том, что это дом нечисти.
– Гэ’эль, они там… давай! – крикнул Азариэль и отошёл в сторону, а эльфийка, произведя несколько взмахов руками, обратила психическую энергию в разрушительный огонь и направила концентрированный поток в нагромождение. Завал снесло одним ударом магического кулака, и огонь продолжил путь дальше, вычищая потоком пламени всякое нечистое. Обжигающая струя задела и многих тварей, что крылись во мраке и отпрыгнули назад.
Азариэль поджёг «бабах-бабахи» о пылающую головёшку и швырнул их в длинный коридор. Раздались два оглушительных хлопка, за которыми последовал дикий, разрывающий душу рёв. Серебро и опалённые частицы чеснока стали для вампиров горячим облаком, которое разъедает их кожу, проникая через лохмотья и броню.
Двое ломанулись в бой. Посеребрённый клинок эльфийки угодил в мёртво-живое тело упыря и принесло ему бессрочный покой. Азариэль одним широким рубленным горизонтальным ударом поставил точку в книге существования двух вампиров и тут же сделал шаг назад, когда молот одного большого орка чуть не сокрушил ему голову. Крог выпустил болт из арбалета и орсимер отправился к Малакату навечно упав с торчащей из груди палкой. Перед же ревнителем Единого вампиры пятиться назад и закрывают пламенеющие вечным голодом очи, не в силах даже напасть на него. Они беспомощные и обескураженные пытаются спрятаться в углах, где всё ещё сохраняется мрак, но Варкут’нель-Гайн находит их и поставленными ударами посоха дарует освобождение от проклятья Молага Бала.
– Единый свет разуму моего… Единый защитник жизни моей! Кого убоюся!? – запел учитель Азариэля и существа, живущие тьмой, закрыли уши, не в силах слышать песенного гимна, а Варкут’нель-Гайн орудуя посохом, кладёт вампира за вампиром. – Враги окружают меня, чтобы побороть плоть мою. Ополчится на меня полк недругов, но на Единого я уповаю!
Подземная часть под башней представляет собой длинный коридор, с ответвляющимися комнатками, где пытаются скрыться враги. В тёмном помещении, озаряемом холодным светом магического шара видно, что «тени» пытаются там укрыться. Но гоблин бдителен. Крог, ступая за Азариэлем и Гэ’эль, бросает в комнатки маленькие бомбочки, начинённые серебром. Если после маленького взрыва раздаётся вой, то юркий гоблин находит нечисть и пускает в ход самострел.
Азариэль вырвался вперёд. Его меч опускается и вздымается, тело крутиться, отбивая выпады мечей, взмахи топоров и резкие движения когтистых лап. Парня прикрывает эльфийка, огнём и мечом вычищающая заразу. Струя пламени, сошедшие с её ладони, обволокла сей момента обволакивает вампира, а меч устремился ко второму адепту смерти. Кровопийцы метнулись скопом к ней, пользуясь быстротой, но боль от соприкосновения с распылённым серебром, мешает им двигаться и они, дёргаясь и вопя, пытаются окружить девушку. Азариэль кувырнулся назад и встал преградой между ордой нежити и Гэ’эль, расчертив тёмное пространство лазурным следом меча.
С каждой минутой боя становится всё меньше и меньше вампиров – они не выдерживают натиска четырёх. Ещё недавно в коридорах ютилось три десятка существ, теперь же их осталось всего пять, и они бросились в другой конец коридора, к клетке, откуда издавались ревуще-гортанные завывания. Крог метким выстрелом свалил одного из вампиров, а Гэ’эль достала троих огненными стрелами, пронзившими тела огнём, но последний сумел сбросить с двери замок когтями, прежде чем пал от болта в спину.
Там, за толстыми прутьями, томилось большое существо. Создав ещё два шара яркого света, все увидели, что это под два с половиной метров роста пузатая тварь, облачённая в кучи лохмотьев, и вооружённая дубиной. Клыкастая морда становится ещё ужаснее от того, что на ней два ока, в которых сияет неответственный свет жажды.
– Огр! – кроикнул Азариэль.
– Здесь? В Хаммерфелле?
Но разбираться времени нет. Сотрясая землю, монстр рванул к ним, занеся дубину для удара. Азариэль и Гэ’эль отпрыгнули в сторону. Парень тут же атаковал, нанося пару ударов, но лезвие меча не наносит урона – оно только шинкует ткань и всё и слегка царапает загрубевшую шкуру.
Крог выпустил ещё один болт, но снаряд только увяз в «броне» монстра и тот размашистым ударом попытался сбить с ног девушку, заодно и раздробив ей все кости. Но эльфийка отпрыгнула назад, одно её наткнулась на камень и поскользнулась. Рухнув на спину с последующей волной боли она приложилась головой и на мгновение потеряла ориентацию, да и этого хватило. Огр сблизился с ней и занёс дубину для резкого мощного финального удара.
– А-а! – прикрикнула девушка, не в силах сконцентрироваться на заклятии или откатиться назад – боль сковала её движение; ей только что и остаётся, закрыв лицо руками, ждать упокоения.
Дубина только начала смертельный путь, как Азариэль, надорвавшись и со всех ног, зашёл сбоку и подставил острие прямо под запястье огра. Обагрённая стать вошла в руку и болевой рефлекс заставил монстра одёрнуть лапу, а вместе с ней и вылетел и клинок парня, со звенящим бряцаньем ударившись о стену. Эльф, оставшись без оружия, прыгнул назад и дубина приземлилась на то место, где он стоял, разлетевшись в щепки от соприкосновения с полом, раздробив его.
В бой с существом вступил Варкут’нель-Гайн. Пока тварь разворчивалась он пригрел её лицо серебристыми шипами, что венчают посох. Огр с рёвом отошёл назад и подставил морду под огонь, который обжигающим потоком омыл её. Эльфийка держась равновесия и преодолевая головокружение, с двух рук извергает магию, превращая «одежду» твари в дымящиеся лоскуты ткани.
Крог зажёг последнюю бомбу, привязав её к болту. Самострел издал стучащий звук и болт, отягощённый маленьким грузом, угодил в грудь огра, на которой тут же расцвёл взрыв. Серебро въелось в толстую мертвенно-живую шкуру, сделав это область уязвимой. Гэ’эль, увидев, что сердце огра открыто, выдавив остатки психической энергии и преобразовав её в ледяной кол направила острозаточенный снаряд в противника, который остановил мучение неразумного существа. Огр, издав мычащее рычание, рухнул на колени, а затем и наконец-тио преставился, отдав душу Единому.
– Фух, – утёрся Азариэль и запыхаясь стал говорить. – Это был трудный… бой.
– Спасибо тебе! – на грудь парню бросилась эльфийка, превозмогая боль, прижав свою голову ему к панцирю, едва не приютившись, как котёнок. – Без твоей помощи я бы умерла. Ты и тогда меня в Цитадели спас. И сейчас.
– Ты посмотри, – указал Азариэль на то место, где лежала Гэ’эль, и все увидели, что на пути дубины вырисовывался выступ. – Он бы об него своё оружие разбил.
Парень понимает, что сейчас нужно успокоить девушку, а то она сильно разволновалась или ему кажется, что она в таком волнении. Не играет роли, сейчас нужно продвигаться дальше.
Они подошли к самому концу коридора и уткнулись в большую металлическую дверь, изрисованную даэдрической символикой, посреди которой зловещая рожа Молага Бала.
– И как нам быть? – задумался Азариэль. – Её не возьмёшь магией и… проще стены выбить, чем её.
– Я могу ковырнуть, – гоблин убрал за спину самострел и достал что-то похожее на отмычки. – Моя маманя научила орудовать крючками.
Крог приблизился к двери, и стал орудовать металлическими спицами. Он минуту стоял и ковырялся в ней, его бурый лоб вспотел, лапы уже начинают дрожать, но претерпев ещё десять секунд, дверь поддалась. Раздался звонкий щелчок и металл перестал быть преградой.
Отряд прошёл внутрь комнаты, ограждённой от коридора и нашла сравнительно чистое и ухоженное помещение, которое выполнено в форме большого квадрата. Справа, Азариэль увидел ряд клеток, в одной из которых ютился единственный пленник, окутанный в тёмные лохмотья, а слева расположились небольшие апартаменты. Кровать, с соломой, накрытой покрывалом, два шкафа, сундук и рабочий стол, за которым можно увидеть алхимические приспособления. И из тени неосвещённых углов к ним ступил хозяин всего этого – высокого роста фигура в чёрной рясе с капюшоном до носа, из-под которого проглядывалась осунувшаяся желтовато-матовая клыкастая пасть.
– Ох, ко мне пожаловали гости, – зловещем полушёпотом заговорило существо. – Что ж, я вас услышал, как только вы вошли в это обиталище слуг Ильгамеша.
– Эти вампиры и ты служишь Ильгамешу? – с удивлением спросил Азариэль, приготовив меч.
– Да. Они – моя гвардия мертвецов, – тихо прорычал вампир. – Которую вы уничтожили.
– К чему? Зачем всё это? Зачем вы пришли сюда, зачем вам Тамриэль. Кто вами руководит?
– Мы всего лишь скромные слуги своего господина, несущие его благословение. А я – его ставленник обращений, что обращает жизнь в нежизнь и смеётся над циклом Аркея! – в безумном самодовольстве заголосила тварь. – Я низведу на Тамриэль чуму моего господина и пожру народы материка!
Вампир не собирался долго говорить – он бросился со всей скорости к Азариэлю и за доли секунд преодолев пару метров сблизился с парнем. Эльф не успел даже выдохнуть, как ощутил, что острые когти впились в его руку, как они проникают в плоть, и холодная боль разливается по телу, парализуя левую конечность. Затем монстр попытался впиться зубами в шею Азариэля, но отбросив меч парень защитился ладонью и клыки пришлись прямо на металл старого протеза правой руки, клыки потрескались от соприкосновения со странным сплавом. Альтмер с гневом отшвырнул противника и схватил его на лету правой рукой, сжав плечо до такой степени, что оно затрещало, а вампир взвизгнул.
– Куда пошёл! – Азариэль одёрнул врага и взмахом меча попытался подсечь ему ноги, но существо вырвалосчь и попыталось убежан, да не тут то было; Гэ’эль выпустила магический болид, ударивший в лицо существа и положивший его на лопатки.
– Сейчас ты всё расскажешь! – Азариэль прижал монстра к полу и зарычал не хуже голодного вампира. – Кто тебя прислал, каковы ваши цели, зачем вам вампиры и что такое Ильгамеш?
– Хах-хах-аха! – во весь голос расхохотался ильгаметянин, капюшон откинут назад и являет бледное лицо врага, которое раньше было благородным эльфом с Саммерсета. – Ты думаешь, я тебе всё так расскажу?
– Крог! – махнул Азариэль. – Тащи серебро. Посмотрим, как оно действует на нос вампира.
– Нет-нет, не нужно! – завопил вампир, сильно брыкаясь и дрожа. – Я всё расскажу… всё. Ильгамеш – наш пророк, он послал нас через слово Гранда для увеличения паствы, дабы, когда он пришёл, тут уже были орды тех, кто его поддержит правильную веру, – вампир захрипел.
– Гранд… как вас нашла эта летающая тварь?
– Он по указке темнейшего божества из Гавани Хладной ходил по земле и взывал к нам в наших логовищах. Он первый, кто во-плоти принёс нам живое слово Ильгамеша и поставил сюда на службу по приказу пророка.
– Какие цели вы здесь преследуете?
– Он дал нам цели – паству сделать. Мои братья служат в городах, мне же Ильгамеш дал благодать Бала, дабы я нёс его слово среди детей ночи и армию его, чтобы пророк наш был славим и смог разнести благодать свою всему Тамриэлю!
– Кто ваш Ильгамеш, кто он!?
– Не-е-ет! С тебя и этого хватит, мясо! – рявкнул вампир.
– Крог, – Азариэль отстранился и направился к клетке. – Закончи всё.
Гоблин подпрыгнул к вампиру и выстрелил в грудь твари из арбалета, лишив Культ одного из руководителей.
– Азариэль, – альтмерка посмотрела на раненную руку парня, как белая рубаха стала багровой и заботливо провела по коже альтмера своими пальцами, за которыми оставался магический шлейф. – Вот так будет намного лучше.
– Спасибо тебе, Гэ’эль, – облегчённо выдохнул парень. – Ты добра.
– Так, потом пабалакаете, – подошёл Крог. – О чём этот гад говорил? Культ, Ильгамеша? О чём он трындел?
– Потом, Крог… потом, – устало стал твердить Азариэль и приблизился к клетке, сказав другу. – Если хочешь, поройся в сундуках, может найдёшь там что-то.
Альтмер встал напротив клетки и стал ковырять замок, но не смог его открыть и просто сжал металлическую ладонь на которой оказалась мешающая вещь. Она тут же стала металлоломом и одним дёргающим ударом парень сорвал его с двери и отворил клетку.
– Я… я… потерян навеки, – стал отмахиваться пленник, укутанные в чёрные тканевые одежды, изодранные и изорванные, испачканные и пахнущие стухшей капустой; его конечности задёргались, пытаясь помахиваниями отогнать Азариэля. – Свет теперь мой враг… потерян.
– Ничего, – Азариэль убрал меч и взял за локти пленника, помогая ему встать, но тот бессильно сопротивляется и пытается не подчиниться парню, но у него нет сил. – Ты ведь Айона?
– Да, но ты уйди, – бунтует бывший пленник. – Я… я чувствуя, как кровь бежит по твоим венам.
Гэ’эль, спуская с ладоней ещё пару светящихся шаров подошла к Азариэлю и заглянула в глаза тому, кого он вёл. Свет излился и явил бледное лицо, покрывшееся волдырями, и глаза… в которых огненный холод вечного и неутолимого голода, клыки стали больше и дыхание смердит зловонием.
– Его не спасти, – объявила Гэ’эль, опустив руки и грустно заявила. – Быть ему вечно вампиром,, если не провести сильнейшие ритуалы… которые могут его убить.
Но старого проповедника это не остановит… он приблизился к заражённому и возложил руки свои на него, пламенно взмолившись:
– О Единый! Прошу Тебя, помоги сему и освободи душу человека этого! – три раза повторил эти слова Варкут’нель-Гайн и все увидели, на что способно моление – мертвый огонь пропал в очах вампира, вместо этого там появились здоровые белки, а кожа из бледной снова живой, тепло наполнило тело человека. Голос же передал удивление, сила которого сковала всех остальных:
– Я… я чувствую голод и хочу есть… хлеба.
