Читать книгу: «Иное начало. Книга вторая: Чертоги душ», страница 3
Каменюка после моего вопроса долго сидел уставившись отрешённым взглядом в пустоту. Я не торопил его, и встав подкинул в очаг дровишек, терпеливо ждая ответа.
Наконец Айтен заговорил:
– Когда-то я был третьим сыном одного из членов Совета Старших. У меня не было амбиций становиться кем-то в правящей верхушке, в отличии от моих старших братьев. Всё чего я хотел – это создать свою гильдию каменных мастеров и путешествовать с ней по миру, занимаясь любимым делом. Отец не одобрял моих рвений и всячески меня упрекал, сетуя на то, что я не ценю его усилия благодаря которым наша семья стала значимой и занимала высокое положение при дворе короля. Ну, или турима по вашему. Решив доказать ему, что он не прав, и что глава гильдии каменоделов тоже почётная должность, я подвязался на грандиозное дело – возвести из цельного камня огромную статую короля тангоров.
Тут Айтэн взял паузу, махнул горькую и даже закусывать не стал.
– Но так понимаю, как всегда что-то пошло не так?
Он понуро кивнул:
– Я трудился над ней и день и ночь, в течении трёх месяцев. Когда я почти закончил её, от меня осталась считай одна борода. Но, мой милый анай Янко, клянусь Айдануном – она была великолепна! – тут у тангора навернулись на глазах слезы. – Мне оставалось всего лишь доработать молот, на который опирался каменный король. – тут он так расчувствовался, что схватил меня в пылу горестных переживаний за руку и с тоской заглянул мне в глаза. – У меня всё было рассчитано! Она должна была выдержать! Поверь, Янко, я знаю о чём говорю! Но… Но в какой-то момент рукоять молота лопнула и каменный король упал на торчащий обломок, а его голова отломилась от тела, раздавив при этом двух моих помощников.
Я с сожалением покачал головой, сочувствуя от всей души Айтэну, и похлопал его по плечу. Ну что ещё тут сказать!?
– Меня сразу же обвинили в их смерти, сказав что это последствия моего невежества и гордыни, что и привели к ошибкам в расчётах. Советники при троне короля Таналина усмотрели в этом происшествии знак того, что король скоро падёт… Я не буду пересказывать все тяготы которые мне пришлось выстрадать, прежде чем меня с позором изгнали из Гуриндана. Скажу одно – после этого моя жизнь вошла в сплошной туман вина и снака. Я осел в Карычаре и ударился в разгул, пока не закончились деньги. Стал занимать у всех и всюду, а отдавать было нечем, ибо всё спускал в тавернах. За невозвратные долги и мордобой с каким-то вельможей меня кинули в темницу. Потом судили. Хотели вздёрнуть на дубе в поле, как воровливую швонь какую-то. Но на счастье старик Фернидад проезжал мимо, и выкупил меня у двух стражников, договорившись, что они всем скажут будто просто казнили меня мечом, а тело бросили в лесу. Вот так я и оказался в Хайтенфорте.
– Мда уж… – только и смог я выговорить.
Вдруг в двери громко постучали, барабаня как в бубен!
– Кто там!? – рыкнул Тангор вмиг утирая скупые слёзы с глаз.
– Мастер Айтэн, аная Янко срочно капитан Рон просит! Там такое дело… – услышал я голос Дайлина.
«И как только нашёл меня?»
Я подошёл к двери сам и распахнув её, выглянул на улицу.
– Чего случилось? – стараясь выглядеть прилично и не качаться как маятник, грозно спросил юнца.
Тот, утерев рукавом сопли и впопыхах поклонившись едва завидев меня, залапотел:
– Господин анай! Капитан Рон велел вам передать, что бы вы срочно шли в трактир, там алагат с квилианцем сошлись в драке! Они там разнесут всё!
«Да твоюж дивизию!»
Глава 3
Второпях одевшись я вышел на улицу и первым делом хорошенько растёр лицо снегом. Это помогло мне немного протрезветь.
«Как же не вовремя-то! Хорош правитель, накидался как заправский брыч в деревенском трактире. Чёрт!»
Петляющей походкой средней тяжести направился к зданию трактира Фронди. Благо что городок маленький и идти было пяток домов по улице.
Уже на подходе осоловевшим взглядом увидел толпу собравшихся горожан заглядывающих в окна, и распахнутые настежь двери, местной наливайки. Изнутри помещения раздавались молодецкие «уханья», «хеканья», и звуки хлёстких ударов вперемешку с треском ломающейся мебели. Трактир за малым ходуном не ходил!
– Всем разойтись! – рявкнул я на зевак. – Десяток солдат сюда с палками, быстро! – последнее я адресовал уже Наду, который утирал кровавые сопли присев у стены трактира.
С опаской войдя в проём двери, мне картина маслом представилась уже в полном объёме…
Сразу справа лежал без сознания Кедан и пара каких то мужиков. Хата и Тарталан вцепились друг в руга и перемещались по залу исключительно громя и дотаптывая то, что ещё было целым или недостаточно разрушено. Уловив момент, алагат нащупал ногами опору и зарычав с разгона грохнул эквилианца о стену, да так, что затрясло полы. Охнув от удара, степняк поспешил ответить, и приподняв Хату обрушил его на один из частично уцелевших столов. Судя по разгрому царившему в таверне драка шла уже приличное время, и на рожах у обоих появились синяки и разбитые губы с носом. Чести ради, мельком отметил колоссальную волю и выдержку Хаты. Алагата не мало не смущал тот факт, что Тарталан выше него на голову и шире в плечах.
– Прекратить!
Да куда там! На меня даже внимания не обратили. Возня и знатные оплеухи полетели с новой силой, стоило алагату выкрутиться из-под навалившегося на него Тарталана.
Сзади послышался топот и обернувшись, вижу отряд фенрировцев с дубинами наперевес. Мо́лодцы заскакивают в помещение по одному, и я отхожу в сторону:
– Бить по ногам и рукам, обоих! Только с коленями поосторожней. Вперёд!
Первые удары по бёдрам и икрам пришлись Тарталану. Он вроде как попервой даже не заметил первых двух, но вскоре ему пришлось обратить внимание. Эквилианец начал было отмахиваться, но фенрировцы уже не были теми увальнями которые после трёх махов дышат через раз, и жёсткие, выверенные удары посыпались на Тарталана со всех сторон. Через минуту этот мамонт свалился на пол, пытаясь прикрыться руками и оттого получая по ним ещё больше. Хата, воодушевлённо полагая, что помощь подоспела к нему, попытался вкинуть свои пять копеек, и пнуть громилу пару раз ногой. Но удары дубинок сразу же переключились и на него. Алагат продержался не малым меньше своего оппонента, пытался уползти, как Мересьев по лесу, от вездесущих ударов дубинками по бёдрам, спине и пятой точке.
– Хватит! – остановил я разгорячившихся парней. – Где Варгон?
Один из бойцов осмотревшись, дубиной указал на тело под грудой черепков и обломками стула.
– Ясно… Капитан Рон!
Туримский вояка вошёл и замер в ожидании.
– Обоих в темницу. Надеюсь понимаете, что не в одну клетку?
Рон развёл руками, мол само собой.
– Ну вот и ладненько. Как протрезвеют, мне сообщить сразу.
– А они что, пьяны? – поинтересовался Надайн, держа у разбитого носа окровавленный кусок материи.
Я пьяным взглядом окинул его с нов до головы:
– Б*я, а ты как думаешь?
Когда парни подошли к эквилианцу и стали его подымать под руки, Тарталан уже храпел как ни в чём не бывало на весь трактир, а Хата, постанывая, мостился у стеночки.
– И позовите Хвирта сюда, пусть… – я обвёл рукой помещение. – Пусть павших осмотрит.
«Ну, мужики! Если вы кого убили…»
Обоих варваров подхватили под белы рученьки и волоком потащили в казематы.
К счастью всё обошлось, и участники драки отделались сотрясениями да ушибами. Но сам факт несдержанности в тот момент когда весь город скорбел по погибшим, меня не на шутку разозлил. Вопрос как вообще такое допустилось, я оставил на потом. То что алагаты и эквилианцы мягко говоря недолюбливают друг друга – факт общеизвестный. Но, я не потерплю такого поведения в моём городе!
Едва все разошлись, я, петляючи и поскальзываясь едва ли ни при каждом шаге, вернулся в Буртс Анайман и еле доплутал до своей комнаты. Стоило мне присесть в кресло у камина, как почувствовал, что спирты начали набирать обороты ещё больше. Тангорский снак – штука мощная, и держит долго. Какое-то время я сидел и тупо всматривался в пляшущие огни очага, не думая ни о чём. Потом попытался чего-то там спеть себе под нос, но выходило не очень. Мысли путались, язык заплетался в словах, и от того песня наверное напоминала со стороны невнятное бормотание бездомного алкаша с вокзала. А когда я едва не свалился в очаг, задремав на очередном куплете, то понял, что нужно ползти до кровати. Это конечно была та ещё эпопея, но в итоге мне удалось забраться на неё. Само собой не раздеваясь естественно, ибо это было нереально, я просто укутавшись в меховое одеяло, вырубился.
На следующий день я отлежался только к обеду. Похмелье было жёсткое, руки тряслись так, что подпрыгивали выше головы. Дабы прийти в чувство, я даже выполз на улицу и растёрся снегом, чем не мало удивил окружающих.
На поздний завтрак я приказал подать мясной бульон с вареными овощами и крынку пива. Хоть пивас тут и был далеко не высшего качества, но спохмелухи зашёл и такой.
Я как раз дохлёбывал пивко в прикуску с сухариками когда в Буртс Валле явился Беспалый. Старик, вытянувшись в струнку застыл поодаль, и молча ждал, пока я соизволю с ним заговорить. Не сказать что я винил его особо, но как я могу оставить на него город если что, когда он не смог угомонить пару разбушевавшихся под хмелем варваров!? Зачем вообще сам полез на них, если мог просто вызвать наряд стражи!? Как результат такого опрометчивого решения – набитое е#ало!
«И это в твои то годы! Ай-яй-яй!»
Затянувшееся молчание нарушил ворвавшийся в зал Лобель:
– Господин Янко! Господин Янко!!!
Я невольно скривился от его громкого голоса на мою больную голову.
– Тангор повесился! Заперся, и повесился!!!
Отшвырнув кружку и разметав посуду я рванул с кресла чуть не сбив Варгона и еле успевшего шарахнуться в сторону с моего пути Лобеля.
– Где!? – успеваю задать чисто для точности вопрос на ходу.
– У себя дома!
Когда я подбегал к дому Айтэна, мужики уже топорами срубили петли и второпях выворачивали дверь.
Ворвавшись в домик тангора замечаю начавшее синеть лицо Айтэна и подрагивающее в конвульсиях тело. В доме стоял удушливый запах перегара а на столе валялись пара разбитых, пустых кувшинов. По-видимому Каменюка пил всю ночь, и допился таки! Мгновенно выхватываю меч и одним махом перерубаю верёвку привязанную к балке под потолком. Тангор мешком падает на пол, но петля всё ещё продолжает его душить, Айтэн хрипло сипит, на синеющих губах начинает выступать пена. Раздирая до крови кожу на мощной шее тангора стараюсь попустить петлю, но ничего не выходит. Верёвка плотно врезалась в набухшие мышцы.
– Да ё* твою мать! – ору я и не заботясь о целостности шеи начинаю пилить верёвку на затылке, но понимаю что не успеваю, Тангор уже почти не двигается. Наконец мне удается это сделать, но Каменюка уже не дышит.
– Все вон!!! Варгон – приставь дверь на место! Никого не подпускать к дому!
Нойхэ моментально исполняет приказ, оставляя нас одних.
– Род! Ты нужен мне! – в отчаянии я пытаюсь сделать искусственное дыхание, но мне не хватает опыта и ничего не выходит.
«Сколько раз дунуть в рот, сколько раз там б*ять нажать!?»
– Рооод!!!
По комнате разносится волна Силы, уши словно водой заполнило и я начинаю настолько медленно двигаться, что даже на то, чтобы моргнуть, мне нужна вечность.
– Ай-яй-яй! – осуждающе покачивает головой божество, невольно повторяя моё недавнее выражение, и прохаживаясь вокруг нас, заложив руки за спину. – Самоубийство – это весьма серьёзное деяние. Оно обрекает душу на муки…
– Ты сможешь ему помочь? – мысленно, с надеждой в голосе прервал я рассуждения бога, ибо говорить я не мог.
– Он сам выбрал для себя такую смерть! – раздражённо бросил Род.
– Он пал в отчаяние!
– И что теперь? – строго посмотрел на меня Род. – Знаешь сколько существ находятся каждое мгновение в отчаянии? Думаешь только люди? Нет! Крольчиха в норе находится в не меньшем отчаянии, когда волки разрывают нору, что бы пожрать её детей вместе с ней же! Голубь в небе испытывает не меньшее отчаяние, когда за ним устремляется сокол! Но все они стараются выжить любой ценой. И это с тем учётом, что их возможности сильно разнятся в этом деле в отличии от разумных. Так что не нужно мне тут говорить об отчаянии этого… гнома!
– Тангор…
– Что?
– Это не гном, а тангор. – поправил я его.
– Да без разницы, – махнул Род раздражённо рукой.
– Он мне нужен! – не отступал я. – Он величайший мастер по камню, других у меня нет. И ещё…
– Ммм? – приподнял брови бог.
– Он мой друг, Род!
В мгновение, когда Лобель сообщил мне о случившемся, я вдруг почувствовал как сердце сжалось от горечи и тревоги. Окончательно я осознал, почему мне так дорог этот бородатый крепыш, когда увидел его трепыхающимся в петле под потолком, в комнате, где стоял стол с остатками нашего с ним застолья на кануне.
Род, хмуря брови, некоторое время раздумывал, явно принимая в мыслях для себя окончательное решение.
– Ладно, – буркнул он, словно обидевшись на что-то. – Но запомни – больше о таком меня не проси! Вытащить душу из Чертогов Душ не легко! Да к тому же самоубийцы. Это только в сказках, да в играх твоего мира – умер, тебя воскресили, и все живут счастливо дальше. У Чертогов Душ свои законы и порядки которые, ты уж мне поверь, лучше не нарушать. Такие действа без последствий не остаются.
Род встряхнул руками, собираясь с мыслями. Потом резко выбросил обе руки вперёд, словно шар поймал какой, и стал их медленно, с усилием, разводить в стороны. Я ощутил такое количество концентрации Силы здесь и сейчас, что мне казалось если что-то пойдёт не так, то она разметает этот домишко в хлам, а заодно и пол города! В центре невидимой сферы между его ладоней стал тлеть огонёк яркого, белого света. Чем шире Род разводил руки, тем ярче и больше становился шарик света между ними. Вскоре шар стал диаметром почти с канализационный люк. Внутри шара я увидел мириады мечущихся ярких, белых светлячков… Это были души!
– Имя!? – громко вопрошая пробасил голос божества.
Я на долю секунды замешкался, ведь полного имени тангора я не знал!
– Айтэн! Айтэн Каменюка!!!
– Мне не нужно его прозвище, глупец! Мне нужно его полное имя!
– Да не знаю я полного имени!
Род бросил на меня такой взгляд, что в пору утопиться бы, но продолжил своё дело.
– Айтэн! Тангор Айтэн Каменюка!!! – напрягшись прокричал он в сферу.
Сначала ничего не происходило, а Род всё больше вливал Силу в сферу. Его руки начали дрожать от напряжения, и казалось вот-вот всё сорвётся, и он не удержит её.
Как вдруг…
– Ага, вот ты где! – Род перевернул сферу, и засунул одну руку внутрь щара, одновременно продолжая удерживать второй сферу на ладони, будто белое солнце.
Когда он вынул её изнутри, в его неплотно сжатом кулаке между пальцев сияла ярким белым светом душа. Душа Айтэна!
– Трепыхается, – усмехнулся бог. – Эх ты! Тебе бы жить да жить, а ты… Ай-яй-яй, как нехорошо!
Одним движением Род схлопнул сферу и она исчезла. Нагнувшись, он аккуратно раздвинул челюсти тангора и положил ему в рот мерцающий огонёк. Подержал ещё немного, прикрыв синюшные губы Каменюки ладонью, а потом потихоньку отвёл ладонь в сторону.
Посиневшее лицо тангора стало обретать снова нормальный цвет. Губы и щёки порозовели, нос-картошкой шумно втянул воздух.
– Ну всё. – Род устало выпрямился. – Я потратил почти все силы, и теперь мне понадобится много времени для восстановления. – тут он выразительно посмотрел на меня.
– Я понял тебя. Я сделаю всё что бы поскорее вернуть тебе их.
– Я надеюсь. – с лёгким кивком проговорил бог и в тот же миг исчез.
Время вновь вернулось на круги своя, входя в нормальный ритм. Айтэн приподнялся на локтях и ошеломлённо уставился на меня.
– Анай? Что?… Как!? – он не веря себе, стал ощупывать себя руками. – Я жив!?
Не сдержавшись, я крепко обнял тангора.
– Да, мой друг. Ты живее всех живых. – я поднялся на ноги и для порядку отряхнул колени.
Тангор встал следом и заслезившимися глазами поймал мой взгляд:
– Но я был мёртв! Я видел… Я знал что мёртв! Я видел другие души…
Понимая что сейчас будет, я крутанулся на пятках и быстро вышел из его дома.
Проходя мимо взбудораженной толпы я слышал как люди радостно принялись поздравлять Айтэна.
– Анай! – тангор, сдержанно улыбаясь и кивая окружающим, протискивался через столпившихся у его дома горожан, вслед за мной. – Стойте! Анай Янко!!!
Я только ускорил шаг, слыша за спиной торопливые шаги тангора по скрипучему снегу.
– Расскажите мне, анай Янко! Прошу вас! – Айтэн почтительно семенил следом и канючил, не решаясь преградить мне путь. – Господин анай, я не смогу жить дальше если не узнаю…
Я резко повернулся и схватив тангора за бороду притянул к себе, склонившись к нему чуть ли не нос к носу. Радость от его спасения сменилась злостью за его безрассудный поступок:
– Нет, Айтэн! Ты будешь жить и радоваться каждому прожитому дню! Каждому мгновению своей долгой жизни! И если я ещё раз услышу от тебя подобные слова, хоть намёк по поводу того, чтобы наложить на себя руки – я тебя сам утоплю в самой глубокой помойной яме Акливиона! Ты меня понял тангор!?
Разумно оценив степень моей злости, Айтэн торопливо закивал так, что я думал его борода останется у меня в руке.
Отпустив его и выпрямившись, я в пол голоса сказал:
– Я поясню тебе, что произошло. Но не здесь и не сейчас. – я глазами указал на людей позади него.
Айтэн затравленно оглянулся и снова закивал рыжей головой.
– А теперь ступай тангор, – строго посмотрел я него и уже добавил косясь через плечо. – И помни про моё обещание.
Я быстрым шагом двинулся в сторону каземат.
«Теперь следующие.»
В тайне, внутри себя, я искренне был рад, что тангор снова жив и здоров. Но степень безрассудства его поступка бесила меня неимоверно. От части я был виновен в произошедшем. Ведь это я своими расспросами взбудоражил в нём былое. То, что тангор так старательно старался забыть, заливая свою оплошность со статуей короля, и последующее изгнание, вёдрами снака и вина. Но пойти на самоубийство! Из-за этого!?… Да при первой же возможности я приволоку в Хайтенфорт такую… Такой камень для него, из которого он сможет сваять такую статую, что его соплеменники задушатся в своих горах от зависти когда увидят!
«Тьфу ты! Церетели х*ев!»
Стражник, у входа в казематы под скалой, едва завидев меня вытянулся в струнку и отдал честь под козырёк.
«Ха! Говорил же, нормально зайдёт фишка!»
– Близнецов ко мне, – приказал я ему, и тот рванул к казарме фенрировцев.
Не дожидаясь братьев, я спустился в полумрак темницы и выдернув чадящий факел на стене, прошел по главному коридору, выискивая в каких камерах сидят мои красавцы.
Варваров раскидали по разным клетям в самом конце, подальше от входа, что бы не помёрзли видать. Первым я осветил клетку с Хатой. Варвар, едва завидев кто пожаловал, подскочил с соломы и стал по стойке смирно посредине комнаты. Было явно видно как ему сложно стоять на отбитых ногах, но гордость алагата не давала ему проявить слабость.
– Ну, как удобства? – поёрничал я. – Может чайку?…Что, нет? Тогда винца может быть? – состроил я услужливую гримасу.
На разбитой роже алагата сложно было прочитать какие либо эмоции, ибо она имела вид распухшей от побоев жопы. Только с глазами!
Я повернулся к камере напротив:
– А тут у нас кто? – прищурился я. – Оу! Да тут у нас великий воин степей, Тарталан… – и поменявшись в лице и тоне прорычал сквозь зубы, – …который проявил несдержанность, более присущую мальчишке – задире, чем опытному воину и мужчине!
Побитая рожа эквилианца со знатными фингалами перекосилась:
– Ты кого назвал…
– Молчать!!! – вызверился я на него и эхо удесятирило мой крик. – Я принял тебя как воина! Я сохранил тебе жизнь и свободу!!! Я привёл тебя в свой дом не связанным, словно барана!!!
В темницу вбежали близнецы вместе с стражником.
Я стал между клетками с факелом в руке:
– В день, когда весь город оплакивал погибших в бою с рахами, вы, – я сурово посмотрел поочерёдно на обоих узников, – устроили драку! Разгромили трактир Фронди, избили людей! Разве так достойно вести себя великим воинам!?
Я орал как бешеный.
– Ты знаешь, – я обратился снова к Хате, – что мы собираемся предпринять вылазку в пещеры! Я не стал отчитывать тебя за безрассудство когда ты без приказа, сам на сам, ринулся в бой под Ардановым холмом! Но ты снова проявил несдержанность, ввязавшись в драку с этим амбалом! И хоть вы делите себя по разному, – я поочерёдно метнул взгляд на них, – но по сути своей – вы одинаковы, чёрт бы вас побрал!
Близнецы и стражник стояли втянув головы от моего негодования. Такого меня, они никто и никогда ещё ни разу здесь не видели с тех пор, как я въехал в ворота Хайтенфорта первый раз.
Я подошёл к Тарталану:
– Сейчас вас обоих освободят, и ты мне расскажешь всё, что тебе известно про краденое зерно с моих полей: кто главарь, кто заказчик, и какова твоя роль во всём этом. Всё! – я твёрдо выдержал набыченный взгляд эквилианца. – А потом можешь идти своей дорогой. Но запомни, если я ещё раз поймаю тебя на своих землях с какой-нибудь х*йнёй – напичкаю стрелами как ежа и подвешу рядом с клеткой Кронка у дороги! Мы с тобой друг друга поняли?
Тарталан набычился и смотрел на меня как бык на красную тряпку.
– Я б@ять не слышу!!!
Эквилианец в этот раз молча и коротко кивнул.
– Вот и отлично! – я повернулся к застывшей троице. – Освободить их. Эквилианца взять под стражу, лично вы. – я ткнул пальцем в сержантов. – Привести его в Буртс Анайман… Только сперва пусть помоется и приведёт себя в порядок. Не хватало ещё чтобы перед матерью и сестрой он выглядел как бомж.
Я покинул темницу и выйдя наружу глубоко вздохнул чистейший, морозный воздух, успокаивая нервы.
«Надо завести себе личного психиатра. Если он тут есть – то работы у него будет пи*дец как много!»
В глубине подземелья раздались скрежет и шум отпираемых замков, а потом я расслышал басистый голос Тарталана:
– Слышь, алагат! Он сказал, что если поймает меня с какой-нибудь х*йнёй… А что такое «х*йня»?
Первым делом я направился в таверну к Фронди. Мужик явно пострадал из-за меня, ведь именно я привёл эквилианца и позволил ему свободно разгуливать по городу, что в свою очередь и привело к знатному погрому в его заведении.
Когда я вошёл в таверну, там уже всё было прибрано, но мебели явно поубавилось. Вместо шести столиков, стояло всего два. Стульев же не было и вовсе, лишь одна сиротливая лавка притаилась вдоль стены, и видимо потому оставшаяся живой.
Хозяин таверны занимался тем, что пытался реанимировать ещё один стол, а помогал ему старый знаменосец Ройгди.
– Добра в дом, и бог в помощь, мужики! – немного неловко чувствуя себя, поздоровался я с ними.
«Да ёшкин кот! Надо избавляться от этих комплексов. Анай я, или так ото!»
Мужики поклонились в ответ, бормоча приветствие, но при этом старательно не смотрели на меня. Их тихое недовольство я буквально чувствовал аурой, но местные порядки и устои говорили им о том, что они могут засунуть своё недовольство перед анаем в то самое онное место!
– Я смотрю вот, – я окинул взглядом мрачное убранство обветшалой таверны, которая без кучи свечей и завсегдатаев казалась мрачной и неказистой. – Как сойдёт вода по весне, надо будет… сносить к чертям сей сарай, и строить добротную гостиницу! Как считаете, а мужики?
Оба переглянулись, с явным сомнением относясь к моей идее.
– Этот трактир мне отец передал. – Фронди с любовью провёл рукой по треснувшей столешнице барной стойки. – Говаривал он: «Фронди, береги этот трактир как свой глаз! Ибо я сил в него вложил все, без остатка.» Ммда…
Старик Ройгди утёр губы:
– Знаете, господин Янко, а ведь в этом трактире привечали самого короля Андэвэйна! – старик важно потряс пальцем.
Я медленно приблизился к замершим старикам. Они опустили взгляды в пол, понимая что наперечили анаю, но что теперь поделать, слово оно ведь не воробей… Когда я положил на плечо каждого свою руку, деды вздрогнули.
– Ещё при вашей жизни мы отгрохаем такой трактир, что слава о нём пойдёт если и не по всей Турии, то по всему северу точно. Не стоит держаться за старые вещи слишком сильно, это мешает приобрести новое!
Фронди и Ройгди приободрились, их лица посветлели, разглаживая угрюмые борозды от морщин, и старики, похлопав друг друга по спине, разом согласились на моё предложение.
– Ну вот и отлично, – потёр я руки. – Дерево какое надо для текущего ремонта у Лобеля выпишите. Плотники казармы закончили, без дела сидят. Приставьте к делу их, пусть помогут. По деньгам, разберёмся. Если что, пусть ко мне идут или к Лобелю.
На том и порешили.
Надайн стоял посреди кузни и подёргивая плечами неуверенно произнёс:
– Тяжеловаты вышли.
Мишка только бровью повёл глядя на меня, мол что поделать.
– А чего ты хотел, дурья твоя голова! – дед Мори бурчал как всегда. – Они должны выдерживать удар меча, а тонким металлом такого не достичь. Про голубую сталь и говорить нечего. Вон, на эти, – он ткнул крючковатым перстом в перчатки, – извели металлу сколько, да труда. Кабы не анай, хрен бы тебе по дурости, а не перчатки! Вовек не расплатился бы.
Я обошёл понурившегося Нада кругом, задумчиво потирая подбородок:
– Что, прям совсем уж тяжёлые вышли?
Над сделал пару ударов в воздухе.
– Скорость ударов шибко упала, господин Янко. – здоровяк замалым губу не выпятил от расстройства.
«Мдэ. Идея хороша, но исполнение подкачало.»
– А я что? – тем не менее с невинной миной на лице развёл я руками. – Я предупреждал, что нужно будет подкачаться, ну и попрактиковаться тоже, пообвыкнуться.
– Может их покорочше сделать? – подкинул идею Мишка.
Перчатки вышли размером считай по локоть.
– Х#й себе покорочше сделай, – ухмыльнулся Мори сверкая прорехами вместо зубов.
– Дед, ты где это… – начал было Мишка, но потом опомнился и умолк. Знамо где научился матюкам старый кузнец, живёт то с кем? Ну а Мишка ясное дело от меня научился, ещё в Выселках. Так все думали.
Надо было разруливать, а то вон Над уже набычился, того и гляди из ноздрей пар пойдёт со свистом.
– Есть одна история, – начал я, незаметно подмигнув Мишке, – Уж не припомню, что да как там вышло, но однажды старый мастер боевого искусства взялся обучать мальчика. Интересной фишкой мастерства, оказалось обязательное умение высоко прыгать! Сколько старик не пытался, у мальчика ничего не получалось. Тогда мастер придумал вот что: он повесил на его ноги эдакие утяжелители из мешочков с песком, и мальчик стал буквально жить с ними на ногах. Каждый день старик заставлял его прыгать в них. Сперва через травинку, потом через веточку кустика, потом через куст, и всё это с грузом на ногах. И так продолжалось долгие годы! Но всё когда-нибудь заканчивается. Так и выросший мальчик, превратившись в молодого парня, наконец таки снял утяжелители… И с первой же попытки легко запрыгнул на высокое дерево!
– Хитро, – Мори усмехнулся щурясь. – Токмо нам-то надо не сымать их, а чтобы он в них бился!
Я подошёл к Наду и обхватил его за плечи:
– Суть рассказа в том, что надо иметь терпение и усердно тренироваться! – я слегка ударил Нада кулаком в его мощную грудь. – Воля, дух бойца, и стремление стать мастером – вот что нужно, что бы стать если и не лучшим, то уж точно одним из лучших.
Над расправил поникшие было плечи, в его глазах полыхнул огонь стремления и стойкости.
– Спасибо анай Янко за ваши мудрые слова. Я понял о чём вы говорите. – Надайн в благородном порыве преклонил колено. – Если когда-нибудь моя жизнь понадобится вам, только скажите!
Мы все немного опешили от такого… ну, всего вот такого вот! Но обламывать парня я не стал:
– Я тебя услышал, фенрировец. Можешь встать.
«Твою храбрость я уже видел. Теперь посмотрим на твою выдержку!»
В Большом Доме я собрал всех близких и приближённых. Фелани, кутаясь в мягкий меховых плащ, восседала от меня по правую руку в удобном (на сколько это возможно по местным меркам) кресле и время от времени пригубливала разогретое вино, в которое сама добавляла щепотку своих трав, для улучшения самочувствия. Сарана расположилась по левую сторону, на простом стуле с высокой и широкой спинкой. Птица принесла сегодня письмо от её тайных знакомых в Беледаре, и едва его прочитав, сестра стала какой-то задумчивой. Я её не спрашивал из тактичности, в чём дело. Думаю если что-то серьёзное, то она вскоре всё сама расскажет. Подальше от неё, сохраняя дистанцию, сидел управляющий Лобель. Он усердно делал вид, что что-то там высчитывает в своей книжице, время от времени поднимая глаза к потолку и шевеля губами, после чего снова возвращал взор к листаемым страничкам. За правым моим плечом, в паре шагов за спиной, стояли капитан Варгон и капитан Рон. На роже старого вояки красовался офигенный фингал, поэтому он старался спрятаться под галерею подальше.
Неожиданным для всех стало присутствие на совете моей племянницы, Тамари. На немые вопросы взглядами, я пояснил что Тамари будет от ныне вести летопись рода Фортхай, и её присутствие на всех значимых событиях касающихся рода – обязательно! Она уже с моих слов, и не только, записала все важные события произошедшие с того момента, как меня признали анаем и я возглавил род.
Варгон, после моих пояснений, резко взбледнул и теперь затаился в тени галереи, прикинувшись ветошью… Хах! Ещё бы! Кому же захочется быть занесённым в летописи, как урум, рукавой главы рода, стоял с побитой мордой на совете после пьяной драки в трактире.
Дверь скрипнула, и вместе с влетающими в помещение снежинками заглянул внутрь стражник:
– Господин анай, там квилианца привели.
Я кивнул:
– Впусти.
Стражник исчез, а потом послышалась возня, стук, ругань Тарталана, звук звонкого леща… И вот, внутрь вваливается варвар, понукаемый близнецами с обнажённым оружием. У эквилианца ярко пылало правое ухо.
На мой немой вопрос, Кедан пожал плечами:
– Боднул стражника в нос, до крови.
Я перевёл недоумевающий взгляд на варвара.
– Нашими предками были великие эквилы! А квиллами мы зовём ящероподобных аборигенов на степных реках. – он презрительно скривился. – Мерзкие и пакостные твари. Поэтому когда нас называют квилианцами – мы бьём в морду! Ваш стражник теперь запомнит этот урок.
Я только устало потёр лоб и выдохнул:
– Ё*аный детский сад… Ладно, – указал я на противоположную сторону стола, где стояла мощная лавка. – Присаживайся, и начнём разговор.
– И так, вопрос первый: каким образом эквилианец оказался в шайке грабителей? Я понимаю ещё брать на меч богатые караваны, рубиться с охраной из профессиональных воинов, меч на меч так сказать. Но блукать с бандитами по лесам, воровать зерно с полей… – я в недоумении развёл руками.
Тарталан недовольно скривился:
