Читать книгу: «Поминуха в Кушмарии»
Патриотам Кушмарии посвящается
Настоящая книга признана лучшей на Гала-премии 2018 Союза писателей Республики Молдова
ПОМИНУХА В КУШМАРИИ
Сатирическая повесть
Жизнь – это и поминки не только по людям, которые их именуют поминуха, но и по деяниям – добрым и вредным, печальным и радующим, вдохновляющим и вызывающим негодование. По крайней мере, так заведено в стране Кушмария. Кстати, на ее севере «поминки» переводятся как праздник. Не будем философски осмысливать перевод. Попадание в рай будущего мира для некоторых праздник, как и для наследников – когда есть что получать. Мудр народ. Действительно, разве не будет праздником, если покинут этот мир взяточничество под ручку с коррупцией? Вслед за ними – несправедливость, бюрократизм и предательство власти, избранной людьми.
Сегодня читать не любят. А вдруг?.. И если помянут лихом многих персонажей, значит, первая цель автора достигнута. Главное, спасибо родной стране. Она создала людей и явления, описываемые в книге. Без нее роды не состоялись бы.
Точка зрения автора может не совпадать с позицией издательства, напечатавшего эту книгу и несущего ответственность за ее соответствие чему надо. Иные времена, иные нравы. И лошадей распродали до переправы.
Книга предназначена для укрепления и поднятия духа при падении курса национальной валюты. При появлении побочных эффектов обратитесь к сомелье, а пессимисты – в пивной бар.
В рекомендациях имеются противопоказания. Потому нужно проконсультироваться со специалистом – участковым полицейским, прежде чем передавать для чтения. Тогда книга попадет в хорошие руки.
1. Необычайная просьба
Почти любая сложная история начинается просто.
В молодой, но древней стране Кушмария, которую летописец называл краем, стоящим на пути всех бед, жители на климат не жаловались. Вот погода всегда кого-то не устраивала. Порой раздваивала. Дачникам нужен дождь, а мош Иону – сухая погода, жене еще плащ не купили. Нынешняя весна заикалась, птичий мир картавить не торопился. И все же зима спешила уйти. Подснежники выглянули из-под земли и с удивлением взирали на мир. Воодушевились мухи, считая себя птицами. Голуби и вороны повышали в звании офицеров полиции и таможенной службы. Дни удлинялись, юбки укорачивались. Стали одеваться деревья и раздеваться девушки, встречая весну во всеоружии. Они первыми почувствовали потеплевшие солнечные лучи и лишь мужественно поеживались от остатков зимних мгновений. На улицах количество ног уменьшалось, становилось все больше ножек. Началась весенняя течка: потекли ручьи. Мужские деньги таяли быстрее снега.
Сегодня у Василия не было царя в голове. Начался Год Петуха. Сердце искало царицу, а душа – холодного квасу. Двадцатидевятилетний, слегка взлохмаченный, в лёгкой куртке, он стоял у калитки забора, окружавшего двор с двумя двухэтажными домами, и нажимал кнопку звонка. Прикрытая клеёнкой, она пряталась с тыльной стороны забора. Точное её нахождение знали лишь свои. Немудреная хитрость осталась от строителя домов – отца нынешней хозяйки Анны Георгиевны Сырбу. Для Василия, ближайшего друга её сына Дмитрия еще со школьных времен, калитка всегда открывалась.
Через пару минут на крыльце появилась седоватая женщина с добрым лицом, в домашнем фланелевом халате и кожаной, на меху, безрукавке, расписанной яркими пионами. Василий крикнул:
– Здравствуйте, Анна Георгиевна, жаждущего пустите? Ямочки на щеках заулыбались:
– Васику, как тебе не стыдно спрашивать? Ты же моя радость, как второй сынок, – Анна засеменила к калитке, открыла замок, парень вошёл, поцеловал хозяйке руку:
– Тётя Анна, чего весну пугаете? Глянь, как оделись.
– Ты ещё молод пенсионерку учить. Видно, вчера перечокался, раз с утра ко мне потянуло? Поиздевался над организмом, теперь он над тобой. Головушка, небось, болит?
– Нет, мешает. Вам, тётушка Анна, гаданием надо заняться. Половину клиентов у цыганок отнимите. Это уж точно.
– Не подлизывайся, и так угощу. Иди в беседку, – и Анна скрылась в доме.
Отец Анны, инженер-строитель Георгий Сырбу, из бывшего мощного государства приехал после войны помогать восстанавливать Кушмарию и Виноградск. Так назывались маленькая часть этой страны и ее столица. Женился на кушмарийке Марии, дочку назвали Анной. И определил: «Пусть её имя будет напоминать звук застывшего колокола. Церковь-то ещё разрушенная стоит». Его друг, Иосиф Шрайбман, как обычно, не обошелся без комментариев:
– Твоё решение, Георгий, правильное. Анна – доброе имя, в переводе с нашего языка – благодать.
Сам Георгий прожил еще недолго. Мария мужа любила, не перечила, но в обиходе называла дочку по-кушмарийски – Анишоара. Когда та бедокурила, брала ее за ухо и строго выговаривала: «Анишоара, ты красивая, а поступаешь некрасиво».
Аннушка выросла доброжелательной, с веселым носиком и с улыбающимися ямочками на щеках. Рано вышла замуж за Богдана, жившего по соседству. Первенца назвали в честь отца мужа. Поначалу жили с родителями Анны в одном доме, потом отец мужа помог им построить собственный. Обжить не успели, случилась трагедия: оба Дмитрия, дед и внук, погибли в автокатастрофе, а через месяц не пережил инфаркта отец Георгий. Вскоре от тоски умерла мать Анны. Муж убедил Анну поступить учиться заочно в институт. Так она стала технологом пищевой промышленности и начала работать на заводе, где и трудилась до пенсии. Рожать боялась. Муж любил и надеялся. И наконец, в 35 лет, родила Митеньку – 2. Как только он затопал, отец отвез тезку к своей матери, в кушмарийскую деревню. Там тот и жил до школы. В городе окончил гимназию, а дальше учиться не захотел – пошел служить в армию. Демобилизовавшись, приехал к родителям, пожил у них две недели и уехал зарабатывать деньги на свадьбу. С тех пор Анна сына не видела. Получила лишь короткое письмо, в котором он писал, что завербовался на большой срок, организация закрытая, когда вернется, напишет. Похожее письмо получил и Василий, его друг, с припиской, чтобы тот взял шефство над матерью. Пришло и второе несчастье. Муж утонул на зимней рыбалке, провалившись под лед, спасая друга. С того дня Анна жила одна и тоскливо ждала сына.
…Хозяйка появилась с керамическим кувшином и кружкой, украшенными пионами. Это были её любимые цветы. Мама ей рассказывала, что отец, когда женихался, всегда приходил с пионами. Василий подскочил, взял кувшин. Анна не удержалась:
– После медового месяца женушке внимания столько же выкажешь, али нет?
Она часто ездила с мужем к его родителям. Те жили по другую сторону реки, где чаще говорили на русском языке. Ей полюбились некоторые русские слова, и по возвращении часто их употребляла.
Взяв у Василия кувшин, Анна налила кружку кваса и протянула жаждущему:
– Пей, страдалец!
Василий, не отрываясь, её опорожнил и попросил вторую.
Анна налила, погладила Василия по голове, вздохнула:
– Когда я поглажу своего Митеньку?
– Погладите, тётя Анна, погладите, это уж точно. А вы знаете, я слов впустую не бросаю.
– Поскорее бы, – и Анна присела на скамью.
– Ваш квас, тётя Анна, уж точно подтверждает: в жизни есть и приятные моменты.
Квасница ещё раз погладила друга сына.
– На здоровье, Васику! Квас делать меня научила маманя. Из ржаных корочек, на вишнёвых листочках, на побегах хрена настаиваю, водица только из колодца. Для легких пользителен и дурь прогоняет:
– Это уж точно, – повертел головой Василий, – что-то я не вижу вашего любимца Кагора. Побежал к рыжехвостой?
– Чаще она сама прибегает, услышит стук миски, сразу появляется. Приблизится, если миска пустая, два раза гавкнет и убежит. А если в миске что-то есть, зарычит на Кагора и давай над миской хозяйничать. Кагор молча ждёт. Рыжехвостая начавкается, водички попьёт – и в свой двор. Кагор за ней.
Квас Василия подлечил. Допив кружку, он закурил и продолжил тему:
– Получается, соседка специально плохо кормит свою собаку от жадности или для злости.
– Я однажды ей сказала об этом, она не согласилась, рассердилась… на неделю не больше, но как плацинды печь начинаю – тут как тут, с вопросом: «Может, помочь чего, соседушка?». И пока штук пять не съест со сметаной, не уходит. Оботрёт губы: «Спасибо, соседушка, и не думала, что наемся плацинд у тебя. Сама хотела готовить вечером, но ты опередила. В следующий раз напеку и приглашу.»
– И как часто приглашала?
– Ни разу.
– Забор у вас низкий, это уж точно. Не зря англичане говорят, чем выше забор, тем лучше сосед.
– Инглиш не знаю, я парле ву франсе. С высоким забором как-то не по-людски. Получается, сам себе сосед или боишься чего?
– Уж больно вы открытая, тётя Анна, не то время сейчас. Так где же Кагор? Обычно, когда я прихожу, всегда выбегает, вокруг вертится, ласкается.
– Не мучай вопросами старую, выпей кваску. Спрашиваешь, где Кагор? Стыдно стало воришке, утащил сосиску и убежал под защиту Европейского союза. Ты же ему на будку флажок прикрепил.
– Это уж точно. Он объявил независимость в одностороннем порядке.
– Пока сытый. Проголодается – сразу забудет про независимость, прибежит просить прощения в одностороннем порядке. Василий риторике специально не обучался – учеба на экономическом факультете университета ограничилась двумя лекциями. Но, видно, при рождении, как говорят, Создатель поцеловал его в уста. Предрасположенность к риторике у него обнаружилась ещё в яслях: он кричал дольше других. Ровно до тех пор, пока согоршочники не замолкали, не выдержав конкуренции. Потом помогала окружающая среда. Южные люди, как известно, слова не экономят:
– Независимости каждому хочется, – продолжил он разговор, – это уж точно. Потому и свой дом на земле столь желанен. Только требует много денег и времени для нормального содержания.
– Времени у меня теперь много, денег бы столько же.
– Так продайте дома. Я первым покупателем буду, деньгами не обижу. Для вашего житья квартиру подходящую подберём, со всеми удобствами, цветным телевизором и спутниковой антенной.
– Не могу, Васику, – запечалилась Анна. – Ты за домом качели видел?
– Угу, я даже один раз, после, – и он щёлкнул по горлу, – на них шишку набил.
– Ты шутишь, – заметила Анна, – а Митя, уезжая, наказывал: «Береги, мама, качели, вернусь, станешь на них внуков качать, чтобы руки отдыхали, а душа радовалась».
Васику спорить не стал:
– Сына ждать – святое дело. Сколько времени прошло?
– Десять лет и два месяца, во вторник будет.
Широко открытые светло-карие глаза Анны, обычно дарившие добро, становились строгими при деловом или неприятном разговоре и печальными со слезинкой, когда спрашивали о сыне.
Василий поставил кружку, поцеловал Анне руку:
– Чем-то вы ещё озабочены, тётушка Анна? Анна оглянулась:
– Гроб нужен.
– Какие проблемы? Похоронных контор нынче больше, чем покойников. Только скажите, какой гроб желаете. Для вас – любой будет. Ой, извините, тётушка, для вашего дела, конечно. Хоть из красного дерева, хоть – перламутровый.
Анна озабоченно развела руками:
– Новый гроб дорого стоит, а б/у у них нет, напрокат не дают, а мне нужен только на один раз.
Обычно находчивый Василий пришёл в замешательство:
– Не понял… Извините, тётя Анна, но гроб, как презерватив, на один раз и нужен. Уж простите за такое сравнение.
Анна поглядела по сторонам:
– То-то и оно, тут непростое дело, – наклонившись к Василию, она долго что-то на ухо шептала.
Названый сын изменился в лице:
– Ну, вы даёте, тётя Анна! Раз так – будет вам гроб с крышкой. Это уж точно, готовьтесь. Ой, простите.
Анна махнула рукой, отгоняя, как лишнее, извинения Василия:
– Вот спасибо, Васику! До гроба доброту твою не забуду.
– Сплюньте, тётушка Анна. Назначайте мероприятие, – и оратор-филантроп стремительно покинул двор, на ходу разговаривая по мобильнику. Анна вослед его перекрестила кружкой и направилась к дому.
2. «Чайка» Генерального секретаря
Первый шаг начинающего предпринимателя требует прежде всего ускоренной сообразительности.
Василий наследства не получил. Пришлось становиться предпринимателем в первом поколении. Когда в Кушмарии развитой социализм начал сдавать свои полномочия вылупливающемуся из него капитализму, молодой экономист наяву увидел воплощение в жизнь классической формулы Д-Т-Д. У него не было ни денег, ни товара – одни желания. Мозг сверлила французская поговорка: «Хотеть – значит, мочь». Закончив университет с почти красным дипломом – для чистого цвета не хватило одной пятерки, – Василий отрабатывал за бесплатное образование обязательные два года на государственном предприятии. Находилось оно в пятнадцати километрах от столицы и называлось винзавод. Здесь он научился культурно пить и заимел первые связи в деловом и чиновничье-руководящем мире. Его представители, не желая светиться в ресторанах, часто приезжали на неофициальную дегустацию для установления и укрепления связей с нужными людьми. Когда началась боновая приватизация, новые кушмарийцы предложили ему работу в первом Приватизационно-инвестиционном фонде.
В служебные функции Василия входила подготовка документов для преобразования бывшего государственного предприятия в новую организационно-правовую форму – акционерное общество с частными собственниками. Теперь он приехал в тихий симпатичный городок с птичьим названием Сороки. Контрольный пакет акций крупной автобазы на аукционе купил Фонд. Пока еще действующий директор прекрасно понимал значение рекомендаций приехавшего представителя главного хозяина в своей будущей служебной судьбе, посему выказывал ему особую учтивость. Василий вел себя сдержанно, вежливо:
– Как себя чувствуете, господин директор? Бывший шеф пожал плечами:
– Раньше себя не чувствовал, и было прекрасно, а сейчас… – и махнул рукой.
При осмотре территории попался на глаза старый автомобиль Чайка. Серо-зеленые глаза Василия редко оставались одинаковыми. Цвета боролись, соотношение их менялось. Постоянным оставался лишь ищущий взгляд. Хотя суетливым и бегающим не выглядел. Тут взгляд загорелся. Василий подошел к автомобилю ближе, потрогал фары, остановился. Сопровождавший директор прокомментировал:
– Осталось одно название от суперавтомобиля, да и только. Уж больно дряхлый. Даром никому не нужен. Одни воспоминания, что на нем выезжало высшее руководство, местное и приезжее. Наш первый секретарь райкома партии поважничал немного, пофорсил. Потом началась экономия. Машина бензина столько жрала, что ой-ой-ой. Первый пересел на волгу и сказал:
«Пусть ждет лучших времен». А до него, говорят в столице, она возила самого первого в республике партийного секретаря.
Винзавод приземлил Василия. Он задумался, потом лениво изрек:
– Да, господин директор, вы правы, надо от нее избавиться, – и они пошли досматривать предприятие.
На оформление документов потребовалось три дня. Василий обнадежил немолодого директора, что будет рекомендовать своему руководству оставить его в той же должности в создаваемом АО. Просматривая перечень изношенного имущества и обнаружив «нелетающую птичку», обратился к директору:
– Продайте ее мне по остаточной стоимости. Подарю деду.
Он у меня бывший партработник, пускай ностальгирует.
– Ясно, – сказал директор и ушел. Минут через двадцать вернулся.
– Она же полностью списана, забирайте так, порадуйте деда.
– Спасибо! Но чтобы не упрекали в использовании служебного положения, оформите, как я просил. Все документы на машину – акт о первоначальной приемке, техпаспорта со дня поступления в колонну – приложите, включая приказ о назначении водителя. Повторяю: приложите все бумаги, абсолютно все бумаги, связанные с использованием чайки.
– Хорошо, сейчас же поручу и лично проверю.
– Ладненько, я пока проект кадрового приказа подготовлю. На финише рабочего дня доброжелательному экономисту вручили папку с подколотыми бумагами. Просмотрев ее, Василий остался доволен:
– Значит, по стоимости металлолома продаете? Правильное решение. Если какие-нибудь бумаги еще понадобятся, надеюсь, не задержите, – и показал проект обещанного приказа со своей визой.
Спасибо, – скромно поблагодарил директор и сделал два шага к двери, вдруг вспомнив любимое выражение главного бухгалтера: «Уходя – угоди», остановился:
– Наш эвакуатор отвезет, назовите адрес.
Через два дня чайка «приземлилась» во дворе деда. Мош Тудор несколько раз обошел «птичку», постучал по капоту, пнул колесо, осмотрел выхлопную трубу:
– Самец, однако, как сказал бы чукча. Зачем тебе дохлятина?
– Дедуля, это раритет. Я на нем сделаю деньги и, успокойся, деньги чистые. Родину не продам.
Мош Тудор усмехнулся:
– Если так, хорошо, Родина одна. Не случайно на тебе и на мне родинки ниже левого уха. Ладно, пока деньги сделаешь, пойдем угощу тебя каберне, новую бочку открыл.
Выходные Василий провел на даче. Оккупировал беседку, выложил на стол из папки бумаги – изучал внимательно и писал новые. В понедельник, позвонив в офис и предупредив о своем отсутствии, просидел весь день в главной публичной библиотеке страны, просматривая германские газеты в поисках объявлений коллекционеров, призвав на помощь свой средний немецкий. Наконец нашел заметку, в которой сообщалось, что герр Рюкауф из Любека, ФРГ, коллекционирует вещи бывших лидеров больших государств. На фото он был изображен оседлавшим купленный за 85 тысяч долларов мотоцикл, на котором ездил в молодости президент Франции генерал де Голль. Василий отправил в мэрию Любека письмо, в котором просил передать уважаемому герру Рюкауфу свое письмо с предложением купить автомобиль, возивший Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева. Ответ пришел через две недели. Господина Василия просили документально подтвердить достоверность того, что авто действительно постоянно, а не в разовых поездках, обслуживало господина Брежнева, и назвать цену продажи. Через пять дней Василий послал в адрес герра Рюкауфа небольшую бандероль. В ней было фото Л. Брежнева, выходящего из Чайки, на которой виден номер машины и здание ЦК Компартии Кушмарии, постановления Пленумов ЦК об избрании и освобождении от должности Первого секретаря, копии актов о приемке автомобиля Управлением делами Центрального Комитета Компартии Кушмарии и передаче авто районному комитету партии. Приказы о назначении, поощрении и увольнении водителей. В ответном письме немецкая сторона попросила документы о постановке на учет в ГАИ. Через неделю Василий отправил письмо с дополнительными документами и приписку, что господин Брежнев в рейтинге мировых политиков не стоит ниже г-на де Голля. Его автомобиль по величине не меньше мотоцикла, на котором ездил генерал де Голль. Потому и цена должна быть на 10 процентов больше. Вскоре Василию позвонил начальнику отдела рекламы АО Судзукер, главного акционера крупнейшего производителя сахара в Кушмарии, и сказал, что ему поручено завершить сделку. Через два дня он встретился с Василием, съездил с ним в Сороки. Посмотрел автомобиль.
Чайка снова находилась в автоколонне. Сделал снимки, побеседовал с последним водителем-пенсионером. Сказал Василию, что сообщит в Германию, и при благоприятном исходе дела найдет его для завершения сделки. Через декаду сладкий представитель пригласил Василия на беседу и сообщил, что с его пожеланиями согласны, но оплата будет в течение года. А если не тянуть с расчетом, то 10 % с суммы нужно снять.
Василий взял тайм-аут на раздумье. Вышел во двор офиса. Хмурило. Громыхнуло. Капризной молнии надоело одиночество и она вышла замуж за громоотвод. Сразу пошел дождь.
– Это знак, – подумал Василий и вернулся в офис, – готовьте деньги без 10 процентов.
К концу месяца договор подписали. Василий получил 85 тысяч долларов. Для начинающего предпринимателя первая буква формулы движения капитала потеряла девственность, ждала вторая.
3. Черно-белый магазин
Плана, как взять напрокат гроб, у Василия не было, но он помнил слова великого француза: сначала надо ввязаться в драку, она подскажет решение. И Василий поехал в лучший магазин. Вывеска успокаивала: «Бюро добрых ритуальных услуг». Фасад магазина, одетого в чёрную мраморную плитку, печалил, зато интерьер умиротворял белизной и воодушевлял лозунгами-афоризмами. Их придумала жена хозяина, психотерапевт по образованию и жизнерадостная по требованию времени. Встречавший посетителей плакат сразу внушал оптимизм: «Все там будем. Радуйтесь, что покупаете Вы, а не Вам».
У стола оформления заказов две таблички продолжали бодрить. Одна призывала: «Мы с вами до гроба, смелей! Уважьте ближнего», вторая уточняла: «Все работы выполняются в порядке живой очереди, за исключением детей дошкольного возраста».
Директор магазина, он же его собственник, бывший конферансье на правительственных концертах, внешне выглядел в соответствии с выбранным стилем: чёрный костюм, белый галстук. Немигающий взгляд гипнотизировал вошедшего и напоминал о вечности. Две небольшие залысины на черно-седой голове смотрели строго. Под стать директору сохраняла стиль и секретарь в приёмной – в чёрной блузке с белым кантом. Василий подошёл к охраннику, стоявшему у дверей, на которой табличка ограничивала: «Вход посторонним воспрещен», наполовину вытянув из наружного кармана красное удостоверение, коротко бросил: «Проверка», – и вошёл в кабинет.
Директор, говоривший по телефону и раздосадованный внезапным вторжением, тем не менее указал на стул, а в трубку произнёс:
– У меня важный посетитель, я перезвоню.
Важный посетитель вежливо протянул хозяину кабинета визитную карточку. Тот, посмотрев на вручившего, её озвучил:
– Магистр маркетинга, дипломы Сорбонны и Сингапура, – повертел визитку. – Мы вряд ли нуждаемся в маркетинговых услугах. У нас всё продается без задержки, согласно пропорций, а кризис только увеличивает спрос.
– Не спешите, – магистр начал наступление, – в стране возросла смертность. Видимо, потому, что повысилось качество ритуальных услуг. Здесь, безусловно, и ваша заслуга. Но я могу помочь расширить круг ваших клиентов, уменьшить себестоимость затрат независимо от времени года и погоды, учитывая ваш призыв, – Василий показал на табличку, висевшую на стене за спиной директора. Табличка предупреждала:
«Не рой другому яму, для этого есть наше бюро».
Чёрно-белый шеф удивлённо взглянул на бесцеремонного посетителя, еще раз прочитав визитку:
– Что может быть нового в вечном бизнесе? Продажу определяет спрос, и не мы создаем его, а Он, – директор показал пальцем наверх.
Идея в голове Василия начала шевелиться. Требовалась пауза. Василий встал, подошел к окну, затем к двери, открыл её и указал охраннику:
– Как я сказал, никого не пускать, – закрыл дверь, посмотрел по сторонам, заглянул в шкаф, подошёл вплотную к директору и многозначительно, тихо начал охмурять директора:
– Ассортимент и качество ритуальных услуг должны опережать рост смертности, а не тянуться в хвосте. У меня ноу-хау! Только гроб Господень не требует совершенства, – и, сделав короткую паузу, решительно закончил: начните сдавать гробы напрокат, как свадебные платья.
Директор повертел головой. Возникло ощущение, что залысины задвигались и приблизились друг к другу:
– Такого в мировой практике ещё не замечалось, – прошептал директор.
– Верно, и в этом моё ноу-хау. Вам первому предлагаю.
– Но кто возьмёт гроб, если в нём уже лежал покойник?
– Смотря какой. Давайте взглянем на проблему шире. Прежде всего – со стороны живых, еще живых, но уже тщеславных клиентов. Смерть дается человеку только один раз, и похоронить нужно так, чтобы родственникам не было мучительно стыдно и не жёг позор за скупость и недостаточное внимание к ушедшему. Допустим, в гробу ранее лежал депутат, министр, чемпион и подобные VIP-персоны. Кто откажется, чтобы ваш близкий не уступал им хотя бы на окраине жизни? А уже в земле, как и в автомобильной пробке, все равны. На гроб, который все будут лицезреть на первой стадии прощания, прикрепляется позолоченная табличка с выгравированными именами уже лежавших ранее VIP-персон. Подобно тому, как на футбольном переходящем кубке чеканят имена победителей по годам его вручения. Родственники и друзья будут считать, что покойник из той же когорты и отбыл в мир иной бизнес-классом. Известно, в науке и в политике величина авторитета определяется количеством ссылок и упоминаний о нем. В нашем случае аналогично. К тому же, вы заранее получите согласие и сможете получать оплату за два гроба с одного клиента. Первый гроб будет временный, но VIP-овский. Вы его не продаете, а сдаете в аренду. От таких мыслей многие неудачники сами захотят лечь пораньше в такой гроб. Сделать фото и повесить его дома на стену, как диплом или почетную грамоту.
Залысины недоуменно посмотрели друг на друга:
– Но о подобном даже думать кощунственно, вы не считаете?
– Отнюдь, вот живой пример. На Синае, в монастыре Святой Екатерины, из-за нехватки территории монахи хоронят своих собратьев лишь на три года. Потом изымают останки и складывают их в реликварий, помещение, где отдельно лежат черепа и другие части тела. Также поступают и на Афоне, где к черепу прикладывают бирку с надписью, кому тот принадлежал.
Ораторский пыл магистра не ослаб, ему самому стала нравиться экспромтная придумка:
– Душа всё равно уйдёт – в рай или в ад, а бренное тело истлеет.
Директор несколько раз потянул за мочку левого уха и блеснул эрудицией:
– Китайская религия не обещает загробной жизни, а китайцев уже почти полтора миллиарда, и не учитывать позицию самой большой нации на планете не демократично.
– Во-первых, китайцы от нас далеко и не входят в число клиентов. Во-вторых, если бы большинство всегда было право, то солнце до сих пор вращалось бы демократично вокруг Земли, – не потерял равновесия воинственный магистр.
– Вы же гроб заберёте, а куда девать покойника?
Василий, уловив, что директор теряет сопротивление, усилил натиск:
– Вы говорите, куда? Я уже отмечал, будет обычный, простой гроб. Делается рокировка после первой стадии прощания. И давайте вспомним. Основатели христианства считают, что хоронить в гробу противоестественно: человек из праха вышел и в прах превратился. У древних греков хоронили кости, а прах – в урны. Как поступают на Афоне, я уже сказал. В Румынии, в монастыре Нямцу, в монастырской усыпальнице хранится череп Калипсо. Той самой, которая, по преданию, была возлюбленной Байрона, затем Пушкина. У россиян самым почётным считается захоронение праха на Красной площади, у Кремлёвской стены. Лишь первые годы там хоронили тела, потом урны с прахом. В США, где высшая посмертная честь – захоронение на Арлингтонском национальном кладбище, также используют урны. Сжигание покойников имеет историческую первооснову. Верующие евреи и сейчас хоронят без гроба. Доски по бокам и покрышка сверху. Мусульмане хоронят в саване. Надо создавать новую традицию. Полежал в VIP-гробу – хватит. Дай другим. Переходи в другой гроб, а на нем отмечать, с кем в предыдущем гробу лежал. Пословица «Я тебя в гробу видел» видоизменится и зазвучит: «Он с ним в гробу лежал». Супруги, обвинявшие друг друга в неверности, помирятся, что скрепится эпитафией:
Они лежат в могиле оба,
Мой друг с супругою своей,
Он не был верен ей до гроба,
Теперь в гробу он верен ей.
Таким образом, как говорят мои коллеги-юристы, появятся вновь открывшиеся обстоятельства.
Директор встал, походил по кабинету, погладил залысины, снова сел за стол:
– Серьёзный проект, весьма ответственный. Нужно посоветоваться с компаньонами, всё взвесить.
– Вы же понимаете, господин директор, кредит Мирового банка или Международного валютного фонда не понадобится. Так же, как и решение парламента и промульгация президента. Запроса в Конституционный суд ждать нечего. Конституция не нарушается. Извините, напомню: на рынке выигрывает тот, кто первым подходит к прилавку. В нашем случае – к гробу, чтобы самому в нем раньше других не оказаться. Коллективным, равно как и постоянным клиентам введем систему скидок, откроем абонементы.
Директор скептически улыбнулся, глубоко вдохнул, выдохнул, залысины остановились, махнул кистью правой руки:
– Ладно, попробуем!
Василий стремительно встал:
– Так, где я беру гроб?
Директор перешёл на деловой тон:
– На первый раз, за аренду на один день, возьмём пятьдесят процентов от стоимости гроба.
Василий на базаре бывал частенько:
– А где скидка на почин? Директор не удивился:
– Сорок процентов. Василий усмехнулся:
– Пять.
– Тридцать пять.
– Я не меняю рифму, – продолжал улыбаться Василий, – пять.
– А я цифру.
Директор давно не торговался. Он работал по твердым расценкам, но приемами торга владел по наследству, от своего папы, базарного ветерана.
Василий взглянул на директора:
– Только потому, что это первая сделка с вами, из персонального уважения к маэстро похоронного искусства. Пятнадцать, – Василий поклонился:
Маэстро похоронного искусства ответил тем же:
– Я ценю вас в два раза выше – тридцать. Василий вздохнул:
– Чтобы не думать о вас плохо – девятнадцать. Моральное предупреждение подействовало:
– Двадцать пять, – тоскливо выдавил директор. Василий продолжил:
– А чтобы взять?
– Не вашим, не нашим: двадцать три.
– Хорошая цифра, но 22 красивее. Верну в девической целости, – и после паузы добавил, – в дорыночном понимании. У нас же будет дружба до гроба, не так ли?
Директор посмотрел в зеркало возле шкафа, лысинки не двигались, помолчал и пожал протянутую руку.
