Читать книгу: «18:19», страница 2

Именно в этом доме счастливые супруги Григорий и Екатерина приобрели в ипотеку трёхкомнатную квартиру. Эту пару можно было назвать счастливой. Григорий и Катя умели равно относится с уважением и пониманием друг к другу. На самом деле несколько больше такое отношение присуще Григорию: он считал, что в паре всегда должен кто-то уступать, и был не против пойти на встречу капризу своего любимого человека, если, конечно, каприз не походил на абсурд. Действительно, он любит Катю, и знает, что Катя любит его. Иногда Григорий задумывается о том, что в жизни ему точно повезло с одной вещью – это профессия. Она приносит ему удовольствие, хороший заработок и именно она свела его с Катей.

Григорий уже ступил одной ногой на асфальт, когда водитель сказал:

– Хлопните дверью посильнее, шеф.

Под конец поездки Григорий глубоко задумался и еще не успел отойти от своих мыслей, поэтому ему не удалось понять просьбу с первого раза. Григорий повернул голову. Он увидел перед собой широкое и смуглое лицо. Оттуда на него пристально уставились маленькие круглые глаза человека, который мог заглянуть точно в душу своего собеседника. Заглядывать в Григория он, кажется, не стал, и, хотя такси стояло в тени деревьев, зрачки его блеснули так, что Григорий тут же отпустил остатки своих мыслей и всем вниманием устремился на водителя, когда тот вновь произнес:

– Я хотел сказать: когда будете выходить из машины, закройте дверь так, чтобы она хорошенько хлопнула. Проблемы с замком, я все никак до него не доберусь.

Теперь все стало ясно. Теперь у Григория не осталось вопросов, если только про бутылку воды, но выход из машины и так уже затянулся, поэтому Григорий четко отрезал: – Будет сделано – после чего вышел на улицу и, уже стоя двумя ногами на асфальте, исполнил просьбу, с воодушевлением разогнав свою дверь и прямо-таки впечатав ее в машину.

Григорий поднял руку и взглянул на часы. Они показывали 12:32. Солнце повернулось к дому номер шесть так, что его свет наполнял весь первый этаж. Здесь потолки были выше, чем на жилых этажах, поэтому становилось по-особенному светло. Григорий вошел в тяжелые стеклянные двери и двинулся к следующим, доступ в которые имели только жильцы. По левую руку расположились небольшие темно-синие диваны, которые от солнечного света становились ярче. Вообще вся мебель, на которую падал полуденный свет весеннего солнца, казалась ярче, светлее и даже больше. На одном диване сидел смуглый мальчик, который держал в руках резинового динозавра и увлеченно рассекал им воздух, будто бы тот умеет летать. Больше никого в зале не было. Только одна женщина, по всей видимости мать мальчика, расплачивалась у стойки небольшого кафе, которое аккуратно разместилось на первом этаже шестого дома, и где большой популярностью пользовался «кофе с собой».

Короткая мелодия из домофона сопроводила открывание двери, и Григорий оказался в холле прямо перед лифтами. Табло над их дверьми сообщало, что обе кабины находятся на первом этаже. Григорий выбрал ту, что слева, нажал кнопку вызова и вошел в скользящие стальные двери. Он поднялся на пятый этаж, прошел налево мимо трех дверей соседских квартир и наконец оказался дома.

Уже на пороге Григорий ощутил застоялый воздух. Квартира была ориентирована к солнцу, и, по всей видимости, оно успело нагреть комнаты. Григорий снял ботинки и теперь направлялся открывать окна, как услышал соседскую дверь. Она захлопнулась. Ничего необычного: люди заходят в свои квартиры и выходят из них, замки щёлкают, двери, бывает, хлопают. Григорий на слух мог практически точно определить в какой квартире закрывают дверь, так как каждая издаёт определённый звук, или же скорее громкость, и был почти уверен, что захлопнулась самая дальняя дверь. Дверь квартиры в другом конце коридора, в которой проживает семья Юмашевых. Они отбыли на отдых и попросили Григория присматривать за квартирой. Сейчас, когда хлопала их дверь, он насторожился. Семья должна вернуться только к концу этой недели.

Григорий посмотрел в глазок. В холле никого не было. Он мог и ошибаться, все-таки у него болела голова. Возможно, кто-то другой вернулся домой вслед за ним. Однако у лифтов Григорий был один. Может этот кто-то поднялся по лестнице? Может быть, дверь открыли и закрыли по самой разной и не известной ему причине и вовсе не в квартире Юмашевых? И все же Григорий посчитал нужным убедиться, что там никого нет. Он надел тапки и тут же снял их. Решив не идти с пустыми руками, он прошёлся до тумбы и вытащил из нее баллончик с перцовым газом. Засунул его в передний карман своих джинс, после чего переложил в задний. В тумбе была и связка ключей, которую ему оставили. Григорий взял ее, вновь надел тапки, вышел и стал звонить в дверь. Его окутало лёгкое беспокойство. Было слышно, как за дверью прозвучала знакомая мелодия и, после, стихла. Григорий стал прислушиваться. Ни звука. Вновь нажал клавишу и вновь стал ждать. Ничего. Больше звонить смысла не было: если в квартире нет хозяев, то незваный гость вряд ли распахнёт дверь и заявит о себе.

Теперь Григорию придётся воспользоваться ключами и проверить каждую комнату, чтобы убедиться: там никого нет. Сейчас ему совсем не хотелось кого-то искать. Хотелось переодеться, умыться и прилечь, но Григория просили смотреть за квартирой, и потому этим он будет сейчас заниматься.

Ключ не удалось подобрать с первого раза. Вернее, он был правильный, но крутить нужно было верхний замок, а не нижний. Григорий аккуратно вошёл внутрь. Он проверил все комнаты, а ванную дважды и никого не обнаружил. Квартира соседей была абсолютно пуста. Факт того, что звук издала не дверь Юмашевых, хотя Григорий был уверен в обратном, пробудило в нем любопытство, и, оказавшись в холле, он вдруг понял, как может его удовлетворить.

Над его собственной дверью установлена камера видеонаблюдения. Григорий не привык вспоминать о ней, а сейчас радовался, что она наконец пригодилась. Григорий вернулся к себе и, не разуваясь, отыскал в телефоне приложение для камеры. Экран перекрыло уведомление о необходимости обновления. Григорий занервничал. Попытался пропустить загрузку, но приложение просто свернулось, а при повторном запуске вновь сообщило о необходимости обновиться. Григорий нажал «Продолжить».

Он оставил телефон на тумбе, а сам отправился открывать окна. Свежий воздух ворвался в квартиру. Григорий пошел в ванную, чтобы освежиться. В зеркале он увидел уставшего человека. Взгляд был размытый, а над головой, как ни странно, не повис тяжелый молот, хотя удары его чувствовались все еще очень явно. Снова пить таблетки Большовой Григорий не стал, вместо них отыскал в комоде те, что точно устраняли головную боль и выпил одну. Сдержался, чтобы не выпить вторую, и вернулся к телефону.

Усевшись на диване, Григорий обнаружил, что приложение обновилось, и теперь интерфейс был доступен. Он отыскал прямую трансляцию видеонаблюдения и через несколько секунд смотрел холл своего этажа в реальном времени. Осталось совсем немного. Григорий был готов истребить своё любопытство и, вместе с тем, беспокойство, и наконец перейти к отдыху.

Его покинуло только любопытство. Григорий перевёл ползунок плеера назад и попал на момент, где он входит в квартиру Юмашевых. Отмотал ещё, и вот он снова видит себя, но уже выходящим из лифта. Стали понемногу слышны шаги, и теперь Григорий стоит прямо под камерой и ворочает ключи в замке. Открывает дверь, входит, а когда закрывает ее, изображение на видеозаписи трясется меньше чем на секунду от легкого удара. Далее, Григорий дорисовывал картину у себя в голове: он стоит на пороге, ставит сумку у тумбы, снимает куртку, начинает разуваться и…

Его глаза уставились в телефон. На 36 минуте второго часа он слышит, как гремит чья-то дверь. Да. Григорий вновь отчетливо слышит этот звук. Тут же его сердце начинает биться быстрее. Он испытывает маленькое ликование, он был прав. Победа. И в то же время ему становится не по себе: он не увидел движения ни одной двери. Григорий развернул изображение на весь экран, перевел ползунок назад и прибавил громкости. Долгие секунды ожидания, и вот он отчетливо видит все двери в коридоре, но ни одна не двигается в такт на этот раз еще более громкому грохоту. На лице отразилось недоумение. Григорий вновь отматывает, и вновь звук появляется один. Отматывает еще, внимательно смотрит на дверь Юмашевых, но снова грохот стальной входной двери воспроизводится без единого движения на всем этаже.

Григорий выключил телефон. Ему более не хотелось выяснять причину грохота. Голова пульсировала, требуя покоя, и он, повинуясь, аккуратно лег на диване. Шторы в гостиной были задернуты, но солнце, казалось, пытается их прожечь, от чего в комнате оставалось достаточно светло. Григорий пошёл в ванную и взял там полотенце, смочил его холодной водой, вернулся на диван и накрылся. Стало темно. На глаза и лоб легла тяжесть воды и прохлады. Мыслей не было. Григорий погружался в сон.

Ему приснился офис. Он сидел за рабочим столом, но был повернут к нему боком и мог видеть своих коллег, сосредоточено работающих на своих местах. Григорий опробовал поудобнее разместиться за своим, но удалось только повернуть голову к монитору, которое было подобно окну. Оттуда светило яркое солнце, доносился шум мчащихся по дороге машин. Вдруг с экрана на Григория хлынула грязная вода, от чего он весь промок. Григорий отвернулся от монитора, но офиса перед ним больше не было. Теперь он находился на заднем сиденье машины и смотрел в спину водителя, лицо которого малость светилось. Его губы шевелились, и то было скорее бормотание: разобрать слова никак не удавалось. После, он повернулся к Григорию и свечение усилилось: на его лице вместо глаз было два маленьких круглых солнца, которые ослепили Григория, и он почувствовал идущее от них тепло. Григорию удалось моргнуть, после чего глаза водителя слились в одно большое солнце, оказавшись на бескрайнем голубом небе. Григорий больше не сидел в машине, теперь он лежал под этим небом и все тело, кроме головы, стало жутко мёрзнуть. Голова пылала. Раздался тихий удар: где-то вдалеке захлопнулась дверь. Теперь грохот усилился. Новая дверь с каждым предыдущим ударом становилась ближе. Кажется, Григорий лежал в конце длинного коридора, где стены были сплошь уставлены дверьми, а вместо потолка растянулось голубое небо со слепящим солнцем. Последний удар раздался прямо у головы Григория и практически оглушил его. Дверь вылетела из своего места, она сорвалась с петель и теперь неслась вниз ровно на Григория. Он не мог подвинуться и только закрыл глаза, как вдруг острый грохот ознаменовал приземление полотна, которое словно крышка, накрыло все его тело. Стало беспросветно темно и наконец совсем тихо. Григорий начал провалиться все ниже и ниже, пока от неприятного и пугающего чувства падения не открыл глаза.