Читать книгу: «Таймер», страница 3

– Дим, тут есть тема одна. В Мальброк не хочешь сгонять?

– Не близко… А что там?

– Помнишь старика Фрейтаса? Я тебе рассказывал.

– Конечно. Занятный персонаж. Такой старец-мудрец.

– Да. Это точно про него. Хотел бы с ним побеседовать. Предлагаю составить мне компанию. Заодно вспомнишь службу. Десантироваться будем.

Дмитрий с удовольствием согласился. Обратно они собирались тоже вернуться на «Кондоре», пилот которого пообещал зависнуть максимально низко на две минуты в оговоренное время над местом выброски на следующий день. Так что их небольшая прогулка не должна была никому помешать.

Глава 3. Пока смерть не разлучит нас

Техник электростанции Адриан Мунгу возвратился домой после рабочего дня. Сегодня его отпустили на целых два часа раньше, а завтра на работу можно было не выходить. Он приложил палец к замку и распахнул входную дверь. Ещё в подъезде Адриан почувствовал аромат жареной рыбы, и обоняние его не обмануло. На кухне слышались шум воды, звуки резки овощей и шипение масла на сковороде.

– О! Привет, милый! Ты уже вернулся! – радостно воскликнула жена, когда он заглянул в кухню из прихожей. – Обнять пока не могу, руки заняты, но поцелую с удовольствием.

– Здравствуй, Инга, – улыбнулся парень и чмокнул её в щёчку, получив ответный поцелуй в нос. – Ты сегодня тоже рано.

– Да я попросила коллегу, чтобы она за меня уроки провела после обеда. Так что дома я уже давно. Но всё равно не успела, – она нахмурилась.

– Зато какие вкусности ты готовишь! – облизнулся Адриан.

– Хоть это и ненастоящая рыба, но вкус у неё будет точно такой же! – пообещала жена.

Вечером они ужинали при свечах, танцевали под любимую музыку и смотрели старые фотографии. Конечно, был и секс… Белоснежные простыни, полумрак, тихие стоны, море нежности и ласки…

Потом они почти не смогли уснуть и просто лежали, глядя в потолок.

Утром супруги Мунгу взяли машину, уехали в один из городских детских центров и провели там почти весь день.

На обратной дороге они не свернули к дому, а направились за город. Как и у каждой семейной пары, у них было своё любимое место – вершина небольшого холма, на которой раскинулся старый морщинистый дуб. Ещё пять лет назад Адриан повесил на его большой сук качели, которые висели здесь до сих пор. Инге очень нравилось на них качаться.

Она расстелила на мягкой траве клетчатый плед, достала корзинку для пикников, сэндвичи и сваренный вчера компот из ягод. Они неспешно поели и сидели рядом взявшись за руки, глядя на убегавшую вдаль дорогу.

– Почему мы раньше не родили ребенка! – с сожалением в голосе произнесла Инга. – Было бы ему уже лет пять… Водили бы его в школу, на праздники ходили к нему. Представляешь, он бы прожил с нами целых пять лет!

– А что бы ты ему сказала сегодня? – спросил её муж.

– Не знаю… соврала что-нибудь, как и все.

– В пять лет они сейчас уже всё понимают. Их не обманешь. Нашему Мишке и двух-то нет ещё, а он так на нас посмотрел… как будто знает.

– Глазки такие умненькие… – всхлипнула Инга.

– Милая, успокойся, ничего же не изменишь, – мягко произнес Адриан. – Мы же регулярно его навещали в детском центре, даже домой с собой брали иногда. У нас очень хорошие люди работают в таких учреждениях. Они любят детишек, играют с ними, обучают. В любом случае, он знает, что мы – его родители. И хоть смутно, но запомнит нас.

– Угу, – только и смогла ответить супруга и зарыдала, уткнувшись носом ему в грудь.

– Не плачь, моё солнышко… не плачь. Мы же помним своих матерей и отцов, хотя росли в таком же центре. И нам это позволило лучше подготовиться к жизни и достойно её прожить.

– Да, – всхлипнула она, – я всегда пыталась увидеть что-то хорошее в таком жизненном укладе… По крайней мере, ни мы не хоронили своих родителей, ни нашим детям такого не предстоит. Наверное, это самое страшное, что может быть в жизни… В нашем мире мы свободны от такого, да и детская смертность нулевая…

Они так и сидели, обнявшись, прислонившись спинами к стволу векового корявого дуба. Оба впали в состояние сладкой полудремы. Солнце медленно закатывалось за горизонт, напоследок посылая им свои теплые лучи. Легкий ветерок шелестел ветвями и приносил с собой запах свежескошенной травы. Все слова были уже сказаны, поэтому супруги просто смотрели друг на друга полными нежности взглядами. В один момент Адриан вдруг почувствовал, как Инга до боли вцепилась в его руку, а через секунду её прекрасные карие глаза безжизненно застыли и уже не щурились от солнечного света. По щекам Адриана покатились крупные капли слёз. Он машинально посмотрел на тыльную сторону ладони правой руки жены… И, конечно же, там светились четыре нуля. Адриан размазал слезы по щекам и украдкой взглянул на свой таймер. Ему оставалось целых двадцать три минуты. Он осторожно опустил веки Инги своими дрожащими пальцами, прижал к груди её такое родное ещё теплое тело, и просидел так до самого конца, зажмурившись в последние мгновения своей жизни.

Такие ситуации, когда оба супруга старались провести вместе свой последний день и умереть, держась за руки, были обычными для нового мира. Зачастую, люди старались найти себе спутника жизни ориентируясь не только на его привлекательность и личные качества, но ещё и на дату его смерти. Особенно «везучие» умирали вместе в течение минуты, а наиболее романтичной являлась, конечно же, одновременная смерть. В школе дети даже дразнили женихом и невестой своих сверстников с синхронно бегущими таймерами. Поскольку все уже знали о побочном эффекте ТТВ 19, то принимали их только один-два раза в жизни. Механизм смерти и так был заложен в каждом человеке с рождения, так что полностью отказаться от употребления «бобов» было бы нецелесообразным. Поэтому обязательной оставалась прививка вакциной на их основе при рождении, а также принятие одной таблетки по достижении двенадцатилетнего возраста. При соблюдении этой дозы человек многократно усиливал свой иммунитет, а смерть была практически безболезненной и приходила словно сон. Конечно, ТТВ 19 ещё использовали для лечения СПИДа, рака, болезни Паркера, и ещё пары самых страшных заболеваний, от которых так и не было придумано традиционных лекарств. И тогда, естественно, действовал принцип зависимости предсмертных мучений от количества съеденных таблеток.

Утром патрульный джип милиции нашел тела супругов Мунгу, застывших в их последнем объятии. Сержант Иванов и рядовой Шмидт, следуя служебной инструкции, проверили сканером их таймеры, инстинктивно взглянули на свои, обменялись невесёлыми взглядами и осторожно перенесли Ингу и Адриана в машину. Самим парням было по двадцать одному году, они оба уже женились и недавно стали отцами. Сегодня им пришлось доставлять в морг тела ещё двух семейных пар. Одних нашли на берегу озера на точно таком же клетчатом пледе, как и чету Мунгу, а другие лежали на капоте машины и смотрели в небо. Джип бесшумно тронулся с места и помчался в сторону города. Жизнь продолжалась. Сегодня вечером всё внимание людей должно было быть приковано к финалу чемпионата мира по футболу, проходившему в расположенном относительно недалеко Сан-Себастьяне.

На регулярное заседание совета оплота Санта-Маргарита, назначенное на следующий день, Адриан, естественно, явиться не мог. Если бы он дожил до него, то узнал бы, что в Новом Новгороде собирается внеочередное совещание представителей всех оплотов. Но что мёртвым до каких-то там совещаний…

Глава 4. Герой финала

Маноэль Франциско де Насименту, более известный любителям футбола как Мале, мчался к воротам соперника. Парой хитрых финтов он оставил за спиной первого защитника, протолкнул мяч мимо второго и оказался один на один с бросившимся ему навстречу вратарём. За мгновение до сближения на минимальное расстояние Мале изящно подсёк мяч, и тот по красивой дуге, слегка крутясь вокруг своей оси, перелетел через голкипера, ударился о дальнюю штангу и отскочил в сетку ворот. Сам форвард, перепрыгнув через вратаря и не нанеся ему ни малейшего физического ущерба, умудрился остаться на ногах на радость взревевшему в восторге стадиону.

Мале победно вскинул руки, выпрямил указательные пальцы, а затем приложил их одновременно к губам. Тут же на него набросились партнеры по команде и образовали настоящую кучу-малу. Арбитрам стоило большого труда растащить футболистов и объяснить, что время ещё не закончилось и нужно продолжать игру. Да и соперники уже заняли свои позиции и были полны решимости отыграться.

Когда Маноэль направлялся к центральному кругу, он сначала бросил взгляд на табло и с удовлетворением отметил, что благодаря его голу сборная Сан-Себастьяна выигрывала у сборной Санта-Маргариты в финале чемпионата мира по футболу за три минуты до конца основного времени 1-0.

Во всём новом мире не существовало противостояния более принципиального, чем соперничество вышеназванных команд. Хотя официально это был только второй чемпионат. Раньше людям длительное время было не до организации больших спортивных праздников. А теперь приняли решение проводить их каждые пять лет. Первый чемпионат выиграла как раз сборная Санта-Маргариты, разгромив в финале Сан-Себастьян. Тогда Маноэль не смог помочь своей команде, поскольку получил серьезную травму. Он со слезами на глазах смотрел игру со скамейки запасных, понимая, что больше такого в его жизни не будет. Ведь через пять лет он уже умрет… Но, к счастью для парня, федерация футбола приняла решение начать чемпионат на месяц раньше, чтобы избежать летней жары. И, так получилось, день финала как раз совпал с последним днём жизни Мале.

Маноэль облегченно вздохнул, взглянув на свой таймер. Жить осталось пятнадцать минут… Может даже успеют провести церемонию награждения. Да, умереть с медалью чемпиона мира на шее – это ли не счастье!

Но судьба решила проверить Мале на прочность. Он даже не успел толком увидеть, как футболисты Санта-Маргариты провели молниеносную атаку левым флангом, которая привела к навесу на центр штрафной Сан-Себастьяна… И нападающий Армандо Батигол полностью оправдал свою фамилию, вколотив мяч прямо под перекладину точным ударом лохматой головы. На табло высветилось 1-1. Через пару минут бессмысленной толкотни в центре поля арбитр трижды свистнул, просигнализировав о конце основного времени. Теперь предстояло играть до «гола смерти» два тайма по пятнадцать минут.

Короткий перерыв тянулся для Маноэля мучительно долго. Он сидел на траве, уставившись безумными глазами на цифры, неумолимо светящиеся на руке.

– Маноэль! – окликнул его тренер Луис Фелипе Загало, подошел к игроку и склонился над ним.

Самому Луису Фелипе было двадцать лет. Он родился с неизлечимым даже современной наукой заболеванием опорно-двигательной системы, поэтому в футбол не играл никогда, зато блестяще знал теорию и умел прекрасно ладить с другими людьми. Несмотря на юный возраст, он ощущал себя значительно старше своих футболистов, всегда старался их понять и поддержать. Загало достаточно легко передвигался в специальном облегченном экзоскелете, хотя его движения и выглядели весьма неуклюже.

– Маноэль! – ещё раз позвал тренер.

Мале поднял на него заплаканные глаза и кивнул на таймер. Конечно, Луис Фелипе знал про это, но всё равно поставил игрока в основной состав, понимая, что для него значит эта игра. Для самого тренера матч значил не намного меньше. Следующий чемпионат должен был пройти только после его смерти… И много ещё бегало на футбольном поле молодых парней в обеих командах, для которых это был первый и последний финал в жизни. Но Луис Фелипе, имевший стальную, как его экзоскелет, волю, не колебался при принятии решений.

– Ребята! – позвал он остальных игроков. – Играть будем очень просто: отбираем мяч и забрасываем его вперед на Маноэля!

– Ясно! Да он им сейчас за минуту пять штук напихает! – засмеялся кто-то.

– Мале! Встань и играй! – деланно строго рявкнул Загало, протянув нападающему руку.

– Спасибо, тренер! – пробормотал Мале, поднимаясь на ноги.

– У тебя ещё есть целых шесть минут…

На деле всё оказалось не так легко. Дважды Мале не сумел толком принять мяч и его обработать, а ещё раз защитник проявил невиданную прыть и в отчаянном подкате выбил мяч у форварда. Против лидера Сан-Себастьяна персонально играли сразу два человека. Но надо отдать должное партнерам Маноэля. Они верили в него, точно выполняли тренерскую установку и постоянно искали товарища своими передачами, несмотря на неудачи. Пошла последняя минута в жизни Мале, а мяч был у соперников. Загало с трудом опустился на колени у края поля, сложил ладони и начал читать молитву. И, возможно, небеса его услышали… После очередной попытки выноса мяча со своей половины поля игроками Санта-Маргариты, он срикошетил от головы защитника и отскочил прямо к Маноэлю. С бешеной скоростью заработали его кривые ноги, он неудержимо рванулся вперёд. На коротком отрезке, метров пятнадцать длиной, Мале сумел убежать от двоих соперником и чудом устоял после жёсткого стыка с третьим. Чтобы не упасть, ему пришлось подставить руки перед собой, поэтому три шага он сделал фактически на четвереньках, буквально ввалившись в штрафную площадь.

В этот раз хитрый вратарь Санта-Маргариты по прозвищу Бульдог не стал бросаться очертя голову на противника и выждал максимально возможное время. Он правильно понял замысел Мале. Тот не хотел бить из угла штрафной, а решил подобраться поближе, чтобы забивать уже наверняка.

Девять…восемь…семь… Секунды на таймере были неумолимы.

Мале понял, что совершил ошибку, когда стало уже поздно. Он и не ожидал такой прыти от вратаря. Со стороны Бульдог выглядел медлительным, но сейчас он так неожиданно, так резко прыгнул ногами вперёд на соперника, раскинув руки в разные стороны, что Маноэль только и успел пнуть мяч прямо, вложив в удар последние силы.

Пять… четыре… три…

Мяч попал Бульдогу в лицо и изменил траекторию. Правую ногу Мале пронзила жуткая боль. По инерции парень перелетел кувырком через голкипера и вкатился в ворота. И тут он услышал восхищенный рёв толпы такой силы, что ни один океан бы с ним не сравнился, а извержение вулкана было бы подобно лишь грохоту посуды. Мяч всё же отскочил в сетку. 2-1!!! Мале был ещё жив. И последняя секунда его жизни наполнилась счастьем. Он стал чемпионом!

– Ну прямо как сам Ди Стефано! – восхищенно прошептал Загало, вспомнив древние футбольные хроники двадцатого века

Лежавшее без движения тело нападающего окружили товарищи по команде и их противники. Бульдог наклонился над ним, потирая правый глаз, в который пришелся удар мячом. Он понял, что случилось, прежде чем ему об этом сказали игроки Сан-Себастьяна. На таймер можно было бы и не смотреть…

И тогда вратарь легко поднял на руки небольшое тело Мале, вложил ему в руки футбольный мяч и понёс игрока к центральному кругу. Постепенно к нему подтянулись и все другие футболисты. В абсолютной тишине они молча прошествовали через всё поле. А когда они повернули в подтрибунное помещение, то грохот аплодисментов проводил Маноэля Франциско де Насименту. Многие зрители не могли сдержать слёз и плакали, как маленькие дети. Впрочем, почти все они, по сути, и были детьми.

Главный арбитр посовещался с коллегами, тренерами и объявил по громкой связи на весь стадион, что церемония награждения пройдет завтра на центральной площади города.

На трибуне сидела молодая красивая девушка в футболке сборной Сан-Себастьяна. Она рыдала навзрыд, так что её милое личико было всё перепачкано тушью. Она не сразу ушла со стадиона, а дождалась, пока большая часть зрителей потихоньку его покинет. Люди прошлого удивились бы тому, что по завершению игры под креслами и в проходах не валялись пустые бутылки, пакеты, окурки, шелуха и прочий мусор. Но для нового времени было нормальным, что каждый человек старался делать мир вокруг себя чуть лучше, пусть даже в таких на первый взгляд мелочах.

Опустевшая «футбольная чаша» производила такое впечатление, как будто игра ещё и не начиналась. Лишь цифры на табло и следы на газоне служили подтверждением событий, мелькавших здесь только полчаса назад.

В воцарившейся тишине запищал коммуникатор. Чтобы не лезть в карман, девушка достала маленький кулон из-под футболки и нажала на него. В спроецированном перед ней прямоугольнике появилось лицо юноши в очках, который сразу обеспокоено спросил:

– Пени, что случилось? Почему ты плачешь?

– А ты не смотрел разве финал? – удивленно всхлипнула она.

– А… футбол, – усмехнулся парень, – ты забыла, что я им не увлекаюсь. Ну не расстраивайся ты так. Что, ваши проиграли? Бывает…

– Нет! – отрезала Пенелопа. – Наши-то как раз выиграли. Серёж, ты лучше погляди новости сам… Что случилось у тебя? В Новгороде сейчас вроде раннее утро, а ты не спишь.

– Да тут такое дело… Мне из Джефферсона звонили, из их сената… Говорят, какие-то проблемы с ТТВ 19. Предлагают собрать общее совещание представителей всех оплотов. Значит, реально важно. Мы думаем, что через неделю. Твое мнение?

– Если надо… Я поговорю с Евой, и мы уже послезавтра соберем конгресс. Думаю, что все согласятся. А сколько «Кондор» до вас летит?

– Семь часов, – улыбнулся Сергей Медведев, – быстрее пока никак нельзя.

– Не люблю я эти перелёты… Ну, в общем, я всё поняла. До связи!

– Пока!

Девушка ещё раз окинула печальным взглядом футбольное поле и медленно побрела к выходу.

Глава 5. Урок

Занятия по историческому обществознанию считались необязательными, но дети ходили на них с удовольствием, а кроме того это была отличная возможность пообщаться и обсудить что-нибудь интересное. Старший преподаватель Колумбийского университета Элизабет Танди – двадцатилетняя стройная девушка с короткой стрижкой – поправила на носу очки и приготовилась начать свою лекцию. Собственно говоря, они ей не требовались, в них были вставлены обычные стекла, так как медицина прекрасно умела исправлять все дефекты зрения, но Элизабет нравился её образ именно в очках. Она обвела взглядом собравшихся в аудитории мальчишек и девчонок, которые удобно устроились на полу на больших разноцветных подушках. Сегодня здесь собрались ребята двенадцати-тринадцати лет, практически выпускники школы. Когда обычный для начала лекции шум утих, Танди поприветствовала всех и озвучила тему: «Соотношение продолжительности жизни человека с её полезностью. Коэффициент жизненного смысла».

После краткого изложения наиболее значимых этапов становления человечества и их характеристик, Элизабет перешла к формулам, приводя примеры как из времен до «эпохи таймера», так и из настоящего. А потом она услышала самый типичный из задаваемых ей учениками за оба года её преподавания вопрос:

– Мисс Танди, а почему мы применяем свои формулы и для расчетов в отношении людей, живших давно? Они могли успеть сделать гораздо больше, ведь их жизнь была такой длинной, – поинтересовался Фарид Шамаев.

Она вздохнула и в который раз начала объяснять:

– Фактически люди всегда жили достаточно мало. Вот представьте себе, что в двадцатом веке человек умер в шестьдесят лет. В среднем он спал по восемь часов в сутки, то есть его осознанная жизнь составляла всего лишь сорок лет. Кроме того, большая часть населения работала по восемь часов в день, причём для очень многих работа заключалась лишь в том, чтобы поскорее дождаться её завершения. Так мы получаем уже примерно двадцать лет жизни. А теперь прикинем, сколько времени из этих двадцати лет тратилось на проезд, стояние в пробках (это большая бессмысленная очередь из автомобилей), бытовые хлопоты и другие мелочи. В итоге мы получим в среднем около пятнадцати-шестнадцати лет реальной осознанной жизни.

– Мисс Танди, получается, что люди прошлого жили меньше нас? – спросила сидевшая во втором ряду Элен.

– Не совсем. Сами посчитайте. Мы живем примерно двадцать три года и восемь месяцев. Для простоты подсчётов будем считать, что целых двадцать четыре. На сон тратится четыре часа в сутки, благодаря стимуляторам, которые мы принимаем. Конечно, это вредно, но последствия наступают только при достижении двадцатипятилетнего возраста, так что нам они не важны. Итак, значит, у нас остается двадцать лет. Работаем мы благодаря научному прогрессу пять-шесть часов в сутки, то есть вычтем ещё четверть времени – шесть лет и получим четырнадцать лет. Однако наша работа в отличие от подавляющей массы людей двадцать первого века нам интересна, так что всё время, затраченное на неё, вычитать из жизни было бы не совсем правильно. На всякие глупости времени мы почти не тратим. Так что в любом случае время реально прожитой жизни нами и людьми прошлого примерно равно. Кроме того, давайте не будем забывать, что раньше многие старики, достигнув семидесяти или восьмидесяти лет, влачили настолько жалкое существование, брошенные всеми доживать свой век, что жизнью назвать это язык не поворачивается.

– Вы хотите сказать, что наша жизнь лучше, даже несмотря на «таймеры»?

– Конечно. Ведь вы знаете ей цену, знаете цену времени. Разве вы сидите сутками напролет в онлайн играх, этих созданных виртуальных мирах? Разве вы предпочитаете проводить время за просмотром сотен фотографий малознакомых людей и прочтением бессмысленных новостей и их обсуждений? Нет, конечно! При этом вы хоть каждый день можете общаться со своими друзьями в другом полушарии Земли, но делаете это только тогда, когда это действительно нужно.

– А почему таблетки назвали ТТВ 19?

Танди вздохнула и в очередной раз рассказала детям историю создания этих маленьких сначала спасителей, а потом губителей человечества.

Легенда гласила, что когда Гордон Браун создавал свои чудо-пилюли, то в один из обеденных перерывов посмотрел фильм про Джека в Стране великанов. Ему в голову влезла мысль о волшебных бобах, и он решил, что будет весьма оригинальным сделать таблетки в форме бобов и назвать «time tricking beans» – «обманувшие время бобы». Индекс 19 обозначал номер партии, которая первой успешно прошла начальные тесты, и её формула стала основополагающей для выпуска всей серии. Ассистент доктора предложил название «time tricking bullets» – «обманувшие время пули», но Гордон отклонил эту идею, сославшись на то, что пуля предполагает смерть своей цели, что вообще не соответствовало философии нового препарата и не несло в себе никакого волшебства. Хотя, как показало время, ассистент зрил в корень, пусть и не понимал этого. В любом случае название ТТВ 19 достаточно быстро вошло в оборот, а люди в разговоре коротко называли их «бобы», даже когда таблетки стали делать и в классической форме, и в форме капсул, и даже вакцины для инъекций. В русскоязычном мире их название расшифровывали как «теперь тебе всегда девятнадцать», поскольку оказалось, что развитие организма можно было «заморозить» только на девятнадцатилетнем возрасте. Любопытное совпадение. То есть дети употребляли «бобы» только в лечебных целях и для профилактики.

Конечно, это открытие более чем заслуживало сохранения в полной тайне. Ограниченный круг людей, имевших доступ к ТТВ 19, мог бы фактически вечно править миром… Но сыграли свою роль три фактора. Первым было массовое распространение информационных технологий, что позволило новости о появлении чудо-таблеток очень быстро разлететься по миру. Вторым фактором стало желание доктора Брауна остаться в живых, поскольку за открытия, так существенно влияющие на жизнь человечества, гораздо больше шансов получить пулю в сердце, чем Нобелевскую премию. Хоть как-то обезопасить себя можно было лишь сделав научный прорыв достоянием гласности, чему также весьма поспособствовал Интернет. А третьим фактором стала банальная жадность компании, на которую Гордон работал. В «Юэроп Фармацевтик Индастриз» подсчитали прибыли от будущих продаж и сделали свой выбор в пользу открытого распространения ТТВ 19 за большие деньги.

– А всё-таки почему деньги отменили? – задал новый вопрос Фарид.

– А вот подумайте, на что раньше тратили миллионы и миллиарды все эти крупные корпорации, позиционировавшие себя в том числе и как производители передовых технологий. Да на разработку очередной модели какого-нибудь элитного автомобиля тратилось столько денег, сколько хватило бы на полёт в космос! И всё для того, чтобы обладатель этой железяки мог похвалиться перед аналогичными себе индивидами наличием буковки «S» или «L» на табличке с названием своего «стального коня» и испытывать незабываемые тактильные ощущения от касания своим ненаглядным телом уникальных кожаных сидений?

– Вы что, противник качественных вещей? – неуверенно произнесла девочка Оля, сидевшая в первом ряду.

– Нет, у нас ведь в оплотах все вещи качественные и сделаны для людей. Но мы не преследуем цели превознесения одного человека над другими за счёт обладания им определенным набором материальных благ, которых у них нет. Вещь – это лишь принадлежность. Она не может являться объектом вожделения. Человек должен хотеть стать лучше сам. В наше время чтобы выделиться вам нужно реально чего-то достичь в личностном плане. И тогда вас запомнят как гражданина, придумавшего медицинские экзоскелеты, или квадрокоптеры, или новую технологию изготовления одежды в домашних условиях, или написавшего интересный роман, или просто как доброго отзывчивого и жизнерадостного человека. Это гораздо лучше, чем остаться в памяти потомков обладателем миллиардов, ничего не стоящих в реальности, а существующих лишь в умах страждущих условных денежных единиц.

– То есть сейчас для общества важны наши личности? – спросил кто-то из задних рядов.

– Да, наступило время, когда жизнь одного человека по-настоящему стала важна для всего человечества. Наше общество ценит каждого из нас и старается найти ему дело по душе и способ реализации его талантов. Даже если у вас нет никаких способностей, что маловероятно, достаточно быть честным и порядочным. Потому что каждый из нас прежде всего – человек. А человек – это звучит гордо!

– Значит, наше общество стало значительно лучше, чем было сто лет назад? – спросила Ольга и улыбнулась

– Ну вот сами подумайте. Все мы живём и знаем, что нам отпущено только чуть больше двадцати трех лет жизни. Мы стараемся прожить это время максимально эффективно и ярко. У нас нет большей части проблем, характерных для старого патриархального уклада. Практически нет коррупции и преступности. Причём, я не считаю, что человечество за такой короткий срок совсем избавилось от этих пороков. Просто если ты знаешь, что в двадцать три с небольшим точно умрёшь, то даже пара лет, проведенных за решёткой, становятся страшны почти как пожизненное заключение. В новом мире родители не пропихивают своих детей на высокие должности, не создают им прибыльный бизнес. Они просто не успевают этого делать, да и не могут никак проконтролировать развитие и жизненный путь своих чад. Максимум, что им по силам – дать своим малышам как можно лучшее первоначальное воспитание и знания, чтобы чуть-чуть облегчить им дальнейшую жизнь. Кроме того, люди вновь заинтересованы в сохранении своего доброго имени. Ведь так или иначе отношение к их детям будет во многом продиктовано отношением к ним самим при жизни.

– Я читал, что ещё было время, когда всеми руководили старейшины – наиболее уважаемые люди, которые прожили долгую жизнь, – сказал Фарид.

– Ха! – усмехнулась Танди. – И конечно, был главный старейшина, который правил долгие годы?

– Ну да, а что в этом плохого?

– Даже объяснять не хочется, – хмыкнула Лиз. – Вот он и руководил до тех пор, пока не умирал… И его окружение состояло из таких же «мудрецов», на самом деле узурпировавших власть и действовавших в своих корыстных интересах.

– А как всё же жизнь человечества изменилась сразу после появления «бобов»? – вновь поинтересовался любознательный Фарид.

Танди на некоторое время задумалась. Но потом заговорила быстро и уверенно:

– Давайте представим себе, что творилось, когда ТТВ 19 стали завоёвывать мир. Не будем принимать пока во внимание то, к чему это привело в конце, а рассмотрим первые лет пятнадцать их массового употребления. Первоначально мир охватила эйфория, люди были в восторге от возможности стать вечно молодыми и бессмертными. Для этого требовались лишь деньги. Фактически стало реальностью то, к чему человечество раньше шло иными путями. У жизни появилась твёрдая цена, пусть и с изредка плавающим курсом. И её перестали стесняться открыто озвучивать.

– Но это же плохо, – сказала Оля и вздохнула.

– Да, в целом. Но это хотя бы честно. До того люди придумывали всякие красивые фразы, вроде «здоровье не купишь», «молодость не вернёшь», но всё это было для так называемого «быдла», элита всегда знала правду.

Одной из важнейших проблем, с которой столкнулось человечество, стала ещё большая приватизация власти её обладателями. Люди лишились даже надежды на то, что какой-либо диктатор или мелкий царёк в один прекрасный день помрёт, и его тирании наступит конец. Логично, что те, кто были наверху властной цепочки, ели ТТВ 19 каждый день, что исключало их естественную кончину. Да и на более низких уровнях практически исчезла ротация кадров. Её и до этого особо-то не было, так как многие руководители покидали свои уютные кресла только ногами вперед, но… Молодёжь, положение которой и так было незавидным, лишь закрепилась в статусе постоянно ведомого подчиненного субъекта. При этом и в среде самой молодежи усугубился раскол. Детям богатых родителей было всегда девятнадцать, они не старели и прожигали жизни, погрузившись в беспредельное море соблазнов и возможностей. Само по себе это было вполне естественным, так как в любой эпохе есть свои властители жизни и их отпрыски, которым с рождения уже положено иметь всё то, что простые люди скорее всего не получат, прожив даже сто лет.

Проблема была в другом. «Золотая», а теперь ещё вдобавок и бессмертная молодежь целенаправленно делалась примером для сверстников. В их неокрепшие умы вкладывались постулаты о необходимости постоянного следования моде, маниакальной коррекции фигуры, эгоистичного поведения и отсутствии граней дозволенного. Миллионы молодых людей по всему миру мечтали лишь иметь много денег, чтобы купить достаточно ТТВ 19, получить вечную жизнь и провести её среди неонового мрака ночных клубов, предаваясь всяческим возможным наслаждениям, отвлекаясь только на посещение горячих пляжей морских берегов.

Оставались, конечно, и те, кто достойно жил, честно трудился и строил планы на будущее. Все они тоже принимали ТТВ 19, что не было удивительным, так как страх смерти всегда был спутником человека, но их жизнь не сводилась к постоянной погоне за вожделенной таблеткой. Они рожали и воспитывали детей, учились, дружили, отмечали дни рождения и праздники, путешествовали, творили. Но таких людей становилось всё меньше и меньше.