Читать книгу: «Сокровище трёх атаманов», страница 10
Из-за кустов за происходящим очень внимательно следили Штырь и Хомут. Они страшно трусили, и, окажись на месте детей, давно бы бросились наутёк, но жажда добычи заставляла сидеть в кустах:
–– Р-реаль-но страшный чувак! Давай валить можа, а? – у Хомута тряслись губы.
Штырь зашипел на него:
–– Завянь и сиди! Нас никто не видит! Сабля-то старинная, за такую сто тыщ дадут! А прикинь, чё там, в пещере! В нужное время выскочим и возьмём, и всю жизнь в шоколаде!
Злодеи замолкли и притаились. Тобик внимательно смотрел на саблю и большие, узловатые руки Чёрного Казака. Тот смерил тяжёлым взглядом мальчишку, потом осла и сидящую в тележке девочку:
–– Подьте-ка отсюдова! И дорогу забудьте, коли жизнь дорога!
–– Дяденька, мы здесь не случайно, – начал Тобик, тщательно подбирая слова, – мы шли к Вам, чтобы попросить у Вас помощи. Мы знаем, что это за пещера.
–– Какой нынче век?
–– Двадцать первый.
–– И не унялись ещё! Эк, живучая у народа память… Коли знаете, убить я вас должон! Стеречь мне эту пещеру наказано вечно, и ни один человек не коснётся сокровищ, в ней сокрытых! – гулкое эхо повторяло откуда-то сверху слова Чёрного казака, наводя ещё больше ужаса, – так велели мне три атамана!
Мощная рука коснулась эфеса сабли. В тот же миг Тобик, напряжённо следивший за каждым движением казака, отпрянул назад. Казак выхватил саблю мгновенно. Яркий слепящий свет разрезал воздух и зацепил камень. В нём образовалась небольшая трещина. Тобик сумел увернуться от удара. Дарёнка закричала:
–– Нам не нужны Ваши сокровища! Мы ничего у Вас не возьмём. Мы никогда никому не скажем, что были здесь! Послушайте меня, пожалуйста! Есть очень старая история про одну девочку, которой Добрая Фея подарила на свадьбу волшебную золотую монетку. Эта монетка здесь, в вашем кладе! Волшебство ещё действует! Нам всего-то и нужно найти в Вашем кладе этот золотой, я положу его на ладонь, попрошу Фею сделать чудо, чтобы я смогла ходить, и всё! Мы вернём вашу монету обратно. Золота вашего… – тут Дарёнка заметила, что за спиной Чёрного Казака мелькнул пушистый беличий хвост, – нам не надо! А вы сразу шпагой махать, детей убиваете!
–– Энто у мене сабля! Хотел бы – убил давно! Махнул так, пугануть вас… – Чёрный Казак спрятал саблю обратно в ножны, слепящий свет прекратился, – эк я камень-то свой зацепил!
Тобик, который тоже видел, что Рыжик успел шмыгнуть через разлом камня в пещеру, стал отвлекать внимание:
–– Понимаете, золотой, он отличается от других, там вместо портрета короля нарисована женщина, эта самая Добрая Фея! – Тобик говорил очень громко, на самом деле он пытался напомнить Рыжику, что надо искать.
–– Чего ты орёшь, малый, я не глухой!
–– Извините, это молния Ваша так меня… Дарёнка просто положит на ладошку этот золотой, портретом Феи вверх, скажет заветные слова и попросит, чтобы ноги её поправились. Вам никакого убытка не будет! Мы сразу положим монетку на место! Разрешите нам войти в пещеру и поискать её там, мы ничего больше не возьмём, честное слово!
–– Хитро! Разжалить мене решили… Да я народу порубал больше, чем вы годков прожили, щенки сопатые. А ну вертай осла свого, да катися под горку, пока я добрый!
–– Ну атаманы же для народа своего золото копили, а эта девочка и есть народ тот самый! Мы же на доброе дело!
–– Поди прочь! Ни один человек клада атаманского не коснётся! Не я так заповедал! Я – страж сокровищ, моё дело убить любого, кто на казну позарится! Молись Богу, что жив остался!
А тем временем Рыжик в тёмной пещере вовсю копался в груде монет, пытаясь отыскать нужную. Он так увлёкся, что случайно зацепил серебряный чеканный кувшин восточной работы. Раздался грохот. Чёрный Казак услышал, что в пещере кто-то есть:
–– Энто кто ещё там? Ах, тати! – одной мощной рукой он смахнул камень. Изумлённому взору наших друзей открылись сокровища: золотые украшения, драгоценные камни, серебряная посуда, горы золотых и серебряных монет самой разной чеканки, – всё вперемешку было свалено в этой пещере. И во всём этом увлечённо копался маленький рыжий бельчонок.
–– Тьфу ты… – Чёрный Казак не воспринял Рыжика всерьёз, – уж и залез, успел! А ну брысь!
Солнечный свет впервые за триста лет осветил сокровища. Они сияли завораживающим блеском. Штырь и Хомут из кустов увидели эту волшебную картину и забыли про всякую осторожность:
–– Вот теперь вперёд! Это всё моё! – скомандовал Штырь и вылез из укрытия. Хомут, не сводя глаз с сокровищ, последовал за ним.
Но этот же свет помог Рыжику – среди монет он увидел прямо перед собой золотой с женским портретом! Недолго думая, бельчонок схватил его и бросил:
–– Дарёнка, лови!
–– Ах ты вона как! – Чёрный Казак выхватил саблю и воткнул её в груду монет. Брошенный Рыжиком золотой завертелся в воздухе, описал дугу и упал прямо на ладошку Дарёнки женским портретом вниз… Рыжик шмыгнул от страшной сабли за какой-то самоцветный ларец, Дарёнка закричала изо всех сил:
–– Добрая Фея, приди, помоги!
В тот же миг на неё налетели Штырь и Хомут. Тележка опрокинулась, девочка упала, запряжённый Боцман пытался ей помочь, но не смог. Тобик схватился с обезумевшим от вида золота Хомутом, но Штырь вырвал монетку из рук девочки и дико заорал:
–– Моё! Всё моё! В пещеру, Хомут!
Озверевшие от жадности негодяи совсем забыли об опасности и рванули в пещеру. Молнией сверкнула сабля Чёрного Казака. Свист, гортанный вопль… Голова Штыря, бессмысленно хлопая глазами, покатилась по песку, оставляя кровавый след. Туловище снопом повалилось на проклятое золото. Хомут было отскочил, но второй взмах сабли-молнии догнал и его. Обезглавленное тело дёргалось прямо перед детьми, голова улетела в кусты… Дарёнка дико завизжала. Тобик стал её поднимать, шепча:
–– Не смотри туда… Не надо…
Чёрный казак спокойно вытер кровь с сабли о полу чекменя, нагнулся, взял из мёртвой руки Штыря злополучную золотую монетку и равнодушно бросил её в кучу:
–– Казак дело знаить! Не балуй тута! – и устало присел на камень.
Рыжик тихонько выбрался из пещеры. Казак смотрел куда-то вдаль:
–– Так-то, ребяты! Нечего вам тут! Домой ступайте… – Казак усмехнулся, – это ж надо! Белку научили! Вот анчутки малые!
Тобик поднял тележку, помог Дарёнке подняться и сесть в неё. Девочка тихо плакала:
–– Как же так можно… Они же только что живые были. Разве можно живым людям головы рубить…
Рыжик запрыгнул и уселся рядом с виноватым видом:
–– Прости меня, Дарёнка! Я хотел, как лучше…
Девочка, не переставая плакать, молча погладила его и усадила на коленки. Унылый взгляд Боцмана, казалось, говорил:
–– Ну пойдёмте уже отсюда, хватит злоключений, всё равно без толку.
Тем временем высоко в небе появилась еле заметная тёмная точка, которая быстро приближалась. Через минуту уже было ясно видно, что на Курган, прямо к пещере, летит небольшой человек странного вида, со стрекозьими крыльями за спиной. Ужас и отчаяние настолько придавили ребятишек, что никто не обратил на него внимания. Чёрный Казак по-прежнему сидел на камне около своих проклятых сокровищ, нахмурившись и глядя перед собой в землю. Странный человечек, наконец, приземлился. Он был одет в старинного покроя сюртук, помятый и грязный, и сам имел вид крайне неопрятный с ног до головы: старые сбитые туфли, крылья пыльно-серого цвета, недельная щетина на морщинистой физиономии. Никто по-прежнему его не замечал. Тогда он встал прямо перед пещерой, театрально раскланялся и торжественно произнёс:
–– Честь имею представиться: Злой Фей! Откомандирован по вашему собственноручному заявлению-с прямо из канцелярии госпожи Доброй Феи. Исполняю желания наоборот-с! А у вас тут, я наблюдаю-с, неприятности…
Наконец его все заметили и осматривали с одинаковым недоумением. Никто не отвечал.
–– Решительно со мною такое впервые-с! Перед вами волшебник-с, прилетел исполнять ваше желание-с! Что же вы молчите… Не рады-с?
Тобик, запинаясь, наконец ответил:
–– Тут вот… головы отрубленные лежат… Люди погибли. А вы комедию ломаете… Вы откуда взялись?
–– Странное, право, дело-с! Говорю же вам: Злой Фей я, исполняю желания наоборот! Барышня волшебный золотой брали-с, слова говорили-с… Монетку требовалось портретом моей госпожи вверх ложить-с, а вы наоборот-с, некоторым образом… Чему же удивляться! Всякой предмет обратную сторону имеет-с, доподлинно известно! И волшебство тому не исключение-с! Кто бы на свете радовался необычайной доброте, блеску и великолепию госпожи Доброй Феи, кабы не было, для сравнения, моей скромной должности-с! Да только вы не извольте сомневаться, сотворяю волшебства я ничуть не хуже, а может, скорее, наоборот-с! Скажу вам по-секрету, сдавать стала старушка! Иной раз таких чудес налепит, и смех, и грех! Вот недавно, в ваших краях где-то было дело – вызвали её в ночной клуб-с. Очередной бесприданнице нужда приспичила-с: нарядиться, сынка олигарха обаять-с, замуж сходить по-быстрому-с… Ну, всё по её, Доброй Феи, части. Я, знаете ли-с, эдаким карамболем не занимаюсь. Так в полночь в тыкву превратилась не машина на стоянке-с, а сама девица! И в самый пикантный момент-с… Только этот принц соизволил, так сказать, поинтересоваться… А ему аршинный полосатый овощ! И скандал же был! Папаша-олигарх сыночка своего полгода лечил от заикания… и от поноса…
Никто не засмеялся над анекдотом странного волшебника. Мёртвые негодяи по-прежнему лежали на песке. Душевная тяжесть не отпускала. Злой Фей понял свою нелепость и решил побыстрее сделать дело:
–– Ну-с, желание у вас, барышня, одно-с, в вашем состоянии здоровья оно очевидно-с! Исполняю всё наоборот-с, поскольку злой я! Думайте, коли умом вас Создатель не обидел. Формулируйте тщательно! Я весь внимания-с.
Дарёнка наконец-то поняла, в чём дело. Тобик, Рыжик, Боцман и даже Чёрный Казак – все присутствующие молча смотрели на неё и ждали. А она смотрела пристально и тяжело на тела убитых. «Чего они от меня хотят? Я не знаю ничего… Я не могу так…» – мысли всплывали и уходили. Больше всего хотелось домой, и чтобы всего этого в жизни не было. Тобик смотрел на неё, смотрел и всё понял:
–– Решай сама. Про нас не думай! Хорошо, что не мне это решать – я бы с ума сошёл! Только не ошибись, когда говорить будешь: он злой и делает всё наоборот!
Дарёнка как будто очнулась ото сна:
–– Да, я помню… – голос её стал твёрдым, даже резким, – я хочу, чтобы эти двое, с отрубленными головами, чтобы они… не оживали! Никогда! Прямо сейчас!
Её трясло. Плакать уже не было сил:
–– Тобик, Рыжик, простите меня, мои хорошие… Я так не могу…
Злой Фей пожал плечами и скорчил гримасу недоумённого разочарования:
–– Они и так, некоторым образом… неживые… Надо же было такую нелепость заказывать! Хотя, чего это я, мое дело исполнять-с. Не извольте сомневаться-с! Лучший ученик госпожи Доброй Феи-с! Разжалован на свою нынешнюю должность по недоразумению-с. Подавал большие надежды-с, отлично учился и даже писал стихи-с! Пардон, но здесь недокомлект…
Злой Фей никак не мог найти голову Хомута. Тобик показал:
–– Там, в кустах посмотрите!
–– А, вот, теперь порядочек! Бывал я в этих краях в последний раз в веке девятнадцатом… Красивое было времечко, доложу вам…
За болтовнёй Злой Фей небрежно привинчивал голову Хомута к телу Штыря, как будто большую лампочку в патрон:
–– Славно мы кутили у одной барыни… А нынче, я смотрю, и нравы, и речь – изменились совсем! Да-с, бежит времечко…
Фей бросил одно тело и принялся за другое. Теперь он прилаживал голову Штыря к телу Хомута. Тобик попытался вмешаться:
–– Извините пожалуйста! Это вот от того голова, а Вы её сюда… Надо туда! Или Вы вообще всё наоборот делаете?
–– Не мешайте, молодой человек-с! Чудеса – это вам не шутки! Я, можно сказать, священнодействую-с! А Вы с советами… Нехорошо-с! Вы, барышня, во мне не сомневайтесь! Пристрастие, так сказать-с, имею, не стану отрицать! За это и разжалован в Злые… Но дело свое знаю-с! В лучшем виде-с! – с этими словами Злой Фей отпустил смачный щелбан голове Хомута. Тот ожил, затрясся и начал безумными глазами озираться вокруг. А Фей продолжал:
–– Огурчики будут-с! Лучше, чем мама родила-с! – второй ядрёный щелчок пришёлся по лбу Штыря. Оживлённый негодяй передёрнулся и открыл глаза:
–– А! А-а-а! Я-я! Это не я! Руки… не мои! Ноги! Ты чё сделал, стрекозёл тупой? Как я буду…
–– А-а-а! – выл рядом Хомут. Страшно выпучив глаза, он побежал вниз, споткнулся, упал, вскочил и побежал ещё быстрее. Следом за ним погнался Штырь с воплями:
–– Отдай моё, руки, ноги, мои!
Про сокровища оживлённые негодяи даже не вспомнили. Злой Фей напутствовал:
–– Эти двое прямиком побежали в жёлтый дом! Или как там у вас нынче эти заведения называются? И надо же вам было, барышня, на такую дрянь единственное желание переводить! Н-да-с! Развязка… Использовали меня, можно сказать, по прямому назначению. А так хотелось хоть разок доброе дело сделать! Теперь чудо своё Вы, извините, про… жалели-с…
Рыжик не выдержал:
–– Фей, ну хватит уже! Без тебя людям тошно!
–– Людям! А мне, по-вашему, нет? Конечно, я же не человек! Волшебникам, Феям там разным чувства не полагаются? – тут только до Фея дошло, что с ним говорит белка, – А-а! Первое заклятье мещёрских волхвов вот как обернулось… Очень интересненько! Ты, рыженький дружочек, даже не представляешь себе, что ты на самом деле из себя представляешь! Лучше тебе не знать!
Но Рыжик пропустил последнее мимо ушей, у него появилась мысль:
–– Не человек!!! Как я, разумный, не человек, но только с руками и карманами!
Бельчонок подбежал к Злому Фею, ухватил его за штанину и стал тащить к пещере с сокровищами.
–– Э, ты чего?
–– А ну, попробуй, вдруг у тебя получится! Тут только людей убивают!
–– Да мне эти красоты как-то без нужды-с!
–– Да перестань ты с-кать, тут уже давно так не говорят! Хотел доброе дело сделать, давай попробуем без волшебства! В наш век доктора иногда чудеса делают, но за деньги!
–– Правда, что ли?
Тобик подтвердил:
–– Да! Бабушка говорила, что это может быть!
–– Нет! – закричала Дарёнка, – хватит уже! Он всех убивает, не надо пробовать!
–– Меня? – Злой Фей захохотал, – я бессмертный волшебник, всесильный и ужасный!
Сидевший всё это время безучастно Чёрный Казак оживился:
–– Ой ли? А ну, подь сюды, глянем!
–– А давай! – смешной, маленький помятый человечек с нелепыми крыльями неожиданно выпрямился, стал серьёзным, твёрдым и жёстким. Прямо глядя в глаза Чёрному Казаку он уверенно пошёл в пещеру. Все замолчали в изумлении, и только Дарёнка тихо шептала:
–– Не надо, дяденька, не ходите…
Чёрный Казак замахнулся, огненное лезвие сабли сверкнуло в воздухе и ударило прямо по спине странного волшебника. Крылья упали не песок. Закапала кровь. Злой Фей медленно повернул голову и сурово произнёс:
–– Не замай, казачок! Мы же с тобой одинаковые. Тебя определили навечно чужое барахлишко сторожить, да рубить людишек, кои не него позарятся. А меня летать и гадости делать, желания обламывать… Тебе не надоело? Задача была тебе поставлена, чтобы ни один человек в пещерке бирюльки не трогал. Ты своё дело справно исполнил. Я – не человек! Вот и крылья у меня… были. Ну сблажила девчонка, по доброте душевной от счастья своего отказалась, чтобы ты лишний грех на душу не взял! Она пожалела, и ты пожалей! Много не убавится, я лишнего не возьму! Уж поверь, служивый! Отплачу, сколь требуется на лечение, остальное верну до копеечки! Авось поставят доктора девку на ноги! Не прохиндеям же тем золотишко, а на доброе дело! Нешто атаманы твои не одобрили бы?
Чёрный Казак отвернулся, с прищуром посмотрел вдаль. С Хопра тянуло речной свежестью. Хотелось дышать.
–– Могёт быть, и одобрили… Ты за крылья-то больно не серчай…
–– А ничего! Месячишко летать не смогу, потом новые отрастут. Возьму пока больничный, гадости людям не буду делать.
–– Так ты, стало быть, и летаешь, всё наоборот стряпаешь, чаво ни попросють?
–– Должность такая…
Казак вздохнул полной грудью, смерил взглядом сбившихся в кучку своих гостей, остановился на тоненьких ножках Дарёнки в самовязаных шерстяных носочках:
–– Стои тама, подставляй карманы…
Он нагнулся над кучей сокровищ, равнодушно, полной жменей зачерпнул золотых монет и всыпал их в карман драного сюртука Злого Фея.
–– Спасибо Вам большое, дяденьки… – Дарёнка опустила глаза и отчего-то покраснела, – я никогда не забуду Вашей доброты!
–– Лечися, дочка! – ласковые слова Чёрного Казака звучали неожиданно и странно, – и тебе, спаси Христос… Ить надо, двоих колдовских злыдней доброте научила…
Камень легко, как пушинка, поднялся и захлопнул пещеру. Чёрный Казак постепенно растворился в воздухе, как будто ничего и не было.
На окраине большого города красовалось новое нарядное здание больницы. На стоянку то и дело подъезжали машины и автобусы, по дорожкам сновали люди. Народ смотрелся пёстро и разно: мамы с детишками в разноцветных одёжках, старушки в ситцевых халатах, мужики в камуфляже, медики в светлых костюмах и шапочках. А обрывки разговоров слышались одинаковые: анализы, направления, документы, процедуры, операции…
Рядом с больницей устроен уютный сквер с ёлками и лавочками. Чисто, ухоженно, красиво. Рыженький бельчонок сидел на верхушке одной из ёлок и напряжённо смотрел в окна больницы. Внутрь было никак не пробраться… Две медсестры, только что закончившие смену, вышли подышать воздухом и присели на лавочку. Рыжик услышал их разговор:
–– Поглядеть так – кого только у нас тут нету…
–– А вчера вообще цирк. Какой-то бомж, чудной такой, как из театра оперетты, привозит на тележке девчонку на коммерческую операцию. А у девчонки ни документов, ничего вообще… Из дальней деревни.
–– Ужас! Как люди живут, о чём думают…
–– Ну вот, его было хотели прогнать, а у него полные карманы денег и золота.
–– Да ты чё?
–– Да! Заплатил за срочную операцию, лучшую палату… Девчонке махом документы сделали, уже готовят… А бомж тот как-то узнал, что я её вести после операции буду, подходит и говорит: «Вы, барышня, уж постарайтесь, за племянницей моей ходите, как следует, не обижу,» – и мне в руку суёт монетку… Я – то ли смеяться, то ли прогнать его… А глянула, в руке у меня – смотри чего!
Медсестра достала из кошелька увесистую старинную золотую монету:
–– Вот думаю, отдать ювелиру перстень сделать, или продать?
–– Ты чё, дура? Продать конечно! Это же дукат какой-то, старинное золото, чистой пробы… За него сто тысяч дадут! Шубу себе купишь, самую шикарную! Чего же ко мне-то такой бомжик не подкатил…
–– Сегодня бабушка приехала, за той девчонкой ухаживать. Всё переживает, как бы внучку после операции в интернат не отдали. Чудные такие!
–– Деревня… Где же они столько денег взяли, клад, что ли, нашли?
–– Ой, смотри, белка!
–– Где?
–– Да вон, наверху!
–– Правда! Какая прикольная! Рыженькая!
–– А хвост какой пушистый! Ай, красотулька!
Рыжик помахал медсёстрам лапкой и перескочил на другое дерево.
В августе мама забрала Тобика из Отрадного в город:
–– Бабушка в больнице лежит, чего тебе там делать? Поедем домой. Дядя Миша на вахту в Москву уехал. Будешь с Алёнкой играть и мне по дому помогать. Знания на досуге подтянешь, чтобы в этом году троек не было!
Ну как ей было объяснить, что у Ивана Никитича он за месяц выучится лучше, чем за год в своей городской школе, что Боцман по старости захворал, что корову Малинку Злой Фей доить никак не научится… Наконец: огород, речка, рыба, грибы! Никак маме этого не объяснить… Пришлось в город уехать.
На хозяйстве в Отрадном остался один Злой Фей. Крылья всё не отрастали, и приступить к злодейской работе он по состоянию здоровья не мог. Пришлось глупому мальчишке учить великого волшебника рубить дрова, топить печь, полоть огород, и, наконец, доить корову. Повеса из века девятнадцатого из него совсем выветрился. Фей учился старательно, и постиг все премудрости сельской жизни очень быстро.
Вот уже неделю он жил один. Сменивши старый сюртук на старую фуфайку, сидел он на лужайке, пас корову и думал: «Как же хорошо без крыльев и чудес! Если бы не встретились мне эти ребятишки, так бы и пропал. Что за жизнь, когда можешь всё? Вот прямо так, без усилий… Хочешь коньяку – раз палочкой! Вот тебе коньяк. А к нему молочный поросёнок жареный. Одно, другое, третье – всё просто так! Тоска… Вспоминать неохота. Радоваться жизни совсем разучился, всё из-за этого волшебства, будь оно не ладно! А тут вот: и еда простая, и труды тяжёлые, а радостно… Не хочу назад, в сказку. По-человечески пожить хочу! Так и скажу Доброй Фее…» – думы брели неторопливо, сами собой, как корова траву жевала, – «Боцмана жалко! Ушёл в лес. Совсем ушёл. Пора его настала… Добрый был коняка, даром, что осёл! Как ребятишкам сказать, прямо не знаю… Расстроятся… Эх, жизня! Завидую ему… Прожил свою ослячью жизнь по-доброму, не всякий человек так может! Тем более Фей. Злой! Фу, как противно вспоминать свою должность! Сена на зиму должно хватить. Вернётся баба Нюра, а у неё всё справно, по-хозяйски, будто и не уезжала. А лететь на работу осенью всё же придётся. Так и буду всех клиентов теперь предупреждать, пусть башкой думают, загадывают желания правильно! Как Дарёнка. И не будет от меня разочарований и обломов… Фея старая, авось не догадается… А узнает, и чёрт с ней! Другого дурака пускай себе ищет в противоположности. Уйду совсем, коров пасти буду…» – Фей задремал, привалившись у берёзки. Первый раз в жизни на душе у него было легко и спокойно.
Двадцать третье сентября. Последной урок – русский язык. Цокая каблуками, по ряду проходит Ольга Сергеевна:
–– На прошлом занятии мы писали сочинение на тему «Как я провёл лето». Сейчас давайте разберём ваши работы. Сразу скажу – большинство из вас с заданием справились хорошо. Порадовали, молодцы! Вот, например, Анжелиночка Хрякина описала, как ездила с родителями на отдых в Турцию. Очень красиво изображено море, отели, пляжи, рестораны и бассейны. Я читала, и самой туда захотелось. Заслуженная пятёрка. Витя Макаров писал про то, как летом в Москве он посетил океанариум. В сочинении он подробно и красиво рассказал про разные виды рыб и морских животных. Познавательно и ярко. Оценка – отлично. Бугаев Максим отдыхал в детском лагере в Сочи. Он описал в своём сочинении, как загорал и занимался спортом. Интересно, но многовато ошибок. Четыре. Своё посещение парка аттракционов и прохождение увлекательного квеста описал Егор Терёхин. Отлично рассказано про технические новинки, а испытание потребовало много смелости и находчивости. Просто браво. Пять.
Тобик сидел один, на первой парте у окна. Учительницу он не слушал, смотрел на улицу и размышлял: «Вот на летних каникулах, ближе к августу как-то всегда теряется счёт времени… Какой день, какое число – никто не помнит! Ещё лето – и всё тут. Ещё дни долгие и тёплые, а уже яблоки, груши, арбузы и дыни. После дождичка можно за грибами, а если жарко и сухо – купаться! Можно всё, что хочешь! Оттого и время летит незаметно… Тихо, как первый пожелтевший листок падает в лесной глуши, подкрадывается осень. Её никто не ждёт, сначала даже никто не замечает… А потом как-то вдруг: было небо ясно, а теперь серенько, дождики длиннее и скучнее, вода в речке остыла. Скоро и дни короче станут, а ночь прибавится… Всё. Бесконечное лето разогнало холодным ветерком, будто и не было его… Теперь дело! Пошли в ход книжки да тетрадки и опустели детские площадки! Я, как Рыжик, в рифму стал слагать… Где-то они теперь, друзья мои… Даренку скоро, наверно, выпишут. Хорошо Рыжику, живёт где хочет…
-– … А самые скучные, неинтересные каникулы были у нас, ребята, у Толи Шахматова. Вот что он пишет: «Лето я провёл у бабушки в деревне. Я там полол грядки, ловил рыбу и слушал бабушкины сказки».
–– А у его мамаши денег нету! Вот он и корячится в селе на грядках! – с места крикнул Бугаев, – Лопух очкастый!
В классе засмеялись. Учительница заступилась:
–– Ну зачем же так, Максим? Может, человеку просто интересен сельский труд. Хотя, в самом деле, Толя, мог бы и как-то более увлекательно время провести! Мы живём в мире, полном чудес и новых возможностей, можем посещать далёкие моря и страны, пользоваться новинками технического прогресса! Столько всего удивительного вокруг! А Шахматов предпочитает всем этим чудесам бабушкины грядки и сказки! Скучно и стыдно!
Тобик не слушал, отвернулся и смотрел в окно. По аллее, прямо по первым опавшим жёлтым листочкам к школьному крыльцу шла Дарёнка. Шла своими ногами, легко и уверенно. Впереди весело скакал Рыжик. Они о чём-то болтали и улыбались.
