Читать книгу: «Стихотворения», страница 3

* * *

 
Внемли: проникнуты слова мои мольбой, о свет очей.
Привет мой взору твоему, о свет очей!
Ты отвернулась, но я чист перед тобой, о свет очей!
Весь мир насыщен, я один томлюсь алчбой, о свет очей!
 
 
Иль раньше не любил никто? Какая на меня напасть!
От чар твоих я без ума, меня испепеляет страсть.
Всех да минует мой удел, его не вынести и часть!
Как перепел, я опален твоей красой, о свет очей!
 
 
Друзьями ль объявлю врагов, когда врагом стал каждый друг?
Не вижу, как проходит день, наполнить нечем мне досуг!..
Господь свидетель, – тяжко мне, и вон все валится из рук.
Ты море чар, а я, как челн, в пучине той, о свет очей!
 
 
Уста раскрою, но они как описать тебя могли б?
Уже я десять лет брожу, как падишахов тот шахиб,
Семь лет я с сазом проброжу, как некогда бродил Кариб,
Ты мой кумир, ты Шахсанам, и нет другой, о свет очей!
 
 
Будь у меня сто тысяч бед, не дрогнет сердце им в ответ.
Ты – повелительница, ты, и мне иного шаха – нет.
Саят-Нова сказал: «Увы, не страшно мне покинуть свет,
Но ты – ты, косы распустив, плачь надо мной, о свет очей!».
 

1758

* * *

 
Ты ярче сбруи золотой в своих камнях, красавица.
Хранимы ты и милый твой на небесах, красавица.
Ты соловью дала язык, ты рай в цветах, красавица,
Но розе – месяц жить, а ты живешь в веках, красавица,
 
 
Хвалить тебя – конца не знать, всего не перечесть добра;
Убранство стен твоих – парча, ковер чудеснее ковра,
И каждый гвоздик – золотой, и доски сплошь из серебра,
Ты – трон павлиний, что воздвиг великий шах, красавица.
 
 
Ты – Искандеров царский лал, жемчужин вереница ты,
Саморедчайшего зерна чистейшая частица ты;
Когда выходишь ты гулять, не различаешь лица ты,
Тебе пред сильными земли неведом страх, красавица.
 
 
Возможно Соломонов ум ума превысить глубиной,
Возможно дорогой наряд заткать жемчужною волной,
Быть можно гурией в раю, быть можно солнцем и луной, —
Ты превосходишь все, что есть в земных краях, красавица.
 
 
Тебя одел небесный снег, ты пахнешь, как весна, мой друг,
Кто сядет рядом, – опален, ты так чудес полна, мой друг.
Саят-Нова еще живет, зачем же ты грустна, мой друг?
Пусть я умру, а ты живи, оплачь мой прах, красавица.
 

1758

* * *

 
Я был в Абаше, я весь мир прошел до края, нежная,
Тебе подобной нет нигде, ты отблеск рая, нежная,
Ведь на тебе и холст простой – ткань парчевая, нежная,
Недаром все творят хвалу, тебя встречая, нежная.
 
 
Ты – дивный жемчуг. Счастлив тот, кому судьба купить тебя,
Не пожалеет, кто найдет, но горе – обронить тебя.
Увы, в блаженном свете та, чей жребий был родить тебя;
Живи она, была б у ней, как ты, – вторая, нежная.
 
 
Ты драгоценна вся насквозь, твоя сверкает красота,
Волна твоих густых волос янтарной нитью повита.
Глаза – два кубка золотых, граненых чашечек чета,
Ресницы – строем острых стрел разят, пронзая, нежная.
 
 
Лицо твое, – сказал бы перс, – второе солнце и луна.
Окутав шалью тонкий стан, ты золотом оплетена.
Художник выронил перо, рука виденьем сражена.
Встав, ты – как Раш, а сев, – затмишь блеск попугая, нежная.
 
 
Но не таков Саят-Нова, чтоб на песке воздвигнуть дом.
Чего ты хочешь от меня, – как в сердце вычитать твоем?
Ты вся – огонь, твой плащ – огонь, – как воевать с таким огнем?
На ткань индийскую твою легла другая, нежная.
 

* * *

 
Я болен от любви к тебе, – о злом недуге плачу.
От горя я совсем зачах и вот в испуге плачу.
Как озабоченный векил, о всей округе плачу.
Изгнанник, потерявший дом, я по лачуге плачу.
 
 
Куда пойти, к кому воззвать, какой поможет властелин!
Когда бы врач Лохман воскрес, помог бы мне лишь он один.
На мой рассудок посмотри, я сам над ним не господин.
Разлив унес мое бревно – по легком струге плачу.
 
 
Сгорело сердце от любви, его не исцелить теперь.
Ограды нет, и нет плетня, на что мне этот сад теперь!
Остался лук без тетивы, на что такой снаряд теперь!
Стрелу о камень я разбил и по кольчуге плачу.
 
 
Напрасно я вожу пером, в чернилах словно влаги нет.
Всех слов не высказать зараз, как вечной мудрости завет,
Как в затонувший монастырь, к моей душе потерян след.
Ушел мой пастырь, о грехе в сердечной туге плачу.
 
 
В селе ты первый старшина, в столице ты султан и хан,
В саду ты роза и жасмин, в горах ты молодой шушан.
Сама убей Саят-Нову, он будет счастлив, бездыхан,
Себя не жаль мне, жаль народ: о нем, о друге, плачу.
 

1758

* * *

 
Служи народу, не жалей своей души, Саят-Нова,
И помни, роскошь ждет одних, других – гроши, Саят-Нова.
Желчь подносящим – сахар дай, да поспеши, Саят-Нова,
Но бойся камня, что тебе грозит в тиши, Саят-Нова.
 
 
Хоть в школу ты отдашь глупца – не поумнеет от битья,
Покуда в нем злой дух сидит, он никому не даст житья.
Кто худороден, черен – тот не побелеет от мытья,
Не выравняешь кривизны, как ни теши, Саят-Нова.
 
 
Пусть всемогущ ты и велик, все звезды сосчитал почти,
Зло все равно пребудет злом… Ты жития святых прочти,
Слова Завета – жемчуга, ты их вниманием почти,
Пред свиньями их не мечи, себя сдержи, Саят-Нова.
 
 
Коль здесь отринешь славы блеск, то там тебе алмаз дадут.
Коль здесь наденешь ты чуху, то там тебе атлас дадут.
Коль здесь раскаешься, то там бессмертие тотчас дадут, —
Покайся же в грехах и впредь ты не греши, Саят-Нова.
 
 
Где торжество, а где печаль, где пир у мира на виду,
Молебен, свадьба, траур, песнь и плач, венчающий беду…
Ты волю выполнил души – с душою тело не в ладу…
Какую выдержишь ты боль и как – скажи, Саят-Нова.
 

1758