Читать книгу: «Спаси меня», страница 22

– Отец схватил меня за шиворот пиджака и поднял с земли, будто я ничего не вешу.

Я не открываю глаза, опустив голову на плечо девушки. Она перебирает мои волосы пальцами, пока я проваливаюсь в воспоминания.

– Маленький сопляк! Ничтожество! – Тяжелая пощечина прилетает по моему лицу, голова выворачивается, a щеку жжет от боли. – Ты должен был выстрелить! Что ты сделал вместо этого? Лежишь и плачешь, как трусливая девчонка!

Передо мной появляются мертвые глаза антилопы. Мне приходится моргнуть несколько раз, чтобы сбросить наваждение. Я не вижу лица Талии, но чувствую, как она плачет.

– Когда я не отреагировал, продолжая смотреть на мертвое тело дикого, но теперь свободного животного, он ударил меня основанием ружья. Острая боль так сильно пронзила голову и шею, что я даже пошевелиться не мог. В ту секунду сработал выключатель. Я мгновенно перестал плакать и больше не чувствовал ничего, кроме боли. Тогда был первый раз. Первый раз, когда физическая боль, превзошла душевную. Это стало облегчением, освобождением и началом.

Талию трясет в моих руках от беззвучных рыданий. Я глажу её по спине, но не могу подобрать слов, чтобы успокоить. Она хотела знать правду обо мне и получила. В какой-то степени я даже завидую ей, проще всего выпустить эмоции наружу.

– На этом отец не остановился. У меня была собака – образцовый Бигль. Я любил его, постоянно брал с собой. Но в тот день, я был в школе, а отец вновь пошел на охоту. Отец вернулся, но без моего пса. Позже я обнаружил его повешенным на одном из деревьев недалеко от нашего поместья. – Я ухмыляюсь изощренности отца. Все эти воспоминания лишний раз говорят о том, что я ни капли не жалею, что в итоге уехал из Англии. – Больше всего меня напугало то, что он даже не попытался скрыть это от меня.

Талия отстраняется и смотрит мне в глаза. Как я и думал, ее щеки мокрые, а глаза красные. Она выглядит так, будто её сейчас стошнит, но ничего не говорит. Я провожу ладонью по её волосам, прижимая обратно к своему плечу.

– Он хотел, чтобы я нашел его, хотел причинить мне еще большую боль. Моральную. Мне было предельно ясно, наказанию подвергся не пес, и в следующий раз у меня не будет возможности пощадить антилопу или кого-либо еще. – Я смотрю, как солнце садится за горизонт, и мы погружается в сумерки. Мой голос становится тише. – После этого я довольно быстро усвоил, что мир не всегда будет красивым местом. До… Тебя. – Талия вытирает слезы с лица, шмыгая носом. Я смотрю на ее невероятно выразительное выражение лица, прежде чем продолжить. – Второй инцидент произошел спустя два года. Я учился в частном лицее для мальчиков, но иногда мы с друзьями, пробирались в государственную школу, где учились обычные девочки и мальчики. Не богатые, без титулов и громких фамилий. Там я встретил Лауру. Она была старше на два года. Иногда она скромно улыбалась мне, махала рукой при встрече и мы пару раз общались в кругу знакомых. Лаура была красивой и настоящей. Так я думал. – Талия снова отстраняется, я думаю, что она что-то скажет, но она молчит. В её взгляде появляется искра, которую я хорошо выучил. Моя ревнивая сирена. – В тот день, мы с ребятами пришли после уроков на их футбольное поле. Лаура подошла ко мне и, улыбаясь, сунула какую-то бумажку в руку, затем развернулась и ушла. Я раскрыл простой лист, вырванный из тетради, где ровный девчачий почерк гласил: «Под трибунами, через пять минут». Ты знаешь… Я думаю, что засиял в предвкушении нашей встречи. – Талия натягивает улыбку, на которую я не куплюсь. Её взгляд говорит о том, что она уже ненавидит Лауру. – Когда я пришёл, Лаура была уже там. Я даже не успел ничего сказать, как ее губы оказались на моих. Сначала я растерялся, но быстро сообразил, что делать. Это был мой первый поцелуй. Не буду лгать, было много слюны и мы несколько раз ударились зубами, но в остальном мне понравилось. Лаура отстранилась спустя минуту, захихикала и убежала. Я остался стоять, не в силах понять, что произошло, но чувствовал себя довольно счастливым. Когда я пришел в себя и вышел на поле, ко мне подошел один из старшеклассников. На нем были рваные джинсы и кожаная куртка поверх простой серой футболки. – Моих губ коснулась кривая усмешка. – Иногда, я завидовал простым ребятам, которые могут надеть нечто подобное, в то время как я, наследник герцога Дональда Вандер Хейза, должен носить отглаженные по стрелкам брюки и белую рубашку с галстуком. Рядом с парнем я стояла Лаура, она плакала и тыкала в меня пальцем.

– Это он, Бон! Он затащил меня под трибуны и стал лапать.

– Что?! – Не удержавшись, крикнула Талия. – Вот сучка!

Я поднял наши сцепленные руки и поцеловал внешнюю сторону её ладони. Моя решительная девочка, готова расцарапать лицо Лауре, даже если придется полететь в Англию и найти её.

– Парень разозлился и перевёл взгляд с Лауры на меня. Я стоял и не мог вымолвить ни слова. Я не понимал, почему она говорит это. Ведь она сама позвала меня и первая поцеловала.

– Ублюдок! Думаешь, если ты живешь в замке и у тебя есть деньги, ты можешь трогать мою младшую сестру?

– Я ничего не успел сказать, Бон ударил меня кулаком в лицо и я отключился. Не знаю, сколько прошло времени, но когда очнулся, солнце уже садилось, а на поле никого не было. По пути домой мое внимание привлек девчачий смех рядом с фургончиком с мороженым.

Я заметил вьющиеся волосы Лауры и встал за углом одного из домов, чтобы послушать, что ее так рассмешило.

– И вы представляете? Я затащила его под трибуну, он совсем не умеет целоваться, такой мелкий избалованный придурок. Бон поставил его на место.

– Девочки засмеялись, и я понял, чего добивалась Лаура. Она, ее друзья, брат – они хотели показать, что я жалкий глупец, несмотря на власть и деньги моей семьи. Они публично унизили меня, чтобы донести свою мысль: таким, как я не место среди обычных ребят. Сказать честно, они добились, чего хотели. У меня было не так много друзей, и мне нравилось проводить время в этой школе, но больше я там не появлялся. Я помню, как обидно мне стало, я был готов расплакаться, но сдержался, вспомнив слова отца. Я выбежал на проезжую часть, где меня тут же сбил старый Фольксваген.

Скорость была небольшая, но достаточная для того, чтобы нанести физическую боль, которая снова превзошла эмоциональную.

– Вот черт… – Талия прикрыла рот рукой.

– Так продолжалось год за годом, когда мне было тяжело или больно внутри, я делал себе больно снаружи. Достигнув восемнадцати лет, я уехал из Англии и поступил в Йель. Сначала все было не плохо, но каждый раз, когда меня кто-то раздражал, злил, выводил из себя, даже просто случайно задевал плечом в кампусе – я причинял себе боль. Я не знал, как бороться со своей агрессией, поэтому видел лишь один выход – подпольные драки. Позже все стало сложнее. Как и любой подросток, я завёл друзей, влюблялся, у меня появились желания, a вместе с этим пришли разочарования, обиды, предательства, страх. Эти эмоции мешали мне, мне не нравилось испытывать их, поэтому я закрывался в комнате и причинял себе боль. Лезвие, кнопки для стендов, острые камни и ракушки, скрепки. Я резал и колол руки и ноги, оставлял шрамы там, где не видно: на ступнях, бедрах, даже на голове. Тогда я понял, что опустился на самое дно. Нет, я всегда знал, что это не нормально, но было проще просто не думать об этом. В двадцать лет я пошёл к психотерапевту. Я менял их, как перчатки, искал лучших. Читал нужную литературу. В конце концов, с большим трудом, но я перестал причинять себе боль, но также я стал избегать проявления каких-либо чувств. Никаких отношений – ни дружеских, ни любовных, у меня даже врагов не было. Нет ожиданий, нет чувств, нет боли. Я давно забыл, что значит бояться, ненавидеть, любить, ревновать, радоваться, злиться… Но проблема оставалась в том, что мне нравилось, то, что происходило с моим телом, когда я причинял себе боль. Я привык к боли. Я полюбил ее. Она стала наркотиком. Этот резкий скачок пульса, помутнение в глазах, кровь гналась по венам, учащая сердцебиение. Я наслаждался и был под кайфом. В психологии это называет «селфхарм», но я знал, что не протяну так долго, поэтому заменил один защитный механизм на другой.

Талия кивает. – У твоих удовольствий своя цена.

– Да. Я долго разбирался с этим и нашел выход. Когда я жил еще в Англии, мы с другом ходили на ярмарку. В тот день я был злой из-за ссоры с отцом, но прокатившись на одном страшном аттракционе, мой пульс так сильно участился, что я мгновенно забыл про ссору. После этого я стал искать какие-то опасные развлечения, это помогало, но когда тебе всего шестнадцать и ты живешь со строгими родителями в маленьком городке, особо было не разгуляться. Поэтому я вернулся к порезам. Спустя много лет я вспомнил об этом, и решил попробовать снова. Вместо того чтобы причинить себе физическую боль и получить кайф, как настоящий псих-наркоман, я искал безумные развлечения и увлекался опасными видами спорта. Я прыгал с парашютом сотни раз, плавал с акулами, закрывался в горящем доме, ловил торнадо и многое другое. Все, что помогало повысить адреналин в крови.

Я смотрю на Талию, которая не смотрит на меня. Она думает, принимает решение, соединяет кусочки головоломки вместе. Я открылся ей так, как никому раньше и если она отвергнет меня – это будет больно.

– Значит, ты бросил заниматься самовредительством?

– Не до конца. – Честно отвечаю я. – Когда нет возможности поднять адреналин другим способом привычки возвращаются. Чаще всего я контролирую это, нo… С твоим появлением, эмоции было невозможно сдерживать. В тот день, когда мы встретились спустя семь месяцев в офисе, я попросил Эдварда ударить меня. – Талия резко поднимает голову, ее глаза снова наполняются слезами. – Мне стало легче. Ровно до следующей нашей встречи. Я мучился, находясь рядом с тобой и пока отрицал свои чувства. – Я нежно глажу ее лицо руками. – Сейчас все иначе, сирена. Когда ты рядом, мне не хочется ничего подобного. Я снова заменил свой защитный механизм на другой. На тебя.

Талия молчит, а я не в силах больше контролировать себя. Обнимаю ее крепче, зарываясь лицом в шею. Я чувствую ее запах, он успокаивает меня. Она мой наркотик. Хочу остаться вот так с ней навсегда.

Талия гладит меня по плечам, пока я ожидаю ее вердикта. Я почти уверен, что она сбежит, но девушка продолжает молчать. Она всегда была особенной, и прямо сейчас после моей истории, другая начала бы задавать вопросы, но не Талия.

Я слегка отстраняюсь и целую ее в уголок губ.

– Ты очень красивая.

Она тут же краснеет, затем касается своими губами моих.

Так вот, что такое счастье? Это мгновение, мы одни, вокруг океан, она сидит на мне, ее руки на моих плечах, а наши глаза говорят друг другу гораздо больше, чем могли сказать слова. Никогда не думал, что испытаю нечто подобное. Я думал, что чувства – это лишь предлог, чтобы причинить кому-то боль, что люди становятся слабее, когда открываются другому. И все же, я смог довериться ей, и у меня совершенно нет желания причинять себе боль. Ничего нет, кроме теплоты и душевного покоя.

Когда она немного отстраняется, я провожу языком по губам, запоминая ее вкус. Изучаю взглядом каждый миллиметр ее юного лица. Шум легких волн бьющихся об яхту смешивается с нашим дыханием, биение моего сердца эхом отдается в ушах. Я снова хочу ее поцеловать, но она останавливает меня, затем решительно произносит.

– Я люблю тебя.

Глава 30

ТАЛИЯ \ ХАНТЕР

– Я люблю тебя.

Глаза Хантера распахиваются от удивления, а тело замирает. Знаю, что он шокирован, потому что ощущаю то же самое, слова просто вылетели из моего рта.

Но это была правда, я давно поняла, что чувствую к Хантеру нечто большее, чем просто симпатию и страсть, а после его истории, влюбилась еще больше. Этот хладнокровный мужчина всегда казался каким-то отстраненным, недосягаемым для простых смертных, я была уверена, что никогда не доберусь до его мыслей. Но когда он добровольно все рассказал… Когда я узнала правду, что на самом деле сделало его таким…

Господи, он был просто мальчиком. Просто ребенком, который хотел любви, хотел довериться кому-то, а вместо этого получил лишь боль и предательство. Он просто не знал, как с этим справляться, никто не научил его.

– Эм… Все в порядке, можешь ничего не отвечать. – Уверяю я, выдавливая улыбку. – Не хочу давить, но и не хочу, чтобы ты думал, что это чувство появилось только сейчас… – Заткнись, Талия! – Я давно думала об этом… – Заткнись. Заткнись. – Я знаю, что тебе сложно сказать нечто подобное, в общем, я… – Господи, позорище. – Да, вот.

Я с трудом останавливаю свой словесный понос, и только потом понимаю, не сделала ли хуже? Хантер открылся мне, соответственно ожидает, что я отвечу взаимностью, расскажу свою историю, но когда он узнает правду, мне не поможет никакая любовь.

– Талия, я… – Я не даю ему договорить, беру в ладони щетинистое лицо, наклоняюсь и быстро целую в губы.

Черт бы побрал, как приятно видеть растерянное выражение его лица, но когда люди говорят о любви, ожидаешь каких-то других эмоций. Так же я не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным ответить теми же словами. Не так.

– Все в порядке. Правда – Шепчу я, хотя ничего не в порядке.

Хантеру и так тяжело пришлось, когда он вспоминал свое прошлое, чтобы поделиться им со мной, последним человеком, которому он должен был доверять. А я даже не дала ему прийти в себя и вывалила очередную бомбу.

Браво, Талия!

Я пытаюсь слезть с его колен, Хантер все еще выглядит ошеломленным, но все же, сжимает мои бедра, удерживая на месте.

– Не двигайся так, похоже, меня возбудили твои слова.

Я краснею и опускаю взгляд. Хорошо. По крайней мере, он шутит, или так же, как и я, делает вид, что все в порядке.

– Ты такой озабоченный. – Смеюсь я, хотя мне вообще не до смеха.

– А ты такая красивая.

Его слова поражают меня. Как он может быть таким… джентльменом? Всегда знает, какие слова подобрать, чтобы успокоить меня, чтобы не дать мне почувствовать себя еще более неловко.

Я снова пытаюсь встать, и в этот раз Хантер позволяет мне. Я тут же чувствую холод без его близости. Солнце село и на воде стало довольно прохладно, но я этого даже не замечала, пока была в его объятиях. Что, черт возьми, со мной не так? Я так зависима от этого мужчины. Он даже температурой моего тела способен управлять?

Может я так много грешила в прошлом, a это моя карма? Мучиться от любви к мужчине, заранее зная, что скоро все рухнет.

Нервозный смешок вырывается из меня, когда я размышляю об этом, усаживаясь на своем стуле. Хантер закидывает ногу на ногу и смотрит на меня, подняв одну бровь.

– Что смешного?

– Да так, думаю о карме.

Жду, что он начнет задавать вопросы, но Хантер молчит. Мы оба молчим, и это затягивается на несколько неловких минуты. Я тереблю край своего платья из-за пристального внимания синих глаз, направленного в мою сторону, ощущая себя слишком нервозно. Чувствую, как между нами снова растет невидимая стена, и не могу винить Хантера за это.

– Уже поздно. – Говорит он, и я считываю это, как «Ты разрушила момент, Талия».

Вместо того чтобы просто сбежать, поджав хвост, я встаю и начинаю убирать со стола. Мои руки трясутся, и я понятия не имею, что делать дальше. До этого я думала, что провести время наедине, посреди океана – отличная идея, сейчас это кажется – наказанием. Мне хочется провалиться сквозь землю, сбежать, но бежать некуда.

Вилка выпадает из моих рук прямо на тарелку с характерным звоном, я пытаюсь взять ее, но она снова выпадает.

– Черт. – Шепчу я себе под нос, пока Хантер продолжает сверлить меня взглядом.

– Что ты делаешь? – Спрашивает он спокойным голосом, но на секунду мне слышится нотка веселья в его голосе. Нет, не может быть. Ему не может быть весело, пока я вся на взводе.

Я не смотрю на него, складываю тарелки друг на друга, переставляю бокалы с места на место. Где, черт возьми, здесь кухня? Куда я должна это отнести?

– Талия?

– Как что? Убираю со стола. Мы же одни, никто не будет убирать. Не оставлять же все так, да и правильно ты сказал, поздно уже, я думаю нужно сейчас убрать, чтобы…

– Талия.

Хантер не дает мне договорить, встает и хватает меня за руку, которой я сжимаю чертову вилку. Он дергает меня, заставляя положить прибор на стол.

– Но, нужно убрать… – Я снова не успеваю договорить, потому что мужчина тянет меня в сторону лестницы, которая ведет в каюты. – Куда мы?

Он не отвечает, и я больше не задаю вопросов. Следую за Хантером в ту самую спальню, где переодевалась. Здесь темно, но лунный свет, отражающийся дорожкой на водной глади, достаточно освещает пространство. Мое тело гудит, когда он захлопывает за нами дверь, прижимает меня к стене и отчаянно впивается в мои губы страстным поцелуем.

Из меня тут же вырывает стон облегчения. Он не хочет, чтобы я уходила. Хантер все еще хочет меня, и я безумно сильно хочу его в ответ.

Хочу почувствовать его внутри, почувствовать его прикосновения каждым дюймом своего тела, но судя по тому, как не спеша он ласкает мои губы, Хантер не собирается спешить. Он нежно, мучительно медленно проводит руками от моих плеч, вниз по грудной клетке и талии. Его губы находят мои скулы, спускаются к шее и ключицам, облизывают их, пожирают верхушки груди. Я стону от ощущений и дергаю его за волосы, прижимая ближе к своему телу.

К счастью Хантер видимо понимает, что мне нужно гораздо больше, чем он дает, потому что в следующее мгновение он снова впивается в мои губы с невероятно силой, что я бьюсь затылком о стену. В порыве я кусаю его за нижнюю губу, он шипит, забирается под мое платье и скользит пальцами по клитору. Ощущения невероятные, они заставляют мое тело пылать и отвлекают внимание, когда Хантер решает отомстить, сильно оттянув мою губу зубами.

Черт, это больно.

– Уже мокрая. – Говорит он, посасывая место укуса.

Мне хочется назвать его капитаном очевидностью, но его палец проникает внутрь, и я не могу вымолвить ничего, кроме беззвучного стона. Он вводит еще один палец, я задыхаюсь от ощущений, цепляясь за его плечи, шею, волосы. Делаю все, чтобы притянуть его еще ближе, но дальше только под кожу. Если он еще не там.

Хантер снова возвращается к моей шее, кусает за пульсирующую вену, точно зная, что это моя эрогенная зона. Я не могу держаться, трусь о его руку, кручу тазом, насаживаясь на его пальцы глубже. Другая его рука находит мою грудь, он сжимает ее, крутит сосок, затем дергает платье, чтобы спуститься губами к соскам и полизать их.

Это не наслаждение, это мучение. Мне хочется большего, я горю от происходящего, и даже виртуозные руки Хантера не дадут мне того, что может дать его член.

– Пожалуйста… – Стону я, надеясь, что он поймет, что мне действительно надо.

Хантер вытаскивает руку из под моего платья, расстегивает брюки и достает член.

– Чего ты хочешь, сирена?

Я смотрю на него уставшими глазами. Его темные волосы в полном беспорядке, щеки красные, губы опухшие, а глаза горят. Он выглядит таким молодым и таким счастливым. И это, черт возьми, моих рук дело.

– Тебя. Внутри. – Я двигаю тазом в его сторону, но он отодвигается на несколько дюймов назад.

– Все это время я игрался тобой и трахал, сейчас я хотел заняться любовью, но твой грязный рот и возбужденный вид не дает мне возможности не спешить. Ты позволишь мне взять тебя прямо у этой стены?

Ну, черт. Он еще спрашивает?

Я киваю и этого достаточно, чтобы Хантер взял одну мою ногу под коленом и закинул себе на талию. Другой ногой я балансирую на носке, пока он медленно водит головкой члена по моей раскрытой киске. Я дрожу от ощущений, когда он размазывает наши соки по моему клитору и половым губам. Мы оба тяжело дышим, упираясь лбами, друг в друга.

– Трахни меня, наконец. – Не выдержав, шепчу я.

Хантер почти рычит, он хватает меня за волосы на затылке, заставляя встретиться с ним взглядом. И когда он убеждается, что я смотрю ему в глаза, двигает бедрами и погружается глубоко в меня.

Мы оба стонем от этих ощущений. Он начинает двигаться, с каждым толчком, ускоряя темп. Мы не отводим взгляда друг от друга и это действует каким-то невероятным образом, увеличивая ощущения.

Я восхищена этим мужчиной, он так чертовски сексуален и решителен, его глаза сияют. Не удержавшись, провожу рукой по его щетине, а он берет мою другую ногу, полностью оторвав меня от пола. Моя спина бьется о стену при каждом резком движении. Он снова целует меня, заглушая наши стоны, наше громкое дыхание и мои мысли.

ХАНТЕР

– О боже, Хантер…

Она задыхается, теряя контроль. Я ускоряюсь, сильнее прижимая Талию к стене, проникая в нее, и на мгновение думаю о том, что делаю ей больно, но она стонет мое имя и просит еще. Сирене это нравится так же, как и мне. Черт, если так пойдет и дальше, то я кончу быстрее, чем хотелось бы.

На несколько секунд я перестаю двигаться, сжимаю бедра Талии крепче и несу на кровать. Сажусь, опираясь спиной на изголовье, а Талия остается сверху и начинает еще больше сводить меня с ума.

Она без стеснения двигается на мне вперед назад, кругами, и я понимаю, что это была не лучшая идея, чтобы не кончить быстро.

Она выглядит очень сексуально при лунном освещении, ее влажная кожа сияет. Она богиня, никогда не думал, что секс может быть так хорош.

Но между нами все гораздо глубже. Связь не только физическая, но и эмоциональная, она передается через прикосновения, взгляды, поцелуи. Я никогда не испытывал подобного и уверен, не испытаю, если это будет не Талия.

Господи, я так попал.

Талия сказала, что любит меня. На секунду я опешил, смутив девушку, но следом хотел тоже признаться. Меня безумно соблазняло ее желание быть со мной. Я любил ее сумасшествие, ее запах, улыбки и непредсказуемость. Я никогда не знал, что от нее можно ожидать. Каждая минута с ней, как желанный приговор на вечность. И все же, что-то остановило меня. Я все еще не знаю ее историю. Талия Грейстоун может уничтожить меня, но, честно говоря, я уже принял тот факт, что быть уничтоженным сиреной – это привилегия.

Девушка кусает губы, спуская платье и обнажая грудь. Это выглядит так горячо, что я неосознанно сжимаю ее задницу, начинаю поддаваться бедрами ей на встречу и направляя движения. Мои силы сдерживаться на исходе, я хочу кончить в нее и возможно наблюдать, как мы зарождаем новую жизнь.

Подождите, что?

Откуда это взялось, черт возьми? До Талии я был абсолютно точно уверен, что никогда не заведу детей. Я боялся, что они станут похожими на меня, или, не дай Бог, на моего отца, но когда узнал про ее беременность… Это задело, что-то внутри меня. Больно задело, оставив черную дыру где-то между ребрами.

– Тебе нравится кататься на мне вот так? – Спрашиваю я, отгоняя мысли о детях.

Она стонет. – Да, очень нравится.

Я шлепаю ее, и она вздрагивает от удовольствия.

– Мне так хорошо с тобой, сирена. – Говорю я, приподнявшись, чтобы лизать и посасывать ее грудь. – Хочу, чтобы ты кончила на мне.

Чувствую, как Талию начинает потряхивать. Я знаю, что она близка и я тоже.

– Хантер… Это очень… Ах.

Я двигаюсь вместе с ней в едином ритме, пьянящем танце страсти, с каждым толчком проникая все глубже. Девушка стонет сильнее рядом с моим ртом, ее тело вздрагивает, и я чувствую, как она сжимает мой член. С ее оргазмом тут же приближается мой. Я крепко сжимаю ее бедра пальцами, оставляя синяки, когда кончаю. Наше дыхание и сердцебиение смешивается, оно такое громкое и тяжелое, и я понимаю, что не хочу двигаться. В этом моменте идеально все.

Одно из отличий Талии от всех остальных девушек в том, что после секса я всегда хотел уйти, когда получал, что хотел. Но с моей сиреной, я всегда хочу быть рядом. Так было и на острове. В первые несколько раз я испугался этого чувства, но быстро привык.

Я вдыхаю ее запах и улыбаюсь уголком губ.

Теперь я не боюсь, сирена. Теперь я никуда не уйду.

Она слезает с меня и ложится на матрас рядом.

– Могу я задать вопрос о твоей семье?

Я напрягаюсь, но киваю. – Конечно.

– Твоя мать. Как она относилась к тому, что делал твой отец?

– Моя мать… – Провожу рукой по лицу, тяжело вздыхая. – Думаю, она ненавидит меня больше, чем отец.

Талия переворачивается на живот и с удивлением смотрит на меня. Не удержавшись, я наматываю прядь ее растрепанных волос на палец.

– Но… Почему?

С моих губ слетает грустный смешок. – Хотел бы я знать.

Талия придвигается ближе и кладет голову на мою грудь. Одна ее нога оказывается на моей, я глажу ее по спине и все бы ничего, если бы не напряжение в ее теле. Мы лежим неподвижно около десяти минут, я даже думаю, что она уснула, но Талия шепчет.

– Я хотела тебе сказать…

Тяжелый удар раздается над нашими головами, прерывая слова Талии. Как будто на верхней палубе, что-то упало, но я точно знаю, что кроме шезлонгов там ничего нет. Затем мы слышим рев мотора, что заставляет меня тут же подскочить с кровати, быстро застегивая штаны.

– Что это? – Испуганно спрашивает Талия, прикрывая обнаженную грудь одеялом.

– Оставайся здесь, я проверю.

Перепрыгивая через ступеньки, я поднимаюсь на нижнюю палубу и еще не успев увидеть, что происходит, чувствую запах гари. Мое сердцебиение учащается, я бегу босиком по узкому коридору и когда сворачиваю за угол, то сразу замираю. Я ожидал чего угодно, но точно не огромного пламени, которое охватило шезлонги и отсек со шлюпками.

Не раздумывая, я разворачиваюсь и бегу к стене, где расположены огнетушители. В моих ушах стоит гул, когда я возвращаюсь и пытаюсь потушить гребанный огонь, который благодаря морскому ветру быстро переползает на верхнюю палубу. Первым делом я пытаюсь потушить пламя, которое перекрывает мне проход к спасательной шлюпке. К черту яхту, нам нужно спастись самим.

Боковым зрением вижу, что Талия подбегает ко мне с огнетушителем в руках, ее платье белого цвета уже окрасилось в черный из-за копоти. Конечно, она не могла просто оставаться в безопасности, но все же, когда она в поле моего зрения, мне спокойнее.

Огонь разгорается сильнее, полностью покрыв верхнюю палубу. Закрытый парус на одной из мачт вспыхивает словно факел, спустя мгновение она накреняется и с грохотом падает, разбивая носовую часть яхты. Тогда я понимаю, что мы крупно попали.

Когда мне удается создать безопасный проход к шлюпке, я поворачиваюсь в ту сторону, где стояла Талия, но из-за черного дыма не вижу ее. Я зову ее, но не слышу ничего в ответ, мое зрение затягивается красным от страха. Я бросаю огнетушитель, понимая, что время на исходе. Половина яхты в огне, нам требуется поскорее отсюда убраться, пока не произошел взрыв.

Я снимаю рубашку через голову, бегу к бассейну, чтобы намочить ткань и прикрыть нос и рот. Моя голова кружится, дышать сложно, но это последнее о чем я думаю. Мне нужно выжить самому, чтобы найти и спасти Талию.

Пока я ищу девушку в клубах черного дыма на палубе, то осознаю, что не чувствую удовлетворяющего скачка адреналина, как обычно. Я не получаю ни капли удовольствия от происходящего, только безумный страх и волнение. Что если я потеряю ее? Нет, Талия сильная, она борец.

Не обнаружив ее тело на горящей палубе, и немного успокоившись, я бегу в каюту. Огонь уже пробрался и сюда, но горит пока только коридор, медленно подползая к нашей двери. Вбежав внутрь, я вижу Талию, и мне становится легче. Она жива, кашляет от дыма, ползает по полу на коленях, но жива. Какого черта она ползает?

– Талия, надо уходить. Сейчас же. – Кричу я.

Девушка даже не реагирует, она продолжает ползать, очевидно, что-то ища.

– Хантер…

Она снова кашляет, закрывая нос и рот рукой. Я бегу в ванную, мочу под краном полотенце для рук и возвращаюсь, чтобы дать Талии. Она принимает полотенце, прикрывает им половину лица и продолжает ползать.

– Талия, черт возьми!

– Хантер… Я не могу… Не могу найти…

Она не смотрит на меня. Одной рукой закрывает лицо от дыма, а второй шарит под кроватью. Дым заполняет помещение, и у нас остается все меньше и меньше времени, чтобы уплыть. Я дергаю Талию за руку, и поворачиваю к себе лицом.

– Что бы ты ни искала, сейчас это не имеет значения. Пошли.

Я тяну ее к двери, но девушка выдергивает руку, залезает на кровать и начинает перебирать простыни.

– Талия! Мы погибнем!

– Ожерелье! Я не могу найти его!

– Я сделаю тебе еще тысячу таких, пошли! – Я не могу держать себя в руках, мой голос срывается на крик.

Черный дым практически полностью заполнил маленькое помещение, когда я вижу сквозь открытую дверь, что огонь дошел до нашей спальни.

– Вот оно!

Талия хватает ожерелье и прижимается ко мне. Мы потеряли драгоценные минуты и теперь не можем выйти из каюты. Мои легкие горят, я оцениваю обстановку.

– Нам придется плыть самостоятельно. Отделение со шлюпками горит.

Талия кивает, но я вижу, как ее глаза закатываются, а тело ослабевает. Быстро тащу ее из каюты через раздвижные окна и аккуратно помогаю сесть на пол у трамплина. Забегаю обратно в каюту, достаю из шкафа пару жилетов, возвращаюсь к Талии и надеваю сначала один на нее, а потом на себя.

Я беру ее на руки и прыгаю в воду, которая настолько ледяная, что обжигает тело. На улице ночь, полная темнота, но огонь хорошо освещает ближайшее пространство. Я молюсь, чтобы в воде не было акул, но возможно огонь отпугнет их. Благо мы отплыли всего на несколько миль и отсюда видно огни города. Надеюсь, что спасатели уже в пути.

Талия почти отключилась, ее веки прикрыты, а тело полностью расслаблено. Лишь спасательный жилет удерживает ее на поверхности. Я обхватываю ее крепче за талию одной рукой, а второй пытаюсь грести. Нам нужно отплыть как можно дальше от яхты, потому что как только…

Взрыв оглушает меня, когда яхта позади нас взрывается. Огонь дошел до резервуара с топливом. Сирена разлетелась на кусочки.

Ударная волна отбрасывает нас вперед, погружая под воду. Я крепче впиваюсь пальцами в тело Талии, чтобы не потерять ее в темных глубинах. Мои силы на исходе, но мне удается выплыть. Горящие обломки яхты плавают вокруг на поверхности воды и это просто чудо, что в нас ничего не попало.

Талия больше не шевелится, она отключилась. Я гребу, что есть силы. Мне нужно, что-то сделать, чтобы привести ее в чувство, но что я, черт возьми, могу сделать сейчас? Если она наглоталась воды, то времени мало.

Горящая яхта за моей спиной медленно погружается под воду, и мы оказываемся в темноте. Лишь некоторые горящие куски освещают пространство, но этого достаточно, чтобы я смог заметить белый блик в нескольких футах – металлический кусок от корпуса яхты. Гребу к нему и укладываю Талию на спину, бью ее по щекам, пытаясь привести в чувство. Ничего не помогает. Я должен сделать искусственное дыхание, но в таком положении это сделать почти невозможно. Черт!