Читать книгу: «Спаси меня», страница 21

Глава 29

ТАЛИЯ \ ХАНТЕР

Прошлым вечером я долго не могла уснуть. Ворочалась в постели, мне было то жарко, то холодно, неуютно и слишком пусто без Хантера. Спустя час безуспешных попыток проникнуть в царство Морфея, я взяла телефон и ответила на несколько сообщений от Кириана, снова соврав, что устала и не смогу встретиться с ним. Я все еще не рассказала ему про нас с Хантером. Мне было немного не по себе, но когда он ответил, что встретится с Самантой – одной из его девушек на ночь – немного успокоилась.

В конце концов, мы не были настоящей парой, могли встречаться с другими людьми, хоть я этого и не делала, в отличие от него. Скорее меня беспокоил тот факт, что я обманываю лучшего друга. Парень он был никудышный, но другом отличным. Другом, которому я лгала, несмотря на все, через что он помог мне пройти.

Зависнув еще на некоторое время в IG, я встала с кровати и спустилась вниз. Было уже около двух часов ночи, когда я решила взять мороженное с орео, которым Хантер заполнил морозильник, и посмотреть какой-нибудь фильм. Хотелось позвонить Хантеру, услышать его голос, узнать как он и когда вернется, но мне казалось, что я не имею на это право. Это глупо, мы вроде как пара, и люди всегда так делают, звонят друг другу имею ввиду, но быть с ним в отношениях было так же сложно, как объяснить ребенку, почему земля вертится. В любом случае он сказала, что вернется так быстро, как только сможет.

Пока его не было, у меня возникало желание порыться в его ящиках, чтобы лучше его узнать и, возможно, найти ту самую флешку. Но я остановила себя. В конце концов, я выбрала сторону и это была не сторона Джорджа. Говоря о нем, он звонил несколько раз, до того, как мы с Хантером были у матери. Я потянула время, сказав, что мой босс улетел в командировку. Конечно, он не упустил возможности напомнить мне, что будет, если я не справлюсь. Именно поэтому я так упорно работаю над планом Хантера и Эдварда.

Итак, просмотрев меньше половины фильма, я уснула на диване. Следующим воспоминанием стал Хантер. Сначала я думала, что это сон, но когда он прижал меня к своей груди, то поняла, что он вернулся. Мне хотелось заставить себя встать, поговорить с ним, но в его объятиях было слишком хорошо и уютно, что я не смогла даже глаза открыть.

Когда я снова уснула, мне действительно приснился хороший сон. Я была в том же месте где и сейчас, а Хантер играл на фортепиано. Для меня. Мелодия была такой пленительной, успокаивающей, но одновременно с этим волнующей, будто исполнителя что-то беспокоило. И все же мне хотелось остаться в этой фантазии подольше.

Проснувшись, я была одна и даже не сразу поняла, где нахожусь. Все было так же, как и прошлым вечером, не считая пропавшей пустой банки от мороженого, которую мне было лень выкидывать.

Протянув руку, я взяла телефон со столика. Десять утра. Поднявшись и протерев глаза, прошлась до кухни, но не обнаружила следов чужого присутствия.

– Хантер? – Громко позвала я, прислушиваясь, но никто не ответил.

Мог ли это все же быть один большой сон? Возможно. Могла ли я сама убрать за собой банку от мороженого? Сомневаюсь. Хантер точно вернулся вчера домой и даже сказал, что его поездка прошла не очень хорошо. Но где он сейчас?

Налив себе воды, я пошла в гостиную, чтобы взять телефон и позвонить ему. На полпути я поднесла стакан к губам, но так и не успела сделать глоток, потому что входная дверь открылась, и вошел Хантер. Моя рука опустилась, чуть не выронив стеклянный стакан на пол. На нем была простая серая футболка, черные спортивные штаны и кроссовки. Но не повседневный стиль одежды привлек мое внимание, на его лице красовались фиолетовые синяки, а костяшки пальцев на руке, которой он держал спортивную сумку, были разбиты до крови.

Я поставила стакан с водой на столик и быстро сократила расстояние между нами. Его влажные волосы прилипли ко лбу, я протянула руку, чтобы смахнуть пряди, но он отстранился. Моя рука так и повисла в воздухе.

– Что случилось? – Тихо спросила я.

Хантер отвел взгляд. Он выглядел так же, как восемь месяцев назад. Холодный, отстраненный, замкнутый. Единственное, что выдавало его – это пульсирующая мышца под глазом. И то, возможно, это было из-за синяка.

– Хантер?

– Я был на спарринге.

Мои брови сошлись на переносице. Что за чушь?

– Спарринг не приводит к такому состоянию, что случилось?

Он соизволил взглянуть на меня, но лучше бы не делал этого. Его взгляд был резким, злым. В сочетании с фиолетовым синяком на скуле, лицо Хантера выглядело действительно пугающим.

– Я же сказал. – Процедил он, сжимая челюсть. – Был на спарринге. – И больше ничего не объяснив, он обходит меня и идет в сторону лестницы.

Я растерянна, совершенно не понимаю, что происходит и что мне делать, но все же, не могу оставить все, как есть.

– Куда ты идёшь? Поговори со мной, черт возьми. – Кричу ему в спину, но это бесполезно.

– В душ. Поговорим позже.

Он скрывается на втором этаже, а я не знаю, куда себя деть. Возвращаюсь к своему стакану и, наконец, делаю небольшой глоток, но вода мгновенно встает комом в горле.

Что произошло? Я не помню ничего, что могло бы его так расстроить. Может проблемы в Англии? Может с его семьей что-то произошло? Может он вернулся оттуда уже в таком виде? Я была такой сонной вчера, что не уловила ни одной враждебной нотки в его голосе.

Честно говоря, даже в худшие дни, к примеру, проблемы на работе или когда он поймал меня с поличным ночью в своем кабинете, Хантер был более многословен, чем сегодня. Он остроумен и всегда находил, что сказать, никогда не замыкался в себе. Это говорит о том, что произошло, что-то очень плохое. Что если он узнал кто мой отец? Мог ли он отреагировать так… Спокойно?

Я думала, что узнала Хантера. Он говорил, что не проявляет эмоций, но со временем начал раскрываться. А потом и вовсе сказал, что рядом со мной чувствует слишком много. Я уже перестаю понимать, когда это его нормальное состояние, а когда нет.

Спустя сорок минут моих размышлений, компульсивного кусания ногтей и ходьбы по квартире туда-сюда, Хантер спускается. Он, молча, подходит к кофемашине и выполняет свой обычный утренний ритуал с абсолютно невозмутимым лицом, будто не заставил меня сходить с ума все это время.

– Мне уйти? – Тихо спрашиваю я, чувствуя себя слишком уязвимо.

Хантер не оборачивается. – Нет.

– Ты поговоришь со мной?

– Чтобы я мог поговорить, мне нужен кофе.

Хорошо. Это немного успокаивает. Хотя желание запустить в его голову, что-то тяжелое становится более навязчивым.

Молча, сажусь на высокий стул и слежу за его быстрыми передвижениями по кухне. Хантер наливает себе кофе, печатает, что-то на телефоне, затем откладывает его в сторону и смотрит на меня.

– Когда ты планировала рассказать мне о ребёнке? – Я замираю, к горлу подступает желчь. Откуда он…? Твою мать! Как он узнал? Неужели я ляпнула что-то во сне? Блять. – Ты хотела поговорить, действуй.

Мои руки мгновенно холодеют, а тело трясет. В груди появляется тяжесть, которая не дает мне не то, что слово сказать, я даже вздох сделать, не способна. Чувствую, что как никогда близка к панической атаке.

Крепче сжимаю рукой стол, чтобы удержать равновесие и мне даже удается захватить ртом немного кислорода, но пристальный взгляд Хантера мешает вздохнуть полноценно. Черт возьми. Закрываю глаза, оттягиваю ворот футболки пальцем и считаю. Так, как учила меня Николь. Это действительно немного помогает.

Когда вновь возвращаюсь в реальность, Хантер сидит в том же положении, очевидно, ожидая каких-то объяснений. Но я не могу. Не могу рассказать всю правду. И все же он был отцом этого ребёнка, поэтому имеет право знать.

– Я не планировала говорить тебе. – Шепчу я, опустив глаза, растирая влажные ладони, друг о друга. – Просто не видела смысла рассказывать тебе о том, что началось так же быстро, как и закончилось.

– Ты не планировала рассказать мне о том, что была беременна моим ребёнком? – Его тон ровный, но я вижу, как костяшки пальцев на руке, которой он держит чашку, белеют под ссадинами.

– Нет, я хотела это сделать, когда узнала, но потом… Не было смысла…

– Ты должна была сообщить мне.

Должна? Растерянность, страх и печаль вмиг сменяются гневом. – Как я должна была сделать это? – Кричу я, чувствуя, как веки наполняются слезами. – Мы не обменялись номерами, ты уехал даже не попрощавшись, оставил эту дурацкую записку… Ты бросил меня в том доме. Одну.

– В том доме, из которого ты уехала в тот же день, что и я. Хотя я точно помню, что попросил тебя оставаться там сколько пожелаешь. – Меня начинает раздражать его гребаная роботизированность. Я бы многое отдала, чтобы так же хорошо контролировать себя.

– Откуда ты знаешь?

– Мой знакомый, кому принадлежит дом, приехал спустя несколько часов, чтобы дать тебе ключи от гаража и погреба. Он приезжал еще в течение всей следующей недели, но тебя там не было, как и твоих вещей.

Опустив голову, я делаю вздох.

– Я не могла там оставаться. Все вокруг напоминало о тебе. О нас! Я уехала почти сразу, как очнулась.

– И куда ты поехала? – Наконец его маска трещит и голос повышается. То, что я не одна в беспорядке, немного успокаивает. – В чертов трейлер? Где тебя могли убить или изнасиловать?

– Нет. Я поехала в отель и улетела домой через два дня.

Он слегка кивает, делая глоток кофе, на глазах возвращая себе контроль. – Значит, у тебя уже был билет?

– Да.

– И это значит, что ты обманывала меня, когда сказала, что не знаешь когда вернешься домой?

Мне нечего сказать, я киваю. Между нами и так слишком много лжи. Он отводит взгляд, сжимая челюсть.

– Что ж… Вернёмся к беременности.

Я глубоко вздыхаю. – Я узнала, что беременна спустя месяц. Я хотела найти тебя, правда хотела, но в той записке ты написал, что ничего не чувствовал ко мне, и до этого говорил, что не хочешь детей и я… – Слёзы, которые я сдерживала, вырываются наружу, голос садится, будто в горло засыпали песок. – Я даже не знала твоей фамилии… Кир был рядом, он помогал, а потом… – Остановись Талия – шептал внутренний голос и я послушалась. Если Хантер узнает больше, он уничтожит не только все вокруг, но и себя и свою фирму. – Потом случился выкидыш на четырнадцатой неделе. Врачи пытались спасти ребёнка, но не получилось.

Когда я заканчиваю, мое лицо мокрое от слез, они стекают по щекам и вниз по шее. Сопли льются из носа, я вытираю их трясущимися руками. Голова кружится и мне приходится крепче схватиться за дерево, чтобы не упасть. Мне требовались месяцы, чтобы пережить это, но теперь… Будто я прохожу все заново. Я не могу… Это так больно. Так больно.

Внезапно Хантер подходит ко мне и прижимает к своему телу. От него пахнет мятой и кофе. Я вдыхаю знакомый аромат, жду, что это поможет успокоиться, но плачу еще сильнее.

– Тише, Талия.

Я цепляюсь руками за его футболку и поднимаю голову, чтобы посмотреть в глаза.

– Я клянусь, Хантер… – Говорю я, быстро стерев языком слезы с губ. – Я хотела этого ребёнка, я пыталась защитить его.

Он прижимает меня к своей груди, заставляя прислушаться к учащенному сердцебиению. – Все в порядке, я верю тебе.

Я верю тебе.

Хочется кричать, чтобы он не делал этого. Не произносил этих слов. Не доверял мне. Хоть я рассказала ему половину правды, во всем остальном я продолжаю лгать, не думая наперед.

– Возникли сложности. – Шепчу я, шмыгая носом. – Меня оперировали, и после этого остался шрам. Шрам о самом большом провале в моей жизни. Прости, Хантер.

Я прошу прощение не только за то, что не уберегла нашего ребенка, но и за все остальное. Жаль, что он не узнает истинный смысл этих слов.

Хантер чуть отстраняется, смотрит на меня с сожалением и болью. Это наша общая боль. Мы одинаково много потеряли. И он знает это. Чувствует это. Если бы мы не расстались тогда, сейчас все могло бы быть иначе.

Его пальцы находят мое лицо, и он ловит каждую слезинку. Но я не могу остановиться. Я плачу еще сильнее. Тогда он целует меня. Его губы следуют по мокрым дорожкам слез, одновременно шепча слова успокоения. И это помогает. Хантер стал моим местом силы. Моим криптонитом.

***

Я даже не знаю, сколько времени проходит, но прихожу в себя уже на диване. Точнее Хантер сидит на диване, а я на нем. Моя голова покоится на его плече, руки крепко обхватывают мою талию, будто он боится, что я испарюсь, глаза закрыты, а голова опрокинута на спинку дивана. Видимо последние новости так сильно нас опустошили, что мы вырубились.

Чуть отстранившись, провожу рукой по черным волосам, веки Хантера слегка дрожат, но он не просыпается. Он вообще спал прошлой ночью? Мало того, что у него была сложная поездка в Англию, затем долгий перелет, так еще и мой сонный бред не дал ему отдохнуть.

Я наблюдаю за его умиротворенным выражением лица и не могу себя остановить, чтобы не прикасаться к нему. Провожу кончиками пальцев по ссадине на лбу, затем по синяку на скуле, и трещинке на верхней губе. Мне хочется забрать его боль, так же, как он забрал мою сегодня.

Видимо я надавливаю чуть сильнее, чем нужно, потому что Хантер открывает глаза.

– Прости. – Шепчу, убирая руку от его лица.

– Это ты прости меня. – Его голос такой же тихий, как и мой, но мне кажется, что меня оглушают эти слова. – Я подвёл тебя. У нас было всего два раза без защиты, ты молода, а я достаточно опытен, чтобы знать, как появляются дети.

– Не говори так, мы оба виноваты. Но если честно, когда я узнала, то была счастлива. Я ни разу не подумала о том, что это ошибка.

Хантер застывает, всматриваясь в мои глаза, он будто не верит мне. Будто сомневается, что его возможно… Святая Дева, что его возможно полюбить. Будто никто не может любить его так сильно, чтобы хотеть от него ребенка. Но он ошибается.

Спустя пару мгновений тишины, он берет мою руку и целует кончики пальцев, затем оставляет легкий поцелуй в середине ладони. Губами поднимается вверх по руке, плечу, шее, наконец, добравшись до губ.

– Я хочу показать тебе кое-что.

– Что?

– Это сюрприз. Собирайся.

Морально я разбита, но может сменить обстановку было бы хорошим решением. В любом случае, нам обоим стоит отвлечься.

Я не задаю вопросов, целую его в губы, встаю и бегу наверх переодеваться.

***

Спустя тридцать минут сборов и двадцать минут дороги, Хантер паркует машину у причала, где расположены люксовые яхты, раз в двадцать больше, чем моя коморка в серф-школе. Я выхожу из машины и вдыхаю морской воздух полной грудью. Дует легкий ветер, мои волосы развиваются, пока я с закрытыми глазами впитываю мощную энергию океана.

– Потрясающе красивая. – Говорит Хантер рядом со мной, заставляя открыть глаза и посмотреть на него. Он держит телефон прямо перед моим лицом.

– Что ты делаешь?

– Фотографирую. Мне всегда хотелось это сделать. Ты светишься, находясь у воды, я не могу оторваться.

Не сдержав улыбку, подхожу к нему, обхватываю за шею и прижимаюсь своими губами к его, оставляя мягкий, обещающий большее, поцелуй.

– Так не отрывайся. – Говорю я в его губы

– Именно это я и планирую сделать, но не здесь. – Он берет меня за руку и тянет к яхтам. – Пошли.

Хантер идет немного впереди, позволяя тщательно изучить его спину обтянутую льняной рубашкой и загорелые руки, прикрытые закатанными до локтей рукавами. Я видела его в дорогих костюмах, сшитых на заказ, но именно такой простой вид привлекает меня больше всего. И не смотря на потрясающие яхты вокруг, я не смотрю на них. Только на него. Моего мужчину.

Мы доходим почти до конца пристани и останавливаемся у длинной блестящей черной яхты. Меня сложно впечатлить, учитывая, что у отца тоже есть яхта, добавьте к этому тот факт, что я живу в городе на берегу океана и здесь этот вид транспорта не является чем-то особенным. Но мой рот открывается, когда мы подходим ближе и я читаю название, написанное красивым белым курсивом.

СИРЕНА.

Срань господня… Он назвал яхту в мою честь? Фантастика! Ощущение будто я попала в глупый ромком, который если бы смотрела по телевизору, назвала бы банальным. Но попав в такую ситуацию… Черт, я в восторге.

Чувствую, как мое лицо горит от пристального внимания Хантера, поэтому я медленно поворачиваюсь к нему. Он подходит ближе и обнимает меня за талию.

– Сирены топят корабли и убивают моряков, но моя сирена спасла меня. – Он целует меня в плечо. – И я имею в виду не только день нашего знакомства.

Его слова проникают в самое сердце, а горло пересыхает. Я снова ловлю его взгляд.

– Что еще?

– Ты показала, что испытывать эмоции и чувствовать не равно слабости. Твое появление стало спасением и освобождением. До тебя я не жил, а существовал, Талия Грейстоун.

В ту секунду я бы все отдала лишь бы получить возможность отмотать время назад и отказать отцу в его злобном плане. Если бы не он, я бы сейчас без зазрения совести наслаждалась мужчиной, которого так сильно полюбила.

Его слова, его признания, поведение… Я вижу, как не просто Хантеру даётся говорить мне подобное, но он делает это ради меня. Ради нас. А что я даю ему в ответ? Ложь. Каждый мой вздох рядом с ним был фальшивым. Наша с ним жизнь – одна большая игра, в которой я оказалась глупой пешкой.

Горькая слеза скатывается по моей щеке. Я бы хотела, чтобы это были слезы радости, счастья. Было так сложно пройти сквозь каменную броню этого прекрасного мужчины, но я сделала это. Он не говорил, да и рано говорить о таком, но я чувствую его заботу и любовь в каждом действии. А я? Я плачу от боли и опустошения.

Дело даже не в том, что он уйдет, если узнает правду. Точнее, когда он узнает правду, а он рано или поздно узнает. Скрывать, кто мой отец до конца жизни будет просто невозможно. Меня беспокоит тот факт, что возможно единственный человек, которому он смог довериться, оказалась фальшивкой. И тогда… Тогда он вновь закроется от всего мира. Может больше никто и никогда не узнает его настоящего. Доброго, нежного, отзывчивого, страстного. Может никто и никогда больше не увидит его улыбку. И все из-за меня.

Хантер хмурится, стирая мои слезы с лица второй раз за день.

– Я знал, что не силен в выражении своих чувств, но не ожидал увидеть слезы на твоем лице.

Из меня вырывается нервозный смешок, но я стараюсь придать своему голосу немного беззаботности.

– Вы хорошо начали, мистер Хейз, посмотрим, что вы приготовили для нас дальше. Не думайте, что я поведусь на красивые слова и шикарную яхту.

Хантер улыбается. Искренне. Я запоминаю каждую морщинку и складочку, чтобы вспоминать, когда все рухнет. Он наклоняет голову и целует меня в кончик носа, затем берет за запястье и тянет на мосток соединяющий причал и яхту.

Уже на борту к нам подходит мужчина в форме капитана, и пока Хантер обсуждает с ним план маршрута и другие вопросы, в которых я не разбираюсь, мое любопытство заставляет меня исследовать пространство. Яхта огромная и действительно шикарная. Почти у каждого уважающего себя бизнесмена в Сан-Диего есть яхта. Это своего рода показатель статуса. И не смотря на то, что у Джорджа она тоже есть, я никогда не была на ней. В детстве я часто просила его выйти на воду, но он всегда отказывал. Мама говорила, что он использует ее только для неформальных переговоров с партнерами, но позже я узнала, что он выходил на ней в океан, когда хотел трахнуть очередную любовницу без лишнего внимания.

Но даже эти воспоминания, не мешают мне восхититься лаконичным дизайном. Сочетание белого, бежевого и темно-коричневого дерева создают уютную, но стильную обстановку. На яхте две палубы.

На нижней палубе расположены два шезлонга, в виде огромных, черт возьми, кроватей с балдахинами из белого тюля. Так же здесь есть джакузи, стеклянный стол, два стула, что-то типа мини холодильника и аэрохоккей. На верхней палубе большой бассейн, барная стойка, снова кровати-шезлонги, диваны, музыкальная система и телевизор с приставкой. Я еще не была в каютах, но почти уверена, что там есть бальный зал и несколько магазинов.

Увлеченная рассматриванием настольных игр, не замечаю, как Хантер подходит сзади, прижимая меня к своему телу.

– Ну? Как тебе?

– Здесь есть Уно и Скрабл, мы должны сыграть.

– Уверена? Я был лучшим в школе, не считая нынешнего премьер-министра Ирландии.

Я хмурюсь, глядя на него с недоверием. – Ты сейчас серьезно? Ты учился в школе с премьер-министром Ирландии?

– Да, он был старше на четыре года. Когда я стал лучшим, он уже закончил школу.

– О, черт… – Я смеюсь. – Ладно, но я уверена, что сделаю тебя в аэрохоккей.

Уголок его губ дергается. – Что ты думаешь о яхте?

Я пожимаю плечами, переводя взгляд куда-то за горизонт. – Неплохо.

Резким движением он прижимает меня к борту и приподнимает так, что я сажусь на перила. От страха упасть в воду я впиваюсь ногтями в его плечи.

– Просто неплохо?

– Если бы я не знала, то сказала бы, что этой огромной яхтой ты компенсируешь размер своего члена. – Дразню его я.

Хантер смотрит мне в глаза несколько секунд, прежде чем рассмеяться. По телу тут же бегут мурашки от этого звука. Мне нравится смешить его всякой чушью, чтобы отвлечься. Яхта мне действительно понравилась, но я не хочу привыкать.

– Мы отправимся через пять минут. Сходи в каюту и надень купальник.

– Ты сам будешь управлять этой громадиной?

– Да, мы отплывем на несколько километров, где нам никто не помешает, и бросим якорь на ночь.

Я провожу рукой по его мускулистой груди, затем ниже по твёрдому прессу и, наконец, достигая пункта назначения, сжимаю полутвердый член сквозь брюки.

– Так, значит, мы будем совсем одни?

– Только ты и я, сирена.

Его глаза темнеют, Хантер тянется, чтобы поцеловать меня в губы, но я опережаю его, целую в щеку, спрыгиваю с перил и убегаю.

Когда я спускаюсь вниз, то вижу по три двери с каждой стороны. Чертовы хоромы. Открываю ближайшую ко мне дверь и захожу. Передо мной предстоит шикарная спальня: панорамные раздвижные окна позволяют выйти к воде, где нет ограждений и установлен специальный трамплин для ныряния, в центре большая кровать с белыми шелковыми простынями, туалетный столик у стены, комод и дверь, которая, видимо, ведет в ванную. Стены и пол такие же бежево-белые, как и палубы. Дизайн довольно минималистичный, но заметно, что стоит это все тысячи долларов.

Изначально, я не знала, куда мы едем, поэтому не брала никаких вещей, но Хантер сказал надеть купальник, значит он, что-то взял для меня? Подхожу к комоду и выдвигаю верхний ящик, меня поражает разнообразие комплектов нижнего белья, несколько купальников и пижам. Я просматриваю каждую вещь и все они с бирками, на которых ценник в десять моих зарплат.

Неужели он купил все это для меня? Господи, когда успел? Сумасшедший. Это так странно, немного даже по сталкерски, но я не могу не улыбнуться.

Мой выбор падает на красный раздельный купальник. Я не перестаю удивляться, когда он идеально садится на мое тело, поддерживая грудь и делая ее более аппетитной, чем когда-либо. Прежде чем выйти, смотрюсь в зеркало, чувствуя себя так сексуально, что меня даже немного смущает. Надеваю белый прозрачный пляжный халат, взлохмачиваю волосы для большего объема и поднимаюсь наверх.

Я быстро нахожу помещение, откуда управляется яхта на нижней палубе. Хантер стоит в солнечных очках у штурвала, выглядя слишком изысканно и сексуально. Я стою несколько секунд, просто наслаждаясь его мужественным видом.

– Не верю, что ты не знаешь, кто такой Кристиан Грей.

Он резко поворачивает ко мне голову. Под очками не видно, но я чувствую, как он проходится взглядом по моему телу. Сквозь прозрачную ткань виден купальник и каждый мой изгиб. Я выдвигаю одну ногу вперед, уверенная в том, что ему нравится то, что он видит.

– Я знал, что ты выберешь красный.

– Откуда?

Хантер мягко улыбается мне. – Предчувствие. Огненно-красный твой цвет. Горячая, опасная, страстная.

Я смущенно улыбаюсь. Хантер действительно изменился. Он

делает мне так много комплиментов, сомневаюсь, что когда-нибудь привыкну к этому.

– Иди ко мне.

Он протягивает руку, я тут же принимаю её. Хантер ставит меня перед штурвалом, прижимаясь своим телом ко мне сзади, запирая меня в клетку из своих рук.

– Мы поговорим, сирена. – Он касается носом моих волос и вдыхает. – Сегодня никто и ничто не помешает нам открыться друг другу. Ты готова к этому?

Мое сердцебиение учащается. Его слова щекотят шею, но я игнорирую приятное чувство. Он готов открыться мне, но готова ли я? Могу ли я рассказать ему всё? По крайней мере, если я сделаю это здесь, он не выгонит меня и ему некуда будет уйти самому. Возможно сегодня идеальный день, чтобы сделать это.

– Я готова. – Мой голос тихий, дрожащий, но для Хантера этого достаточно. Он целует меня в местечко между шеей и плечом.

– Через десять минут мы будем на месте. Я опущу якорь, и мы останемся здесь на ночь. С чего бы ты хотела начать?

– Раз уж я в купальнике, можно поплавать.

– Хорошо, если хочешь, можешь начать без меня. Я очень скоро присоединюсь к тебе.

– Нет… Я хочу быть здесь. С тобой.

***

После того, как мы с Хантером поплавали, то решили перекусить. Пока я переодевалась, он засервировал стол на нижней палубе: разложил пасту по тарелкам, нарезал сыр, фрукты и другие закуски, разлил вино, зажег свечи. Солнце садилось, небо окрасилось в тысячи оттенков розового, красного и фиолетового. Это было потрясающее свидание. Для меня никто и никогда не делал подобного. Я словно оказалась в сказке. Только вот пробьет полночь, яхта превратиться в тыкву, а принцесса вновь станет Золушкой.

Я каждой клеткой тела чувствовала, что наш серьезный разговор приближается и мне хотелось бы оттянуть это, как можно дольше, но лучше сделать это быстро и резко.

Пока мы ужинали, то говорили на различные темы, я как могла, оттягивала неминуемый конец. Но видимо Хантер решил, что время пришло, потому что сделал большой глоток вина и начал говорить, глядя куда-то за горизонт, погрузившись в собственные воспоминания.

– Я родился и вырос в Соединенном Королевстве Великобритании, в церемониальном графстве Дербишир. Это в центральной Англии. Мой прапрапрапрапрадедушка был графом. Его семья владела огромной территорией, и наша семья уже более сотни лет занимается земледелием и продажей недвижимости. – Мои глаза расширяются. Графом? Серьёзно? – Не буду рассказывать всю подноготную, но каждый мужчина получал титул вслед за предыдущим следующие пять поколений. Мой отец так же являлся графом, и пока он был жив, я должен был стать маркизом. Титул принимается в день совершеннолетия.

– Пока он был жив?

Хантер наливает еще вина. Его лицо не выражает ни одной эмоции, хотя сейчас мне бы очень хотелось понять его лучше.

– Он умер несколько недель назад. В тот день, когда я пришел ночью в свой кабинет, я как раз прилетел с его похорон.

В шоке я прикрываю рот ладонью. – Черт… Мне жаль.

– Нет. Не стоит. Мой отец был не самым хорошим человеком, я не скорбел по нему. – Эта информация меня шокирует. Значит, у Хантера были такие же сложные отношения, как и у меня с отцом. Уверена, что если Джордж откинется, я не пророню ни слезинки. – Отец воспитывал меня жестко, он надеялся, что я стану достойным носить титул маркиза, а после графа.

Я выпиваю пол бокала, пытаясь переварить информацию. Я занималась сексом с графом? Если его отец умер, значит, он получил титул?

– Ты сказал «должен был» стать, эм, маркизом? – У меня сушит горло от сюрреалистичности ситуации. – Полагаю, ты им не стал, так же, как и графом?

Выражение лицо Хантера, ну, никакое. Я не могу прочитать его. Не могу понять, что он чувствует. Но я точно знаю, что когда он улыбается, ему хорошо. Кажется, сейчас все ровно наоборот.

– Нет. Когда пришло время, я отказался от титула. Я решил, что эта жизнь не для меня, поэтому сбежал в Америку.

– Твоя семья приняла это?

Он грустно ухмыляется и это первая эмоция, которую он выдает.

– Нет, они считали, что я погуляю и вернусь, но этого не произошло.

– Почему ты отказался?

Хантер не смотрит на меня, этот разговор ему явно не приятен, поэтому я решаю сменить тему. Маленькими шажками, верно?

– Ладно, расскажи, почему ты стал… – Я машу рукой в воздухе, подбирая нужные слова, боясь спугнуть его. – Таким?

ХАНТЕР

Моя рука на столе сжимается в кулак. Я знал, что придет время, когда должен буду рассказать Талии правду. Если я хочу, чтобы у нас что-то получилось, вариантов нет. Но думать об этом куда проще, чем действительно сделать. Сложнее даже не рассказать ей правду, a вспомнить все это и вновь пропустить через себя. Но она здесь, отца больше нет, проблемы в Англии я решу. Я справлюсь с этим.

– Мне было десять, когда мой отец впервые взял меня поохотиться на антилоп. В Англии этим занимался каждый уважающий себя мужчина. Для них это был престижный вид спорта. Незаконного, но спорта. – Я настолько глубоко запер эти воспоминания, что слова даются мне крайне сложно. Талия не отводит от меня взгляда, сжимая ножку бокала в руке. – Я ненавидел это. Не мог понять, почему взрослым мужчинам, титулованным герцогам, графам, маркизам доставляет удовольствие убивать беззащитных животных. И все же, я пошёл. У меня не было выбора, когда отец, сунув в мои руки тяжёлое ружье, сказал перестать быть ребёнком и смотреть в оба. – Я смотрю на Талию, ожидая ее реакцию. Осудит ли она меня? Поймёт? Что если я оттолкну её, когда расскажу о себе все? – Я шел позади толпы, и случайно среди кустов заметил золотистую антилопу. Я не смог вымолвить ни слова. Я стоял там, замерев, в надежде, что она сбежит, увидев меня, но она не сделал этого. Мы смотрели друг на друга, словно два беззащитных существа. – Глаза Талии мгновенно опухают от непролитых слез, но она сдерживает их. Она гораздо сильнее, чем думает и это придает мне уверенности. – Глухой звук оглушил меня, я присел на корточки, бросив ружье на землю, и закрыл уши руками, но не глаза. Я видел, как птицы от громкого выстрела разлетелись по небу, когда меж глаз антилопы попала пуля и та мгновенно упала замертво. Я не отводил от нее взгляда, даже когда отец ударил меня по голове, и я упал, продолжал смотреть, когда по щекам полились слезы. Я тонул внутри, так же, как антилопа умирала снаружи.

Сердцебиение ускоряется. Я чувствую так много от этих воспоминаний, мне хочется пойти и что-то сделать, чтобы не испытывать это вновь, но сдерживаю себя. Закрываю глаза и делаю глубокий вдох. В этот момент, ощущаю легкое прикосновение на плече. Несколько секунд я не реагирую, впитываю ее тепло, затем не глядя, беру Талию за руку и притягиваю к себе на колени. Когда она устраивается, обхватив меня руками за шею, я, наконец, могу собрать мысли в кучу. Талия даже не понимает, какую власть имеет надо мной. Одним присутствием или прикосновением она помогает мне прийти в себя гораздо быстрее, чем сотня других, известных мне способов.