Читать книгу: «Мятеж», страница 3
Сабы.
Первая мечущаяся в поисках спасения тень погасла спустя считанные секунды, навсегда оставшись там, за спасительным файерволом субсвета. Вторая ещё держалась, но и её шансы таяли с каждым мгновением. Да что же это…
Сверкнула яркой злой искрой и снова пропала из виду точка автоматической капсулы. Ловушки «Эпиметея» успели уловить от неё информационный импульс, и квол уже принялся за расшифровку. Кажется, что-то дайверы успели там найти в своих треклятых квантовых запутанностях. Что-то, что стоило им всем в итоге жизни.
Ковальский скрипнул зубами.
И тут уже он сам увидел. Как всегда, если знать, куда смотреть, становилось непонятно, как они раньше не заметили.
Так вот что искали всё это время гости. И тоже не видели в упор.
– Астрогатор, чего вы ждёте?
Голос Превиос был как всегда холоден.
– Я?.. – он не удержался и нервно сглотнул. – В смысле, каков будет приказ?
– Согласно протоколу, разомкнуть якоря, на накопителях вывести «Эпиметей» за пределы ЗВ Альционы D, совершить короткий аварийный прыжок вдоль оси, всё остальное потом.
– Беспилотники?
– Если не успеют на предельном ускорении догнать своим ходом вдоль траектории ухода – бросаем.
Ковальский уже тараторил команды кволу.
– Но вы уверены, что стоит покидать фотосферу, нас же сразу обнаружат…
– Они обнаружили нас сразу, по эху от якорей, это море энергии в дипе… нужно быть слепым, чтобы нас сейчас не видеть, вы что, ещё не поняли?
Что-то тут не так, что-то они упускают… Даже Превиос.
И тут Ковальский, наконец, увидел, как на реконструкции поплыли незыблемые границы внутренних ячеек Альционы D. Огромные, накрепко закованные в ловушку гравитационного колодца звезды, они не менялись миллионами лет. Но сейчас их словно что-то начало сминать, перемешивать, уплотнять.
У Ковальского на затылке зашевелились волосы.
Звезда под ними прямо сейчас вознамерилась стать релятивистским объектом. Война в недрах дипа не собиралась останавливаться, а только прибавляла обороты. Кому-то понадобилась ещё одна звезда. Если она попутно заберёт с собой в небытие пару-тройку живых душ – тем лучше.
Нужно скорее убираться отсюда.
Сирена маневровой тревоги напоследок взвыла и погасла.
Золотой шар «Эпиметея» на полном ходу попёр наружу сквозь беснующийся хаос звёздной короны. Его силовая броня сверкала в ультрафиолете подобно новорождённой нейтронной звезде. Но Альциона D позади станции безжалостно перебивала жалкие потуги человеческого артефакта соперничать с величием собственной гибели. Звезда спешила отдать Скоплению Плеяд поспешно синтезированные тяжёлые элементы. Как будто чувствовала, что иначе от неё не останется в этой вселенной совсем ничего.
________________
Звезда Вольфа – Райе – крайне класс короткоживущих звёзд на поздней стадии эволюции, для которых характерны очень высокая температура, светимость их в среднем в 4000 раз превышает светимость Солнца
Перворанговый крейсер лямбда-класса «Тимберли Хаунтед» массой покоя 52 мегатонны покачивался в гравитационных токах подобно невесомому перу, не оставляя за собой ни малейшей ряби в метрике пространства. Режим максимальной изоляции превращал и без того малозаметную на фоне черноты глубокого космоса изломанную внешними плоскостями призму в мираж.
Однако в топологическом пространстве не спрячешься, если наблюдатель внимателен и терпелив. И да, если за тобой наблюдает сама Вселенная, она неминуемо окажется достаточно внимательна и предельно терпелива. Случайные блики вспышек далёких сверхновых, всё-таки отразившиеся от бортов крафта, будут ещё долгие годы ползти сквозь вакуумную пену субсвета, чтобы получить шанс достичь чьих-нибудь случайных глаз, но замкнутые через дип генераторы корабля всеми своими тридцатью двумя петаваттами на воротах накопителей уже сейчас отдавались в недрах дипа гулким эхом, и было лишь вопросом времени, когда его локализуют, и главной задачей стояния в барраже было максимально оттянуть этот момент. Требовалась плотная завеса, что размывала бы проекцию флота на высшие измерения, так что большая часть получаемой извне энергии всеми наличными крафтами тут же отправлялась обратно в голодное топологическое пространство, оживляя его, питая его, создавая непреодолимый туман войны в его фрактальных глубинах.
Корпус «Тимберли Хаунтед» судорожно передёрнуло, субсвет покинул очередной залп главного калибра.
Тщательно распылённая по вероятностному полю, дабы компенсировать пониженную энтропию своего источника, клякса фрактального энергетического спрайта, на корявом дайверском жаргоне именуемого «шевелёнкой», принялась заполнять собой очередной вероятностный коридор, по которому субсвет покидали каналы ухода.
Один ПЛК мог гарантированно контролировать вокруг себя сферу радиусом в полтора декапарсека – в пределах этого объёма ни одно макроскопическое тело не смело погрузиться в субсвет, не рискуя схлопотать на выходе фатальную декогеренцию и превратиться в квантовый ливень бессмысленно распадающихся экзотических частиц.
Таких ПЛК в составе Лидийского крыла насчитывалось шесть, не считая крафтов прикрытия и двух припрятанных на краю тактического поля и тоже дрейфующих сейчас с заглушенной ходовой боевых кэрриеров. И все без исключения их зенитные орудия методично отрабатывали кулдаун по горизонту, пока укомплектованные сдвоенными экипажами разведсабы «Джайн Ава» и «Махавира» продолжали обшаривать недра дипа в поисках неуловимого фокуса.
Могучий флот, скользящий в темноте едва заметными бликами на гранях бритвенно-острых чёрных призм, и две крошечные искорки жизни, размашисто исчеркавшие собой всё топологическое пространство вокруг. Занесённый над пропастью титанический ледяной молот и два светлячка, указывающие ему путь. В этом была сокрыта своя поэзия.
Пятизвёздный контр-адмирал Молл Финнеан скользил глазами по проекции тактической гемисферы. Кромешная чернота пространства, пропущенная через когнитивные фильтры, отсеивающие незначительное и масштабирующие до макроскопических величин далёкие искорки горячей материи, которые доставляли в итоге его незрячим зрачкам тщательно отпопулированную сопутствующей информацией сводку. Состоявшую, впрочем, из голой пустоты.
Этот сектор был самым ненаселённым в пределах штатного прыжка от потенциального расположения фокуса, даже на фоне привычной для внешних биогенных поясов Галактики разреженности звёздной фауны здесь царствовало практическое ничто. На фоне молодого суб-скопления на границе Плеяд, где, как предполагалось, и скрывался фокус, южный завиток Выступа формировал обширную воронку предельно возможной пустоты в жалких тысячу частиц на кубический метр, так что в отсутствие удерживающих галактические пряди ударных волн тёмной материи вокруг за миллиард лет не зажглось ни единой звезды второго поколения, и только тусклые угольки вездесущих первичных бурых карликов мерцали где-то в отдалении, будто готовые вот-вот угаснуть окончательно.
Так казалось, но в реальности этим суждено было пережить смерть Ядра, навсегда оставшись призраками прошлого в тенётах постепенно остывающего Суперкластера Девы, бесконечно тянущегося в сторону Великого Аттрактора и в итоге лишь от него всё больше удаляющегося вослед расширению Вселенной.
Если не считать горячей пустоты между Рукавами Галактики, в этом секторе пространства не нашлось более пустого и безжизненного объёма, и более удобного места для засады было не придумать. Но здешняя мертвенность тревожила контр-адмирала сама по себе. Потомок переживших Век Вне беглецов со Старой Терры, он не мог унять нервную дрожь, которую порождала в нём эта окружающая бездна.
– Контр-адмирал.
– Майор.
Томлин появился в пространстве для брифингов в своём обычном образе – грохочущие железом о железо хитиновые жвалы «защитника» хоть и не производили никакого впечатления на навигаторов, но без них аватар был бы неполным. Разве что для удобства собеседника верхняя часть лицевой брони нелогично переходила в наголо бритую голову. Уж лучше бы просто полевую форму нацепил, смертничек.
– Мои мозголомы опять требуют определённости.
Финнеан поморщился.
– Скажи, что они узнают первыми. Если охота ускорить процесс – пусть подключаются к акустикам, там аналитиков в дежурные смены всегда не хватает.
Томлин усмехнулся.
– Скажу. Я смотрел сводки, две сотых «эр» – это что?
– Максимум крупный протуберанец вот одной из тех малявок. У нас разлёт плеча детекторов сейчас – почти полтысячи. С таким рычагом мы в теории способны обнаружить на трёх сигма столкновение двух крупных ледяных комет, если встречными курсами сойдутся.
– А в инфразвуковом?
Финнеан дёрнул пальцами, и канал наполнило ритмичное гудение резонанса.
– Это ближайший тёмный поток, который блокируает нас с севера. Пятнадцать декапарсек. Плотность сигнала – на самой грани слышимости. Ничего ближе нет и не предвидится.
Томлин прошёлся туда-сюда по пятачку, громыхая сочленениями.
– И всё равно нас постепенно запирает.
– Привыкай к теории игр. Флот имеет дело с вероятностными полями. Если в твоём распоряжении всего три измерения, то и количество возможных траекторий ухода всегда конечно и, по факту, весьма ограничено.
«Тимберли Хаунтед» снова содрогнулась от залпа, сигнал Томлина на секунду забился шумами наводки, но тут же снова стабилизировался.
– Как видишь, мы штатно работаем по горизонту, но так нельзя ждать вечно, закон невозрастания локальной энтропии беспощаден, рано или поздно начнут прорываться эхо-импульсы и…
Томлин опереточно развёл руками:
– И?
– И нам придётся уходить. А ты что ожидал, кавалерийской атаки?
Майор неодобрительно покачал головой. Смертнички, что с них взять.
– Но почему?
– Ты прекрасно знаешь, почему. Потому что таков приказ Воина.
Если бы он сам так действительно думал.
– Которого здесь нет. А мы есть. И мои мозголомы здесь для другого.
– Вот приказа подчиняться им у меня как раз и не было, майор.
Тот в ответ симпатично ощерился.
– И что будешь делать?
– Ждать. У нас на горизонте есть два саба, под завязку набитых лучшими моими аналитиками и дайверами. Если они ничего не добудут, значит, не судьба, будем отступать за периметр Цепи на перегруппировку.
– И дадим оставить себя с носом? После того, как мы тут, считай, год проторчали?
Финнеан выключил надоевший фон гравидиапазона и задумчиво почесал по обыкновению безволосую бровь.
– Ты бы лучше подумал, дадут ли нам уйти. Видел сводку? Самый минимум – десятая часть крафтов просядет в заморозку, и это даже при лучшем для нас раскладе. Слишком узкое нам осталось окно, для нашего-то походного ордера.
Что хуже – смерть или заморозка – традиционный флотский бессмысленный спор. Большую часть капсул никогда не подбирали, несмотря на все усилия тральщиков.
– Опять трёпаная игра.
– Это не игра, а банальный рандом, тут нет чьей-то воли, просто вероятность. Обычно всё куда сложнее, майор.
– Вот мне с того радости. Ладно, пойду к своим мозголомам, буду им дальше байки травить.
– Ты мне персонал-то не демотивируй, – проворчал вослед растворившемуся Томлину Финнеан.
Думать о том, что старый приятель сейчас на самом деле в паре сотен магеметров отсюда, закутан в тенёта силовых полей в одной из десантных капсул малого космо-крейсера «Шаттарат», не хотелось. Контр-адмирал посмотрел на собственные ладони. Как похоже. Но в реальности его руки давно скрючены от неизбежного артрита, вызванного хронической неподвижностью сокращения сухожилий и банальных микросудорог, и вряд ли смогут сами по себе пошевелиться без многодневной реабилитации на базе. «Консервы» день за днём живут в виртуальной реальности тактической гемисферы, весь этот космос вокруг – будто такая же химера. Если бы это было так.
Забавно, но возможность дышать собственными лёгкими и ходить по нужде в настоящий гальюн из всего боевого флота могли себе позволить только полоумные ребята дайверы. Слишком короткие дайвы, слишком мало в сабе места для нужного количества полноценных саркофагов. Да и от чего их в дипе защищать? Там человек прекращал существовать не просто как макроскопический объект, а даже как трёпаный волновой пакет. Остальной флот не мог себе позволить такой безалаберной роскоши – каждый из этих кораблей был пронизан силовыми полями и энергоэкранами, позволяющими экипажу оставаться в живых не то что в боевых условиях – хотя бы и после вот таких залпов.
«Тимберли Хаунтед» сотрясло в точности согласно расписанию зенитного огня.
Контр-адмирал вновь развернул схему тактической ориентации кораблей – гигантская трёхмерная шестерёнка висела в пустоте на невидимых направляющих кучностей запутанных волновых функций, не чувствующих протяжных световых минут между кораблями и готовых координировать движения базовых крафтов Лидийского крыла с безгранично холодной точностью. Только покуда никто не давал им команду начать движение.
Тренькнул сигнал, привлекая внимание контр-адмирала. На гемисфере погасли очередные ворота, помеченные аналитиками как скомпрометированные. В теории, уходить можно и через них, но это означало потерять на отходе большую часть флота. Точнее, вероятностная оценка потерь составляла теперь заведомо неприемлемую величину. Финнеан поморщился.
Эта математика была математикой отсроченной смерти, и рассуждать вот так было бы неприлично, даже если бы речь шла о чём-то совсем далёком, а не о гибели твоей собственной или твоего товарища по оружию. Но на деле никаких эмоций эти голые цифры в нём не будили. И это было хуже всего. Обычно в минуты сомнений Финнеан обращался к Воину, если тот был доступен для связи, но вот уже почти месяц, как тот оставил Крыло и его командира в одиночестве.
Ну, да, в сомнительном «одиночестве» на флагмане огромного боевого флота, чей суммарный экипаж составлял десятки тысяч вояк, не считая многочисленный бортовой саппорт и мозголомов.
Да тьма вас всех задери.
Канал квола как всегда был заполнен бесконечным монологом, который никто не слушал. Ко всем прочему, на «Тимберли Хаунтед» тот почему-то предпочитал женские обертона, так что всё в итоге превращалось в дурацкий трёп. Прерывать такой было сущим удовольствием.
– Отчёт по работе аналитиков.
– Без изменений, по стандартной модели последнее окно для прыжка будет скомпрометировано спустя 72 часа и 36 минут бортового времени, вероятность прогноза 80%.
– Софткап?
– 75 часов и 46 минут дают статистически достоверный положительный результат при текущих граничны…
– Вероятность совершения триангуляции к тому моменту?
– Минимальная. В настоящее время она составляла один к десяти, но, как видите, не реализовалась. Итого за оставшееся время можно рассчитывать на единицы процентов, точнее я не мо…
– Тишина.
Эту балаболку приходилось вот так затыкать, иначе было невозможно сосредоточиться.
Флот висел в черноте пространства и ждал. Залп.
– Приказ по Крылу. Носителям замкнуть якоря, полную мощность на разогрев накопителей и ходовую. Малым ходом, не нарушая режима молчания собираемся в кластер по направлению к траектории тэ-семь в текущем каталоге. Ждём сигнала, вся мелочь должна быть на борту через мин один пять мин. Остальные бьёмся на три группы в построение «жезл», вектор отхода тот же. Весь малотоннаж, – тут он чуть не запнулся, – в арьергард. Флагшип – на центральный узел. Остальные первторанги открывают строй. Навигаторам разработать детальную схему построения и доложить через час. Тактическим группам начать маневрирование по общей схеме. Уровень боевой тревоги с жёлтого на оранжевый. «Туман войны» отставить, всю энергию – в накопители. О готовности к прыжку доложить по факту. Выполнять.
И замолчал. По тактической схеме пошла рябь – замерцали значки отчётов, шевроны визуализации номиналов мощностей, прозвенели сигналы временной асимметрии строя.
– Разрешите обратиться?
Это квол, не выдержал. Ненадолго его молчания хватило.
– Валяй.
– Отправить на «Махавиру» и «Джайн Аву» сигнал начать срочный обратный прожиг?
С учётом временно́й декогеренции в недра дипа сигнал будет идти ещё добрый час.
– Со, валяй. Пусть двигают сюда полным ходом, горизонт к тому моменту расчистится.
– Инфопакет на «Тсурифу-6»?
Финнеан подумал.
– На базу сообщи, пусть готовятся принимать гостей в Воротах Танно. Пусть оттягивают сколько можно первторангов от «Тсурифы-6». Ну, и всю текущую тактическую инфу им скинь. Отбой.
По всей гемисфере ползли вверх столбики диаграмм энерговооружённости и лимитов накопителей. Космическая война была соревнованием петаватт и эксаджоулей. И стратегическое преимущество тут стоило любых тактических талантов. Привычная история, больше похожая на игру. Теория вероятностей, огромные вычислительные мощности, но в итоге всё то же – гибель людей. Суть войны никогда не меняется, потому что в этом она и состоит.
Рявкнула сирена оповещения, и мегатонны «Тимберли Хаунтед» послушно пришли в движение, разворачиваясь главной главной полуосью в сторону расчётного курса ухода.
Финнеану так хотелось скомандовать дислокацию флагшипа в замыкающей части ордера, но в душе он понимал, что просто не может себе этого позволить.
– Контр-адмирал, сорр.
Сададзи как всегда выглядел немного испуганным. Что-то в его аватаре производило такое впечатление, как будто его секунду назад вытащили за шиворот из затхлого подвала и теперь светят ему в лицо стробоскопом. Впрочем, для аналитика это как раз и было наиболее точным описанием момента выхода из гиперрежима.
– Слушаю.
– Контр-адмирал, мы ещё можем попытаться отработать по наиболее вероятным областям активными маяками. Запас их ограничен, но вероятность…
– Отставить, с момента повышения тревоги наша первичная задача – организованно покинуть сектор и, если понадобится, потом начать с исходной после перегруппировки и ротации экипажей.
– Я понимаю, сорр, но…
– Присоединяйтесь к акустикам, штаб-капитан, у нас ещё будет возможность триангулировать фокус. Ещё вопросы?
Сададзи поджал губы и привычным манером клюнул головой, принимая приказ. И замер так, не разрывая контакта. Его зрачки почти заметно для глаза замерцали, вглядываясь в коммуникационные интерфейсы.
– Контр-адмирал, в акустическом спектре что-то происходит.
Финнеан рефлекторно отбил кольцами чечётку. К глубинному резонансу тёмных потоков присоединилось что-то ещё. Что-то огромное, на самой грани инфразвука. Скорее отдельные вспучивания кривизны пространства, нежели что-то похожее на настоящую протяжённую гравитационную волну.
– Акустики, что это?
– Не удаётся опознать направление. Нечёткая метрика сигнала. У нас в архиве не значится подобных паттернов.
Финнеан зыркнул в сторону всё так же скорчившегося на полудвижении Сададзи.
– Штаб-капитан? Мне бы очень пригодилась хоть какая-нибудь версия.
Сададзи поднял голову и почти прошептал.
– Если это то, что я думаю, то, кажется, мы только что нашли, что искали.
– Сададзи, я тебя под трибунал отдам.
– Работают глубинные бомбы.
И тут же отключился.
Финнеан почувствовал, как у него внутри похолодело.
– Квол, сигнал на сабы отправлен?
– Так точно, но они его получа…
Канал оборвался на полуслове.
Время, время, время.
Всегда дело было во времени.
– Приказ по Крылу. Максимальная боевая готовность, вновь выпустить наружу весь малый флот, включая дроны; якоря без команды не размыкать, всю энерговооружённость – в накачку внешних экранов, боевое построение даймонд-октагон плотным строем, всем навигаторам и аналитикам войти в гиперрежим, повторяю, максимальная боева…
В этот момент акустический спектр во всём диапазоне заорал так, что звук пришлось отключить. Подчиняясь какому-то неведомому ритму, по всей гемисфере грандиозным фейерверком в очередь начали вспухать послушно увеличенные селективными фильтрами до межзвёздных масштабов багровые сферы коллапсаров в сверкающей шелухе едва сброшенных, но уже стремительно уходящих под горизонт аккреционных дисков только что сброшенных внешних оболочек.
Кажется, этим жёлтым карликам вовсе не было суждено встретить здесь старость Вселенной.
Одна, две, три, шесть. Безо всякой системы, сразу по всем направлениям изнывающим от собственной ничтожности местным жалким звездулькам начало срывать клапана. Впрочем, опасаться их в такой дали было бессмысленно, даже будь они все квазарами ядерных галактических классов, в вязком субсвете их ударные джеты достигли бы той точки, где сейчас скрывался флот, лишь спустя долгие десятилетия. Да и обычный багровый отсвет обречённых светил ещё очень долго будет напоминать о том, что когда-то было соседним скоплением.
В субсвете вообще мало что может быть опаснее детской хлопушки, если ты не держишь её у самого лица и не сжимаешь в собственном кулаке. Но то в субсвете.
Одна, две, три, шесть. Новорождённые сверхновые обрывали свой тревожный рокот, слишком слабые, чтобы произвести на свет нечто значительное.
Финнеан долгую секунду не мог себя заставить переключить режим.
Фрактальные недра дипа в ярости ревели, пробуждаемые от вечного сна внезапным обилием пищи. По сравнению с этой лавиной огня жалкие людские заградительные залпы казались теперь ничтожными брызгами вакуумной пены. И где-то там в самой глубине этого рокочущего моря едва заметным завитком продолжали мелькать метрики двух разведывательных сабов.
Дайс, не дури. Всплывай. Чудо, что там вообще до сих пор ещё кто-то жив.
На всех каналах уже заходился сигнал чёрного уровня тревоги, что бы это всё ни значило, активная фаза боя теперь была неизбежна, перегретый дип означал неминуемо преждевременный прорыв эхо-импульсов.
– Приказ по Крылу. Расчехлить орудийные порты для работы по файерволу, построения не менять, всем пилотским сменам занять дублирующие посты, активировать нейропомпы, находиться в постоянной готовности к гиперрежиму, полная премедикация, запустить тестовый прогон прокси-защиты внешних датчиков и нейроконтуров. Квол, любые сигналы от «Джайн Авы» и «Махавиры» без расшифровки транслировать напрямую на «Тсурифу-6» по прямому каналу плюс дубль аварийной капсулой по направлению окна отхода с частотой раз в минуту. Выполнять.
И, чувствуя уже, как сердце пропускает такт вослед проходящей гемато-энцефалический барьер химии:
– Отставить походный ордер, всем разомкнуть якоря, боевое построение «сфера», первторанги – в узлах додекаэдра, занять оборону, кэрриерам, соблюдая строй, полным ходом двигаться на соединение с основным флотом, быть готовым к активному маневрированию, остальные работаем согласно сигналу акустиков, как только будут данные по актуальному вектору атаки.
А зарево в недрах дипа всё не унималось, но коллапсары уже почти прогорели.
– Аналитики, почему мне ещё не доложили, откуда эта дрянь?
В канале заворчал недовольный голос Сададзи:
– Работаем.
Флот послушно начал движение, разрушая недавно выстроенный ордер, этот танец сотен единиц боевых крафтов завораживал не хуже окружающего его фрактального шторма, хотя по степени безумия эти два спектакля, конечно, было не сравнить.
– Контр-адмирал, сорр.
Квол, нашёл время. Отресетить к хренам в ближайшем порту.
– 10 секунд.
– Приказ был чёткий – встревать в огневой контакт только в случае крайней необходимости, отступить в заранее выбранный канал.
– Командир этого крыла я, я дал тебе приказ, исполняй.
– Так точно, сорр.
Хотя бы хватило ума не начать пререкаться.
И тут же в канал вклинился командир «Тимберли Хаунтед» Акэнобо:
– Контр-адмирал, сорр, сигнал с «Махавиры» потерян, вероятнее всего…
Финнеан в ответ не выдержал и сорвался на рык.
– Я знаю, что вероятнее, мне нужна внятная информация о том, что там на самом деле происходит, а не ваши предположения, майор!
Огненный танец продолжался, и где-то на дальнем его краю сейчас, возможно, уже решилась судьба горстки дайверов, но треклятая декогеренция на выходе в субсвет никак не могла доставить об этом свой неумолимый сигнал. Даже в стремительном топологическом пространстве всё происходило далеко не мгновенно, и это ожидание порой убивало.
Маяк.
Крошечная искорка смёрзшейся до абсолютного нуля материи беспомощно выродилась в субсвет в огненном каскаде яростно распадающихся суперсимметричных монстров из другого мира, больше похожих не на элементарные частицы, а на гигантские комки спрессованной энергии из тех далёких времён, когда вселенная была молода, горяча и безжизненна.
Новорождённый маяк, подобно любому младенцу, сперва судорожно набрал в грудь те крохи энергии, что достались ему от тлеющего даже при абсолютном нуле субъядерного распада в его сердце, чтобы с первыми же двинувшимися в путь электронами издать на всю округу первый свой яростный крик.
Щёлкнуло, и такой же точно маяк исчез из этого мира, унося дальше по цепочке полученный сигнал.
– Контр-адмирал, мы только что получили галактические координаты фокуса.
Сознание Финнеана уже плыло от пропитавшей его височные доли химии, он едва держался, чтобы окончательно не уйти в гиперрежим.
Дайс, Тайрен, вы же бойцы у меня, вы сможете, сможете.
И тут дип замолчал на всём пространстве гемисферы.
Там, где только что сверкали иззубренные молнии фрактальных топограмм, воцарилась мгла.
– Потерян сигнал с «Джайн Авы», у нас нет больше реперного моста для навигации. Прикажете погрузить другой саб?
Ну нет. И сразу другой надоевший голос:
– Контр-адмирал, сорр, я вас призываю отдать приказ выхода на прыжок. Директивы Воина…
Финнеан обрубил канал квола.
Хватит. Пора действовать людям.
– Отставить, сабы не погружать. Как только будет подтверждена триангуляция – построение «пирамида-2» по её вектору.
Финнеан всё смотрел на мерцающую точку и не верил своим глазам. Это же совсем рядом в масштабах полупустого сектора. Субсвет бывает так, временами, тесен, что даже не знаешь в итоге, радоваться этому или огорчаться.
Горький флотский анекдот гласил, что даже самый мощный первторанг способен убить лишь муху, сидящую на носу у его капитана. Потому что до всего остального ему всё равно не дотянуться.
– Томлин.
– Да, контр-адмирал.
Голос майора был глухим и смазанным, нейросканнеры не успевали считывать паттерны всё возрастающей активности центра Брока в районе лобно-теменного стыка, но казалось, что это сам Томлин стоял сейчас перед ним и еле сдерживал в себе поднимающуюся волну плавящей мозг ярости. Он будто ненавидел Финнеана и готов был впиться сейчас ему зубами в горло. Впрочем, наверняка, так и было. Если перед самой заварушкой командир Крыла обращается к простому майору пространственной пехоты, значит дело дрянь.
Иногда побочные эффекты стимуляторов вполне успешно заменяли человеку простые обыкновенные эмоции.
– Твои мозголомы требовали определённости.
– Так точно, сорр.
– Вот им определённость. Оба саба оборвали сигнал, но перед тем успели сорвать триангуляцию. Полтора декапарсека, на самом пределе дальности пассивного прыжка.
Томлин дышал тяжело и хрипло, пытаясь обуздать поднимающуюся в его груди бурю.
– Слушаю ваш приказ, сорр.
Почему командир на самом деле не может всего этого не говорить? Бессмысленный фатализм больше всего пугал Финнеана.
– Погрузить личные капсулы равными группами в боты, твои люди и гражданский персонал один к одному, настроить катапульты на сигнатуру точки триангуляции, каждой группе приказ один – попытаться достичь фокуса. Дальше мозголомы доктора Ламарка сами знают, что делать.
– Апро, сорр.
И тут же отключился, даже в глаза напоследок не посмотрел. На предельной дальности прыжка вероятность неудачного завершения самостоятельной разморозки на том конце негативного коллапсара составляла около пятнадцати процентов.
И с каждой секундой эти шансы падали.
– Контр-адмирал, есть килогерцовая акустика в секторе три-девять по оси строя!
– Телесный угол?
– Пока всего две сотых радиана, но быстро растёт.
Финнеан уже и сам слышал визжание файервола, сквозь который уже вовсю ломились покуда невидимые гости. Пошла ответка.
– Второй маркер сектор четыре-десять!
Строй кораблей начал деформироваться, послушно следуя новым и новым сигналам опасности – постепенно отдельные акустические пятна трепещущего гравидиапазона принялись расползаться по пространству тактической гемисферы, сливаясь в огромные кляксы.
– Контр-адмирал!
Это сквозь все запреты всё-таки сумел пробиться паникующий квол.
– Прервать контакт!
– Контр-адмирал, негатив, высший приоритет, прямой приказ Воина, – машина тараторила без умолку, рискуя остаться вообще без средств связи с внешним миром, у Финнеана была эта возможность, – срочно разворачивайте ордер и уходите, вам нельзя тут оставаться, это прика…
Ему показалось, или перед самым офлайном в писклявом женском голосе квола всё-таки прорезались металлические нотки? Финнеану было всё равно. Глядя на расползающееся по гемисфере зашумление, он понимал: их единственный шанс – это держать оборону здесь. И никакой квол его не заставит собственными руками погубить год барража целого Крыла.
Спустя пять секунд после хард-ресета квол будет снова в строю. И он будет молчать.
– Аналитики, наведение по батареям, распределить сектора максимальной плотности входящих, навигаторы, готовиться к активному маневрированию.
Краем глаза Финнеан следил за приближением всё-таки успевающей до начала горячей фазы эскадры кэрриеров. Хорошо. Сейчас все силы нужно держать в одном кулаке. Но основное внимание контр-адмирала уже было приковано к обратному отсчёту, возникшему по самому центру гемисферы.
Бегущие цифры дружно таяли, как таяла сейчас вероятность хоть сколько-то успешного исхода. Из этой переделки просто не было выхода.
Дробные хлопки катапульт, это ушли на прыжок боты, под завязку забитые капсулами смертничков. Удачи всем.
– Открыть упреждающий зенитный огонь.
За пятнадцать секунд до конца обратного отсчёта флот дал первый залп.
Сгустки сверкающей плазмы релятивистскими воронками обрушились внутрь себя, пожираемые микросингулярностями, что были замкнуты на предельной инструментальной дальности. Спустя миллисекунды рукотворная сфера ледяного огня поднимется между источником приближающихся шумов и конусом боевого построения. На какое-то мгновение межзвёздный вакуум станет чуточку плотнее, и на выходе в субсвет паразитную энергию будет ждать уже не комфортное ничто, пусть и пронизанное жёстким излучением разогнанных магнитосферой Галактики частиц, а почти настоящая звёздная атмосфера, способная порождать на субсветовых скоростях ударные волны, размалывающие в пыль целые планетоиды.
Финнеан на собственной шкуре знал, каково это, штурмовать уплотнённый файервол с той стороны, и его губы невольно сжались в зверином оскале.
Нате, ешьте.
Гравитационный диапазон между тем уже призывно рычал, вызывая на бой глупца-контр-адмирала, посягнувшего на этот никому не нужный участок вселенной.
