Читать книгу: «Вероника: проект «Горгона»», страница 2
Какой Копенгаген?! Какая конференция?! Девушка совершенно не думала о том, что говорит. Слова лились сами и сплетались в зыбкий мираж, который домработница приняла за чистую монету.
Легкий шум в голове напоминает Веронике о том, что с ней сегодня произошло что-то необычное. В небольшой саквояж она укладывает кое-что из одежды и белья, почти доверху заполняет его косметикой и украшениями, и последними кладет две довольно редкие книги.
Эта ночь дарит ей сон, каких она не видела уже давно. Во сне она находится в своей комнате, но за окном ярко светит солнце. Девушка сидит на полу перед пером ворона, как вдруг напротив нее появляется высокий мужчина в черном. Он тоже присаживается рядом. Она чувствует себя очень неловко, ведь из одежды на ней оказывается только простыня, как на рисунке.
– Приятно встретить тебя снова, Вера. – Девушка не отвечает, а гость продолжает: – Тебя не испугало сегодняшнее явление?
Она отрицательно качает головой, и тихонько интересуется:
– Вы ворон?
– Нет. А с чего ты взяла, что видела ворона? Я пришел нарушить правила и вернуть тебя прежнюю.
Вероника удивленно поднимает глаза. В воздухе появляется легкое мерцание, а со стороны двери формируется едва заметное белое облако. Из него, как будто издалека, выходит прозрачная фигура. С каждым шагом она становится плотнее и плотнее, и вот уже принимает вид стройной женщины в сером грубо сшитом платье, с длинными прямыми светлыми волосами, которые украшает кожаный обруч с металлическими подвесками на висках. Присмотревшись, девушка замечает свое сходство с пришелицей. Она выглядит немного старше, но в остальном она почти полностью идентична Веронике.
– Не бойся, это не призрак, – говорит мужчина, когда гостья тоже присаживается на пол рядом с ними. – В моей власти устроить встречу тебя-прошлой и тебя-настоящей. – Затем он произносит что-то на другом языке.
Пришелица слегка кивает или кланяется, привстает с грацией богини и приближается к Веронике. Она протягивает девушке руку, предлагая встать. Затем, нахмурив брови, осматривает простыню и произносит что-то, что девушка воспринимает, как невнятное шипение.
– Вера, – обращается к ней мужчина в черном, – сними это!
– Что?!
Пришелица молча проводит ладонью по своему животу, пытается что-то показать жестами, протягивает руку к животу Вероники, но та вскрикнув отскакивает в сторону. Гостья злится, судя по интонации, высказывает какие-то проклятья, и с неженской силой срывает с нее простыню. Дальше в глаза девушке бросается большой нож, который незнакомка достает из сумы, перекинутой через плечо. Она трижды обходит вокруг перепуганной Вероники с неясным бормотанием, размахивая ножом. Затем, жестом приказывает девушке лечь на край кровати, и, склонившись над ней, начинает чертить ножом на ее животе различные символы, сопровождая все это ритмичной песней. Слов, как догадалась Мейер, в песне нет, она полностью состоит из определенных сочетаний звуков. Женщина едва касается ножом ее кожи, не причиняя боли. Страх Вероники вскоре проходит и она даже замечает, как ее голова начинает раскачиваться в такт песне. Наконец, пришелица выпрямляется, поднимает нож над головой и выкрикивает нечто-то неразборчивое. После она заботливо накрывает Веронику простыней и, положив ладонь на ее солнечное сплетение, склоняется к ее уху. Она начинает что-то шептать немного охрипшим голосом. Девушка не понимает ее слов, но они формируют образы в ее сознании, подобные воспоминаниям. Они настолько яркие, что она переживает такие ощущения, как будто сама участвует во всем, что видит. Гостья смолкает, и образы пропадают. Она кланяется мужчине в черном и уходит так же, как пришла.
Все это время он продолжал сидеть на полу, но теперь подошел к кровати.
– Просыпайся! – только и произносит он на прощание. Теперь все вокруг Вероники окутывает тьма, но только на мгновение.
Она открывает глаза и видит привычную картину своей комнаты. Лежит она в постели не обнаженной, а в пижаме, а значит сон, который она в первые секунды приняла за реальность, был только сном.
Стук в дверь окончательно приводит ее в себя.
– Вера, Птичка, я уезжаю!
Девушка вскакивает с постели и подбегает к двери. Открыв, она обнимает отца, чего не делала уже много лет.
– Родная! Увидимся через две недели. Я буду скучать.
– Длинные волосы, кожаный ободок, – неожиданно для самой себя произносит она.
– Что ты задумала? – Он встревожено отстраняет ее.
– Ничего. Просто вспомнилось.
Александр снова прижимает ее к себе и шепчет на ухо:
– А не вспомнилось, что мне тоже есть за что тебе мстить?
– Я тоже буду скучать! – с беспечной улыбкой говорит она. – До встречи через две недели!
После такого странного прощания с отцом, Вероника возвращается в свою комнату. Она не спеша одевается, делает макияж, укладывает волосы, и когда Мейера уже и след простыл, отправляется на вокзал.
Дорога обещает быть долгой. В купе поезда она почти все время дремлет, временами наблюдая короткие сновидения.
Прибывает в город она поздней ночью, но следуя рекомендациям Зигфрида, успешно добирается до отеля. Однако в самом отеле все сразу начинает идти не по плану. Войдя в пустой холл, Вероника осматривается в надежде увидеть кого-нибудь из персонала. Как же наивно с ее стороны было рассчитывать, что кто-то будет ее здесь ждать с нетерпением. В данный момент она самый бесперспективный клиент. Вот она замечает стойку администратора и уверенно направляется к ней. Вообще, отель производит на нее не лучшее впечатление. За стойкой не оказывается никого, и, перед тем как позвонить в звонок, девушка снова осматривается. На стене возле шкафчика с ключами Вероника замечает черно-белую фотографию Марлен Дитрих с синим автографом.
«Останавливалась здесь и подписала им фотографию», – предполагает девушка. Наконец, она решается позвонить. На звук выходит сонный человек и, зевая, интересуется, не Зигфрид ли ее прислал. Получив утвердительный ответ, он произносит:
– Комната для обслуги. В холле не шатайся, с гостями не разговаривай. Выходить и заходить будешь через черный ход, обед в час дня в столовой для персонала…
– Может, мне еще и комнаты убирать прикажете?! – возмущается Вероника, которую такие условия совершенно не устраивают.
– …и оплата вперед.
Девушка чувствует, что ее негодование скоро перейдет все границы. Она через всю страну ехала ради того, чтобы какой-то хам разговаривал с ней как с человеком третьего сорта?! Вот уж, действительно, лучше бы ей отправиться в Париж на попечение Шнайдера! Однако внезапно ею овладевает спокойствие и сила, те самые ощущения, что и в воскресение, после встречи с вороном. Ее глаза снова покрывает черная пелена, в движениях появляется грация и плавность.
– Как вы себе позволяете так говорить со мной?! Вы не видите, кто стоит перед вами?! – Голос ее тоже меняется, но теперь она узнает знакомые интонации шаманки из ее сна.
При всем при этом в ее сознании прочно засел образ увиденной на фото актрисы. Мысль о том, что к Дитрих здесь относились, однозначно, лучше, не позволяет Мейер выбросить ее из головы.
– Простите!.. Нас не предупредили… – забормотал испуганный мужчина.
– Вы и Марлен Дитрих селили к прислуге?! – со злостью продолжает Вероника, чувствуя, как укрепляются ее силы.
– Мадам Дитрих, мы не ожидали, что вы прибудете без предупреждения…
Такого поворота девушка предположить никак не могла, но раз уж ее приняли за Дитрих, то этим можно воспользоваться, чтобы получить нормальную комнату, например.
– Вы предоставите мне комнату или мне лучше уехать?! Но тогда завтра же все газеты напишут о качестве вашего обслуживания! – Вероника вошла во вкус. Она и раньше иногда в стрессовой ситуации могла впадать в подобное состояние, но теперь в ее сознании укрепилась мысль, что после пройденного посвящения во сне, она способна в любой момент пугать людей, дурить им голову и подпитываться чужими силами.
Девушка не стала наглеть и остановила свой выбор на скромном номере на втором этаже. Кроме администратора, ее внушению легко поддались еще несколько сотрудников. Теперь, пока ее считают здесь знаменитой актрисой, не стоит ни о чем беспокоиться. Лишь бы персонал не слишком распространялся о том, что такая звезда отдыхает у них в данный момент. Времяпрепровождение обещает быть приятным. Из уважения к «ее» таланту ей даже предоставили кредит, естественно, на имя Дитрих.
В эту ночь во сне к ней снова явилась шаманка. Она вошла в номер, поклонилась и присела за стол. Прислонив ладонь к груди, она произнесла:
– Врана. – Дальше она говорила много и непонятно, но Веронике стало ясно главное: Врана довольна ее преображением, и пришла подбодрить.
Утро кажется довольно мрачным. За окном все белым-бело из-за тумана, спустившегося с гор. Как объяснила горничная, приносившая завтрак, туманы здесь часто бывают, а в это время еще и дожди не редкость. Горничная, как и ожидалось, не сразу поверила, что перед ней сама Марлен Дитрих, а только после того, как ощутила на себе «ее» неестественно черный взгляд.
Веронике теперь кажется, что личность шаманки Враны подавляет ее собственное я, но она не видит смысла этому сопротивляться, ведь Врана и Вероника – это прошлое и настоящее одной души. А что есть личность, если не душа?
Глава 3
Спустившись в холл, девушка увидела и других постояльцев – пожилую пару. Она не считает нужным прикрываться чужим образом перед ними, как и вообще знакомиться. Присев на мягкий диван, она только наблюдает, как они обсуждают пользу горного воздуха, местную кухню и то, что с момента их приезда не было ни одного солнечного дня. К их скучному диалогу присоединяется коридорный, и теперь они втроем начинают говорить о предстоящей в этом году Олимпиаде, а затем с видом экспертов заговаривают о политике. Теперь уже Вероника не выдерживает. Ей подобные пустые разговоры сегодня особенно неинтересны. В ее системе идеального мира важны только люди, а их взгляды – это вопрос моды, такой же моды, как мода на одежду. Конечно, бывает, что костюм обязывает своего хозяина вести себя определенным образом, но он не меняет суть человека: благородство или подлость, сочувствие или жестокость – это те качества личности, которые не скрыть ни одеждой, ни идеей. Она готова поклясться, что считала так всегда, из жизни в жизнь, с начала времен, и свидетели тому Врана и незнакомец, который привел ее. Если бы Вероника могла понимать Врану!.. Она бы обязательно спросила ее, кто он: Бог, дьявол или кто-то еще.
Как бы там ни было, слушать их дальше, становится невыносимо. Вероника встает, узнает у администратора можно ли пройти в горы, и как это сделать. Далее она, поднявшись в номер, переодевается в более удобную одежду, и до вечера покидает сонный отель.
Девушка ходит по безопасным тропам, но все равно ощущает почти родственную связь с горами. Ей нравится воздух, легкий ветер и для полного счастья не хватает только солнца и моря: голубой бескрайней дали с бликами и белыми барашками на волнах. Погода стоит прохладная. Ближе к пяти вечера, она, совершенно продрогнув, спускается в город. В шоколаднице она согревается чашкой горячего шоколада с корицей. Изучив ассортимент ближайших магазинов одежды и парфюмерии, она возвращается в номер, где погружается в чтение.
На следующий день, Вероника облюбовала крытую террасу отеля, где расположилась за столиком с книгой. Увлекшись сложным, но интересным текстом, она не замечает, как темнеет небо и начинает моросить дождь.
Приблизительно в то же самое время напротив входа в отель останавливается черный, блестящий от безупречной полировки автомобиль. Вокруг прибывшего постояльца служащие суетятся с небывалым ажиотажем. Сам гость с презрением поглядывает на свинцовое небо, и проходит в помещение.
Дождь идет редкий и мелкий, но поднявшийся ветер без спросу переворачивает страницы книги и окропляет Веронику холодной дождевой пылью. После очередного порыва, она решает вернуться в отель. Пока она не спеша идет через большой холл, прижимая к груди книгу, администратор с услужливостью, граничащей со страхом, беседует с новым гостем:
– У нас, конечно, сейчас не сезон, погода… сами видите…
– Я приехал поработать в тишине и спокойствии, – отвечает он, не отрываясь от заполнения карточки.
– У нас тишины и спокойствия сколько душе угодно. Отель почти пуст: здесь только в противоположном крыле – супружеская пара, тишайшие старички, днем их и не бывает, а этажом ниже вас актриса Марлен Дитрих, но и она хлопот вам не доставит…
Услышав имя Дитрих, мужчина поднял на администратора удивленный взгляд. Вероника не раз корила себя за невнимательность. Вот и сейчас, она бы ни за что не подошла к стойке, если бы обратила хоть какое-нибудь внимание на происходящий разговор. Ни на кого и ни на что не глядя, она приближается и, протянув руку, требует:
– Ключ!
Администратор поворачивается к шкафчику с ключами, продолжая говорить с мужчиной:
– Я немедленно распоряжусь, насчет печатной машинки и бумаги, как вы просили. – Он прячет заполненную гостем карточку и протягивает Веронике ключ. – Пожалуйста, мадам Дитрих!
Повернув голову, мужчина внимательно изучает ее, а когда она зажимает ключ в руке, произносит:
– Вы не похожи на Марлен Дитрих.
Его голос застает ее врасплох, она медленно оборачивается и, узнав важную персону, вскрикивает, всплеснув руками, роняет книгу на пол и прижимает ладони ко рту. Применить уже привычный метод обмана, она не успевает, упуская момент. Гость, желая развеять иллюзии администратора, поворачивается к стойке, но того уже не оказывается на месте: как и обещал, он побежал хлопотать на счет бумаги и машинки. Мужчина поднимает с пола книгу и продолжает:
– До окончания всей этой комедии у вас есть шанс рассказать мне, что здесь происходит. – Он жестом приглашает ее пройти к дивану для гостей. Затем, устроившись рядом, снова обращается к ней: – Ну?
– Меня арестуют? – дрожащим голосом чуть слышно произносит девушка.
– Арест – это справедливый финал карьеры мошенников. Вы не согласны?
– Но… но я же не сделала ничего плохого! Это они почему-то стали считать меня Дитрих, а я… просто не стала с ними спорить.
– «Почему-то»… Интересно, почему? – Вероника нервно подергивает плечами, тогда ее собеседник обращает внимание на книгу. – И что же читают в наше время мошенники? – Он присматривается к названию, и девушка замечает, как в его лице что-то меняется: – De medicina magnetica libri tres, in quibus tam theoria quam Praxis continetur. Максвелл, тысяча шестьсот семьдесят девятый год?
– Это репринт, – робко поясняет она. – А вы хорошо читаете латынь, я, вот, постоянно запинаюсь.
– Комплименты вас вряд ли спасут. Но вопрос, как вам удалось обдурить персонал, снимается.
Как из-под земли появляется коридорный.
– Господин!.. – только и успевает выкрикнуть он, как мужчина повелительным жестом требует его замолчать.
– Я сам найду комнату, а вы вызовите лучше…
– Нет! Пожалуйста! – перебивая его, неистово кричит Вероника и впивается пальцами ему в руку.
– Почему же нет?
– Послушайте, это была просто шутка! Совершенно невинная шутка, от которой никто не пострадал и не пострадает! Они все просто легко поддаются внушению!
– Идите, – приказывает гость коридорному. – Скажите, чтобы номер проветрили. – Когда служащий удаляется, он обращается к Веронике: – Можете меня отпустить. До вас доходили слухи о моей чрезмерной доброте?
– Интеллигентные люди не доверяют слухам, – не подумав, бросает девушка.
– А вот дерзить не обязательно.
– Извините.
– Значит, практикуете магнетизм по Максвеллу?
Она отрицательно качает головой и объясняет:
– Там мало полезной практической информации, и я не все понимаю. Читаю как роман.
– Давайте познакомимся. Меня вы знаете, а о вас мне известно только то, что вы не Марлен Дитрих.
– Вера, то есть Вероника Мейер.
– Вера или Вероника?
– Вероника, но обычно сокращаю до «Вера».
– Вы произнесли слово «внушение». То, что вы делаете, – разновидность гипноза?
– Я сама не знаю, как это делаю, и что это, но оно похоже, наверное, на гипноз.
– Почему же вы меня не попытались загипнотизировать?
– Побоялась, – признается девушка. – Если бы что-то пошло не так, мне б тогда не сносить головы.
– Вам бы и так ее не сносить, будь на моем месте кое-кто другой… Кто вы, Вероника Мейер?
Она рассказывает о себе то, что его интересует: где живет, как попала в этот отель, давно ли у нее эти способности; демонстрирует свое внушение в действии, убеждая одного сотрудника отеля в том, что на улице выпал синий снег, а другого – в том, что он украл из шоколадницы двенадцать живых устриц.
– А что у вас с глазами в этот момент? – спрашивает он по окончании представления. Ему был виден только профиль девушки, но все-таки он заметил темную пелену, закрывающую роговицу ее глаз.
– Не знаю, я ничего необычного не чувствую… в глазах.
– Те двое могли быть вашими сообщниками. Попробуйте для чистоты эксперимента загипнотизировать меня. Только, знайте, если примените внушение и сбежите, я вас из-под земли достану!
– Вы хотите, чтобы я снова вошла в то состояние и посмотрела на вас?
– Да, именно.
– Хорошо.
Вероника выполняет просьбу. Она открывает душу своему внутреннему торнадо. Внезапно все ей начинает казаться мелким и незначительным, а грозный господин – всего лишь заинтересовавшимся человеком при власти. Он думает о том, можно ли извлечь из ее способностей пользу, но он даже не подозревает, что никто из людей не сможет управлять такой силой, тем более справиться с ней. Даже если он не поверит ей и передаст в жесткие руки правосудия, чего ей бояться? Людей? Шепот Враны в ее голове становится все понятней, хотя она по-прежнему не разбирает слов.
Девушка медленно поворачивает голову в сторону своего собеседника. Он отстраняется от нее и требует:
– Хватит!
– Ваше желание, – напевно произносит девушка и отводит глаза.
– Кто вы, Вероника? Вы точно человек? – спрашивает мужчина. От его повелительного тона не остается и следа. Похоже, ей удалось произвести впечатление.
– Смотря, кого считать человеком.
– Как долго вы пробудете здесь?
– Могу уехать завтра же, если вы настаиваете.
– Нет, останьтесь! Нам с вами предстоит еще не одна встреча. – Он удаляется, оставляя Веронике ее книгу на столике для газет.
Ощущение силы у нее постепенно проходит, сменяясь паникой по поводу того, в какую историю она влипла. Девушка поднимается к себе, и, первым делом, пересчитывает наличные деньги. Воспользоваться кредитом на имя актрисы теперь стало бы равносильно самоубийству! Уехать ни сейчас, ни с утра она не сможет, понимая, что тогда ее найдут, и разговор будет гораздо жестче. К счастью, денег оказывается достаточно, чтобы прожить в номере оговоренный срок: Дох дал немало, да и Мейер не поскупился для любимой дочери. А если вспомнить, что комнату ей обещали за полцены, то, может быть, средств хватит и на то, чтобы утешить себя какой-нибудь покупкой.
Вечером девушка не спускается на ужин, тяжелый день начисто лишил ее аппетита. Чтобы успокоиться и немного забыть пережитый стресс, она идет в душ.
В то время, когда теплые струи воды скользят по коже Вероники, этажом выше в правительственном номере новый постоялец, закончив что-то писать, совершает звонок по выделенной линии. Он нервно постукивает карандашом по открытому блокноту, на желтоватом листе которого отчетливо видна надпись «Вероника Мейер».
Спит девушка очень беспокойно. Вероятно, она поспешила считать себя способной справляться с любыми трудностями. Как бы там ни было, переживания мешают спать всю ночь. Только задремав под утро, она просыпается от настойчивого телефонного звонка.
– Доброе утро, госпожа Дитрих! – приветствует ее женский голос в трубке. – Вас просили подняться в триста седьмой номер.
Девушка что-то бормочет в ответ и встает с постели. Вчерашняя история не думает заканчиваться с новым днем. На то, чтобы привести себя в порядок она тратит около получаса. Затем, девушка выполняет просьбу, которую уместней считать требованием, и поднимается на третий этаж. На стук ей открывает ее вчерашний собеседник и приглашает войти.
– Я вчера много думал о вас, Вера Мейер, – говорит он, провожая ее до кресла. – При всей бессовестности вашего поступка, вы не вызываете у меня впечатления злоумышленницы. Вы молоды, красивы, почему бы вам не подшутить над нерасторопным персоналом? Как я узнал, вреда гостинице вы никакого не причинили. А в целом, если учесть, что ни вы, ни ваш отец Александр Мейер, не замечены ни в каких серьезных правонарушениях, имеете прекрасные характеристики, то мне только и остается признать, что я был неправ, когда хотел передать вас полиции. Вы, Вера Мейер, ценнейший представитель рода людского. У вас есть талант, который при бережном к нему отношении, изучении и правильном использовании очень пригодится и вам, и стране. Вы ведь любите Германию?
Сжимая руками подлокотники кресла, девушка молча слушает и следит глазами за тем, как он прохаживается по комнате. Она не удивляется тому, что этому человеку известно столь многое из ее жизни, это только укрепляет ее в мысли, что сбежать она не сможет. Когда он задает вопрос, Вероника чуть заметно кивает.
– Я предлагаю вам сделку: я беру вас под свою защиту, а вы позволяете изучить ваши способности и делитесь всеми вашими знаниями, особенно, в части манипулирования чужим сознанием. И не пытайтесь врать, что ничего не знаете! Когда восемнадцатилетняя девушка читает Максвелла в оригинале – это уже подразумевает, что она знает больше, чем положено! Итак, у вас есть возражения? – Она слегка качает головой. – Нет, – продолжает мужчина. – Выбора у вас тоже нет.
– Только не препарируйте меня, внутри у меня ничего интересного нет, – наконец, бормочет она.
– Думаю, желающие исследовать ваш мозг нашлись бы быстро, но меня не интересует его строение.
– Мне повезло, – девушка немного смелеет. – Но мои знания – это предчувствия, воспоминания и сны. Иногда они приходят внезапно, как вспышки. Я не могу сказать, что у меня есть какая-то система знаний.
– Это то, что нужно! Начнем с того, что вы будете рассказывать мне все о ваших снах, предчувствиях, «вспышках» и воспоминаниях. Это ведь не сложно?
– Хорошо. Это, правда, не сложно.
– Отлично. Вы мне уже нравитесь, Вера, – говорит он, присаживаясь на соседнее кресло, рядом со столиком. – Давайте, начнем наше сотрудничество с одного эксперимента. Попробуйте снова войти в то состояние, в котором вы гипнотизируете людей, как вчера со мной. Только смотрите… вон на ту картину на стене. – Мужчина указывает направление, и Вероника выполняет его просьбу. – Получилось? – интересуется он, видя, как изменяется, становясь более частым и глубоким, ее дыхание.
– Да-а.
Получив ответ, он осторожно берет со столика зеркало и поднимает его к лицу девушки так, чтобы ее взгляд встретился со своим отражением. Как только это происходит, она с криком закрывает глаза ладонями. Он быстро убирает зеркало, но Вероника продолжает кричать, закрывая глаза, и извиваться на кресле. Мужчина вряд ли ожидал такой бурной реакции. Не зная, что и предпринять, он наливает воды в стакан и выплескивает на нее. Девушка успокаивается, перестает кричать и постепенно убирает руки от глаз.
– Что с вами произошло?
– Не знаю, но это было очень больно.
– Мне вчера больно не было, неприятно – да, но не больно. А где вы почувствовали боль?
– В голове. Как будто огромную раскаленную иглу воткнули, – она касается точки на лбу между бровей, где, видимо, почувствовала боль.
– Вы, прям, Медуза Горгона, – с трудом сдерживая удивление, ухмыляется он.
– А вы, прям, Персей, – немного обиженно бросает девушка.
– Вы вообще не переносите зеркала?
– Нет. Наверное, только в этом состоянии.
Мужчина поднимает зеркало, и к своему удивлению обнаруживает, что его амальгама потемнела и местами отошла.
– Ничего себе! Вы уже в человеческом состоянии? Можете взглянуть на это?
Вероника протягивает руку и берет у него зеркало.
– Ого! – удивляется она. – Это я сделала?
– Похоже. До вас оно было в полном порядке. Я не планировал причинять вам боли, надеюсь, вы это понимаете. Вы меня извините, если я угощу вас завтраком?
– Спасибо, я не голодна.
– Не отказывайтесь, заодно расскажете что-нибудь. – Он выкатывает из соседней комнаты столик на колесиках, на котором накрыт скромный завтрак на двоих, и возвращается на свое кресло.
– О чем вам рассказать?
– Ну, не знаю, скажем, расскажите о ваших, так называемых, воспоминаниях? Какое самое первое?
– Из этой жизни?
– А сколько их у вас?
– Много, не знаю. Ну, если, вообще, самое первое, то я помню высокие скалы, теплое море… И я очень быстро лечу над волнами…
– Как птица?
– Как ветер.
– Ладно, с вашими воспоминаниями мы поработаем позднее, но если в ближайшее время вспомните что-то интересное, то обязательно расскажите, – он намазывает маслом тост и передает девушке. Она по-прежнему робко принимает угощение. – А что последнее вам снилось и когда?
– Позавчера. – Вероника осторожно откусывает кусок тоста. – Мне снилась женщина по имени Врана, она ведьма и она – это я в одной из прошлых жизней. – Ее собеседник записывает в блокнот названное имя.
– Она вам что-то говорила?
– Да, но я ничего не поняла. Она говорит на совершенно непонятном языке.
– Однако вы уверены, что она – это вы из прошлой жизни?
– Она выглядит точь-в-точь, как я. Первый раз я увидела ее в ночь с воскресенья на понедельник, и с тех пор я могу управлять тем состоянием, которое вы видели. – Она кивает на испорченное зеркало. – До этого оно возникало спонтанно, когда я бывала в бешенстве.
– Вы все еще слишком скованны, это мешает пониманию. Не буду сегодня больше терзать вас расспросами. – Он разливает по чашкам кофе из кофейника. – Вы успокоитесь, и вам самой будет легче вспомнить и рассказать все важное. Не бойтесь меня.
– Мне пока тяжело… не бояться.
– Это я должен вас бояться: один ваш взгляд – и я совершенно беспомощен.
– Звучит, как фраза из любовного романа, – робко усмехается Вероника.
Мужчина сдержано смеется и говорит:
– Точно! Вот вы уже и шутите, значит, не все так безнадежно. Чем вы здесь обычно занимаетесь?
– Хожу в горы, читаю.
– Максвелла? Неужели интересно?
– Интересно, но слишком сложно, – отвечает она, допивая кофе. – Спасибо за завтрак.
– Не стоит благодарности. В течение какого времени вы будете оставаться здесь?
– Еще десять дней, вместе с этим.
– Прекрасно! Значит, времени у нас достаточно. Сегодня я вас больше не побеспокою. Удачного вам дня!
– Вам также. До свидания!
– До свидания, Вера Мейер!
Вероника возвращается в свой номер в странных чувствах, она даже не может выразить, в каких. Все ее тело сковывает мелкая дрожь, сознание путается. Только подойдя к зеркалу, она замечает, что ее волосы и блузка все еще мокрые, после того, как на нее вылили стакан воды. Она снимает ее и причесывается. Дрожь и страх все еще не проходят, изводя ее. Эти ощущения хочется заглушить хоть чем-нибудь! Она вспоминает, что почувствовала в гостях у Зигфрида, когда впервые в жизни попробовала виски: сначала было отвратительно и обжигающе, но потом пришло чувство успокоения. Сейчас бы это не помешало. Наверное, актриса Дитрих могла бы в любое время дня заказать себе в номер алкоголь, не вызывая никаких подозрений. Но мысль о том, что министр из 307-го номера мог бы об этом узнать, ее почему-то пугает и останавливает.
Вероника одевается для похода в горы. Спустившись вниз, она останавливает носильщика и что-то говорит ему, глядя в глаза. Через минуту парень молча отходит от нее, скрывается за некой дверью, а, вернувшись, передает ей нечто в бумажном свертке. Девушка выбегает из гостиницы.
По пути она несколько раз замечает за собой слежку. Это еще больше ее угнетает. Ломая голову над тем, как избавиться от «хвоста», она делает большой крюк по пути к тропе, ведущей в горы. Внезапно в ее сознании всплывает фрагмент песни Враны, и настолько отчетливо, что она тихо повторяет непонятные звуки. По совпадению, после этого она замечает тропу, которой раньше не видела, и ноги сами идут туда.
Девушка оказывается в горах, но не там, где бродила в прошлый раз. Пройти на это место той тропой, которой она ходила раньше, невозможно. Здесь, кажется, уже давно не ступала нога человека. Веронике это место нравится своей изолированностью. Главное, что здесь никто ее не увидит и не найдет, в этом она уверена.
Слежка за ней, действительно, велась. Молодой человек лет двадцати пяти в неприметной одежде, более всего пригодной для того, чтобы смешаться с толпой, следовал за Вероникой на некотором расстоянии. Он видел, как девушка свернула с тротуара, но когда повернул следом за ней, то наткнулся на глухой кирпичный забор. Он осмотрел все, но так и не нашел, ни единой лазейки, куда могла бы улизнуть Вероника. Зная, что она собиралась в горы, он исследует единственную доступную для нее тропу, но не находит ее следов.
А Вероника, тем временем, полулежа на камнях, отпивает виски прямо из бутылки. Первый глоток дается ей тяжело.
– К удовольствиям надо привыкать, – поморщившись, повторяет она слова Зигфрида и делает еще один глоток, но он дается ей ни чуть не легче. – Никогда не привыкну! – прокашлявшись, шепчет девушка.
Глава 4
Среди серых туч временами проглядывает солнце, но теплее от этого не становится. Отказавшись от алкоголя после второго же глотка, девушка снова возвращается к нему, ближе к вечеру, продрогнув до костей. Теперь «огненная вода» пьется легче, и неплохо согревает. Постепенно начинает темнеть, виски в бутылке еще чуть больше половины. Вероника физически не осилила бы всю бутылку. Уже сейчас она слишком пьяна.
Наутро, проснувшись в своем номере, девушка чувствует себя неплохо. Похмелья, как такового, нет, поскольку молодой организм смог сам и без последствий справиться с первой алкогольной интоксикацией. Однако рядом с кроватью Вероники сейчас оказывается столик с минеральной водой в ведерке со льдом и записка.
«Больше так не делайте», – написал ей постоялец из 307-го номера.
Девушка, лежа в постели, вспоминает вчерашний день, но ни разговор, которому больше подойдет название «вербовка», ни слежка не вызывают в ней столько отвращения, как состояние опьянения, и, особенно, обратный путь в отель, который вообще вспоминается фрагментами.
Одевшись, она остается в номере, где планирует провести весь день. Время близится к четырем, когда снова раздается телефонный звонок, и снова ее приглашают в правительственный номер.
– Как ваше самочувствие? – интересуется политик.
– Я в порядке.
– Как же можно приличной девушке так напиваться? Конечно, вы добавляете весьма яркие штрихи к образу Дитрих, но вы не она все-таки, и страдает при этом не ее здоровье, а ваше. Вы в курсе, что алкоголь убивает клетки мозга?
