Читать книгу: «Берегитесь! Я колдую!», страница 26
Я вздрогнула. А потом подумала … эх, была не была! Скинула одеяло и решительным жестом открыла окно. Оттуда немедленно ворвалась в комнату сырая промозглая холодрыга, неприятно касаясь кожи.
ГЛАВА 53. Сделка с темным богом
Не знаю, о чем я думала, когда выбиралась на мокрую скользкую крышу вслед за гаргульей. Дождь прекратился, лишь мерзкий ветер царапал меня ледяными когтями. Я моментально продрогла. Гаргулья наслаждалась: она то вспархивала короткими неуклюжими рывками, падая на крышу и с верещанием скользя по ней, будто по горке, то ползла вверх, неутомимо цепляясь когтями.
– Эй! Я так не могу! – Возмущенно сообщила я. – И вообще – я обратно пошла. Закрою окно и залезу под одеяло, пожалуй, там тепло и прекрасно.
– Ты же ведьма, – вдруг вкрадчиво проскрипел голосок гаргульи прямо мне в ухо. – Так наколдуй себе что-нибудь!
Гм. Действительно. Хорошие мысли что-то окончательно завязали с привычкой посещать мою голову. Оглядев себя, я подумала, что лучше всего, конечно, сотворить крылья, но почему-то не решилась на это. Тут, наверное, нужно физику хорошо знать, а то буду как тот Икар – красиво рванула вверх и с воплем полетела вниз. Вот когти – это то что надо, и никакой аэродинамики знать не нужно. Я быстренько сотворила себе когти такой длины и мощности, что гаргулья завистливо заохала.
– Вперед! – Велела я и поползла вслед за ней, скрежеща когтями по кровле. Осталось еще хвост и рога себе приделать, то-то славный демон из меня выйдет! Когти есть, перекошенная рожа тоже в наличии.
Гаргулья сползла к самому краю крыши, уцепилась за него и сделала ловкий кульбит, крутанувшись в воздухе во время прыжка на крышу соседнего дома. Тут уже завидовать пришлось мне. Шипя сквозь зубы всякие непотребности и обмирая от ужаса, я кое-как добралась до края крыши и принялась тянуться к соседней.
– Лапу бы хоть подала, тварь ты невоспитанная! – С досадою сказала я. Гаргулья проскакала боком, приблизившись ко мне, и снова перепрыгнула на крышу моего дома. Затем неожиданно выписала мне такого пинка, что я с придушенным воплем полетела вперед, растопырившись будто лягушка.
– Я тебе помогла? – Заботливо спросила гаргулья и гаденько захихикала. Может превратить ее в какую-нибудь жар-птицу с жабьей головой?
Тем не менее, нам удалось добраться до крохотного окошечка в мезонине. Немного помаявшись, я смогла подковырнуть раму когтем и открыть его.
– Удачи! Передавай привет Маруфу! – Насмешливо проверещала гаргулья, перепрыгнула на наш дом, крупными прыжками добралась до самой верхней точки на крыше и неподвижно замерла там. Вот скотина! Она еще и оставила меня тут одну. Судорожно вздохнув, я осторожно вползла в комнату и принялась поспешно отколдовывать себе нормальные руки с приличным маникюром, пока меня саму не приняли за гаргулью.
– Тетя, ты смерть? – Вдруг едва слышно зашелестел слабый голосок, затем раздался усталый вздох. – Забери меня с собой, только не больно. Пожалуйста.
У меня оборвалось сердце. Медленно приблизившись к небольшой кроватке, я обнаружила там девочку лет шести, хотя нет, скорее всего, гораздо старше. Болезнь истощила, измучала ее, сделав ребенка худеньким и почти полупрозрачным. Лишь огромные ясные глаза выглядели живыми на заострившемся бледном личике.
– Нет, милая, я не смерть. – Склонившись, я погладила ее по голове. – Может быть ты еще выздоровеешь.
Она с трудом качнула головой.
– Доктор приходил … маме сказал … немного осталось, – короткими одышливыми толчками проговорила она, – думал … я сплю … а я … все слышала.
Окончательно утомившись, она запрокинула голову, вскинув острый подбородок к потолку, и закрыла глаза. Я видела как она двигает их под тонкими будто шелк веками. От невыразимой жалости мне захотелось плакать. Меня хотя бы за дело казнят … хоть я и не согласна, что наказание соразмерно моим делам. Но за что страдает это дитя? Почему так несправедливо? Громкий порывистый всхлип вырвался у меня и я испуганно зажала рот, оглядываясь на дверь. Только мамы больной девочки еще тут не хватало. Я поглядела на свои руки, на которых еще несколько минут назад торчали чудовищных размеров когти. «Ты же ведьма» – послышался мне насмешливый голосок кривляки-гаргульи. Да, я ведьма. И я могу пожелать этой девочке выздоровления, как неоднократно уже делала. Но тогда и Маруф, темное божество, встречающее мертвых, не придет сюда. Поэтому я стиснула зубы, еще раз погладила по голове задремавшую малышку и уселась рядом с кроваткой. Я слышала ее дыхание: редкое, неровное, с какими-то всхлипами, с паузами, которые становились все длиннее. Подумав, я поднялась и осторожно вынула девочку, тщательно укутав ее в одеяло, затем уселась на пол держа ее на коленях. И задумалась. Как только явится Маруф, нужно будет постараться очень быстро вылечить девочку. Главное успеть вовремя – не раньше и не позже. Тщательно продумав формулировку, я затвердила ее, чтобы не забыть, прислонилась к кроватке спиной и слегка задремала. Дождь вернулся и принялся настойчиво стучаться в маленькое окошечко. Сумрак становился все тревожнее, все темнее, словно сейчас был не день, а поздний вечер. От этого я начала урывками впадать в глубокий короткий сон. Мне снились люди – много людей, целая толпа – которые кричали и махали мне, а я почему-то стояла выше их. Потом два дракона, сцепившихся в головокружительном то ли танце, то ли схватке. Мелькали странные, перекошенные рожи, тревожно и томительно трепыхалось сердце в предчувствии опасности.
Очнулась я резко, сразу. И поняла две вещи: первое – девочка больше не дышала. Второе – стена напротив меня растворилась в каком-то туманно-сером мареве, сквозь которое виднелась необозримо огромная фигура, которая, присев, заглядывала в комнату.
– Маруф! – Вырвалось у меня. Неясный силуэт колыхнулся, медленно подался вперед и протянул руку ко мне – нет! – к девочке, которую я держала на коленях.
– Я хочу, чтобы этот ребенок немедленно оказался жив и исцелен от всех болезней! – Скороговоркой выпалила я, прижав девочку к груди и с силой подав в нее магическую энергию. Нас окутало грязно-лиловое облачко, которое высветлилось, постепенно став бело-золотистым, а потом оно растаяло, сжавшись вокруг ребенка. Девочка вздрогнула и слегка вскрикнула – я быстро опустила ее на пол и сама потянулась к огромной руке.
– Маруф! Я хочу поговорить с тобой. – Я прикоснулась к руке, внутренне содрогаясь от мысли, что если он меня сейчас заберет – то все, конец моим надеждам на спасение и долгую жизнь. И казни никакой не потребуется.
Темный бог склонился еще ниже – я увидела глубокие, полные тьмы провалы его глаз и вздрогнула еще раз.
– Я не говорю с живыми, – просто ответил он. Голос Маруфа на удивление был тихим и мягким, обволакивающим будто толстое одеяло.
– Уже говоришь, – я встала, вцепившись в его руку, – ну пожалуйста! Это очень важно!
Девочка пискнула. Оглянувшись, я увидела, что она забилась в угол за кроваткой, с испугом глядя оттуда. Щеки ее разрумянились, глаза блестели, а сама она словно бы внезапно повзрослела и окрепла. Удовлетворенно кивнув, я продолжила:
– Я забрала твою добычу, разве ты не хочешь узнать почему?
Маруф развернул огромную руку ладонью вверх.
– Иди сюда! – Велел он. – Не бойся! Тебя я не заберу, потому что сейчас не твое время. Что касается девочки – я удивлен, но она не моя добыча, я всего лишь переправляю мертвых туда, где они будут жить дальше. Иди ко мне!
Он легко встряхнул рукой. Ну, Джуди, поздравляю, сначала ты бегала от бога смерти, а теперь добилась того, что он забирает тебя – у тебя все в порядке с головой? Очевидно нет.
Забравшись на ладонь, которая легко могла накрыть собой крышу дома, я ощутила как она задвигалась и в испуге брякнулась на задницу. Раздался негромкий смешок.
– Я не уроню тебя.
Ладонь плавно покинула комнату и я оказалась со всех сторон окутана густым маревом, пепельных и дымчатых оттенков. У меня закружилась голова, когда ладонь вдруг пошла вверх и я снова увидела глаза – темные, без намека на отсвет или блик.
– Ну и ну, – мягко произнес темный, – да это же та самая девушка, которая дважды умудрилась сбежать от меня. Кажется, сегодня ты побежала не в ту сторону.
Надо же, он совсем не страшный!
– Маруф, мне нужно кое о чем попросить тебя, – страшно волнуясь заговорила я и попыталась встать – он подал мне палец другой руки и помог подняться, – мне предстоит казнь. Жуткая и безумная. Эти дебильные маги со жрецами решили посадить внутрь меня дерево. И … это будет длиться …
– Девять дней, – закончил он негромким густым голосом, – я знаю. Наш верховный бог – Маргаа́т – дал людям эту казнь и первое семечко Древа Чистоты. Такая казнь была необходима во времена Яростной Смуты, когда маги и ведьмы применяли свое могущество направо и налево, не задумываясь о последствиях. Когда же смута закончилась, нашлись те, кому понравилось ощущение безграничного могущества и безнаказанности. Они стали жестокими неукротимыми убийцами, которые ни в чем не раскаивались и смеялись над любым видом смерти, предложенным им в качестве наказания. Древо Чистоты было необходимо, чтобы очистить их от жестокости, чтобы страхом и болью принудить к раскаянию, подготовить к правильной смерти.
– Это что же такое! – Возмущенно заговорила я. – Это типа я – вот такой маньяк, да? Ну нормально! Да кого я убила-то? Одного Хранителя и то случайно, ну и … в общем, там тоже неудачно вышло.
– Черное семя черного отца, – сказал Маруф, кажется, в его голосе я услыхала одобрение, – это была нужная смерть. Правильная. Не ты ее устроила, а темные боги.
– Ну вот, – вздохнула я и уселась на его ладони, – я начинаю расстраиваться еще больше. Словом, у меня к тебе очень простая просьба …
– Забрать тебя сразу, – мягко улыбнулся темный бог, – это очевидно, это логично.
– Ну да, – пробормотала я, – а может меня все-таки не надо будет забирать? Рандаргаст обещал, что он подсуетится и мне сохранят жизнь. Или я опять как пойду творить магическую байду, ух, только держитесь!
Маруф издал сочный смешок, затем неожиданно погладил меня по голове кончиком пальца, огромного как древний дуб.
– Ты пришла из другого мира, – начал перечислять он, – забрала себе большую силу. Тебя не было здесь раньше и не было твоего места, твоей роли в этом мире. Поэтому ты пока можешь творить все, что захочешь.
– А что – это пройдет? – Огорчилась я. – Вот жалость-то!
– Пройдет, – кивнул Маруф, – ты уже врастаешь в этот мир, обретаешь корни, свою нишу, свое предназначение. Скоро определятся твои магические способности. Только они и станут работать, все остальные чудеса прекратятся.
– О-о, да что ж это такое! Сплошное разочарование! – С отчаянием сказала я. Маруф улыбнулся.
– Но пока этого не произошло, ты все еще можешь творить все, что захочешь. Вот сегодня ты, к примеру, вернула жизнь девочке, которую пытались спасти все знахари и ведьмы, которые живут в пределах этих земель.
– Круто! – Вздохнула я. – Пойду запишу в блокнотик. Буду потом читать и гордиться. Если выживу.
– Неизвестно сколько это еще продлится, – заметило божество, – но пока ты – безызвестная тварь, обитающая в магическом океане. Без имени, без судьбы, без семьи, без прошлого. Прости, конечно, за такое сравнение. И ты пока еще можешь перекраивать этот мир по своему желанию. А это важно. Потому что сейчас ты – арави́на, то есть меняющая мир.
– Вот-вот, – хмуро отозвалась я, кивая, – за что и страдаю, между прочим. Рандаргаст мне каждый день припоминает эти перемены.
– У каждого есть свое предназначение и место, даже если он из другого мира, – наставительно сказал Маруф и, немного помолчав, добавил, – ты настолько важна для этого мира, что боги позволили тебе стать беспредельно могущественной на какое-то время.
– И что я должна сделать? – Уныло спросила я. Небось сейчас работать заставят – колдовать за большое и горячее спасибо, так сказать.
– Ты должна уничтожить семечко Древа Чистоты. – Коротко сказал Маруф.
– Но оно ж не одно, наверное, – растерянно ответила я, – и где мне их искать?
– Оно одно. Когда его сажают в сердце преступника-мага, семечко питается его силой и вырастает в дерево. На девятый день окончательно сформировавшееся дерево выпивает мага до конца, на десятый – зацветает, а на двенадцатый дает плод. Из мякоти этого плода делают вино. С его помощью маги Ордена одурманивают своих адептов, когда вживляют в них каменное сердце – иначе они не переживут обряда.
Вот оно как! Стало быть, Рандаргаст тоже пил это вино из растеньица-людоеда. Жутики-лютики какие-то.
– Плод вырастает всего один. Он вызревает за сутки и на тринадцатый день казни его снимают с особыми молитвами, обращенными к темным богам. Отделяют мякоть и достают единственное семечко.
– Которое втыкают в следующего бедолагу и цикл повторяется, – мрачно закончила я, – а следующей как раз буду я. И что мне делать с этим проклятым семечком?
– Ты уничтожишь его, – спокойно ответил Маруф.
– Как?
– Ты сама поймешь.
Отлично! Мало того, что меня заставляют жертвовать своей жизнью, так еще и инструкций не выдают.
– Ладно, допустим, пойму. – Кивнула я и с замиранием сердца спросила, – но что же выходит – его все равно воткнут в меня? Ведь согласись, вряд ли семечко мне дадут в руки. Получается, мне в любом случае придется умереть, да? И ты не придешь ко мне сразу?
– Ты должна будешь войти в обряд, – кивнул Маруф, – он обязательно должен начаться – без этого семя не вынут из магического хранилища и не вынесут к тебе.
Я замолчала, тупо глядя перед собой. Ничего себе – веселые новости. А я-то так надеялась, что Рандаргаст что-нибудь придумает и спасет меня, хоть и выпендривалась со своей принципиальностью. Я бы с огромной радостью проиграла этот спор – я слабее? И ладно! Я согласна с этим, только спаси меня, большой и сильный Рандаргаст! Возьми короля за шкирку и тряси его как щенка, пока он меня не помилует, ты сможешь, я в тебя верю, аминь!
– А что случится, если я не соглашусь? – Осторожно спросила я, вскинув голову и глядя в бесконечно огромное лицо божества, с глазами похожими на бездонные черные дыры, – что, если я сбегу, например?
– Тогда обряд останется в мире. И ему будут подвергать людей и дальше.
Да что ж это такое! Проклятье! Вот как меня угораздило попасть в такой ужасный мир?
– Но … если я … допустим … не знаю, – забормотала я, – хорошо, пусть оно останется. Жили же люди как-то и раньше?
– Жили-то жили, – веско произнес Маруф, – но тебе разве нравится мысль, что будут таким образом пытать кого-то другого?
– Только одного … и преступника, – неуверенно сказала я, загружаясь все больше и больше.
– Вовсе не обязательно преступника, – возразил темный, – Орден давно уже применяет эту казнь по своему усмотрению. Они назначают преступником того, кто им неудобен. К тому же, эпоха смуты давно завершилась и современные преступники вовсе не похожи на тех, закореневших в сладострастной жестокости магов. Они, в большинстве своем, обычные люди. Конечно, не самые лучшие, но обычные. Дело даже не в этом. Орден давно уже проводит эксперименты в своих скрытых магических лабораториях. Они планируют вырастить Древо Чистоты, которое будет давать множество плодов. И так далее – каждый раз. Ты будешь первой на ком это испытают.
– Ужас какой! – Совершенно оледенев от этой мысли произнесла я. – Тогда конечно … но разве вы, боги, не можете исправить это? Почему я?
– Потому что боги не могут прийти в ваш, материальный, мир – он этого просто не выдержит. А добровольно принести нам это семечко люди не соглашаются. Собственно, прямо сейчас мы все и исправляем – давая тебе все необходимое. Твоя задача избавить этот чудесный мир от неприглядного будущего.
– Орден! – Скрипнула зубами я. – Чтоб их крокодилы ели с хреном и вареньем! Получается, если я сейчас не уничтожу это семечко – Орден возьмет власть над миром, когда сможет вырастить множество таких плодов?
– Именно так. – Подтвердил Маруф и замолчал, давая мне возможность поразмыслить перед тем, как я окончательно приму решение. Думала я долго. И все никак не выходило, чтобы я могла миновать эту проклятую казнь и этот обряд. Жить, разумеется, мне хочется ужасно, но не такой ценой. И потом, у меня здесь появились друзья – Грауэр, кобольды, гном, бабушка Пии, да даже Рандаргаст! Мне не хочется, чтобы они жили в мире, где возможно будет просто взять и подвергнуть мучительной смерти любого, не согласного с Орденом. Черная власть. Даже король будет бессилен противостоять им – ведь и он смертен. Кто сказал, что его тоже нельзя обвинить в чем-нибудь? Я вздохнула. По всему видать, придется мне героически сдохнуть.
– Ладно. – Сказала я коротко и угрюмо. – Но мне за это какие-нибудь печенюшки в загробном мире полагаются хоть, а? Досадно, знаешь ли, так жутко умереть и потом тупо бродить в виде скучающего привидения.
– Разумеется! – Одобрительно произнес Маруф и улыбнулся. – Полагаю, за такое можно даже попасть в Сияющую Обитель, место обитания светлых богов. А у них там весело. Но это как решат боги судьбы, темный и светлый. Знаешь, как они это делают?
– Неа, откуда? – Вяло откликнулась я, все еще обдумывая сложившуюся ситуацию.
– О! Это очень красивый обряд. Они начинают по капле наполнять чашу твоей судьбы – каждая белая капля это твой добрый, хороший поступок, а черная – дурной и жестокий. Если, смешиваясь, они образуют черную жидкость, то ты останешься в темном мире навеки. А если жидкость в конце концов окажется светлой – тебя заберут к себе светлые боги. Нужно всего лишь испить эту чашу. Говорят, чем она темнее – тем трудней это сделать. И если ты справишься, то тебе не нужно будет проходить этот обряд – светлые заберут тебя сразу.
– Круто до визга, – вздохнула я и встала, – чего уж теперь! Как я понимаю, шанса выжить у меня нет в любом случае.
– Все умирают, – равнодушно сказал Маруф, – но в разное время.
– Значит, на мою казнь ты не придешь?
– Приду. Но не к тебе.
– А к кому? – Удивилась я. Но темный бог хитро улыбнулся и погрозил мне пальцем.
– Я не имею права тебе этого говорить! Иначе наш бог судьбы, темный Ха́рраф, мне голову оторвет.
– Ну-ну! – Иронично сказала я. – Красиво прикрылся. Ладно. Согласна. Договорились. Только пусть мне эти ваши боги силушек магических побольше отсыпят, хорошо? Ну и мозгов, наверное, тоже – должна ж я буду сообразить как уничтожить это ваше семечко. Э-э-э … раз я вам нужна, я думаю, ты меня сейчас отпустишь, да?
Он кивнул, как-то смущенно, и неожиданно, понизив голос, заговорил с просящими интонациями:
– А ты можешь сделать для меня одно одолжение?
– Я? – Поразилась я до глубины души. – Богу смерти?
– Я не бог смерти, я всего лишь Привратник между мирами живых и мертвых, – возразил Маруф, – да, мне нужна твоя помощь. Но ты можешь отказаться.
– Надеюсь, ты сейчас не попросишь меня быстренько умереть ради мира во всем мире? – Полюбопытствовала я.
– Нет! Я никак не могу забрать целую группу людей, они прячутся от меня вот уже полторы сотни лет. И меня за это очень ругают … тоже полторы сотни лет. – Он печально покачал головой. Я поперхнулась.
– Это, что ли, те несчастные шахтеры в угольном разрезе? – Недоверчиво спросила я и темное божество печально кивнуло мне в ответ. – Ну дела! Вообще-то я их боюсь. Они странные и страшные.
– Они безумные, – поправил меня Маруф, – те, кто горел от гнева, умирая под завалами, стали огнеголовыми. Те, кто источал тоску и страх, превратились в дымоголовых. Но я не могу их забрать, как положено, в мир мертвых. Во-первых, они прячутся. Во-вторых, я могу принять лишь нормальных существ, в том виде, в каком они жили.
– А я-то что могу сделать? – Пожала я плечами. – Попросить их, мол, ребятки, давайте уже отрастите себе нормальные головы и топайте с песнями вон за тем дяденькой, который воткнулся головой в небо?
– Как ты хорошо это описала, – одобрительно заметил Маруф, – в общем, да. Возможно еще чуток поколдовать. Много силы тратить не придется, обещаю.
Я снова брякнулась на задницу. А потом неожиданно для самой себя засмеялась.
ГЛАВА 54. Мертвая орда – на выход с вещами!
Разумеется, я согласилась. С одним только уточнением – что безумные мертвецы не смогут причинить мне вреда. Маруф заверил меня, что в случае чего он меня схватит и унесет. Я думала, он сейчас начнет перебирать своими ножищами, отправляясь к угольному разрезу. Однако Маруф поступил проще – одним движением руки он сгустил серую дымку до плотной, беспросветно черной стены, а затем снова взмахнул, возвращая ей унылую серость. После этого осторожно спустил меня с ладони. Покрутив головой, я обнаружила, что снова стою в угольном карьере, только на этот раз на самом его дне. Здесь все было взрыто, вывернуто, завалено смятыми пластами земли. Стены карьера были испещрены узкими извитыми щелями. Тут будто бомбу сбросили. По-хозяйски оглядевшись, я подошла к щелям, не решаясь идти внутрь – уж если Маруф их оттуда вытащить не может, то он и мне там помочь не сумеет.
– Эй! – Негромко позвала я, почему-то боясь сильно шуметь. – Выходите!
Сделала паузу. Тихие шорохи, какая-то возня, вроде даже промелькнул огонек огнеголового и снова стало тихо.
– Хорошо, – я подумала, кивнула сама себе и принялась негромко говорить, уверенная, что меня слышат, – с той поры, как вы застряли тут, прошло уже полторы сотни лет. Сто лет и еще пятьдесят. Думаю, вы ждете слишком долго и уже очень устали. Верно? Устали ждать, устали прятаться от Маруфа – темного привратника, который должен был отправить вас куда положено еще сто пятьдесят лет тому назад. Все, кого вы любили и надеялись увидеть, за это время уже покинули мир живых. И единственная ваша надежда встретиться с ними – выйти и отдаться в ладони привратника. Маруфа. Он здесь и ждет вас. Он не карает и не дает возмездия – его работа переправлять умерших в ту, другую жизнь, которая должна наступить после смерти.
Как там говорила гаргулья? Я наморщила лоб, припоминая ее пафосные выкрики – что-то про то, что Маруф велик до неба, но поступь его легче перышка. А дальше …
– Длани его тверды как камень, но ступив на них, вы ощутите, что покой их мягче материнского сердца, – негромко закончила я. Из щелей стали выбираться тени, покачиваясь и едва волоча ноги. Темные столбы дыма, яркие языки огня качались над их плечами. Десяток … два … больше!
Я медленно повернулась, оглядываясь – боги всего удивительного! Да их тут сотни! Кто-то выбирался из глубоких провалов, ведущих в неизведанную глубь, кто-то выполз из щелей, что были выше по склону.
– Вы – люди, – я потерла лоб, соображая как бы их так ловко убедить принять прежний облик, чтобы не тратить свои магические силы, – вы – были людьми. Вспомните об этом. Вспомните как вы жили раньше, какими были. Вам не на что больше гневаться и нечего бояться. Вы просто очень усталые люди, которые мучительно мечтают обрести покой. И вы его получите. Нужно только снова стать прежним, тем, кто имел на плечах обычную голову и когда-то работал здесь.
Мир мгновенно померк. Глухая тьма придавила все черным покрывалом. Меня коснулась чья-то рука и я вздрогнула от неожиданности.
– Что же нам делать? – Сипло прошептал незнакомый голос. – Смерть нас не принимает.
– Да, да! – Раздалось со всех сторон нестройным хором, я повернулась вправо-влево, но так ничего и не увидела. Затем тьма стала рассеиваться, выцветая из глухо черного в тускло светящийся серый.
– Просто … просто позвольте Маруфу, привратнику двух миров, забрать вас, – пояснила я, видя уже, что меня окружают люди. Самые обычные, с головами. Протолкавшись сквозь них, ко мне вдруг бросился парень, схватил меня за руку дрожащими пальцами и развернул к себе лицом. Я, на всякий случай, перестала дышать. Изучив меня, он разочарованно прошептал:
– Нет! Не она! Не она!
Похоже это тот самый огнеголовый, что напугал меня в таверне до полусмерти. Бледный тусклый полусвет разлился в застывшем пепельно-сером тумане, и я увидела, как Маруф склоняется над нами. Он бережно взял одного из погибших, накрыл его ладонью и легко дунул себе между рук. Затем наклонился к следующему. Люди терпеливо ждали, не выказывая больше ни страха, ни возмущения. Они не сбегали, не прятались – просто ждали каждый своей очереди. Поняв, что это надолго, я уселась на какой-то камень. Времени здесь будто бы и не было, я не ощущала скуки или утомления. Но удивительная, какая-то трогательная торжественность, с которой люди доверчиво тянулись к богу и с какой он принимал их, вызывали во мне целую гамму чувств: удовлетворение от сделанного, удивление, умиление, легкую печаль и радость от того, что наконец мятущиеся души обретут посмертное обитание. Когда исчез последний шахтер, Маруф склонился в последний раз и бережно поднял меня.
– Благодарю тебя, – тихо произнес он, – за эту помощь я постараюсь предупредить тебя о своем приходе заранее, когда придет твое время. Хотя обычно я этого не делаю.
Я кивнула, понимая, что сейчас меня вернут обратно и нужно будет ехать в столицу, на казнь. И отказаться уже нет никакой возможности, потому что теперь все завязано на моем согласии. Если только я могу избавить мир от немыслимо жестокой смерти – что ж! Придется просто взять и сделать это.
Маруф пытливо наблюдал за мной, полагаю, изучая мысли, что отражались на моем лице.
– Хочешь, я подарю покой твоей душе? – Предложил он.
– Вечный? – Зябко поежилась я и он коротко хохотнул.
– Нет. Тот, который ощущают перед смертью люди, если жили в добре и мире со своей совестью. Я знаю, в последнее время ты много переживаешь. Я могу сделать так, что теперь ты перестанешь волноваться и нервничать. Подарю тебе то, о чем так мечтают уставшие и измученные люди перед смертью. Не бойся, это не страшно.
Не успела я произнести и слова, как он накрыл меня второй ладонью. И тут я ощутила как в моей душе изгладились все страхи и тревоги. Мне стало так легко и спокойно, как не было никогда в жизни. Я будто растворилась в каком-то умиротворенном уюте, задохнувшись им. Расслабилась до последней нервной клеточки. Затем ладони задвигались, унося меня куда-то и растаяли, исчезли. Оглядевшись, я обнаружила, что лежу на кровати в той самой комнате, откуда меня выманила шебутная гаргулья. Откинувшись на подушку, я закрыла глаза и улыбнулась. Мне было хорошо. Мне было спокойно как никогда.
– Джуди! – Кровать жалобно скрипнула, прогнувшись под чьим-то телом. – Боги великие! Откуда ты здесь взялась?
Я открыла глаза. Рандаргаст. Как обычно – взведенный точно арбалет. Кротко поглядев на него, я сообщила:
– Я просто взяла и взялась. Надеюсь, ты не имеешь ничего против.
Он ошеломленно покачал головой и подобрался ко мне еще ближе, затем прижал мою голову к своей груди:
– Боги! Джуди как же ты меня напугала! Слуги уверяют, что ты не покидала свою спальню, так что я серьезно начал думать, что ты наколдовала что-то фатальное.
Он улегся рядом, в охапку прижимая меня к себе, и все гладил, гладил по голове, больше не говоря ни слова. Я заметила, что свет вокруг желтоватый и дрожащий, это горят свечи. Уперевшись в Рандаргаста, я кое-как отцепила от себя его жадную хватку и приподнялась, выглядывая в окна – там царила жирная темнота, слегка поблескивающая нещадно льющим дождем.
– Это ж сколько времени меня не было! – Удивилась я вслух и Рандаргаст сел рядом со мной, тоже задумчиво глядя в окно.
– Сейчас около трех часов ночи, – сообщил он, – притом я отсутствовал два дня и вернулся лишь пару часов назад. Не знаю, Джуди, когда ты исчезла, так что не могу сказать как долго тебя не было. Но слуги сказали, что ты не выходила из комнаты, даже когда тебя звали поесть.
В животе у меня протяжно и противно завыл диким зверем желудок.
– Строго говоря, я начала исчезать примерно через час после нашего совместного обеда, – пробормотала я и мой желудок подтвердил это тоскливым урчанием. Рандаргаст несколько минут смотрел на меня, будто пытаясь понять, что это я такое сказала, затем переполошился.
– Ты что – не ела два дня? Нет больше! – Повысив голос, заговорил он, слезая с кровати. Затем обнял меня за талию, стащил и поставил рядом с собой. – Ужас, Джуди! Стоит только оставить тебя одну … да как ты вообще творишь такое! Зачем? Идем!
Он уже тащил меня вниз по лестнице, крепко ухватив за руку и продолжая сердито бурчать что-то о моем невыносимом поведении. Меня его характеристики почему-то не трогали. В моей душе наконец наступили мир и равновесие, меня ничто не раздражало, не возмущало, не обижало, словом, могу констатировать, что Маруф выполнил свое обещание. Я стала спокойной, но это было не тупое спокойствие и не потрясение, а совершенно тихое и мирное состояние души, в котором окружающий мир выглядит уютным и безопасным.
– Джуди, с тобой все в порядке?
Мы уже стояли в обеденной гостиной, как тут называли эту комнату. Рандаргаст держал меня за плечи и озабоченно заглядывал мне в глаза.
– Да, – кивнула я, – просто я наконец успокоилась. Все в порядке, Рандаргаст, кроме твоих рук. Сделай милость, разожми их немного, а то мне больно.
Он схватил меня за подбородок и покрутил мою голову вправо-влево, затем положил одну руку мне на голову, а другую – себе на грудь, на камень, и замер, прислушиваясь к ощущениям.
– Ничего не понимаю, – пробормотал он, качая головой, – никакой магии … но какой-то странный след. Не могу его распознать и все же он до ужаса знаком мне.
Рандаргаст снял руку с моей головы и попытался коснуться моего живота, но я его шлепнула по руке и отступила на шаг.
– Слушай, хватит меня уже трогать, – абсолютно спокойно произнесла я и улыбнулась, – на самом деле мне именно это и было обещано – абсолютное спокойствие, мир на душе и так далее.
– Кем это? – С подозрением спросил Рандаргаст, продолжая внимательно изучать меня. Я вздохнула.
– Если я скажу – ты вообще с ума сойдешь, причем окончательно и бесповоротно. А еще я кушать хочу! Очень! – Повысив голос заявила я. Рандаргаст моргнул, сделал медленный шаг в сторону и коснулся хрустальной фигурки, что украшала полку. Она вспыхнула красным и где-то в глубине дома переливчато зазвучали колокольчики. Через минуту в гостиную вошли двое слуг – мужчина и женщина. Женщина ахнула, прижав ладони к щекам, мужчина держался лучше, он всего лишь моргнул и выпучил глаза.
– Ужин! – Коротко приказал Рандаргаст, не отводя от меня глаз, словно боясь, что я снова исчезну. – Давайте сюда все, что есть – леди чрезвычайно голодна.
Когда слуги вышли, он взял меня за руки, подтянул к себе и обнял. Мы стояли так молча. Мне было просто хорошо и спокойно. О чем думал Рандаргаст я не знала, но догадывалась. Он медленно покачивал меня, словно играющая девочка куклу и ничего не говорил. Лишь когда слуги начали накрывать на стол, он нехотя отпустил меня. Предвкушая минуты невыразимого счастья, я плюхнулась на стул, торопливо заткнула салфетку за воротник косым образом и потянулась за столовыми приборами.
