Читать книгу: «Стервец», страница 8

Глава 15. В гостях у Скрипача

Скрипач попросил, чтоб по пути они зашли в пару магазинов и кое-чего прикупили. Это «кое-чего» выражалось в трёх пледах, блоке сигарет, по килограмму яблок, моркови, картофеля, таком же по весу ассорти конфет, нескольких плиток шоколада, четырёх полуторалитровых бутылок минералки и килограммов пяти различных консервов – от кильки до тушёнки. Вооружившись по объёмному прочному пакету в каждую руку, они наконец направились куда следует.

– Ты не один живёшь? – догадался Корд.

– Вряд ли такое козырное место могло быть не занято, – улыбнулся Скрипач.

– Что за место?

– Увидишь.

Скрипач жил под мостом неподалёку от парка.

Спустившись по ржавой металлической лестнице к берегу, они встретили бородатого мужчину, который собирал и сортировал прибрежный мусор. Неподалёку горел костерок, на котором женщина с длинными чёрными волосами что-то готовила в обуглившемся казане. Рядом с ней играли в классики, начерченные палкой на земле, две девчонки. Каждый, заметив приближение гостей, отреагировал по-разному: мужчина улыбнулся и помахал им рукой, женщина молча кивнула, а девчонки с воплями побежали к ним.

– Дядя Скрипач! Дядя Скрипач!

– Привет, малышня!

– Мы не малышня! – весело завизжали девочки.

– Тогда что вы скажете на это? – Скрипач сунул руку в один из пакетов и вытащил две шоколадки.

Девчонки выпучили глаза и в унисон завизжали.

– Мама, мама, смотри! – выхватив из рук шоколадки, они понеслись к темноволосой женщине. Та слабо улыбнулась, ещё раз кивнула Скрипачу и потрепала девчонок по головам.

– Старец! Для тебя тоже кое-что есть!

Мужчина, сортировавший мусор, сполоснул руки в реке, вытер тряпкой насухо и поздоровался с подошедшими к нему Кордом и Скрипачом.

– Корд.

– Старец.

Пока мужики представлялись, Скрипач, выудил из пакета блок сигарет.

– Держи!

– Во, ребята! Порадовали старика! – воскликнул Старец и вежливо поклонился Корду. Тот смутился.

– Остальные на промысле? – поинтересовался Скрипач.

– Да, здесь, кроме нас, никого.

– Хорошо. Пойдём, Корд.

Скрипач повёл его по лагерю. На пяти сотках между опорой моста и берегом реки вкруг расположились семь палаток разного размера и степени обветшалости. По центру был обустроен костёр и положены брёвна для сидения – местная кухня и столовая. Дальше, около самой опоры, стоял слегка покосившийся сарай, куда и направились Скрипач с Кордом. Последнего нимало удивил внешний вид лагеря: ожидая увидеть кучу мусора, обоссаных матрасов, битых бутылок и шприцов, Корда встретил скорее приличный туристический кемпинг. Дорожки между палатками были тщательно подметены, а возле мусорного бака, находившимся на некотором отдалении от жилищ, стояли пусть полные, но аккуратно сложенные полиэтиленовые пакеты с отходами жизнедеятельности общины.

Идиллию нарушал лишь непрекращающийся шум машин над головой.

Они подошли к сараю. Скрипач поставил один из пакетов на землю, затем сунул руку в малоприметную щель над дверью и нащупал ключ.

– Подождёшь, пока я всё разберу?

Корд протянул ему пакеты и кивнул. Скрипач вошёл в сарай, включил лампочку и принялся разбирать принесённые ими покупки.

– Если честно, не такого я ожидал, – сказал Корд.

Скрипач усмехнулся.

– Думал, будет бомжатник?

– Ну… да.

– Так это тебе к бомжам нужно. А мы-то бездомные.

– Есть разница?

– Мы не опустившиеся, у нас просто дома нет. Я тебе как-нибудь наглядно разницу покажу.

– А вас отсюда не гонят?

Скрипач, держа в руках банки с говяжьей тушёнкой, повернулся к Корду.

– Ты совсем не в курсе про политику нашего государства насчёт бездомных?

– Только про БНП знаю.

БНП, или «бомж-наркоман-проститутка», было позорной, но всё ещё существующей концепцией приоритетности расследования преступлений. Преступление, совершённое по отношению к представителю любой из этих социальных групп, расследовалось спустя рукава. А если преступником оказывался один из них, срок старались впаять максимально возможный.

Эта концепция была придумана почти век назад, и хотя с той поры много воды утекло (как минимум, легализовалась проституция), многие сотрудники милиции продолжали считать таких людей людьми второго сорта.

– Если кратко, – пояснил Скрипач, – до тех пор, пока мы живём тихо, не совершаем преступлений, не употребляем наркоту или не спиваемся – в общем, пока не деградируем до состояния животных – и выполняем кое-какую несложную работу, нам позволяют здесь жить. Мэрия в курсе, они нам и дали бумагу на поселение тут.

– Что за работа?

– Мусор вдоль реки убирать, например.

– Это и называется промыслом?

– Нет. Промысел – это всё, что связано с деньгами. У нас есть художница – она рисует шаржи за деньги. Я вот на скрипке играю, – с этими словами Скрипач достал с полки футляр и продемонстрировал Корду. – Кто-то за покупками ходит или улицы подметает – это тоже промысел. А некоторые находят людей, которые покупают им необходимое, – усмехнулся Скрипач.

– Да я и не против был, – улыбнулся в ответ Корд. – Надо ж тебя отблагодарить за помощь с делом.

– А. Забыл совсем. – Скрипач пошурудил в глубине полки и вытащил чёрный плоский пакет. – Куртка-то.

Корд вытащил из кармана одноразовые перчатки, надел их. Скрипач удивлённо на него покосился.

– Ты всегда их с собой носишь?

– Ага. Никогда не знаешь, когда придётся расследовать преступление.

Корд принял пакет из рук Скрипача. Внутри действительно оказалась кожаная косуха, но следователь не стал её вытаскивать, лишь мельком осмотрел и протянул бездомному обратно.

– Ты её не чистил от отпечатков?

– Нет, забыл.

– И не надо. Возможно, она не пригодится, но на всякий случай пусть будет.

– Ты хочешь, чтоб на ней остались мои отпечатки? – заволновался Скрипач.

– Нет. Но на ней могут сохраниться отпечатки убийцы. Например, если он хватал девушку за плечо. Я скажу, когда можно будет её постирать.

– А. Спасибо. Кстати, я тут подумал… Хочу познакомить тебя с одним моим другом. Мне кажется, он может быть тебе полезен.

– Полезен для чего?

– Для расследования. Ты поймёшь.

– Ладно.

– Я скажу, когда мы с ним сможем встретиться. У тебя же вроде был телефон, верно?

Корд продиктовал ему домашний номер. Скрипач несколько раз повторил его про себя, запоминая.

– Ты сейчас куда пойдёшь?

– Обратно в парк. У меня там встреча.

– О! Как насчёт прогуляться вместе?

Корд был не против. Почему-то ему хотелось побеседовать с этим странным человеком подольше.

Глава 16. Прогулка в парке. Вечер

На обратном пути бездомный рассказал Корду свою историю.

Скрипач был типичным не оправдывающим ожидания ребёнком. Спокойным, уравновешенным, в какой-то мере замкнутым – в отличие от бойкой и деятельной младшей сестры. После её рождения родители перестали делать вид, что сын им хоть сколько-нибудь интересен, и занялись воспитанием девочки.

– Знаешь, они всегда больше любили её. Говоря метафорически, я для них был гадким утёнком, но, по их мнению, в лебедя превратиться не мог.

Скрипач прекрасно понимал, что родителям он не нужен. Это его устраивало: он всё равно предпочитал суету реального мира эскапизму книжного, поэтому, избавившись от постоянных упрёков, стал даже счастливее.

Но вот он окончил школу, и родители предприняли последнюю попытку наставить своего непутёвого отпрыска на путь истинный – в мир экономики. Отец выбил ему место в зарубежном вузе, но Скрипач встал в позу: экономика никогда не была ему интересной, а принуждение разожгло в нём дух бунтарства, ранее ему не свойственный. Поэтому он поступил туда, куда хотел.

В университет на кафедру философии.

Не то чтобы философия его по-настоящему привлекала… Раньше он сталкивался разве что с герменевтикой, и то в порядке любопытства. Но теперь ему пришлось узнать и о других философских школах, и познаваемое ему неожиданно понравилось.

Пришла пора выпускаться, и тут он обнаружил то, о чём догадывался, но осмысливать не желал: миру философы на фиг не нужны. Безуспешно пытаясь найти хорошо оплачиваемую работу по специальности и из принципа не желая заниматься тем, что ему не интересно, но приносит деньги, он стал бродягой. Из имущества у него была только одежда и новая скрипка, купленная на последние деньги. Он самостоятельно научился играть на ней, чтобы хоть как-то выжить. И в один момент обнаружил, что ему нравится такая бродячая и нестабильная жизнь. Он чувствовал себя по-настоящему свободным, и хотя такое бытие было сопряжено со многими трудностями, оно его устраивало.

А не так давно он встретил группу бездомных, живших под мостом – так у него появились товарищи и крыша над головой. Пусть вместо крыши был мост, этого оказалось достаточно.

У ворот парка Скрипач подвёл итог:

– Что ни говори, всё совсем не плохо. Наверное, родись я чуть раньше и немного не здесь, мог бы считаться битником.

Корд усмехнулся. Ему всё больше нравился этот парень.

– Смотри, Красная Шапочка сидит, – вдруг улыбнулся Скрипач и указал на девушку, сидящую на лавочке довольно далеко от них. – У неё даже корзинка есть.

Корд прищурился и лишь тогда смог разглядеть неясный человеческий силуэт впереди.

– А у тебя хорошее зрение, как я погляжу.

– Орлиное! – рассмеялся Скрипач.

– Пойдём-ка. Возможно, это та, кто мне нужен.

Предчувствие не обмануло Корда: на скамье с книжкой в руках сидела Диа. Она была в бежевом кардигане и красном берете, надетом чуть-чуть набок. Рядом с ней стояла объёмная плетёная корзинка, накрытая бело-красным клетчатым пледом. Сама же Диа была погружена в чтение, и потому не заметила подошедших к ней мужчин.

– Привет! Ты сегодня рано, – поздоровался Корд. Диа подняла на них взгляд и отложила книжку.

– Здравствуйте, – поздоровался Скрипач.

– О, привет вам! Это твой друг? – поинтересовалась Диа.

– Да, его зовут Скрипач.

– Очень приятно, Диа! – девушка протянула свою ручку и легонько сжала ладонь опешившего Скрипача. – Вы музыкант?

Скрипач повертел скрипку в руках.

– Э… Да, уличный. Я… э… если вы не против, мне нужно идти на работу, – смутился тот. – Был очень рад познакомиться.

– Я тоже! – улыбнулась Диа.

Попрощавшись со Скрипачом, Корд сел рядом с Дией.

– И правда, почему ты так рано? – взглянул на свой хронометр. – Ещё час же.

– Дома делать нечего, а других планов на сегодня нет. Подумала, может, книжку почитать на свежем воздухе.

– Что за книжка? – Корд взял её и повертел в руках. – «Убийство в экспрессе»?

– Детектив. О том, как в вагоне поезда совершено убийство, и сыщик, едущий там же, должен найти преступника. Захватывающее чтение.

– Ха. Это хорошо, хотя в реальной работе сыщика захватывающего маловато.

– А кто был этот музыкант? – поинтересовалась Диа.

– Скрипач? А… да так. В первый раз увидел его, когда мы попали в больницу после аварии. Там и познакомился.

– Почему он так быстро убежал от нас?

– Ну, возможно, он считает, что на свидании третий лишний, а возможно, почувствовал, что ты особа голубых кровей. Сам-то он бездомный.

– Бездомный?!

– Ага.

– Ты водишься с бездомными?!

– Ну да. Это плохо?

Диа просветлела.

– Нет, что ты! Это удивительно! И прекрасно! Я просто представить не могла, что кто-то из аристократии снизошёл бы до общения с таким человеком, как он, а вот ты!..

– Ну так я и не аристократ, мне нисходить никуда не нужно. Он обычный человек, причём интеллигентный. Философ. – Корд указал на корзинку. – Кстати, что там?

– Ах, это… – игриво улыбнулась Диа. – Сюрприз! Мы сейчас найдём лужайку и устроим пикник! Ты ж не против?

Кто вообще будет против пикника с красивой девушкой?

Пусть корзинка была совсем не маленькой, количество снеди, которые положила туда Диа, было огромным. Удивительно, как она её дотащила.

На пледе, разостланном на подстриженной траве под берёзой, уместилась не только парочка, но и множество разнообразных закусок, фруктов, овощей, а также бутылка дорогого белого вина и два бокала. Корд сидел, опершись спиной на ствол, и гладил волосы Дии, лежащей у него на коленях.

День уже клонился к закату, и немного похолодало, но уходить они пока не собирались. Несмотря на всю романтичность ситуации, разговоры они вели странные.

– Слушай, а с тобой на работе случалось что-нибудь мерзкое?

– Ну, была одна история, но она совсем к ситуации не подходит…

– Расскажи! – потребовала Диа.

– Я предупредил. – Корд отпил из бокала. – Дело было… давно уже. Я стажировался в одном районном управлении неподалёку от города. Особых преступлений там не было, поэтому я по большей части возился с бумажками, но однажды беда всё-таки случилась. В деревне неподалёку от райцентра, где я работал, жила пара стариков. И в один вечер дед вышел покурить и не вернулся. Бабка в тот момент ещё не знала, что муженёк пропал, поэтому спокойно легла спать и только утром поняла, что дедка-то и нет. Запаниковала, пошла в местный участок. Там заявление у неё приняли, пошли старичка искать. Не нашли, перенаправили заявку к нам. Мы к этому серьёзно не отнеслись, но всё же начальник решил отправить местного оперативника и меня.

Корд сделал ещё глоток и продолжил.

– Приехали мы на место. Оперативник принялся опрашивать бабку, а мне сказал стенографировать разговор – тогда диктофоны мы ещё не использовали. Сижу я, значит, пишу и вдруг чувствую: припёрло. По маленькому, правда, но один фиг. Вежливо спросил бабку, где у них сортир, и направился туда.

– Далеко, что ли? – удивилась Диа.

– Ты не знаешь, как деревенские сортиры устроены?

– Ну, я…

– В огороде – сарайка, в полу – дырка, внизу говно плавает.

– Фу!

– Слушай дальше. Захожу я туда, расстёгиваю ширинку, достаю свой прибор и тут… не знаю, что на меня тогда нашло, но… заглянул я в дырку. Картина маслом: смотрю я в очко, очко смотрит на меня, и тут я начинаю ссать. Прямо ему в глаза.

– Вуха-ха-ха! – расхохоталась Диа.

– Там был дед.

– И… и… и… – Диа хотела что-то спросить, но смех мешал ей сделать это.

– Всё закончилось тем, что дедка вытащили из выгребной ямы багром, бабка шлёпнулась в обморок, а ко мне в отделении приклеилось прозвище Ссущий-в-Глаз.

Если бы кто сейчас увидел Дию, то подумал бы, что она плачет: девушка лежала, уткнувшись лицом в живот Корда, а плечи её вздрагивали. Что важно, этот кто-то оказался бы абсолютно прав.

Не то чтобы Дие не хватало чернухи или пошлости, но для неё это было внове, а потому интересно. Свидание, начавшееся как романтическое, впоследствии переросло в бесконечный поток смеха то от Корда, то от Дии. Они так запросто обменивались своими грязными, постыдными историями, что ощущали друг к другу невероятную близость. Раньше Диа и представить себе не могла, что будет с кем-то настолько свободно общаться, но теперь, кажется, нашла родственную душу.

Солнце уже село, и путь обратно освещался лишь фонарями да луной. Они неспешно фланировали по аллее: Корд нёс корзинку с остатками еды, Диа держала его под руку с другой стороны. Шорох первых опавших листьев под ногами и прохладный осенний ветерок умиротворили их.

– Слушай, – вдруг прошептала Диа, – а ты сейчас… э-э-э… куда пойдёшь?

– До тебя, – негромко ответил Корд.

– До меня?

– Корзинку донесу, да и так… Провожать девушек ночью – это хорошо.

– А п… – Диа резко остановилась. – А после?

– А после…

– Не мог бы ты, – зарделась Диа, – остаться на чай? – протараторила она конец фразы.

Корд улыбнулся и поцеловал её.

А после действительно зашёл на чай. И даже остался на завтрак.

Глава 17. Возвращение на место преступления

…Фонарь впереди не горел, но он смог различить её силуэт. Она неподвижно стояла к нему спиной. Из раны на затылке капала кровь.

Он сделал шаг назад.

– Слушай, я это… не хотел.

Она начала медленно поворачиваться: сначала голова, затем тело.

– Ты… Я прошу у тебя прощения. Слышишь?

Она плавно развела руками перед собой, затем ещё раз – и наконец полностью развернулась к нему.

– Это… Не моя вина. Бухой был, понимаешь? А ты…

Она медленно посмотрела вверх, подняла руки и вновь принялась разводить и сводить их. Это было похоже на… греблю?

Он опустил взгляд на её ноги и сглотнул: они не касались земли.

Вновь посмотрел на её позу. Она всплывала – осенило его. Но двигалась не вверх, а вдоль аллеи – к нему.

– Ты… Ты была жива, когда… – Он почувствовал ужас. – Нет. Нет!

Он развернулся и попытался сбежать, но через пять метров врезался в невидимое препятствие. Дорога продолжалась, но пройти дальше не получалось. Он рванул вправо – стена, влево – стена.

Тупик.

Он медленно развернулся в ту сторону, откуда к нему плыла девушка. Девушка, которую он убил.

– Пожалуйста… пожалуйста! – взмолился он. – Я не хотел! Это была случайность!

Девушка протянула к нему руку. Он завопил…

И проснулся от собственного крика.

В своей квартире, в своей кровати. Его била мелкая дрожь, дыхание спёрло, а глаза от испуга раскрылись так широко, что её чуть-чуть – и выпадут.

Рядом никого не было.

Глава 18. Веретено

1

Вернее, Корд с удовольствием остался бы на завтрак, если б ему не нужно было закончить одно дело. Хотя он малость недомогал (видимо, виной тому вчерашнее купание), тратить ещё день на безделье он не собирался. Проснувшись в шесть утра и выпив кофе, он решил связаться с судмедом.

Звонок на домашний успеха не имел. А на рабочем трубку взяли после трёх гудков.

– Алло, это Корд. В такую рань ты уже на работе?

– Ещё на работе, – подчеркнул усталый голос. – Ты по делу?

– По делу. Из чего делаются современные трупные мешки?

– Патологоанатомические, попрошу. Есть разные. Скажем, в медицине в основном используются полиэтиленовые. В криминалистике сейчас перешли на спанбонд.

– То есть полиэтиленовых у тебя оказаться не могло?

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе ведь раньше приходилось пользоваться полиэтиленовыми мешками?

– Ну да.

– Они могли у тебя сохраниться? Хотя бы несколько?

– Я тебе даже точное число скажу: у меня их шестнадцать.

– Пятнадцать.

– Нет, их определённо шестнадцать, я помню.

– Я приеду через полчаса.

Корд положил трубку, прежде чем судмед успел ответить.

Лаборатория судебных экспертиз находилась в пяти минутах ходьбы от Центрального управления милиции, буквально в соседнем квартале. Корд доехал туда на такси и, миновав проходную, зашёл в кабинет судмедэксперта. Тот возбуждённо расхаживал по своему кабинету.

– Невозможно! – Старика, казалось, сейчас хватит удар. – Невозможно!

– Я угадал, да? – вместо приветствия Корд вытащил из кармана сложенный фрагмент патологоанатомического мешка, который он отрезал в пруду. – Оно?

Старик подскочил к следователю и едва ли не вырвал у него из рук улику.

– Да! Да! Где ты его взял?!

– Успокойся и сядь, в твоём возрасте перевозбуждаться вредно.

– Ты мне тут, это, не того! – возмутился судмед, но всё же сел. Вздохнул и уже спокойным тоном продолжил: – Где ты его взял?

– В пруду, где было утоплено тело. Я лишь отрезал кусочек. Значит, у тебя загадочным образом исчез мешок?

– Да… – Судмед вроде бы пришёл в норму. – Но я к этому непричастен.

– Где ты его хранил?

– Здесь, в тумбе, вместе с остальными. Они уже пять лет как списаны, но я их не выкидываю. Мало ли пригодятся…

– Ну вот один из них и пригодился, – усмехнулся Корд. – Кто имеет доступ в этот кабинет?

– Только я.

– По телефону ты сказал, что сегодня всю ночь был здесь. Что делал?

– Работал. Ко мне часто обращаются за помощью из других районов. Несмотря на возраст, я всё ещё лучший судмедэксперт в этом городе. – На лице старика появилась усталая улыбка, которая, впрочем, через мгновение погасла. – Ты подозреваешь, что я ответственен за убийство той девушки?

– Не ты. И не за убийство. Попытайся вспомнить: в ночь её смерти ты был здесь?

– М-м-м… Вряд ли. Но возможно, задержался допоздна.

– Можем это проверить?

– Конечно.

– …так, двенадцатого июля… – бормотал Корд, пролистывая журнал посещений.

– Здесь в основном сотрудники лаборатории, – добавил судмедэксперт.

– Так, а это? – Корд указал на знакомое имя. – Вечером к тебе заходил Шеф?

– Да, он иногда приходит после работы. Пьём чай, беседуем о политике, былых временах… Знаешь, обычное стариковское развлечение.

– Вы ушли отсюда в двадцать три часа. Вместе.

– Так и было.

– Мог ли Шеф вернуться после того, как ты ушёл, под каким-нибудь предлогом? Например, будто забыл у тебя кошелёк?

– Исключить не могу.

– Но он должен был отметиться у ночного дежурного?

– Да, но дежурный мог и не отметить. Всё-таки Шеф.

– Допустим. Он мог знать, где лежат мешки?

– Не знаю. Но найти их несложно: я их не прячу.

– Значит, если допустить, что Фамильяр позвонил отцу с просьбой о помощи, Шеф вполне мог достать трупный мешок, чтобы спрятать тело.

– Даже если ты прав, Корд, есть один момент…

Этот момент по-умному назывался «нарушением процессуального порядка производства осмотра места преступления», а по-человечески – «хрен тебе, а не самостоятельный поиск улик». То есть Корд не мог просто притащить мешок, туфли и косуху и сказать: «Смотрите, что нашёл!» Сделав это, он бы нивелировал доказательную ценность этих предметов, даже если бы на них оказались отпечатки, следы крови и автографы Шефа и Фамильяра. А всё почему? Потому что улики добыты ненадлежащим образом: без криминалистов и тонны бумажек, начиная от письменного разрешения Шефа на проведение осмотра пруда и заканчивая подписанием на этот осмотр группы водолазов.

Шеф, ясен пень, вовсе не горел желанием подобное допустить. А самое забавное, что он мало что нарушал, не запуская осмотр пруда, потому что, во-первых, жертва умерла из-за травмы головы, а не утопления, а во-вторых, ей оказалась всего лишь проститутка – БНП никто не отменял.

Нет, теоретически Корд мог рискнуть и использовать свидетельства Скрипача, чтобы Шефа заставили провести осмотр пруда, судмеда – про пропажу мешка, а также дежурного в ночь двенадцатого июля – о посещении лаборатории Шефом.

Однако имелась нехилая возможность, что Скрипач таинственно исчезнет до суда, а после обнаружится в колодце или коллекторе. Он бездомный, его смерть не будет выглядеть подозрительно. Ведь бездомные по статистике и так как мухи мрут.

Программа защиты свидетелей? Ха! Двойное «ха!», если учесть, что свидетельствовать будут против начальника Центрального управления милиции и его сына.

Но даже – даже! – если всё пройдёт гладко, восторжествует ли правосудие?

Фамильяр – невротик, его адвокат будет стремиться к статье за убийство в состоянии аффекта, а значит, максимум, что мажору светит, это года три. Но нужно быть реалистом: его оправдают, ну или дадут полгода исправительных работ в качестве показательной казни.

А что Шеф? Да ничего. Конечно, он вроде как пособник, помогал скрывать улики… сыну. Который явно не планировал это убийство совершать. Как его накажут, штраф впаяют? Допустим. В отставку уйти заставят? Сомнительно, хорошие начальники управлений на дороге не валяются. Поэтому, скорее всего, Шефу не сделают ничего.

Вот Корда наверняка уволят. Не то чтобы это было катастрофой, но потерять работу из-за дела, которое закончится ничем, ему не хотелось.

К тому же когда неизвестный водитель врезался в автомобиль Корда и позже был убит как бы самим Кордом.

Пора взяться за дело о резне в больнице.

2

Тумбочка, аквариум и ёж были на месте. Справа от двери всё так же сидел Стерх и просматривал бумаги.

– Доброе утро, – хмыкнул Корд.

Стажёр, всё ещё с ватками в носу, поднял взгляд от бумаг и уставился на вошедшего.

– Ага, здоро́во.

– До сих пор, что ли, кровь течёт? – Корд указал на ватки.

– Немного.

– Зачем драки провоцируешь, раз гемофилик?

Стерх улыбнулся.

– Стоило того. Тебе, кстати, Форс на столе материалы по делу о резне в больнице оставил.

– Да, он сказал. Ты уже изучил материалы обоих дел?

– В смысле?

– Дело о резне. Дело об убийстве в парке.

– Э-э… Нет, мне Форс не разрешил.

– Сейчас я гляну и отдам тебе, посмотришь. Про проститутку сам возьмёшь.

– Правда? – с удивлением покосился Стерх.

– Должна же от тебя быть польза.

Сев за свой стол, Корд стал внимательно просматривать документы.

Убийца действовал… странно. Носился, как стрекозёл, по больнице – будто в панике, как начинающий преступник, которого схватили за жопу. Перепутал сонную артерию с ярёмной веной, не обеспечил себе прикрытия – в общем, действовал как балбес. Но с другой стороны, нож метал метко (да ещё и в движущуюся мишень), отпечатков на нём не оставил, следы в луже крови, растёкшейся в палате, смазаны (может, не специально), стекло в окне выбито так, чтобы в раме не было крупных осколков – чтобы не оставить на них частиц одежды. Блин, да убийца выпрыгнул с третьего этажа и сумел скрыться, несмотря на собак!

Это точно не мог быть Фамильяр.

И велика вероятность, что убийца далеко не балбес, а очень даже наоборот. Суперпрофи.

Ладно, позже эту мысль обдумает. Что там по жертвам?

Их две: дежурный врач и бывший дальнобойщик. Биографию врача Корд просмотрел мельком: это наверняка побочная жертва, а значит, не так уж важно, кем она была.

А вот безработный дальнобойщик представлял интерес. За полгода до аварии у него произошла классическая житейская драма: он узнал об измене жены. Вместо того чтобы сразу с ней развестись, он пытался сохранить брак – брал рейсы покороче, водил жену в рестораны, свозил в отпуск за рубеж. Ему было пятьдесят два, ей – сорок восемь, их брак длился двадцать пять лет, и, несмотря на измены, жену свою он любил.

Но поняв, что ничего не меняется и любовник из жизни жены не исчезает, мужик принялся топить горе в вине, а точнее – в водке. И однажды, хорошенько набравшись для храбрости, он всё жене высказал. И она выгнала его – из квартиры, совместная покупка которой была целой эпопеей. Мужик переехал в собственный тягач, благо, ему было не привыкать ночевать в нём.

По словами вдовы (развод они оформить не успели), это произошло за девять дней до аварии.

Зато Корду пришла в голову мысль о возможном мотиве дальнобойщика. Но был один момент, которого он в материалах дела не нашёл.

Форс, в отличие от обычного времяпрепровождения, сейчас сидел, опершись на собственный кулак, и задумчиво пялился на дверь.

– Ку-ку, все дома? – Корд пощёлкал перед его глазами пальцами. Форс встрепенулся.

– Мог бы и повежливей, – пожаловался он. – Я тут, может, о бытии размышлял.

– Нефиг о всякой фигне размышлять. Нужно думать либо о деле, либо о женщинах, а иначе какой смысл?

Форс улыбнулся.

– Ты по делу или поболтать?

– По делу. Кстати, я подключил к нему Стерха. Пусть помогает.

– Ну, если ты считаешь это хорошей идеей, почему нет? – пожал плечами Форс.

– Я изучил все материалы и не обнаружил одной детали. Откуда ехал водитель?

– Э-э-э… Он же в коме был, мы не могли его спросить…

– У него в крови обнаружено три промилле алкоголя.

– Ну да, но…

– В таком состоянии человек ходит-то еле-еле, а уж эффективно машиной рулить и подавно не может. Я на него внимания тогда не обратил, но, как мне кажется, ехать тогда он мог разве что прямо и недалеко. Короче, собирайся, покатаемся.

3

– Теперь куда?

Они посетили уже четыре питейных заведения недалеко от места аварии, и Форс был раздражён. Он устал ходить, поэтому сейчас, вновь сев за руль, испытал облегчение.

Корд, приземлившись на соседнее сиденье, развернул туристическую карту, купленную им в ближайшем киоске печати.

– До перекрёстка, затем направо метров сто.

– Сколько их ещё?

– Пять.

– Да что ж!.. – Форс проглотил ругательство.

– И это только бары. Возможно, придётся проверить и винно-водочные, – зловеще усмехнулся Корд.

В баре было накурено так, что даже курящий Корд поморщился, а Форс и вовсе закашлялся.

– Давай… скорей… – сдавленно проговорил тот и поспешил занять место поближе к выходу.

Отмахиваясь от дыма, Корд подошёл к стойке. Бармен, со скучающим видом выслушивающий пьяную историю очередного забулдыги, с облегчением перевёл взгляд на нового посетителя.

– Добрый день. – Корд предъявил удостоверение. – Мы здесь по делу.

Бармен нахмурился.

– И что вы хотите? – осторожно поинтересовался он.

– Информацию. Видали его? – Корд вытащил из кармана немного помятую черно-белую фотографию дальнобойщика и положил на барную стойку.

Бармен скривился и двумя пальцами пододвинул фотку к себе, затем подобным жестом оттолкнул её.

– Здесь много всяких ошивается.

– Это не ответ.

– Ничем помочь не могу, – буркнул тот и отвернулся.

– Эй, слышь, может, я могу, – просипел голос рядом с Кордом. – Покежь картинку.

Корд посмотрел налево. Мужик неопределённого возраста, лохматый, небритый, с красным носом потянулся к Корду свободной рукой и пощёлкал пальцами.

– Ну же, – потребовал он.

Корд протянул снимок.

– Ага. Ага. – Мужик присмотрелся. – Да это ж Косой! Как не узнать его… А что с ним?

– Мёртв.

– Вот бля… Нальёшь? – с надеждой посмотрел на Корда.

– Бутылку виски, пожалуйста.

– Вис-ки? – от неожиданности мужик немного потерял дар речи.

– И мы с тобой пойдём вон туда, – Корд указал себе за плечо – там, в нетерпении тарабаня пальцами по столу, сидел Форс.

– А, ну это… это… забились, значит! – осознав наконец награду, мужик просиял и нетвёрдой, но радостной походкой направился к следователю-тактику.

– Вы бы с ним аккуратнее, – неожиданно тихо обратился к Корду бармен. – Тот ещё краснобай. Лапши на уши навешает – снимать устанете.

– Ну, даже лапша лучше, чем ничего, – ответил Корд, протягивая деньги.

– Не поймите меня неправильно, – извиняющимся тоном пробормотал бармен. – Я всего лишь разливаю напитки и выслушиваю их бредни. Я не запоминаю всех и каждого.

– Повторю: никаких проблем.

Бармен благодарно кивнул и поставил бутылку на стол. Хороший виски, дорогой. Но информация дороже.

Мужик вожделеющим взглядом уставился на то, как Корд открывал бутылку и наливал напиток в рюмку.

– Итак? – Корд сел напротив него и включил диктофон.

– Чо?

– Вы сказали, что знаете человека на фотографии.

– А. Да. Да. Ну, за фотографию! – мужик одним глотком опорожнил рюмку и поставил её перед Кордом. Тот снова налил. – Вы, ребята, вроде из милиции, но мужики правильные, подход знаете. И вот я вам, короче, щас всё расскажу. Этот вот тип, с картинки, это Косой. Завсегдатай тут. Ну, как бы… был. Я его давно уже не видел.

– Давно – это когда? – уточнил Форс, что-то записывая в своём блокноте.

– Ну, это… месяц, может, где-то… нет, даже полтора… или даже…

– Понятно, – прервал Корд. – Давайте дальше.

Мужик вновь опрокинул рюмку, но когда Корд собрался вновь ему налить, накрыл рукой.

– Подожжи, – сказал он. – Пока хватит. Эх… О чём бишь я… А! Косой это. То есть как бы… ну… его, мжт, и по-другому звали, но я так. Потому что он когда напивался, водкой мимо рюмки мазал, ха-ха!

– Он был здесь частым гостем?

– Гврю ж, завсег-ик!-датай… ох, бля… прошу прощения. Он пил тут, короче, обычно в однаря. Ну и я иногда с ним, но это так, ну как бы, нормальное такое дело. Но вот чо интересно… когда он был здесь в последний раз, то есть, я не знаю, месяца полтора назад, как говорил уже, он пришёл один, но к нему потом подсел другой. Он был, э-э-э… – мужик прищурился и посмотрел на Корда. – Да вот как ты был, вот одно лицо. – Он убрал ладонь с рюмки.