Читать книгу: «Женгялов хац», страница 2

Мне мама говорит, что я смеюсь неприлично – во весь голос, долго и самозабвенно, вслед за мной начинают смеяться, хохотать все, кто рядом. Барышня, говорила мама, должна смеяться деликатно, прикрыв ладошкой рот. Получалось смешнее, и я бросила эту дурацкую затею – стать барышней. А мама бросила эту бесполезную затею – сделать из меня леди.

И мы с этими прекрасными людьми, нашими гостями, от души смеялись этим чудесным осенним днем, всем было хорошо, вкусно и весело.

Я плохо помню, о чем говорили за столом, но хорошо помню запахи, звуки, как легко и радостно было жить, дышать. Помню вкус того божественного шпината и веселые, без всякой укоризны, глаза наших гостей.

Вкусы Армении

Ни для кого из моих родственников, друзей не секрет, что я люблю вкусно поесть. И готовлю щедро, с огоньком, причем в буквальном смысле. Я не сластена, равнодушна к тортам и конфетам. Но острый перец могу сыпать в еду горстями. Тут, вероятно, тайком наследил мой дедушка. Он прекрасно готовил, хотя четыре его дочери рассказывали об этом неохотно, как будто с каждым сказанным словом в их сердце оставалось меньше воспоминаний. Мне хочется узнать о дедушке Мише хоть что-нибудь, но достаются лишь скудные истории, легенды и тихая задумчивая грусть.

Армения, суровая, прекрасная, сдержанная, имеет мягкое нежное сердце, великодушное, доброе и щедрое. Я предоставляю, что именно таким и был мой дед. Сдержанным и любящим. По рассказам мамы, их дом был наполнен друзьями и детьми. Соседские ребятишки слетались на вареную картошку с солеными огурцами, хотя родители заманивали котлетами, пирогами и компотом.

Всех маленькой Армении хочется накормить. Для этого годится масло из молока коров, которые пасутся в горах и пьют чистейшую воду, пряные и дикорастущие горные травы, которые хозяйки щепотками, большими пучками добавляют к мясу, в сыры, начиняют лепешки. Повсеместно миллионом разных способов варится, тушится, запекается в печках и духовках, румянится на мангалах мясо.

Прозрачные, толстобокие, сочные абрикосы – летом в долине. За меленькими, крепкими, медово-сладкими – осенью поезжайте в горы. Остановитесь у дома, рядом с которым увидите ведерко с абрикосами. Хозяйка выйдет навстречу, отмерит и сверху насыплет гору. Эти абрикосы можно сразу съесть, можно насушить. Зимой будешь есть и жмуриться от счастья.

Еще живы бабушки, для которых приготовление еды – акт любви к мужу, детям, внукам и правнукам. Они надевают накрахмаленный фартук поверх простеньких платьев. Их морщинистые потемневшие руки двигаются привычно, скупо. Они думают о том, что дочка устает на работе, внуку много уроков задают, совсем детей не жалеют, муж хорохорится, но она-то видит, с ним что-то не так, но ведь не загонишь старого осла к доктору.

Пальцы сами знают, сколько взять соли, какую добавить щепоть горного чабреца. Аромат на кухне – сумасшедший. Вечером за стол сядет вся семья, будут есть с наслаждением, соберут остатки соуса кусочками хлеба. Кто-то забудет сказать спасибо. Ничего, за них это сделают чистые тарелки.

Мне повезло однажды наблюдать, как деревенская бабушка священнодействует на самой простой, незатейливой, вымытой, вычищенной до блеска кухне. Она готовила ужин, и пока мясной соус тихонько булькал, растекаясь немыслимыми ароматами по всей кухне, сварила нам кофе и неторопливо, вдумчиво отвечала на мои бесконечные вопросы. Было уютно, хотелось, чтобы так было всегда – неторопливо, вкусно и просто.

Но если честно, эту картинку я придумала. Когда увидела в Дилижане в овощной лавке бабушку, набирающую в корзинку зелень. Отправилась мысленно с ней домой, к ее большой семье. Знаю, как армянские бабушки ревностно относятся к чистоте, представила кухню, пропитанную запахами сушеных трав, домашнего хлеба, беленную печку, очищенные скребком полы и властительницу этой кухни с добрыми глазами и лучистыми морщинками. У армянских женщин речь мягкая, тихая, в ней ощущается теплота и нежность. С такой фактурой остальное нафантазировать легко.