Читать книгу: «Убегать непросто», страница 13
Из дневника И.Б.
Проснулся утром, голова болит, мутно. Ничего не помню, что было, а и было, вспоминать не хочу.
Нет, Зина, я не пьянствую. Просто деньги надоело складывать, вот и пил неделю. Сейчас только не знаю, идти на дежурство или дождаться, когда ухо подживет. Я этого запомнил, воткну ему саблю, куда следует. Вся наволочка в крови и земле. Славно помутузили, конечно.
Петр ругаться будет, неделю уже не появлялся, с самой получки. Ну и хрен с ними, все надоело.
Глава 15
– И ты думаешь, это не связано с денискиным китайцем? – недоверчиво спросил Владимир.
Марина позвонила ему полчаса назад, вытащив из давно остывшей ванной, где он коротал время. Наскоро одевшись, он спустился к красной машине, где его ожидала девушка. Из ее быстрого, сбивающегося на междометия рассказа, он сумел понять, что с женой все более-менее в порядке. Марина спросила адрес Леки и, судя по маршруту через дальний мост, они ехали к ней. Вообще Владимир не любил причал и бывал там однажды – когда Леку прооперировали. Затерянное среди старых заводов место, где насадились пятиэтажки и частные дома, было прочно освоено гражданами из ближнего зарубежья. Все, что находилось по ту сторону от знаменитого на весь город рынка с китайцами, принадлежало им. Многие коллеги Владимира родились и выросли у ворот завода, где кучей до неба лежали стружки. Сам мост он любил – свободный, широкий, без потока энергичных машин, стремящихся в центр на работу. Этим мостом ехали дальнобойщики, неспешные дачники и жители дальних районов, устроенных из высоких домов и высоких домов. Туда они и направлялись.
Марина не отрывала глаз от дороги. Уже перевалило за полночь, но усталости и голода она не ощущала. Ее гнали вперед надежды и догадки. Дорога была напряженной – широка дорога, лес и редки дома, затерянные среди деревьев. Темень. Развязка. Скоро все закончится. Не думать о Денисе. Все хорошо, Алиса. Илья. Илья.
– Понимаете, Владимир. Все очень странно. Угрозы вашей жене были отправлены с компьютера в отделении. Это однозначно не мог быть недруг Дениса, ему это не нужно. Посудите сами, зачем целую неделю отправлять письма, когда можно просто похитить, как мою сестру? Я получила список всех сотрудников отделения, – в этом месте Марина слегка покраснела, вспомнив Крысова, – и выяснила, что у них недавно появилось трое новых сотрудников. Два интерна и девочка – санитарка. Так вот, мне кажется, что дело с ними нечисто. В отделение я не сунулась, побоявшись их спугнуть, полиции пока тоже не стоит говорить.
Она умолкла, слушая gps, подсказывавший правильные повороты в ряду краснокирпичных домов-гигантов, похожих друг на друга сильнее близнецов, позади которых запрятались пятиэтажки.
Лека только что уснула, когда противный сигнал домофона оповестил, что кто-то из мерзотных соседей опять потерял ключи. Абсолютно раздражающее свойство многоквартирного дома. Она каждый раз клялась себе завтра же его отключить и каждое утро забывала. Клялась себе переехать на дачу, но работа, работа… Ей, уставшей от ночных дежурств, днем хотелось просто придремать на стареньком диване, укрывшись толстой книжкой, но со всех стороны слышались крики младенцев, собак и прочих чудесных соседей. Домофон не умолкал и, прошлепав босиком по холодному линолеуму, она ткнула кнопку.
– Лека, это Володя, есть разговор. Открывай.
Началось. Она ожидала этого, но, честно говоря, думала, первыми придет полиция.
Наскоро набросив домашнее платье, она глянула в зеркало. Полновата, конечно, но зато с худыми щиколотками. От круассанов по вечера немного отвисли щеки, зеленые глаза потускнели от тяжелых смен. Но волосы, волосы еще могут потягаться с какой-нибудь Брижит Бардо! Лека красоткой себя не считала, но гордилась происхождением из интеллигентной семьи, ставила это выше внешних данных, поэтому и мужчину искала себе такого же статуса. Правда, в этом районе их что-то не наблюдалось.
Вовка пришел не один, а с женщиной. Лет тридцать, на глаз определила Лека. Они вошли в коридор на свет, и она тут же ее узнала. Это та, у которой пропала сестра, девушка Дениса. Уже спелись. Занятно… Чтобы скрыть дрожь, она ушла в кухню, предоставив гостям сами искать место для курток на ее крохотной вешалке.
Володя и Марина молчали, присев на кургузые табуретки, доставшиеся Леке от бабушки. Налив чай в разномастные кружки, Лека спросила:
– Что привело вас ко мне в такое время? Я все сказала полиции. Мы созванивались с Ирусей накануне, но утром она на смену не пришла. Я об этом и не знала, ушла пораньше, давление шарахнуло, уж не девочка. – Она поставила на стол плетенку с крекерами и рассыпала несколько.
– Понимаешь, тут такое дело… – Вова мялся, как всегда, не умея прямо сказать нужного. – Мы думаем… Подозреваем…
– Мы подозреваем, что мама Дениса пропала не потому, что пропала Алиса. И мы думаем, что Вы можете поделиться с нами некоторыми подробностями.
Марина перехватила инициативу и говорила деловито, словно давала начальнику отчет, не сводя при этом красивых глаз с Леки. Ее с самого начала поразила обреченность, с которым женщина открыла им дверь среди ночи. Она ждала визита, и, судя по всему, именно отца Дениса. Нежелание начинать разговор бросалось в глаза и эти суетливые движение у шкафчиков… Она явно знает, что случилось, но как ее разговорить?
– Я знаю, что в вашем отделении большие перемены. И почему-то мне кажется, что они могут быть связаны с исчезновением Ирины.
Лека рассматривала тарелку с надписью «Ялта», на которой, обдуваемый ветрами, несся вдаль желтый кораблик.
– Угрозы, которые ей поступили, отправлены с компьютера, который стоит в регистратуре. – Марина сделала еще одну попытку.
– Лека, если ты что-то знаешь, скажи. Я с ума сошел просто. С Дениской такая беда, еще и ты, – умоляюще сказал Вовка.
– Черт с вами, – решилась Лека. – Повезло тебе, Вовка, конечно, что мать Дениске показала письмо. Ты сам-то не раскопал бы.
– В компьютере у нее остались письма. Рано или поздно полиция добралась бы до ее почты, и быстрее, чем мы сложила два и два, – спокойно ответила Марина.
Лека хлопнула себя по лбу, оставив красный увесистый след и звучно расхохоталась, вызвав плач младенца за стеной:
– Вот курица! Конспираторша хренова! Ладно, слушайте.
Чуть больше месяца назад заведующий на планерке объявил, что планирует двух интернов. В этом не было ничего необычного, интернов присылали ежегодно, но на сей раз ребята были не из простых – отец одного был известным анестезиологом, а второй имел в прокуратуре старшего брата. Поэтому держались они важно, а на медсестер и санитарок покрикивали. Одновременно с ними на полставки устроилась работать санитаркой девчушка из медколледжа. Вполне естественно, близкие по возрасту ребята сдружились и образовали компанию. В ночные дежурства они садились меж стеллажей в приемном покое и негромко хихикали.
– Знаете, всем на них пофиг было, ну молодые, обтешутся работы. Тем более, что Кристина не отлынивала, мыла как надо. А за врачей мы ответ не несем. Но потом Ирка пришла ко мне и говорит, мол, на Варгина из 315 магнезия не действует. Как орал, так и орет от боли. Мы ему вкололи, что было, успокоился. Потом еще такой случай. Дала вечером от давления бабкам лекарства, а у одной еще выше подскочило. Мы завотделению ничего не говорили еще, думаем, всякое бывает.
Но Ирина свою работу любила и по тихой снесла в лабораторию остальные таблетки из банки и ампулы с магнезией. В них оказались пилюли от кашля и вода с сахаром.
– Мы поняли, что кто-то подменил лекарство. Я предложила сказать заведующему, но Ира решила поиграть в сыщика. В ночные не спускала глаз с новичков, днем все возле лекарств была. В общем, оказалось, что Кристина, заручившись дружбой парней, ворует. То ли продает, то ли сама. Ира ее поймала, ампулы из кармана вытащила. Сказала, если не прекратится, то она Борису Владимировичу расскажет, и головы полетят. Ну и начались эти угрозы. Жена твоя, – усмехнулась Лека, – иногда не от мира сего. – Сначала не верила, что они что-то сделать могут. А потом Борька ее вызвал и отчитал, что она капельницу перепутала и не тому поставила. Травить начали, короче.
Тут Лека замолчала, пытаясь решить: сказать или соврать? Стоит ли выдавать чужую тайну?
– И что она сделала? – поторопила ее Марина. Она уже чувствовала, что эта история кончается, и в животе прыгало.
Недовольно смерив ее взглядом, Лека повернулась к Вове. Тот низко согнулся над столом, выслушивая эту историю. Его скрутило от чувства вины. Он, проживший с ней без малого тридцать лет, не слышал и не понимал, что происходит. Видел ее по утрам с черными синяками под глазами, с кружкой кофе вместо сна и списывал на усталость. Слышал, как она, закрывшись в ванной, что-то обсуждает с Лекой и подумать не мог, как для нее это важно и как опасно!
– Она ее сдала Борьке. Кристину поперли. А Ирка письмо получила, где написано было ну, вы знаете. И в магазине в тот же день к ней подошел какой-то хмырь невзрачный и сказал, что очень легко устроить падение с высоты или пожар. Только это не ей будет. Мол, сын у тебя один. Она испугалась сильно.
Владимир сглотнул соленый комок.
– И?
– Решила исчезнуть.
Марина почувствовала, как задрожали ноги.
– Вы имеете ввиду…
– Что ты, что ты, – замахала на нее руками Лека. – Не по-настоящему, конечно. Затаиться.
– Вызнаете, где она? Вы ей помогли исчезнуть?
Лека коротко кивнула. На удивление, холодная красотка оказалась сообразительной и схватывала все на лету. Ей бы такую невестку…
Марина прислонилась к стене и устало закрыла глаза, ноющие от трехслойной туши и тяжелых теней. Сквозь сумрачную полудрему она слышала всхлипы отца Дениса, дозвонившегося жене. Лека топала в коридоре, что-то вытряхивая, возможно. Илья витал где-то рядом, источая аромат лаванды. Как там они? Эта мысль сверлила ее насквозь. Илья присказал ждать, и она покорно (она ли это?) ждала.
«Скоро все закончится, мой дорогой товарищ».
Из дневника И.Б.
Не приходи в мой сон, не тревожь то, что осталось. Если приходишь, хотя бы скажи, зачем. Разве ты лучше меня не знаешь ответ, кто убийца?
Зина. Не оставляй меня, я не знаю, куда идти.
Глава 16
Денис несся в корпус, игнорируя обожженные холодом легкие. Вьюга потихоньку вползла в тело, пуская корни, разрастаясь болезнью, но пока было невозможно – замереть, заболеть, задуматься. Оставив позади Шэня, Илью, боевые армии, он чувствовал, что и себя старого он оставил в тайге. Тот Денис, что боялся разрушить свое комфортное существование, сам был разрушен. Никогда еще мир не казался таким реальным, несмотря на виртуальность происходящего.
Он влетел в корпус, напугав своей заснеженностью только что проснувшихся студентиков.
– Ребята, дайте сухие ботинки, дело жизни и смерти, – взмолился он.
Одна из девчонок, с розовыми концами белых волос, ойкнула.
– Ты Денис, да? Который Алису – мечту разыскивает?
Компания переполошилась, и уже через пару минут он был облачен в черные теплые кроссы и пару штанов. Кто-то отвалил ему шапку, с меховыми ушами. Такси, конечно, среди ночи в лагерь ехать не собиралось, но каким-то невероятным образом слух о том, кто ночует здесь, сдиффузировал, и в соседнем корпусе нашелся трезвый водитель. Им оказался весьма бородатый кавказец лет за сорок, назвавшийся Ахмедом.
– Не волнуйся, не выпивал, – успокоил Дениса Ахмед, заводя мотор.
Черный джип взревел, предупреждая темноту о своей скорости. Позади остался лагерь и люди, с восхищением смотревшие на того, кто не теряет надежды. В машине молчали. Денис равнодушно смотрел на темноту, сжимая в руках телефон. Он пока был не готов вернуться к миру. В памяти вспыхивали секунды борьбы с Шэнем, его глаза, наполненные высокомерной ненавистью к нему, где его просьбе о прощении. Навязчиво играла мелодия из «Сейлор Мун», хотелось горячих бутербродов с сыром и открыть окно. Буря забылась предрассветным сном, оставив воздуху непереносимую влажность и остро пахнущую тоску по зимней чистоте. Вновь все было покрыто ослепительным снегом.
– Меня не пустят дальше. С тобой пойти? – водитель смотрел на него с едва скрываемой жалостью, очень уж вымотанным казался мальчишка с мокрыми ресницами.
Машина стояла у ворот заповедника. В такой час еще не пришли даже самые ранние любители, только сторож мирно спал на входе в своей будке, досматривая спокойные сны. Денис покачал головой и выбрался из машины. Пройдя несколько шагов, он сунул руку в карман и, вспомнив о чем-то, вернулся. Сунув голову в окно машины, он сказал, глядя во внимательные глаза водилы:
– Спасибо. Напиши там, что все закончилось.
– Что – все? – тревожно спросил кавказец.
Странный блеск в глазах мальчика пугал. Не натворил бы чего с собой. Денис улыбнулся реке, расстилавшейся за частными домами.
– История наша закончилась. Новую начнем.
Он вошел в тайгу, не поклонившись. Слова молитв ему были незнакомы, но что-то нашептывал себе под нос. Не открыл GPS, а просто пошел по тропе, которую до него исходили уставшие души. Позади осталась работа, мечты о PROBА AWARDS, события ушедшей ночи. Он шел, вслушиваясь в себя, впервые за долгое время слушая то, что происходит внутри. Он скучал по Илье, с которым сроднился. Где-то в уголках души прыгали на его стареньком диване дети Аноры и курил одну за одной Ветров. Мама с папой на даче кормили очередную ощенившуюся собаку. Он снова у себя, в тре, пьет кофе, улыбаясь белощекой Эни. И это все будет, сбудется после. Сейчас нужно идти.
Солнце еще и не думало подниматься над деревьями, но уже посветлело так, что виднелись голые макушки деревьев. Заповедник подрагивал от твердых шагов Дениса, не упрямо шедшего по тропе. Все замерло, и ни единого звука он не мог различить, кроме хруста кроссовок. Он пытался рассуждать, но мозг уже не работал. Он только ныл. Если сын Шэня не солгал, и они оставили Алису здесь, то ее нашли бы, будь она на главных тропах. Тогда где? Как найти ее среди до небес высоких деревьев, хоть еще и не совсем одетых? Он отключился, оставив сознанию неясные импульсы души, которая все тянула его дальше и дальше от спасительной будки сторожа.
Мозг снова вспыхнул: «Пропадешь!» И Денис устал. Наконец устал от безумной круговерти дней, от отсутствия сна и еды, от миллиона чувств, распиравших душу. Ноги, служившие верно в схватке с Шэнем, подкосились, и, всхлипнув, он рухнул на снег. Он никогда не надевал перчаток, но сейчас не отказался бы от них, и, чтобы согреться хоть немного сунул руки в карман, вновь наткнувшись на смартфон. Он достал его сразу, как страждущий, нашедший источник. Только чудом теплилась в нем жизнь – на последние два процента. Лихорадочно пропуская миллион ненужных комментариев, пропущенных звонков, ваццапов и писем, он увидел смс Марины. «Я нашла твою маму, все ок». Он смотрел на экран до тех пор, пока телефон не погас. Усталый, дождавшийся звездного часа и исполнивший миссию, он наконец вырубился, замерзнув сибирским холодком.
– Какая ты умница! – сказал Денис шепотом, обращаясь непонятно к кому.
Теперь он знал, что делать.
Алиса очнулась от того, что не чувствовала больше тепла. Тело уместилось на упавшем дереве, а ноги отмокали в снегу. Ей снился Вьетнам и тот большой номер на сто квадратов, который достался им с Мариной по дешевке. Они укладывались в кровать для молодоженов, крепко обнявшись, и засыпали, стараясь не смотреть на ящериц, свисающих с потолка. Их утро проходило в ласковом море, щекотавшем не знавших такого счастья, ножек. Сейчас ее ножки были в снегу, а костра как и не бывало. Вскрикнув, Алиса бросилась к тому месту, где еще вечером горел спасительный огонь, но вьюга не постеснялась забросать его высоко, остервенело растоптать человеческое вторжение в дикое место.
Почувствовав себя Козеттой, которую госпожа Тенардье отправила за водой в далекое путешествие, Алиса снова плюхнулась на бревно. Голова немного кружилась, голод пожирал внутренности, но голова пока была ясной. Если ее так поспешно выбросили в лесу, то варианта два. Либо ждут, что она замерзнет насмерть, тогда завезли ее далеко, не выбраться. Или выбросили, чтоб ее нашли. Тогда где-то здесь есть тропа и стоит ее поискать. Солнце всегда, кажется, на севере? Алиса не разбиралась ни в чем, кроме литературы. На всех уроках обычно прятала под партой «Будденброков» или «Сагу о Форсайтах». А сейчас бы пригодилась обыкновенная биология или география, или где там ориентирование проходят….Алиса еще немножко полежала на дереве, пытаясь натянуть поглубже кургузую куртешку, но спина замерзла так, что не ощущалась до самых коленей. Пожалуй, принц не придет, пора самой что-то делать.
– Черт с вами, медведями, пойду Машенькой, куда глаза глядят! – громко сказала она, успокаивая себя.
Идти по сугробам, перемежающимся кислой кашей из земли и льда, было трудно. Но еще тяжелее было не унывать. Пустой желудок все сильнее тянул ноги к земле, а отчаяние окутывало и без того замерзшие плечи. И, если бы не мысли о Марине, она рухнула бы в ближайший сугроб. Глаза слипались и, чтобы не выключиться, Алиса начала потихоньку напевать «Катюшу». Среди холода так сладко думать о яблоках и грушах… Походка стала бодрее, и, подгоняемая песней, она быстрее двинулась вперед. Ей удалось допеть «пууусть он землююю бережееет роднуу…», когда она весьма сильно споткнулась, перелетев через голову и рухнув на землю. Ощупывая, цело ли ухо, поцеловавшее лед, она оглянулась и непроизвольно завизжала. Препятствие на пути оказалось телом, вмерзшим наполовину в снег. Из того, что можно было разглядеть, она заметила только кудрявый волос из-под шапки и кирзовый, выше колена сапог. Мигом вскочив на ноги, Алиса бросилась, не разбирая дороги, полуслепая от бившего в глаза солнца. Уносилась далеко от чужой беды, от судьбы, которую могла разделить. И, когда силы уже должны были покинуть ее, а ноги уронить, ее поймали сильные руки. Забившись в силках пойманной птичкой, она снова завизжала, еще не понимая, что силки эти отдают теплым, живым телом, табаком и радостью.
– Алиса. Алиса! Алиса, да Алиса же, постой, прекрати, свои. Ну боже ты мой, я это, Денис, – рявкнул голос, и в голове вспыхнул свет.
Денис держал в руках ослабевшую девушку, от усталости еле нашедшую сил, чтобы улыбнуться, и чувствовал, что скоро сам упадет от усталости. Он осматривал ее на предмет истязаний, но, похоже, она лишь получила переохлаждение. Напугана, не без того, твердит про труп, но и неудивительно. Он оглянулся на сторожа, который потихоньку зевал в сторону, поглаживая пса, но увидев вопросительный взгляд, встрепенулся. Потрепал по холке высоченного кавказца с белым пятном у носа и тихонько ему что-то приказал. Пес тут же ринулся в сторону леса. Алиса почти ничего не различала, разве что тепло рук Дениса, поддерживавшего ее объятиями и черную ушанку у сторожа, но услышала, как последний негромко сказал Денису:
– Верно, тайга ее покружить решила или голод мозг затуманил. Уран никого не унюхал, а он у меня за три километра запахи чует. Мертвеца не пропустил бы, да и не теряли, кажется, никого последнее время.
Закинув Алису на плечо, как охотник добычу, Денис сказал:
– Ведите обратно, нас дома ждут.
Благословенен тот, кого тайга отпустила из объятий.
Шэнь встретил рассвет в гостиной. Вернувшись с битвы, он разулся у входа и сел на диван, сложив руки под подбородок. Он смотрел на огонь в камине, а в глазах светилось то шакалье унижение, что пришлось ему пережить. Ламинат с подогревом не чувствовался, ступни оставались ледяными, волосы бродили по плечам. Шэнь покачивал головой и что-то по-китайски перебирал губами. Прислуга боялась показаться, больно темные лица были у вернувшихся из ночной вьюги путников.
– Папа.
Шэнь заставил себя не вздрогнуть, услышав голос Романа. В этих днях, когда сын игнорировал его, Шэнь боялся представлять, как начнется их разговор. С чего. И вот Роман сам обратился к нему, и в голосе его звучит и робость, и признание вины и даже… Любовь? Он оглянулся, и Рома, стоявший совсем близко, за диваном, увидел вместо идеальной статуи обыкновенного мужчину. С удивлением и гулкой теплотой он заметил, что странная ночь добавила синяков глазам, что прическа его растрепана, что также, как он сам, отец, волнуясь, сцепил мизинцы. И еще он заметил в глазах отца смятение. И страх. Приготовив целую речь, Роман почувствовал, что не это сейчас нужно отцу. Перед ЭТИМ отцом не нужно пафосных слов. Рома осторожно сдвинулся с места и увидел, как в глазах напротив забилась тревога. Он рванулся, забыв о прошедшем, и жадно вцепился в родные плечи. Шэнь не одобрял резких движений, но сейчас, отдавшись теплу, исходящему от сына, схватился за него, как за весло, поданное утопающему. И, среди треска дров в камине, Рома негромко прошептал.
– Я не мог допустить, чтобы ты превратился в преступника, папа.
Камин уже основательно остыл, и сонный Иван разгребал угли, когда Шэнь очнулся от сна и велел подавать обед.
– Иван. Что там? – спокойно, стремясь не показать заинтересованности, спросил он, однако руки выдавали, сминая ни в чем не повинную салфетку из бархата.
Иван отвернулся к камину, борясь с искушением заглянуть в глаза хозяину. На нем красовалась толстовка, подаренная Романом. «Half life ждет!» было криво налеплено во всю грудь. Шэнь не одобрял такую одежду, но сейчас не попенял, как обычно. Невозможно заставить человека, если это ему не нужно. Невозможно заручиться поддержкой того, кого не поддерживаешь ты. Невозможно всю жизнь провести среди персонажей, нужно учиться жить среди людей. Сын, его маленький сын, всего восьми лет, преподал ему урок. Малышу восьми лет, подчинились все слуги в доме, скрыв от него правду, которая могла бы дорого им обойтись. Ему, маленькому Роману, помогли вывезти в лес и оставить там девушку, не открыв ей тайны, где она была. И мог бы всех до единого наказать Шэнь за неповиновение, за предательство. Но все перечеркнуло светлое детское побуждение. «Ты не убийца, папа, я знаю. Тебя переклинило. А я не хотел всего этого. Мой отец самый крутой, но он не убивает», – горячо шептал ему на ухо Рома. – «Я тебя люблю больше всех, папа. Уедем отсюда, давай?». Шэнь смял еще одну салфетку.
«СТОП поиск! АЛИСА НАЙДЕНА! Подтвержденная информация! По данным полиции, девушка найдена в одном из секторов «перьев». Очевидцы утверждают, что девушка была без сознания. Возможно, переохлаждение или потеря сознания. К сожалению, пока ни от кого из участников истории не удалось получить подробный комментарий, они не выходят на связь. Мы будем держать вас в курсе событий».
Иван зачитал и молча, с едва заметным холодком, ждал реакции Шэня. Но Шэнь, вопреки всему, почувствовал, как нем поднимается волна покоя. Того внутреннего покоя, что ускользал длинные годы, заставляя желать больших наслаждений, больших побед, брать серьезные препятствия. Ощущение разлившегося внутри океана потушило пожар, вызванный столкновением с Денисом, и Шэнь увидел ситуацию глазами Романа. Отвращение взорвалось в желудке, перемежаясь с желудочной кислотой и поднялось к горлу. Теперь он понимал, как гадко и низко было то, что он пытался доказать, как ненужно и мелко – наказывать человека за мнение. Шэнь взял со стола пустой стакан и обнял пальцами начищенное до прозрачности стекло. За окном горело солнце, не вспоминая о прошедшей буре. Оно слушало первых дроздов, вернувшихся из тепла раньше обычного.
– Набери мне Деминга.
Через два месяца они покинули город. Там, в большом городе Востока, их ожидал небольшой дом, в котором Иван уже командовал дизайнерами, обустраивающими сад для медитаций. Там, среди тех же гор, что и в этом сибирском городке Шэнь надеялся найти новую жизнь. И там, на его новую фабрику уже устраивалась кареглазая бразильянка с золотым зубом, у которой позади осталась неудачная любовь. Иногда Денис будет всплывать в памяти грозовой тучей, из которой струями пролился очищающий дождь. Иногда это будет благодарная тучка, которая раскрыла Романа, показала ему смелого, самостоятельного сына, сумевшего принять решение и воплотить его. Они часто теперь проводили вечера за шумной стрельбой у двух компьютеров. Иван спел жениться до отъезда, и со спокойной душой поселился в комнатке у кухни со своей Настей. Иногда тучка будет смешная, от вспоминания, сколько сил он потратил, разыгрывая безудержного мафиози в ночной машине с головорезами. И совсем изредка в глазах вспыхнет молния от тучки страшной. Но это лишь с тоски по родине, на которую он так никогда и не вернулся.
