Читать книгу: «Светлая грусть», страница 24

–Куда уж выше «Айсберга»? Я надеюсь здесь расти по карьерной лестнице.

–Саш, брось эту демагогию. Хочешь сказать, если тут ты станешь замом главного бухгалтера, и вдруг в каком-нить ОАО «Икс-Игриг и еще одна буква русского алфавита» тебя пригласят замом гендиректора, ты откажешься? Никогда ты так не поступишь. Я-то знаю.

Такого откровенного собеседования он не ожидал. Даже щеки зарумянились. В том, что от стыда, Алиса сомневалась – скорее, от внутренней злости.

–Но ты же зачем-то пригласила меня на эту встречу? – нашел он аргумент. – Могла ведь сразу отсеять резюме.

–А может я соскучилась?

–И хочешь помочь по старой памяти?

–Я предпочитаю забыть все наше общее старое. Онли бизнес. И с этой точки зрения меня заинтересовало, что ты Татьяне Борисовне обещал какими-то сведениями про «Кристалл» поделиться. Очерти масштаб известной тебе информации.

–Да ладно, – махнул рукой Саша. – С вашими информаторами мне не сравниться.

–Давай сверимся, – Алиса с трудом сохранила внешнюю невозмутимость – уж она-то наверняка знала: информаторов из «Кристалла» у них нет. И приложила все свои усилия, чтобы выведать нужное, а потом на вопрос собеседника, стоит ли надеяться на работу в «Айсберге», обещала подумать и перезвонить.

Как и он семь лет назад.

Анюта больше не брала интервью, но в «Айсберг» стала наведываться по два раза на день. Стасу это нравилось – они обедали, ужинали и общались до посинения, отодвигая работу на сорок пятый план.

–Малыш, прости, но сегодня мне нужно разобраться с важными бумагами, – проговорил мужчина, спешно допивая чай после обеда.

–Ты меня прогоняешь? – она положила руки ему на плечи.

–Анечка, у нас завтра подписание важной сделки – мне надо вычитать все документы. Ты меня будешь отвлекать, – он нежно поцеловал ее.

–Я попробую быть полезной…

–Ты же решила завязывать с работой финансиста.

–Но если это поможет подольше быть с тобой, – захлопала она ресницами. – Пожалуйста, разреши. Не получится – сгину до самого ужина.

–Ладно, смотри, это наш договор, – Стас пересел за свой рабочий стол и протянул девушке несколько листов бумаги, – а вот это – сопроводительная документация, – он похлопал рукой по пухленькой паке.

–Нашел, чем испугать.

Аня прошлась глазами по шапке договора, потом резко перешла к середине, нашла там нечто нужное, перелистнула к реквизитам и произнесла:

–Ты не должен это подписывать!

–Еще одна! – воскликнул Стас. – А у тебя какие аргументы?

–Учредитель этой фирмы Арина Сергушкина – сестра Андрея Кристаллинского. Есть вероятность, что у них подписано какое-то внутренне соглашение и, продав им по дешевке право на разработки, вы сами того не подозревая, поделитесь с «Кристаллом», которому, понятно, если и решились бы продать изобретения, то на совершенно других условиях. Или вовсе отказали бы, поскольку конкурируете.

–Стоп-стоп-стоп! Откуда ты это знаешь про Кристаллинского?

–Читала где-то в инете, – пожала плечами Анюта. – Стала про него искать, когда ты страстей всяких порассказал…

–Ань, мне Денис второй месяц мозг выносит подозрениями на эту фирму, но он не может найти доказательств – не то что в Интернете, а даже у знакомых из налоговой и прокуратуры.

–Ну…

–Стас, срочно, – проговорил селектор голосом Алисы.

–Заходи.

–Ой, Аня, – видно, девушка не готова была ее здесь встретить, да и не особо рада, судя по интонации произнесенного следом привета.

–Представляешь, это чудо, как сговорилось с твоим мужем – тоже против нашей завтрашней сделки, – решил поделиться Стас. – Причем утверждает, мы этим напрямую «Кристаллу» поможем.

–Ей виднее, – зло поглядев на девушку, среагировала Алиса, – она же дочь Кристаллинского.

–Что? – недоверчиво спросил Стас и перевел глаза на Аню. Черешневый взгляд был прикован к его лицу – так много страха в нем мужчина еще ни разу не видел.

–Анна Андреевна Кристаллинская, – продолжала Алиса. – Советник, помощник и опора отца во всех вопросах. Ей он готовится передать свой бизнес, поскольку на сына-лоботряса никакой надежды нет.

–Это правда?

–Правда, – одними губами ответила Анюта.

–И эти мелкие пакости осенью, от которых у нас всех мозги плавились – твои проделки?

Она еле заметно кивнула.

–Вон пошла отсюда! – рявкнул мужчина.

–Стас, прости меня, пожалуйста, все же теперь по-другому, я вот сейчас помочь хотела, – запричитала девушка, подбегая к нему, попыталась взять за руку, но он оттолкнул ее и пригрозил:

–Уходи, говорю, а то сейчас охрану вызову. И пропуск сдай. Чтоб глаза мои тебя больше не видели.

Она выбежала из кабинета. Мужчина со всей силы ударил кулаком по столу:

–Черт! Надо же было так влипнуть! Как ты про это узнала?

–Случайно. Парень на собеседование пришел – сам в «Кристалле» работает. Вот и сказал, мол, думал, вам какую информацию слить, а как увидел, что у вас Аня Кристаллинская под ручку с гендиректором разгуливает, понял, и без меня есть, кому данными делиться. Я его спровадила и на всякий случай проверила – запросила у охраны данные ее пропуска. Все сходится.

–Надо же! Сам, я сам велел ей пропуск сделать. И ведь ни одна сволочь не спросила можно ли девушке с такой фамилией сюда заходить! – он сгребал бумаги со стола в дипломат, они отказывались укладываться в ровную стопку, чем еще больше злили и без того разгневанного человека.

–Может, вам с ней поговорить надо было? – мягко предложила Алиса.

–О чем говорить?! Алис, она несколько месяцев притворялась святой простотой и гадила у меня под носом. Теперь подкралась еще ближе. И если бы не ты сейчас, не знаю, чего бы еще наворотила.

–Но почему она отговаривала тебя от этой сделки? Может, раскаялась?

–Не знаю, может, напротив, сделка хорошая… Скажи Денису пробить Арину Сергушкину на предмет родства с Кристаллинским, вряд ли он в эту сторону копал, – он надел пальто и накинул шарф.

–А ты куда?

–Проветрюсь. Душно мне тут.

–Осторожнее за рулем, – успела она крикнуть закрывающейся двери.

Алиса не ожидала, что свояк вот так без суда и следствия выкинет Аню из кабинета и своей жизни. Она даже усомнилась в правильности собственного горячего поступка. Разумеется, ей руководили злость и желание защитить родственника. Аня выглядела предательницей, но ее жалкий вид в кабинете у Стаса, попытки объясниться и попросить прощения – все это тоже тронуло Алису.

Она была даже рада найти в своем кабинете Анюту – девушка зашла без приглашения и всхлипывала в углу, уткнувшись лицом в столик для посетителей.

–И что ты здесь делаешь? – не выдала внутренний настрой Алиса – все же Аня проштрафилась по первое число. – Мне-таки охрану вызвать?

–Алис, пожалуйста, хоть ты меня выслушай…

–Почему ты мне сразу не сказала? Я же спрашивала тогда, просила позаботиться о Стасе, а ты его предала.

–Я тебе честно говорила, что влюбилась, и правильно боялась, что он меня бросит.

–А как ты себе представляла его реакцию? Или думала всю жизнь скрывать, кто твой папа?

–Нет. Все как-то быстро случилось… Я хотела сначала исправить то, чего понаделала – уговорить отца разорвать сделку с Каймановым, уберечь Стаса от этого соглашения завтра. А потом потихоньку подготовить почву и признаться в соответствующей обстановке, например, в новогоднюю ночь. В праздник он наверняка не так болезненно все бы воспринял… я не хочу его терять, – снова заплакала она.

–Не все новогодние сюрпризы люди принимают так, как мы рассчитываем, – немного смягчилась Алиса. – Расскажи, зачем ты все это затеяла, может, что и придумаем вместе.

Но сначала она отправила Аню умыться и попросила у Иры чай с мятой.

–Алис, ты не обижайся, – начала Анюта, поднося дрожащей рукой чашку к губам. – Пойми, та девушка, что шла в «Айсберг» мстить за отца несколько месяцев назад и та, что на днях играла с тобой в снежки – два совершенно разных человека.

–Мстить за отца?

–Да, ты наверняка знаешь – летом вы увели у «Кристалла» серьезных поставщиков. Папа с ними не один месяц вел переговоры, а потом – за несколько дней до подписания – появилось схожее предложение от «Айсберга», и они умыли руки.

–Как же, помню, я сама разрабатывала финансовую документацию по этому проекту. Да, вкусная сделка.

–Папа чересчур болезненно это воспринял. Он заперся в кабинете и никого к себе не пускал. Курил сигары одну за другой – запах стоял, словно решил сжечь себя заживо. Хорошо, мы по записи камеры наблюдения видели, что он жив-здоров… насколько это слово применимо к человеку, который перекрылся от мира. И так больше суток. Мы все перенервничали. Он не хотел разговаривать, не хотел есть, не отвечал на телефон. К вечеру следующего дня я уговорила впустить меня пообщаться. Он объяснил, что устал бороться с «Айсбергом», что понимает, как его предприятие устарело, но личные амбиции не позволяют ему это принять. Ну это я сейчас общий смысл говорю, папа изъяснялся сложнее. Главное, он тогда сказал: «Пока Лотарёв у руля, мы бессильны». Я пообещала что-нибудь придумать. Алис, я для папы всегда была его принцессочкой и сама его обожала. Пойми, в тот момент я ненавидела «Айсберг» и весь его генералитет. Вы сейчас также относитесь к нашему предприятию и его сотрудникам.

–Я лучше промолчу, пока ты не закончишь, – дипломатично ответила Алиса, но смотрела она сурово.

–Нет, теперь-то я вас всех – разве кроме Олега – уважаю и обожаю, мне кажется, у вас тут идеальное предприятие, где люди работают не ради денег, а из каких-то других побуждений. Наверное, так и должно быть, а за это вам откуда-то свыше воздается…

–Так, ты не подлизывайся, продолжай по делу.

–Сначала я вспомнила про тетушку. У них с отцом фамилии разные были с самого рождения: у него папина, у нее – мамина. Так она замуж вышла – еще раз сменила. В общем, докопаться, что Арина Сергушкина – сестра Андрея Кристаллинского нелегко. К тому же, она нигде не светилась с ним рядом – довольно долго жила в другом городе и ничем примечательным не занималась – папа им помогал при необходимости. Ее никто не знал. И я предложила ей создать собственное предприятие той же направленности, что и «Кристалл». Вернее, не ей создать, а папе – но бумаги оформить на тетю. Специально не делать филиала или дочерней компании, а отдельную фирму, связанную с «Кристаллом» рядом внутренних соглашений, которые мы не обязаны афишировать. На ее базе я предложила с нуля использовать все самое лучшее – зародить, скажем так, потенциал для конкуренции с «Айсбергом». Разведать передовые технологии, опробовать их там, а потом посмотреть и либо внедрить их в «Кристалл», либо срастить два этих предприятия, создав новую торговую марку. Плюс был в том же, что помогло в свое время Стасу – никто не видит серьезной конкуренции в молодой мелкой фирме, поэтому, не задумываясь, идет на ее предложения. А предлагать она могла заманчивые вещи, поскольку за спиной стоял «Кристалл».

–Ты, оказывается, толковая девочка в деловом плане.

–Спасибо, конечно. Но я не врала Стасу, когда говорила, что мне это не интересно. Да, все отмечают у меня способности, но я правда хотела сделать для папы доброе дело, а потом остаться на уровне советника и заняться другим. Тут-то я и придумала второй шаг. Мне надо было попасть к вам, причем не на само предприятие, а подобраться как можно ближе к верхушке. Я порылась в инете и не могла не проникнуться трогательной историей о гибели твоей сестры. Тут я решила убить двух зайцев – с одной стороны я хотела получить доступ к вашим бумагам и незаметно что-то путать. Да, честно, я хотела подставить Стаса, сделать так, чтоб вы перестали ему доверять, возможно, попросили бы его сложить полномочия. В общем, сами отняли у него «руль» – по словам папы, это значительно подкосило бы работу «Айсберга». С другой стороны, я совершенно честно призналась, что хотела написать книгу, благодаря которой папа, наконец, увидит, что я не ерундой страдаю в бесперспективном интеренет-издании, а имею успех у читателей, станет меньше налегать на меня, а больше на братца Игоря, – Аня залпом выпила чашку чая. – Во рту пересохло. Ты еще не хочешь меня убить?

–Продолжай, – довольно холодно ответила Алиса. Слушать это было неприятно – казалось, ее бьют изнутри. Но девушка не хотела делать спешных выводов и ждала окончания истории.

–Дальше ты знаешь. Я долго не могла пробиться к Стасу. Меня футболили все ваши подразделения по связям с общественностью и прессой.

–Как вы познакомились, я тоже в курсе.

–Ну да, – Аня даже улыбнулась, вспомнив несчастную клумбу. – Стас тогда мне показался ужасным… То есть, нет, красивым, ухоженным, стильным и от этого, как я подумала, гордым и самовлюбленным человеком, который не принимает чужое мнение. По крайней мере, мое. Он же всю мою концепцию наизнанку вывернул, постоянно меня одергивал, ругал, называл некомпетентной – до слез обидно было… Сейчас вот думаю, он был прав. И вообще он столько со мной возился, хотя ему как гендиректору такого гиганта на мою книгу должно быть совершенно параллельно… Теперь, благодаря ему, я многому научилась! Но тогда мне хотелось все бросить. Исключительно ради папы я решила продолжить. А новая концепция оказалась даже более удобной – я-то хотела со Стасом интервью из нескольких частей записать, а он мне дал возможность ходить незамеченной, где хочу.

–Как ты грузовики на помойку отправила, я понимаю – тут ничего сложного, а вот как умудрилась позвонить мужским голосом на счет Кайманова – для меня загадка.

–Да там тоже ничего сложного – не я звонила. Алис, мне честно стыдно про все это рассказывать, – она спрятала пылающие щеки в ладонях.

–Говори уж. Стас тебя точно слушать не станет. Он бы еще минут десять назад указал на дверь.

–А тебя?

–Шанс есть, если решу, что ему вообще это нужно… поэтому я должна быть в курсе.

–В общем, придумывая, где бы подложить очередную маленькую свинку, в ваших бумагах я как-то наткнулась на документ о сделке с Каймановым и не хуже тебя с поставщиками, направила ему от «Кристалла» более выгодное предложение. Но он дядька благородный и педантичный, сказал, встретится с нашими представителями в случае, если заранее запланированные переговоры с вами не дадут должных результатов. Я решила их отменить, для этого несколько раз пришла в «Айсберг» в униформе.

–В чем-чем?

–Я так деловой костюм называю – решила слиться с толпой – серая юбка, блуза, пиджак. Поднялась на первый попавшийся этаж, прикинулась, что заблудилась. Познакомилась там с юношей, который меня сориентировал на местности. Потом еще сколько-то раз с ним кофе попила. В нужный день я сделала вид, что голос сел, пожаловалась, мол, надо предупредить Стаса о переносе переговоров, а хрипеть в трубку не вежливо. Разумеется, он вызвался помочь – так и поступил к вам звонок якобы из приемной Кайманова.

–Не понимаю, зачем было так извращаться? Ты ведь могла купить левую симку у метро, дать пятьсот рублей любому бомжу и попросить позвонить Стасу.

–Я же знала, у вас есть Иван. И понимала: он определит, откуда звонили. Мне надо было показать, будто Стас немного не в себе, а звонка от Кайманова не было. Если бы вы нашли во входящих номер незнакомого мобильного, то уверились бы в подвохе из вне. А увидев список родных номеров «Айсберга», задумались бы, дружит ли с головой ваш начальник… по плану, мне надо было штук пять-семь таких прецедентов создать, чтоб вы в нем разуверились, – девушка опустила глаза и замолчала. Брови и губы подрагивали, выдавая, что она хочет заплакать.

–Ань, продолжай уже, – тронула ее за плечо собеседница.

–А я влюбилась, – не сдержала слез Анюта. – Вернее, сначала я вас всех наслушалась и поняла, насколько он человек хороший. И с ним мы постоянно тут чаи гоняли, шутки шутили, обсуждали мои интервью, он советы давал дельные. С ним так интересно было всегда. А еще, какой он красивый, умный…

–Богатый, успешный, – продолжила за нее Алиса. – Это мы уже слышали, – причем те же слова произносила не только Анюта, но и Олеся пять с лишним лет назад.

–Тут еще этот каток. Он там совсем в другом свете предстал. Ну кроме того случая… хотя… А потом я заболела. Стас как родной обо мне справлялся. Алис, я не знаю, как это произошло, я поняла, что не могу больше следовать собственному плану.

–И исчезла бы тихо-мирно. Тем более, тебя никто не подозревал.

–Алис, я не могла. Я лежала вся больная с температурой и ждала его смс. Мне еще хуже становилось, когда себя на этом ловила: Аня Кристаллинская грезит по Стасу Лотарёву – Шекспир отдыхает.

Солнце не хотело уступать небосвод бушевавшей в городе метели. Оно не усмиряло стихии и ничуть не грело, а бессовестно смотрело сверху на сумасшедший танец снега и ветра, ослепляя злившихся на пургу водителей. Стас ехал по заснеженным улицам. Ему повезло: с рабочего места случилось вырвался днем и дороги еще не успели закупорить обычные для такой погоды пробки. Он сел в машину, чтобы ехать – бежать куда подальше от узнанного, давить на газ и обманывать себя, что это поможет – придумать конкретный маршрут было выше его сил: в мозгу творился полный беспредел.

Постепенно мужчина осознал, что дорога ему до боли знакома и ведет на кладбище. Стас остановился в привычном цветочном магазине. Продавщица отметила, как давно он не захаживал – человек, скупавший цветы для любимой не штуками, а вазами, не мог не запомниться. Заочно завидовали и девушке, в которую влюблен этот состоятельный красавец, не подозревая, что первосортные розы отправляются гнить на кладбище. «Болел», – коротко пояснил он и отправился дальше.

Беспредел в голове прогрессировал – мужчина понял: мир вокруг изменился – в него вернулась Олеся, вернее, болезненное осознание ее отсутствия.

Бросив машину там, где дорога превращалась в заснеженную тропинку между могил, он взял цветы и отправился навестить супругу. Навстречу попался местный дядька Митрич – то ли сторож, то ли могильщик, то ли прикормившийся на кладбище бомж, но для Стаса он выполнял важную и ответственную работу:

–Здорово, дядь Митрич, за могилкой-то следишь?

–И вам не хворать, чего-то не виделись давно.

–Вот как раз захворал я сильно.

–А то я уж подумал, не помер ли…

–Если так, меня бы там же и зарыли.

–И то верно, – расправил усы Митрич.

–Я тебе задолжал, наверное, – Стас достал из кармана пачку пятисоток – сколько рука взяла. Он всегда наведывался к банкомату перед походом на кладбище. – До весны следи исправно.

–Будет сделано, – Митрич принял деньги и быстренько скрылся из виду, причем ушел он в ту же сторону, откуда явился, и как заправское приведение затерялся в пурге.

Когда муж добрался до своей Олеси, снег в ее беседке был свеже расчищен, а следы Митрича почти стерла метель, создавая иллюзию, будто так оперативно сработать тому помогла какая-то незримая сила. А может он и не врал, что поддерживал там порядок… Стас этими вопросами не задавался, он аккуратно разложил цветы на могиле и прильнул к памятнику.

–Девочка моя, как же я соскучился. Прости, что так долго не навещал, – проговорил он, поглаживая высеченное на камне лицо. – Как я мог подумать, что найду кого-то лучше тебя?! Все это наваждение с памятью. Она совсем-совсем другая. Мерзкая предательница.

-Я не знала, могу ли рассчитывать хоть на какую-то взаимность, – продолжала Аня, допивая третью чашку чая, к конфетам она не притронулась. Видно, нервничала. – Безумно соскучилась, пока болела, примчалась к нему, а как вести себя – не знала. И он такой замечательный…

–Да, это мы уже проходили.

–Нет, я про то, что он как-то тоже, теплее ко мне относиться стал: то за руку возьмет, то по плечу потреплет – я еще в смешной пушистой кофте была. Может, конечно, к ней руки тянулись… А мне от каждого прикосновения хотелось как кошка мурлыкать. Но я ж понимала: нельзя. Тут он еще про папку таких гадостей нарассказывал, я потом дома скандал закатила – папа ничего определенного в свое оправдание не ответил: «Это все времена забытые, – говорит, – ни к чему сейчас прошлое ворошить». А мне каково жить с тем, что мой отец с бандитами водился?! Ну это ладно. Папа папой, я с ним до сих пор не разговариваю. А у меня навязчивая идея возникла, будто я Стасу тоже небезразлична. И я решила проверить – придумать как-нибудь повод, чтоб пообщаться не в кабинете вперемешку с его делами, а отдельно. Вот как тогда на катке. И купила билеты в театр. Сама. У перекупщиков за бешеные деньги – я боялась, он пошлет меня сразу куда подальше, если позову, например, кофе попить в выходные. Мне нужен был такой повод, чтоб он не смог отказаться – не ради меня, ради самой возможности. Я же ему совсем никто – так, девочка-журналистка.

–Чем твоя проверка закончилась, мы все прекрасно знаем.

–Так все случайно сложилось, – уткнулась Аня в чашку, краснея. – Что его машину увезли – это стечение обстоятельств. В тот вечер мне казалось, нас сама судьба сводит все ближе и ближе.

-Столько времени она притворялась, представляешь? Казалась такой милой добродушной девчонкой, – Стас изливал свою злобу памятнику. Гибель Олеси хоть и воскресла в памяти, но острота утраты как-то растворилась свежих переживаниях от Аниного разоблачения. Ему нужно было выговориться. И лучшим кандидатом для этого стала та, от кого у Стаса никогда не было тайн:

–Как я мог подумать, будто нас с ней что-то связывает. Знаешь, наверное, я и не думал вовсе. Что меня так ослепило? Красота? Не сказать, чтоб она красива, миловидна, да… Очаровательна в этой своей манере странно одеваться… Ум? Постоянно ей такие вещи приходилось рассказывать, которые мне общеизвестными казались. Но это так умиляло. Казалось, ее насквозь видно – все чувства как на ладони… И это оказалось враньем… Одни духи настоящие. Вкусные-вкусные – твои…

-Я и обманывать-то не умею, – Аня решила открыть Алисе душу до мелочей – вдруг та поговорит со Стасом и все исправит:

–Если я притворяюсь – это всегда заметно. По крайней мере, тем, кто меня хорошо знает – любой обман, как говорится, в глазах написан. Да, тут я пророй не досказывала, замолкала вовремя, уходила, в конце концов… но все-все, что вы от меня слышали, было правдой. Я тебе больше скажу, именно сюда я приезжала настоящей. Папка всегда требовал к нему в «Кристалл» приходить в этой проклятой офисной униформе, у байкеров свой прикид, у репперов – свой – всем приходилось соответствовать. А вот в редакцию и к вам я одевалась, во что душе угодно. Стас меня как-то одернул, но не выгнал же ведь. Да он и не просил превращаться в серость.

–То есть, я по-твоему, серость? – тут промолчать Алиса не могла. На ней был роскошный красный костюм с расшитыми золотом отворотами на рукавах. Складка с такой же вышивкой красовалась в разрезе юбки. Да и в принципе ее гардероб хранил столько цветов, что перечислить все с трудом смогла бы сама хозяйка – изумрудный, персиковый, желтый… Алисе нравились строгие модели, подчеркивавшие ее стройность, а удачные сочетания цветов и оригинальный декор делали наряды стильными и неповторимыми.

–Алис, ты это ты. Ты как-то креативишь с деловым стилем, но согласись, что у большинства одежда для офиса черно-серо-коричневая. А Стас меня принял вместе с рэпперскими штанами и пушистым свитером. Я чувствовала взаимность.

–По крайней мере, было очень похоже, – не торопилась с выводами собеседница.

–Неужели можно вот так взять и бросить человека, даже не выслушав его? Неужели я ему нисколько не дорога?

-Хорошо, мы были вместе всего несколько дней, и я не успел к ней привязаться, – продолжал Стас свой монолог. – Прости, милая, я предал тебя, – он погладил холодный камень и прижался к изображенной на нем девушке. – Может, ты бы поняла… а может, это ты и наказываешь меня оттуда сверху.

Увлекшись своей пылкой речью, мужчина на какое-то время забыл о зиме и кружившей вокруг метели. Резная беседка могла еще придержать напор летевшего в лицо снега и промозглого ветра, но каменная плита была основательно промерзшей и постепенно передала мужчине свой ледяной загробный заряд. Стас почувствовал: тело перестало его слушаться и беззастенчиво дрожит от холода, ноги мерзнут от начерпанного ботинками снега, а пальцев не защищенных перчатками рук он и вовсе не чувствует.

–Солнышко, прости меня еще раз, мне надо идти. Я теперь как прежде буду часто тебя навещать, – попрощался он с Олесей и во мраке спустившейся по-зимнему рано ночи, отправился искать свою машину.

-Но ты ведь обманула того парня, звонившего на счет сделки и притворилась, что билеты тебе случайно перепали.

–Да это все мелочи, которые можно проговорить быстро, не глядя в глаза…

–А откуда мне знать, что вот сейчас ты не врешь? – серьезно спросила Алиса.

–Да зачем мне? Он же не вызвал полицию, не пригрозил мне тюрьмой или другой расправой, просто велел убраться. Для пойманного на месте мелкого пакостника это настоящее счастье – сбежать безнаказанной. А я послала ему десяток смсок, пока тебя тут ждала, и теперь доказываю свое право на прощение. Это ли не свидетельство моей честности?

–Ань, я, – закончить ей не дал звонок мобильного.

–Ты что с домом сделала? – прокричал в трубке Стас. – Ты же ее выкинула отсюда!

Щеки Алисы стали под цвет костюму. Она поняла: как и прогнозировал Борис Егорович, память вернулась неожиданно и в самый неподходящий момент.

–Все не так плохо как ты думаешь, – обтекаемо ответила она, стараясь не компрометировать себя при Анюте.

–Ничего о ней не напоминает! У тебя совести нет! Сестра называется!

–Поверь, это была вынужденная мера, дома все обсудим, я немного занята.

Алиса поспешила отключиться и честно заявила Ане:

–Я теперь ни за что не отвечаю.

–Это он звонил?

–Не важно.

–Алис, мне показалось через трубку, это был его голос, – девушка схватила ее за руку также крепко, как привыкла держать Стаса. – Слов я не разобрала. Скажи, он про меня не спрашивал?

–Не спрашивал. Ань, мне собираться пора, – она показательно посмотрела на часы. – Дочку из сада забрать и домой.

–Но ты мне веришь? – в Анином взгляде были растерянность, отчаяние, желание снова заплакать и совсем немного надежды.

–Скорее да, – сухо ответила Алиса. – Не могу ничего тебе обещать, – ей самой было страшно встретиться со Стасом теперь, но она чувствовала необходимость немедленно бежать домой. – Я постараюсь ему все это рассказать. Если он захочет слушать. Заставить его вряд ли получится.

Ехать домой Алиса напросилась к мужу в машину – в свете всего свершившегося ей не хотелось напрягаться еще за рулем, да и Дениса надо было посвятить, насколько все изменилось в их семье за этот день – не по телефону же такие важные вещи обсуждать.

Дома она вытряхнула дочку из зимней одежки и попросила найти дядю Стаса. Ксюша крикнула сверху, что его нигде не видно, Алиса на первом этаже свояка также не обнаружила, муж доложил: дверь в комнату Стаса открыта, но хозяина там нет.

–На чердаке проверял?

–Чердак заперт.

Позвали Галю.

–Вы уверены, что он не уехал? – удивилась горничная.

–С чего ты взяла? Он мне из дома звонил.

–Ой, Алиса Евгеньевна, простите, я ведь за вами не слежу. Видела, Станислав Михайлович приехал, по дому пробежался, словно чего-то искал, а потом ушел.

Денис припарковался рядом с машиной Стаса, без нее тот вряд ли покинул дом. «Ему нужны были вещи Олеси», – верно рассудила Алиса. Раз чердак заперт снаружи, то найти напоминания о покойной жене можно было лишь в гараже – именно там два с половиной года пылилась ее машина.

Стас действительно дремал в ней на пассажирском сидении, прижав к груди девичий блокнот, обильно украшенный бантами, бусинами и засушенными цветами.

Алиса открыла дверь. Вырвавшийся изнутри теплый воздух почти обжег лицо – так сильно было натоплено в салоне. Стас мутным взглядом окинул своих родственников.

–Что ты здесь делаешь? Идем домой, – попросила Алиса.

–Не хочу, – помотал он головой.

–Ты пьян что ли?

–Это давно не помогает. Оставь меня.

–Нет уж, идем, – Алиса взяла его за руку и почувствовала ее неестественную теплоту. – Да ты весь горишь, – она прикоснулась ко лбу. – У тебя температура.

–Ну и пусть, – Стас снова закрыл глаза.

Тут вмешался Денис. Перекинувшись с заболевшим товарищем парой фраз, он как-то по-мужски смог уговорить его подняться наверх и помог добраться до комнаты – сам Стас идти не мог – от шпарившей температуры его мучила слабость, сводило виски, в глазах темнело.

Алиса отправилась за лекарствами, Денис помог Стасу переодеться и лечь в постель. Термометр показывал больше сорока. Больной отказался пить таблетки и отвернулся к стенке.

–Стас, я скорую вызову, – предупредила Алиса. – Они тебе насильно вколят жаропонижающее.

–Не надо мне скорую. Будь что будет.

–Если она выше поползет, ты умереть можешь.

–И пусть, мне там будет лучше.

–Дядя Стас, – на пороге комнаты, дверь в которую в суете никто не запер, стояла Ксюша, – я не хочу, чтоб ты умирал, – захныкала она.

–Заяц пришел, – ее голосок заставил Стаса обернуться, девочка подошла поближе и обняла его. Она не просто передумала плакать, а как-то особенно радостно засветилась:

–Ты меня вспомнил. Ты теперь настоящий.

–Тебя разве забудешь, – улыбнулся он в ответ своему маленькому дружку и тронул пальцем ее кончик носа. – Пик, все хорошо.

–Пик-пик, – она ответила тем же жестом известной им одним игры, – даю задание вылечиться.

–Давайте свои снадобья, – отказать Ксюше он не мог.

Алиса засыпала в него горсть нужных таблеток, дочка проконтролировала процесс и серьезно попросила:

–Обещаешь не умирать?

–Постараюсь.

–Слушайся маму с папой, хорошо?

–Пик, обещаю, – он коснулся своего носа, потом Ксюшиного.

–Утром проверю, – она пикнула дядю на прощанье. – Мне спать пора, пошли, мам.

Стас отвернулся и заснул. Температура упала, но через несколько часов мужчина снова проснулся от жара. Его тело набирало теплоту с поразительной скоростью. Дежуривший возле друга Денис дал новую дозу лекарств, но те почему-то не помогли – температура продолжала расти. Вызывать скорую Стас отказался, пришлось добавить таблеток. Они сработали, выключив его сознание на какое-то время. И так несколько раз за ночь.

–Боюсь, тебе не стоит пить столько химии, – проговорила Алиса, сменившая мужа среди ночи.

–Может, мне суждено умереть от таблеток, а не от жара.

–У тебя бред. Еще раз предлагаю вызвать доктора.

–У меня полный бред по жизни – и без этой напасти.

–С больными детьми проще хотя бы потому, что наверняка знаешь – они не пошлют приехавшего среди ночи врача куда подальше.

–А вы их спросите, – Стас сказал это с уже закрытыми глазами.

Он никак не контролировал происходящее – минуты реальности перемежались со странными картинками во сне, и мужчина с трудом отличал состояния сна и бодрствования. То Аня проплывала перед ним на своем мотоцикле и слала воздушный поцелуй, а потом на ее месте уже оказывалась Олеся, которая изменялась в сидевшую возле постели сестру-близняшку – та все время что-то говорила, напряженно сдвинув брови, а потом ее снова сменяла Анюта или покойная супруга. Иногда в галерею женских образов вклинивался Денис, тот по большей части молчал, но тоже производил какие-то манипуляции со Стасом.