Читать книгу: «Медиум. Эмпат», страница 4

Глава 5

На рассвете девочка поднялась вместе с ними. Тем все боялся, что она споткнется или упадет. Висок, куда пришелся удар плетью, нехорошо вспух, лицо ее было все в засохших корках темной крови. Дрожащая и бледная, как снег, она встала рядом с ним на поклоны. Новичкам позволялось кланяться по десять раз, с каждым днем на один раз больше. Три, четыре, пять, шесть, на седьмой раз упала. От испуга Тем не удержался и бросил взгляд на ведьму – если та еще раз пройдется по девчонке хлыстом, то точно убьет. Однако что-то отвлекло Урку – та вдруг повернулась ко входу, рябое лицо заострилось, ведьма прислушивалась. Рядом еще кто-то пошевелился, это был Ул, и он быстро поднял девочку. Тем удивился – неужели не только он один стремился ей помочь? Дети меж тем отсчитали десятый поклон и дальше девочка могла уже просто сидя на коленях слушать молитву.

Они закончили и сели завтракать. Оказывается, кто-то из ребят вчера умудрился поймать земляную крысу, так что сегодня каждый получил по пол чашки жиденького, но горячего мясного бульона. Урка кудахтала над ними, воображая себя матушкой. Иногда на нее находили приступы любви к своим «деточкам», особенно по утрам.

– Вот и горяченького перед работой, да? Чтобы камушки увидеть, хорошо нужно подкрепиться.

Дети выпили крохотные порции молча и быстро, выдавливая из себя улыбки «матушке». Она прошлась между ними, приглаживая грязные всклокоченные затылки. Чтобы случаем не вздрогнуть от «нежного» прикосновения, шеи у них были напряжены до предела.

– Сегодня день особенный, мои птички, сегодня с нами чудная девчушка, она может принести нам удачу, – приговаривала Урка, то и дело бросая взгляд на девочку, которая жадно пила бульон, обжигая кипятком рот и, казалось, ничего не слышала. Может быть, у нее и ухо пострадало?

Выстроились, получили ошейники, Лом вручил девочке накидку из шкур, а еще кожаные шнурки и мех для обуви. Она натянула на себя шкуру, просунув голову сквозь отверстие сверху, а с ботинками не получалось, кое-как намотала вокруг них кроличьи шкурки и закрепила шнурками.

Вышли на слепящий снегом свет. Тем сходу припустил вслед за Улом и Рогом, через десяток шагов оглянулся, чтобы кивнуть девчонке, но в этом не было нужды – она следовала за ним попятам, по колено увязая в сугробах. Ветер успокоился, и развернувшаяся перед ними картина очаровывала своей жестокой красотой. Бесконечные горы-близнецы укрылись ровным, блестяще-белым, пушистым одеялом, но колючий холод пробирал до костей. Совсем скоро, когда морозы станут невыносимы и опасны для жизни, они покинут пещеру, перейдут ближе к южным землям Хотры.

Добравшись до своего места, остановились. Все трое мальчишек уставились на девочку и какое-то время молчали.

– Ты кто? – первым подал голос Рог, буравя её черными, слегка косящими глазами.

– Клина.

Было что-то птичье в этом имени. И сама она чем-то походила на взъерошенного воробья, завернутого в старую шкуру. «Прошла, выходит, обряд вчера», – подумал Тем, от чего-то, с горечью. Но ему-то что до этого? Не прошла бы – они и не поняли бы друг друга. Но часть его с грустью подумала о том красивом языке, который он услыхал накануне.

Тем, Ул и Рог назвали свои имена.

– Ты откуда?

Клина молча глядела на них.

– Она не помнит же, – бросил Темен и сделал шаг к ней, – Дай я посмотрю твою голову.

Она отпрянула было, но, встретившись с ним взглядом, осталась на месте. Тем набрал горсть снега в руки, подождал, пока тот слегка подтает и принялся аккуратно стирать сухую корку крови на лице, постепенно подбираясь к виску. Клина закрыла глаза, и мальчик догадался, что ей, наверное, приятно прикосновение прохладного к воспаленной коже. Он аккуратно отодвинул волосы. Все же выглядит она ну очень бледной, а кожа горячая, как уголек. Это нехорошо. Похоже на лихорадку. Крайне осторожно он попытался приподнять спутанную и отяжелевшую от засохшей крови прядь в месте, куда пришелся удар хлыстом, но девочка тут же вскрикнула, распахнув глаза.

– Нужно потерпеть, – объяснил ей Тем, – Давай ты присядешь.

Он расчистил от снега камень, усадил ее на него.

– Рану надо промыть, – тихо сказала Клина.

Тем поднял брови.

– Тут есть какой-то источник? Откуда вы берете воду?

Подземный источник действительно был совсем недалеко, и он почти никогда не замерзал.

– Я принесу, – бросил Ул.

После того, как с девочки смыли всю кровь, он смог, наконец, рассмотреть порез. Не слишком глубокий, но воспаленный, пересекал скулу, и заканчивался на два пальца выше виска, из него сочилась кровь.

– Все не очень хорошо? – спросила Клина.

– Перевязать нужно, – буркнул Тем.

А большего он предложить и не мог. Знать бы еще, чем. Мальчики растерянно переглянулись. Под толстыми меховыми шкурами прятались заношенные годами фуфайки со штанами. Темен вытащил на свет кусок своей рубахи – почерневшей от грязи ткани, разящей потом.

– Лучше мою, – предложила девочка и оттянула нижний край своей сорочки.

Она, конечно, не была белоснежной, но уж куда чище, чем его. Тем оторвал немного материи, сложил вдвое и аккуратно приложил к ране. Вытащил пару широких кожаных шнурков, ловко обмотал голову Клины, закрепив повязку. Девочка слегка поморщилась.

– У тебя жар, – сказал он, – Сиди тут, не нужно ничего делать, мы сами.

– Спасибо, – глаза на бледном лице блеснули синевой, – А вы давно… тут?

– Три года уж, – сплюнул на землю Рог, – Ты-то как попалась? Не украли ж тебя, поди?

– Нет, не украли. Я сбежала.

– Сбежала? От кого?

– От… Из Родарии. Долины медиумов.

– Мы знаем, что такое Родария, – сказал Тем, – Никогда не слышал, чтобы оттуда сбегали.

– Да, – только тихо кивнула Клина и опустила голову.

Он понял, что она опять плачет. Мальчишки переглянулись. Не нужно, наверное, ее расспрашивать, кто её знает, от чего бежала.

– Ладно, за работу, – сказал Тем.

Жарко стало уже через полчаса. Девочка привалилась спиной к скале, казалось, спала. Ул и Рог заметили что-то за углом, может, ворону, оба притаились. Тем присел на корточки, распиливая отколотые булыжники на мелкие камни. Девочка тут долго не протянет, через день-два помрет, если не от этой раны, так от другой. Он поднял голову, рассматривая ее при дневном свете. Такая тоненькая и нежная. Он яростно вцепился в очередной камень, врезаясь в него пилой.

– Мне надо в лес.

Ему послышалось? Тем вскинул голову. Она не шелохнулась, глаза все также были закрыты, только бесцветные потрескавшиеся губы вновь прошептали.

– Помоги мне дойти в лес.

Тем поднялся, подошел к ней, всматриваясь в отрешенное лицо.

– Я не могу. Мы не сможем. Ошейники нас задушат.

– Ночью, – еле слышно прошелестела девочка.

Ночью. Хорошенькое дело – ночью. Конечно, он думал об этом и не раз. И не он один. Но на ночь мускулистые верзилы Изд и Лом заваливали проход огромным камнем, едва сдвигая его с места. Никому из истощенных мальчишек это было не под силу. Разве навалится с десяток ребят, но тогда и ведьму точно разбудят.

– Я не смогу поднять камень, – ответил Тем.

– Сможешь, – она наконец открыла глаза, – Ты же медиум.

– Чего? – то ли ее слова, то ли ее глаза подействовали на Тема хуже подзатыльника, – Какой еще медиум, тебе совсем уже плохо стало?

Неужели один удар настолько ей повредил?

– Я вижу, – слегка улыбнулась Клина, – У тебя сила есть. Как и у меня.

– Это у тебя-то – сила? – Тем фыркнул, – Что-то я сразу не заметил.

– Ты все заметил, – она серьезно смотрела на него.

Тем нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты же медиум, – повторила Клина.

Темен опять фыркнул, вот заладила. Нет, он знал о медиумах, конечно же… Если бы еще память прочистить… Он помнил, что медиумы живут в Родарии, но об этом и Урка часто бурчала. Были медиумы и в его родной Хотре – кто-то вроде колдунов, как Урка, но были и добрые. Только он-то к ним каким боком? Девчонка бредит.

– У тебя жар.

– Жар… – она прикрыла глаза, – Да, жар. Наверное, началось заражение… из-за грязи… Ты должен мне помочь. Сдвинь камень, ты сможешь. Ощути свою силу, освободи себя. И меня… я сама не дойду, пожалуйста… В Покаянный лес. Там нам помогут… Вот увидишь. Тебе там понравится, там лучше, чем тут…

– Ты что, не слышала меня? Ты не понимаешь куда попала! – Темен быстро обернулся, нет ли где поблизости Лома и Изда, снизил голос, зашипел, – То, что тебе на шею нацепили, ты его не видишь, но чувствуешь, ведь правда? Так вот этот ошейник тебя задушит, если к закату в пещеру не вернешься! Или ты думаешь мы тут все полные дурни – камни рубать годами и с голоду пухнуть?! Или мы сбежать не пытались?! А камень тот не сдвинуть, даже впятером навались! Урка – ведьма и она своего не отдаст! А мы – ее рабы!

Клина устало сомкнула веки. Из-за угла появились Ул с Рогом, в руке у последнего болталась тушка зайца. Тем тихонько присвистнул.

– На три дня еды хватит, а то и дольше, – Рогу было чем гордиться.

Освежевали тушу, шкурку вымыли, Рог по праву забрал её себе, спрятал в тайнике. После подошьёт под выданный Уркой мех и ещё теплее станет. Поделили мясо, Тем своё есть не стал, слегка тронул девочку за плечо.

– На, поешь, еще теплое.

Клина открыла глаза, с минуту смотрела на кусок свежего мяса перед лицом, а потом её вырвало. Тем едва успел отпрыгнуть, громко выругался.

– Прости я… не ем мяса…

– Значит помрёшь еще быстрее, чем я думал, – бодро жуя, подал голос Рог, – Зато нам больше достанется. А с утра похлёбку то крысиную хлебала смачно!

Губы его были красными от крови. Клина уставилась на него, выглядела она совсем плохо. Темен нахмурился.

– Заткнись, – бросил он Рогу, – Не видишь, дурно ей. Лихорадка.

– Так это ж хорошо. Я даже завидую, – беззаботно ответил Рог, – Не долго ж мучиться ей с нами, братик.

Тут уж он был прав.

– Зря сбежала ты из долины, Клина, – миролюбиво улыбнулся ей Рог, – Я думал стащили тебя, как всех нас. А ты сама, дура, сбежала. В Авастамбы зимой… Чего там у тебя дурного и было, а все одно – у нас тут куда хуже, в нашей любимой семье-то. Как бы не хуже всего на свете… Да что говорить теперь. Знай молись Четырем Стихиям… Может повезет, да помрешь до поклонов…

Тем понял, о чем говорил Рог. Если девочка упадёт во время поклонов сегодня или завтра утром – а она упадёт – её просто забьют до смерти. Он вдруг сильно разозлился. Так сильно, что даже есть расхотел, отошел, зарыл свой кусок в тайник, когда обернулся, заметил, что Клина пристально смотрит на него.

Они кололи и пилили камни до самого захода солнца, было совсем не холодно, пришлось нагрести четыре мешка и Тем понес сразу два – свой и Клинын. Она тяжело ступала за ними, еле передвигая ноги. В пещере Урка бросилась к ним навстречу. Темен знаком указал Клине стать возле себя, раскрыл свой мешок. Девочка последовала его примеру и испуганно замерла рядом. Урка обвела своих «сыновей» горящим взглядом и уставилась на новоиспечённую «дочь».

– Вот кто меня сегодня будет радовать, да, цыплёночек мой? Вот кто наконец-то доставил подарочек своей любимой матушке, – не прекращая кудахтать, ведьма склонилась над мешком Клины, ковыряясь в камнях.

Конечно же, там не могло быть и следа хрусталя, Темен знал это наверняка, ведь сам собирал мешок девчонки. Вдруг сердце его сжалось от испуга. Ведь ведьма сейчас разозлится. Он не успел даже зажмуриться. Ведьма наотмашь ударила Клину по лицу, да так, что сделанная им с утра повязка отлетела на несколько шагов к стене, а голова девочки с глухим стуком ударилась о каменистый пол пещеры. Клина осталась лежать, не поднимаясь, лишь тяжело дыша, голову вновь заливала кровь.

– Дрянь! Ленивая дрянь! Дрянь! Дрянь! Дрянь!

Урка была вне себя от ярости. Кряхтя, она поднялась на ноги и несколько раз с силой пнула девочку ногой.

«Хватит! Хватит! Только не хлыст!» – молился про себя Темен всем богам, о которых слышал и помнил за свои двенадцать лет. Он закрыл глаза. «Что тебе до неё! Сейчас поклоны и, если повезет и её не забьют насмерть за отказ молиться, помрёт к утру. Береги свою шкуру. Береги…» А для чего беречь-то? Для того, чтоб ещё несколько лет радоваться такой жизни? Жрать земляных червей и лупать скалы? Темен изо всех сил старался успокоиться.

Меж тем Урка прошлась по всем мешкам детей, попутно раздавая оплеухи. В таком дурном настроении нечего было и надеяться на ужин. Откланявшись шестьдесят раз, расползлись по соломенным спальникам. Девочка, казалось, опять была без сознания. «До утра не доживет, – вновь подумал Темен, – Не встанет уж точно». Заснули все быстро, видать, ребята хорошо молотками сегодня помахали. К нему же сон не шёл. «Сдалась тебе девчонка! Из-за неё и сам можешь нарваться». Он крутился на своём лежаке, пока не услышал из угла, в котором спала Урка, громкий храп. Тогда Тем пополз к девочке, прижимаясь к земле.

– Эй.

Она не шелохнулась.

– Ты слышишь?

Тишина.

Он приложился ухом к её груди. Сердце билось, от тела шёл жар. Подцепил её за подмышки и потянул к себе на лежак.

«Всё равно умрет ведь, какая разница где?».

Уложил рядом, шкурой накрывать не стал, от такой лихорадки ему и самому рядом с ней стало жарко. И провалился в сон.

Ему снилась женщина. Теплота и лесной запах ее скользили по щекам мальчика, дыхание окутывало свежестью весеннего ливня.

«Ты сильный».

В глазах цвела сирень.

«Ощути свою силу, освободи себя».

Она ласково взъерошила его волосы, притянула к себе, и он упал в мягкое поле луговых цветов, ромашки и незабудки тянулось к его рукам и ногам, дышали на него, вливали свой сок в его кровь, щедро делились радостью, силой.

«Помоги ей».

От захлестнувшего счастья Тем засмеялся, звонко, во весь голос, захохотал так, как никогда, никогда и нигде…

«Сдвинь камень».

Он проснулся весь мокрый от пота, удивленно осмотрел темную, затхлую пещеру, грязных мальчишек, свернувшихся на гнилой соломе – словно впервые увидел. Чувство силы и радости, веры, желания двигаться, бежать к тому неведомому, прекрасному, цветущему, распирало его изнутри. Быстрее! Навстречу самой жизни! Он не мог и не хотел избавляться от собственной, неизвестно откуда взявшейся, исполинской веры в себя. Мелькнула писклявая трусливая мысль и Тем отмахнулся, будто от комара – если даже и умереть, пусть сразу, сейчас, лишь бы больше не жить так, не существовать в этом месте, как скот, не быть рабом!

Он вдруг спохватился. Девочка! Взволнованно ощупал ее – дышит, горячая. Встал, оглянулся – все спали, прошел к огромному булыжнику у входа, ростом почти с самого мальчика, провёл рукой по холодному боку, навалился всем телом, от напряжения закрыл глаза. И вдруг почувствовал – сдвинулось. От неожиданности вся его сонная бравада испарилась, Тем испуганно отскочил, и камень с глухим стуком вернулся на место. Опять оглянулся – тихо. Чуть в штаны не наделал.

Теперь уже другой Тем – осторожный, бесшумный, во второй раз налег на валун и принялся аккуратно подталкивать его в бок, пока не освободил проход настолько, чтобы самому протиснуться. Быстро вернулся к девочке, запихал в мешок шкуры и шнурки, повязал за плечами, присел спиной к Клине, захватил её руки к себе и поднял, словно второй мешок сзади. Сердце грохотало так, что, казалось, перебудит всю пещеру.

Выскользнул наружу.

За порогом промелькнула мысль закрыть проход, но от страха, что могут сейчас же хватиться их или нашуметь, лишь прибавил скорости и бросился в непроглядную снежную ночь.

Глава 6

От резкого скрипа Ивири вздрогнула и открыла глаза, уставившись в темноту. В дверной проем скользнул луч света, вошла девушка с канделябром в руке – Ивири узнала Раду, свою служанку.

– Что?! Что случилось? – Ивири подскочила на кровати, уверенная, что стряслась очередная беда.

– Ничего, моя королева, – удивленно ответила Рада, оглядываясь в поисках того, что так испугало девушку, – Вас просят спуститься к ужину Король Ринн и верна Иса.

– Ринн? Иса? – Ивири протерла глаза, – С чего бы это… – и тут же еще раз вздрогнула, – Ты сказала: «К ужину»? Святые небеса, неужели я проспала весь день?!

– Вот и славно же! Вы так плохо спите ночами, так стонете, вам давно стоило хорошенечко выспаться, ве́рна, – улыбнулась Рада, поставив свечи на столик у кровати и направилась к сундуку с нарядами Ивири, откуда тут же донесся ее приглушенный довольный голос, – Сегодня при дворе гости! Говорят, сам рейн Златных островов пожаловал. Моя матушка рассказывала, что они там, на этих островах, золотом даже еду посыпают, представляете? Вместо пряностей!

Она бережно вытащила пепельно-зеленое парчовое платье, расшитое серебряными нитями.

– Ах, как же они там все-все богаты! Помочь Варроку приехали, не иначе, да хранят их Небеса.

– Помочь Варроку? – Ивири с сожалением вылезла из-под одеял, – Нам нужна помощь?

– Ох, повар мне по секрету давеча рассказывал, что слышал от Лизбет, которая водит дружбу со стражниками королевской казны, – Рада понизила голос до шепота, – У нас не очень хорошо дела идут! – для пущей убедительности она затрясла головой так, что ее светлые кудряшки рассыпались по лбу, – Так и сказал, верна Ивири, – «Не очень хорошо»!

Ивири нахмурилась, поднимая руки, чтобы помочь служанке облачить ее в вечерний наряд. Ей никто не говорил, что в Варроке сложности… Однако с ней кроме слуг вообще никто не разговаривал со дня коронации. Ивири грустно улыбнулась. Да и чем она может помочь? Мудрым советом в том, как страной править? Девушка прислушалась к обычно пустому щебету служанки.

– Вы должны ему понравиться, верна Ивири, гостю этому, должны запомниться, глядишь, помогут нам жители Златных островов. Подружиться с ними надо, не иначе, зачем тогда бы вас звали к ужину? Ужин в большом обеденном зале готовят, такого не было уж давно…

– Действительно, зачем… – пробормотала Ивири. Вряд ли это был праздник в ее честь – никто в замке не знал, что сегодня у девушки день рождения. Кроме ее отца и Лераскеса, но оба были отсюда слишком далеко.

При виде синяка на затылке Ивири, служанка ахнула. Ивири поспешно солгала, что поскользнулась на лестнице. Рада, не прекращая болтать, тщательно причесала ее волосы, заплела в мелкие косички, протянула сквозь них жемчужные нити и умело уложила кольца каскадом, да так, что вся шея позади оказалась скрыта от чужих глаз.

– Ах, какая же вы красивая, моя королева! – она в восхищении осматривала результат своего труда, и Ивири сама невольно задержала взгляд в зеркале. Уж одень бабу в красно-платье, засияет любая, даже служка с Триречья.

И, тем не менее, Ивири вдруг поняла, что настроение у нее улучшилось. Сегодня ее праздник, пусть даже это для всех останется тайной. Она, наконец, выспалась и в красивом платье идет к ужину, а есть уже хотелось неимоверно и угощение должно быть неплохим. Что ж, решила девушка, обо всех проблемах она подумает завтра.

В большом обеденном зале было светло и жарко, как летним днем. Ивири замешкалась на пороге, восторженно оглядываясь. В позолоченных канделябрах под потолком полыхала армия свечей, мраморный пол сиял, а длинный стол ломился от фруктов и закусок на серебряной посуде. У камина в глубоком кресле восседала Иса Дагост с неизменно ровной спиной. По правую руку от нее стоял Ринн. Ивири заметила, что Иса еще сильнее похудела за последние месяцы. Ее и без того бледная тонкая кожа стала почти прозрачной, обтянув кости черепа; в длинных пшеничных волосах, обрамлявших безмятежное лицо, переливалась седина. Она первой заметила девушку и, Ивири показалось, или уголки узких губ слегка приподнялись в улыбке? Ринн почтенно склонил голову, приветствуя королеву, а с соседнего кресла поднялся плешивый худой мужчина довольно преклонных лет. Его представили Ивири рейном Златных островов верном Зваином.

Ужинали вчетвером в полном молчании. Ивири изо всех сил старалась не набрасываться на еду, успокаивая себя тем, что, если останется голодна, попросит Таю принести для нее наверх второй ужин. Никто, конечно же, не упомянул о ее дне рождении, но и обсуждения дел королевства тоже не последовало. В тишине раздавалось лишь легкое позвякивание приборов да шорох слуг, подающих все новые и новые блюда. Ивири унеслась мыслями к отцу, дожидаясь десерта, как вдруг мужской скрипящий голос разрезал тишину.

– Любите ли вы охоту, ра́яни⁵ Ивири?

Ивири вздрогнула от неожиданности и встретила над столом тяжелый взгляд верна Зваина.

– Я не могу утверждать, что охота относится к моим любимым занятиям, – осторожно ответила девушка.

– Жаль, – немедленно произнес Зваин, – Единственной страстью нашего раяна Гонта Бурого всегда была охота.

Ивири не смогла понять, почему этому старичку было жаль, что её интересы с Гонтом Бурым не совпадают, однако заметила, насколько внимательны к их разговору Иса и Ринн, и вежливо промолчала.

– Человеческие страсти изменчивы, как погода за окном, – вместо нее мягко ответила Иса.

Все заулыбались, в том числе Зваин, лицо которого растянула кривая ухмылка.

– Поющий Бог⁶ свидетель.

Больше до конца ужина никто не проронил ни слова. Объевшись, Ивири с облегчением попрощалась, поднялась к себе. Вот и восемнадцатый день рождения подошел к концу. Девушка подошла к окну. Зачем ее приглашали к ужину? Метель утихла, но снега намело по колено, весь внутренний двор был усеян бороздами следов. Несколько слуг-мальчишек разгребали сугробы, перекидываясь снежками. До Ивири изредка долетал их звонкий смех.

Этот день рождения отнюдь не был худшим в ее жизни. В чем-то даже лучше – у Ивири впереди был уютный вечер в окружении книг. У нее было сколько угодно свободного времени для чтения, была пища, одежда, ее не били и не истязали тяжелой работой, но самое главное – она знала теперь, что на земле есть родной человек – ее отец. И пусть он возложил на нее обязанности, с которыми она не справилась, зато замечательно справится его сын, – облегченно улыбнулась Ивири, уверенная в Ринне. А вот у нее было кое-что более срочное и не менее важное, чем благосостояние Окутных земель. Завтра необходимо решить, как защитить Верана от Дерка.