Читать книгу: «Проект «Пробуждение»», страница 2
3
Гендиректор, Пётр Иванович, всегда вдохновлял нас пылкими речами. На обсуждениях он относился к сотрудникам уважительно, никогда не перебивал людей, давая возможность высказаться каждому. Слова он подтверждал не только железными аргументами, но и активной жестикуляцией. Он любил вертеть маркер в руках. Причём вертел его красиво, как циркач. Казалось, маркер живёт отдельной жизнью. После совещаний некоторые сотрудники рассказывали, будто они испытывают к маркеру эмпатию и привязанность. Пожалуй, единственным минусом Петра Ивановича была картавость. Из-за неё речи директора иногда ощущались комично.
Жаль, что сегодня придётся не восхищаться директором, а краснеть за себя.
Конференц-зал был достаточно просторным, чтобы уместить весь отдел, около двенадцати человек. Мы с Димой расположились на стульях в первом ряду. Правда, сначала я хотел расположиться на последнем ряду (мне так было бы спокойнее), но Дима отговорил.
Пётр Иванович вошёл в зал и размеренным шагом добрался до места у доски. Как всегда, взял в руки маркер и стал его заранее теребить, обдумывая речь. Только внимание больше привлекал не маркер а… перебинтованная по локоть рука! Уровень моей паранойи достиг небывалых размеров. В этот момент я решил: чем бы не закончилось совещание, я обязательно выясню, что же тут происходит.
– Дгузья! – бодро начал Пётр Иванович. – Сегодня мы собгались по важному вопгосу. В нашем коллективе завёлся один нехогоший сотгудник, котогый посмел опозогить честь и достоинство коллектива. Поэтому я осмелюсь взять на себя ответственность и пгинять мегы.
Да уж, начало не обещало ничего хорошего. К тому же, речь начальника звучала максимально медленно, размеренно, а каждое слово было насыщено эмоциями. Значит, будет ругать. Я мысленно приготовился к худшему.
– Пгежде чем я пгодолжу… хотел бы напомнить о действительно важной вещи. Гечь пойдёт о мужчинах и женщинах. Запомните! Семья – не пгосто социальный институт. Семья – это священный союз мужчины и женщины. Так завещала пгигода. Так завещал Господь Бог. В конце концов, так пгописано в Конституции. А в Конституцию я вегю больше, чем в пгигоду или Бога.
Все недоумённо переглянулись.
– Казалось бы, чему тут можно возгазить? Это же пгостая истина, базовый фундамент жизни. Но нет! Сгеди нас нашёлся один умник, котогый считает себя лучше дгугих. Итак, к сути… Мне пгишлось гаспгощаться с нашим главным бухгалтегом. Встань.
С последнего ряда поднялся худощавый молодой человек. Одет он был в фиолетовую футболку, а на его плечи спадали длинные волосы. В его глазах ощущалось столько страха, будто его вызвали на расстрел. Понятия не имею, кто это был – я видел его впервые.
– Подойди сюда, – приказал Пётр Иванович.
Паренёк боязливо, мелкими шажками, подошёл к директору. Затем он повернулся в сторону зала, сложил ручки впереди себя и опустил взгляд.
– Этот человек… если это существо вообще возможно назвать человеком… с нами больше не габотает. Ну-ка, Славик, гасскажи нам, за что я тебя уволил?
– Ну… это началось давно, – промолвил парень. Его голос звучал настолько тихо и подавленно, что даже я в первом ряду с трудом мог расслышать слова. – Ещё в школе я…
– ПИДОГАС ОН! – прогремел Петр Иванович.
На короткое время в аудитории воцарилась полная тишина, а Славик снова опустил взгляд и даже не попытался продолжить свой рассказ.
– Вот такие люди с нами габотают. Сегодня он свои гучонки в штаны мужикам суёт, а завтга сунет гуки в ваш кагман… Ещё газ для тех, кто не понял: в нашей фигме недопустимы даже намёки. Вы о клиентах подумайте. Что они почувствуют, если узнают, кто делал все эти баннегы, эти менюшки? Как им на сайт свой смотгеть? В общем, дгузья. Если ещё найдутся желающие побаловаться этим самым, я пгиму самые жёсткие мегы вплоть до администгативной ответственности. И в следующий газ будете газговагивать уже не с отделом кадгов, а с полицией. Всё понятно?
Пока Пётр Иванович говорил всё это, то совершал немного пошлые движения маркером, проводя по нему пальцами вверх-вниз. Аудитория тем временем кивала головами. Кроме меня и Димы.
– Хогошо, – обрадовался директор и обратился к экс-бухгалтеру: – Пшёл вон.
Парень, чуть не плача, заковылял к выходу и покинул зал.
– А тепегь знакомьтесь с нашим новым главным бухгалтегом. Это мой племянник – Андгюша. Попгиветствуйте его.
С последнего ряда поднялся какой-то накачанный амбал-мордоворот. Всем видом он до боли напоминал ВДВ-шника в момент обострения второго августа. Мужчина пафосной походкой, сверкая мышцами, вышел к директору и встал рядом с ним.
– Пётр Иванович, – сказал амбал, – я лично прослежу, чтобы у нас больше не завелось всяких пидорасов! – последнее слово он выговорил с особенной ненавистью.
– Советую вам подгужиться с Андгюшей, ведь этот человек будет считать вам загплату.
Все переглянулись.
– Вообще, гебята, на самом деле, хотел вас похвалить. Вы все молодцы! Пгоект «Н-Аудио» зашёл на «отлично». На той неделе мы его сдали, заказчик доволен. Поэтому после обеда…
Наконец, я не выдержал и вставил своё дерзкое слово.
– Погодите, погодите… я что-то не понял. Когда мы успели сдать проект?
– Да, я тоже что-то не понял, – вторил Дима. – Мы же не доделали. Там этот новичок чёрти чего нагородил, за ним ещё править и править.
– Слушайте, сайт сдан, клиент доволен. Так чего вам не нгавится? У нас, кстати, новый клиент появился. Не повегите, это министегство обогоны! Вчега они нам пегечислили деньги. У них заказ необъятный, хватит на месяцы впегёд. Мы с такими клиентами дальше будем гасшигяться, и я ещё сделаю вам отпуск оплачиваемым.
– А… – Дима раскрыл рот от удивления, а через пару секунд улыбнулся. – Ну, тогда ладно.
Я обернулся и попытался всем своим видом с помощью жестов и мимики донести до Димы, что он охренел. На большее меня не хватило.
Пётр Иванович тем временем обратился к людям:
– В общем, дгузья. После обеда всех жду здесь, будем обсуждать пгоект министегства обогоны. Все свободны! А я пойду выбигать с женой отель для отдыха на Мальдивах.
Народ стал постепенно расходиться. Директор подхватил со стула пиджак и бодрым шагом направился к выходу. В этот момент у меня под носом произошло…
«пшшш»
… и я резко вскочил со стула, чтобы перекрыть дорогу Петру Ивановичу.
– Стойте, Пётр Иваныч, а что у вас с рукой?
– Какой гукой? – директор вдруг переложил пиджак с одной руки на другую, скрыв гипс.
– Да вот этой вот рукой!
– Сломал на тгениговке.
– Враньё!
Директор от неожиданности не сразу нашёлся, что ответить, а просто уставился на меня.
– Дегзите, молодой человек!
– Да Вы ж ещё вчера были с нормальной рукой! Если бы Вы действительно сломали руку, то лежали бы в больнице как минимум две недели, а то и больше! – я и сам не заметил, как повысил голос.
– Ну, значит, вгачи попались хогошие.
– Ах врачи у Вас хорошие? Сейчас я Вам покажу хорошего врача! А ну дайте сюда!
С этими словами я как клещ вцепился в гипс Петра Ивановича и приложил все возможные усилия, чтобы его снять. Директор, в свою очередь, тоже не сдавался, и пытался вырваться из моей крепкой хватки. При этом он начал дико орать. Меня это не смутило, так как его крики я посчитал очередной провокацией.
Не помню, сколько мы так боролись. Гипс был тугой и не хотел сниматься. Директор тем временем кричал что-то про суд и Кару небесную, отбиваясь от меня маркерами. Наконец, коллегам надоело смотреть, и они силой отодрали меня от директорского гипса, как какую-то дворняжку. Я сразу остыл.
– Ты уволен, – пропыхтел директор, держась за гипс, и убежал из конференц-зала.
Стараясь ни с кем не разговаривать, я собрал вещи и направился к выходу. По пути в коридоре я прошёл мимо того самого амбала, которого назначили главбухом. Краем глаза мне показалось, что он пялится на мой зад.
4
У меня было два варианта куда идти дальше: это полиция или больница. Взвесив все «за» и «против», я всё-таки выбрал больницу. Потому что для начала надо было выяснить, что на самом деле представляет собой инжектор на груди, и какими лекарствами меня пичкают. От полиции же можно было ожидать чего угодно, ведь, по словам брата, в прибор был установлен маячок.
Кстати, о слежке. Пока я записывался к врачу и дожидался очереди у кабинета, то заменил сразу двух подозрительных крепких парней. Они были одеты как обычные люди, хотя, вполне могли сойти за «спецагентов» в штатском. Как я понял это? Оба парня читали журналы и делали вид, что сидят в очереди, а сами искоса поглядывали на меня. С каких пор люди в современном мире читают бумажные журналы? Один из парней так вообще залипал в «Космополитан».
Настал мой черёд. Я вдохнул поглубже и вошёл.
В кресле за столом сидела тётушка средних лет в очках, миленькая, но с суровым взглядом. Я присел рядом.
– Говорите.
– В общем, у меня странная проблема, – начал я. Подбирать слова было трудно, ведь я сам не до конца понимал, чего от неё хотел. – На меня ночью… установили какой-то прибор. Взгляните.
Я снял майку, а затем бинт. Трубка и «телефонный» провод выпали, свесившись вниз. Перед взором терапевта предстал злополучный инжектор. Она аж очки приподняла, чтобы рассмотреть устройство получше, но при этом она не проявила никаких эмоций.
«пшшш»
Очень вовремя.
Терапевт уткнулась в мою медкарту и начала там что-то медленно и долго писать. Меня это встревожило.
– Ну, и чего вы от меня хотите? – наконец, сказала тётушка низким недовольным голосом.
– Что это за прибор, и как его снять?
– То есть, вы сами не знаете, что на себя установили?
– Это не я устанавливал… Короче, я не знаю, просто снимите это с меня! Отправьте меня к хирургу, или куда там… Не знаю.
– И давно у вас проблемы с никотиновой зависимостью?
Я вздохнул поглубже и постарался придумать, что ей ответить. Но ничего не придумал. Важно было держать себя в руках, так как была вероятность повторения истории с братом. Ещё минуту я наблюдал, как доктор пишет что-то в медкарте, и эта минута показалась мне целой вечностью.
– Понимаете, все вокруг… Как бы сказать… Многие люди сегодня ведут себя странно, и я не знаю, как на это реагировать. А ещё этот прибор… И вы, скорее всего, знаете ответы…
Не дослушав меня до конца, тётушка встала, взяла стетоскоп и стала меня осматривать. Процедура была стандартная. «Дышите – не дышите». Послушала сердце. Постукала инжектор пальцем. Уселась обратно.
– Катетер зачем вынимали?
– Ну-у… – задумался я.
– Прибор установлен хорошо, никаких осложнений нет. Только время у врача отнимаете. Так в чём проблема?
– Проблема в том, что у меня нет никотиновой зависимости. Я в жизни никогда не курил, и этот прибор мне не нужен. Снимите его, пожалуйста.
– Хорошо, – ответила доктор и выдала мне маленький листочек с направлением. – Десятый кабинет. Проходите, затем обратно ко мне без очереди. СЛЕДУЮЩИЙ!
Я вздохнул с облегчением. Наконец-то этот кошмар закончится, и я спокойно уйду домой, чтобы начать поиски новой работы.
– Спасибо, – промолвил я, нацепил бинт обратно, оделся, взял направление и вышел из кабинета.
Проходя по коридору, я попытался беглым взглядом найти тех парней с журналами… Их не было. Отлично! Значит, можно выдохнуть.
Если бы я знал, что худшее ещё впереди.
Когда я нашёл десятый кабинет, то не поверил своим глазам. На двери висела табличка с надписью, которая рушила все надежды на благоприятный исход. Надпись гласила: «психиатр».
Несколько раз я сверил номер на двери с направлением. Нет, всё было правильно. Меня отправили к психиатру.
В порыве гнева я рванул назад к терапевту и без стука влетел в кабинет.
– Это что такое??? Какой, на хрен, психиатр?!
– Мужчина, – отозвалась врач, – вы без очереди вошли.
Тут я обратил внимание, что на приёме сидит другой пациент. Это была женщина. Без топика. Без лифчика. Смотрела на меня, обернувшись назад, испуганными глазами. Но мне было всё равно.
– Так вы же мне сказали, чтобы я вернулся без очереди!
– Я сказала, сначала десятый кабинет пройдите, потом ко мне без очереди! У Вас со слухом ещё проблемы, да? Мне надо поговорить с Вашими родителями. Все дальнейшие процедуры будут осуществляться через родителей.
– КАКИМИ РОДИТЕЛЯМИ?! ЧТО ТЫ НЕСЁШЬ, КЛУША ТЫ ТУПАЯ!!! ПРОСТО СНИМИ С МЕНЯ ЭТУ ХРЕНЬ, И ВСЁ!
– ОХРА-А-АН-А-А!!!
Вот и всё. Испортил я последний шанс вернуться в прежнюю жизнь.
Ситуация требовала незамедлительных решений, поэтому дальше я продумывал все действия на ходу. Малейшая ошибка или неточность могла стоить свободы, а то и жизни. Сперва я подумал, что неплохо было бы нырнуть в окно, но тут вспомнил, что нахожусь на третьем этаже. Придётся бежать назад.
Я выскочил из кабинета. Огляделся. Справа ко мне уже бежало двое мужчин – тех самых, которые некоторое время назад пялились на меня, читая журналы. Только теперь журналов у них не было. Они на ходу вынули что-то небольшое и тёмное из карманов, похожее на пистолеты. Я не успел рассмотреть, и просто метнулся по коридору влево.
Нечаянно столкнулся с женщиной. Хорошо, что не ушиб её и сам не упал. Извинился.
По коридору убежал налево, потом направо, к лифту. Пока бежал, сзади кто-то крикнул: «Стоять!» Мне повезло: именно в этот момент лифт распахнулся… и тут же везение закончилось: изнутри выбежал ещё один охранник. Это уже бы не «спецагент» в штатском, а натуральный охранник, в полной экипировке. Я тут же сменил направление и побежал в сторону лестничной площадки. Охранник уже что-то кричал мне со спины, но я не слушал.
Добежал на первый этаж, перепрыгивая через ступеньки. По пути чуть не сбил пожилого пациента.
Внизу меня встретил ещё один охранник, который перекрыл выход всем своим телом. Я схватил корзинку с использованными бахилами и забросил её прямо в него. Пока он отмахивался от мусора, я попытался проскочить мимо, но охранник оказался не промах. Ему удалось схватить меня за краешек куртки и притянуть к себе.
«Попался!» – крикнул охранник, замахиваясь дубинкой.
Я уж думал, всё. Психушка, тюрьма, сдача на органы…
Вдруг произошло нечто странное. Вдалеке со стороны улицы раздался плотный гул, похожий на выстрел или взрыв. Краем глаза я увидел, как спина охранника вспыхнула голубоватым светом. Кожей я ощутил лёгкое дуновение. В этот же момент охранник ослабил хватку, закатил глаза, а через секунду и вовсе свалился замертво. Чем бы не была эта голубая вспышка, она меня спасла.
Со стороны регистратуры послышались крики: «Держите его!»
Не оборачиваясь, я ринулся в сторону выхода, ровно туда, откуда я слышал выстрел, но там меня поджидал ещё один «спецагент». Так мне показалось по началу. В дверях стояла девушка небольшого роста. В руках она держала прибор, похожий на пистолет с большим стволом прямоугольной формы. От него шла чуть заметная дымка. На груди у неё под расстёгнутой курткой висела рация.
Девушка отвела оружие в сторону и сказала:
– За мной. Быстро!
Глупо было бы отказывать тому, кто тебе помогает. Не задавая лишних вопросов, я пошёл за девушкой. Она повела меня в сторону парковки, постоянно оборачиваясь назад.
Тем временем «спецагенты» объявились в дверях больницы с криками: «Стоять!» Они прицелились из оружия. Реакция девушки была мгновенной: она резко обернулась и совершила выстрел из своего пистолета. Это был весьма необычный выстрел. Меня оглушило глухой и низкой звуковой волной. Бледный голубоватый лазерный луч на мгновение появился в воздухе и тут же исчез, оставив после себя дымку. Я даже увидел рябь от искажения воздуха у самого ствола.
Похоже, первый выстрел не удался: лазер попал в стену, пройдя в сантиметрах от плеча «спецагента». Сами мужчины тоже сделали пару выстрелов, но насчёт этого я не уверен. Они получились слишком тихими и незаметными. Куда они попали, я тоже не понял. Скорее всего, они стреляли из пистолетов с глушителем, либо усыпляющими дротиками.
Девушка выстрелила снова, и в этот раз попала в грудь «спецагенту». Мужчина свалился на землю.
– В укрытие! – крикнула моя спасительница.
Я её послушал, спрятавшись за машиной. Что там происходило дальше я не видел, но, судя по звукам, между девушкой и последним «спецагентом» произошла перестрелка. Сколько они сделали выстрелов, я не помню. Девушка раз пять точно. От каждого выстрела я чувствовал, как вибрирует корпус машины, к которой я прислонился. Помимо страшных звуков, с разных сторон доносились крики случайных свидетелей.
Наконец, спасительница закончила. Нажатием одной кнопки она сложила пистолет, который ещё и оказался своего рода «трансформером», и спрятала его под куртку. Затем она жестом указала мне следовать за ней и направилась к своей машине. Это был чёрный BMW одной из городских моделей, максимально неприметный. Незнакомка села за руль, я устроился рядом. Интересно, что машина уже была заранее заведена.
Девушка надавила на педаль газа, и машина рванула с места вперёд.
Пока девушка гоняла по улицам города как ненормальная, нарушая ПДД, мне удалось получше рассмотреть её. Незнакомка была одета в чёрные джинсы, серую футболку и чёрную кожаную куртку. На её плечо спадал «хвостик» из каштановых волос. Взгляд страстный и волевой, как у «яжмати», прошедшей девять кругов бюрократического ада.
– Выброси телефон, – неожиданно выпалила девушка.
– Но как я тогда маме позвоню…
– Выброси, я сказала!
Пришлось подчиниться. Дорогущий айфон, на который у меня даже не закрыт кредит, улетел в окошко. Будет сложно простить эту мадам. Но я попытаюсь.
Я смахнул пот со лба, выдохнул и почувствовал, как дар речи возвращается. Начал я с самого очевидного вопроса.
– Кто ты?
– Твой спаситель.
– Ну, это я понял. Хотелось бы знать, от чего ты меня спасаешь.
Девушка вдруг сбавила ход, притормозила у светофора и полезла в сумочку, которая лежала рядом. Ловким движением она вынула небольшой ламинированный листок бумаги с чёрно-белым рисунком и показала его мне.
– Что видишь?
Я пригляделся. На рисунке была изображена собака, которая перегрызала глотку котёнку. С животного капала кровь, образуя лужицу внизу.
– Зачем ты мне это показываешь?
– Говори, что видишь на картинке, или я тебя вышвырну на хрен из машины!
– Хорошо, хорошо! Э-э-э… Вижу собаку. Она убивает котёнка.
Незнакомка убрала листок и, как ни в чём ни бывало, продолжила везти меня в неизвестность. Эта неизвестность пугала меня до чёртиков. Зато я хотя бы понял, что мой ответ оказался правильным.
– Куда мы едем?
– В безопасное место. В городе нам сейчас лучше не появляться.
Та штука у девушки на груди, которую я сначала принял за рацию, больше напоминала адаптер от крупной периферийной техники, только с антенной.
– Что у тебя на груди?
– Это локатор для отслеживания таких, как ты.
– Таких как я?
– Людей с инжекторами.
– Постой, я что, правда учувствую в каком-то научном эксперименте?
– Участвуешь. Но не в научном, и не добровольно.
– Может, лучше обратимся в полицию?
– Ха-ха-ха-ха! – рассмеялась незнакомка. – Ты бы ещё сразу в администрацию президента обратился. Полиция, прокуратура, врачи – забудь. Они все в курсе.
Мне нужно было перевести дух. Всё настолько серьёзно?.. Некоторое время я просто наблюдал, как мелькают деревья и здания за окном. Если верить положению солнца, мы ехали куда-то на север, в сторону Москвы.
Девушка вроде отвечала на вопросы и вела себя дружелюбно. Оставалось только понять, с какой стороны к ней подобраться, чтобы она всё максимально доходчиво объяснила, ничего не утаивая. Другой вопрос, а хочу ли я знать правду? Судя по последним минутам жизни, я вляпался в серьёзное дерьмо, и ответы могут мне не понравиться.
– Ты ведь что-то знаешь, я правильно понимаю?
– Смотря, о чём ты меня спросишь.
– Что это за оружие, из которого ты стреляешь? Никогда ничего подобного не видел.
– Я могу сказать, что те ребята, в которых я стреляла, не погибли. Это оружие дезинтегрирует сознание на некоторое время. Я установила максимальный срок, так что, они не проснутся до завтрашнего утра.
– Откуда у тебя это?
Девушка ухмыльнулась.
– Спроси что-нибудь другое.
– Хорошо… Что за вещество мне впрыскивают в кровь?
– Не важно. Оно всё равно на тебя не действует из-за ошибки социального программирования.
– А попонятнее?
– Эксперимент, в котором ты участвуешь, контролируется на государственном уровне. Войти в него легко, а выйти невозможно. Твой брат Вадим был прав. Попытаешься что-то сделать с прибором – и тебя надолго упекут в психушку, а то и хуже. Выйдешь овощем. Если вообще выйдешь. Загвоздка в том, что твой эксперимент пошёл не по плану. Теперь ты девиант. Бунтарь, который вставляет им палки в колёса. Поэтому ты наша последняя зацепка. Через тебя мы сможем выйти на всю их сеть, выключить все устройства и пробудить народ.
– Не знаю… Какая-то жесть. У меня нет слов. А вопросов только больше становится.
– Спрашивай, не стесняйся.
– Откуда ты знаешь про моего брата, и как его зовут? Ты что, шпионишь за нами?
– Конечно, шпионю. Я ведь шпион.
– Почему ты считаешь, что мой эксперимент пошёл не по плану?
– Если верить информации разведки, твой брат должен был провести внушение. Согласно легенде, у тебя начались серьёзные проблемы с нервами от постоянных стрессов на работе. И в это действительно было бы легко поверить. Все эти твои крики, истерики. Ты как спичка вспыхиваешь от малейшего раздражителя.
– Да иди ты в жопу, у меня всё в порядке с нервами! – закричал я, взмахнув руками.
– Ага. Главное, повторяй себе это почаще, – улыбнулась девушка. – Так вот, я к чему рассказываю. Лекарство должно было стать своего рода «антистрессом». Как глицин. Но твой брат всё перепутал и взял сценарий для курильщика. Сложно поверить в откровенный абсурд, ведь ты не куришь. Поэтому твой мозг восстал против лжи, а препарат, который по идее должен был усиливать внушаемость субъекта, перестал работать. Так что, избавляться от него нет никакого смысла.
– Не, ну у меня просто не укладывается в голове. Как на человека можно установить такую огромную и неудобную штуку так, чтобы он ничего не заметил и не возмущался? И зачем они делают их такими большими? Разве не лучше было бы сделать их миниатюрными?
– Эти инжекторы максимально просты технически, ничего особенного не представляют и дёшевы в производстве. Раньше они хотели чипировать население при помощи вакцины от коронавируса, но что-то пошло не так.
– Охренеть…
Я снова взял паузу, чтобы перевести дух и переварить новую информацию. Мне почему-то вспомнились перебинтованные коллеги и директор со своим гипсом.
– Что будет, если кто-то из моих коллег начнёт протестовать против установки приборов? Они же могут собрать коллективную жалобу.
– Спешу разочаровать: они не будут протестовать. Они будут наоборот защищать инжекторы и критиковать несогласных. Потому что их жизнь настолько однообразна, что они даже не помнят, чем вчера занимались. Наверняка вечерами они смотрят какой-нибудь сериал, а днём мечтают, чтобы начальник поднял зарплату на пару тысяч.
Меня передёрнуло. Не уверен, почему. Наверно, потому что речь шла обо мне.
– И самое главное, – продолжила девушка, – они уверены, что прибор излечит их ото всех болезней. Конечно, может подняться волна возмущения. Часть людей пойдёт жаловаться и выяснять отношения с полицией и прокуратурой, часть пойдёт в СМИ, но им всем расскажут какую-нибудь очередную ложь, сделают вид, что занимаются расследованием, и на этом всё сопротивление закончится.
Мой взор упал на сумку девушки.
– Зачем был нужен тест с рисунком?
– Это наша внутренняя стандартная проверка на конформизм. Те, на кого действует препарат, начинают утверждать, что собака не перегрызает глотку котёнку, а просто несёт его за шкирку. Не удивляйся, если начнёшь видеть всякое. Это, дружок, пробуждается твой мозг – начинает видеть правду.
– Как в «Матрице» что ли?
– Как в «Матрице».
Мы неслись по шоссе, подальше от города. Должно быть, мы приедем в какую-нибудь секретную штаб-квартиру, которая бы располагалась по землёй в безлюдном месте. Воображение рисовало навороченные повстанческие базы из военных и фантастических фильмов.
Я стал в полной мере ощущать себя жертвой масштабного заговора, одного из таких, про которых говорится в развлекательных передачах сомнительного содержания. Ну, в таких, где мусолится тема НЛО, тайное правительство и прочая эпидерсия. Неужели мой брат в этом участвует? Незнакомка должна быть в курсе, раз знает его имя.
– Ты упомянула что-то про их «сеть». Получается, мой брат во всём замешан? Он же выбирал мне этот прибор.
– Нет. Брат скорее всего, даже не понимал, что он делает. Я много видела подобных случаев. Людей вербуют путём впаривания им «волшебных лекарств» от всех болезней. Слышал что-нибудь про сетевой маркетинг? Принцип похож. Чем больше родственников и друзей завербует человек, тем больше ему выгода. Наверняка твоему брату пообещали вознаграждение, а на все его неудобные вопросы втюхали какую-нибудь запутанную ложь. А вот твоей девушке я бы не доверяла.
– Почему?
– На ней стоит инжектор. И её не было с тобой этой ночью. Возможно, она в курсе заговора, но доказать это будет трудно.
– Зачем они это делают?
– Политика. Уже в 2024 году Бочарова переизберут на очередной срок, и ему надо как-то поддерживать легитимность.
– Ты так говоришь, как будто это уже произошло.
– Так всё давно предрешено. Есть чёткий план, сколько процентов голосов он должен набрать. Остаётся только следовать плану. И все следуют.
– Всё равно не понимаю, как это связано.
– Смотри, я объясню. В 1951 году американскими учёными был проведён социальный эксперимент. Они собрали десять мужчин и женщин. Только один человек был подопытным, а все остальные – «подсадными утками», которые знали об эксперименте. Людям выдали несколько цветных кубиков и попросили назвать их цвет. «Подсадные утки» для каждого кубика называли правильный цвет, за исключением того, который лежал в центре. По факту он был синим, но они говорили, что он жёлтый, то есть, выдавали заведомо абсурдную информацию о предмете. Когда очередь доходила до подопытного, то в 70% случаев он говорил, что кубик жёлтый. Ещё в 20% случаев подопытные некоторое время спорили с другими людьми, а потом всё равно соглашались и заявляли, что кубик жёлтый. По окончании эксперимента подопытных спрашивали, почему они считают кубик жёлтым, но не могли объяснить своего поведения. Вот так это и работает.
Я внимательно слушал незнакомку, даже боясь пошевелиться.
– Этот эффект назвали эффектом конформности Соломона, по имени учёного, который проводил эксперимент. Ты мог сегодня наблюдать этот эффект, встречаясь с разными людьми дома, на работе, в больнице. Многие люди настолько привыкли считать синий кубик жёлтым, что даже не способны видеть реальность. Против каждого разумного аргумента у них найдётся железный контраргумент, подтверждённый их личным опытом, как правило, ошибочным. Лекарство, которое впрыскивают подопытным, усиливает эффект Соломона. Задача эксперимента состоит в том, чтобы выяснить, насколько хорошо действует лекарство, и будут ли избиратели позитивно реагировать на социальное программирование. Таким образом, они добьются нужного количества голосов за Бочарова на выборах 2024 года.
