Читать книгу: «Павлик», страница 9

Игорь Сергеевич откинулся на спинку дивана и сдавленно хохотал. Павлик разгорячился еще больше.

– Вы вот смеетесь, а зря! Тут ведь эта самая ваша дефиниция хваленая очень легко осуществляется. И безошибочно, и интуитивно: перестал ссаться – значит результат есть! Вот и дефиницию осуществили на основании конкретного результата. А если через ночь на вторую прудонишь в крахмальные простыни, пусть и немного совсем – нет результата! И тут не хрена и дефиницию осуществлять, благо и так все ясно любому разумному существу. Да и нет у них задачи такой, чтобы результат был, – Павлик ехидно улыбнулся. – У них же, у врачей то есть, не исцелить – задача, а лечить! У них лечение – и процесс, и результат! Я вообще считаю, что из врачей только хирург еще более-менее полезен, все остальные – шарлатаны конченые! Попал к ним – все, финита ля комедия. Залечат по-всякому, несмотря на природный иммунитет и врожденную волю к жизни. Вот я тогда, Игорь Сергеевич, к ним и не пошел поэтому. Я же про методы-то их слышал маленько: заколют галоперидолом – и шито-крыто! Ты же от галоперидола вообще способность изъясняться связно потеряешь. И вот вам и результат лечения волшебного – лежит себе овощ, молчит, никакой подозрительной активности не проявляет. А видит этот овощ что-нибудь в угаре галоперидольном или нет – кто ж разбираться-то будет? Овощ-то сказать ни хрена не может после укольчиков чудесных! И все, можно руки потирать да нового персонажа на койку укладывать. Я думаю, – Павлик почесал порез на щеке, – именно так все и происходит в действительности… Вот поэтому я тогда и зарекся: к ним – ни ногой! Хотя, – он горестно завздыхал, – пару раз чуть было слабину не дал. Уж больно оно прогрессировать начинало…

Собеседник покачал головой:

– Да уж… Один, без поддержки, без понимания, что такое творится с тобой!.. Жуть жуткая. Ну вы и титан, однако!

– Я? Титан? – Павлик закатил глаза. – Я вас умоляю! Я же, как начал понимать, что потихоньку все начинает закручиваться и я в бездну эту черную падать начинаю… Ну, в смысле, начинают у меня реальность и глюки мои одним и тем же становиться… Сразу выход искать начал… И до этого вроде бы искал, но теперь уж совсем по-серьезному за дело взялся. Все же очевидно стало: либо выход найду, либо окончательно у меня два мира схлопнутся, а я навеки в этих безднах растворюсь. И не Павлик Андреев, и не Игорь Смирнов, а так, пес его знает кто в непонятно какой промежности. Мне тогда казаться начало, что на часы уже счет пошел, а не на дни. Ведь и десяти процентов передать словами не могу, что ощущал тогда. Слова людские бедны уж больно, чтобы всю соль и суть передать. Так, общее представление только, не более. А ситуация, как я тогда и чуял, действительно уже к краю самому подводила меня. Я же уже и без снов, и без глюков этих уплывать потихоньку стал сознанием. Всего боюсь, от всего шарахаюсь, голова соображает не очень, где я, кто я. А как взялся за дело всерьез – искать, в смысле, выход из этой ситуации начал, так тут как будто судьба и вмешалась в процесс. Хотя, – он пожал плечами, – почему – как будто? Судьба и вмешалась. Если бы не ее вмешательство, и не знаю, где бы я сейчас был и как…

– Судьба? – Игорь Сергеевич с улыбкой, полной сомнения, покачал головой. – Некоторые утверждают, что каждый сам творец своей судьбы. С этим как быть?

– Да никак, – Павлик пожал в ответ плечами и усмехнулся. – Говорить много чего можно, но был бы толк от этой говорильни, уж простите меня за тавтологию. Я сейчас с вами ни спорить не хочу, ни свои соображения излагать. Только одно скажу: для меня очевидно стало, что в ключевых точках жизни как будто сверху кто-то в процесс бытия моего вмешивался. Если хотите – управлял процессом этим, направлял меня, к выходу правильному подталкивал. Кто это или что это – не суть важно. Это же люди только привыкли так: налепить бирку на явление какое-то, название дать, и все – дело в шляпе вроде как. Как будто бирка – название обычное! – смысл прояснить может. Но факт для меня железобетонный: есть нечто такое, что управляет всем, рулит, если так выразиться можно. Я сейчас мог бы и другое название употребить, про силы высшие начать рассказывать, но не буду. Достаточно и так это обозначить: судьба, а смысл того, о чем сказать хочу, он ведь ясен вам? – визави Павлика слегка улыбнулся и кивнул, подтверждая свое согласие, на что тот тоже улыбнулся в ответ и продолжил:

– Тут я в своей истории к тонкому моменту одному подошел… С одной стороны, обойти его хотелось, с другой – не понятно будет, если обойду, – он замолчал на некоторое время, продолжая испытующе поглядывать на собеседника. Наконец, в какой-то момент все же решившись, резко взмахнул рукой. – А, ладно!.. Где наша не пропадала… Расскажу, как есть. Как было, в смысле, расскажу, а там уж сами решайте и выводы делайте. В конце концов, мне стесняться нечего. Это же жизни моей кусок, да и важный очень, так что, – Павлик подмигнул собеседнику, – пусть все без утайки будет, как на духу! Короче, я за года два до этих событий с парой товарищей познакомился по рыболовной, так сказать, теме. На форуме опять же рыболовном только. Вот мы вместе на рыбалки несколько раз и ездили на машине моей. Ребята места подсказали да по моим наколкам прокатились. А ездили-то далеко, – он щелкнул пальцами, – бывало, за триста верст в один конец мотались и далее. Тверская область, Ярославская, Вологодская… Поколесили, короче. А поездки-то длинные получаются – часов по восемь-десять в один конец. В дороге делать же нечего особо – только языком чесать. Вот мы и чесали, – Павлик улыбнулся, – о разном. Чтобы не утомлять вас лишним подробностями, я только про то буду, что к нашей теме напрямую относится. А ребят этих, с кем я познакомился, двое. То вместе ездили, но чаще – с одним из них. Отец Олексий – кличка его партийная.

– Как отец Фармазон? – хмыкнул Игорь Сергеевич.

– Не, отец Олексий – ни разу не фармазон! А почему «отец», вы спросите? Не знаю, так еще до знакомства нашего пошло, а потом прилипла к нему кликуха эта. Ну и я на вооружение ее взял, то – отец Олексий, то – просто Олексий. А второй – Змей. Опять же не спрашивайте, почему так. Так – и все. Змеюга, кстати, здоровый такой! Не очень высокий, но здоровый дюже. А Олексий – ну, как я, повыше только малость, – Павлик усмехнулся. – Одно вам скажу: колоритные товарищи оба. Так вот однажды, уж не помню, как и когда, но зашел у нас разговор с отцом Олексием про шаманизм…

– Про что, извините, разговор зашел?

– Про шаманизм. Про шаманов, если вам так проще, и традицию их. У всех ведь свои традиции есть какие-то. У индуистов – индуизм, у буддистов – буддизм, у христиан – христианство, а у шаманов – шаманизм, соответственно.

– Однако, – Игорь Сергеевич вновь с улыбкой покачал головой. – Ну с религиями ясно более-менее. А у этих товарищей что за традиция? С бубном прыгая, дождь вызывать?

– Ну вы даете! – Павлик всплеснул руками. – Впрочем, я так и думал, если честно. Как про шаманов и традицию их разговор заходит, так у всех одна только ассоциация – бубен, шкуры звериные и дождь…

– А что, разве не так?

– Да нет, конечно! – молодой человек возмущенно затряс головой, а потом вдруг расплылся в широкой улыбке. – Я сейчас почему смеюсь, как думаете? – его собеседник шутливо пожал плечами, демонстрируя неведение, а он улыбнулся шире прежнего. – Я на вашу реакцию смотрю – и себя узнаю. Того себя, что четыре года назад был! У меня, когда впервые мы с Олексием на эту тему заговорили, она тоже ничего, кроме улыбки, не вызвала. Удивление, скорее, было, – снисходительная усмешка теперь предназначалась тому, четырехлетней давности, Павлику. – Вроде бы адекватный человек передо мной, ровесник, а говорит хрень полную! Я и смеялся больше, его слушая, но дорога длинная ведь, а терпение у отца Олексия железное. Вот он мне потихоньку про шаманов и традицию эту и рассказывал. А Олексий со Змеюгой не просто интересовались темой для развития кругозора, а практиковали кой-чего. По Карлосу Кастанеде, кстати, практиковали. Можно и так сказать, что кастанедовцами оба были. Не оголтелыми какими-нибудь, но принимали идеи дона Карлоса…

– Чьи идеи принимали? – Игорь Сергеевич почти навис над столом от любопытства. – Кто такой Кастанеда этот ваш?

– А вы что, совсем, что ли, не слышали про такого? – недоверчиво уставился на него Павлик. – Быть такого не может! Хоть краем уха, но должны были слышать!

– Да нет, пожалуй, – тот на миг задумался и пожал плечами. – Вроде бы знакомая фамилия, но где слышал ее и в каком контексте – не скажу. Как вы выразились, краем уха, скорее всего, где-то и когда-то… – Игорь Сергеевич подмигнул. – Темный я, Павел, в этих вопросах. Совсем темный…

– Не беда, – отмахнулся со смешком молодой человек. – Какие ваши годы! Да и потом далек, конечно, дон Карлос от сферы интересов вашей, – Павлик лукаво подмигнул. – Если коротко совсем, чтобы деталями лишними не перегружать, то писатель это такой, американский. Был антропологом молодым, в университете каком-то учился и на практику в Мексику попал однажды, – у Игоря Сергеевича непроизвольно дернулась щека и он как-то странно посмотрел на рассказчика. – Вот во время практики этой Кастанеда шамана старого и встретил. Вначале даже не сообразил антрополог, кто перед ним, а только потом въехал, в процессе, так сказать. А вначале думал: просто индеец старый. В рамках практики антропологической и начал индейца этого допытывать: расскажи, говорит, мил человек, о мировоззрениях своих, поделись хитростями и тонкостями знания древнего, – Павлик прыснул. – Индеец-то старый и поделился, как его просили. Причем так поделился древними знаниями, что Карлосу Кастанеде мало не показалось. Вначале точку сборки ему сдвинул, а потом и вовсе сбил антрополога с пути истинного. Точка сборки – это термин такой, – он махнул рукой на молчаливый вопрос. – Долго можно объяснять, а точнее – на целые дни тут рассказ, и то даже малой части передать не удастся. Если интересно вам будет – сами найдете книги эти и прочитаете. Одно скажу: пропал молодой антрополог тогда. С концами, причем, пропал… Молодой антрополог Карлос Кастанеда пропал, а ученик шамана появился. Шамана того доном Хуаном звали, – Павлик уважительно склонил голову. – И не старым индейцем оказался дон Хуан, а мега-шаманом, и магом к тому же…

– Мега-шаман и маг? – Игорь Сергеевич добродушно расхохотался. – Слушаю вас – и в очередной раз поражаюсь: насколько мир обычный у вас таинственным враз становится. Шаманы, маги… – он снова усмехнулся и покачал головой. – Ох, непросто все у вас…

– Зато у вас все просто, – Павлик засиял ехидненькой улыбочкой. – Знаете, что, с моей точки зрения, смешное самое? Вы мне вот давеча про торжество науки и прогрессивное человечество рассказывали, и по факту ведь сами продолжаете во все это верить! – он погрозил собеседнику пальцем. – Хотя я вам ведь по полочкам кучу нестыковок в ваших прогрессивных версиях разложил и на массе противоречий внимание заострил. Вы потом сами поразмышляйте на досуге, насколько вся эта ваша парадигма мировоззренческая адекватной и разумной считаться может. То у вас сложнейшие системы сами собой возникают, случайно, то существовать продолжают сами собой, без руководства и вмешательства внешнего. Вам самому не смешно сейчас, когда я на эти нестыковки указываю?

– А почему мне смешно быть должно? Что тут смешного такого, с вашей точки зрения?

– Действительно, – Павлик ернически пожал плечами. – Тут вы правы, конечно. Смешного тут ничего вообще нет, если начать подробно с этим вопросом разбираться. Тут не смеяться нужно, а плакать, когда взрослый человек такие странные вещи на полном серьезе утверждает…

– Да что вы странного во всем этом видите?! – Игорь Сергеевич нахмурился. Похоже, что-то задело его за живое настолько, что даже вывело на миг из его фирменного непоколебимого равновесия. Но он тут же взял себя в руки, и на губах его снова возникла покровительственная полуулыбка. – Вы хоть пример приведите странностей в рассуждениях моих.

– А разве вам мало еще? – его оппонент взирал с неподдельным удивлением. – Однако! Вижу, что мало! Ну ладно, – Павлик на секунду задумался и просиял торжественной улыбкой. – Вы мне вот такую штуку скажите, – он обвел рукой вокруг себя. – Вот это все: землю, небо, прочее разное великолепие – Творением назвать можно? Раз возникло это все, произошло когда-то и как-то, значит Творение это?

– Ну пусть Творением будет, – пошел на уступку Игорь Сергеевич. – И что же из этого вытекает?

– Да в принципе только одно и вытекает, – Павлик пожал плечами. – У любого творения, с точки зрения банальной эрудиции, как в народе говорят, и творец ведь должен быть! Это же не пиндосский язык, а наш, русский! И слова русские, понятия то есть – творец, творение. Тут ведь примитивная логика подсказывает, что у любого творения должен и творец быть. Разве не так?

– Игра слов, – бизнесмен слегка нахмурился и отрицательно покачал головой. – Игра слов, не более!

– Ну ладно, – его визави с легкостью согласился, скрывая, однако, легкую усмешку. – Пусть будет ваша правда, пусть – игра слов. Тогда давайте попробуем с другого бока зайти, – он замолчал, сосредоточенно размышляя, а когда решение нашлось, сладко улыбнулся и потер руки. – Скажите мне одну вещь, только подумайте предварительно хорошенько, – Игорь Сергеевич усмехнулся и c согласием кивнул. – Вы как считаете, есть у вас свободная воля?

– У меня? Да есть, разумеется. У любого человека воля – свободная. Вообще не вижу никаких оснований сомневаться в этом!

– Да вы, Игорь Сергеевич, вообще многого не видите, – Павлик с улыбкой покрутил шеей. – Но я вам сейчас всю глубину ваших заблуждений показать попробую. Не факт, что получится, – он усмехнулся, – но попытка – не пытка, как товарищи из святой инквизиции говаривали. Только вначале я еще раз свой вопрос повторю и расширю его заодно. Значит, у вас – своя воля свободная, у меня – своя и тоже свободная, у Азиза – то же самое, и у всех остальных обитателей планеты Земля? Правильно я ваш посыл понимаю?

– Правильно, – собеседник Павлика пожал плечами. – У всех обитателей планеты нашей, как вы выражаетесь, своя воля, несомненно. И воля свободная. Не вижу причин сомневаться в этом, еще раз повторюсь…

– Угу. Свободная, значит, у каждого, и у каждого – своя, – Павлик ехидно покивал. – И каждый, насколько я понимаю, что хочет, то и творит? Раз воля у каждого своя, следовательно каждый делает все, что нужным считает? Так?

– А разве это не очевидно? – Игорь Сергеевич саркастически хмыкнул. – Это, как мне видится, вообще в доказательствах не нуждается! Если уж что и самоочевидно, так именно этот факт. Тут каждый только тем и занят, что свою свободную волю творит. В рамках ограничений определенных, конечно, социумом и обществом наложенных…

– Да пес бы с ними, с социумом этим и с обществом! – Павлик улыбался широко и выглядел невероятно довольным. – Ясна ваша позиция мне. Ясна и, более того, понятна. Как себя узнаю – того, четырехлетней давности! А вот теперь мне такую штуку скажите, – теперь он подался ближе к новому знакомому и требовательно смотрел ему прямо в глаза. – Мы с вами – вы и я, в смысле, – связаны как-нибудь, или каждый из нас – по отдельности?

От такого виража мысли глаза у Игоря Сергеевича резко округлились:

– Что значит «связаны»? Что значит «каждый по отдельности»? Извините, но я даже вопроса вашего не понял…

– Не беда, – Павлик был само великодушие. – Сейчас поправим эту ошибку! Вы мне только одну вещь скажите… Вы осознаете прямо сейчас, что вы такой, как есть, только потому, что меня знаете и рассказ мой слышали?

Игорь Сергеевич откинулся на спинку дивана и некоторое время молча смотрел на него. Потом удивленно развел руками, словно демонстрируя собственную полную беспомощность:

– Вообще вас понимать отказываюсь, уж извините! Что значит «я такой, как есть, потому что вас знаю и рассказ ваш слышал»? Какое отношение ваш рассказ имеет к тому, каким и кем я сейчас являюсь? Вы попроще, может, свою мысль изложить сумеете?

– А куда проще-то? – Павлик пожал плечами, демонстрируя крайнюю степень удивления. – Я и так максимально просто вам все излагаю, можете мне уж на слово поверить! А идею мою вы сейчас поймете, – с ободряющей улыбкой успокоил он. – Тем более, что никакой эзотерики тут нет, один голый расчет и примитивный здравый смысл. Сами смотрите! Вы же прямо сейчас именно такой, как есть, только потому, что мы с вами сегодня с самого обеда вместе! И настроение у вас соответствующее, и мысли, и память уже половину истории моей содержит! И настрой ваш отчасти от рассказа моего зависит и им же сформирован, разве не так? Если бы сегодня никакого собеседования не было, никакого рассказа, ресторана этого, вы же другим бы были! Не, внешне-то – тот же, ясен красен, – Павлик рукой предупредил невысказанное еще даже возражение. – Но вы же не только из тела состоите? А психика ваша? Память, эмоции, мысли… Разве эта ваша часть не изменилась от встречи нашей и разговора этого, который уже полдня длится?

– Нет, если так рассуждать, то да, конечно, – Игорь Сергеевич задумчиво кивнул. – Да, и настроение изменилось, и опыт жизненный чуть расширился, – он широко улыбнулся и подмигнул своему оппоненту. – И что? Что это доказывает, по-вашему?

– Не спешите! – Павлик с хитринкой погрозил пальцем. – Сейчас потихоньку до всего докопаемся! А физическое тело ваше – разве хоть чуточку не изменилось оно? Мы же у вас бутылку «Людовика» засадили, тут уже сколько напитков в себя влили! Это же – и давление, и обменные процессы разные в организме! А ничего бы не было ведь, если б не встреча наша, согласны?

– Ну, в принципе, да.

– То есть констатируем факт, – Павлик радостно потер руки. – Вы сейчас именно такой, как есть, с конкретными параметрами тушки вашей, сиречь тела физического, и с определенным состоянием психики – память, эмоции, мысли – только потому, что сегодня днем к вам какой-то молодой падаван на собеседование пришел, и вы ему уже кучу времени своего уделили. Правильно излагаю?

– Пусть так будет, – Игорь Сергеевич великодушно махнул рукой и улыбнулся собеседнику. – Что доказывает это в итоге?

– Доказывает это только одно, – Павлик перестал улыбаться и снова посмотрел ему прямо в глаза. – Взаимосвязь это доказывает. Взаимосвязь между нами – вот что! Если бы вы сами по себе были, а я – сам по себе, ни о какой взаимосвязи бы речи и не шло! А тут взаимосвязь налицо! Вы именно такой, как есть сейчас, потому что есть я, – Павлик убежденно покивал. – Рассказ мой, история, вечер наш, напитки и еда – все это вас сейчас именно таким делает, как вы сейчас есть. А если бы всего этого не было, так совсем бы другой Игорь Сергеевич был бы, – он снова убедительно покивал и подмигнул. – Может быть, и не велика разница, но она – сто процентов – есть! Давление у тела вашего другое было бы без напитков этих и еды Азиза, мысли и эмоции другие были бы. Все, короче, было бы другое. Пусть и чуть-чуть другое, но налицо разница, не скроешь ее!

– Я логику вашу уловил, – Игорь Сергеевич спокойно разгладил салфетку. – Да, понимаю, о чем вы. Если бы не встреча наша сегодняшняя, – он усмехнулся, – был бы немного другой Игорь Сергеевич. Вроде бы тот же, но чуток другой. Как минимум опытом бы отличался, настроением, физическим состоянием. Вы это хотели сказать?

Павлик молча показал собеседнику большой палец и восхищенно потряс головой.

– Первый раз такое вижу! Все на лету схватываете! Вам бы прогрессивность эту странную еще убрать, которая у вас периодически над здравым смыслом торжествует, из вас бы такой человек знания мог получиться!

– Польщен! – Игорь Сергеевич расслабленно рассмеялся и устроился на диване поудобнее. – Польщен, молодой человек, такой лестной оценкой! А человек знания – это кто?

– Если коротко, – с кроткой улыбкой Павлик продолжил свою просветительскую деятельность, – так это тот, у кого не прогресс сомнительный над здравым смыслом торжествует, а наоборот – здравый смысл во главу угла ставится. А если подробно, – он махнул рукой, – ну его на фиг, товарищ майор! Подробно тут на пару дней беседа, так что давайте лучше закончим начатое. А остановились мы пока на том, что вы сейчас именно такой, как есть, потому только, что есть Павлик Андреев такой. Который к вам вначале на собеседование пришел, а потом голову вам уже много часов морочит, пользуясь терпением вашим и гостеприимством, – он хитро улыбнулся. – Разве вам самому сейчас взаимосвязь между нами не очевидна?

– Я понимаю, о чем вы. Есть взаимосвязь определенная, не буду отрицать. И что?

– Так вы же сами сказали пару минут назад: каждый из нас – по отдельности и сам по себе! – Павлик вновь исполнился удивления. – Я же вас спросил изначально: связаны мы с вами или сам по себе каждый? А вы мне со всей космической прямотой ответили, что каждый, мол, сам по себе! А теперь, когда вместе разбираться начали, и начинает выясняться все самое интересное, – Павлик радостно подмигнул. – Как только начали разбираться, так сразу очевидным стало, что тут все со всем связано! Я, – он ласково погладил себя по макушке, – сейчас такой, как есть, потому только, что есть аллигатор московский Игорь Сергеевич, который меня напитками целый день поит да истории мои безумные слушает. А вы – наоборот. Вы сейчас такой, как есть, потому только, что Павлик Андреев вам уже полдня мозг выносит и истории дикие рассказывает! Но ведь это только маленькая часть взаимозависимости! – Павлик широко улыбался. – Я вам сейчас примеров приведу миллион! И каждый – в точку. Сами смотрите, – он мотнул головой в сторону освещенного прудика. – Вот там давеча кавказцы чуть разборку не устроили… А если бы устроили все-таки? Драка, крики, стрельба, не дай бог… Вас бы это хоть как-то задело ведь? Хоть на миллиграмм какой-то, хоть на йоту, но задело бы! Настроение испортилось бы, давление на пару пунктов бы поднялось… Это если бы вас пуля шальная не задела! Кем-то из этих добрых и горячих людей выпущенная…

– Тут такого не бывает, – Игорь Сергеевич с прежней снисходительной улыбкой отрицательно покачал головой. – У Азиза с этим строго…

– Вот ведь вы какой! Да пес бы с ним! – Павлик продолжал. – Вот вам еще проще и нагляднее ситуация: приходите вы в офис, к примеру, а вам Танюша – на стол телеграмму от партнеров деловых: разорились, дескать, к чертовой матери, обязательства свои выполнить перед вами не сможем! Заденет вас?

– Заденет, – хищноватая усмешка собеседника говорила сама за себя. – Может быть, и не сильно, но заденет.

– Так у вас же целый день именно так все и происходит! – Павлик торжествующе взмахнул рукой, словно невидимой шашкой подавая команду стоящему за ним невидимому же эскадрону. – Вы же на сто процентов с самого утра и до вечера позднего от окружающих вас людей зависите! Партнеры, друзья, сотрудники, мама, жена, дети – перечислять язык отсохнет… Да достаточно собаке соседской, уж извините за пример, на ногу вам нассать у подъезда с утра, чтобы ваше настроение в момент изменилось! – он торжествующе покивал. – Миллион факторов, и каждый из них на вас влияет! Но это же я только про людей упомянул окружающих… А все остальное на вас влияние оказывает? Мир-то наш, он же многоуровневый, из хрен знает чего только не состоит! Воздух, вода, солнце… Ведь на вас даже эти мелочи все влияют, пусть вы и не думали никогда об этом! Солнце на улице – хорошее настроение у вас, давление в норме, эмоции положительные, мысли… Дождь пойдет – другая картина. Вялость может быть, настроение неважное и дальше в том же духе. А если какой-нибудь Буш-младший в своем Пиндостане решит вдруг с невесть какого перепуга новую мировую во имя окончательной победы добра сынициировать, у вас, я полагаю, тоже совсем иная история в тот же час начнется. И увидим мы, – Павлик торжествующе выставил указательный палец, – совсем другого Игоря Сергеевича! И в зависимости от того, как события развиваться будут, этот самый другой Игорь Сергеевич на вас нынешнего, может быть, совсем непохожим станет. Настолько непохожим, – он закатил глаза к небу, – что, извините, мама родная бы не узнала…

– Понятно все, – Игорь Сергеевич сию тираду благосклонно дослушал и даже покивал под конец. – Я же вам сказал: ясна идея мне ваша, логично все, разумно. Но что она доказывает-то? К чему вы клонили?

– А вы что, не поняли, что ли, еще? – Павлик в недоверии уставился на него. – Правда, не поняли?

– А что мне понять-то нужно? – недоумение было ему ответом. – Откройте глаза, не томите…

– Господи! Так это же для первого класса задача! Тут ведь только дважды два сложить остается…

– Ну вот и сложите, будьте любезны! – Игорь Сергеевич добродушно кивнул и отсалютовал собеседнику рюмкой.

– Мир наш – система замкнутая. И в системе этой ни про какую отделенность одного элемента от другого и речи быть не может: тут все со всем связано, все на все влияет и каждый элемент от всех остальных зависит. Нравится вам это или нет – второй вопрос, – Павлик ликующе посмотрел на притихшего бизнесмена, потянулся за сигаретой. – Теперь вам моя мысль ясна стала?

– Не вполне, – тот отрицательно покачал головой, но, как отметил про себя его оппонент, не вполне уверенно.

– Лукавите! – Павлик усмехнулся. – Вы просите дважды два сложить – пожалуйста! Вот вам и дважды два – четыре! Мы с вами десять минут потратили, и пусть вы сейчас это сразу признать не готовы, ни о какой самостоятельности элементов отдельных в системе такой, как мир наш, – он качнул головой, указывая на окружающее их пространство, – говорить не приходится! Все со всем связано, все на все влияет! Если бы я вас сейчас спросил: Солнце наше, мол, отдельно от вас или нет, вы, ясное дело, мне без раздумий бы ответили, что, разумеется же, отдельно! Вот Солнце на небе, а вот он я, на Земле! Но это же примитивный подход, всех тонкостей не учитывающий. А если тонкости принимать в расчет, то вы и Солнце вроде бы как и отдельно существуете, с одной стороны, а с другой стороны – связаны тесно. И стоит только Солнцу нашему очередную вспышку на своей поверхности произвести, как очень многие обитатели Земли про свою отделенность быстро позабудут. Примутся про магнитные бури визжать или что там еще в таком случае бывает, – Павлик снова рубанул воздух невидимой шашкой. – И так – чего ни коснись. Ваше хорошее настроение, Игорь Сергеевич, в частности, от поведения ваших партнеров деловых зависит. Когда те бизнес нормально ведут – и у вас все хорошо и здорово, но стоит только ухарю какому плюнуть на все и в казино одним махом все бабки свои спустить, ваших часть прихватив заодно, вы тут же это прочувствуете и во всей космической красе ощутите! А Танюша ваша? Явилась на работу веселая, шутит с вами – так и у вас настроение отличное. А стоит только ей с горем каким-то в офис прийти – и у вас настрой упадет. Будете за нее переживать, думать, как помочь девушке, как утешить…

– Ну ладно, ладно! – собеседник Павлика с неизменно добродушной улыбкой уже согласно кивал. – Убедили. Взаимосвязь всего со всем установить и зафиксировать удалось. Я повержен! – он полушутя развел руки в стороны. – И к чему вы это все-таки вели?

– А теперь – вторая часть Марлезонского балета! – в дурашливо-торжественном тоне молодого человека тем не менее явственно доминировала нотка серьезности. – Вам эта конструкция ничего не напоминает? Когда все со всем связано и все на все остальное влияет?

– Нет. А должно что-то напоминать?

– Организм! – Павлик назидательно воздел указующий перст – по-другому и не скажешь – и даже погрозил им, как строгий учитель гимназии. – Организм любой. Ваш, к примеру, или мой. Это ведь точно такая же система замкнутая, где все со всем связано и все на все остальное влияет…

– Допустим, – Игорь Сергеевич к сентенции отнесся равнодушно, пожал плечами. – И что?

– А мы при таком раскладе кто получаемся? – его молодой оппонент снова смотрел с требовательным любопытством.

– Мы-то? Кто в этой системе получаемся?.. – владелец заводов и пароходов без спешки извлек из пачки сигарету, со вкусом прикурил и выпустил мечтательное кольцо дыма. – Ну… Части организма, наверное, получаемся, – он снова пожал плечами и улыбнулся. – Органы какие-нибудь внутренние…

– Рылом мы не вышли, чтобы органами при таком раскладе быть, – весело рассмеялся Павлик. – Масштабом, точнее. Мы тут – как клетки, да и то в лучшем случае…

– Ну пусть бы и клетки… – его собеседник излучал непробиваемое спокойствие, которое подтвердил согласным кивком. – Хорошо, клетки. И что?

– Ну а теперь, собственно, последний и победный удар! Вы же давеча про свободную волю всех и каждого мне твердили! У вас, дескать, своя свободная воля, у меня своя. У Азиза своя, у кавказцев тех… – Павлик мотнул головой в сторону дворика. – Вот теперь, когда мы с вами такую работу проделали, и скажите мне: как, по-вашему, может такой организм существовать, чтобы там каждая клетка самостоятельно решала, что ей делать? Свой, к примеру, организм возьмите или мой, – он похлопал себя по груди. – Как думаете, долго такой организм протянет? Со свободной волей не то что органа каждого, а каждой клеточки?

Игорь Сергеевич собрался было парировать это заявление со своей обычной снисходительностью успешного отличника, уже и рот открыл, но сказать как-то ничего не смог. Он несколько раз порывался все же это сделать, однако в итоге уставился на своего молодого визави полными оторопи глазами. А Павлик уже вовсю без стеснения наслаждался произведенным эффектом, о чем свидетельствовала его белозубая улыбка с дивана напротив.

– Опять ловушка какая-то! – мужчина в раздражении помотал головой. – Ерунда полная!

– Правда? – взгляд Павлика был кроток, но в нем проглядывало нескрываемое ехидство. – Ну так покажите, где ловушка эта? И почему – ерунда? Это, Игорь Сергеевич, странный какой-то метод диспута, вы уж меня извините! Несерьезно же так, не по-взрослому! – он явно упивался происходящим. – Аргументы на стол, пожалуйста! Где тут неточность хоть какая? Где нестыковки?

Его собеседник несколько минут напряженно размышлял, а потом, рассмеявшись, махнул рукой.

– Сдаюсь, Павел, добили! – он покрутил шеей и уточнил с интересом. – Хорошо, а вы что, считаете, что у нас никакой свободной воли нет?

Павлик продолжал улыбаться и молча смотрел на растерянного хозяина жизни.

– Да нет, ерунда! – тот нахмурился и недовольно покачал головой. – Полная ерунда! Быть такого не может!

– Вообще бомба! – собеседник показал ему большой палец и одобрительно улыбнулся. – Логика ваша – бомба! Как начинаем разбираться, так вроде бы и очевидно все. Все ведь вам очевидно, – он погрозил собеседнику пальцем и хитро подмигнул. – Но признать это – выше возможностей ваших! Вот что у нас получается, если начнем вопрос пристально изучать. А как итог – будете и дальше с иллюзией жить, что воля у вас свободная и самостоятельная…