Читать книгу: «Изгиб грани», страница 21
Глава 18
На этот раз меня отвели в роскошные апартаменты, разделённые арками натрое. Ближайшая к входу часть помещения, украшенная барельефами, посвящалась разным сценам и событиям из истории тиаматиан. В четырёх высоких полукруглых нишах стояли ростовые изваяния из розоватого мрамора. Меня поразила гениальность скульптора, уловившего тончайшие детали формы и настроения. Казалось, что фигуры вот-вот оживут и сойдут с пьедесталов. Между нишами на тумбах поблёскивали полировкой сделанные из камня и металла фигурки животных и птиц, некоторые были явно неземного происхождения.
Забыв о времени, я любовался этими шедеврами, и не заметил, как оказался в центральной части апартаментов, где среди живых растений и цветов нашлось место каскаду из трёх небольших бассейнов с живыми рыбами. Это сочетание зелени и текущей воды вместе с чудесными ароматами приятно успокаивало. Здесь же у стены находилась ниша с теплой проточной водой для омовения.
Покои, то есть место для сна, размещались в конце помещения. Здесь на невысоком подиуме раскинулось огромное ложе с золотым изголовьем, покрытое ярко-розовым покрывалом. Эту невероятную кровать, размером почти с боксёрский ринг, укрывал двойной полог: белый внутренний и тёмно красный наружный. Три высоких стрельчатых окна, расположенных в стене слева, закрывали плотные портьеры, и потому в покоях царил полумрак. В углах угадывались какие-то похожие на комоды предметы, а у изголовья с обеих сторон – низкие столики, заставленные высокими сосудами, кубками и вазами с фруктами.
Да, Антошка, по неизвестной причине тебя принимают, как императора. К чему бы это? Однако сегодня есть все шансы нормально выспаться. Недолго думая, я скинул одежду, забрался в нишу с ниспадающим каскадом тёплой воды и с удовольствием поплескался.
Выбравшись из душа, я обнаружил, что кто-то спёр мои вещи. Машу вать! Кто бы мог подумать, что даже здесь нужен глаз и глаз. Благодушное настроение сразу испортилось. Покрутившись на месте, я голяком потрусил в спальню и нырнул под полог. Конечно, здешние нравы были довольно свободными, но кто знает этих Повелителей, вдруг выяснится, что я своим голым задом кровно оскорбляю их моральные устои. Хорошо, что в комоде обнаружились длинные отрезы мягкой ткани разного цвета. Видимо, здешние варианты полотенец. Я обмотал ткань вокруг бёдер, стало как-то уютнее. Забравшись под мягкое покрывало, я подсунул под голову круглый валик и сразу же провалился в сон.
Мне приснилась Нин, обнажённая и соблазнительная. От её особенного одуряющего запаха, кажется, взъерошилось всё до последнего волоска на макушке.
В сильном возбуждении я проснулся, потянулся к кувшину с вином, и… увидел саму Нин. Она лежала обнажённая на расстоянии вытянутой руки и глядела на меня, опираясь на локоть. Сон и явь перемешались, и я уже ничего не соображал. В слабом свете под пологом я её почти не видел, но остро чувствовал. Ещё толком не выйдя из сна, я плохо контролировал себя, и потому силы Стихий начали играть со мной свои игры. Я пытался сдерживаться, но тщетно. Моё тело «украло» огонь светильников, которые после этого почти погасли, но зато исходящий от меня свет, мягко озарил ложе. Одновременно в такт ударам моего сердца начало тихо вибрировать каменное основание подиума, на котором стояло ложе. Нин сначала отпрянула, села, уставившись на меня, но природное любопытство взяло верх, она слегка приблизилась и тихо спросила:
– Антон, что это такое?
– Не знаю. Наверно, это внешняя сторона любви. Мне хочется раствориться в этом состоянии. Хочется жить вечно и одновременно умереть от мига счастья. Ты же догадываешься, что я посвящён великому Пути, и Творцы наделили меня некоторыми способностями. Не бойся, этот огонь не жжёт, – и я протянул к ней свою светящуюся руку.
Она осторожно коснулась моей руки, и огонь медленно начал растекаться по её пальцам. От неожиданности она отняла руку, тряхнула кистью, и огоньки рассыпались по ложу. Нин засмеялась и опять взяла меня за руки. Теперь мы светились оба, и наши сердца громко стучали в ритме подземных толчков. И тут стихия Воды довела ситуацию до логического конца, её силы неудержимо потянули нас друг к другу, стремясь слить воедино, что через секунду и произошло. Взрыв чувств захлестнул сознание, я схватился за золотую дугу в изголовье, и тут же металл облил мои руки и растёкся по нашим слившимся телам, превратив их в золотые статуи. Время исчезло. Потом исчезла и сама вселенная, оставив вместо себя только её и меня…
Очнулся я на рассвете от сильного желания облегчиться. Я валялся на спине поперёк смятого ложа один, а вокруг звенела тишина. Я попытался встать и… не смог, сморщившись от тяжести внизу живота. Ого! Вот это да! Я попытался вспомнить подробности, но, увы.
Откинувшись на ложе, я попытался вновь окунуться в потрясающую атмосферу прошлой ночи, и вновь накатило ощущение счастья.
Всё-таки стоило провалиться на 178 тысяч лет в прошлое, чтобы пережить одну такую ночь.
Кряхтя, как столетний дед, я спустился на пол и поковылял в душ, где окончательно пришёл в себя. Я плескался и отплёвывался в струе тёплой воды, переминаясь с ноги на ногу. Да, похоже, что ночью я перестарался. Я не мальчишка, и бывало всякое, но такого насилия над собой я ещё не совершал. Вернувшись в покои, я обнаружил на столике лёгкий завтрак, с удовольствием его съел, завалился в постель и натурально заснул, проснувшись далеко после полудня.
Отругав себя за беспробудную лень, я вскочил с постели, отжался от пола, попрыгал на месте и сделал обычный комплекс растяжек. Размяв мышцы и смыв лёгкий пот под струёй воды, я окончательно пришёл в норму и почувствовал себя готовым для трудовых и всяких иных подвигов. На комоде я обнаружил свою одежду, оделся и уже хотел отправиться на поиски Нин, и тут увидел её саму тихо стоящую среди цветов и зелени. Я догадался, что она уже давно незаметно наблюдает за мной. Почему-то я смутился и замер в неловкой позе, слегка опустив голову.
Нин подошла ко мне, взяла за руку и увлекла в покои. Мы сели у полукруглого мраморного стола, придвинутого вплотную к стене у окна. Сдерживая бешено колотящееся сердце, я ждал начала разговора, как судебного приговора. Однако мои опасения не подтвердились. Мягко улыбаясь, Нин положила свою руку на мою ладонь и проворковала:
– Что-то ты сегодня слишком тих и скромен.
– Не смею поднять глаза, а то опять скажешь, что копался в твоей голове.
– Ну, по сравнению с тем, что ты вчера сделал с моим телом, это сущий пустяк, – она звонко рассмеялась, и сквозь смех проговорила: – Вряд ли после этой сумасшедшей ночи, ты найдёшь во мне что-то новое.
– Вот тут ты сильно ошибаешься, Госпожа, ведь каждая женщина – большая загадка, и что бы разгадать её не хватит жизни. Тем более такой короткой, как моя. Ведь мои соплеменники живут 70 – 90 лет и то если сильно повезёт.
– Неужели так мало? Когда же вы успеваете жить, творить и созидать?
– Успеваем не только созидать, но и хранить поколения и даже получать наслаждение от такой короткой и трудной жизни.
– Невероятно. Сколько же тебе лет?
– Тридцать два.
– Удивительно, у нас это детский возраст. А ты, как я поняла, совсем не ребёнок. Скажи, то, чем мы вчера занимались… что это было?
– Не знаю, как сказать… Некоторые это называют сексом, некоторые – любовью. Все взрослые люди занимаются этим. Но вчера произошло что-то необычное. Честно говоря, я и сам ничего не соображал и ничего не помню. Не сердись, если что-нибудь вышло не так.
– Видишь ли, Антон, то, что произошло вчера для меня тоже полная неожиданность. У нас это происходит намного проще и скучнее. А оказывается это величайшее наслаждение. Как тебе это удалось?
– Видит Творец, не знаю. Я делал то, что делал всегда, может быть более восторженно и нежно.
– Я запомню это на всю жизнь и научу этому своих потомков и последователей.
– Я рад, что ты рада. Ведь тот, кто не любит, не живёт.
– Сегодня произошло зачатие, я это достоверно знаю. Ты оказался сильным партнёром. Но не забывай, что для твоей миссии нужно каким-то образом оплодотворить туземные яйцеклетки. Я понимаю, что это совсем другой, как ты говорил… секс. Но это вторая часть твоего плана.
– Прости, Госпожа, но не думаешь ли ты, что я это буду делать, как самец? Полагаю, что до этого безобразия дело не дойдёт. Тем более что этот способ осеменения бесполезен, ведь моя наследственность несовместима с обезьяньей, также, как и ваша. Кроме этого, необходимо ещё манипулировать с хромосомами и гаметами. А потому сделаем это проще, – и в пределах своих скромных знаний я изложил Нин принципы экстракорпорального оплодотворения.
Выслушав, и поняв, что мне не потребуется насиловать самок приматов, она захлопала в ладоши и рассмеялась. Совсем голову потеряла, тоже мне главный местный биолог, ведёт себя, как девчонка. А ведь ей уже почти сорок тысяч годков. Нет, лучше об этом не думать, иначе совсем сознание свинтит.
Всю последующую неделю я, Нин и учитель Энсу занимались делом. Я сдавал разные анализы и пробы, изучал местную медицину и аппаратуру. Нин, облачившись в рабочую одежду, вместе с Энсу и десятком целителей манипулировала с клеточным материалом, который ей едва успевали доставлять помощники. Я попытался набиться им в ассистенты, но получил вежливый отказ. А и сказать по правде, толку от меня было мало, ведь местная аппаратура была мне совершенно непонятна и требовала специальных знаний и навыков.
Ещё через неделю стало понятно, что эксперимент идёт своим чередом, а я только мешаю мастерам работать. Покинув лабораторию, первым делом я отправился на встречу с друзьями, но выяснилось, что сделать это непросто, поскольку все они нашли себе занятия по профессии и по душе. Лихур целыми днями пропадал в здешних лесах, Акти по распоряжению Нин вернулся к летающей технике, а Сагни непосредственно участвовал в моём проекте, и, управляя сложной аппаратурой, сутки напролёт просиживал в лаборатории.
Не надеясь найти дело по специальности, я перебрался в покои и, наконец-то, дорвался до местной литературы, записанной на плоском устройстве типа нашего планшетника. Прокрутив и прочитав десяток книг, я понял, что беллетристика у тиаматиан сильно ниже среднего, никаких чувств, страстей и эмоций, а только перечень событий, да комментарии к ним. А вот исторические хроники, архитектура и описания разных технических устройств или процессов оказались выше всяких похвал. Их отличали точность, простота и конкретика изложения без привычного для моих современников мозголомного наукообразия и нагромождения заумных сентенций, дабы переплюнуть коллег в демонстрации личной компетенции. Позабыв о времени, я проглотил залпом полтора десятка текстов и потом продолжил читать спокойнее, а в перерывах между чтением занялся изучением дворца, его планировки, интерьера, помещений и конструкции.
Наиболее интересной для меня оказалась старая часть дворца, заброшенные залы, проходы и пристройки которой вплотную примыкали к горячим источникам вблизи естественных карстовых пещер. Как выяснилось, именно оттуда начиналось строительство этой базы, когда прибывшие на Землю тиаматиане, только начинали осваивать территорию. Эти относительно небольшие помещения не отличались изяществом и роскошью, а наоборот – грубой кладкой и хаотичностью застройки, но именно в них отразилась та исходная культура, которую пришельцы принесли с далёкой родины. Более того, в тех первых сооружениях нередко присутствовали значительные металлические включения и даже целые секции, явно технического происхождения, но приспособленные под бытовые нужды. А в одном месте я обнаружил сводчатое помещение, переходящее в большой отсек с люками, шпангоутами и иллюминаторами!
Дни напролёт я без устали лазил по подземельям, испытывая противоречивые чувства, поскольку вместе с непреходящим интересом и азартом исследования гулкая пустота мрачных и пустых проходов, залов и галерей немного тревожила и угнетала. Все поверхности густо покрывала тысячелетняя пыль, облачка которой, неосторожно поднятые ногами, заставляли меня непрерывно чихать.
Увлечённо исследуя замок, я забирался в самые дальние заброшенные, бог знает когда, закоулки старого комплекса. Это, казалось бы, бестолковое занятие на самом деле позволило мне вложить ещё несколько камешков в мозаику здешней, действительности, поскольку отчасти дополнило мои знания о земной истории тиаматиан, придало им смысл и значение.
Представьте, какие неимоверные трудности пришлось пережить оказавшимся на первобытной планете космическим бродягам, вынужденным строить свой новый дом буквально с нуля и даже с минуса. Воображение рисовало мне драматичные картины времён первичного освоения Земли, когда переселенцы, выбиваясь из сил, ворочали и укладывали огромные камни, соединяя их с разными секциями, снятыми с космического рейдера и доставленным челноками к месту строительства.
Однажды после очередного похода в подземелья я уже собрался возвращаться, когда, случайно бросив взгляд в боковой проход, заметил две цепочки следов. Меня словно дёрнули за куртку. Я свернул в арку, приблизил светильник и вгляделся в следы от обуви с извилистым ребристым протектором. Отпечатки на пыльном полу явно не принадлежали тиаматианам. Я поставил на след свою ногу. Мой размерчик. Сорок шестой. Оба следа не выходили в главный проход. Те, кто их оставили, потоптались и вернулись назад. Куда назад?
Настроив светильник на широкий луч, я прошёл по короткому проходу и вышел в мрачную сводчатую галерею. В отличие от иных подземных закоулков, здесь на основательно исхоженном полу слой пыли остался только у самых стен. Интуитивно я повернул налево. Через полсотни шагов галерея закончилась просторным гротом, в глубине которого виднелась явно чужеродная конструкция. Вблизи она выглядела как большое бочкообразное сооружение с металлическими шпангоутами, длинными металлическими столешницами вдоль стен со встроенными под ними шкафами и нишами. В торце этой «бочки» виднелся полутораметровый круглый люк с похожими на кремальеры рукоятками. Всё это подземное пространство имело многочисленные следы чьего-то постоянного присутствия и какой-то деятельности. На фоне окружающего многовекового запустения подземелий эти симптомы весьма настораживали.
Каждый старый замок хранит свои тайны, и сначала я усомнился, стоит ли их ворошить и будить лихо, возможно обитающее в этих мрачных закоулках. Искать на свою задницу приключения вовсе не входило в мои планы, я уже повернулся, чтобы двинуться к выходу, и тут во мне громко прозвучал сигнал опасности. В затылке начало покалывать и в голове застучал метроном. Из-за перегородки накатила плотная багровая волна агрессии и смертельной жестокости. Та-ак, похоже, просто так отсюда уйти мне не дадут. Здешним обитателям моё появление совсем не в тему, и, похоже, меня определили, как опасного и не нужного свидетеля.
Помимо воли включился боевой режим, чувства обострились, и всё вокруг окрасилось в иные цвета и оттенки. Изменённым зрением я «увидел», что люк вспыхивает багровым цветом с коричневым венцом по контуру. Осторожно приблизился, прислушался. Тихо. Я протянул руку к запорному устройству, и тут люк резко отъехал в сторону, и из проёма выскочили две коричневые фигуры.
«Скорпионы», дьявол их забери!! В их руках блеснули чашки отражателей лучемётов-кси.
И опять меня выручило время, сгустившееся до состояния старого мёда. Убийцы почти замерли в нелепых позах и двигались не быстрее садовых улиток. Я легко ушёл с линии огня, а поднятая пыль позволила увидеть прочерки смертоносных лучей. Но избегать выстрелов из двух стволов почти в упор в ограниченном пространстве дело до крайности затруднительное, даже для такого шустряка, как я. И, если я рвану по галерее, то на этих полста метрах из меня наверняка сделают дуршлаг. Отступать нельзя, значит, буду атаковать.
Проскользнув за спины «скорпионов», я прыгнул в люк. Лишь на мгновенье пожалел, что безоружен, а потом рассмеялся, сообразив, что имею самое могучее оружие на свете. Окинув взглядом сплошной металл вокруг, я мысленно обратился за помощью к этой воинственной и суровой Стихии. Контакт возник мгновенно. По окружающей поверхности пробежала мелкая рябь, металл пошёл волнами и потянулся к моим рукам. Не долго думая, я вытянул из корпуса две «сосульки», размотал их, словно верёвки и быстро опутал обе едва ворочающиеся коричневые фигуры. Через мгновенье время вернулось к своему обычному течению. Я мысленно поблагодарил выручившую меня Силу, и контакт со стихией Металла оборвался.
Туго обмотанные металлическими спиралями в палец толщиной, оба «скорпиона» были явно потрясены. После минуты неудачных попыток освободиться убийцы переглянулись и затихли. Я догадался, что в безнадёжной ситуации они воспользовались капсулами с ядом.
Наскоро оглядев трупы, я отбросил ногой лучемёты в сторону и принялся обследовать странное сооружение. За просторным тамбуром с двумя рядами узких шкафов находилась следующая секция, стены которой представляли собой закрытые прозрачные ячейки с разной одеждой, доспехами, оружием и даже скафандрами непонятного назначения. За следующим люком открылось пространство другого отсека, напичканного разной аппаратурой, непонятными предметами и устройствами. Далее располагалось явно обитаемое просторное помещение с запасами еды, воды и разными необходимыми для жизни предметами, устройствами и бытовыми мелочами. Всё говорило о том, что «скорпионы» обосновались во дворце Нин основательно и неспроста. Судя по размерам и организации этой базы, здесь могли свободно разместиться полсотни боевиков.
Но более всего меня поразил размах деятельности «скорпионов» под самым носом хозяев. Сейчас я прикончил двух, а сколько их бродит по замку? Поскольку устроились они здесь основательно, можно только догадываться о размере затеваемой ими гадости. Сплошные вопросы. Что, или кто их цель? Вся резиденция? Я? Нин? Или ещё кто? А может быть, они планируют теракт или переворот? Когда? Каким образом? Как давно они здесь обосновались? Как сюда проникли? Есть ли у них прямой выход наружу?
В любом случае теперь придётся держать ухо востро, однако сообщать Нин и её окружению о происшествии пока не следует, чтобы не напугать её и не отвлечь от главного проекта. Решив взять эту проблему под контроль, я выбрался наружу, плотно прикрыл люк, и насколько мог тщательно устранил следы схватки и свои следы, присыпав их пылью. Возвращаясь по подземельям во дворец, я хорошенько запомнил путь к тайной базе.
С этого момента вся ситуация во дворце и во всей колонии в корне менялась и становилась весьма неопределённой и опасной. С одной стороны, враг определился, с другой стороны ему нечего противопоставить. Привлечь друзей нельзя, возникнут безответные вопросы, которые потянут за собой общую неразбериху. Привлечь стражей Нин нельзя, мобилизация не принесёт безопасности, но остановит главный проект. При этом я отчётливо понимал, что не в силах полностью контролировать обстановку. Цугцванг. И так плохо, и так нехорошо.
Теперь обследовать опасные подземелья в одиночку было бы верхом безрассудства, и я не придумал ничего лучшего, как скрытно патрулировать верхний дворец под видом изучения архитектуры и шедевров искусства.
Шли дни. Не смотря на реальную опасность, я как-то свыкся с ней, привык, что ли. Тревога притупилась, оставшись эмоциональным фоном. С утра до вечера бродя по огромному дворцу, я незаметно увлёкся и стал выискивать наиболее красивые виды, изваяния и конструкции, и, тщательно выверяя ракурс и освещение начал расходовать последние капли энергии в фотоаппарате. Однажды наткнувшись на статую купающейся богини, я замер от восторга и сомнения. Я не мог решиться сделать снимок, опасаясь окончательно опустошить аккумулятор.
За этими мучительными размышлениями меня и застала Нин. Она подошла и поинтересовалась, в чём проблема, а, узнав, так и не смогла взять в толк, почему я не решаюсь запечатлеть шедевр. Я объяснил, что аккумуляторы сдохли, и энергии почти нет. Она задумалась, а, когда до неё дошло, она рассмеялась, вызвала хранителя, передала ему мою камеру и приказала наполнить её энергией. Я представил себе, как они это сделают, и уже распрощался с бесценной для меня вещью, но Нин успокаивающе прикрыла глаза, потом взяла меня за руку и усадила на скамейку возле фонтана. После долгого перерыва я был несказанно рад видеть её, но сама она, в отличие от последней нашей встречи, была настроена на серьёзный разговор и не скрывала озабоченности.
Оказывается, в лаборатории возникли проблемы с совместимостью моих тканей с туземным материалом. Я её успокоил, объяснив, что туземная нулевая группа крови, условно сочеталась с моей третьей, тоесть при данной комбинации 50 процентов брака – вполне допустимая норма. Нин обрадовалась и убежала в лабораторию, а я остался без неё и без фотокамеры.
Смирившись с потерями, я уже собрался направиться к лифту, чтобы прогуляться по окрестностям, когда в зал вошёл хранитель и вернул мне цифровик, сказав, что старый накопитель энергии в нём очень плохой, но техникам удалось подобрать другой, который послужит немного дольше. На сколько дольше? Может быть лет триста-четыреста, а потом можно будет его заменить. От таких цифр меня пробило на икоту. С опаской я взял фотоаппарат, представляя, чем они его начинили. Ожидая, как минимум ядерного взрыва, я, зажмурившись, нажал кнопку питания. Вроде, тихо. Открыв один глаз, я увидел, что индикатор горит. А, что, может и вправду сделали. Я включил дисплей. Работает! Ура!! Цифровик работал безупречно, а на месте аккумулятора стояла тонкая чёрная прямоугольная пластинка.
Мой восторг не имел размера оттого, что теперь я смогу без ограничений запечатлевать окружающую меня красоту, которая позже безвозвратно исчезнет. Зная, что в SD-карту влезет как минимум тысяча снимков, я, как ненормальный с утра до вечера ходил по дворцу и фотографировал, окончательно замучив персонал, который начал от меня бегать. Пусть бегают, зато теперь при мне навсегда останется образ этого удивительного и прекрасного мира, которого больше не будет никогда.
Нин моя работа понравилась, но она напрочь раскритиковала свои портреты и снимки со своим участием, и повелела немедленно их уничтожить, что я, естественно, делать не стал, поскольку кадры вышли просто замечательными.
