Читать книгу: «Когда я встречу тебя вновь. Книга 3. Отблеск непогасшей свечи», страница 3

Их бесстрашие вызвало мою улыбку. Когда я была здесь с Полиной, максимально на что она согласилась, это сфотографироваться с ними на некотором расстоянии. Хоть динозавры и не шевелились, но она боялась, что это может произойти.

И только Анфиса истошно закричала и заплакала на руках у своего отца. Она испугалась. Мы попытались отвлечь ее взгляд на яйцо динозавра, из которого вылупился маленький динозаврик, но он ее не усмирил, а еще больше напугал. Шандор понял, что прогулка по парку юрского периода не удалась и собрался покинуть это место, но девочки, так и не покорив тираннозавра, заметили еще одного динозавра рядом с яйцами – трицератопса – и бросились к нему, понимая, что на него взобраться намного удобнее, чем на его сородича.

– Нет, папа, я не пойду, – воскликнула Софа, занося ногу на морду трицератопса, – я хочу полазить на динозаврах.

– Папа, вы идите к дольменам, а я посмотрю за Софой, – предложила Динара.

– Нет, Динара, мы уходим. Софа, слезай с динозавра!

Анфиса продолжала плакать, спрятав лицо на груди у отца, чтобы не видеть страшных монстров, и я, понимая, что назревает конфликт, поспешила прийти на выручку.

– Шандор, давай мне Анфису. Мы пойдем с ней по аллее к дольмену, а вы можете с девочками пройтись по динозаврам. Есть еще и другие в ту сторону.

Я указала на дорожку, которая вела наверх и направо.

– Анфиса, ты пойдешь к Лизавете?

Но девочка не отрывалась от груди отца.

– Анфиса, пойдем со мной, – погладив девочку по голове, сказала я, – я покажу тебе русалку и разных добрых зверюшек, которые сделаны из дерева.

Девочка повернула голову на мой голос и посмотрела на меня заплаканными глазами. Я протянула к ней руки и улыбнулась своей самой очаровательной улыбкой.

– Ты же пойдешь к Лизе? – снова спросила я.

– Она не очень контактная, – предупредил Шандор.

– Меня не надо бояться. Я – друг твоего папы.

Девочка перестала плакать, но продолжала смотреть на меня подозрительно.

– Пойдем, я расскажу тебе сказку и покажу ее персонажей.

– Не бойся, Анфиса, – забравшись на рог динозавра, закричала Софа, – Лиза хорошая.

Я не спускала глаз с Анфисы, продолжая тянуть к ней руки и улыбаться, но боковым зрением заметила, что и Динара тоже оседлала трицератопса, забравшись к нему на загривок.

Казалось, именно слова Софы убедили Анфису, что мне можно доверять, и она подалась в мою сторону. Я переняла ее к себе на руки, и продолжая разговаривать с ней, отправилась подальше от площадки с динозаврами.

Девочка совсем успокоилась, едва злополучное место осталось позади.

Когда она увидела первые фигурки сказочных персонажей, вырезанные из дерева и разукрашенные, она попросилась на землю, и поспешила их потрогать. Вдоль дорожек встречались такие сказочные персонажи, как Баба Яга, чудовище, но скорее милое, чем страшное, из сказки «Аленький цветочек», Русалка на ветвях с котом ученым, сидящим на цепи, и многих персонажей Анфиса уже знала. Это меня немного удивило, потому что девочке было не больше четырех лет, и я думала, что с творчеством Пушкина и Аксакова она еще не знакома.

– Ты смотрела эти сказки по телевизору?

– Нет, я видела их в книжке.

– Как здорово. Тебе кто-то ее читал?

– Да, папа.

– Папа?

Я опустилась на корточки на уровень ее глаз и с удивлением посмотрела ей в глаза. Неужели это правда – Шандор читает своим детям книжки? Я вдруг вспомнила нашу с ним прогулку в парке Горького и наш разговор о судьбе девочек в цыганской семье, об отношениях мужчин к своим детям и мое возмущение, что он измерил любовь к матери деньгами.

И вот я узнаю, что этот человек читает своим детям – своим девочкам – сказки. Ох, ну конечно же он их любит, ведь он не такой, как все цыгане, он особенный! И несмотря на то, что ему не повезло с рождением сына, это не ожесточило его по отношению к дочерям. Это в очередной раз сделало его на целую голову выше остальных цыган.

– Мне папа тоже читал в детстве книжки, – сказала я, погладив Анфису по плечу. – А какая твоя любимая сказка?

– Про царевну-лебедь.

– О, какая красивая сказка. Ее Пушкин написал. Это очень длинная сказка. Ты, наверное, засыпаешь под нее?

– Да.

Я засмотрелась на девочку. Круглое личико с ямочками на щечках и чуть вздернутый нос в сочетании с кудряшками, выглядывавшими из-под панамки, придавали ей очарование и миловидность. Я не видела в ее облике знакомых черт, но тот факт, что она была его дочерью, во многом определяло мое отношение к ней. Мне хотелось прижать и поцеловать ее.

Мы пошли дальше и нам встретились разные скульптуры животных, искусно вырезанные из дерева. Многие из них выше Анфисы, но они ее не пугали. Она потрогала каждую их них, предварительно поинтересовавшись не живые ли они, и я пожалела, что у меня не было с собой фотоаппарата, чтобы запечатлеть ее у каждой фигуры.

Я указала девочке на деревянную беседку вдоль дороги и предложила ей отдохнуть. До дольмена оставалось пройти совсем немного, и я решила дождаться Шандора с девочками, чтобы отправиться к нему вместе.

– Хочешь воды?

– Да. А что еще у вас есть?

Я виновато улыбнулась и полезла в свой рюкзак.

– Ты хочешь есть? – Девочка кивнула. – Сейчас посмотрю. Может быть что-нибудь осталось со вчерашнего дня.

Я отодвинула рукой свою кепку, которая лежала в рюкзаке, и – о чудо – обнаружила пакет с остатками печенья. Оно немного раскрошилось, но маленьким ручкам еще было что подержать. Я протерла руки Анфисе салфеткой и протянула ей печенье. Она взяла и надкусила его.

– Вкусное, – сказала она.

За этим перекусом нас и застали Шандор с девочками.

– А что это вы едите? Я тоже хочу, – подбежав к нам, закричала Софа.

– У меня больше нет, – сконфузилась я. – Если бы я знала, что встречу вас, обязательно бы набрала еды. Дома у нас всегда полно выпечки.

– Не бери в голову, – отмахнулся Шандор. – Софа потерпит. Идем к дольменам?

На обратном пути мы снова с Софой поехали вместе. Я рассказала ей о тех животных, что мы встретим в нижней части парка и объяснила, почему это место называется не зоопарком. Я рассказывала об этом всем туристам в автобусе, но наверняка Софа меня не слушала.

Сафари-парк – это реабилитационный центр для животных, которые попали в трудные жизненные ситуации – от кого-то отказалась мать или ее убили браконьеры, и малыши, будучи неспособные выжить в природных условиях самостоятельно, усилиями охотников, нашедших их, попадали в этот центр; других приносили фотографы, как ненужный «материал», потому что маленькие питомцы выросли и стали опасным объектом для фотосъемки; третьи – это бывшие цирковые артисты, вышедшие на пенсию или отказавшиеся работать с дрессировщиками. У многих непростая судьба – они попали сюда больными или ранеными и им требовалась ветеринарная помощь, которую они здесь получили.

– И им ставят уколы? – широко раскрытыми глазами посмотрела на меня Софа.

– Наверняка.

– Это же больно!

Я удивленно приподняла брови. О, эта храбрая девочка боится уколов?!

– Но если укол может спасти животное, разве не лучше им воспользоваться, чтобы помочь ему?

– Бедные! Как же им приходится страдать.

– Не переживай за них. Им здесь очень хорошо, у них большие свободные вольеры, есть места, где можно спрятаться от жары и их постоянно кормят посетители. Ты же будешь кормить животных?

– Конечно. И тигра можно покормить?

– Нет, тигров кормят мясом и строго по расписанию. Но ты можешь покормить козочек, медведей и разных копытных.

– А медведей кормить с рук?

– Нет, ты подашь им корм через специальное отверстие, через которое они его примут.

– Жаль, – это был тот ответ, которого я уже ждала.

Но прежде, чем мы приступили к осмотру и кормлению животных, дети стали просить мороженое. Я провела их до первого павильона, и Шандор встал в небольшую очередь, чтобы его купить.

Тем временем девочки расселись на лавке, и я дала им салфетки, чтобы они протерли руки. Помогла сделать это Анфисе.

Тем временем девочки замечали по сторонам разных животных и выкрикивали, кого видят. Софа, конечно, громче всех.

Вернулся Шандор с пятью брикетами. Раздал детям, одно протянул мне. Я улыбнулась.

– Шандор, ты шутишь? Хочешь посрамить меня перед детьми?

– До сих пор не научилась есть мороженое? – смеясь, спросил он

– У меня было мало практики, стараюсь не позориться. Но все равно, спасибо.

Мы устроились на лавке рядом с девочками, они – между нами. Динара сидела рядом с отцом, около меня – Анфиса. Внизу было жарче, чем на верхней площадке, но благодаря деревьям, которые встречались здесь повсюду и даже прорастали прямо на дорожках, солнце не палило нас своими нещадными лучами, и девочки сняли панамки.

– Шандор, у тебя есть шляпа?

– Почему ты спрашиваешь?

– Несколько дней назад я видела мужчину на набережной, похожего на тебя. С детьми. Думаю, ты ли это был?

– Вполне возможно. У меня есть шляпа. Динара настояла, чтобы я ее купил. Да, дочь? Говорит, я в ней выгляжу как итальянский мафиози.

Мы посмеялись. О да, с такой внешностью он вполне мог за него сойти.

– А почему вы называете папу Ша́ндором? – вдруг спросила Динара.

Она снова напустила на себя маску серьезности, и смотрела на меня непроницаемым изучающим взглядом. Я немного растерялась.

– Ты имеешь в виду, почему я не называю его русским именем Юрий? Мне всегда больше нравилось его цыганское имя.

– Динара, – помотав головой, произнес ее отец.

– Его зовут Шандо́р, – не обратив внимание на жест отца, сказала старшая девочка.

Я раскрыла рот от удивления и недоверчиво уставилась Шандору в глаза. Я пятнадцать лет жила, думая, что его зовут Шандор, а оказалось, все время называла его неправильно? И что хуже всего, представляла его остальным не тем именем?! Разве это может быть правдой?

– Как же так, Ша́ндор… или Шандо́р, как тебя правильно называть?

– Лизавета, зови меня так, как привыкла.

– Но почему ты меня ни разу не поправил?

Я вспомнила, как однажды выразила ему свое недовольство тем, что он называл меня Лизаветой, а не Лизой, а он смолчал, когда услышал неправильное произношение своего имени. Почему?

– Сначала было неудобно тебя поправлять, а потом привык.

Он улыбнулся глазами, и внутри у меня забились бабочки.

– Но откуда у меня взялось это имя? Не могла же я его придумать сама!

– Не знаю. На первом курсе я назвал себя Шандо́ром.

– Прости, Динара, – извинилась я за свою оплошность перед девочкой. – В моей голове что-то перепуталось.

Анфиса испачкалась мороженым, так и не осилив его. Шандор забрал остатки и доел сам. Я вынула очередную салфетку и протерла ей лицо и руки. При этом наклонила свое мороженое, и оно капнуло мне на шорты.

– День моего позора только начался, – смущаясь, засмеялась я.

– Папа, папа, пойдем, – потянула Анфиса Шандора.

Я выбросила остатки мороженого в урну, снабдила всех салфетками, и мы тронулись в дальнейший путь.

Пока дети восторгались животными, встречавшимися на нашем пути, я тихо спросила Шандора, как же мне его теперь называть.

– Лизавета, перестань. Зови меня Ша́ндор.

– Кошмар, так опозориться перед твоими детьми.

– В этом нет ничего позорного. Цыгана как не назови, он любое имя примет. Если я скажу, что мне нравится, как ты меня называешь, ты успокоишься?

– Если это действительно так, то да.

Он шел очень близко, мы касались другу друга плечами, но на большее я рассчитывать не могла. Я снова проходила испытание правилом номер один.

Парк устроен так, что все время приходилось идти вверх, но из-за частых остановок – кормления одних животных и разглядывания других, которых кормить нельзя, – идти в гору не составляло труда.

Мы встречали по пути экскурсантов из нашего автобуса, которых я не узнавала, но которые узнавали меня. Они задавали мне разные вопросы о животных в парке, о его обустройстве или как им пройти до пещеры или морского музея, и я отвлекалась на них, предлагая Шандору не ждать меня, а следовать дальше.

Я замечала, как Шандор улыбался, глядя на мою работу с туристами, и мне доставляли удовольствие его одобрительные взгляды. В глубине души мне всегда хотелось произвести на него впечатление.

Мы обошли всех животных наверху, а затем другим путем стали спускаться вниз. Кроме животных нам попадались и птицы. В их числе оказался павлин, который распушил хвост, сразив своей красотой не только детей, но и взрослых.

Дети отказались идти в пещеру и морской музей, а стали проситься на детскую площадку, которую увидели еще на входе, и мы уступили их просьбе. При этом я порекомендовала Шандору когда-нибудь снова сюда вернуться и посмотреть то, что не успел на этот раз. Лучше без экскурсии, тогда времени на осмотр будет больше.

Когда мы добрались до детской площадки, оставалось полчаса до обозначенного мною времени сбора. Но мы позволили детям немного порезвиться на ней. Присматривать за Анфисой поручили старшей сестре, и Динара несла эту роль безропотно и безусловно.

Кроме девочек на площадке были и другие дети, и я заметила, как Софа успела познакомиться с каким-то мальчиком, как будто бы ее ровесником. А Динара развлекала Анфису, катаясь с ней вместе на горке – девочка садилась перед сестрой, и они съезжали вниз. Старшая дочь Шандора снова превратилась в обычного ребенка, и это преобразование делало ее более естественной и красивой.

Когда мы остались без детей, я набралась смелости заговорить о его дочерях:

– Софа сказала, что у тебя только девочки…

– Да, – слегка улыбнулся Шандор.

– Я помню, как ты хотел сына… – и поспешно добавила: – Но это ведь не повод для грусти, правда? У тебя три замечательные дочки. Каждая хороша по-своему. Динара как будто бы взрослая и серьезная девочка, но на самом деле еще совсем ребенок. Софа очень отважная и задорная, и утрет нос любому мальчишке. А Анфиса как маленький ангелочек, очень трогательная и милая.

Шандор отвернулся от меня, наблюдая за Софой, которая карабкалась по веревке. Он не спешил мне ответить, и я решила, что эта тема ему неприятна.

– Прости, если я затронула больную для тебя тему, но я хотела тебя поддержать…

– Нет, все хорошо. Я нисколько не расстроен тем, что они у меня есть.

Мы замолчали, и между нами возникла неловкая пауза. И зачем я завела этот разговор? Наверное, ему и так несладко приходится в таборе из-за рождения девочек, а еще я со своими комментариями!

– Ты замужем? – переводя взгляд на Динару и Анфису, спросил Шандор.

Я почувствовала напряжение во всем его теле, выраженное в крепко стиснутых кулаках. Он словно боялся моего ответа и потому не смотрел на меня, чтобы не выдать своего волнения.

– Нет.

– В разводе?

– Нет, – и, решив, что следующим вопросом он может заподозрить меня во вдовстве, добавила: – Я никогда не была замужем.

И жду, как он отреагирует. Он резко оборачивается, и в глазах как будто бы недоумение.

– А Полина?..

Я мысленно улыбнулась. Мы поменялись местами? Кто из нас наивнее?

– Дети не всегда рождаются в браке, Шандор.

Ах, Господи, что же в его глазах? Почему они больше ничего не выражают?

– Кто ее отец?

– Марк. Ты ведь знал, что так будет.

– Почему ты не вышла за него замуж?

– Я собиралась. Но потом передумала.

Изогнутая бровь Шандора потребовала более детального ответа.

– Ты, наверное, забыл, но я всегда хотела выйти замуж только по любви. Конечно, я любила Марка, но недостаточно сильно, чтобы выйти за него замуж.

Он снова отвернул голову и направил взгляд на Софу.

– Осуждаешь меня? – сглотнув подступивший комок, спросила я.

Ох, я уже и забыла, какие у него могут быть мучительные паузы.

– Нет, – сказал он. – Скорее завидую.

– Чему?

– Твоей свободе выбора.

Ох, уж эти разговоры про выбор. Сойдемся ли мы в них когда-нибудь во мнении? Но я промолчала.

Я перевела взгляд на Динару и Анфису, которые крутились на карусели. Их лица раскраснелись, и румянец придал им очарования. И будто бы нет разницы в возрасте между ними – старшая девочка играла с младшей на равных и не пыталась от нее убежать. Такие хорошенькие! И такие счастливые! Бывают ли они такие дома, в таборе?

И почему они меня умиляют? Ведь это ее дети…

– Но… – неуверенно начал Шандор, – у тебя кто-то есть?

– В каком смысле?

– Мужчина.

И он пронзил меня своим взглядом. Что в нем? Напряжение? Волнение?

– Нет, – я чуть улыбнулась, – я уже давно одна.

Мне показалось, или он действительно выдохнул? А что с его взглядом? Разве можно глазами улыбаться?

– Я не заметила кольца на твоей руке, – справляясь с волнением, сказала я. – У цыган не принято носить обручальные кольца?

– Это не то кольцо, которое я хотел носить.

И его взгляд сказал все то, что не смог сказать язык. Любит, все также любит! Мое сердце застучало быстрее. И я не нашла ничего лучше, как сказать Шандору, что мне пора возвращаться к автобусу. Ведь экскурсовод должна встречать экскурсантов, а не наоборот.

Чуть больше двадцати минут ушло на то, чтобы все вернулись в автобус, и, пересчитав всех пассажиров, я велела Григорию ехать на набережную.

Пока мы добирались до нее, я рассказала про Геленджик и откуда взялось это название, поведала об улицах этого города, которые в отличие от строго перпендикулярных анапских извилистые и округлые, и пояснила, что это связано с тем, что Геленджик построен вокруг бухты и расширяется не вглубь, чему мешают горы, а вширь. Строительство набережной в Геленджике идет уже много лет и еще не завершено. Город претендует на звание самой длинной набережной в стране, но уже та, что построена, впечатляет своими тенистыми аллея с высаженными на ней пицундскими соснами, занесенными в Красную книгу, множеством памятников и скульптур, фонтанами, детскими площадками, столовыми и кафе. Я рассказала, что ждет туристов на прогулке в обе стороны от центральной части набережной, и посоветовала, где лучше пообедать.

Когда мы подъехали к месту высадки, я обозначила точку, где мы должны будем встретиться на обратном пути, время встречи и просила никого не опаздывать. Вместе с экскурсантами мы прошли по одной из улиц до набережной, я еще раз указала, что ждет туристов налево, а что направо и отпустила в «свободное плавание».

Мы с Шандором не стали далеко ходить, и прошли в первую попавшуюся столовую. Это была огромная открытая веранда, в которой рядами разместилось множество столов. За длинным прилавком были выставлены различные блюда с демократичными ценами, и по ходу следования к кассе мы просили работниц столовой подать те, что нас интересовали.

В столовой играла музыка с хитами этого лета, но даже ее перебивали призывы, звучащие в мегафон со стороны набережной, приглашавшие всех желающих прокатиться на веселом бананчике и покупаться в чистом море вдалеке от пляжа.

Я взяла себе тушеные овощи с люля-кебаб, кусочек хлеба и морс, детям Шандор взял по куриной котлете с картофельным пюре и яблочный сок, а себе куриную отбивную с помидором под сыром, морковный салат и зеленый чай.

Я обратила внимание, что он положил на поднос кроме вилок еще и ножи, и улыбнулась своим мыслям. Он научился пользоваться ножом?

Мы выбрали стол, рассчитанный на четверых человек, но дети занимали немного места, и мы все вошли. Спиной к набережной сели Динара и Шандор, а я с остальными девочками расположилась напротив них.

Едва мы расселись, я увидела, как Софа вытаращила глаза, глядя на меня. Я пугливо осмотрела себя, не ползает ли кто по мне. Никого не обнаружив, я перевела взор на Софу.

– Что-то случилось? – встревожено спросила я.

– Вы тоже будете сидеть с нами за одним столом?

– Да, если ты не возражаешь? – улыбнулась я.

Я подумала, что она рассматривала меня как экскурсовода, и, по ее представлениям, должна есть отдельно. Не как друг их семьи.

– Но вам нельзя сидеть с папой за одним столом!

Конечно, ведь у цыган женщинам в половозрелом возрасте нельзя сидеть вместе с мужчинами. Как же я забыла? Наверно от того, что это никогда не было преградой в наших с Шандором отношениях.

– Софа, у русских это не возбраняется, – пояснил Слобода. – Мужчина и женщина могут находиться за одним столом.

– А русские женщины отличаются от наших?

– Нет. Просто у каждой национальности свои обычаи.

– Я бы тоже хотела быть русской, – мечтательно добавила Софа.

– И я, – рассмеялась Анфиса.

Я опустила глаза, чтобы Шандор не заметил радости в моих глазах. Мне бы очень хотелось, чтобы его дети жили и мыслили, как русские.

– Приятного аппетита, – пожелала я всем.

– Спасибо, тебе тоже, – ответил Шандор. – Дети, нужно поблагодарить Лизавету и пожелать ей приятного аппетита.

Они весело откликнулись на отцовское наставление.

Приступив к обеду, дети стали делиться впечатлениями от Сафари-парка. Софа никак не могла определиться, кто же понравился ей больше. То называла динозавров, то тигров, то павлина, то мартышек, а потом выдала, что ей понравился мальчик, с которым она играла в детском городке. Она решила, что он живет в парке и поинтересовалась, не могут ли они завтра туда вернуться, чтобы она с ним снова поиграла.

– Нет, Софа, мальчик тоже приехал в парк отдыхать, и где он живет, мы не знаем.

– Хм, жаль.

Я обратила внимание, что не только Шандор ловко справлялся с ножом, но и Динара делала это также искусно, как отец. Я вспомнила фразу, которую он обронил в кафе в день нашего выпускного, и невольно улыбнулась. «…обязательно научу этому своих детей». Речь шла о пользовании ножом, и он действительно научил.

И все то новое, что я узнавала о Шандоре, пока мне безумно нравилось. Неужели я думала, что может быть иначе?

А вот Софа ела котлету без ножа. Она нацепила ее на вилку и кусала со всех сторон. Но в шесть лет незнание этикета было вполне простительным упущением. И Шандор видимо тоже делал скидку на возраст, не указывая Софе, как правильно есть мясо.

– А мне понравились кролики, – сказала Анфиса. – Они такие маленькие и пушистые.

Девочка ела свое картофельное пюре маленькой чайной ложкой и пока не прикоснулась к котлете. Мне стало интересно, как она будет расправляться с ней. Конечно, я не ожидала, что она возьмет нож и станет им орудовать у себя на тарелке, ведь ей не дали даже вилку, но было любопытно, какую технику применит она.

– А тебе какие животные понравились, Динара? – спросила я.

– Мне – обезьяны. Они такие забавные. Не понимаю, почему говорят, что мужчина должен быть чуточку их красивее. Вот вспоминаю я некоторых своих одноклассников, так любая из этих обезьян гораздо симпатичнее мальчишек. Но мой папа намного красивее обезьяны, правда, Лиза?

Очередной вопрос в лоб, выбивший меня из колеи.

– Безусловно, – справившись со смущением, согласилась я. – Ни одна обезьяна даже рядом с ним не стояла.

Анфиса, видимо, понаблюдав за Софой, решила воткнуть ложку в котлету, как это делала сестра вилкой, но ложка не удержала котлету, и та снова упала на тарелку. Девочка сидела ко мне ближе, чем к Шандору, и я первая отреагировала на ее неудачу. Я взяла свой нож и вилку и нарезала Анфисе котлету на мелкие кусочки. Она с улыбкой посмотрела на меня и робко сказала: «Спасибо», чем вызвала мое умиление.

Когда я закончила, подняла глаза на Шандора. В них я увидела… благодарность? Все равно что – бабочки снова забились о стенки кровеносных сосудов.

Вдруг я вспомнила, что не узнала у него о самом главном. О том, что согревало мое сердце последние пять лет.

– Не успела спросить… А чем занимается человек, окончивший аспирантуру?

Шандор удивленно приподнял бровь.

– Откуда ты знаешь?

– Денис сказал. Помнишь его?

Шандор утвердительно кивнул.

– Он с Юлей пять лет назад собирал всех на встречу выпускников, встретил Дмитрия Сергеевича. Тот и рассказал ему о тебе. Это была очень приятная новость для меня. Я рада, что ты пошел на этот шаг.

– Это было нелегкое решение.

Он бы сказал больше, я это чувствовала, но рядом сидели дети, и он ограничился только этой фразой.

– Так чем ты сейчас занимаешься?

– Преподаю в университете. В Сочи.

– Тебе нравится?

– Да, очень. Стал лучше понимать Дмитрия Сергеевича. Как он радел за меня. Сейчас также ищу способных студентов и настаиваю, чтобы они развивались и больше верили в себя. Это моя основная работа.

– Есть что-то еще?

– Пишу статьи в научные журналы. Еще состою в обществе по вопросам ликбеза среди цыган, веду активную агитацию и разъяснительные работы среди цыганской молодежи о необходимости получения образования.

– Здорово.

Я сказала это тихо и не выражая никаких эмоций, но внутри я ощутила, как во мне поднимается волна восхищения и обожания. Он все-таки удивительный человек и не дал пропасть своим талантам! Направил их туда, где требовалось именно его участие.

– Я горжусь тобой, Шандор! – И все-таки мой голос дрогнул. – Я знала, что ты многого добьешься, если окончишь аспирантуру.

– Вы, Лиза, будете удивлены, – сказала Динара, заканчивая со своей котлетой, – но аспирантура – это не все, чего достиг папа.

– Динара, иногда… когда взрослые разговаривают, детям нужно помолчать, – осторожно заметил Шандор.

– Я тоже взрослая, папа, и благодаря тебе во многом разбираюсь. В том числе и в ученых степенях.

– Именно это и не нравится твоему деду, – не удержался от комментария Шандор.

– Но ты не дедушка, и у тебя нет цели вырастить из меня узколобую домохозяйку. Ты хочешь, чтобы я умела выразить и отстоять свою позицию.

Хм, что бы подумала мама, услышав такое определение домохозяйке? Но однозначно у девочки есть характер. Характер ее отца! Неужели растет еще один бунтарь?

– Узколобую домохозяйку? – свел брови к переносице Шандор. – Откуда ты набралась таких слов? Я ничего подобного тебе никогда не говорил. Я уважаю любую… профессию, и даже такую как домохозяйка. Следить за домом тоже надо уметь.

Динара виновато опустила глаза в тарелку. Остальные девочки притихли и не подавали голоса.

– Простите, – сказала Динара, – я не должна была так говорить… Я слышала это в каком-то фильме, я сама так не думаю.

– А если не думаешь, зачем говоришь? – заметил Шандор.

За столом повисло тягостное молчание, и казалось оно перекрикивало любую музыку, любые звуки, доносящиеся с набережной. Я почувствовала необходимость как-то разрядить обстановку, протянула руку к Динаре и коснулась ее запястья.

– Динара, – мягко сказала я, – ты, конечно, нехорошо выразилась, и я даже знаю одну домохозяйку, которой бы твои слова точно не понравились, но я верю, что ты действительно так не думала. Мне ли тебя не понять? Сколько раз, будучи помоложе, я говорила всякую чушь, порой обидную, о которой потом жалела. Это и называется жизненным опытом. А тебе ведь только… почти девять лет. И мой тебе совет – не надо повторять тех фраз, значения которых ты не до конца понимаешь. Старайся взвешивать каждое слово, потому что иногда слова могут ранить больнее ножа. А ты ведь не хочешь причинять людям боль?

– Нет. Я не хотела никого обидеть. Простите.

– Не знаю, как твой папа, но я тебя прощаю. Хотя лично меня ты ничем не обидела.

Я пожала руку девочки и улыбнулась ей. Она все еще боялась смотреть на Шандора, но подняла глаза на меня, и ее губы чуть дрогнули в улыбке.

– Лизавета сказала всё, мне нечего добавить. Ты умная девочка, и я надеюсь, что впредь будешь аккуратна в выражениях.

– Да, папа. Я была неправа.

Шандор наклонился и поцеловал дочь в макушку.

– Так… на чем мы остановились? – поспешила сказать я, чтобы этот инцидент поскорее остался позади. – Есть что-то, чего я не знаю?

– Видимо, придется тебе сознаться.

Я напряглась. Что же он хочет сказать?

– Я не остановился только на аспирантуре и пошел дальше.

– Неужели ты защитил диссертацию? – скорее шутливо, чем веря в собственные слова, сказала я.

Шандор скромно улыбнулся. И по его взгляду я поняла, что попала в самую цель.

– Ты кандидат исторических наук? – проговаривая каждое слово, спросила я, не переставая удивляться сделанным за этот день открытиям. – Когда же ты все успел? У тебя семья, дети, а это такой труд.

– Мне было нелегко.

– И когда ты ее защитил? Дмитрий Сергеевич ничего не сказал об этом Денису.

– На тот момент я еще не заявлялся на кандидатскую. Кое-что я уже нарабатывал для этого, но с Дмитрием Сергеевичем не общался и после аспирантуры встретился с ним только через два года. Уже после встречи выпускников.

– И что дальше? Докторская?

Шандор усмехнулся.

– Есть такие мысли, но это вопрос будущего. Не самого близкого будущего.

– Похвально. Если есть такая цель, то обязательно все будет. Я верю в тебя.

Наши взгляды встретились. Ох, если бы не дети! Как бы много мы могли друг другу сказать. Но я заметила, что Динара уже взбодрилась и с любопытством на нас поглядывала.

Я отвела взор на Анфису. Она закончила с обедом, и я протерла ей лицо и руки салфеткой.

Новая вереница вопросов выстроилась в очередь в моей голове и стала ожидать своего часа. Он непременно должен настать. Я, как и много лет назад, хотела знать о нем все. Но, взглянув на телефон, поняла, что пора заканчивать с обедом и отправляться на прогулку.

В пятом часу вечера мы выехали из Геленджика. Я спросила у отдыхающих мнение о набережной города, и поинтересовалась, какая им понравилась больше – набережная Анапы или Геленджика. Ответы были самые разнообразные, вплоть до того, что кто-то назвал лучшей набережную где-то за границей, но лично для себя я считала, что лучшая из них в Геленджике. Здесь много деревьев и развлечений не только для взрослых, но и для детей, и они способны удовлетворить любой вкус и кошелек.

Я еще немного рассказала о Геленджике, его отличительных чертах от Анапы, и в конце экскурсии просила задавать вопросы, если такие имеются. Со всех сторон послышалось, что получили исчерпывающую информацию и вопросов нет, и, поблагодарив за внимание и интерес, проявленный к нашей экскурсии, напомнив, что они совершали ее с компанией Синдика-тур, пожелала приятного дальнейшего отдыха и отложила микрофон.

Многие дети утомились и уснули, поэтому обратная дорога в автобусе была тихой и спокойной. Откинувшись на спинку сидения, я позволила себе отдохнуть. Это была моя самая эмоционально-насыщенная экскурсия за все годы. Никогда утро не казалось мне таким далеким, как сегодня. По ощущениям за эти девять часов пролетела целая жизнь. Жизнь, которую я провела с Шандором.

Обычно я дремала по дороге домой, но сейчас сон не шел ко мне. Я с улыбкой вспоминала прошедший день, каждое произнесенное им слово, каждый его взгляд. Внутри все горело, но не от боли и страданий, а от любви и нежности, которые снова наполнили мою душу. Я еще не знала, что ждет меня завтра, но верила, это не конец. Это только начало, начало чего-то нового, всеохватывающего и… всепоглощающего. Кажется, так Марк назвал настигшее его чувство новой любви. И я не могла с ним не согласиться.

У меня брякнул телефон. Я вынула его из рюкзака. СМС. Номер незнакомый. Суббота, 07 июля.19:09: