Читать книгу: «Записки эмигрантки», страница 18

– 

Еще и суд?– обалдела я. Я вообще не люблю бюрократические проволочки, а уж слово «суд» действует на меня просто убийственно.

– 

Обязательно!

– 

Это уже в другой день будет?

– 

Конечно, вас двоих вызовут дополнительно, – ответил полицейский, – у Вас есть машина?

– 

Нет, – ответила я.

– 

Мы отвезем Вас!– любезно предложил полицейский.

– 

Спасибо! – я не собиралась отступать от своего решения. Даже не смотря на проблемы с транспортом. Все должно быть закончено сегодня же!

На полицейской машине меня довезли до красивого старинного здания, в котором располагался суд. Сидя в очереди с несколькими испанками, по всей видимости, тоже подвергнувшихся оскорблениям со стороны сильной половины, я рассматривала брошюры и плакаты на стенах. Оказывается, это не такое уж редкое явление в Америке. Избиениям подвергаются миллионы женщин. Это называется domestic violation. Создаются специальные службы, которые призывают всех женщин не терпеть, а объединяться против таких вот подонков в группы, сообщества. “Вот только этого мне еще не хватало! Возьмемся за руки, друзья!” – подумала я. Это, наверное, типа общества анонимных алкоголиков: каждый рассказывает истории из своей жизни, а потом все дружно их обсуждают. “Он меня ударил вот так!” “А мой меня вот таким образом поколотил!” Очень интересно обсасывать все это! Расставайтесь с такими “мужчинами” и все! Пройденный этап! Мне было очень неприятно находиться здесь. Присутствующие посматривали с интересом, но мне было абсолютно безразлично. Я пришла поставить большую и жирную точку в наших отношениях. Или в отсутствии таковых.

Еще раз рассказав, как все было, описав подробно все угрозы, оскорбления и удары, расписавшись под своими словами, я вышла на улицу. Меня попросили подождать и, ожидая вызова я, набрав Лену, объяснила ситуацию и спросила, сможет ли она за мной заехать.

– 

Да, конечно! Позвони, когда будешь готова ехать! – сказала она.

Одновременно обнаружила сообщение на автоответчике от Джозефа. Голосом, как будто ничего не случилось, он интересовался как мои дела, чем я занимаюсь и предлагал мне приехать в Нью Йорк, чтобы помочь мне продать кольцо. Как будто и не оскорблял он меня всего несколько часов назад словами, которые я даже повторить не могу. Меня, моего ребенка, всю мою семью. Также он сообщил, что сегодня останется ночевать в Нью Йорке.

– 

Заходите! – пригласила меня девушка, которая вела все записи. – Вот, я составила временный документ. Окончательный будет Вам выдан после суда. Вы должны сейчас отвезти эту бумагу в полицейский участок Вашего города. Остальное они там все скажут. Суд будет через неделю. Здесь, у нас.

Поблагодарив и выйдя на улицу, я позвонила Лене. Через некоторое время за поворотом показалась ее машина.

– 

Правильно! Сколько можно терпеть все это! – сказала она, когда я ей рассказала о сегодняшнем дне. – Давно нужно было это сделать!

– 

Высади меня возле полиции, пожалуйста, мне нужно им отнести бумаги! – попросила я.

– 

Ника, если нужна какая помощь, обращайся! – предложила Лена, попрощавшись.

– 

Где он сегодня должен быть вечером по Вашим предположениям? – спросили меня в полиции.

– 

Он сказал, что останется в своих Нью йоркских апартаментах, – ответила я.

– 

Тогда мы сейчас же сообщим полицейским этого участка и они принесут этот документ ему вечером, – пообещал мне полицейский.

– 

А что, если он придет опять ко мне? – поинтересовалась я.

– 

Сразу же звоните нам! Мы моментально приедем! – заверил он меня.

– 

Но он может зайти сам – у него есть ключи. И у меня может не быть возможности позвонить.

– 

Вы можете переночевать сегодня у кого-то из друзей? – спросил полицейский.

– 

Ну, в принципе… – протянула я. – Я могу найти.

– 

Я бы Вам посоветовал так и сделать. А уж за два дня мы его где-нибудь да найдем. Пожалуйста, если он появится, сразу же звоните нам. Вот номер.

– 

Хорошо. До свидания!

Я себя чувствовала, как в детективе. Полиция, преступники. Я перешла дорогу и оказалась возле своего билдинга. Стала всматриваться в машины, припаркованные у обочины. А это что такое? Я не поверила своим глазам. Вдалеке, метрах в тридцати-сорока от входа в здание, стоял драндулет Джозефа. Сомнений быть не могло. У меня хорошее зрение. Да и оса, которую я презентовала в знак «любви» на День Валентина, висела на ветровом стекле. Я прошла немного вперед, чтобы убедиться в своей правоте! Конечно, все верно. Вот мерзавец! Возле входа было очень много места для парковки. Но он поставил машину специально далеко, чтобы я не могла его увидеть: я ведь думаю, что он в Нью Йорке сегодня. Этот старый хрыч решил поймать меня с поличным! Ну, погоди! Сейчас тебя поймают с поличным!

Я вскочила в здание. Сердце колотится в груди – вот-вот выскочит. Адреналин бурлит в крови. Стучу в дверь Лены с Аликом.

– 

Он здесь! У меня в квартире. Надо срочно звонить в полицию! – быстро стала говорить я, боясь, что он сейчас уйдет, не застав меня.

– 

Кто здесь? – Лена растерялась.

– 

Джозеф. Его машина здесь.

– 

Ты уверена, Ника?-уточнила Лена.

– 

Абсолютно! Я звоню! –стала набирать я номер, указанный в визитке, – Можно я пока побуду у вас? Я боюсь!

– 

Конечно, сколько угодно! Мы с тобой! –заверила меня Лена.

Я сообщила полицейскому, что «преступник» у меня дома.

– 

Если я понадоблюсь, Вы меня можете найти на четвертом этаже, – сказала я, назвав номер квартиры, .

– 

Мы позовем Вас в случае необходимости, – ответил офицер полиции.

– 

И заберите, пожалуйста, ключи от моей квартиры у него, – попросила я.

Через некоторое время в дверь апартаментов Алика позвонили. По ту сторону стояли два громадных полицейских.

– 

Дверь никто не открывает, – сказал один из них. – Вы уверены, что он там?

– 

Машина его стоит. Может, он вышел куда?– предположила я. – Хотя, вряд ли! Пойдемте, я открою!

– 

Лена, пойдем со мной, пожалуйста,– попросила я. Меня трясло. Все происходило, как в страшном сне.

Поднялись на мой этаж. Я открыла дверь своим ключом. Вошли внутрь. Никакого присутствия Джозефа – ни снятых ботинок, ни брошенных пакетов. Все разбрелись по комнатам. Разбрелись – громко сказано! Всю квартиру можно окинуть взглядом за десять секунд и понять, есть ли кто живой.

– 

Странно, может он вышел пройтись? – задала я вопрос больше сама себе, выходя на балкон.

– 

Что будем делать?– спросил один из полицейских, продолжая заглядывать в ванные комнаты, шкафы.

– 

Я не знаю! Мне неудобно, что вызвала вас, может подождем и он подойдет. Он здесь, он никуда не уехал.

И тут, точно как в американских фильмах, раздался крик другого полицейского:

– 

Стоять! Руки за голову!

Из кладовой, которая была в самой глубине квартиры, напротив ванной комнаты Даника, полицейский выводил Джозефа. Под прицелом пистолета. Мне стало нехорошо.

– 

Лена, пойдем отсюда, – попросила я.

Мы вышли из квартиры и остановились возле лифта. Последнее, что я видела, отпечаталось в моей памяти навсегда: Джозефу задрали рубашку на предмет наличия оружия на поясе и услышала его лепет:

– 

Что я сделал? Я ничего не сделал!

А потом, уже будучи за дверью, я услышала голос полицейского, объясняющий ему его права. Один из полицейских вынес мне мой ключ.

– 

А где еще один? Это от апартаментов! А есть еще и от входной двери снизу! – возмутилась я. Даже в такой ситуации этот мерзавец не растерялся и оставил у себя ключ от парадной двери, чтобы в очередной раз явиться ко мне.

– 

Возьмите! – протянул мне полицейский недостающий ключ через минуту.

– 

Вот теперь все!

– 

Он спрашивает, когда сможет забрать свои вещи? – поинтересовался полицейский. – Желательно сделать это как можно быстрее. У него есть тридцать минут единожды. Когда Вам удобно?

– 

У него там слишком много всего – боюсь, за один раз и не вынесет все.

– 

А это уже его проблемы, – ухмыльнулся полицейский.

Мы обсудили день и время. Через полицейского. В квартиру, где был Джозеф, я так и не зашла, пока его не увели.

– 

Слава Богу! – облегченно вздохнула я, оставшись одна. – Все кончено!

Остался только суд через неделю, когда я еще раз увижу это ненавистное мне лицо, и забуду о нем навсегда. Просто вычеркну из своей жизни. Хотя я знала, что так просто вычеркнуть мне не удастся.

Только коробки и куча еды в холодильнике напоминали мне о прежнем бойфренде, но и они были вынесены в назначенный день. В сопровождении полицейского и двух черных с тележками, Джозеф забрал все свое имущество.

– 

Вот теперь точно все! – сказала я, намыв полы после их ухода. Как бы выметая не только грязь, но и дух, ненавистный мне. Больше никогда его нога в грязном ботинке не ступит на порог моего дома.

30. Приобретение средства передвижения

Я стала получать пособие по безработице. Небольшое, учитывая, что работала я всего девять месяцев да и неполную неделю, но на жизнь хватало. Основные расходы – арендную плату за квартиру – покрывала сдача квартиры в Москве. Мне срочно надо было покупать машину, так как любая следующая работа не в Нью Йорке, а здесь, в Нью Джерси, требовала наличия собственного транспортного средства. Многие, такие незначительные, казалось бы, расстояния нельзя было преодолеть на автобусе, как я уже убедилась при поездке в суд. Алик занимался покупкой машин. У него был бизнес с Россией и он покупал машины на аукционе под конкретного покупателя.

– 

Алик, присматривай, пожалуйста, машину для меня, – попросила я его.

– 

Ника, так не работает, – предупредил он. – Ты мне должна сказать, в какую сумму ты хочешь уложиться, а я уже буду смотреть что-то более-менее приличное и если найду, мы вместе поедем на аукцион. Ты же должна посмотреть, что покупаешь!

– 

Хорошо! – согласилась я и задумалась о продаже своего кольца.

Денег у меня на счету было совсем мало и я рассчитывала только на него. Конечно, жалко расставаться с такой красотой. Ювелир создал уникальное изделие в виде ветвей с бутонами или цветами, как посмотреть. Ветви из золота, цветы – из бриллиантов. Четырнадцать бриллиантов, два из которых крупные, остальные мелкие. Но кольцо лежит без дела. Даже если я его иногда, по большим праздникам, буду надевать, погоды мне это не сделает. А вот машина – это необходимость. Средство передвижения, без которого прожить очень трудно. Так рассудила я. И, уверенная в своей правоте, отправилась на известную 47-ю улицу в Нью Йорке, где друг на друге расположены лавки ювелиров. Держат их, в основном, евреи. Здесь продаются и старинные антикварные изделия, и уже бывшие в употреблении, но доведенные до нужной кондиции изделия кем-то сданные на комиссию, ну и, конечно, огромное количество новых. Все сияет, блестит, играет всеми цветами радуги при соответствующем, правильном, освещении. Зайдя в один из больших магазинов и устремившись к прилавку, за которым стоял ювелир, обратилась к нему:

– 

Я бы хотела продать кольцо.

– 

Можно посмотреть?– поинтересовался он.

Я достала бархатную коробочку, в которой оно покоилось, открыла ее и, при этом правильном освещении, бриллианты в кольце заиграли множеством цветов и оттенков. Но игра цветов в данном случае не была кричащей, как у новых колец и сережек с бриллиантами, а благородной, спокойной. Как будто эти камни шептали: мы уже повидали немало на своем веку! У меня защемило сердце. Так жалко стало расставаться! Я не схожу с ума при виде «камушков», как многие женщины, но перед красотой трудно устоять.

– 

Красивое кольцо, старинное! – сказал ювелир, рассматривая его с помощью специального прибора, – сколько Вы хотите за него?

– 

Его уже оценивали. И давали пять тысяч, – ответила я.

– 

Нет, это нереально, – ответил ювелир. – Я могу купить его только ради бриллиантов. Само кольцо меня не интересует, как изделие. Оно большое, необычное и на любителя, которого я могу ждать всю жизнь и не продать его. Здесь два бриллианта, интересующие меня. Почти по карату каждый. Один очень хороший, другой – замутненный. За кольцо я могу дать две с половиной тысячи.

– 

Нет, мне это не подходит, – решительно сказала я.

Я понимала, что продать всегда сложнее, чем купить. Ювелир знал, что мне нужны деньги, значит можно устанавливать свою цену.

– 

Ну, смотрите! Больше Вам никто не даст за него. Можете походить, прицениться. Если надумаете, возвращайтесь! Вы можете подойти к антиквару, может быть он возьмет его как изделие!

– 

Спасибо, – поблагодарила я и, забрав коробочку, направилась к выходу.

«Две с половиной тысячи! – думала я. – Это совсем мало! Это ни туда и ни сюда!» Я зашла к антиквару, он предложил подобную сумму. Зашла еще в пару-тройку магазинов, просто для оценки – не могут же все сговориться и обманывать меня. Значит, такая цена! Я понимала свое невыгодное положение продавца в данном случае. Но что я могла сделать? Мне нужны были деньги позарез! И я вернулась к первому ювелиру, с которого и начинала. Занятый с какой-то покупательницей, заметив меня, он сделал приветственный жест рукой, означавший просьбу подождать немного.

– 

Ну что? – спросил он, освободившись, – не нашли лучшего покупателя?

– 

Вы были правы. Везде приблизительно одно и то же. Вы знаете, что я подумала! – продолжила я, – Вы сказали, что ценность имеют только большие бриллианты. Я могу Вам продать только камни, а кольцо оставить себе?

– 

Конечно, можете. Мне все равно. Я оценю сейчас Ваши камни.

«По крайней мере, вся красота останется со мной, подумала я. – А когда разбогатею, вставлю другие камни в пустые лунки. Если это кольцо не представляет никакой ценности… А для меня представляет!»

– 

Ну, что я могу сказать? – вернул меня ювелир к реальности, – Один бриллиант я возьму. Второй меня не интересует – он немного желтоват! Тот, который мне интересен, чуть меньше карата. Я могу Вам дать за него тысячу девятьсот долларов.

– 

Давайте хотя бы сойдемся на двух тысячах ! – попросила я.

– 

Если бы камень весил один карат, вопросов не было бы. Это моя окончательная цена, – ответил ювелир.

– 

Так что, получается, что все остальное стоит всего лишь шестьсот долларов, – проделав нехитрые математические действия в уме, удивилась я. – Странно!

– 

Да, я ведь говорю Вам! Может быть, если бы Вы смогли найти сами покупателя на это кольцо, его действительно можно было бы продать за те пять тысяч, о которых Вы говорили вначале, но мы, ювелиры, покупаем по частям.

– 

Ну тогда, безусловно, я продам Вам только этот камень.

– 

Вы уверены?

– 

Абсолютно! Что такое шестьсот долларов? Они мне погоды не сделают!

– 

А если бы я Вам дал три тысячи за все кольцо? – поинтересовался ювелир.

– 

Нет! Я думаю, мне хватит денег с продажи одного камня, – уверенно ответила я.

До этого я и не задумывалась о таком варианте. « И волки сыты и овцы целы». Кольцо остается со мной. А камень… Да его отсутствие практически и незаметно из-за нагромождения золотых веток и бриллиантовых цветков. Получив причитающуюся мне сумму и положив коробочку с кольцом, но без камня, обратно в сумку, я позвонила Алику.

– 

Алик, можешь смотреть машины на ближайшем аукционе тысячи за четыре.

– 

Ближайший аукцион послезавтра! – ответил Алик. – Давай я пока взгляну, что имеется, а ты приедешь – заходи, обсудим, что лучше для тебя.

Приехав из Манхэттена, я зашла к ребятам.

– 

Ну смотри, – сказал Алик, – я считаю, что тебе надо брать Хонду или Тойоту. Это вечные машины. Там хорошие двигатели и, купив уже бывшую в употреблении, гарантирую, что она проедет еще столько же. Это надежно.

– 

Ну и что можно найти за эти деньги? – спросила я.

– 

Вот, неплохая Тойота, – Алик показал мне фотографию машины, выставляемой послезавтра, – Вот еще несколько. Хонды, Тойоты. То есть выбор есть, а там уже надо смотреть по месту – битая-небитая и другие заморочки. Так что, если хочешь, поехали. Думаю, выберем тебе что-то подходящее.

– 

Хорошо, я готова.

В назначенный день мы поехали на аукцион. Обычно Алик ездил в Пенсильванию, на один из самых больших аукционов в стране. Этот был поменьше. Здесь, в Нью Джерси. Десятки тысяч машин выстроились рядами на огромной территории. От очень дорогих до очень дешевых. Марки, цвета – на любой вкус. Алик пошел регистрироваться, а я тем временем стала бродить между рядами. Как жалко, что у меня так мало денег! Я бы так хотела купить то, что мне нравится, а не то, что доступно. Отлично понимая, что за четыре тысячи ничего хорошего мы не сможем купить, ждать я не могла. Да и с чего возьмутся у меня деньги на что-то лучшее? Работа пока не предвидится – все опять-таки упирается в ту же машину.

Мой взгляд приковал к себе двухдверный автомобиль зеленого цвета. «Мой любимый цвет, мой любимый размер!» – как говорил ослик Иа из мультфильма про Винни Пуха. Действительно, это мой любимый цвет и я всю жизнь мечтала о двухдверном автомобиле спортивного типа. Цена – пять тысяч с копейками. «В крайнем случае я могу занять у Алика тысячу – это не такие уж большие деньги!» – думала я, уже видя себя в этой машине. Педаль газа вжимается в пол и вот я лечу, устремленная вперед, навстречу ветру… Но мои волшебные фантазии прервал здравый рассудок Алика, подошедшего именно в этот момент.

– 

Ника, эта машина не для тебя! – вывел он меня из моих сладких грез.– Это ненадежная американская машина. Ты только и будешь делать, что вкладывать деньги в ее ремонт!

– 

Но она в таком хорошем состоянии! Я так хотела двухдверную!– стала я уговаривать его, а больше сама себя.

– 

Они тут все в хорошем состоянии. А выедешь за территорию аукциона и начинает лететь все подряд. Я тебе говорю: эта модель ненадежная. Появятся у тебя деньги – купишь себе двухдверную, а пока я хочу быть уверен в том, что ты будешь ездить на машине, которая не будет доставлять тебе много проблем. Я уже посмотрел парочку, пойдем покажу!

– 

Ну пойдем, – с большой неохотой оторвала я взгляд от автомобиля своей мечты.

– 

Вот смотри, – показывал мне практичный Алик, – чистенькая Тойота Королла. Небитая, я проверил уже.

– 

Мне не нравится кузов и цвет, – скривилась я.

– 

Ника! За эти деньги тебе не может что-то нравиться или не нравиться. Мы должны смотреть на прочность машины.

Да, я все понимала. Последней моей машиной в Москве было авто представительского типа, привезенное специально для меня из Германии, и платила я за нее раз в пять больше той суммы, которую собиралась потратить сейчас. Учитывая мое полное равнодушие к шмоткам или «камушкам», машины всегда оставались моим «пунктиком». Я их считала живыми, разговаривала с ними, упрашивала, если вдруг что-то начинало барахлить, и они понимали меня, слушались. Как я буду ездить на том, что мне не нравится? Она ведь будет чувствовать это в первую очередь! И отвечать мне тем же! Алику я не стала распространять свою теорию: подумает, что у меня совсем крышу снесло.

Мы посмотрели еще несколько машин подобного плана: Хонды-Тойоты. Но все были либо после аварий, правда, хорошо отремонтированные либо с очень грязными салонами, прожжёнными сигаретами сиденьями.

Подошло время самого аукциона. Мы зашли в здание, через которое проезжали продаваемые в данный момент автомобили.

– 

Ника, смотри, там еще одна неплохая машинка стоит – мы ее даже с тобой не смотрели, – подошел ко мне Алик, – точно как моя. И год, и цвет. Прямо близнец. Я ее сейчас пойду проверю.

Хонда Аккорд светло-бежево-серого безликого цвета. Да, действительно, очень чистенькая. Внутри и снаружи. 1997 года выпуска. Ей восемь лет. Пробег: страшно представить! Сто тридцать пять тысяч миль! В километрах это почти двести пятьдесят тысяч!

– 

Она уже столько прошла! – разочарованно протянула я, – не слишком ли много?

– 

Да это Хонда! Она вечная! – заверил меня Алик. – Поверь мне. У меня ведь точно такая же. Только моя уже прошла на тридцать тысяч больше и ты сама видела, как летает. Эта машина для тебя. Она чистенькая. Один хозяин был. Небитая. Как ты?

Я растерянно пожала плечами:

– 

Какая-то маленькая она, – слабо пыталась воспротивиться я.

– 

Ника, думай! – сказал мне Алик, – за эти деньги – прекрасный вариант. Ты проездишь на ней и продашь ее за ту же сумму.

– 

Ну хорошо! – без особого энтузиазма согласилась я. – Что делать, если я не могу потянуть на что-то другое? Не до жиру! Берем!

– 

Сейчас посмотрим или никто выше нас не побьет!

Машина досталась нам. Торг закончился на четырёх тысячах двести долларов, которые и предложил Алик. Мы вошли в главное здание – оформить необходимые документы, чтобы забрать автомобиль сегодня же. Пока я ждала Алика, у меня зазвонил телефон. Номер незнакомый.

– 

Алло?– ответила я.

– 

Здравствуйте! Это Вероника? – поинтересовался женский голос на английском.

– 

Да!

– 

Это звонит секретарь из суда. У Вас было назначено слушание дела на двадцать первое число этого месяца!

– 

Да, я в курсе.

– 

Я звоню сказать Вам, что судья не сможет присутствовать в этот день. Слушание переносится через неделю, на двадцать восьмое. Если будут какие-то изменения, мы Вас поставим в известность.

– 

Спасибо, – ответила я.

Тогда я не особо придала значение этому звонку. Ну, перенос! Ну, судья не сможет, подумаешь! Дело житейское! Один нюанс портил настроение: хотелось побыстрее закончить со всеми формальностями. Да тут еще и покупка машины вытеснила окончательно мои мысли о суде из головы.

После всех процедур, мы выехали на двух машинах с аукциона. Хонда явилась моей первой машиной с автоматической коробкой передач. Все мои автомобили до этого были «на механике», или «со стыком», как говорят здесь. И мне это очень нравилось. Я чувствовала машину. Я знала, когда она готова к тому, чтобы переключить ее на следующую скорость. Сейчас, «на автомате», все было по-другому. Не знаю, лучше или хуже. Просто по-другому. И мне надо было привыкнуть к этому.

– 

Ну что, ласточка, привет! – обратилась я к своей новой машине, поглаживая ее по рулю, – придется нам с тобой какое-то время побыть вместе! Ты уж меня, пожалуйста, не подведи!

Доехав за Аликом до нашего здания, я припарковалась. Вот тут и начались мои проблемы. С паркингом в Америке нелегко. Особенно это касается многонаселенных мест. На столбике в начале улицы указаны часы: когда можно парковаться, когда нельзя, сколько часов можно стоять на одном месте. Или паркинг запрещен вообще. Только для проживающих в данном здании. Ездить на машине я не могла до тех пор, пока не получу страховку. Езда без страховки приравнивается чуть ли не к преступлению. Все очень серьезно. Масса бюрократических проволочек, которые я пыталась решить, страховку получить мне не позволяла. У меня не было трех лет «экспириенса» вождения автомобиля здесь, в Америке. Опыта, то есть. Все страховые компании, куда бы я ни обращалась, отказывали мне:

– 

Вот будет три года «экспириенса» – тогда и приходите. С удовольствием поможем Вам! – говорили они.

Но как же я накатаю эти три года, когда я не могу сесть за руль без страховки? Получался замкнутый круг. В конечном итоге, одна моя знакомая, из Румынии, посоветовала страховую компанию, засчитывающую опыт вождения, накопленный в других странах. Но надо предоставить справку оттуда, из своей страны, что у тебя есть этот опыт и не было нарушений.

– 

Да-да, они сделают тебе страховку, – уверенно сказала она, когда я совершенно случайно разговорилась с ней на эту тему. – Я тоже через это проходила. Ты только должна будешь перевести справку на английский и нотариально заверить.

Я позвонила своему старому другу, Андрею, в Москву и попросила сделать для меня эту справку, если, конечно, что-то подобное там выдают. Очень удивившись моей просьбе ( никогда не слышал о подобного рода справках), он заверил меня, что постарается помочь мне. Но это вопрос времени. А пока мне надо поставить машину так, чтобы не очень часто перегонять ее с места на место, так как даже небольшие расстояния я не могу преодолевать без страховки. Полный маразм! Алик припарковал мою «ласточку» на одной из тихих улиц, недалеко от нашего здания. В принципе, она была еще не моя, так как документы на нее я не получила. Поэтому я пока абсолютно не задумывалась о всех проблемах, связанных с ней. В том числе и о паркинге. Более того, я даже как-то забыла, что купила машину. Может от того, что не могла еще ездить. А скорей всего от того, что не особо воодушевилась этой покупкой.

Я вспомнила, как меня переполняло счастье, когда мне пригнали машину из Германии. Растомаживать ее я ездила в Петрозаводск с парнем, который и занимался изначально покупкой. Доехав на ней до Москвы, я поняла, что обязательно должна сейчас же поделиться своей радостью с сыном и родителями, обитающими тогда за городом, на даче. Купив по пути бутылку шампанского, я преодолела еще лишних семьдесят километров. Сколько же было радости у моего ребенка, когда я посигналила из своего нового авто, подъехав к дому. Мы пили шампанское прямо на улице, возле машины, а остаток вылили на нее. На счастье. Это было ровно за день до кризиса 1998 года. На следующий день моя машина обошлась бы мне в два раза дешевле. Но кто мог предположить?

Через несколько дней мне позвонил Алик и спросил:

– 

Ника, ты переставляла машину?

– 

Нет!

– 

Как нет? А куда же она делась?

Я знала, что Алик большой любитель пошутить. Но в данном случае мне было не до шуток. Да и ему тоже. Деньги-то еще не отданы.

– 

Алик, скажи, что это шутка!– попросила я.

– 

Ника, какая шутка? Машины нет на том месте, где мы ее оставили! Она, правда, стояла в тот день, когда была уборка улицы. Я как-то не проследил. Но в этом случае полиция оставляет «тикет».

– 

Ну, и твои мысли?– у меня внутри начинало все трястись – я не знала про уборку улицы тоже.

– 

Ну, что тебе сказать? Эти машины очень пользуются популярностью. Их достаточно часто угоняют! – «успокоил» меня Алик.

– 

Я не думаю так. Машина старая – кому она нужна!

– 

Зря ты! – авторитетно заявил Алик, – Подростки могли взять побаловаться и бросить на соседней улице. Я сейчас позвоню в полицию – может быть ее отогнали за какие-то нарушения с нашей стороны. За временные номера, например.

– 

Хорошо, я буду ждать от тебя известий.

Вот только этого еще не хватало, нервничала я, на последние деньги куплена машина и угнали! Если ее отогнали за нарушение чего-то – это тоже не успокаивающий вариант. Чтобы ее вернуть назад надо будет заплатить большой штраф. У меня нет лишних денег!

– 

Ника, зайди к нам, – позвонил мне Алик через несколько минут.

– 

Машину отогнали полицейские на платный паркинг. Оказывается, она не может стоять на одном месте так долго!– объяснил мне Алик, – Надо было ее переставлять с места на место. Она примелькалась, да и номера временные. Вот ее и отогнали.

– 

Я не знала всего этого. Откуда мне? – удивилась я. – Но ты ведь не первый день занимаешься машинами....

– 

Конечно, это твоя вина, Алик! – заступилась за меня Лена. – Ника еще даже документы не получила на нее. Машина числится за фирмой, в которой ты работаешь. Вот ты и должен был думать, а не она.

31. День суда или вопиющая несправедливость

Дни проходили в ожиданиях. Я ждала суда, который должен был состояться через неделю и документ, без которого я не могла получить страховку на машину и, соответственно, сесть за руль.

Ровно за неделю до суда, поздно вечером, мне позвонили снизу, в домофон.

– 

Кто это? – удивленно спросила я, никого не ожидая так поздно.

– 

Полиция, откройте.

– 

Я не вызывала полицию, – ответила я.

– 

Мы принесли Вам документ на подписание.

Полицейские принесли мне точно такой же документ, какой был выдан до этого, в суде. Временный order of protection. Я, подумав, что это всего лишь изменение дня суда, лихо подписала его и они ушли. Рассмотрела я его гораздо позже. Нет, это не был документ об изменении даты суда. Это был order of protection, выписанный уже против меня. Кем? Естественно, «victim of domestic violence”, Джозефом. Жертва! Теперь я обвинялась во всех смертных грехах. Чего там только не было: и что я его ударила тяжеленной книгой по голове ( да у него в доме и книг-то нет), что я его запугивала русской мафией, грозясь убить. Одним словом, вся грязь, которой никогда не существовало. Теперь я поняла, почему перенесли день суда. Совсем не из-за отсутствия судьи, а из-за внесения изменений в дело. « Ах ты мерзавец! – подумала я. – И здесь тебе надо насолить! Не можешь ты по-мужски расстаться! Обязательно надо отомстить!» Но все было впервые и я еще не знала, что сие значит.

Дождавшись двадцать восьмого июля, даты, на которую был назначен суд, я отправилась в славный город N, в который не ездят автобусы и не ходят поезда, попросив отвезти меня соседей, маму с сыном, которые жили за стенкой. Вернее, попросила я сына, Славу. Ну а Нина вызвалась поехать за компанию.

– 

Спасибо, ребята! Вы меня действительно выручили! – поблагодарила я их, когда они высаживали меня возле здания суда.

– 

Ника, ты что! О чем ты! Да в таком деле – всегда! Врагу не пожелаешь той ситуации, в которой ты оказалась! Ни пуха ни пера! Позвони, когда все закончится. Славка заедет за тобой, – сказала Нина.

Я вошла в здание. Надо было пройти сквозь рамки на предмет запрещенных к вносу в здание суда вещей. Сумки проходили сканирование.

– 

Что у Вас в сумочке? – поинтересовался полицейский, глядя в экран.

– 

Ничего особенного, – ответила я.

– 

Можно открыть?

– 

Пожалуйста!

– 

Это запрещено, – сказал он, извлекая из моей сумки диктофон с компрометирующей записью.

– 

Это доказательство, – ответила я.

– 

У Вас есть адвокат?

– 

Адвокат? Нет! – я впервые слышала, что надо было иметь адвоката.

Да у меня все впервые! В суде я была один раз очень давно. Когда разводилась с отцом Даника. Да это даже не суд был, а так… Здесь, в Америке, я впервые оказалась в суде, не зная ничего. Какой адвокат? У меня нет денег на адвоката! Да и зачем мне адвокат? Ведь дело ясное и пустяковое! Прийти и получить окончательный документ.

– 

Если у Вас нет адвоката, я не могу Вам позволить пронести диктофон в зал суда, – прервал мои мысли полицейский, – оставьте его здесь. После суда заберете.

Оставив диктофон, я пошла искать комнату, номер которой был указан в бумаге. Единственное, о чем я додумалась – попросить суд выделить мне переводчика, который мне полагался по праву. Кто-то из знакомых подсказал мне сделать это. На счет адвоката ничего сказано не было.

Я зашла в зал, где было много людей, и устроилась на скамейке. Слушали несколько дел. Чувствовала я себя препаршиво. Чтобы как-то успокоиться, вытащила из сумки книгу и стала читать. На самом деле, я просто тупо уставилась в строчки, делая вид, что мне все по барабану и для меня плевое дело, вот так прийти в суд. Просто каждый день, можно сказать, этим и занимаюсь. «Я спокойна! Я абсолютно спокойна! – говорила я себе. – Еще пол-часа позора и все. Все кончено! Но через это надо тоже пройти. К сожалению.»