Читать книгу: «Рождественская сказка. Сборник», страница 5

16. Светская хроника. Вечерний звонок

Вика уехала на гастроли. Это был лучший выход из меланхолически-тоскливого настроения. Восемь лет жизни с Лавриком, как ни крути, отучили ее от одиночества. Даже когда она была дома одна, даже когда он был на гастролях, даже когда сама уезжала из Москвы, она крайне редко думала «я», гораздо чаще думалось «мы». «Мы» должны встретиться с композитором, «мы» должны послушать новую песню и предположить станет ли она хитом, «мы» должны поехать на пару дней загород, чуть-чуть отвлечься от ежедневной суеты и немного передохнуть, «мы»… Да много всяких «мы», так или иначе, связанных с Лавриком: его работой, его планами. Думать «я» она не умела или давно разучилась жить с этим самым «я». Сейчас «я» вышло на первый план, а применение ему не находилось. И поэтому, было тяжело и тоскливо. И поэтому, «прищепка», прицепившаяся к сердцу, и, отпустившая очень ненадолго, когда Вика встречалась с Кириллом, нагло вернулась на прежнее место и даже не думала отпускать.

В поездке было как-то легче. Новые знакомства, капризы артистов, «косяки» принимающей стороны, да просто элементарная усталость от перелетов и переездов, неизбежно отвлекали от грустных мыслей. Но, когда Вика вечером возвращалась в свой гостиничный номер, отсутствие «мы» подступало, а «прищепка» давила все сильнее.

Светская хроника пестрела сообщениями, что звезда эстрады, красавец Лавр Борцов женился на известной бизнес-леди Эльвире Полонской. И была роскошная свадьба, и пятиярусный торт, и платье невесты из последней коллекции… Вика старалась не вникать в детали, что там еще было замечательного на этой свадьбе, не смотрела телевизор, не читала новостей, не открывала интернет, но совсем скрыться от этого знаменательного события, не получалось. И от этого она очень страдала. Хотя, даже себе, не хотела в этом признаваться. Да еще какой-то «добрый» человек, не значащийся в контактах телефона, тем самым, пожелавший остаться неузнанным, ухитрился ее поздравить с этим событием, прислав sms. И это было уже слишком. Вика забилась в свой номер, выключила свет и хотела поплакать. Но, не могла, не получалось, не было слёз. Она просто сидела, глядя в темноту.

Из состояния отрешенной тоски ее вывел телефонный звонок. Звонил Кирилл. Вика вдруг почувствовала, что она очень ждала именно этого звонка.

– Вика, – Кирилл начал как-то торопливо, нервно, – сейчас по телевизору был фильм документальный про детей в нищенском бизнесе. Я видел там Гену. Ты не смотрела? – он опять перешел на «ты». Хотя обычно ей «ты» не говорил, только в моменты крайнего волнения.

– Нет, Кирилл, я не в Москве. Фильм не смотрела, но сейчас в интернете открою, посмотрю и тебе перезвоню. – она тоже перешла на «ты», как-то само собой получилось.

– Во второй части фильма, там такой долгий крупный план моего мальчика, – голос Кирилла дрогнул.

– Кирилл, сейчас компьютер включу, найду и перезвоню.

Вика торопливо открыла ноутбук, благо интернет есть, а то бы пришлось на ресепшн бежать. Без проблем нашла, только что прошедший по телевизору фильм. Пролистала больше половины фильма, увидела Гену и набрала Кириллу.

– Кирилл, это он. Я даже не знала, что малыш так на тебя похож.

– Вика, нам надо найти людей, кто делал этот фильм. Может быть, они смогут помочь найти Гену.

«Он сказал „мы“! Господи!», – как это было для нее важно.

17. Весельчак У

Вика с трудом дождалась утра и позвонила знакомому журналисту. Известный «акула пера» знал всё и всех, без стука входил в любые двери. Вика была уверена, что он точно найдет кого-то из авторов этого фильма. Она позвонила рано утром, извинилась за неурочное время и попросила о встрече. Он, как водится, покапризничал, ссылаясь на занятость, но в результате не отказал. И Вика, сразу из аэропорта, рванула на рандеву к «акуле».

– Какие люди и без охраны! – навстречу Вике с распростертыми объятиями шел журналист, в полном смысле этого многостороннего слова. Он был чем-то похож на персонажа мультфильма «Тайна третьей планеты» – Весельчака У: маленький, кругленький, именно не толстый, а круглый. Причем круглым было все: голова, ушки, нос, глаза, да и сама фигурка. Даже походка, он не шел, а как будто катился.

Это был известный журналист – Игорь Усальный, которому добрые коллеги всегда добавляли в фамилию, по всеобщему мнению, недостающую букву. Игорь на добавленную букву не обижался. Он знал, что хотя бы, благодаря ей, этой самой, якобы, потерянной букве, его запоминают с первого раза. А фамилией своей он даже гордился, находя в ней какие-то, то ли графские, то ли княжеские корни, а может, еще чьи-то, но главное, стопроцентно аристократические корни.

Игорь был остроумен, остёр на язык, многое знал и оказывался в гуще великосветских скандалов всегда первым.

– Викульчик, как такое чистое и непорочное создание оказалось в нашем зловонном болоте? – таким «романтическим» именем Игорь окрестил редакцию газеты «Дворянское гнездо», помещение которой дышало свежестью новомодных воздухоочистителей и блестело никелем хайтековского дизайна.

– Слушай, Игорек, извини, что я тебя отрываю от трудов праведных, но мне очень нужна твоя помощь. Я думаю, кроме тебя мне никто не поможет, – Вика старалась лишний раз подчеркнуть высокий статус и огромные возможности журналиста.

– Викуль, если ты хочешь про своего звездного осла что слить, то я с большой радостью приму всё в лучшем виде. А то он всех достал своей свадьбой с Бабой-Ягой.

– Нет, Игорь, Лаврик тут ни при чём. Я о другом хотела поговорить.

– Я весь во внимании, дорогая. Не каждый день, нас бедных тружеников пера, посещают такие небесные создания. Да еще просят о помощи.

«Труженик пера, – подумала Вика, – скорее, ножа и топора. Такие выволочки устраивает монстрам шоу-бизнеса, что мало не покажется».

– Может, пойдем, присядем где-нибудь, если, конечно, ты найдешь для меня минутку? – предложил Весельчак У.

– Ну, пойдем в кафе зайдем, кофейку попьем, а то я сегодня не завтракала, только с самолета.

– Или коньячку, – запел журналист, – самое время промочить горло. Час дня, а мы ни в одном глазу. Или ты, как всегда, за рулем?

– Нет, сегодня без руля. Можно и коньячку, – с готовностью, откликнулась Вика.

Они устроились в уголке редакционного буфета, заказали кофе и традиционный для Усального «утренний коньяк» на завтрак.

– Даже не ожидал, рыба моя, что найдется какое-то дело, которое приведет тебя ко мне. Ты же вроде не любительница наших желтушных потасовок. Или я ошибаюсь?

– Да нет, Игорек, не ошибаешься. Просто дело совсем в другом.

– Ну ладно, начинай, не тяни резину. Мое время, сама знаешь, дорого стоит, – сказал Игорь наставительно и отхлебнул коньяк из пузатого, такого же важного как он сам, бокала.

– У одного моего друга случилось несчастье. А мне… Мне очень нужно ему помочь.

– Вызвать на дуэль обидчика? Это я могу. Я знаешь, какой воинственный!

– Игорь, я серьезно.

– Ладно, ладно. Шучу. Извини. У тебя новый роман намечается, раз ты так взялась помогать человеку?

В какой-то момент, Вика пожалела, что пришла к нему, но отступать было поздно.

– Игорь, ты не о том. У него украли ребенка.

– Выкуп?! – моментально отреагировал Усальный, – парень из тусовки? Есть что брать? Но, ты же знаешь, киднеппинг не моя тема.

– Дело не в этом. Он не из тусовки. Хотя, взять у него есть что и даже очень. Но, дело все в том, что выкупа никто не просит и следов никаких невозможно найти.

– Давно это случилось?

– Почти два месяца. Вся полиция на ушах, а результатов ноль.

– Ты думаешь, я чем-то могу тебе помочь? Я же вроде в сыскном деле замечен не был, да и не моя это стезя – журналистские расследования проводить. Мне сенсация нужна, жареные факты. А тут мужик неизвестный, хоть и богатый, выкупа никто не просит, дитё непонятно где… Вот если бы у Лаврика твоего тебя украли, вот тогда-а…

– Игорь, Лаврик уже не мой, мы разошлись давно. Он, если помнишь, женился и, как ты знаешь, не на мне.

– Ладно, не злись, – мирно откликнулся журналист, – так в чем ты видишь мою роль в этой истории?

– Понимаешь, я и не прошу тебя, никого искать и ни о чём писать.

– Тогда в толк не возьму, за каким фигом я тебе сдался?

– Вчера по телевизору фильм показывали документальный про нищенскую мафию. Как они детей воруют, уродуют специально и милостыню просят. Там мальчишку одного показали, ну вылитый Генка. Мы с его отцом просто уверены, что это он. Там в титрах была фамилия продюсера проекта – П. Орлов. Я в интернете порылась, ничего путного не нашла. Игорек, у тебя на ящике все схвачено. Найди мне людей, кто эту картину делал. Может подскажут: где снимали, с кем общались, хоть что-то. Мне это очень, понимаешь, очень нужно, – голос у Вики дрогнул и она отвернулась.

Игорь внимательно смотрел на свою визави.

– Да, – задумчиво протянул он, – допрыгался Лаврик, додефилировал по бабам. Мы все ждали, когда у тебя терпение лопнет. Хоть теперь есть о чем написать.

– Да причем тут Лаврик?! – возмутилась Вика.

– А притом. Ты на лицо, на свое, посмотри. Стала бы ты, за чужого мужика, так убиваться?

– Причем тут мужик? – не очень уверенно переспросила Вика, – малыша жалко.

– Ладно, не оправдывайся, что там у тебя с Лавриком – это твое дело. Только скажу тебе по секрету, у меня на счет личной жизни Лаврика, такой материальчик имеется – пальчики оближешь. Даже без его дурацкой женитьбы. Хоть пресс-конференцию собирай. Жду, когда его выпустить, чтобы выстрелил посильнее. Может, даже и сейчас. А что, самое время. Пусть Яга порадуется и разберётся с дрожайшим муженьком, – журналист расхохотался, представляя, как непоздоровится Лаврику, после выхода в свет его материала.

Вика слушала Усального и удивлялась сама себе. Выдай он ей подобную информацию еще вчера утром, это бы задело и укололо. А если бы нелицеприятные подробности возникли перед ней несколькими месяцами раньше, то и ударило бы глухо и больно. Захотелось бы закрыть глаза, зажать уши, чтобы не видеть и не слышать то, что не видеть и не слышать было уже невозможно. А сейчас ей было все равно. И от этого опустошающего безразличия, становилось как-то жутковато и даже неловко перед самой собой.

– Что делает Лаврик, мне совершенно безразлично, – твердо повторила Вика, – можешь отразить это в своем «жареном» материале. А помочь – помоги мне, пожалуйста, если можешь.

– Помочь, не знаю, а вот по поводу фильма этого, поговорю с кем надо. Может, и узнаю что-нибудь.

– Спасибо, Игорь. Я знала, что ты не откажешь.

– Позвоню вечером или на крайняк завтра. Не вешай нос, Викуля. Чем чёрт не шутит, может и найдем твоего мальчишку.

18. Ожидание

Вика ждала. Ей казалось, что ожидание продлилось уже очень долго, целую вечность. За это время она съездила на работу, переделала кучу дел и обзвонила не меньшую кучу людей. Провела какие-то переговоры, заполнила финансовые отчеты. И пока она всё это делала, а делала она всё, как всегда, четко и быстро, она ни на минуту не переставала ждать. Почему-то ей казалось, что этот звонок что-то может прояснить. Почему ей так казалось, она и сама не знала. Но знала только одно, что она очень хочет помочь этому «совершенно чужому», но по какой-то необъяснимой причине близкому человеку, которого жаль, жаль какой-то нестерпимой щемящей жалостью, от которой схватывает и долго не отпускает сердце. И она ждала, а звонка все не было. Вернее, было огромное количество звонков, но совершенно не тех, а когда телефон в очередной раз зазвонил и, посмотрев на дисплей, Вика поняла, что это именно тот звонок, она как-то мгновенно обмякла и растерялась, как будто сразу потеряла надежду.

– Привет, старуха! – гаркнул ей в ухо Усальный, – нашел тебе человечка, не человечек, а конфетка. Век мне благодарна будешь. Он не только продюсером на этом проекте был, но и сценарий писал, снимал, да еще и материалы собирал. Он все эти злачные места и тамошних заправил, как свои пять пальцев знает. Может тебя на экскурсию отвести и познакомить с кем надо. Только он сразу предупредил, зрелище не для слабонервных. У тебя как с нервишками, любовь моя?

– Спасибо тебе, Игорь, большое, – сказала Вика, проигнорировав, его залихватский вопрос, – а как с ним связаться?

– Связываться с ним никак не надо, я уже обо всем договорился. Он ждет тебя завтра, в своем офисе, в десять утра. Записывай адресок. Да не опаздывай, а то он человек занятой, ждать не будет, помчится опять по своим помойкам шастать.

Вика записала координаты, еще раз поблагодарила Игоря и порулила в сторону дома. По дороге позвонила Кириллу.

– Я завтра еду на встречу к автору фильма, а дальше уж будем действовать по обстоятельствам.

– Спасибо, Вика. Ты завтра в котором часу едешь на встречу?

– К десяти утра.

– Ты тогда мне после встречи, пожалуйста, сразу позвони. Я буду ждать.

– Хорошо. После встречи сразу же позвоню.

19. Орлов

Ровно в половине десятого Вика поставила машину на парковке около современного офисного здания.

Понимала, что рано, по правилам этикета, не следует приходить на деловую встречу на тридцать минут раньше, но нетерпение взяло верх над воспитанием, и Вика вошла в холл.

За стойкой ресепшн сидела миловидная девочка лет двадцати. Она лучезарно улыбнулась, как будто всю жизнь ждала именно Вику и сейчас не может скрыть своей радости при ее появлении.

– Доброе утро, могу я Вам чем-нибудь помочь?

– Здравствуйте, у меня встреча с господином Орловым, но, правда, в десять, наверное, еще рано.

– Павел Константинович уже здесь, я сейчас узнаю, сможет ли он Вас принять пораньше. Как Вас представить?

Вика назвала свое имя и присела на кожаный мягкий диван. Сердце колотилось, ноги дрожали. Наверное, последний раз она так тряслась, когда сдавала вступительный экзамен в институт. Но тогда это был неосмысленный детский страх, страх человека, еще ничего не видевшего в жизни. А сейчас? Сейчас это было совсем другое. Она почему-то вбила себе в голову, что именно от нее, от каждого ее шага, зависит счастье, а может быть и жизнь двух людей: маленького и взрослого. И эта ответственность лежала тяжелым грузом на сердце и мешала дышать. Нужно было, как-то взять себя в руки. Но как?

– Проходите, пожалуйста, Павел Константинович ждет Вас, – пригласила секретарь.

Вика вошла в небольшой уютный кабинет, то что он действительно уютный, она поняла в одно мгновение, по какой-то едва уловимой домашности, которая здесь царила: мягкие кресла, ковер, настольная лампа. Все эти вещи могли преспокойно стоять в старой московской квартире, но никак не в современном офисе. Да и сам хозяин кабинета, хотя, был одет в красивый темно-серый костюм, был какой-то уютный, домашний и совсем не походил на известного человека. «Добрый дядюшка из какой-нибудь пьесы Островского или Тургенева», – подумала Вика. И почему-то моментально успокоилась.

– Здравствуйте, Виктория, – сказал «дядюшка» и протянул Вике, мягкую изящную, аристократическую руку. – А ведь я Вас знаю, мы встречались на презентации журнала «Светская хроника». Вы были с молодым певцом Рубцовым или Стрельцовым.

– Борцовым, – машинально поправила Вика.

– Ну, может быть. Я, знаете ли, не силен в этих эстрадных штучках, а Вас я запомнил. Проходите, присаживайтесь. Наверное, у Вас серьезное дело, если интересная молодая дама поднялась ни свет ни заря, вместо того, чтобы лишний час понежиться в теплой постельке. Конечно, я мог бы подумать, что Вы хотели познакомиться со мной, но я реалист и прекрасно понимаю, что моя скромная персона тут ни при чем.

– Я действительно хотела познакомиться с Вами, – улыбнулась Вика, – и теперь понимаю, что в любом случае, не зря. Вы как-то сразу располагаете к себе. Я когда вошла, почему-то мысленно назвала Вас «добрым дядюшкой».

«Ну и дура, – выругала себя Вика, – что на уме, то и на языке. Он еще обидится чего доброго и будет прав. Такое не соблюдение правил приличия». Но Орлов улыбнулся.

– Добрый дядюшка, это хорошо. Ну, тогда давайте, по семейному, откровенно побеседуем, и Вы мне расскажете, что за беда у Вас приключилась.

– Да, дело не самое простое, – задумчиво протянул Павел Константинович, когда Вика закончила свой рассказ, – но попытаться можно. Сколько лет, Вы говорите, мальчику?

– Сейчас три с половиной года.

– Знаете, дети разными способами в этой индустрии оказываются. Кого родители —алкоголики бросают, сироты, кого государство своим вниманием обделило, или бывает, что лучше по подвалам ночевать, чем с усыновителями и благодетелями. Некоторые сами из дома убегают от жизни голодной и беспросветной. А то, и целыми семьями за московским куском едут. Не от хорошей жизни, ясное дело. – В голосе Орлова звучало искреннее сострадание. Вика прониклась к нему уважением, не так часто последнее время приходится встречать обеспеченного, благополучного человека, который не растерял способность сочувствовать чужим бедам и несчастьям. А он, видимо, из тех немногих. – Да что, я Вам рассказываю, сами по стране ездите, видите, как в регионах люди живут. А еще наши бывшие соотечественники: молдаване, да украинцы, а уж про Среднюю Азию, я и, вообще, не говорю. Взрослые мужики на стройках пашут, а женщины с детишками на вокзалах, да в переходах жалость из людей выжимают. Не от хорошей жизни. Даже не осудишь. Так что, сами видите, рынок наводнен и никакой необходимости нет, у обеспеченной семьи ребёнка красть, да еще в такую даль везти.

– Но ведь факт остается фактом – малыша похитили.

– Наверняка, там были совсем другие мотивы. Скорее всего, никто его не похищал, его просто продали.

– У правоохранительных органов тоже такая версия есть. И подозреваемый есть. Заказчик. Они даже знают имя исполнителя. Но, его найти не могут. И ребенка след потерян.

– А заказчик наверняка кто-то из членов семьи?

– Вторая жена отца ребенка. Она дала признательные показания.

– Ну вот, это еще один, как говориться, простой, но далеко не дешевый способ, которым детишки попадают на подобную работу. Такой незатейливый коммерческий вариант, когда их просто продают.

– Но, кому нужно в нормальной преуспевающей семье продавать ребенка? Дикость какая-то!

– Знаете, говорят, что в каждой семье есть свой скелет в шкафу. Мы же не знаем их обстоятельств.

– Подождите, Вы говорите, что этот нищенский рынок и так наводнен, с какой стати их заправилы будут тратить лишние деньги?

– Наверное, я не так выразился. Здесь речь не идет о традиционной схеме «товар – деньги – товар». В нашем случае, продавец отдает покупателю и товар, и деньги. А точнее сказать, просто платит за услугу, чтобы избавиться от, по какой-либо причине, нежелательного ребенка. Вполне гуманно, ведь его могли просто убить.

– Но, я не понимаю, зачем ей всё это нужно и как, вообще, такое могло прийти в голову?

– А вот в этом, мы с Вами разбираться не будем. Уж я, по крайней мере, точно. Одно Вам скажу, если в фильме Вы видели Вашего малыша, значит, он жив, а это, главное. Следовательно, есть смысл попытаться его найти, – Орлов нажал на кнопку селектора.

– Да, Павел Константинович, – весело прощебетал звонкий голосок.

– Ариша, принеси, пожалуйста, диск с фильмом последним, кое-что уточнить хочу.

Не прошло и минуты, как жизнерадостная Ариша впорхнула в кабинет и протянула своему шефу искомый диск.

– Вот последняя версия, которая в эфире была.

– Спасибо, дорогая, её-то мне и нужно. И сделай нам, пожалуйста, кофейку. Или может быть чаю? – обратился он к Вике.

– Всё равно. Наверное, лучше кофе.

– Давай, Ариша, кофе, – распорядился Орлов, – и конфеток каких-нибудь принеси повкуснее, а то наша гостья совсем сникла. Надо срочно ей настроение поднимать.

Орлов включил DVD, пошли титры. Вика как завороженная смотрела на экран. А вдруг они ошиблись и приняли за Генку совсем другого малыша. И тогда оборвется последняя надежда, тогда… Хотя, конечно, отец не мог ошибиться.

– Не помните, в какой части фильма вашего мальчика показывали? – вывел Вику из невеселых размышлений голос Орлова.

– Мне кажется, ближе к концу, там что-то про Виктора Гюго говорили, что со времен его «отверженных», ничего в «корпорации нищих» не изменилось, и фоном шел видеоряд.

– Пятая часть, – откликнулся Орлов, – сейчас посмотрим.

На экране замелькали кадры: неумытые мордашки, грязные ручонки, уродливые шрамы… Крупным планом появилась женщина без возраста, в засаленной куртке, она беззубо улыбнулась в камеру и кокетливо поправила прядь давно немытых волос. Изображение поехало вниз, у ног «красавицы», на старой картонке сидел чумазый, одетый в какое-то бесформенное тряпье ребенок. Камера взяла крупным планом лицо малыша. Он повернулся и посмотрел на Вику, тоскливым, совсем недетским, взглядом. Тем самым взглядом, которым смотрел на нее его отец, когда говорил о трагедии. Сомнений не было, но и облегчение не наступало.

В кабинет вошла Ариша, с подносом в руках.

– Вот, угощайтесь. Я еще и за пирожными в буфет сбегала, Даша сказала, что только что привезли. И кофеек я замечательный сварила, – щебетала секретарша, хлопоча у стола, – ну, Павел Константинович, угощайте гостью.

– Спасибо, Аришенька, иди, – Орлов подвинул Вике тарелку с пирожными, – не расстраивайтесь, Вика. Всё не так плохо. Я примерно представляю, где нужно его искать. Не плачьте.

Вика быстро вытерла салфеткой, так некстати, навернувшиеся слезы. Еще не хватало, распустить нюни, перед мало-знакомым человеком.

– Не расстраивайтесь, – еще раз сказал, прощаясь, Орлов, – я наведу справки и через пару дней Вам позвоню.

Вика вышла из кабинета с ощущением того, что Орлов действительно в состоянии им с Кириллом помочь. Надежда снова осветила путь Виктории, и она поспешила к машине, ей не терпелось позвонить Кириллу и рассказать о результатах встречи.